"Нет и не может быть воспитания вне труда и без труда". Василий Сухомлинский. Вернуть в школы уборку классов и работу на приусадебных участках. С таким предложением выступила глава Минобрнауки России Ольга Васильева. Она уверена: это поможет перевоспитать ребенка с потребительским мировоззрением. Депутаты Госдумы обсуждают идею дополнить закон "Об образовании" статьей о трудовом воспитании. Дмитрий Лысков: Итак, школа не должна воспитывать из ребенка потребителя, но у меня возникает закономерный вопрос. Александр Иванович, помогите разобраться, а кого тогда должна воспитывать из ребенка школа? Александр Руденко: Она должна воспитывать, прежде всего, гражданина. Гражданина, который любит свою Родину – и большую, и малую. Беспокоится о ней и уже с детских лет прилагает усилия, чтобы земля, на которой он живет, стала краше. Дмитрий Лысков: Настоящего человека. Александр Руденко: Да, настоящего человека. Дмитрий Лысков: Ольга Генриховна, насколько я понимаю, общественное мнение в целом поддерживает такой подход. Ольга Исупова: Ну, дело в том, что когда нет уроков труда, то не каждый родитель уже сейчас может сам научить ребенка этим всем вещам, совершенно необходимым в жизни. И было бы хорошо, чтобы этому научила школа. Дмитрий Лысков: Борис Михайлович, понимаете, что смущает. Воспитание настоящего человека – это замечательно, но мы живем не в Советском Союзе, мы живем в капиталистическом обществе, где каждый из нас является потребителем. Не будем ли мы воспитывать человека, не соответствующего текущему обществу? Борис Бим-Бад Не будем. Дмитрий, поскольку любой человек обязан уметь за собой помыть посуду. Как говорил Райкин: "Поел – помой посуду". Самообслуживание… Дмитрий Лысков: Человек может вызвать домработницу. Борис Бим-Бад Нет, самообслуживание – это вещь, необходимая любому человеку в любом обществе – и в первобытнообщинном, и в суперкапиталистическом. Поэтому мы ничего не теряем. Дмитрий Лысков: Ольга Владимировна, могут ли занятия по помывке полов в школе воспитать настоящего человека, как вы думаете? Ольга Леткова: Ну, вы знаете, я считаю, что воспитать человека без труда вообще невозможно. Это неотъемлемая часть воспитания. Если на сегодняшний день дети, бывает, что-то набедокурили, даже не считают нужным просто за собой прибрать, то, конечно, они растут потребителями. Не в том смысле слова, как члены капиталистического общества, которые способны приобретать что-то, а просто как люди, у которых потребительская психология: они стоят и ждут, когда за ними уберут, понимаете? Не потому что они не умеют – они не хотят. Зачем, когда это, по их мнению, должны делать другие. Те, кто их обслуживает: учителя, родители, еще кто-то. Человек с такой психологией не может быть ни полноценным членом общества, ни нормальным, воспитанным человеком, поэтому это просто необходимо, и замечательно, что наш министр новый выдвинула вот такую вот идею. Борис Бим-Бад Я боюсь только, друзья, что если заставлять убирать за собой, то ребенок способен возненавидеть это дело и стать еще большим потребителем, чем если сделать работу привлекательной. Дмитрий Лысков: Владимир Филиппович, вот я вижу, что вы согласны с этим тезисом. Но, извините, как не заставлять-то? Как? Мотивировать что ли как-то или, я не знаю, деньги платить за то, что он с доски вытер? Владимир Базарный: Во-первых, я для начала хочу сделать глубокое уважение к Общественному телевидению. Дмитрий Лысков: Спасибо. Владимир Базарный: Что мы стоим, фактически, за конторками. Дело в том, что в Древнем Египте до династических египтян трон означал опору для ног, с которой начинается действовать действие. В том числе трудиться. Поэтому на самом старом стуле в мире, который хранится сейчас в музее в Англии. Стул был черного цвета, и там все были изображены только стоя, поэтому я очень рад, что я пришел в свою среду, к нашему учению учеников, что дети должны работать за конторками. Это первое. Во-вторых, можно ли одного ребенка на футбольном поле заставить его гонять мяч? Речь идет об одухотворении ребенка, мотивации ребенка. Это искусство не каждого учителя. Ольга Леткова: И не только в отношении трудового воспитания. Учить из-под палки тоже сложновато. Но где-то нужно мотивировать, но какая бы ни была мотивация, все равно где-то надо и заставлять. По-другому не бывает, к сожалению. Главное, не перегнуть палку. Борис Бим-Бад Заставлять – это вызывать ненависть, отвращение. Ольга Леткова: Ну, не всегда. Борис Бим-Бад Не надо заставлять. Вполне можно вдохновить. Очень просто, я расскажу Дмитрий Лысков: Вопрос интересный, потому что вот как раз хотел сейчас перейти к этому аспекту. Александр Иванович, давайте с вас начну. Насколько я понимаю, и в общем-то, насколько я понимаю, это и в педагогической литературе тоже очень часто встречается. Учеба сама по себе – это сложная работа. Вы с этой позицией согласны? Александр Руденко: Конечно, я из своего жизненного опыта: никогда мне так сложно работа не давалась, как в школе. Именно учеба. Ну, представьте, наш ученик – это шесть-семь уроков, потом внеурочные занятия, потом музыкальные школы и спортивные секции. И в общем-то да… Ольга Леткова: А потом уроки. Александр Руденко: Да, и уроки. И, в общем-то, все время надо работать. И не всегда, к сожалению, мы можем одухотворить этот процесс, вдохновить ребенка, но наш министр сказал нам: надо задуматься об этом, как это сделать. Мы просто растеряли этот опыт советский, который мы имели, в том числе положительный. Дмитрий Лысков: Обязательно сейчас этого коснемся. Ольга Генриховна, вот я видел, вы кивали: сложная работа, столько уроков, а потом еще внеклассные занятия, а потом еще домашние задания. Но у меня логичный вопрос: может быть, тогда хотя бы от элементарной работы по школе освободить – от мытья полов? В конце концов, у нас в армии уже отменили наряды по кухне и необходимость стирать вещи, это все вывели на гражданский аутсорсинг. В школе, получается, все наоборот нужно сделать? Ольга Исупова: Но ребенок должен этому научиться, ему это в жизни пригодится, ему это важно. Мало ли что будет в будущем. Это очень важные жизненные навыки, и не всегда… именно потому что у него все время занято учебой, интеллектуальной и всякой другой, у него не хватает времени дома этому научиться – пусть он учится в школе. Ольга Леткова: Просто ему нужно привить понимание, что он обязан сам себя обслуживать. Будь то в школе, будь то дома, будь то где угодно в жизни. Человек, который должен уметь это делать. И именно на это нацелено мытье полов в школе, а вовсе не для того чтобы вывести это с чьего-то аутсорсинга и за счет детей решить эту проблему. А именно для воспитательных целей, потому что если он будет думать, что за ним все должны делать другие, то он не сможет никогда полноценно… Дмитрий Лысков: Ольга Генриховна, вы не согласны? Ольга Исупова: Нет, я согласна, я только хочу подчеркнуть, что важно, чтобы соблюдалась безопасность. Потому что я помню, что мы в детстве, например, мыли окна на самых высоких этажах. И вот с этим надо как-то подумать, потому что это уже опасные есть виды труда, в том числе и те виды труда, которые для мальчиков – там тоже можно что-то себе поранить. Все это надо очень хорошо продумать. Дмитрий Лысков: Секундочку, просто закончим мысль. Вы говорили, есть еще? Ольга Леткова: Да, мне бы хотелось вот как раз провести параллель между тем, что уже говорилось. На самом деле, очень серьезная проблема была затронута нашими коллегами, потому что время изменилось. Сейчас такие перегрузки информационные у детей, времени у них нет ни гулять, ни на что вообще. Здесь вот возникает, на самом деле, большая проблема, причем несколько проблем. Первая проблема – как найти время. Второе – захотят ли родители, даже понимающие о том, что труд, он облагораживает и воспитывает, захотят ли они отрывать это время от уроков, от занятий музыкой, еще чем-то, когда многие дети встают в шесть утра, бегут на тренировку, потом в школу, после школы опять на тренировку – те, кто серьезно чем-то занимается. Ольга Исупова: И ложатся в два часа ночи. Ольга Леткова: У нас в классе множество таких детей. В двенадцать, в час ложатся, в шесть утра они опять на ногах. Мне просто жалко этих детей. Еще в нынешнем сегодняшнем темпе. Александр Руденко: Бедные дети. Ужасные какие родители у них, которые создали им такую жизнь. Ради чего все это, ставится вопрос. Ольга Исупова: Я уверена, что это не родители. Ольга Леткова: Я хотела бы закончить мысль. Можем обсудить еще этот вопрос. Смотрите, дело в том, что… Я просто хочу сказать, что существует действительно проблема в наше время. Все изменилось: время изменилось, и образование изменилось. Но, на мой взгляд, это не значит, что нужно отменять трудовое воспитание. Это значит, что система образования должна как-то измениться, то есть я это воспринимаю… мы, родители, я представляю родительскую общественность, воспринимаем это как первый шаг, один из шагов, которые приведут к тому, что система образования сама по себе станет более близка вообще к нуждам ученика, потому что на сегодня этот объем информации… Дмитрий Лысков: Это отдельная большая тема, давайте чуть позже к ней вернемся. Борис Михайлович, вот здесь уже прозвучала мысль о том, что мы очень важные моменты, которые были в советской педагогической системе, мы их утратили. На каком примерно этапе, на каком моменте мы их утратили, если угодно? Борис Бим-Бад Ни на каком, ничего не утрачено. Дмитрий Лысков: Не утрачено? Борис Бим-Бад Нет, с моей точки зрения, школа какой была… В 48-м году я поступил в первый класс, да, вас еще никого не было на свете? Вот такой она и осталась до сегодняшнего дня, и все главное в ней смирно сохранилось. Меня волнует совершенно другое. Меня волнует заблуждение, очень опасное, что человека можно приохотить к неприятным, трудным вещам небольшими дозами практикования этих неприятных, трудных вещей. Умные матери никогда не учат своих дочерей стирать, штопать, готовить, все остальное, прекрасно понимая, что, если ей придется и они удачно, если повезет, выйдет замуж, она всему научится. Потому что лучший учитель – это нужда. Это глубокая неправда, что, если ребенок сейчас что-то не делает, он не будет или не захочет делать это всегда. Нет, все зависит от кучи обстоятельств и гораздо сложнее. На самом деле, трудовое воспитание – это прежде всего понимание мира труда. Мира труда, с которым мы действительно и не знакомили в советское время, и сейчас не знакомим наших детей. Ольга Леткова: Ну как не знакомим? Борис Бим-Бад А они не видят, как их родители работают. И очень мало кто знает про мир труда, а это необходимо, чтобы правильно выбрать профессию, чтобы правильно… Ольга Леткова: Ну у нас в советское время были уроки труда, мы мыли окна, полы и стены… Борис Бим-Бад Я хотел бы закончить свою мысль. Ольга Леткова: Простите, пожалуйста, вы меня тоже перебивали. Дмитрий Лысков: Борис Михайлович, пожалуйста, говорите. Мы находимся в режиме свободной уважительной дискуссии. Борис Бим-Бад Но я напоминаю дорогой коллеге ее же собственные слова. Я хотел бы закончить свою мысль. На самом деле, мир труда очень сложный, и очень нужный, и для выбора профессии бесконечно важный. И поэтому вот, что необходимо ввести в школу (и это не только мое убеждение, а убеждение всех моих ученых коллег), - это, конечно, профессиологию, профессиограмму, профессиологию – знание о системе профессий, хотя бы важнейших. А также знания о природе труда, потому что, извините, есть разделение труда, об этом вы прекрасно сказали, об армии. Кто-то моет полы, а кто-то готовится воевать. Дмитрий Лысков: Борис Михайлович, я вас на секундочку прерву. К нам присоединяется Любовь Николаевна Духанина. Прошу вас прямиком из Государственной Думы с небольшим опозданием. Мы продолжаем обсуждение трудового воспитания в нашей школе, которое сейчас вводится. Вот, Владимир Филиппович, сейчас к вам хочу обратиться. Прозвучала интересная мысль, что наша школа не изменилась с советских времен. Вы согласны с таким подходом? Владимир Базарный: Конечно, изменилась. Последние реформы, особенно за 25 лет, я их не буду – это отдельный разговор. В чем здесь опасность есть: все категории – экономические, социальные понятия – мы переводим в школу. Ребенок рождается матрица рефлекторно-инстинктивная, в три-четыре года он муравей, он труженик. Потому что только мышца произвольно-волевая побеждает инстинкты и выводит в духи. Без мышечных усилий, без произвольно-волевых действий активных победы над собой не будет. Поэтому очень важно, как только ребенок – муравей, ему создавать условия. Он изначально жаждет трудиться, но не просто лопатой, не просто рукотворчество, художественной, конструкторской, музыкальное… Мы теряем детей в детском саду, когда сверхчувствительный ребенок. Мы там уже теряем. А потом, когда ребенок засиженный, расслабленный, нету потенциала действия, засиженных на артериях бедренных и венах, все идет потом комом. Борис Бим-Бад Совершенно с вами согласен, дорогой коллега. Дмитрий Лысков: Спасибо. Любовь Николаевну хочу выслушать. Любовь Николаевна, правильно ли я понимаю: вот Государственная Дума, Комитет по образованию сейчас обсуждает возможность внесения в закон "Об образовании" определенных поправок, которые открыли бы возможность трудового воспитания в школах. А сейчас по закону что, запрещено? Любовь Духанина: Действительно, сейчас законодательная база такова, что любой труд ребенка рассматривается как принудительный труд, вне зависимости от того, на территории школы это происходит или даже на территории собственной квартиры. Борис Бим-Бад А учеба? Любовь Духанина: Да, это парадокс. Сегодня мы все с вами, здесь присутствующие, понимаем, что учеба – это сложнейший труд, весь наш современный стандарт – это деятельностный стандарт. Когда ребенок чему-то учится, трудясь, и, я согласна с вами, что этот процесс начинается в детском саду. И я бы хотела вас поддержать, что, когда мы говорим о необходимости трудиться, мы говорим действительно о развитии самого ребенка. О развитии, в том числе, воли, о которой вы говорите. Нам волю нужно на чем-то формировать, не в битве за несправедливость, а в труде над самим собой. Воля – это серьезнейшее качество, которое должно присутствовать у ребенка. Оно наиболее, может быть, даже важное, потому что самое сложное в жизни – это бороться с самим собой, с желанием подольше поспать, не встать, не сделать зарядку и многих других вещей. Нам очень важно, чтобы в старшей школе (и сейчас это прозвучало) была возможность действительно профессиональных проб, чтобы более точно выбрать профессию. Для того чтобы сегодня все это организовать, нам нужно, чтобы родитель давал письменное добровольное согласие на каждое действие. Например, учитель попросил перенести глобус: значит, письменное добровольное согласие родитель должен написать, в каком кабинете он разрешает это сделать, в присутствии какого учителя, какой вес глобуса, с какой парты на какую. Это, конечно,… Дмитрий Лысков: Это чтобы это не было принудительным трудом, я правильно понимаю? Любовь Духанина: Да, чтобы это не было принудительным трудом. Это также должно быть описано в примерной программе школы, а мы все знаем, работники школы, что примерная программа – это 300 страниц, и надо еще страниц 40-50 расписать, как мы будем вовлекать ребенка в трудовое воспитание. Нам важно ввести два новых понятия… Дмитрий Лысков: А вот давайте чуть-чуть пока остановимся, потому что я абсолютно согласен с характеристикой, которая здесь прозвучала, - "кошмар". И я тогда, как гражданин, вас, как законодателя, спрошу: кто же такой кошмар ввел в наши законы-то. Это что ли вредители какие-то? Любовь Духанина: Я думаю, что это не намеренное действие, а невнимательность. И, к сожалению, в том числе и к себе отношу некое неудовлетворение тем, что у нас, у граждан, нет привычки серьезно анализировать законопроекты. Государство обычно как нам говорит: вот, оно висело на regulation.ru, вся страна имела право почитать. Ну, вот мы читали – вы замечания не сделали. А практика показала, что проблем много. Дмитрий Лысков: То есть это был просто непродуманный до конца, непродуманный закон? Любовь Духанина: Я думаю, что просто была непродуманная норма. Дмитрий Лысков: Александр Иванович, у вас в школе каким-то образом детский труд используется? Александр Руденко: Знаете, когда мы говорим о школе, наши школы такие разные, такие разные. Дмитрий Лысков: Я поэтому и спрашиваю. Как раз подойдем к этому. Александр Руденко: У нас одни образовательные программы мы можем написать, но мы очень разные. В моей школе не возникает никаких вопросов, ребенок если что-то перенесет или получаем мы какие-то компьютеры. Дмитрий Лысков: Вы хотите сказать, что вы не пишете никакие разрешения? Александр Руденко: Нет, мы не пишем разрешения. Это вообще очень тонкая сфера, которая не может регулироваться только юридическими отношениями. Это ребенок, родители, мы. Это такая степень доверия должна быть. Любовь Духанина: Сложившийся уклад. Александр Руденко: Да, уклад – очень хорошее слово. И если вам доверяют родители, и что бы вы его ни попросили, они знают, что учитель все делает для блага ребенка. Вот этого нам надо достигать. Ведь в советское время как это называлось – общественно-полезный труд. Вот слово "общественный". У ребенка есть естественная потребность трудиться, мы только должны создать условия, чтобы он получал радость от этого труда. Я вот боюсь наших законодателей только в одном… Дмитрий Лысков: Я просто на секундочку вас перебью, извините. Не опасаетесь ли вы в таком случае ну вот просто не брать этих расписок? Я напомню, что в 11-м году прокуратура проводила ряд проверок в Омске и в Екатеринбурге, и как раз директора школа пострадали в связи с тем, что были обвинены в использовании принудительного детского труда без этих самых разрешений. Александр Руденко: Когда вы становитесь директором школы, вы берете на себя ответственность. В том числе ответственность на то, что то, что не отрегулировано очень хорошо законодательством, вы должны делать. Откуда возник этот вопрос? Это практика показала, жизнь. И те законодатели, которые там в 90-х годах меняли эти законы наши об образовании, тоже отвечали потребности времени. Другие были потребности, другие проблемы стояли серьезные, которые мы многие уже разрешили и даже про них уже сейчас и не думаем. А вот возникло это – потребительское общество. И они все вокруг них – ребенка: родители, учителя, вот все как бы обслуживают. А когда ты маленький человек, когда ты будешь отдавать себя обществу? Мы забыли, когда мы сажали цветы на клумбах, и у меня тоже, знаете, несколько лет цветы. Я платил деньги, чтобы цветы в школьном саду – приезжали профессионалы и сажали. И вдруг возникла естественная потребность первоклассников посадить это зернышко, проследить, как оно выросло до цветка, а весной посадить. Один класс, одна учительница Марина Новикова решила так сделать, а теперь я говорю: "А теперь это надо внести в программу, а давайте все первоклассники будут сажать цветы и видеть 1 сентября плоды своего труда". Борис Бим-Бад Только не в обязательном порядке. Александр Руденко: Нет. Любовь Духанина: Знаете, я молодой законодатель, всего один месяц. Но я тот человек, который многие годы работал директором школы, и я, придя в Государственную Думу, первейшей задачей для себя ставлю защиту системы образования, защита учителя, защита ребенка, защита администрации, директоров школ. Ведь все, что вы говорите, действительно правда, но это есть ведь до первой жалобы. Дмитрий Лысков: Любовь Николаевна, защита от кого? Вот вы уже упомянули – до первой жалобы. Ведь в случае 11-го года, о котором мы упоминаем, были жалобы со стороны родителей учеников. Правильно ведь? Любовь Духанина: Да, да. И если мы с вами не подкорректируем реально действующее законодательство, то этих жалоб будет больше, понимаете? А на фоне жалоб у нас возникает и растет конфликтность в системе образования. Не должна быть система образования – пространством конфликтов. Дмитрий Лысков: Вот. Ольга Генриховна, ваша оценка. Я, готовясь к программе, поговорил с другими представителями нашего телеканала, да и у меня дети учатся в школе. И я вот по своим и по отзывам понял, что достаточно массовое явление сейчас даже отказ от того, чтобы стереть с доски, потому что "что я, уборщица что ли?". Вот ваша оценка. Это действительно массовое явление сейчас? Ольга Исупова: Ну, вот по тем школам, где учатся мои дети, я такого, конечно, не замечаю. Я совершенно согласна, что трудовое воспитание быть должно. Тут важно, каким именно будет закон, чтобы не было злоупотребления в противоположную сторону. То есть чтобы, например, если речь идет о сельском хозяйстве, вот это не начало приобретать такое явление, что дети… Дмитрий Лысков: Чтобы в совхоз не превращалось. Ольга Исупова: Да, чтобы в совхоз не превращалось. И да, тут нужна какая-то "золотая середина", потому что, конечно, детей надо воспитывать. Им должны прививаться навыки какие-то элементарного, бытового, действительно, самообслуживания. И то, что было, действительно, в нашем детстве и то, что потеряно. Вот у моей старшей дочери этого не было совсем, у младшей это есть – и это очень хорошо. Мне это очень нравится. Дмитрий Лысков: Ольга Владимировна, вот недаром я задал предыдущий вопрос, потому что хотелось бы понять. Поколение то самое потребительское уже, с вашей точки зрения, оно выросло или мы все-таки каким-то образом, благодаря директорам школ, которые как-то это обходят, стараются доверительные отношения создают, мы все-таки уберегли от этого поколение? Ольга Леткова: Вы знаете, я хочу сказать как раз к вашему вопросу. Во-первых, поблагодарить всех директоров школ и педагогов, которые работают в тех условиях, в которых сегодня они работают. И хотелось бы их очень поддержать, потому что они, действительно, в очень сложной ситуации, особенно со всеми формальностями, которые на них свалились и сваливаются каждый день. Все новые и новые задачи без каких-либо возможностей и методик, средств, для того чтобы их выполнять. Просто низкий поклон. И то, что эти люди в этих условиях сумели во многом сохранить вот то старое доброе в образовании. Это, конечно, не повсеместно, но за счет старой плеяды наших педагогов это еще есть. И главное – найти такую школу. Но далеко не все школы, к сожалению. И когда эти же педагоги сталкиваются с тем, что вот они просят детей стереть с доски, а потом им предъявляют судебный иск прокуратура за то, что они эксплуатируют детский труд, вот тут школы как должны реагировать? Они как должны сохранять, если их принудительно… Дмитрий Лысков: Единственный выход – отказаться, естественно. Ольга Леткова: Ну, значит, они обязаны выполнять то, что говорит прокуратура. И это повсеместно тоже, к сожалению. Прокуратура очень зорко за этим следит, хочу сказать. Дмитрий Лысков: Она обязана следить за соблюдением закона, закон такой. Ольга Леткова: Вынуждены перестраховываться, и бумажки родителям. Если бумажку не взял, лишний раз ребеночку ничего не поручать и заданий не давать. Это есть. И мы уже растим во многом… И многие ведь, заметьте, по чьим жалобам у нас возникали эти конфликты? Родителей. Значит, родители уже думают, что так правильно, значит, их уже воспитали все-таки потребителями. Они вообще не понимают, для чего трудовое воспитание нужно. Не смейте обижать моего ребеночка, не смейте делать ему замечание, а то, что из ребеночка потом получится неуч, который еще и трудиться не умеет, вот они этого не понимают или не хотят понимать. Это, к сожалению, уже есть. Дмитрий Лысков: Борис Михайлович, и в связи с этим у меня острый, наверное, такой вопрос. Не возникнет ли сейчас с введением трудового воспитания в школу острого конфликта того поколения (или части поколения, или пусть даже отдельных учеников, которые уже так воспитаны) с новой парадигмой образования. Ведь это будет воспринято в штыки, это будет не позитивная какая-то динамика, это будет конфликт. Борис Бим-Бад Чтобы не возникла эта конфликтная ситуация, как и какая бы то ни было иная в образовании… А я согласен, что образование – это не поле боев, не боевое поле. Для того чтобы не возникла конфликтная ситуация, конечно же, нужно уметь выращивать способность и потребность, главное… Потребность и способность к труду, потому что человека делает потребность и способность трудиться. И эта же двойка – способность и потребность – лежит в основе любой одаренности, любого таланта, любого совершенства, любого ремесленного труда, любых трудовых достижений. Трудовое воспитание – основа воспитания, сущность воспитания, самое важное в воспитании. И трудовое воспитание должно пронизывать все, что есть в школе. Оно не сводится к переносу глобуса из одного места в другое. Дмитрий Лысков: Нет, ну это было приведено в качестве крайнего примера. Мы же понимаем, что никто не рассматривает это как трудовое воспитание. Борис Бим-Бад Уважаемый Дмитрий, возникает вопрос: как это сделать? Как вырастить в ребенке, как вызвать к жизни, как укрепить, как развить потребность в труде, склонность к труду. Извините за грубость, просто трудоспособность, которая, с точки зрения Натана Семеновича Лейтеса и всех величайших наших психологов, является генеральной человеческой способностью. Способность, трудоспособность. Как ее взрастить, чтоб росточек она пустила, дать вырасти, поддержать, сохранить и позволить расцвести. На самом деле, все, конечно, зависит от атмосферы и климата самых первых движений ребенка, самых первых деятельностей ребенка. Всякий раз, вы об этом упомянули, дорогой коллега, когда возникает творчество, задача творчества… В детском саду: как только появляется элемент самостоятельности в трудовых заданиях ребенка, сразу же возникает удовольствие от труда. И это удовольствие надо закрепить. Дмитрий Лысков: И надо как раз удовольствие и удерживать. Удерживать, да. Борис Бим-Бад Потому что, извините, старина, но я не слишком фамильярен? Дмитрий Лысков: Борис Михайлович, ради бога… Борис Бим-Бад Но сущность воспитания в том, чтобы увлечь интересным заданием, трудом и, конечно, одобрить это. Дмитрий Лысков: Спасибо. Владимир Филиппович, сейчас в школах труда нет вообще? Владимир Базарный: Посмотрев в базовый учебный план, там вообще нет ничего, что человечит, развивает человека. Почему мы говорим о большой перегруженности? В 70-е годы труд школьника был приравнен – труд, напряженный зрительный труд, взрослый – инсульты, инфаркты. Какой труд. Мы разделили: есть труд, учеба. Либо учеба, которая сидя, в недвижении, воткнув в книгу нос и целый день сидеть. Это не труд. Слить труд… Дмитрий Лысков: Владимир Филиппович, давайте конкретно про уроки: уроки труда, трудового воспитания сейчас в школе существуют какие-либо? Владимир Базарный: Подобие. Они вошли в ОБЖ и так далее. Но простой пример, один только пример: как слить труд и учебу. Например, для детского сада у нас запатентован домик уличный: надо его построить, и в этом домике мы заложили и арифметику, и геометрию, и математику, и чтение. Но они трудятся, они складывают это. Вот, пожалуйста, труд и учеба вместе. А можно усадить, а мышление начинается (Сеченов) с мышцы. С мышцы начинается все мышление. Усадить – он не приносит этот режим, поэтому не перегруженность, а режим, эргономика, чуждое природе ребенка. Дмитрий Лысков: Ольга Владимировна, я видел, что у вас были как раз дополнения к вопросу о существующей… существующей ли системе трудового воспитания. Ольга Леткова: Ну я просто как мать ребенка, который посещает школу, могу сказать, что у моей дочки в пятом классе есть уроки технологии, на которых они учатся шить, готовить. И она с огромной радостью их посещает, ждет, когда это все будет, когда будет следующая тема – у них даже олимпиады по этому поводу теперь есть. То есть в каком-то таком виде это есть, но то, что говорит Владимир Филиппович, - это корень, понимаете? Это действительно правильно, потому что дети не могут просто сидеть и писать – им надо двигаться при этом, им надо активно что-то делать. И вот те технологии, которые предлагает, очень правильные. Дмитрий Лысков: Я бы не хотел, чтобы мы сейчас отошли от как раз уроков технологии, раз мы их затронули. У нас есть сюжет. Да, обязательно предоставлю слово. Но у нас есть сюжет: мы поехали в московскую школу и посмотрели, как проходят уроки технологии. Давайте посмотрим и продолжим наше обсуждение. - Инструмент аккуратно подними. Так, спокойно. Ставишь. Деревянная доска, электролобзик и наждачка. Пятиклассники московского лицея №1501 на занятиях по труду. Будущих мужчин готовят основательно и на современном оборудовании. Борис Ильичев, ученик 5-го класса лицея №1501: "Очень понравилось, это очень интересно, я даже не думал, что так будет интересно работать с такими инструментами, как лобзик". Раньше такие занятия назывались уроком труда, а теперь уроком технологии. Этот предмет сопровождает детей с 5 по 9 класс. И если в 5-м мужская половина на уроках технологии все делает руками, то в 6-м – с помощью компьютера: изучает робототехнику, конструирование и 3D-моделирование. - Собирался делать самолет – самолет не получился, делаю подводную лодку и сейчас ее разукрашиваю. Тимофей только начал осваивать 3D-проектирование, и если он учтет наставления педагога, то и его модель может превратиться из виртуальной в реальную. Удачные работы в конце курса обретают жизнь при помощи 3D-принтера. Иван Садецкий, учитель технологии лицея №1501: "Обычно это вызывает восторг и гордость за то, что он это сам смог сделать". В соседнем классе девочки на уроках технологии пополняют свой гардероб. И это не привычные фартук и косынка, а модный пляжный парео. Александра Попова, учитель технологии лицея №1501: "Далее мы будем шить шапки, шарфы. Мы будем делать рюкзаки, мы будем делать… подготавливаться к путешествию: панамки, косметички – все, что пригодится в жизни". Ученица от таких планов в восторге: на занятиях можно заниматься рукоделием и болтать за работой с подружками, поэтому урок технологии – один из самых любимых. Ксения Лившиц, ученица 6-го класса лицея №1501: "Он мне нравится тем, что мы делаем то, что нам нравится. И нас не заставляют делать те вещи, которые неинтересны нам". До 7-го класса на этом предмете мальчики и девочки обучаются отдельно: одних готовят стать мастерами на все руки, других – примерными домохозяйками. В старших классах на уроках технологии школьники получают знания в области информатики и черчения. Елена Маркина, заместитель директора лицея №1501: "Совмещаем урок технологии с общественно-полезным трудом. Например: сломались у нас полочки где-то – у ребят есть урок технологии, на котором они обрабатывают дерево. Вот они нам выпили эти полочки, заточили их, и мы их ставили. И ребятам очень важно, что их труд не пропал даром". Елена Маркина считает, что технология дает ученикам трудовые навыки, которые пригодятся в будущем, но заменить общественно-полезный труд такие уроки все равно не смогут. И вспоминает дежурства, которые уже давно ушли из школьной программы. Елена Маркина, заместитель директора лицея №1501: "Если ребенок будет убирать сам класс, он не будет там сорить. Если он будет строить и облагораживать школьный двор, ему будет хотеться сделать его лучше. А если он не прикладывает усилий, то ничего не стоит кинуть бумажку". Но согласно закону мытье грязных полов и отдирание жвачек от парт – заботы технического персонала. Любые трудовые задачи только по желанию учеников. Впрочем, говорят учителя, желающие потрудиться всегда найдутся. Вытереть доску, проследить за первоклашками на перемене или дежурить в гардеробе. Пока еще никто не отказывался. Дмитрий Лысков: Такой мы увидели московскую школу. Ольга Генриховна, так везде? Ольга Исупова: Я не знаю насчет везде ли так. Я знаю примеры таких школ, где, с одной стороны, есть дежурства, то есть дети вытирают с доски с первого класса и убирают класс. И это хорошо, они это делают по очереди. А с другой стороны, что касается этих уроков технологии: я смотрела на это с удивлением, потому что, на самом деле, это решается каким-то попечительским, родительским советом. Ну, отчасти. И я знаю примеры, когда девочки действительно вот это все делают, я вижу тут гендерное прямо какое-то неравенство или вот удивительную вещь, видимо, определенными родителями. А мальчики сразу сидят за компьютерами, и у них это идет как дополнительное к информатике. И никто их не учит ни забивать гвозди, ни пилить лобзиком. А девочки там в это время шьют, вышивают, готовят и вот это вот все. Может быть, надо это как-то обобщить и сделать более одинаковым для мальчиков и девочек. Дмитрий Лысков: Любовь Николаевна, скажите мне, пожалуйста. То, что я увидел в этом сюжете, ну, это да, уроки труда. А что же тогда обсуждает Комитет Госдумы по образованию? К чему призывает министр образования, какие уроки труда мы собираемся еще вводить, если они так вот и есть? Любовь Духанина: Мы видели сейчас в сюжете прекрасный пример организации уроков технологии с высоким уровнем фактически материальной оснащенности, с современным уровнем оснащенности, с большими реальными возможностями школы. Конечно, очень важно, чтобы ребенок, когда он осваивает любой предмет – в данном случае технологию – получил те навыки, которые ему нужны для жизни. И это мы в сюжете видели. Тогда ему предмет становится интересным, становится понятным, у него чуть-чуть получается, и дальше он движется к успеху. О чем мы сейчас говорим в Государственной Думе: мы говорим об общественно-полезном труде и о труде по самообслуживанию. Это когда ребенок бежит, например, по коридору, у него в руках – пластиковая бутылка с минеральной водой или просто водичкой, он немножко оступается, бутылочка не закрыта, вода разливается. И дальше вопрос: кто должен убрать с пола эту воду? Теоретически у нас с вами, действительно, есть уборщицы, кто-то нанимает целые клининговые компании уже в школу, но в данном случае научится ли ребенок ухаживать хотя бы за самим собой? Действительно обустраивать свое пространство. Вот то, что мы называем трудом по самообслуживанию. Потому что если дальше идти, то тогда мы будем разбивать уход, присмотр на некоторые виды других услуг, мы будем задавать вопрос, а кто должен обувать ребенка в детском саду, вообще должен ли он сам одевать ботиночек. Понимаете? Образование очень комплексный процесс. Мы сегодня затронули много реально фундаментальных вопросов, связанных с самой системой обучения, но мы сейчас рассматриваем в Думе несколько другой вопрос. Это труд по самообслуживанию, и нам нужно сделать так, чтобы то, что является нормой в нашем обществе, когда ребенок обслуживает себя сам, когда он с радостью участвует в общественно-полезном труде… Я специально оговариваюсь: с радостью участвует в общественно-полезном труде, это не должно быть насилие, не должно быть принуждение. Но эти вещи нам нужно описать, нам нужно описать и назвать их своими именами. Дмитрий Лысков: Чтобы избежать тех самых коллизий… Любовь Духанина: Чтобы у нас не было только одно понимание детского труда – это принудительный труд. Вот и все. Дмитрий Лысков: Александр Иванович… Одну секундочку, я все-таки у Александра Ивановича спрошу, Александр Иванович тоже давно уже рвется в бой. Общероссийский народный фронт-то как раз… Да, Госдума все-таки говорит об общественно-полезном труде, но Общероссийский народный фронт ставил вопрос возвращения к урокам труда в школах. Повторюсь, в сюжете то, что я видел, ну это и есть уроки труда. Так они есть в школе или их нет в школе? Александр Руденко: Уроков труда нет, у нас нет такого предмета. У нас есть технология. Дмитрий Лысков: Так, может, просто переименовали предмет? Александр Руденко: И она имеет немножечко разные аспекты, в том числе и аспект, когда надо физически потрудиться. Но реалии их, нашей материальной базы большинство – они все исчезли в 90-е годы. Помните, наши станочки, помните, наши верстачки – все это было, полноценный был труд. Общественно-полезный труд – вот тут очень умная директриса была, которая говорила про эту полочку. Вот это самое главное. Не для себя сделать, не гордиться потом, идти – я сделал, и все тут восхититесь, бабушки и мамы, а я сделал для общества, и общество меня оценило. Получить радость от того подарка, который ты сделал своими руками – вот это очень важно. В советское время это система. Наши ребята делали маленькие детальки и знали, что эта деталька пойдет вот в коляски и будет служить. Или сделают совочек, который будет отдан в детский сад, когда не хватает игрушек – вспомним советское время. Ольга Леткова: А ОПК? Там даже зарплату платили. Александр Руденко: А лагеря наши трудовые, где дети сельхозтруду… Можно было сколько угодно говорить, но когда ты сам на солнце, пот течет, я помню по себе: а ты эту траву дергаешь. Вот ты тогда понимаешь, что такое сельхозтруд и что это вообще такое. Вот работать на земле. Это же было все продумано – система. Вот сейчас мы хотим эту систему, новую, конечно, создать. Она, наверное, должна что-то копировать и, наверное, должны быть компьютеры и эти технологии высокие. Дмитрий Лысков: Вы начали с того, что материальная база исчезла в 90-е… То есть правильно я понимаю, что сейчас уроки технологии отличаются от тех уроков труда тем, что нет материальной базы? Была бы материальная база, и систему было бы восстановить очень просто. Александр Руденко: Если было бы все так просто, знаете: вот одну проблему решил, и все выстроилось. Дмитрий Лысков: А я и пытаюсь понять, в чем, собственно говоря, проблема сейчас. Александр Руденко: База, конечно. Мы же говорим, что труд должен быть привлекательным для ребенка, интересным, а для этого надо, чтобы были и современные технологии, и, конечно, инструменты современные, и красивые классы. Это одно. Борис Бим-Бад И гениальные учителя. Дмитрий Лысков: Я считаю, что все учителя должны быть исключительно гениальными. Александр Руденко: Человек – это основа у нас. Учитель – это основа, он должен сам любить. А если мы заставим учительницу после шестого урока мыть полы с ребенком и сделаем это в обязательном порядке, вот здесь и начнется. Нам надо какой-то период – найдутся формы. У нас столько много талантливых педагогов, которые найдут каждый свою форму. И где-то начнут нас предприятия привлекать, и малый бизнес, мы можем деньги даже на этом зарабатывать, но для этого надо… Законодатель должен нам развязать руки, и мы рады, что это случается. Ольга Леткова: Не надо зарабатывать. Дмитрий Лысков: Вот зарабатывать да, тут уже… Александр Руденко: Вот мы хотим, мы живем в капиталистическом мире и должны понимать: даже социальная необходимость или какая-то – она определяется деньгами. Вот хотим мы этого или нет… Ольга Леткова: Но это уже будет эксплуатация детского труда. Александра: …но эта копейка. Нужно не только что ты что-то заработал, но как на ярмарке на нашей рождественской: да, они напекут всего, принесут с мамами, папами – это стоит очень дорого. Они заработают эти деньги, но кто-то часть этих денег отдаст, для того чтобы коляску купить колясочнику, который с тобой занимается и ее не имеет. А кто-то отдаст часть. Ну что ж, сегодня он отдаст часть, но мы им создали эти условия, чтобы он реализовал свою потребность в общественно-полезном труде. Дмитрий Лысков: А если затрагивать такой аспект: общественно-полезный труд в том виде, в котором Любовь Николаевна сейчас говорила. Человек пролил воду, пошел, взял тряпку, вытер, наверное, и денег может попросить в таком случае? А что? Он же выполнил ту задачу, которую раньше выполнял представитель клининговой компании… Александр Руденко: Нет, это элементарные формы самообслуживания. Ну, если вы разлили воду, будучи в гостях у кого-то, вы тоже возьмете тряпку, попросите у того, кто вас принимает… Ольга Исупова: Меня немножечко пугает ваша идея насчет промышленного использования… Дмитрий Лысков: Любовь Николаевна, вы хотели добавить. Любовь Духанина: Очень важная фраза прозвучала: когда мы делим, что в собственном доме мы поступаем одним образом, а на территории образовательного пространства мы поступаем другим образом. Коллеги, законодательство распространяется на людей, и в этом смысле, если сегодня взять предельное прочтение законодательства, то если мама просит старшего ребенка помочь ухаживать за младшим, с точки зрения действующего законодательства, это принудительный труд. Поэтому у нас достаточно много этих проблем, и из этого, конечно, нужно выходить. Мы затронули еще одну тему – она архиважная – это желание ребенка трудиться. Оно объективно есть, ребенок имеет право после 14 лет зарабатывать деньги, он должен только согласовать с родителем свое трудоустройство. Общероссийский народный фронт прошлой осенью провел опрос 1500 московских школьников: 50% из них сказали, что у них есть опыт трудиться. 75% сказали, что они хотят трудиться. Это 9, 10, 11 класс. Я встречалась с этими детьми, и я могу сказать, что мы очень серьезно с ними обсуждали, что их устраивает в действующей форме трудоустройства, что не устраивает при расторжении контракта. У нас взрослые умные дети, и они действительно (многие из них) в этом возрасте уже стараются получить, заработать копеечку, не только для того чтобы пригласить девушку в кино, но и для того чтобы принести эту копеечку в бюджет семьи. И не считаться с этим нельзя. Дмитрий Лысков: Ну, это замечательно. Любовь Духанина: И поэтому нам очень важно, чтобы к этому возрасту они имели навык трудиться, у них были сформированы волевые качества, потому что труд – это не ситуация, когда ты пришел, у тебя сразу результат, успех, большое количество средств или какая-то моральная высокая оценка. Это действительно определенный процесс, и к нему нужно быть готовым. Дмитрий Лысков: Спасибо. Владимир Филиппович, когда я проводил аналогии или, может быть, противопоставлял текущие уроки технологии и уроки труда, вы произнесли, что просто пудрят мозги, я не ошибаюсь, точно вас цитирую? Владимир Базарный: Во-первых, я хочу два слова сказать: то, что мы посмотрели, меня обрадовало и огорчило. Что меня огорчило: мы не дифференцируем, какой труд. Я понимаю вот этот вот труд, не только как… труд как основа развития человека. Если в Госдуме примут этот закон: труд полезный, посильный, интересный – вы правы, Борис Михайлович, увлекательный для развития человека, гармоничного развития. Борис Бим-Бад Творческий. Владимир Базарный: Творческий, да. Вот этого труда у нас и близко нет. Я смотрю на базовый учебный план: именно там есть постановка рукотворчества, перьевое письмо – это тоже труд, каллиграфия - сегодня вышла в "МК" большая статья. Это совершенствование усилий тонких, это все энцефалограмма – ничего и близко нет. Включили скорочтение под секундомер, скорости письма – полетели энцефалограммы, полетело все. Дмитрий Лысков: Ну, это мы сейчас говорим о труде именно как о процессе… Владимир Базарный: От лопаты до рукотворчества – вот это цельная пирамида по мере развития ребенка. Борис Бим-Бад И правильно делаем. Дмитрий Лысков: Борис Михайлович, объясните мне, почему так происходит. С одной стороны, мы говорим, что да, уроки технологии – они являются определенной заменой. Ну, ладно технологической базы нет, но мой сын, а он старший ребенок в школе, он отучился в школе, и на уроках технологии они вплоть до старшей школы макраме вязали, складывали журавликов, ближе к старшей школе они начали учиться набирать тексты в ворде, тренировали. Это все, чем они занимались, то есть больше не было ничего. Почему в одних школах все нормально, а в других школах нет ничего? Вы мне можете объяснить, почему так происходит? Борис Бим-Бад Я хотел бы сначала ответить на ваш первый вопрос. Вы сказали, объясните мне, пожалуйста, как это возможно. Я глубоко убежден, друзья, что Госдума может сколько угодно уточнять законодательство в области трудового воспитания, и все, над чем вы работаете и думаете, полезно, нужно и совершенно недостаточно. Потому что все это мелочи, частности, пустяки по сравнению с реальной задачей трудового воспитания в школе, которая всеобъемлюща и всеопределяюща по своему существу. Поэтому я хочу сказать одно: дай вам бог… Любовь Духанина: А я бы вас уточнила. Когда вы говорите о трудовом воспитании, вы фактически говорите о серьезном гармоничном развитии человека. Борис Бим-Бад Да, я говорю о трудовом воспитании, потому что труд… Дмитрий Лысков: А можно все-таки услышать ответ на вопрос, почему же в одних школах все-таки все нормально… Где проблема? Борис Бим-Бад Я отвечаю. В тот момент, когда Государственная Дума, то есть законодатель наш главный, введет свои уточнения замечательные, все будет прекрасно и совершенно недостаточно, потому что, конечно, реализация всей этой задачи непосильна законодателю. А ваш вопрос сводится к реализации одного и того же положения закона. Эта реализация зависит от кучи факторов: и от материальной базы, от сохранившихся технологий, и от искусства учителя, и от бездны всяких других факторов. Чего я боюсь? Что Госдума предложит свои уточнения, сколько угодно глубокие, и всесторонние, и предусматривающие кучу опасностей в злоупотреблениях, и скажет: "С трудовым воспитанием все в порядке". Дмитрий Лысков: А все так и останется на том же самом уровне, как и сейчас. Ольге Владимировне я хочу добавить. Ольга Леткова: У меня есть что сказать по этому поводу. Дело в том, что Государственная Дума – она должна для начала разрешить это трудовое воспитание в школах, для того чтобы это не было, как сегодня, криминалом. Это первое. Дмитрий Лысков: Вот то, что мы видели, - это криминал? Ольга Леткова: Это криминал. Нет, то, что на уроках, - это не криминал, а то, что сверху уроков вот это самообслуживание – это криминал. Это первое. И второе: и она должна поставить рамки, чтобы не было злоупотреблений в этой сфере. Это вот главное. Дума не должна за каждую школу определить весь вот процесс, для того чтобы это эффективно работало – это уже должны делать педагоги, те, кто в министерстве, те, кто методически обеспечивает школу. Они должны эти вопросы… Дмитрий Лысков: Музыка означает, что время нашей программы подошло к концу. Любовь Николаевна, в двух словах, буквально, в двух словах: как быстро эти уточнения в закон можно внести? Любовь Духанина: Думаю, в течение этого учебного года мы внесем точно, но мы будем активно стараться, потому что нас очень сильно поддерживает все педагогическое сообщество. Дмитрий Лысков: Спасибо. Мы обсуждали трудовое обучение в школе. Я надеюсь, наши эксперты полностью раскрыли тему для наших телезрителей. Спасибо большое, уважаемые эксперты. Сегодня мы обсуждали проблему трудового воспитания в школах. Пытались понять, что это – архаизм или необходимая мера. А в воскресенье, в день памяти жертв политических репрессий, мы поговорим о людях, прошедших через систему ГУЛАГа.