Дмитрий Лысков: Здравствуйте! Я Дмитрий Лысков, это программа «Прав!Да?» и вот тема нашей дискуссии сегодня. Это страшное слово, «Дедолларизация». Попытки избавить нашу экономику от долларовой зависимости предпринимались уже не раз. Но вот в последнее время вроде бы эта тенденция обрела вполне конкретные очертания. По крайней мере, не так давно Сергей Лавров практически прямо обвинил США в злоупотреблении своей валютой. Давайте посмотрим, как это было. «СЮЖЕТ» Дмитрий Лысков: Кирилл Евгеньевич, слова Сергея Лаврова, это все-таки точка зрения скорее нашей страны, или действительно, новая мировая тенденция? Кирилл Коктыш: Я думаю, что речь идет на самом деле о вполне осмысленной глобальной тенденции. Поскольку аналогичные усилия, аналогичные концепции развиваются в Китае, об этом думают и другие страны, опять же, тот же самый Иран, который попал под санкции. И в этом плане возникает уже мысль о том, что переход на национальные валюты, хотя бы в рамках БРИКС может быть достаточным шагом для того, чтобы обезопасить немножко, снять риски собственных экономик. Конечно, речь не идет о полном отказе от доллара, но о том, чтобы избавиться от доллара, как инструмента давления, когда тебя могут шантажировать, когда твои платежи могут быть абсолютно прозрачными, когда, наконец, какие-то платежи могут оказаться просто под санкциями, они могут оказаться просто перекрытыми. Конечно, с точки зрения государства такой порядок вещей нетерпимый. И какая-то альтернатива должна быть. Шаги к этому начались. Первым шагом было введение расчетной системы «Мир», которая непрозрачна уже для тех же Соединенных Штатов. А вопрос насколько дальше оно пойдет, оно будет зависеть от степени злоупотребления опять же со стороны того же Вашингтона. То есть, если не будет стоп-крана, если здравый смысл не восторжествует, потому, что стоить альтернативы, конечно, с точки зрения экономической выгодности вещь всегда которая находится под вопросом. Всегда есть вопрос, что должно быть первичным, национальная безопасность, либо экономическая целесообразность. Дмитрий Лысков: Спасибо! Василий Георгиевич, ну прозвучало страны БРИКС, Иран, который сейчас вновь оказывается под американскими санкциями, какова позиция Европы? Вот складывается такое впечатление, что Европа вроде бы, Европе и хочется, и колется! И пытаются ввести свою платежную систему, а потому вдруг дают откат назад. Все-таки это крупный игрок, мировой финансовый. Какова позиция Европы? Василий Колташов: Ну, нельзя сказать, что у Европейского Союза есть какая-то 100% единая позиция. И, дело в том, что Евросоюз он же раздираем противоречиями на протяжении последних 10 лет, очень серьезно. Но, давайте вспомним, что было еще этой весной, когда Дональд Трамп предложил президенту Франции, а почему бы ему не разрушить Европейский Союз, и не получить взамен очень выгодный торговый договор с Соединенными Штатами. Естественно, что и система евро тоже оказалась бы под ударом в результате. Да и сам евро, его стабильность. Поэтому, скорее мы можем говорить о том, что есть интерес у Европейского Союза более широко использовать, добиться более широкого использования евро в международных расчетах. Такой же интерес есть у Китая, который заинтересован в отношении юаня так. Есть интерес у России, но проблема в том, все-таки существует взаимное такое недоверие в Евразии. И это недоверие вполне естественно, поскольку страны то преследуют глубоко собственные интересы. И они не могут сейчас создать новую валюту. Поэтому, я думаю, что дедолларизация, она пока может принимать либо очень ограниченный характер, когда только часть сделок будет проводиться в национальных валютах, или вот в этих трех валютах, которые я назвал. То есть, рубль, юань, евро. Или, что более серьезно, накопление золота, которое происходит в последнее время, приведет к тому, что появится новая валюта. Если мы вспомним Бреттон-Вудскую… Дмитрий Лысков: Ну, давайте чуть позже подойдем к этому вопросу тоже! Константин Николаевич, Вы хотели добавить что-то к этому вопросу. Констанин Адрианов: Да, и вот, особенно в продолжение слов Кирилла Евгеньевича, я хочу сказать, что дедолларизация вообще-то, она начинается не сегодня. Она уже идет по всему миру начиная с 2010-го года. Я хочу нашим зрителям привести следующую статистику, что по данным SWIFT уже к настоящему времени доллар уже не является основной валютой международных расчетов, а таковой является евро. Порядка 40%, такова доля евро, доллар на втором месте, 33%. Дальше фунт стерлингов, там йена, юань, и так далее. Поэтому, процесс дедолларизации идет уже 8 лет, с 14-го года он активизировался. Еще большую активизацию, конечно, ему придают санкционные действия США, и, причем активизировалась в этом плане не только Россия. И Китай активно, в частности, у нас с Китаем уже порядка 15% от годового торгового баланса уже, в общем-то, мы перешли на расчеты в юанях, да? Президент Турции, Реджеп Тайип Эрдоган буквально недавно заявил, после введение на алюминий и сталь повышения пошлин на 20, 50 процентов, соответственно, заявил о том, что Анкара готова полностью перейти на расчеты в национальных валютах со своими основными торговыми партнерами, которым является и Россия, он это обозначил. Россия уже ведет экспериментальные экспортные поставки нефти в Европу за рубли. Уже порядка 30% у нас с Ираном доля внешнеторговых расчетов в национальной валюте. И есть намерения эту долю повышать. Дмитрий Лысков: То есть, процесс вполне себе активно идет? Констанин Адрианов: Да, договор. Кроме того, в рамках военно-технического сотрудничества у России с Китаем, с Турцией, с Индией опять-таки на поставки вооружений и военной техники, проведение расчетов за эти поставки в национальных валютах. Дмитрий Лысков: Спасибо! Ян Александрович, ну вот смотрите, все заинтересованы. Получается, доллару конец. Ян Арт: Извините, я – нет! Меня вычеркивайте! Дмитрий Лысков: Хорошо, вычеркиваю! Ян Арт: Да, меня лично вычеркивайте. Дмитрий Лысков: Так конец ли доллару? Ян Арт: Никто не заинтересован, почему заинтересован? Дмитрий Лысков: Ну, как Вы только что слышали, все заинтересованы. Ян Арт: Это хорошая тема, которая попадает в классическую, стратегическую, как это теперь называют? Парадигму развития. Российская власть должна держать свой народ в состоянии постоянного изумления. Поэтому, мы сейчас на полном серьезе, очень неуклюже, очень убого, благодаря политикам, озвучили тему дедолларизации, которая преломилась из естественного процесса вот уменьшения веса доллара в межстрановых расчетах, в тему, вот чуть ли мы не воюем с американской финансовой системой. Дмитрий Лысков: Ну, ответ на санкционную политику, да. Ян Арт: И переходим на какие-то там юани. То есть, мы, видимо, очень хотим зависеть даже не от заседания ФРС в Вашингтоне, а от закрытого решения ЦК Компартии Китая. Который своему национальному банку, он просто завтра скажет, сколько будет стоить юань. Видимо, весь мир просто мечтает. Потому, что такие благообразные старцы китайские в этом ЦК, что миру очень хочется перейти к ним. Дмитрий Лысков: Ян Александрович, но мы говорим о переходах на расчеты в национальных валютах, а не о зависимости от конкретно юаня. Ян Арт: Мы пока ни о чем не говорим. Дмитрий Лысков: Пока согласен с Вами, пока ни о чем. Ян Арт: В две тысячи не помню каком году, господин Уго Чавес пытался перевести нефть в ценовое измерение по унциям серебра, эксперимент длился два дня. То, реально как я торгует на рынке, тот это помнит. В 2009-м году был поднят лозунг, кстати, до сих пор не отставлен «динар залива». Этот лозунг вот, он с 2009-го, девять лет и пока является, ну, скажем так, предметом обсуждений ученых, а скорее, околоученых мужей. Околоученых у нас больше, чем ученых. А реальный переход на расчеты, боюсь, что это, ну, вот потрясение, которое, к которому сегодняшний мир, к сегодняшнему моменту мир не готов. Дмитрий Лысков: Хорошо, спасибо! Я слышу резон действительно в Ваших словах. Михаил Юрьевич, вот может быть Вы поясните, действительно, ведь в 2008-м году, президент России Дмитрий Медведев заявлял о том, что в Москве нужно создать мировой финансовый Центр. И расчеты за нефть перевести в рубли. Ведь было же тогда еще это провозглашено. И почему не получилось? Михаил Хромов: Вопрос в том, что действительно, у нас энергоносители традиционно котируются в долларах. Если мы посмотрим на структуру валютной торговли что Европы, что нашей собственной, что, вот Европу взять, у них в среднем доля доллара в торговле порядка там 30-40%. Европа как бы владелец второй резервной валюты, или первой по некоторым оценкам, да, все равно порядка 40% Дмитрий Лысков: Только не очень стабильной. Михаил Хромов: У них торговля в долларах. Евро, ну, это волатильность, рынок. Но, если мы возьмем торговлю европейских стран с другими странами по энергоносителям, там доля доллара уже будет больше 70%. То есть, расчеты на традиционные товары российского экспорта они традиционно происходит в долларах. И здесь достаточно сложно поменять уже сложившуюся практику делового оборота. Ну, вот представьте ситуацию. Дмитрий Лысков: Вот подождите, подождите! Вы сказали сложно поменять. Но можно, получается? Михаил Хромов: Можно, да. Это вопрос политический, переговорный, по идее. Если это будет общие интересы. Ну, вот представьте ситуацию, родители посылают ребенка в магазин и говорят ему, не бери, пожалуйста, тысячные купюры. Любые бери, тысячные не бери! Вот он приходит, ему в кассе дают тысячную купюру. Что он может сделать? Либо он может уговорить кассиршу не давать ему тысячную купюру, а дать пятисотрублевые, это политический вопрос. Либо, оно может пойти потом поменять эти тысячные купюры на другие какие-то в банке, это транзакционные издержки. Вопрос удобства, вопрос экономической выгоды. Дмитрий Лысков: Спасибо! Владимир Николаевич, и вот у нас получается, расчеты в мире за энергоносители идут именно в долларах, так что же в итоге? Мы, переходя на расчеты в национальных валютах, будем конвертировать через доллар и потом рассчитываться в национальных валютах, так? Нет? Владимир Григорьев: Ну, что-то вроде этого ил похоже. Дело в том, что в любом внешнеторговом контракте есть так называемая валюта цены и валюта платежа. Они могут совпадать, могут не совпадать. Пока жизнь устроена таким образом, что не только энергоносители но и значительная часть всего того, что в мире продается, я имею в виду международную торговлю, продается за доллары США. А если Вы хотите торговать за другую валюту, то в этом случае, Вы берете на себя так называемый валютный риск. То есть, если валюта платежа изменится в неблагоприятную сторону, то платить за это будет Вы. Мы, конечно, можем, ну, не знаю, получится ли обязать, но уговорить, попросить тех или иных наших партнеров платить рублями, за нефть и газ. Возможно, они даже согласятся, но это будет означать, что цена будет фиксироваться в долларах. Платеж будет идти в рублях, плюс, я хочу напомнить, что Дмитрий Лысков: Плюс потери, да? Владимир Григорьев: Да, я хочу напомнить, что в апреле, в апреле, за несколько дней наша национальная валюта упала к доллару на 8 с лишним процентов. В августе – на 9. То есть, соответственно, что это означает на практике, что контрагент говорит, да, платить рублями, плюс 10% к стоимости. Ян Арт: Да, на усушку, утруску! Владимир Григорьев: чтобы за короткий период конвертации я ничего не потерял. То есть, торговля, в этом случае, для наших участников внешнеэкономической деятельности станет ну намного менее выгодной. Дмитрий Лысков: Константин Николаевич, я вижу, что Вы не согласны. Ну тогда сразу ответьте мне на этот вопрос, но ведь получается, что это просто ширма. Расчеты в рублях или национальных валютах, все в любом случае конвертируется через доллар. Мы же это только что услышали. Констанин Адрианов: Ну, вначале я хочу сказать, что да, действительно, здесь я соглашусь даже вот с оппонентами, что доллар долгое время, на протяжении многих десятилетий считался таким, знаете, непоколебимым идеальным средством, инструментом. Дмитрий Лысков: Ну, 60 лет – мировая резервная валюта. Констанин Адрианов: Да, в международных расчетах потому, что это было идеальное средство страхования валютных рисков. Но сейчас, в общем-то, время показывает, и это замечают не только в России, это замечают по всему миру, что доллар также подвержен инфляции, он также может… Василий Колташов: Это надо аргументировать. Констанин Адрианов: Он также может обесцениваться и вот это естественно стимул для увеличения расчетов во внешнеторговых операциях в иных валютах. Потом, я хочу сказать, в общем-то, те заявления, которые были сделаны в Правительстве, в Центробанке, во всем экономическом блоке Правительства касаемо дедолларизации, речь не идет о переводе всей внешней торговли в рубли. Речь идет о снижении доллара в этой самой массе. И, вот с Вашего позволения, одна реплика по поводу Евросоюза. В общем-то, вот это вот, скажем так, нестабильность доллара, понимают и там. Дмитрий Лысков: Спасибо! Кирилл Евгеньевич, Вы хотели тоже добавить по этому вопросу. Я сейчас всем предоставлю слово. Кирилл Коктыш: Да, во-первых, чтобы внести некоторую ясность. Понятно, что переход на национальные валюты это не благо, это вынужденная мера. Это выбор между плохой вероятностью и проблемной вероятностью. Опять же мы помним, что расчеты в национальных валютах, собственно говоря, в довоенной Европе, в межвоенной Европе, между Первой и Второй Мировой войной, во многом спровоцировали туже Вторую мировую войну и рост национальных конфликтов. Это есть, но другой вопрос, что выбора-то нет! Что ситуация, когда доллар превращается в санкционный, в политический инструмент, а не в экономический, то, в общем-то, выясняется, что заплатить за проблему может быть будет дешевле. Дмитрий Лысков: Кирилл Евгеньевич, все, со всем могу согласиться, кроме одного. Реален ли переход в расчеты в национальных валютах? Потому, что то, что мы услышали, здесь же, вот в этой студии, что это будет не более чем ширма. Потому, что будет конвертироваться через тот же самый доллар. Кирилл Коктыш: Дело в том, что если брать историю финансов, если брать европейскую историю, ну, начиная с bueno монеты, то есть, с первой, еще генуэзской монеты, то всегда были пересчеты, либо через золото, потом это место золота занял фунт стерлингов, потом доллар «убил» фунт стерлингов, занял его место. Ну, опять же нет таких противопоказаний, чтобы другая валюта не «убила» доллар и не заняла тоже его место. Вопрос, какая это будет валюта, одной страны, совокупности стран, либо это будет сбалансирована какая-то вещь, но, в любом случае, проблема, конечно решается. Плюс, опять же к вопросу о попытке торговли энергоресурсами за национальные валюты. Я просто напомню, что с тем же золотым динаром, да, пытался Каддафи торговать золотой динар, тут же получил революцию в Ливии. До этого Саддам Хусейн пытался продавать нефть за евро. Тоже мы знаем, чем все закончилось. То есть, в этом плане, вопрос перехода… Дмитрий Лысков: Вопрос перехода не просто сложный, он еще и получается сильно опасный. Кирилл Коктыш: Он сильно опасный. Это вопрос куда более политический, нежели экономический. Дмитрий Лысков: Василий Георгиевич, Вы говорили о нестабильности доллара и говорили, Вы упоминали, что нужно аргументировать этот момент. Пожалуйста, прошу Вас! Василий Колташов: Ну, смотрите, дело в том, что конечно, можно вспомнить 1971 год, когда доллар был отвязан от долота, да, и произошло его, такая потеря лица, для доллара. Но с этого момента прошло очень много времени. Ян Арт: Вот с 14-го года меньше! Василий Колташов: Да, вот с 14-го года прошло меньше времени. И дело в том, что весь международный механизм, ну, финансовый механизм устроен так, что все экономики, все валюты как бы работают на доллар, понимаете? Правительства покупают американские долговые бумаги, резервы создаются зачастую в долларах. То есть, делается все, для того, чтобы взять на себя американскую инфляцию. То есть, есть американская эмиссия, антикризисная эмиссия, да, по стимулированию банковского сектора. А есть другие страны, которые на протяжении длительного времени брани на себя американскую инфляцию. И в результате, все валюты плохие, а доллар хороший. Причем евро тоже девальвировался, я напомню, евро с 2009-го года значительно потерял, и это результат, ну, опять же европейского кризиса и того, что ну, в общем, в соревновании доллар-евро доллар оказался сильнее. Поэтому, если говорить вот с чисто механической стороны, то доллар, конечно, более устойчив, более перспективен, более сильный, несмотря на долларовую эмиссию, весь этот механизм работает на него. Поэтому, задача политическая – сломать механизм, насколько я понимаю. И здесь есть уже определенный консенсус, сломать этот механизм, чтобы любая другая валюта работала хотя бы как-то на уровне доллара, или по крайней мере доллар начал слабеть. Дмитрий Лысков: Хорошо. Ян Александрович… Василий Колташов: То есть, не предупреждать нас о том, что доллар может упасть, понимаете, а сделать так, чтобы он упал, или, по крайней мере, в настоящий момент создать угрозу для Соединенных Штатов, сказать, смотрите, вот мы действуем так. Вот видите, куда направлены наши действия? Будьте осторожнее, ведите себя в рамках. Дмитрий Лысков: Хорошо, Ян Александрович, что произойдет, если будет создана такая угроза и доллар… Ян Арт: Давайте так, дедолларизация, это не цель, а процесс. То есть, процесс, у которого действительно. Вот коллега хорошо объяснил, есть смысл. То есть, в цели смысла нет. Уменьшение зависимости, согласен. Но, два возражения. Первое возражение, Вы вот не совсем правы, когда говорите, что это связано с вопросом, что вот прозрачно все. Вы хотите сказать, что карта «Мир» в FATCA-е не прозрачна? Она прозрачна 100%. Вы это прекрасно знаете! Если Вы сегодня позвоните с каким-нибудь новым проектом, вот в эти дни, вам скажут: Вы знаете, мы сейчас проходим проверку в FATCA-а. И Вы думаете, что если это будет в рублях, в тугриках или что-то, это будет не прозрачно? Но Вы же прекрасно, я думаю, понимаете, что это, ну, демагогия. Не с долларом связана прозрачность FATCA. Кирилл Коктыш: У любой прозрачности есть… Ян Арт: А, что мы сможем обманывать, будем? Кирилл Коктыш: У любой прозрачности есть политические границы. Ян Арт: То есть, карта «Мир» может неправильно дать отчетность FATCA? О.К! Тогда давайте будем говорить, что будем иметь собственную систему, может подделывать отчетность. Это все-таки другая тема, не долларовая. А второй момент, вот какой. Дело в том, что мне кажется, что Франция, как член западного такого сообщества, тоже поддержала санкции. Да? Дмитрий Лысков: Да. Ян Арт: И в этой связи, у меня сердце кровью обливается, что мы с Вами пользуемся французской метрической системой мер. Сколько верста, Вы знаете? Дмитрий Лысков: Вы знаете, когда-то знал, сейчас не вспомню. Ян Арт: Давайте, только быстренько! А что же Вы так? Дмитрий Лысков: Вот так! Ян Арт: Один километр семьдесят метров. Давайте сейчас перейдем, из принципа, к верстам, и сделаем одну штуку. Вы мне, мы же с Вами перешли без общей системы, навязанной каким-то там государством, да? Вы мне объясните, сколько, например, в аршине дюймов, а я Вам, сколько в ярде вершков! Вот примерно так будет выглядеть, если гипотетически представить полную дедолларизацию, система всех международных расчетов. Дмитрий Лысков: Михаил Юрьевич, то есть, получается, что долларовая экономика, это некий экономический универсализм, отказываться от которого не стоит? Михаил Хромов: Скажем так, текущее состояние глобализации мировой экономики, оно подразумевает, что действительно, как правильно сказали коллеги, единая какая-то валюта, не обязательно доллар, она действительно значительно упрощает международные расчеты. То есть, проще всего, когда что-то есть, золото, фунты, доллар, потому, что не приходится пересчитывать 25 раз. Василий Колташов: Ну, и не падает эта валюта. Михаил Хромов: Да, это уже второй момент. Естественно, если мы возьмем доллар посмотрим, то вот сейчас доллар в мировой торговле, по-моему, порядка 60 процентов. В 80-е годы было меньше 40-ка. Дмитрий Лысков: Ну, там по-разному, экспорт, импорт. От 70-ти до 30-ти по разным. Михаил Хромов: Основная мысль, что эта доля доллара, она не является постоянной. Да, она была там, во время Бреттон-Вудской системы, она была максимальной. Потом был резкий спад. В 90-х это опять пошло вверх. Поэтому, это какие-то идут естественные процессы, соответственно, можно их как-то улавливать. Вот если мы сейчас ловим тренд на дедолларизацию мировую, да, то это хорошо, и наши усилии не пропадут даром, они найдут отклик у наших торговых партнеров. Дмитрий Лысков: Владимир Николаевич, вот смотрите, какой момент во сейчас меня заинтересовал. Прозвучало, что вообще-то хорошо и разумно, когда есть какая-то мировая валюта, мировая резервная валюта, позволяющая проводить вот такие вот расчеты, единые для всей нашей мировой уже экономической системы. Пусть это будет не доллар, который себя скомпрометировал политикой Трампа ли, США ли, пусть это будет рубль! Что мешает? Владимир Григорьев: Мешает следующее. Дело в том, что если говорить о положении доллара вообще, то здесь уже упоминали о том, что гегемония доллара сменила гегемонию британского фунта, я не сомневаюсь, что когда-то придет время, не знаю, увидим мы его, не увидим, когда доллар будет заменен какой-то другой валютой. Дмитрий Лысков: Ну, вот я и говорю, пусть это будет рубль! Владимир Григорьев: Эта валюта, но эта валюта будет выпускаться страной, которая будет занимать такое же положение в мировой экономике, как сейчас занимают Соединенные Штаты Америки. Или как до Первой мировой войны занимала британская Империя. Дмитрий Лысков: Так подождите, соединенные Штаты и занимают такое положение благодаря доллару! Владимир Григорьев: Ничего подобного! Доллар стал крепкой валютой тогда, когда Соединенные Штаты Америки начали производить все. И то, что они производили, все абсолютно, от продуктов питания до самолетов. Ян Арт: Нет, даже скорее по-другому. Вот, мы с коллегой, я извиняюсь, уточню. Дмитрий Лысков: Конечно! Ян Арт: США всегда еще и главный покупатель. А в чем рассчитывается тот же рынок нефти, диктует покупатель. Не продавец. Если Вы как турист приедете в Египет, будете покупать какой-нибудь сувенир, Вам скажут, у нас фунты. А Вы скажете, слушай, а у меня только доллары, а ладно, извини! Поверьте, любой Вам скажет – «Доллар, доллар, мистер, доллар»! Ну, вот примерно так же выглядит в мире. Я просто уточню коллегу, дело даже не в том, что производят, дело в том, что они основной покупатель. Василий Колташов: У США очень большой долг, 28 с половиной триллионов. Дмитрий Лысков: Очень большой долг, он непрерывно увеличивается. Василий Колташов: долг является механизмом роста ВВП, без роста долга нет роста ВВП США. А без роста ВВП нет роста долга. А без внешней поддержки опять же нет роста долга. Это пузырь. Дмитрий Лысков: Т никто не заинтересован взрывать этот пузырь, согласитесь. Потому, что это взорвет всю мировую экономику. И все великолепно работает. Василий Колташов: Понимаете, соединенные Штаты, ну подождите. Если мы думаем, что американские элиты не понимают, что это какой-то опасный пузырь, они прекрасно это понимают. Отсюда все и санкции. Соединенные Штаты изменила свое отношение и к странам Европейского Союза, и Германии, в первую очередь. И к России. Ко всем. Все стали плохие. Или очень плохие, или, ну, вот уже вот испортились. С точки зрения американских финансовых элит, необходимо решить политическую задачу, чтобы ресурсы этих стран, в конечном итоге обеспечили стабилизацию финансовой системы США, ну, стабилизацию, устойчивость. Она, вроде бы стабильна, но долговременную стабильность этой системы, так и получается. Поэтому, вопрос об удалении доллара из внешней торговли, он является не российским, а скорее Евразийским на сегодня. Не Южно-Американским, не Африканским, не там, Азиатско-Тихоокеанским, да? А вот именно Евразийским. Потому, что целый ряд центров, там, Германия, Россия, Китай выражают определенную неудовлетворенность ситуацией. Пока ограничиваются намеками и угрозами. Дмитрий Лысков: Константин Николаевич, Вы давно просите слово, я вижу! Констанин Адрианов: Да, ну, прежде всего вот три тезиса. Первое. Я категорически не согласен с прозвучавшей позицией, что мы сейчас живем в эпоху долларовой экономики и глобализации. Собственно говоря, глобализация, это процесс уже давно минувших дней, и сейчас мы наоборот, в общем-то наблюдаем процесс дробления мирового рынка на региональные. Что касается долларовой экономики, опять-таки, я еще раз напомню, приводил цифры, согласно которым, доллар уже не является основной валютой международных расчетов, вот. Третье, я не стал бы все-таки называть процесс дедолларизации ширмой и каким-то ноу-хау России, потому, что еще раз хочу подчеркнуть, и на этом настаиваю, что процесс дедолларизации, он охватил многие регионы мира и целый ряд стран, в общем-то, уже выразили, скажем, так, намерения снизить долю в расчетах. Дмитрий Лысков: Крайнюю заинтересованность в этом процессе. Мы об этом говорили не раз. Констанин Адрианов: И уже встали на этот путь, в частности, причем, далеко не последние экономики мира. Дмитрий Лысков: Константин Николаевич, вот смотрите. С Индией мы ведем переговоры о расчетах в национальных валютах, если мне память не изменяет, не изменяет с 2006-го года. Да? Ян Арт: Нет. Дмитрий Лысков: Нет? Ян Арт: Это началось, простите, в начале 90-х. Дмитрий Лысков: А, вот видите, даже в начале 90-х! Кирилл Коктыш: В 90-х была торговля клиринговая за рупии. Дмитрий Лысков: Так вот, сейчас, сейчас, мы подписали с Индией крупнейший контракт на поставки ракетных комплексов С-400. Вы не подскажете, Индия рассчитывается с нами рупиями? Ян Арт: Да, клиринговые рупии. Самое смешное. Дмитрий Лысков: В СМИ читаю, что это контракт на сумму свыше 5 миллиардов долларов. Ян Арт: Это пример как раз, когда действительно дедолларизованные расчеты. Но цена, вот как коллеги, она может, даже не номинирована в контракте. Вот в психологии, простите, Вы точно знаете. Единственная страна, которая провела 100-процентную дедолларизацию, и все расчеты ведет не в долларах это Северная Корея. Дмитрий Лысков: И Куба, кстати, тоже очень старалась перейти, полностью отказаться от доллара. Ян Арт: Ладно, коллеги, давайте все-таки говорить одно, можно иметь разные идеологические взгляды, политические. Но когда вот Вы настойчиво в качестве примера приводите Иран. А можно, моя дочь останется с открытым лицом на улице? Я не хочу брать пример. Дмитрий Лысков: Вы перебарщиваете! Констанин Адрианов: Это абсолютно не относится к обсуждаемой теме. Ян Арт: Ну, вот так вот Россия все время показывает, Иран, это что пример? Для бывшей великой страны, второй державы мира по силе? Это что, пример постоянный? Дмитрий Лысков: Ну, подождите, подождите! И страной – изгоем я бы тоже Иран не стал называть, вполне себе, одна из многих стран мира. Я не понимаю, почему вдруг такое отношение к Ирану. Своя самобытная политическая система. Демократическая, между прочим. Ян Арт: Ну невозможно, вот все время идет спор в русских телевизионных студиях. Все время, а вот Иран, а вот Иран. Вам не кажется это немного убого? Дмитрий Лысков: Ян Александрович, я Вам могу возразить только одно. Господа, господа, у нас все время полярности существуют, тут я с Вами соглашусь. Во всех студиях постоянно говорят, а почему Иран? Почему, в конце концов, Турция? Это разве пример для нашей, в недавнем прошлом великой страны? А почему, в конце концов, Индия! Разве это пример для нашей великой страны? И кончается это только одним - ну вот США, это конечно пример! Кирилл Коктыш: Здесь, среди нас нету главы ФРС. Здесь, среди нас нет тех людей, которые опять же распоряжаются судьбами доллара. Речь не идет о том, что Россия думает сейчас как свернуть долларовою систему. Россия оказалась в ситуации, когда выбора, по большому счету нет, а нужно думать об альтернативе. Точно так же, как оказались перед выбором альтернативы Иран, Китай, Северо-Восточная Азия, которая опять же смотрит с интересом, получится, не получится. Потому, что там интерес достаточно большой. Потому что если посмотреть на расчеты Южной Кореи, например, цену, за которую она отдает инновации в Соединенные Штаты, она заявляет цену не справедливой и заявляет об этом неоднократно. Япония аналогично. Это полигон для конвертации новаций в технологии, и тоже Японию, оказывается, не устраивает та цена, по которой они должны по факту продавать все это Соединенным Штатам. Ян Арт: Подождите. Кирилл Евгеньевич, Японию не устраивает сильный доллар как раз. Япония хочет иметь свою валюту, как раз. Констанин Адрианов: Мы не сказали пока главного. Дмитрий Лысков: Ну, скажите! Констанин Адрианов: Что процесс дедолларизации запустила не Россия, не Иран, не Турция. Процесс дедолларизации осознанно, неосознанно, ну, скорее, все-таки второй вариант, запустила сама американская Администрация, когда начала, скажем так, использовать в качестве основного инструмента внешнеэкономической, всей внешней политики. Да, именно инструмент санкций. Причем, не только по отношению к России, а кол многим странам мира. Дмитрий Лысков: Хорошо, хорошо. Принимаю, принимаю этот тезис. Вот Михаил Юрьевич, есть такой интересный нюанс. В 2008-м опять же году, с глобальным мировым финансово экономическим кризисом, я тоже слышал, что процесс дедолларизации запустила сам американская экономика. Раздувшая тот самый ипотечный пузырь, который чуть не похоронил мировую экономику. И что-то, вот уже прошло-то, сколько лет, а… Михаил Хромов: Ну, как раз с 2008-го года, надо сказать, по отношению к евро доллар достаточно окреп. Дмитрий Лысков: Вот. Понимаете, все время этот процесс дедолларизации запускается, запускается, а никак не запустится. Михаил Хромов: Поэтому, дедолларизация, как я уже отметил в предыдущей реплике, это, нет процесса дедолларизации, есть процесс мировой торговли, который организуется в разных валютах. Да, доля доллара, она менялась в нем. И опять-таки, если мы посмотрим даже на структуру торговли России сейчас, вот мы возьмем, допустим, последние данные Центробанка по импорту, по тем валютам, в которых Россия торгует своим импортом. Там вполне себе сбалансированная структура. Там треть евро, треть доллар, рубль вполне, ну, если не треть, ну, там процентов 20. То есть, нормальная структура импорта, поскольку импорт у нас достаточно диверсифицирован. С экспортом да, с экспортом сложнее, у нас экспорт энергоносители, как я уже сказал, он, традиционно, в долларах, и здесь сложнее отвязаться. Дмитрий Лысков: Владимир Николаевич, а в чем у нас номинирован государственный долг то? Напомните мне. Владимир Григорьев: У нас есть рублевая часть долга, есть долг в евро, есть долг в долларах. То есть, у нас он диверсифицирован в разных валютах. Дмитрий Лысков: То есть, все-таки диверсифицирован, и здесь у нас проблем не возникнет, с дедолларизацией? Или возникнет? Владимир Григорьев: Вы знаете, я думаю, что они могут возникнуть, но несколько с другой стороны. Если все-таки санкции, уже неоднократно объявленные, коснутся запрет на инвестиции в российский госдолг. Потому, что в данный момент иностранным инвесторам принадлежит два триллиона российских обязательств федерального займа. А это очень большая сумма, больше нашего ВВП, кстати, годового. В этом плане могут коснуться. Дмитрий Лысков: И если такие санкции будут введены, правильно ли я понимаю, что эти деньги просто обрушатся обратно на нас? Владимир Григорьев: Да, если инвесторы продадут эти облигации за рубли, чтобы купить доллары. Поэтом рублю будет совсем плохо в этой ситуации. А то, что касается дедолларизации глобальной, вот я, называли разные страны, дело в том, что понимаете, при всем уважении к любой стране, ни Иран, ни Турция они не определяют состояние мировой экономики. И если в Турции или Иране происходит кризис, извините, кроме Турции или Ирана это никто не заметит. Можно я договорю? А когда в США это заметил весь мир и почувствовал. Я не говорю о том, хорошо ли это или плохо. Конечно, это плохо. Когда распадался Советский Союз, это тоже ощутили на себе очень многие. Потому, что мы были великой державой и, надеюсь, снова ей будем. Дмитрий Лысков: Одной из двух мировых скупердержав. Владимир Григорьев: Да. Вот эти страны, которые упоминались, это локальные игроки, которые бьются за место под солнцем в своей нише. Что касается Китая, Китай пытается продвинуть юань в качестве ключевой расчетной резервной валюты в Юго-Восточной Азии, потому, что на глобальном уровне он пока не то, что не может бросить вызов доллару, но, поскольку вот эти самые старцы, которых коллега упомянул, люди совсем не глупые, им это просто не нужно. Зачем? И еще раз вернусь к своей мысли о том, что любая валюта, которая может потеснить доллар, эта валюта может выпускаться только сильным государством. И делать здесь ставку на евро абсолютно бесполезно. Нет такого государства Европы. Есть рыхлый конгломерат. В отношении США мы имеем государство, которое проводит единую бюджетную и денежно-кредитную политику. И любой человек, работающий на рынке, реально, знает, что как только повышается валатильность, инвесторы куда уходят? В доллар! Ян Арт: В доллар. Дмитрий Лысков: Василий Георгиевич, То есть получается, выхода то нету. Вот смотрите, вижу такую схему. На рубль в международных расчетах мы перейти не можем. Пока что, как минимум. На расчеты в рублях, ну, частично переходим, но опять же, ну сейчас, секундочку, секундочку! Василия Георгиевича все-таки расспрошу. То есть, нужна, наверное, какая-то третья мировая валюта? Я не знаю, новая мировая валюта? Или на что можно вообще перейти? Василий Колташов: Существует проблема с резервированием. То есть, мы много говорили про расчеты, да, про номинирование расчетов, но ничто не мешает компаниям, там, получив рубли или юани, тут же их скинуть и уйти в «нормальную валюту», да? Дмитрий Лысков: Ну, в тот же доллар получается. Василий Колташов: Чтобы они были застрахованы, чтобы ничего не падало, и быть уверенными в том, что они любые закупки будут делать уже, в общем, без рисков. И в этой ситуации стоит вопрос о том, что в принципе вот накопленные золотые запасы могут быть базой для номинальных расчетов в золоте. Номинальных, на основе золота. Не золотом, естественно, этим золотом кто будет рассчитываться, не 14-й век, а на основе золота. Между, ну, то есть расчет будет проводиться между центральными банками, ну то есть такая Бреттон-Вудская система без доллара. Михаил Хромов: Напомнить, у кого самый большой золотой запас? Дмитрий Лысков:У США. Михаил Хромов: У Китая. Василий Колташов: И, таким образом, будет решен вопрос, о, как бы о создании другой валюты. Потому, что центральные банки и правительства не могут договориться. Потому что когда у нас говорят БРИКС, там что-то договориться, нет, БРИКС такого единого целого нет. То есть, если есть какие-то, какая-то близость между Москвой и Пекином, то это еще не означает, что там, в БРИКС все работает. Нет, там ничего не работает. Там Индия смотрит на Соединенные Штаты, там, что было в Бразилии, все видели. Но дело в том, что исключается этот вопрос о неком соглашении, то, есть, чтобы собираетесь и создаете новую электронную валюту, эмиссия, которую вы распределяете между центральными банками, в этой ситуации исключается, хотя она является оптимальной для создания такой международной валюты, но сделать это на практике очень сложно. Дмитрий Лысков: Спасибо, спасибо! Василий Колташов: С другой сторону доллар заменить юанем или какой-то иной валютой едва ли комфортно для всех. Дмитрий Лысков: Господа, господа! Секундочку. Мы это сейчас обсудим тоже. Ян Александрович, вот, казалось бы, насколько все просто. Золотой стандарт, и все проблемы решены. Ян Арт: Подождите! Казалось, кому казалось? Опять же, Вы меня пугаете, казалось, это как будто все казалось, мне не казалось никогда! Дмитрий Лысков: Мне казалось, допустим. Ян Арт: Ну, Вам казалось. Дмитрий Лысков: А в чем проблема-то? Почему не перейти? Ян Арт: А в том проблема, что вот это вот знаете, уровень мышления такой типичной бабушки, или вот у нас есть такой типаж людей, ну, простых, скажем так, людей, которые типа что-то понимают в экономике. Вот. Золото ведь! Понимаете, давно это вот умерло. Товарная масса, объемы производства, технологические прорывы, привели к тому, что товарное, условно товарное обеспечение валюты заменило собой золотое. Вот это средневековое обеспечение и вернуться к этому невозможно. Это какой-то такой умозрительный бред для бывших педагогов Марксизма-Ленинизма. Простите, чисто физически вот этого золота не хватает для той скорости оборота финансового, который мы имеем в мире. И поэтому, Василий Колташов: Так может быть, в этом и есть серьезное преимущество? Ян Арт: Значит, все те, кто делали Бреттон-Вуд, им посмотреть программу «Прав!Да?», вот с нами, да? И сказать, ой, какие умнее мужики! К золоту надо вернуться! Дмитрий Лысков: Ну, Василий Георгиевич, а ведь справедливо, у нас основным критерием оценки динамики нашей экономики является действительно, мировой экономики, по странам, является рост экономики, непрерывный, непрерывный, непрерывный рост. Как это дело привязать к стабильному золотому обеспечению, я не понимаю. Василий Колташов: Смотрите, вопрос еще и в ограничении эмиссии. И вот в чем еще претензии к Соединенным штатам? Дмитрий Лысков: Так, то есть, мы отказываемся от концепции непрерывного роста экономики. Василий Колташов: В том, что у них есть печатный станок, они могут эмитировать в любых необходимых им объемах и привязывать там другие страны, политически там, брать эти доллары и обеспечивать устойчивость, сохранять устойчивость. Поэтому это, конечно, колоссальное преимущество, которое отдавать ни одной крупной экономике, сейчас другие крупные, сильные экономики, не захотят. Поэтому представление, что будет много разных валют, как в средние века будут сидеть менялы и будут их вам менять, и все будут меняться, нет, так, скорее всего, работать не будет. Все равно будет какая-то единая валюта. Я не предлагаю Вам на уровне бабушек, значит, рассчитываться слитками и золотыми луидорами, нет. Абсолютно нет. Речь идет о том, что просто будет номинировано в золоте. То есть, оно будет считаться между центральными банками, если будет какая-то задолженность, что покрываться она может золотом. Дмитрий Лысков: То есть условно говоря, будет ассигнация, на которой будет написано «Обеспечено золотом»? Василий Колташов: Это единственный способ в крайне консервативной, архаичной даже форме создать валюту. Когда никто ни с кем не может договориться, это раз, когда все не хотят доллар, это два, и когда никто не доверяет своим национальным валютам и не хочет преференций для национальной валюты соседа. Дмитрий Лысков: Спасибо! Константин Николаевич, мультивалютная система? Констанин Адрианов: Безусловно! И, кстати я, вот хочу обратить внимание всех собравшихся здесь, да? Мы обсуждаем дедолларизацию. Мы обсуждает те процессы, которые уже идут. Которые уже идут восемь лет. И эти процессы выражаются в том, что страны, которые в общем то заинтересованы в снижении от долларовой зависимости, они не находятся в поиске какой-то замены доллару. И упаси боже, там, о переходе к какому-то золотому стандарту. Понятно, это утопия, это архаика, и понятно, этого никогда не будет. Речь идет именно о переходе в расчетах на национальные валюты. И вот здесь, я вот, с Вашего позволения, чуть остановлюсь. Здесь прозвучало в самом начале программы, такой, в общем-то, пассаж, что дедолларизация – это ширма, во всяком случае, применительно к России. Вы знаете, категорически не согласен! Дмитрий Лысков: Нет, не обязательно применительно к России, в целом. Констанин Адрианов: Категорически не согласен, потому, что процесс перехода в расчетах, ну, прежде всего, внешнеторговых расчетах, да, на национальные валюты, он полностью экономически оправдан, так как он приводит к целому ряду плюсов. Прежде всего, расчеты в национальной валюте осуществляются гораздо быстрее, и гораздо быстрее. Дмитрий Лысков: Константин Николаевич, а можно я задам Вам вопрос? Для понимания. Констанин Адрианов: Экономия на страхование от валютных рисков. Дмитрий Лысков: И пояснения. Вот смотрите, Россия, Россия прекраснейшим образом торгует энергоносителями. Прекраснейшим образом. На данный момент торгует, все-таки, за доллары, да? Но, предположим, Россия переходит в торговле энергоносителями на национальные валюты. И говорит, ну, покупайте у нас, пожалуйста, энергоносители наши, нефть, газ, электроэнергию, за рубли. А откуда у этих стран, у наших партнеров, возьмутся эти рубли? Ведь мы, ну вот разве что они будут у нас покупать рубли, чтобы нам их и отдавать. Так что ли? Констанин Адрианов: Абсолютно не так. Здесь Вы, на самом деле, подвели к очень важному моменту, нашей дискуссии, к одному из необходимых условий от этой самой дедолларизации, и перехода на расчеты в национальные валюты. Это сбалансированность внешней торговли двух стран. То есть, наличие взаимных потоков движения добавленной стоимости, потому, что, если эта сбалансированность есть, страны легко договорятся, и активизация их внешней торговли, рост их товарооборота, она будет только способствовать и расширять расчеты в национальных валютах. Но если какой-то перекос в ту или иную сторону, то у одной из сторон возникает вопрос, куда эту валюту девать, вот. Дмитрий Лысков: Вот! Потому что мы это прекрасно за получаем, от наших поставок энергоносителей те самые доллары, которые на внешней арене прекрасно же тратим на покупки абсолютно необходимых вещей. Потому, что, и в этой же студии обсуждалось, еще до 14-го года, что, да зачем нам все производить стране, мы легко купим и комплектующие и буровую технику, и все остальное, это же глобальный рынок. И мы живем в этой ситуации, но это мы. А, простите, наши контрагенты с другой стороны, почему они будут вдруг переходить с нами на рубли? Констанин Адрианов: Поэтому, безусловно, если мы хотим, скажем так, не только обеспечить процесс дедолларизации, но и повышение доли рубля в этих самых международных расчетах, конечно нужно выполнить целый ряд условий. Это обеспечить стабильность, устойчивость рубля, то есть, его привлекательность для наших контрагентов. Потому, что в настоящее время конечно же стоит признать, что рубль не готов в полной мере стать валютой международных расчетов даже в России. Особенно, прежде всего, в кавычках, «благодаря» действиям ЦБ. Который, в общем-то, несколько лет назад ввел режим «свободного плавания» в общем-то, фактически ушел с регулирования. Дмитрий Лысков: Одну секундочку, одну секундочку! Кирилл Евгеньевич, вот смотрите, для того, чтобы действительно обеспечить взаиморасчеты в национальных валютах, требуется в первую очередь поднять нашу экономику на вполне себе серьезный уровень, правильно я понимаю? Кирилл Коктыш: Поднять и переоценить, потому, что целый ряд активов остается недооцененным, ну как-то лучше сбалансировать, это правда. Дмитрий Лысков: А тогда, тогда у меня возникает резонный вопрос. Вот план дедолларизаци, это страшное слово, да, который сейчас оглашен, ведь он в первую очередь является ответом на санкции Соединенных Штатов Америки против нашей страны, и в частности, рассматриваемый законопроект, который может запретить нашим банкам проводить валютные операции через американские те же самые банки. Ведь так ведь? Кирилл Коктыш: Да. Дмитрий Лысков: То есть, это меры немедленного ситуативного реагирования? Кирилл Коктыш: А дело в том, что это те вещи, которые меняют качество. Я уже говорил, что решения будут приниматься в политической, а не в экономической логике. Если что-то не выгодно, то с экономической точки зрения это не значит, что это не произойдет. Рузвельт обвалил фунт стерлингов фактически за одну ночь, объявив дефолт Соединенных Штатов по внешним обязательствам, и в общем то, капало над всеми, но только не над Соединенными Штатами. А Рузвельт вполне хорошо все это вырулил и прекрасно понимал, как справляться с этой ситуацией. Система всегда сбалансируется. То есть понятно, что политика должна создавать условия, чтобы экономика смогла развернуться и смогла встроить свои балансы. И главный приоритет, из которого сейчас идет, а почему расчеты переходят в национальные валюты? А по одной простой причине, они непрозрачны. Они непрозрачны для большого брата Соединенных Штатов. А последнее становится критичным. Это тот самый политический императив, который сейчас понуждает. Да это нехорошо, да, это злоупотребление, да это та ситуация, тот случай, когда эмитент валюты не выдерживает соблазна и будучи игроком компьютерной игры, который может сотворить любые коды, понятно, что может напечатать любое количество ресурсов, или попытаться ими манипулировать. Когда-то переходит рамки, то естественно, стоит вопрос, а насколько вот в этой системе будет комфортно всем остальным? Дмитрий Лысков: Спасибо, спасибо! Ян Александрович, Вы я вижу иронично восприняли. Ян Арт: Да. Дедолларизация частично идет. Если мы в новостях в конце 90-х, например, слышали, что вот кто-то арестован, у него найдены дома некие объемы взяток, и всегда говорили том, столько-то миллионов долларов. То недавно у какого-то полковника вскрыли квартиру, там и доллары, и франки, и евро. Дмитрий Лысков: Диверсификация. Ян Арт: Видно, видно, что диверсификация идет! Дмитрий Лысков: Юаней там не было! Ян Арт: Вот юаней не было! А что касается прозрачности, я, Кирилл Евгеньевич, повторять не буду, но это просто, простите, смешно! Вы смешны, вот когда говорите, что это связано с долларом. Ну, либо Вы не знаете, но я не верю, что Вы не знаете! Вы же профессионал! Ну, какая непрозрачность может быть! Дмитрий Лысков: Секундочку, я хочу выслушать мнение всех гостей! Ян Арт: Но суть не в этом, процесс идет. Процесс как процесс, на мой взгляд, очень полезен. Уменьшать зависимость надо. И хотя я, вроде как, выступаю оппонентом, я вот полностью согласен с коллегой, что, к сожалению, Соединенные Штаты сами инициировали, хотя бы политический посыл этому процессу. Почему? Потому, что, ну, всегда финансовый рынок, все-таки в большинстве случаев оставался, даже при санкциях, за скобками. Это было место как в «Книге Джунглей» у Киплинга, водопоя. Да, вот перемирия некоего. Впервые мы услышали политическую ситуацию, когда, к сожалению, это серьезно затронуло финансовый рынок. На мой взгляд, это очень нехорошая, конечно, позиция для страны, если бы она была заинтересована, что ее валюта остается вот этот метрической системой мер. Поэтому тут я с коллегой согласен! Соединенные Штаты сегодня спровоцировали мысль о том, что если не дедолларизировать экономику полностью, то по возможности, там, где возможно уменьшить зависимость надо. Но, подчеркну, Главное не разрушить нашу с Вами общую метрическую систему. Дмитрий Лысков: Вот, и это важный момент, я хочу Михаилу Юрьевичу Констанин Адрианов: И ведя себя, как слон в посудной лавке, они продолжают катализировать этот процесс дедолларизации. Дмитрий Лысков: Мы это наблюдаем и именно поэтому вопрос Михаилу Юрьевичу. Вот смотрите, действительно США продолжают себя вести, как слон в посудной лавке. Мы сейчас слышали, что решение будет принято, если оно будет принято, именно на политическое, а не экономическое и потом система в любом случае сбалансируется, но потом. То есть, нам стоит ожидать некоего серьезного провала, по пути к этой балансировке? Михаил Хромов: Я, на самом деле, не очень хорошо понимаю, какое именно будет политическое решение. По-моему, никто этого пока на текущий момент не понимает. Что реально можно сделать? Потому, что позиция – мы реально откажемся от доллара вот в пику Соединенным Штатам, она тоже как бы не очень хорошая, потому, что эффективность этого будет низка. Как, грубо говоря, с нашими антисанкциями. Да, нам стало хуже, остальные как-то заметили, но, наверное, не сильно. Дмитрий Лысков: Да нам, в общем, тоже не сильно стало хуже. Василий Колташов: Наоборот, показатели говорят обратное. Михаил Хромов: Ну, кому как. Это тоже видно. Василий Колташов: Да нет, есть макроэкономическая статистика официальная. Дмитрий Лысков: Нет, ну действительно, в определенных отраслях возник рост. Нет, но с другой стороны согласен, говорить, что нам совсем не стало хуже было бы не верно. У нас девальвация национальной валюты практически двукратная произошла. Это тоже значительный фактор. Прошу прощения, мы Вас перебили! Михаил Хромов: Да, поэтому, все зависит от того, какие решения будут приняты. Ну и как эта адаптация будет происходить? Вот я на текущий момент просто не вижу каких-то эффективных решений, которые бы вот сразу взяли бы и уменьшили бы долю доллара в расчетах российской торговли, там, на порядок. Дмитрий Лысков: Спасибо! Владимир Николаевич, сейчас, секунду. Владимир Николаевич, так что же получается? Все разговоры о дедолларизации на данный момент чисто теоретические? Владимир Григорьев: В основном, да. И мне кажется, мы очень часто уходим даже немножко не в ту сторону. Я вот обеими руками за снижение зависимости российской экономики от доллара США. И за увеличение доли рубля в международных расчетах. Но Вы 2 минуты назад совершенно верно напомнили, что совсем недавно, это был декабрь 14-го года, наша валюта относительно доллара подешевела на 90%. Ну кто будет на рынке рассчитываться валютой, которая за неделю способна потерять почти всю свою стоимость? Это абсурд. А почему она ее теряет? Потому, что у нас, к сожалению, уже ведущийся не помню, сколько лет, разговор об импортозамещении таковым и остается. Вот звучала хорошая фраза, товарная масса. Вот наша товарная масса, в основном, которая покупается и продается здесь. Ну, получше стала с продуктами сельского хозяйства, безусловно стало больше того, что мы производим и это очень хорошо. Но то, что касается всего остального, большая часть этого сделана за рубежом, или сделано в России, с использованием зарубежных технологий, и зарубежных компонентов. Я вот хочу напомнить… Дмитрий Лысков: Ну, это вот действительно тяжелое наследие той самой глобалистской элиты, которая сидела у нас очень долго время у власти. И которая, я вот говорю, у нас представители в этой же самой студии, вот прямо говорили, что нам не нужно производить в стране все подряд, от компьютера да плуга. Мы все это купим на мировом рынке. Ян Арт: Это кто был? Владимир Григорьев: Было такое, да. Но вот маленькую ремарку. Маленькую ремарку и дополнение. Вот мини обвал в апреле, когда подешевел примерно на восемь с половиной процентов рубль по отношению к доллару, был вызван введением санкций против всего нескольких компаний российских. В основном, против «Русала». Вот, наверное, люди постарше, те, что интересуется экономикой помнит, что была в эпоху холодной войны такая структура на Западе, называлась КОКОМ, Комитет по экспортному контролю в СССР. Он вводил санкции против западных компаний, которые пытались что-то, что они производили там продать нам. Но там бы в голову никому не пришло вводить санкции против, скажем, Министерства металлургии. Потому, что 90% процентов того, что производили наши предприятия, потреблялось здесь. Сейчас ситуация обратная. И вот пока у нас не будет товара, который мы сами здесь делаем, то о дедолларизации говорить… Дмитрий Лысков: Константин Николаевич, Вы сказали, что все-таки есть этот способ, и я хотел бы его услышать. Констанин Адрианов: Есть, обязательно! Но прежде хочу сказать, и обратиться к собравшимся. Дорогие друзья, давайте внимательно послушаем заявление Правительства. В частности, вице-премьера и вот детали плана дедолларизации. Не стоит задача сейчас в России у Правительства полностью вытеснить долларовый объем. Дмитрий Лысков: А мы об этом и не говорим. Констанин Адрианов: Да, есть, есть задача снизить зависимость от доллара, и никто сейчас не ставит задачу отказаться от доллара в России. Дмитрий Лысков: Как снизить зависимость от доллара? Как? У нас остается буквально секунда. Констанин Адрианов: Государство должно простимулировать переход расчета. Это налоговые преференции. Это перевод расчетов по госконтрактам на региональные валюты. Это уход от доллара в поставках для компаний с госучастием. Дмитрий Лысков: Ну, то есть, мы, мы, перейдем на расчеты в региональные валюты с иностранными государствами? Они на рубль, мы, на… Констанин Адрианов: Обеспечение стабильности рубля и конечно, обеспечение устойчивого экономического роста, то есть, выполнение той задачи, которую неоднократно поставил Президент, в том числе буквально недавно. Дмитрий Лысков: Спасибо! Ну что же, дедолларизацию нашей экономики обсуждали мы сегодня в этой студии. И я чувствую, что разговор не завершен. И действительно, тема настолько глобальна, что мы, видимо, еще не раз к ней подойдем. А сейчас спасибо огромное нашим уважаемым экспертам за эту интересную беседу. Спасибо!