"Разумный наказывает не потому, что был совершен проступок, а для того, чтобы он не совершался впредь". Платон Дмитрий Лысков: Здравствуйте! Меня зовут Дмитрий Лысков. И это программа "ПРАВ!ДА?". И вот тема нашей дискуссии сегодня: В Госдуме рассматривается законопроект о передаче от МВД московским властям права на оформление и сбор штрафов за нарушение правил дорожного движения. Речь идет о правонарушениях, которые фиксируются автоматическими фото- и видеокамерами. Эксперты не исключают, что такая норма впоследствии может распространиться на все регионы страны. Представители общественности выступают против такой инициативы правительства. Они уверены, что это приведет к негативным последствиям. Дмитрий Лысков: Проезжая буквально на днях по улице Сретенка, я обнаружил на ней регулировщика, причем на жилетке регулировщика было написано не "ГИБДД", а "ЦОДД". И вот я ехал и думал: а должен ли вообще был я ему подчиняться? Равиль Хаммятович, вот ваш комментарий – действительно, должен ли я подчиняться регулировщику, который не относится к МВД, а относится к ЦОДД? Равиль Ахметжанов: Да, должны, потому что это, в принципе, их функция, она должна быть согласована с правоохранительными органами. Таким образом, в общем-то, нет никаких оснований для того, чтобы не выполнить эти требования. Дмитрий Лысков: А я должен подчиняться любому регулировщику, у которого конкретная какая-то надпись на жилетке, или вот как? Как определить, кому я должен подчиняться в таком случае, а кому не должен? Равиль Ахметжанов: В наших условиях гораздо лучше, во-первых, подчиниться. Во-вторых, вы можете уточнить… Дмитрий Лысков: Остановиться, выйти и спросить: "Уважаемый регулировщик, а имеете ли вы право регулировать дорожное движение вот здесь, конкретно на этой улице?" – так? Равиль Ахметжанов: Смотрите, есть разные ситуации. Одно дело, когда какой-нибудь строительный работник выбегает на улицу и посреди дороги машет всем рукам, чтобы все остановились, а после этого какая-то фура выезжает из узкого дворика. Это одна ситуация. Такому регулировщику вы не обязаны подчиняться. Однако, в общем-то, здравый смысл говорит о том, что можно было бы это сделать. Когда же вы видите должностное лицо, то есть человека, который находится вроде бы на проезжей части, вроде бы в какой-то спецодежде, и явно у него есть какие-то признаки приобщения к какой-то к власти (в данном случае вы сказали про надпись "ЦОДД"), то, видимо, есть смысл сделать вывод, что этот человек работает по инициативе какого-то органа государственной власти, в данном случае – города Москвы. Дмитрий Лысков: Спасибо. Григорий Моисеевич, а не приводит ли это к некоему размыванию полномочий? Потому что очень мне понравилось прозвучавшее здесь: "вроде бы", "создается ощущение, что он вроде бы представляет органы власти" и так далее и тому подобное. Григорий Шухман: Тут есть эта проблема. Дело в том, что деятельность Госавтоинспекции нормирована Административным регламентом МВД, который принят недавно в новой редакции (приказ 664-й). Чем руководствуются сотрудники ЦОДД, которые регулируют движение и исполняют другие функции? Непонятно. Нет документации в открытом виде, нет этих нормативных актов. Дмитрий Лысков: Сергей Александрович, и вот сейчас мы приходим еще и к тому, что МВД может передать гражданским властям города Москвы право на администрирование штрафов – ну, в частности по фото- и видеофиксации. Для чего это? Сергей Радько: Ну, с одной стороны, кажется, что вроде бы здесь нет принципиальной разницы, кто вынес постановление, если вы превысили скорость или выехали, допустим, на выделенную полосу – то ли это будет сотрудник ЦОДД, то ли это сотрудник, как сейчас, ЦАФАП города Москвы. Но, с другой стороны, мы уже имеем, к сожалению, отрицательный опыт в этой сфере, когда Москве были переданы функции по администрированию нарушений, связанных с несоблюдением знаков и разметки, ограничивающих парковку. Тут же в Москве появилась целая куча знаков, которые противоречат ситуации, когда есть знак в начале улицы, а потом знак "Платная парковка". Тут же появились паркрайты. Тут же появились активные граждане с телефонами, которые фоткают. То есть очень похоже на то, что поскольку штрафы уплачиваются в региональный бюджет, если регионам отдать право их администрировать, то у них появляется большой соблазн делать все для того, чтобы эти штрафы собирались как можно в большем размере. И, кстати говоря, мы эту ситуацию уже имеем в Подмосковье, где некая контора, которая занимается установкой камер фиксации и их обслуживанием, получает какой-то процент от собранных штрафов. То есть по сути это проект коммерческий. Дмитрий Лысков: Андрей Олегович, может быть, ГИБДД и МВД в целом просто не справляются с администрированием штрафов, и именно поэтому идет речь о передаче гражданским властям? Андрей Осипов: Но разве для этого мы должны подменять понятия? Если полиция не справляется со своими прямыми обязанностями – ну, давайте мы тогда будем реформировать полицию, а не призывать какие-то другие структуры, а тем более общество, к выполнению этих функций. Мне кажется, что тут проблема не то чтобы в передаче полномочий, а, как правило правильно было отмечено, в аппетитах местных властей и, если будем говорить прямо, в правоприменительной практике, если хотите. Потому что, по большому счету, если мы посмотрим на европейский опыт, на который все очень любят ссылаться, то действительно во многих странах есть такая функция по администрированию штрафов, она передана местным муниципалитетам, местным органам власти, и за счет этого они пополняют опять же местные бюджеты. Но ведь главной задачей становится и остается все равно обеспечение безопасности дорожного движения, а не извлечение прибыли из установки видеокамер. Ведь даже в Москве у нас сейчас немалое количество комплексов, которые фактически принадлежат неким частным лицам, и они живут на проценты получаемые. Соответственно, несложно тут предположить, что камеры при всей их положительной функции (а они действительно очень хорошо сказались на уменьшении статистики по правонарушениям, по улучшению, в общем-то, общей ситуации, культуры вождения, если хотите, в каком-то смысле), но они в любом случае сейчас так или иначе начинают постепенно превращаться в инструмент для зарабатывания денег. Дмитрий Лысков: Вячеслав Борисович, а разве не работает принцип "не нарушай – и не оштрафуют"? Вячеслав Борисов: Ну, смотрите. Активисты и эксперты Общероссийского народного фронта еще с 2014 года (я соглашусь с предыдущим спикером) проводили мониторинг в рамках исполнения указа президента № 598 от 7 мая 2012 года… Дмитрий Лысков: Вы сразу о сути указа говорите, потому что не все зрители знают. Вячеслав Борисов: Да-да-да. Самый главный момент, который в этом указе предусмотрен, – это снижение смертности населения при ДТП к 2018 году до 10,6 случаев на 100 тысяч человек населения. И в рамках мониторинга этого указа экспертами был проведен, скажем так, анализ региональных программ субъектов Российской Федерации о том, каким образом расходовались денежные средства в рамках мероприятий по обеспечению безопасности дорожного движения. И выяснилось, что при собранных десятках миллиардах рублей (например, мы говорим сейчас о 2014 годе – это более 44 миллиардов рублей) в основном некоторые субъекты ограничивались только лишь установкой камер видеонаблюдения. Дмитрий Лысков: Но это же тоже неплохо. Вячеслав Борисов: Это неплохо. Но есть множество других факторов. Например, опять же таки экспертами Народного фронта было вынесено предложение на встрече с президентом о легализации и внесении в законодательном плане понятия "аварийно опасный участок дороги". 3 июля 2016 года президентом был подписан федеральный закон, который непосредственно, скажем так, легализовал это понятие. Это небольшой участок дороги, на котором системно происходят дорожно-транспортные происшествия. И активисты и эксперты неоднократно имеют претензии, предъявляют их к органам власти в части таких участков. Есть истории, когда на каком-то перекресте систематически происходят дорожно-транспортные происшествия, при этом местная власть устанавливает камеры и ограничивается только этим. Понятно, что камеры несут предупреждающую функцию. Некоторые водители, видя их, естественно, предусматривая штрафы, могут сбавить скорость. А для некоторых водителей… Дмитрий Лысков: А требуется-то что, кроме камер? Вот устанавливают они камеры. А еще они должны сделать что? Вячеслав Борисов: Абсолютно верно, необходимо. К каждому аварийно опасному участку есть свой индивидуальный подход, комплекс мероприятий. Иногда достаточно установки светофора. Кстати говоря, о светофорах тоже у нас есть достаточно много кейсов, где органы местного самоуправления отказывались устанавливать светофор, ссылаясь на отсутствие бюджетных средств. Григорий Шухман: Знаков. Вячеслав Борисов: Знаков каких-то, да, свето-шумовых полос, может быть, "лежачих полицейских" (искусственных дорожных неровностей). В принципе, есть на сегодняшний день механизмы и возможности для того, чтобы этот момент каким-то образом предупредить. Дмитрий Лысков: Спасибо. Сергей Александрович, по-моему, как раз об этом и говорили, что местные власти с удовольствием устанавливают знаки, рядом камеры – поэтому и происходят вот эти самые подозрения в отношении местных властей, что они просто элементарно на этом зарабатывают. Нет? Сергей Радько: Ну, тут проблема в чем? В том, что действительно у местных властей, возможно, на сей счет очень мало денег. И поставят одну, две, три камеры на городок или на маленький какой-то населенный пункт, а на большее у них денег не хватает. Но если уж говорить о кардинальном снижении смертности в нашей стране от ДТП, то проблему нужно решать совершенно с другой стороны, а не вешать новые знаки и камеры (хотя это тоже нужно). У нас две основных причины травматизма и смертности – это выезд на встречку и наезд на пешехода. У нас до сих пор подавляющее большинство федеральных трасс идет через целую кучу населенных пунктов, где светофоры, нерегулируемые пешеходные переходы, неразделенные встречные потоки. Здесь мы имеем встречные столкновения, лобовые. Здесь мы имеем наезды на пешеходов. Пока мы это кардинально не изменим, мы не изменим статистику. Если сравнить наши дороги с европейскими, то там почти все федеральные трассы и региональные, а отчасти и местные, они построены таким образом, что выехать на встречку физически невозможно – там или идет разделительный газон, или барьер, или и то, и другое. У нас кое-где, например на трассе М-5, последние пару лет начали ставить тросовые отбойники. Он местами порван, но тем не менее он как будто сдержал, не выехали на встречную. Ну, хотя бы это можно делать. Дмитрий Лысков: Равиль Хаммятович, ну вот смотрите, какие противоположные прозвучали только что мнения. С одной стороны, местные власти как будто бы делают средством заработка то самое взимание штрафов; а с другой стороны, у местных властей подчас просто не хватает денег на то, чтобы поставить дополнительные знаки или камеры. Так как совмещается одно с другим? Равиль Ахметжанов: Речь идет о том, что кто-то хочет навести порядок, а кто-то хочет заработать денег. Те, кто хотят навести порядок, они знают, что денег они на этом честным способом не заработают. Дмитрий Лысков: А как отличить одно от другого? Вот простой водитель может каким-то образом, двигаясь по дороге, отличить населенный пункт или регион, в котором хотят навести порядок, от региона, в котором хотят заработать денег? Равиль Ахметжанов: Вы знаете, есть регионы, из которых редко поступают какие-то обращения и сообщения о каких-то нарушениях. Но я не могу просто проанализировать, по каким причинам. Это может быть какой-то другой этнический состав населения, просто-напросто люди не особенно хорошо пользуются русским языком. В основном это интернет-обращения. С другой стороны, может быть, просто-напросто там либо нет дорог, либо там какие-то другие проблемы. И получается, что если в городе Москве размещением видеокамер занимается, предположим, один Департамент транспорта, то в каких-то других населенных пунктах, в других регионах этим могут заниматься какие-то коммерческие структуры. Здесь это финансирование происходит из бюджетных средств, а кто-то где-то говорит: "Вы знаете, у нас денежек нет". И тут подходит коммерсант и говорит: "Мы вам дадим. Мы с вами даже поделим наши штрафы. Люди еще не знают, но мы им скоро скажем". Дмитрий Лысков: Ну, мы уже обсуждали в этой студии, что это действительно сложившаяся практика – коммерсанты устанавливают видеокамеры и получают процент со штрафов. Так? Равиль Ахметжанов: Это не совсем коммерсанты. Это честные граждане, организации и так далее… Дмитрий Лысков: А я и не вкладывал какую-то негативную коннотацию в понятие "коммерсант". Равиль Ахметжанов: Для них бизнес не напрямую связан, в общем-то, с какой-то автоматической фиксацией. Они оказывают услугу, они вкладывают свои деньги, устанавливают там видеокамеры. Дмитрий Лысков: И зарабатывают проценты. Логично. Равиль Ахметжанов: И не всегда обязательно, что правильно подключаются, правильно устанавливаются. Лишь бы они хоть как-то работали и приносили прибыль. А дальше уже идут проблемы местных властей или же сотрудников полиции. Вот из-за того, что таких проблем, обращений и рассмотрений… В общем-то, просто происходит перегрузка системы. ГИБДД не рассчитана на такое большое количество правонарушителей. Грубо говоря, происходит перепись населения, и вот к этой переписи населения нормальная структура не готова. И тут уже приходится брать какую-то "армию". МВД расписывается: "У нас таких людей нет". И тут возникают те самые товарищи, у которых есть желание заработать, которые говорят: "Хорошо, мы свистнем. У нас будет меньше бомжей, у нас будет меньше маргиналов. Все будут делать то, что мы сказали. Вот здесь ставить подпись, вот здесь ставить подпись. Вон того на открытую кассу". Примерно так. Дмитрий Лысков: Григорий Моисеевич, но неужели нет никаких нормативов, как должны работать камеры, нет каких-то общих правил, как должны действовать камеры? Просто приходит человек, вешает камеры абы как – и они начинают абы как работать? Так, что ли? Григорий Шухман: Нет. В 2017 году начал действовать ГОСТ на комплексы фото- и видеофиксации, на сами комплексы и на право их применения. Там, в принципе, было изначально заложено, что комплексы должны устанавливаться в местах с повышенной аварийностью. Но потом идет там ряд пунктов, в том числе и может ставиться также в других случаях, если это требуется согласно организации дорожного движения. Проблема в том, что камеры – это всего лишь инструмент для сбора, они не гарантируют безошибочность. И поэтому когда на МВД или на другие структуры наваливается вал этих материалов, учитывая, что там, допустим, 90% безошибочных, то просто у людей складывается шаблон: если камера сфотографировала, то это нарушение. И когда человек приходит и говорит: "Я не нарушал", – ему говорят: "А вы докажите, потому что у нас есть бумажки, есть сертификат, есть поверка. У вас этого нет – значит, вы виноваты". Дмитрий Лысков: Давайте посмотрим сейчас сюжет, в котором изложены как раз такие типовые ошибки, и потом продолжим нашу дискуссию. На этом снимке, сделанном дорожной камерой фотофиксации, тень легкового автомобиля движется по полосе общественного транспорта, однако автоматическая система уже выписала штраф. Владелец авто за тень платить отказался, написал жалобу и разместил фотографии на сайте одного из автомобильных сообществ. Случай получил широкую известность. И, возможно, именно это заставило столичную ГИБДД признать ошибку. Так же, как и в случае, когда штраф был выписан за то, что на обочину попали блики фар или когда за нарушение ПДД оштрафовали совсем другую машину, просто оказавшуюся рядом. А это постановление о штрафе в Тольятти: камера зафиксировала у пожарной "Нивы" скорость 206 километров в час. Служебный автомобиль ехал на вызов быстро, но такая скорость ему все-таки недоступна. Штраф позже отменили, но осадок остался. Тем более что год назад из-за подобных инцидентов работа сотни камер фотофиксации в Москве на некоторое время была приостановлена. Прошлым летом их вновь пришлось перенастраивать после жалоб на многочисленные штрафы за превышение скорости, которые ошибочно фиксировались из-за неправильного угла съемки. Сейчас на дорогах столицы таких камер почти 1,5 тысячи. Столько же примерно и на остальной территории России. На дорогах страны есть 9 тысяч постоянных зон контроля и более 4 тысяч передвижных. В 2016 году в автоматическом режиме был зафиксирован 61 миллион нарушений ПДД – это две третьих от общего количества. Общая сумма штрафов составила более 30 миллиардов рублей. Дмитрий Лысков: Равиль Хаммятович, вы хотели что-то добавить к предыдущей реплике? Вы упоминали… Равиль Ахметжанов: Да, дело в том, что Григорий сейчас говорил про те свойства, которые связаны с использованием специальных технических средств. Правильно? То есть это то, что измеряет какие-то показания: скорость движения, может быть, высоту размера чего-то еще. Это специальные технические средства. Про что говорится в этом федеральном законе? Предполагается использование еще просто фотокамер, то есть каких-то технических средств, которые могут фотографировать. Это раз. Второе. Когда речь идет о том, что проектируется… формулируется, точнее говоря, цель, задача, инструктаж по использованию данного технического средства, забываются некоторые детали. Я могу, например, назвать такую вещичку. Звонит пенсионер (а это, кстати говоря, генерал-лейтенант, древний человек, товарищ) и объясняет: "Я всю жизнь проработал, я технарь, я писал, читал и соблюдал инструкции. Здесь я проехал 50 метров по выделенной полосе. Меня зафиксировали. Неужели я должен платить этот штраф?" На тот момент я ему, к сожалению, ничего хорошего не мог сказать. А через некоторое время я увидел такое интересное свойство наших дорожных знаков, которое, в общем-то, нигде как-то особо не отражено. Дело в том, что есть знак "Полоса движения маршрутных транспортных средств", а под ним есть табличка "По рабочим дням". Извиняюсь, вы сегодня на работе? Дмитрий Лысков: Естественно. Равиль Ахметжанов: А кто-то сегодня на бюллетене, в отпуске, кто-то не работает, кто-то на пенсии, кто-то просто безработный. Дмитрий Лысков: Если я правильно понимаю, все-таки речь идет о рабочих днях недели календарных. Равиль Ахметжанов: А дело в том, что это не календарные дни. Дело в том, что рабочие дни регламентируются только лишь Трудовым кодексом Российской Федерации. Дмитрий Лысков: Совершенно верно. Равиль Ахметжанов: А все остальное… Уже есть дорожные знаки – суббота, воскресенье. Дмитрий Лысков: И там прописано, что выходными днями являются суббота и воскресенье, а рабочими днями являются… Сергей Радько: Я прошу прощения, перебью. Статья 112 – только воскресенье является общим выходным, а не суббота. Равиль Ахметжанов: И это Трудовой кодекс, который касается трудовых отношений. Сергей Радько: Да. Равиль Ахметжанов: Таким образом, если человек едет в выходной день по выделенной полосе – извиняюсь, а почему его наказывают? Дмитрий Лысков: Если в выходной день едет по выделенной полосе, действительно странно, почему его наказывают, если там есть поясняющая табличка, что по рабочим дням. Андрей Олегович, вот есть предположение, почему возникают (может быть, не предположение, а вы занимались этим вопросом) подобного рода, как мы сейчас видели в сюжете, накладки, назовем их так? Андрей Осипов: Ну, таких накладок очень много. Давайте для начала… Вы задавали вопрос: почему кто-то делает правильную вещь – стремится к безопасности, а для кого-то это представляется инструментом для заработка? Так вот, если мы будем подгонять статистику и устанавливать камеры где угодно, то, извините меня, это все начинает сращиваться, потому что местный муниципалитет понимает, что от штрафов ГИБДД он получает существенный доход, и это становится ему выгодно. А аварийно опасным участком мы, в принципе, можем объявить любой участок дороги. Для этого, в общем, не сложно опять же подогнать статистику. Это не имеет отношения на самом деле впрямую к безопасности дорожного движения. Что касается ошибочности, то вот тут, мне кажется, есть две проблемы. Во-первых, у нас крайне затруднен механизм обжалования штрафа. Даже на той квитанции, которую мы получаем… И вообще, отталкиваясь от реалий, человеку для того, чтобы обжаловать постановление (ошибочное или неошибочное), приходится пройти семь кругов ада. И, во-вторых, в конце концов, вот пусть юристы меня поправят, но постановление об административном правонарушении выписывается соответствующим должностным лицом – соответственно, он должен нести персональную ответственность. И если он подписал постановление, где "Газель" едет 206 километров в час, или где на фотографии видны просто блики фар, то почему он не несет никакой персональной ответственности? Почему человек обязан доказывать свою невиновность? То есть принцип презумпции невиновности, к сожалению, по отношению к автовладельцам и автолюбителям в нашей стране вообще не имеет никакого значения. И на этом фоне передача полномочий все-таки… Я понимаю, что МВД может не справляться. Но, простите, не справляются – это не моя проблема как водителя. Дмитрий Лысков: Может быть, юрист поправит, но, по-моему, в административном производстве вообще отсутствует принцип презумпции невиновности. Андрей Осипов: Возможно. Но все-таки там есть пункт. Давайте тогда передадим – пусть вахтер штрафует всех тех, кто неправильно припарковался у подъезда. Дмитрий Лысков: А вот это другой вопрос. Сергей Александрович, действительно при передаче таких полномочий гражданским властям разве гражданские власти, в данном случае чиновники, имеют право выносить постановление об административном правонарушении? Ведь штраф – это административное правонарушение. Сергей Радько: Дело в том, что сейчас уже есть, как я уже сказал, система администрирования штрафов, связанных с несоблюдением требований знаков и разметки. И это прямо следует из Кодекса об административных правонарушениях. Там сказано, там есть статья, согласно которой между МВД и местными властями эти полномочия передавать можно. И вот МВД передало московским властям функцию по администрированию штрафов, связанных… Дмитрий Лысков: А это где сказано? Сергей Радько: Это сказано в Кодексе об административных правонарушениях, там есть такая статья. И было заключено соглашение между МВД и московскими властями о передаче им функции по штрафам, связанным именно с несоблюдением знаков или разметки. Если будет такая возможность в кодексе предусмотрена о передаче других нарушений, других штрафов, то, конечно, я думаю, МВД с радостью с себя эту обузу скинет, а московские власти и все остальные региональные с радостью ее на себя возьмут. Дмитрий Лысков: Вячеслав Борисович, а может быть, МВД просто не справляется действительно с этими вопросами, потому и стремится их передать на баланс местных властей? Вячеслав Борисов: Вполне возможно. И я думаю, что, выходя на такую инициативу, были все-таки проработаны какие-то мероприятия, которые, в принципе, к ней и привели. Но здесь хотелось бы остановиться на таком моменте, как качество жизни граждан. Это как раз именно процедура обжалования, потому что есть риск того, что если эти функции передадут органам исполнительной власти, то возможно вынесение в стопроцентном варианте абсолютно любых постановлений о применении административных… Дмитрий Лысков: Вот давайте чуть позже вернемся к этому важному вопросу. Григорий Моисеевич, у вас были дополнения к этому вопросу, да? Григорий Шухман: Да, я хотел бы уточнить. Дмитрий Лысков: Справляется ли МВД? Может быть, поэтому и передает на местный уровень? Григорий Шухман: Суть в чем? Вначале МВД уповало на камеры как на всемогущий инструмент, который повысит безопасность дорожного движения при минимуме сотрудников. Когда сотрудник стоит на дороге, он может простаивать часами в ожидании правонарушения. Дмитрий Лысков: Ну, согласитесь – все-таки камеры сильно повлияли на безопасность нашего дорожного движения, объективно сильно. Я помню, что было 10 лет назад, и что происходит сейчас. Григорий Шухман: Ну, они обеспечивают тотальный контроль. Вопрос в том, что, как я уже говорил, камеры не безошибочны. Просто МВД было за камеры, потому что инспектор, сидя за монитором, будет не просиживать зря, как на дороге, а будет просто каждую минуту обрабатывать по правонарушению, грубо говоря, поэтому требуется как бы меньше сотрудников. Дмитрий Лысков: И у нас сокращались сотрудники, собственно говоря. Григорий Шухман: Да, поэтому и сокращались. Но потом выяснилось, что когда на дороге стоят камеры, а не живые люди, сотрудники, инспекторы, то тогда на дороге просто там, где нет камер, люди отрываются, нарушают все что можно. В итоге выяснилось, что все-таки сотрудников надо возвращать, но у МВД уже нет их, уже сократили. Поэтому еще один такой предлог: у МВД людей не увеличилось, а наоборот, сократилось, а на дороги надо их возвращать. И где брать? Дмитрий Лысков: То есть МВД действительно, в частности ГИБДД, не справляется с тем потоком, который идет, и в силу этого пытается передать? Григорий Шухман: Да. А почему не справляется? Андрей Осипов: Вот сейчас, после принятия этого нового приказа, я их в Москве регулярно вижу где угодно. Дмитрий Лысков: Да, есть. Андрей Осипов: Находятся люди. Когда нужно, они находятся. Дмитрий Лысков: Ну, я бы не сказал, что их прямо уж очень много. Андрей Осипов: А вот когда в центре Москвы кого-то сбивают под видеокамерами или происходит дорожный конфликт, то почему-то милиция на это реагирует в течение 10 минут. Это вопрос использования камер. Любую камеру можно настроить как угодно, это лишь техническое средство. Вопрос всегда в головах. Проблема в этом заключается – в том, как человек, который смотрит через глазок видеокамеры, как он на это реагирует и принимает какие-то действия. То ли камера настроена, просто, как бешеный принтер, печатает квитанции. То ли каждое приходящее оттуда изображение обрабатывается, анализируется, и выносится соответствующая реакция. Дмитрий Лысков: Григорий Моисеевич говорил, что есть определенные ГОСТы по настройкам этих камер, и, в принципе, должны они соблюдаться. Ведь правильно? Григорий Шухман: Ну, они должны соблюдаться, но ни один ГОСТ, ни один сертификат, ни одна поверка не гарантирует, что камера будет безошибочна. Андрей Осипов: Конечно. Григорий Шухман: И рост нагрузки идет не только из-за того, что трафик, а потому что число камер увеличивается кратно, оно в десятки раз увеличивается. А число сотрудников ЦАФАП не увеличивается. Нагрузка растет, глаза устают – и они просто банально пропускают, штампуя на автомате. Дмитрий Лысков: Равиль Хаммятович, а может быть, нам тогда довести эту мысль до логического завершения? Смотрите – ГИБДД сталкивается с большим потоком информации, не справляется, передает это на местный уровень. Ну, передать это на местный уровень и устранить ГИБДД? Равиль Ахметжанов: Собственно говоря, к этому-то, по большому счету, и идет. Дмитрий Лысков: Вот я и смотрю – появились регулировщики ЦОДД. Парковку регулирует опять же ЦОДД. Сейчас ЦОДД будет администрировать штрафы. А чем будет заниматься в Москве ГИБДД в этом случае? Да, кстати говоря, сейчас и постановление об аварии, о правонарушении тоже не требуется больше, оказывается – ну, справка. Равиль Ахметжанов: Да, можно обойтись. Дмитрий Лысков: Можно и не оформлять. Равиль Ахметжанов: Дело в том, что развитие цивилизации, нашего общества идет какими-то своими интересными путями, периодически возникают какие-то противоречия, которые, в общем-то, возникают… Что-то вызывает у кого-то аппетит, возникают противоречия и неприятие. И сейчас хочу сказать насчет того, нужно ли нам МВД. Я распечатал этот закончик. В принципе, он довольно-таки небольшой. Хороший закон. Дмитрий Лысков: Только скажите, какой именно, потому что… Равиль Ахметжанов: А это тот самый закон о внесении изменений в Кодекс об административных правонарушениях, о передаче полномочий. То есть предусмотрено, что если заключается соглашение о передаче, то, соответственно, этот закон вступает в силу, то есть начинает работать фактически. Так вот, в этом закончике есть маленькая такая, крошечная деталь. В паспорте к этому закону сказано, что его принятие не создаст дополнительной финансовой нагрузки. Это маленькие простые слова. А вот если вникнуть в содержание постановления Правительства Российской Федерации еще от 2011 года, в котором говорилось о том, как должны работать административные регламенты, как их принимают, то там, в общем-то, есть маленькое уточнение: в том случае если финансирование передаваемых полномочий осуществляется за счет субъекта, а не федерального бюджета, то в таком случае этот субъект не должен руководствоваться тем регламентом соответствующего структурного подразделения МВД. То есть МВД, грубо говоря, отпускает все это из своих рук полностью, по полной программе, то есть они уже не могут контролировать. Они уже издали регламент, например, для ГИБДД. Мы знаем, как работает ГИБДД, соблюдает закон, что-то еще. Так вот, этот административный регламент для органа… Дмитрий Лысков: Для субъекта федерации и гражданских властей не работает. Сергей Александрович, вот видите, что получается? Экономически целесообразно, экономически выгодно. И мы идем по этому пути – по пути передачи субъектам федерации всего администрирования, по сути, дорожного движения, так получается. И что с этим делать? Сергей Радько: Вот мы видим как раз, что, изучив все это, мы приходим к выводу, что, скорее всего, здесь главная идея – коммерциализация штрафов, коммерциализация административных процедур, связанных с правилами дорожного движения. Хотя во всех документах у нас регламентируется и презюмируется то, что главная цель всех действий – это прежде всего профилактика правонарушений, в том числе и в регламенте ГИБДД, и в законе "О безопасности дорожного движения", и так далее. Но по факту мы видим, что все направляется на то, чтобы в какой-то мере или в очень большой мере пополнить бюджеты, в том числе и региональные. К сожалению, пока такая ситуация. Но все-таки я надеюсь, что этот закон, если и примут, то или примут нескоро, или он, может быть, пройдет какие-то изменения. Потому что, в принципе, для того, чтобы система заработала на региональном уровне, нужно как минимум во много-много раз увеличить штат того же ЦОДД или МАДИ. Потому что если те штрафы, которые сейчас рассматривают, выносит постановления ГИБДД, и оно же рассматривает жалобы на них, необходимо сотрудников этих же или новых нанят на АМПП, чтобы они рассматривали жалобы на эти постановления, потому что в ГИБДД система обжалования, к сожалению, работает, мягко говоря, неидеально. Боюсь, что пока не будет создана обжалования в МАДИ на уровне Москвы, то эта система будет работать еще хуже. Дмитрий Лысков: Вячеслав Борисович… Андрей Осипов: Простите. Вы говорите об органах обжалования в ЦОДД и МАДИ. Там действительно сейчас создана некая даже горячая линия, которая позволяет оперативно обжаловать постановления. Это еще хуже, чем ГИБДД, нужно стоять в очереди. Дмитрий Лысков: Вот! Я хотел поднять вопрос. Может быть, обжаловать-то будет значительно проще, наоборот, если ГИБДД не справляется? Сергей Радько: Не будет проще. Дмитрий Лысков: Почему не будет? Почему? Андрей Осипов: Об этом никакой формулировки нет. Никакого упрощения системы обжалования нет. Григорий Шухман: ГИБДД не справляется с ними никак. Дмитрий Лысков: Не справляется, я и говорю. Так, может быть, ЦОДД будет справляться лучше? Сергей Радько: На Садовой-Самотечной нужно очередь занимать, нужно стоять целый день, чтобы узнать, что ваше постановление отправлено по почте. Вы его не получали, вам никто на руки его не выдаст. Оно уходит к приставу, и пристав списывает деньги с карточки, а то еще и по несколько раз. И ничего с этим сделать нельзя. Андрей Осипов: Как результат – ГИБДД начинает восприниматься карательным органом. И точно таким же будут восприниматься некоторые местные власти, получив полномочия на администрирование штрафов, ведь механизма обжалования постановлений – понятного, простого для каждого гражданина России – нет нигде. Мы говорим, что мы передаем полномочия, но мы не создаем противовеса для самого человека, который живет в этой стране. Вот и все. То есть штрафов он однозначно будет получать больше. Камер будет однозначно становиться больше. В тех маленьких регионах, где нет бюджета на установку камер, наверняка появится коммерческая компания, которая его предложит. Но опять же, а что делать автовладельцу? Он и так у нас, извините, самый незащищенный класс. Дмитрий Лысков: Вячеслав Борисович, вот смотрите – у нас, с одной стороны, все время говорится о развитии местного самоуправления, местной инициативы и так далее и тому подобное. Вот яркий шаг в этом направлении. Но тут же возникают сомнения в том, что местные власти будут адекватно распоряжаться полученными правами. Как быть в этой ситуации? Вячеслав Борисов: Ну, здесь в первую очередь надо понимать о том, что в бюджеты и сейчас, и в дальнейшем будут идти именно с камер видеонаблюдения миллиарды рублей. Дмитрий Лысков: Они и идут. По сути и де-юре они идут. Вячеслав Борисов: Они идут. И эти расходы должны все-таки каким-то образом формироваться с участием общественности. То есть, таким образом, куда будут направлены деньги, собранные, например, с прошлого года? На обустройство каких-то аварийно опасных участков, где гибнут люди. На установку светофоров. На какое-то обустройство инфраструктуры улично-дорожной сети. Может быть, на благоустройство. Какой-то хотя бы процент средств должен быть предусмотрен непосредственно на меры, направленные по снижению дорожно-транспортных происшествий, это обязательно. Дмитрий Лысков: То есть вопрос контроля местных бюджетов в данном случае должен быть первоочередным? Прошу вас. Равиль Ахметжанов: Краешек одеяла на себя натянуть хотелось бы. Смотрите, дело в том, что сам по себе закон, как я уже сказал, он достаточно хороший. Органы государственной власти – ну, если мы до сих пор не сделали революцию, значит, они все-таки достойные еще на существование. Однако что касается людей, что касается того, как они работают – здесь уже возникают… Вы знаете, у кого-то смех, а у кого-то слезы. Я могу просто-напросто сказать. Сегодня звонит некоторая барышня, которая сообщает о том, что на ее улице меняли тротуар, меняли дорожные знаки, меняли, в общем-то, дорожное покрытие. Нет ни одного знака, запрещающего остановку. Она машину поставила. Чуть-чуть время прошло – приходит постановление: "Ваш автомобиль стоит в зоне действия знака "Стоянка запрещена". С вас штраф 3 тысячи рублей". Она воспользовалась своим правом подать жалобу на постановление. Этого права у нее никто не отнимет никогда. Андрей Осипов: Она подала? Удалось? Равиль Ахметжанов: Ей обещано подать – она подала. Андрей Осипов: А дальше? Равиль Ахметжанов: У нее и приняли. Вот законом не предусмотрено, что через интернет-портал. С удовольствием приняли, с удовольствием рассмотрели и сообщили о том, что: "То, что на постановлении нет изображения нашего отсутствующего знака "Стоянка запрещена", не мешает производству по делу, поэтому ваша жалоба, в общем-то, оставлена без удовлетворения". Андрей Осипов: Хороший пример, прекрасный! Равиль Ахметжанов: Речь идет о том, что где-то там сидят люди, которые смотрят на то, что было когда-то раньше, на ветхозаветные планы, схемы, что-то еще, портреты… Дмитрий Лысков: То есть где-то должен быть знак, а он отсутствует. Сергей Радько: Он по схеме ЦОДД есть. У них все обосновано. Равиль Ахметжанов: У них нет информации о реальности. И в результате они делают вывод: "Вы знаете, два года назад там поставили знак – стало быть, вы нарушили". И вот это желание сидеть на месте и рассматривать по тем данным, которые у них где-то были, оно никак не меняется. Какие-нибудь машины ездят, фотографируют, фиксируют автомобили, которые стоят не там, где можно. Вот они проезжают, проезжают, проезжают… Все уже номера перефотографировали, уже всех должностных лиц засыпали, куча постановлений выносится. Извините, пожалуйста, вот эта машина может проехать вот по этому участку и зафиксировать, что вот здесь в такое время был, действительно был знак, просто залепленный снегом, снесенный ветром, просто-напросто его нет, он просто-напросто криво повешен, он развернут на 180 градусов? Вот эту дебильную, примитивную часть работы никто почему-то не делает. Дмитрий Лысков: Андрей Олегович, а вот как действительно разбираться с такими ситуациями? Ночью подростки, допустим, я не знаю, хулиганили и сорвали знак. Ну, он же там должен висеть. Как человеку, во-первых, отстоять свои права? И что делать в данном случае органам, которые выносят постановление по этому гипотетическому административному происшествию? Что? Выезжать на место, протоколировать? Или человеку брать, я не знаю, независимого автоэксперта, идти с ним? Вот для наших телезрителей. Вот как? Андрей Осипов: Тут скорее не автоэксперт нужен. Ну, сфотографировать – да. Зафиксировать – обязательно. И обратиться к юристам. А самое главное – запастись терпением и надеждой на то, что либо юрист попадется хороший, либо вам повезет, и действительно помогут. Вы заполните правильно все бумаги, подадите их в правильное окно, и там будет сидеть правильный человек, который действительно посмотрит на это, а не как с этой бабушкой скажет, что там знак был на схеме, а то, что он залеплен снегом, уничтожен ветром, погодными условиями – это абсолютно невозможно, вы все равно будете оштрафованы. Понимаете? Вот как нужно делать. А порядок действий, я думаю, достаточно четко прописан и в Кодексе об административных правонарушениях. Его знают, я думаю, очень многие люди, которые когда-либо с этим сталкивались и пытались обжаловать вот такие постановления. Дмитрий Лысков: Сергей Александрович… Секундочку. Сергей Александрович, насколько действительно радужные перспективы у человека, который с юристом все правильно оформил, передал? Вот Равиль Хаммятович только что сказал, что сказали: "Ну, без рассмотрения оставлено". Или всегда остается без рассмотрения, или есть все-таки шанс добиться правды? Сергей Радько: Есть положительные примеры. Но, как правило, из тех документов, что я видел, решения по жалобам, которые выносит МАДИ, там есть две фразы. Какие бы мы ни писали жалобы – хоть на 50 листах, хоть с фотографиями и так далее, – там есть две фразы. Либо "Ваши доводы, изложенные в жалобе, подтвердились, постановление отменяется". Но, как правило, пишут другую фразу: "Ваши доводы не подтвердились, жалоба оставлена без удовлетворения". Анализом данных не занимается никто. И в том примере, о котором мы говорим, конечно, можно сфотографировать отсутствие знака, но нам возразят, что: "По схеме ЦОДД знак есть, ваша фотография сделана в неизвестное время неизвестными лицами, потому штраф законен". Дмитрий Лысков: Получается, что отстоять свои права в данном случае невозможно? Сергей Радько: Получается, что система назначения штрафов, а особенно система их обжалования – можно сказать так, что она представляет собой узаконенное беззаконие, то есть когда нас наказывают за те нарушения, которых нет, и мы не имеем возможности свои права защищать. Эта система работает очень криво. По сути это юридический беспредел. Дмитрий Лысков: Григорий Моисеевич, вы хотели добавить к этому вопросу, да? Григорий Шухман: Да, я хотел бы добавить существенную вещь. Когда ГОСТ начал разрабатывать… Этот ГОСТ в числе прочего нормирует фотоматериалы по каждому виду правонарушений. Для нарушений правил остановки и стоянки в него было заложено, что если на фотографии с машиной нет ни знака, ни разметки, то должна быть отдельная фотография, фиксирующая именно разметку и знак, которые ограничивают парковку на данном месте. Дмитрий Лысков: То есть это положение есть? Григорий Шухман: Было. Но после того, как стандарт попал в Росстандарт из рабочей группы разработчика, через год он вышел уже оттуда с замечанием, что если на фотографии машины нельзя определить место, то материал должен позволять определить место правонарушения. Никакого слова о знаках и разметке там нет. Что касается… Вообще есть такие материалы. В Челябинске используется комплекс "Паркон", и там изначально фиксируется не только сам автомобиль, но именно знак, который запрещает или ограничивает парковку. Поэтому это чисто вопрос добросовестности местных властей и эксплуатантов. Дмитрий Лысков: Вячеслав Борисович, вот смотрите, как получается интересно: знака может не быть, но на схеме он есть, и местные органы считают, что он должен там быть. А гражданину никак не получается… Гражданину, даже если обснимает всю улицу, а знака там нет, ему скажут: "Ну, неизвестно, когда сделана ваша фотография. Извините"; или: "Вы его сами сняли, а потом повесили обратно". Что делать-то с этим? Вячеслав Борисов: Подавляющее большинство граждан у нас, к сожалению, на сегодняшний день покорно идут и оплачивают… Сергей Радько: Со скидкой. Вячеслав Борисов: …со скидкой, своевременно вынесенные порой, скажем так, мягко говоря, недоказанные материалы. Постановление приходит – оплачивают. Потому что люди работают, у них нет времени тратить свое время рабочее, идти и стоять в очередях с такими же, скажем так, потерпевшими, которые пришли тоже обжаловать эти истории. И естественно, большинство людей у нас отказываются в пользу оперативности решения своего вопроса, отказываются от того, чтобы отстоять свои права. Дмитрий Лысков: Оперативность – да. Сергей Радько: После этого пропадает желание обжаловать постановления напрочь. Равиль Ахметжанов: Позвольте добавлю несколько слов? Дмитрий Лысков: Да, конечно. Равиль Ахметжанов: Смотрите. Дело в том, что некоторое время назад были обращения в Администрацию президента. Люди не могут доказать. "Вот инспектор ГИБДД нарисовал какую-то схему, я не могу ее опорочить. Вот здесь у меня есть фотография, я приношу ее в суд – и никто не видит, никто не хочет смотреть". И некоторое время назад были изменения в Кодекс об административных правонарушениях: фотографии признаны доказательствами. И что же? Ничего не изменилось. Сфотографировали отсутствие дорожного знака, принесли куда-нибудь – в ГИБДД, в суд или в то же самое МАДИ. Извините, что я упомянул это слово, это не ругательство, не запикивайте. Так вот, речь идет о том, что приношу я эти фотографии – и вдруг оказывается: "А кто его знает, когда и при каких условиях вы сделали эту фотографию?" Дмитрий Лысков: О чем мы говорили. Равиль Ахметжанов: То есть речь идет о том, что опять-таки я не могу включить машину времени и посмотреть, что было тогда. То есть я получил постановление через неделю, например, пришел и сфотографировал. Знак не появился. А что было на тот момент, мне никто не скажет. И вот это "никто не скажет" процветает до упора. Даже судья требует сведения, например: "Предоставьте, пожалуйста, данные о дорожной разметке и дорожных знаках". И вот, не приходя в сознание, какой-нибудь руководитель какого-нибудь местного органа сообщает: "Сообщаю вам на запрос о требовании знаков, что знаки вот такие вот". Я сижу в суде и спрашиваю: "А про разметку там ничего?" – "Нет, про разметку ничего". Дмитрий Лысков: Забыл. Ну, поняли. Вячеслав Борисович, вот как-то решать эту проблему же надо. Ну, действительно получается, что человек доказать, в случае чего, ничего не может. Дело даже не в том, что он торопится, работает и неохота ему стоять в очереди. Дело в том, что даже если он захочет, то он ничего не может сделать. Вячеслав Борисов: Конечно же, в рамках рассмотрения этого законопроекта необходимо предусмотреть опять же таки в законодательном плане какую-то упрощенную, возможно, процедуру обжалования. Может быть, как предположение, это будет происходить через сайт "Госуслуги", возможно, чтобы человеку было удобно, не выходя из офиса или дома, хотя бы первичную процедуру обжалования провести вот так дистанционно. Это как минимум. Но, естественно, вопрос упрощения процедуры обжалования, потому что мы все понимаем, что средства фото- и видеофиксации могут давать какие-то сбои. Ну, не могут они в стопроцентном варианте работать, прямо стопроцентно. Дмитрий Лысков: Да даже тут дело не в том, что сбои. Дело действительно в том, что на схеме знак должен быть, машина проехала, зафиксировала, а знака там на самом деле нет. Григорий Моисеевич, наверное, может быть, какие-то ГОСТы, может быть, я не знаю, какие-то документы регламентируют права граждан в этом смысле? То есть как гражданин-то может со своей стороны зафиксировать, что он прав, или нет такой возможности? Григорий Шухман: Я хотел бы сказать пару слов в защиту разработчиков. Дело в том, что комплексы фото- и видеофиксации на самом деле документируют все события избыточно. Допустим, тот же самый паркрайт на самом деле пишет видеозапись проезда от знака до места стоянки машины. И эта запись просто не скачивается с паркрайта, а стирается через неделю как на любой регистраторе. Если бы ЦОДД ее сохранял и предоставлял гражданину, то гражданин бы показал: "Вот машина едет, нет знака. А вот моя машина. Нарушения нет". Но просто городская администрация, ЦОДД, они прячут эти материалы от граждан, которые могут позволить гражданам защитить себя. Проблема в добросовестности или недобросовестности именно властей. Дмитрий Лысков: Вот боюсь, Андрей Олегович, потому и возникают ощущения, что местные администрации просто элементарно зарабатывают на этом. Андрей Осипов: Возникают вообще неприятные ощущения у всех автовладельцев, когда они получают штрафы, и вообще по тому отношению, которое к ним, собственно говоря, предъявляют в данном случае ГИБДД, МВД или местные органы власти. Я вам приведу просто два небольших примера. Я частенько по долгу службы бываю за рубежом и также оттуда получаю фотографии с камер фото- и видеофиксации, пару штрафов. Один штраф из региональной земли Германии. Региональная власть, не полиция. Два письма там выложено. В одном из них собственно бланк, фотография, все написано, состав правонарушения. Второй – форма, где написано: "Если вы не согласны, если вы не были за рулем, пожалуйста, заполните эту форму, отправьте нам ее по факсу, электронной почте, – телефон там и так далее, все средства связи. – 50-процентную скидку мы сохраним на время рассмотрения вашего заявления и обязательно вернемся к вам с ответом". Там сложность была с оплатой. Я туда написал. Мне пришло письмо, они приложили квитанцию: "Пожалуйста, оплатите". Второй пример – квитанция Евросоюза. Это такой длинный цветной бланк, который сейчас выписывают очень многим гражданам, которые в России попадаются под комплексы видеофиксации. Он мне пришел, по-моему, то ли из Голландии, то ли из Бельгии. Верхняя часть квитанции – это фотография, собственно говоря, правонарушения. Дальше идет объяснение и шкала штрафов, в зависимости от сроков оплаты. А внизу прилагается форма, которую человек несогласный автоматически заполняет. И эта форма даже не требует конверта, вам не нужно покупать марку. Вам ничего не нужно делать. Она отрывная. Вы заполнили, оторвали, положили в конверт – и все. И будьте уверены, что с вами свяжутся, потому что каждое дело рассматривается. А тут мы приходим к тому, что, как говорится, круг замкнулся. У нас, к сожалению, даже если ты пишешь жалобу, она может быть просто не рассмотрена, никто не будет рассматривать. Дмитрий Лысков: А вы не поясните, как это умудряются все-таки рассматривать? Вот вы говорите, что каждая жалоба рассматривается. Андрей Осипов: Да. Дмитрий Лысков: А как? Там сидит огромный штат, который все эти жалобы рассматривает? Вот мы говорили, что у нас, вполне возможно, ГИБДД не справляется, для этого передает на баланс местных властей. Те тоже не справляются. А там же как справляются? Андрей Осипов: Во-первых, не надо забывать о нормальном технологическом уровне развития человечества. Можно настроить программное обеспечение камеры. Камера – это что? Это глазок, это объектив. Он просто фиксирует то, что происходит. Дальше вопрос программного обеспечения компьютера. Отсечь ошибочные квитанции со скоростями больше 200–300 километров в час на уровне программного обеспечения – не проблема, поверьте мне. Проверить фотографию, что это не блик фар, а действительно машина изображена и не фотомонтаж, при помощи электронных средств, без участия человека – не проблема. Вопрос в том, что в Европе всегда существует персональная ответственность этой земли, этого полицейского и, допустим, конкретного человека, который выписал вам постановление. И не дай бог, это постановление будет обжаловано или его действие будет признано неправомерным – поверьте, мера ответственности будет очень и очень серьезной. То есть создана система сдержек и противовесов, если хотите. И человек получает квитанцию… Почему там безошибочные 99,9% квитанций? Потому что, скорее всего, они даже если первоначальный отбор не проходят, то они обрабатываются машинными средствами. Никакой проблемы в этом сейчас нет. И второе. В любом случае, если потом приходит какое-то нарекание на работу, поверьте мне, оно находит реакцию. И персонала вам для этого нужно гораздо меньше. Потому что людей, которые принимают жалобы там, работает гораздо больше, чем людей, которые выписывают постановления. Ну, конечно, я не говорю о функциях полиции. Если мы будем сравнивать количество полицейских и количество социальных работников, тех же самых служб, то, конечно, это несопоставимые параметры, но тем не менее. Если мы возьмем, допустим, отдельную землю, то в каждой земле Германии есть свой департамент, который занимается рассмотрением обращений граждан. И занимается этим. Дмитрий Лысков: Григорий Моисеевич, а есть у нас представление, сколько у нас постановлений ошибочных среди общего массива? Или у нас даже таких данных объективных нет? Григорий Шухман: Тут проблема статистики в том, что считать ошибочным постановлением. То, что было обжаловано? То, что было удовлетворено? Что? Андрей Осипов: Люди заплатили, и все. Дмитрий Лысков: То, что отменено. Или то, что заплатили, решив не связываться. Вот я и говорю – похоже, у нас даже такого представления нет. Равиль Ахметжанов: Ошибочно вынесено. Дмитрий Лысков: Ну, ошибочно вынесено, да. Опять же возникает вопрос: а как это считать? Сергей Радько: Пока не отменено, оно считается законным. Соответственно, только отмененное постановление можно считать неправильным и незаконным постановлением. Григорий Шухман: А учитывая эту невозможность отменить, когда вы приводите доводы, фотографии, а тебе говорят: "Нас не волнует. Это все равно считается вашим нарушением". Ошибка есть, но просто в статистику она не попала. Дмитрий Лысков: Сергей Александрович, а вот смотрите, какая ситуация. Вот сейчас у нас возникает… С одной стороны, ГИБДД выносит постановления об административных правонарушениях, с другой стороны – местные власти в скором времени (ну, московские в частности, а дальше это планируется распространить и на всю страну). Процедура обжалования в ГИБДД-то сложная. Как она будет выглядеть у местных властей, пока еще не понятно, но, по крайней мере, возникнет уже две процедуры обжалования. Люди окончательно запутаются? Сергей Радько: Ну, я, вообще-то, всем советую всегда обжаловать эти постановления не в ГИБДД, за редким исключением… Дмитрий Лысков: А где? Сергей Радько: …а только в суде. Почему? Потому что в суде можно всегда найти следы этой жалобы. В суде есть сайт, где можно отследить по фамилии, по номеру материала судьбу этого материала, фамилию судьи, иногда даже связаться с помощником судьи и узнать, на какое число назначено рассмотрение жалобы. В ГИБДД такого нет. Все жалобы, которые мы отправляем на Садовую-Самотечную, они то ли рассматриваются, то ли нет. Прийти и узнать, какое принято решение, невозможно. Только через полгода, когда пристав списывает деньги с банковского счета, вы узнаете, что, оказывается, ваша жалоба была оставлена без удовлетворения, постановление вступило в законную силу, вы его не оплатили, и его отправили приставу. Поэтому я советую всем обжаловать только в суде. Там, по крайней мере, всегда можно найти того человека, конкретного судью, который занимается рассмотрением вашей жалобы. Но здесь другая проблема… Дмитрий Лысков: Подождите. Да, другую проблему мы сейчас рассмотрим. Но чтобы была понятна тогда схема, о которой вы говорите – вообще не обращаться в ГИБДД, а сразу обращаться к юристу и идти в суд? Сергей Радько: Жалоба подается в суд по месту совершения этого нарушения. Вот здесь есть та проблема, о которой я и хотел сказать. Если, например, вы продали свою машину (а сейчас они продаются без снятия с учета) и покупатель уехал из Москвы, допустим, в Челябинск или из Казани в Магадан, и за это время нахватал там 5, 10, 20 штрафов, то подавать жалобы придется в суды по месту этих самих камер. Соответственно, это не всегда удобно. В ГИБДД в ряде случаев это удобнее сделать. Если, например, вы продали автомобиль, у вас есть договор купли-продажи, копия ПТС и так далее, вы можете на него сослаться. Но опять же желательно этот оригинал показать. И в этой связи система, о которой мы говорили, которая задумывалась как правильная, вряд ли может работать корректно, потому что вы не можете по интернету предъявить оригинал договор судье либо сотруднику МВД, и он не может убедиться в том, что вы договор сами себе не написали с целью избежать наказания. Поэтому, к сожалению, пока система… Дмитрий Лысков: То есть тоже не работает, получается? Сергей Радько: Работает, но со скрипом. Но если, допустим, вам приходит штраф из вашего региона (из Москвы, из Подмосковья), то иногда гораздо проще обжаловать именно в том суде, где вменяемся вам нарушение – там, по крайней мере, всегда можно найти того судью, который занимается. И, может быть, даже он вас услышит. Дмитрий Лысков: Вы хотели дополнить? Равиль Ахметжанов: Смотрите. Существует, например, факт купли-продажи. Вы сразу напомнили мне то, что привлекается к ответственности собственник… Сергей Радько: Собственник, на которого зарегистрирован автомобиль. Равиль Ахметжанов: А собственника ГИБДД может не знать. Дело в том, что регистрация транспортного средства осуществляется не с целью регистрации прав собственности… Сергей Радько: А с целью допуска. Равиль Ахметжанов: …а просто-напросто для того, чтобы учитывать транспорт. Таким образом, они могут и не иметь реальных сведений. И изначально все, абсолютно все постановления по автоматической фиксации выносятся наобум в надежде на то, что эта автомашина еще не поменяла собственника. Это одно. Что касается того, что автомобиль едет через всю страну. Значит, нужно рассматривать все дела по своим регионам. Закон говорит о том, что дело пересматривается по месту совершения. По этому поводу наша организация подала заявление в Минэкономразвития и, в общем-то, получила интересное, грубо говоря, одобрение идеи. Существуют у нас многофункциональные центры. Гипотетически человек, который хочет обжаловать и имеет один комплект документов (предположим, договор купли-продажи), и он заинтересован в том, чтобы каждое должностное лицо посмотрело на оригинал… Ну не может он такое количество копий сделать. Так вот, прийти в один МФЦ, показать один раз должностному лицу этот документ. Отсканируют и так далее, и по своим каналам, со своими электронными и цифровыми подписями пошлют туда, куда нужно. И у человека, кстати говоря, будет еще информация о том, что он заявил жалобу своевременно. А вот то, что касается… Дмитрий Лысков: Ну, это вы вышли с инициативой. А когда она будет внедрена в жизнь? Равиль Ахметжанов: Она, в общем-то, была позитивно оценена. В общем-то, сказали, что будут думать на эту тему. А МВД, в свою очередь, сказало: "Ну, как сделают, так и сделают". Сергей Радько: А пока на сегодня (я прошу прощения, перебью) действует разъяснение Верховного Суда, если я не ошибаюсь, еще от 2005 года. И там написано, что при обжаловании постановления исходить нужно не из места рассмотрения жалобы, а из места, на которое распространяется юрисдикция должностного лица. И все суды воспринимают однозначно так, что подавать жалобу нужно по месту совершения нарушения, а не по месту, где находится орган ГИБДД или вы проживаете. Дмитрий Лысков: Спасибо. Вячеслав Борисович, прозвучала уже мысль в нашей программе, что вот нужна система сдержек и противовесов. Последний в этой программе вопрос будет, несколько секунд у нас буквально остается до конца. А есть ли реальные шансы, что она будет создана? И когда? Вячеслав Борисов: Будем надеяться. Будем надеяться на то, что все-таки при рассмотрении и возможном дальнейшем утверждении этого законопроекта будут предусмотрены, в первую очередь предусмотрены права и свободы автомобилистов. Дмитрий Лысков: И персональная ответственность людей, которые выносят неправомерные решения? Вячеслав Борисов: И персональная ответственность людей, которые выносят заранее неправомерные решения, при этом при подготовке материала этим должностным лицом он уже заранее видит, что там прямо стопроцентный вариант того, что это неправомерное решение. Дмитрий Лысков: Спасибо. Время нашей программы подошло к концу. Администрирование штрафов, правила дорожного движения, организация дорожного движения были в центре внимания сегодняшней нашей программы. Огромное спасибо нашим уважаемым экспертам за этот содержательный разговор. Спасибо.