ВИДЕО – Да на лифте поднимаются одни слабаки! – Да ну его! Может, все-таки на лифте? – Все спортики поднимаются только пешком по лестнице. Мы же теперь тоже спортики. Давай догоняй! – С тобой все нормально? – Нормально, нормально… Нужно просто отдышаться. А этаж это какой? – Второй. Анастасия Урнова: Вы слышали? Спортики! Так в России могут назвать себя все подростки в возрасте от 15 до 18 лет. Все, и даже больше. По крайней мере, в отчетности Минспорта физической культурой занимается на 194 тысячи подростков больше, чем их есть вообще по стране, по данным Росстата. И это не единственное расхождение данных в отчетности министерства о выполнении Программы доступности массового спорта. Что же обнаружила Счетная палата? Как распорядились сотнями миллиардов? И что граждане со всех этих трат получат? Обсуждаем сегодня в ток-шоу «ПРАВ!ДА?». Меня зовут Анастасия Урнова. И вот мои гости: Борис Пайкин, депутат Госдумы. Его точка зрения: количество занимающихся спортом увеличит финансовая помощь. Елена Истягина-Елисеева, специалист по спортивному менеджменту. Ее позиция: нет никакого смысла строить огромные комплексы в маленьких населенных пунктах. Ольга Киселева, президент Ассоциации операторов фитнес-индустрии. Уверена, что спрос на занятия спортом в России – огромен. Виктор Бугров, заведующий спортдепартаментом из Тверской области. Считает, что в занятиях спортом самое главное – самоорганизация. Коллеги, давайте сразу к сути проблемы. Недавно Счетная палата обратила внимание на то, как реализуется Стратегия развития физической культуры и спорта в России. Вот они говорят, что с 2018-го по 2020 год на реализацию этой стратегии было потрачено 250 миллиардов рублей, и большая часть этих денег пошла на строительство инфраструктуры. Тем не менее спорт для многих наших сограждан все равно остается недоступен: он либо слишком дорог, либо им все равно негде заплатить. Борис, опять же говоря про отчет Счетной палаты, они говорят о том, что тем не менее обеспеченность спортивными какими-то объектами в стране очень неравномерная. Если оценивать в процентах, то она в среднем 55%. А есть регионы, где дела совсем плохи: Республика Ингушетия, Дагестан, Московская область, Крым. Вот хочется для начала разобраться, по какому признаку между регионами вообще распределяются деньги. Борис Пайкин: На самом деле распределение денег происходит от того, каким образом регионы подают заявки в Минспорт. Для того чтобы заявка на какой-то определенный спортивный объект была принята и были выделены федеральные средства, должен быть полный комплект документов, который проходит Главгосэкспертизу. После этого эта заявка подается в Минспорт, дальше она рассматривается на правительственной комиссии – и идет выделение денег. И здесь очень многое зависит от того, как регионы с этой работой справляются. Дело все в том, что подготовка проектно-сметной документации происходит за счет регионов. Мы сегодня знаем, что многие регионы не обладают финансовыми средствами. Соответственно, кто может, тот эти вопросы решает, заявки делает и подает. Соответственно, он получает деньги, и объекты строятся. Ну, это как бы такая основная причина, которая первоочередная. Потому что сегодня, как только встает вопрос, регион сразу говорит: «У нас нет средств для того, чтобы сделать проектно-сметную документацию. Дайте нам средства – и мы подадим заявку на десять объектов, потому что потребность у нас просто колоссальная». Поэтому, соответственно, идет такое расхождение. Анастасия Урнова: Ну понятно. В общем, получается по факту, что во многом сами виноваты. Виктор, у вас ФОК существовал и до того, как начала эта программа. Получали ли вы какие-то деньги? Может быть, удалось сделать какую-то модернизацию, что-то новое построить? Или вас совсем не коснулось? Виктор Бугров: Нет, у нас глава нашего муниципального округа подходит к этому вопросу по-другому несколько. Он в порядке программы местных инициатив, в порядке софинансирования с областным бюджетом договаривается, принимает программу о строительстве какого-нибудь объекта, согласовывает с областью, получает часть денег из областного бюджета, часть денег из местного бюджета и строит какую-то инфраструктуру. Буквально в том году у нас была построена тренажерная площадка в одном селе (у нас Оленинский муниципальный округ Тверской области). В другом населенном пункте у нас были построены трибуны на стадионе этих средств. Мы выкрутились сами. Анастасия Урнова: Какие вы молодцы! Министр спорта говорил о том, что потребность в спортивных объектах есть по всей стране. Но мы поговорили с урбанистом, который обращает внимание на специфику отдельных регионов. Давайте послушаем, что он говорит. ВИДЕО Артем Герасименко, урбанист, основатель центра «Здоровые города»: Говорить о том, что в России есть какая-то единая ситуация с физической культурой, достаточно сложно, потому что ситуация очень сильно различается в Москве и в регионах, потому что, в принципе, половина всего рынка в экономическом смысле приходится на Москву, Московскую область и Санкт-Петербург. Соответственно, все остальные 100 с лишним миллионов людей занимают всего лишь половину рынка в экономическом смысле. И это накладывает свой отпечаток. Анастасия Урнова: Елена, мы говорим про 250 миллиардов рублей. С одной стороны, сумма очень впечатляющая. А с другой стороны, много ли это в масштабах страны, когда мы говорим о строительстве? Елена Истягина-Елисеева: Вы знаете, я не совсем поняла, что именно уважаемый урбанист имеет в виду под словом «рынок» в контексте физической культуры и спорта. Насчет 250 миллионов… Анастасия Урнова: Миллиардов. Елена Истягина-Елисеева: Миллиардов. Знаете, всегда можно сделать побольше, всегда можно сделать поменьше. Вопрос в энергоэффективности расходования. И опять же, если мы говорим о строительстве спортивной инфраструктуры, то, действительно, за последние годы количество объектов увеличилось. И мы улучшили свою спортивную инфраструктуру с тех самых «лихих» 90-х. Но это не отменяет проблемы нынешнего дня. Например, в Тверской области каждый губернатор увлекался своим видом спорта. Они увлекались то хоккеем и открывали клуб ХК МВД, то баскетболом. Это при том, что министр спорта, насколько я помню, был один. Но всю спортивную славу приносила богом забытая гребная школа Антонины Серединой. И в таком контексте можно, конечно, подискутировать на предмет того, насколько эффективно расходуются средства. Анастасия Урнова: Ольга, а по-вашему, вообще есть ли спрос на такое количество спортивных объектов? Люди занимаются спортом? Ольга Киселева: Вы знаете, я представляю фитнес-индустрию и вполне себе могу сказать, что спрос огромен. Ну, с точки зрения фитнеса, 7 миллионов россиян до 2020 года занимались коммерческой физкультурой. Анастасия Урнова: То есть платили за это деньги. Ольга Киселева: То есть платили за это деньги. 250 миллиардов – много это или мало? В среднем фитнес-клуб на 2000–2500 квадратных метров, для того чтобы его создать не арендованных площадях, стоит порядка 180–200 миллионов рублей. Вот пересчитайте на эту сумму – и вы получите количество объектов, которые по стране должны быть. Ну, я понимаю… Анастасия Урнова: Вообще довольно много получается. Ольга Киселева: Прилично, да. И вот я как раз с урбанистом согласна, потому что мы точно понимаем, что 50% рынка, например, фитнес-услуг правда находится в Москве и Московской области, в Ленобласти и Санкт-Петербурге. Вся остальная страна получает гораздо меньше спортивно-оздоровительных услуг. Анастасия Урнова: Но значит ли это, что вся остальная страна занимается бесплатно? Или это значит, что они меньше занимаются? Ольга Киселева: Они меньше занимаются. Анастасия Урнова: Хорошо. Лариса, тогда важный вопрос. Когда определяется, где что будет строиться, какие программы развития? Я просто тут хочу вспомнить, может быть, не всюду удачный опыт после Чемпионата мира по футболу, когда было построено довольно большое количество новых стадионов, и многие регионы потом жаловались и обращались как раз к федеральному правительству за деньгами на содержание этих спортивных объектов, потому что оказывалось, что ну просто невозможно так загрузить инфраструктуру. Вот сейчас как-то учитывается этот опыт? Чтобы не оказывалось, что в небольшом городе, например, огромный ледовый дворец. Борис Пайкин: Ну, на самом деле, кроме Москвы и Санкт-Петербурга, все регионы обратились после Чемпионата мира с просьбой субсидировать им содержание стадионов, потому что, к сожалению, ни Калининград, ни Мордовия, их бюджетные региональные не в состоянии были это сделать. Но это был Чемпионат мира, мы понимали, на что мы шли. И на сегодняшний день, в принципе, объекты достойные, они работаю, поэтому средства федеральный бюджет, безусловно, на них выделил. Что вообще касается сегодня распределения средств, то, конечно, этот вопрос стоит очень остро, и мы его неоднократно поднимаем. Потому что сегодня во многих регионах, особенно в небольших населенных пунктах, часто строят большие спортивные сооружения… Я не буду тут приводить регионы, но у нас есть десяток таких примеров, когда строится большой ФОК либо с плавательным бассейном, либо ледовая арена. Во-первых, нет такого количества занимающихся, скажем так, в этом поселке, если речь идет о поселке большого типа. Во-вторых, нет возможности муниципалам содержать этот объект, они вынуждены прибегать к разного рода ухищрениям. А потом мы видим возбуждение каких-то уголовных дел. Поэтому мы говорим о том, что прежде чем строить какой-то объект, нужно провести опрос населения, нужно посмотреть, какое количество людей в этой местности живет, какая потребность есть в каких объектах – это ледовая арена, это бассейн либо легкоатлетический комплекс. А после этого уже строить. Это если идет сразу строительство из средств федерального бюджета. Здесь вы еще про 250 миллионов говорили… Анастасия Урнова: Миллиардов. Борис Пайкин: Миллиардов, да. Извините. Мне кажется, что… Анастасия Урнова: Все пытаются три нуля так скостить. Борис Пайкин: Мне кажется, что эта цифра, в общем, не совсем немножко правильная, потому что эти 250 миллиардов были направлены не именно на строительство спортивных объектов. Там достаточно большая часть средств ушла именно в регионы опять же на спорт, именно на спорт, но либо в рамках какой-то реконструкции уже существующих объектов, либо… То есть это субвенция федерального бюджета. И это в общей цифре 250. Если посмотреть, сколько из этой цифры непосредственно на строительство новых объектов ушло, то цифра будет значительно меньше. Анастасия Урнова: Ну, получается, что все равно, так или иначе, пускай новые или не новые, но это все равно на инфраструктуру? Борис Пайкин: Ну, безусловно. И можно сделать вывод один: средств недостаточно. Анастасия Урнова: Елена, вы знаете, на что я обратила внимание? Вот Борис говорит о том, что периодически в регионе, где это не нужно и не удается содержать огромный объект, он все равно строится. А кто же тогда такое решение принимает? Елена Истягина-Елисеева: Это решения разного порядка. Действительно, Общественная палата Российской Федерации недавно провела опрос, причем на сельских территориях. И обнаружилось как раз то, о чем говорил уважаемый коллега. В некоторых селах построены такие «дворцы», куда это село можно запустить все вместе. Анастасия Урнова: И люди будут жить под хорошей крышей Елена Истягина-Елисеева: Люди будут жить. И они там даже не встретятся некоторое время. Поэтому, действительно, такая ситуация существует. Принимаются решения и региональными властями, иногда и федеральными властями. Тем не менее непосредственно жителей спрашивают в последнюю очередь. Есть еще такой момент. Когда мы говорим об общей инфраструктуре, о том, что у нас увеличилось, о том, что у нас обеспечено, есть определенный диссонанс между городскими и сельскими территориями. Мы проводили на сельских территориях как раз опрос. Вроде как все неплохо, есть тебе и футбольное поле, и баскетбольное поле, и даже волейбольное. И мы спросили: «А можно нам фотографии прислать?» Оказывается, что по факту это одна и та же утоптанная площадка грунтовая. Там у тебя штыри стоят – это футбольные ворота. Анастасия Урнова: Мы у себя в деревне тоже так сделали сами. Елена Истягина-Елисеева: Вот так веревочку перетянули – это, пожалуйста, волейбол тебе. Поэтому вопрос не только о строительстве новой инфраструктуре, но и о качестве той, которая существует, которая поддерживается и которую считают достаточной для функционирования того или иного населенного пункта. Анастасия Урнова: Виктор, вот про достаточность еще хочется поговорить. Я, например, наткнулась на такой пример. В городе Мамоново Калининградской области есть три спортивные школы: по футболу, по тяжелой атлетике и по борьбе. Казалось бы, очевидно, есть выбор. Но девочка-то что делать, например? Сталкиваетесь ли вы с такими проблемами? Удается ли предложить людям разнообразие? Виктор Бугров: Ну, девочки у нас сейчас очень боевые. Анастасия Урнова: Это правда. Виктор Бугров: Они у нас и играют в футбол, и занимаются самбо, и всеми видами спорта. Анастасия Урнова: Но в футболе, знаете, у них мало перспектив, в большом спорте, поэтому хочется чего-то еще все-таки. Борис Пайкин: Неправда, неправда. Елена Истягина-Елисеева: На самом деле неправда. Борис Пайкин: Не согласен, вот не согласен. Елена Истягина-Елисеева: Женский футбол… Анастасия Урнова: То есть вы хотите сказать, что женский футбол – это дело прибыльное, показывают и по «Матч ТВ», и по Первому? Борис Пайкин: Нет, дело в том, что футбол в России – это вообще не прибыльное дело. Но дело все в том, что женский футбол, насколько я знаю, в России на сегодняшний день, наоборот, начал развиваться. Елена Истягина-Елисеева: И показывает результаты. Борис Пайкин: Да, и достаточно успешно. В связи с тем, что многие наши как раз именно монополии решили обратить внимание, кроме мужского футбола, на женский. Благодаря этому, действительно, он начал развиваться. Во-первых, больше девочек стало заниматься. Это на самом деле приятно. Мы знаем, что в Европе женский футбол очень хорошо представлен. И нам тоже отставать в этом нельзя. Анастасия Урнова: Может быть, девочку нашу честь России защитят. Виктор Бугров: И с удовольствием девочки ходят. Анастасия Урнова: Виктор, все-таки представим себе, что я из традиционной такой семьи и хочу, чтобы моя дочь танцами занималась. Вот как такие проблемы решать? Виктор Бугров: Ну, у нас, допустим, есть фитнес. Занимаются фитнесом девочки, ходят. У нас ФОК «Юность», пожалуйста. Елена Истягина-Елисеева: Но это за денежки? Виктор Бугров: Нет, у нас в нашем районе все виды спорта и вся инфраструктура на бесплатной основе. Ольга Киселева: Надо переезжать к вам. Анастасия Урнова: А кто за это платит? Это все местный бюджет? Виктор Бугров: Да, это за счет местного бюджета. Борис Пайкин: Значит, у вас очень богатое муниципальное образование, если вы можете все оплачивать. Виктор Бугров: Не богатое, не богатое. Анастасия Урнова: А в чем секрет? Смотрите – все удивляются. Виктор Бугров: Ну, это вопросы к главе нашего муниципального округа. Ольга Киселева: Приоритеты выстраиваете. Виктор Бугров: У нас, допустим, непосредственно в самом поселке ФОК «Юность» – и все бесплатно. Тренажерный зал, зал самбо. У нас занятия посещают все бесплатно. Анастасия Урнова: Слушайте, к вам скоро масса людей поедет. Борис Пайкин: Да, вы удивительные. Сколько регионов я объехал, везде спорт на самом деле финансируется по остаточному принципу. Наоборот, все жалуются, что средств не хватает. Виктор Бугров: Ну, нам тоже не хватает. Борис Пайкин: Но я первый раз слышу, чтобы в ФОК полностью все секции были бесплатно. Виктор Бугров: Все секции – бесплатно. Борис Пайкин: Бесплатные секции, безусловно, существуют, но все равно много платных секций – хотя бы для того, чтобы содержать и те же коммунальные платежи оплачивать. Виктор Бугров: Все оплачиваем. Анастасия Урнова: Ну, хочется верить, что у вас там не бесплатная мышеловка. Мы узнали, что все-таки доступный и бесплатный спорт есть. А кому он нужен в первую очередь – мы обсудим далее. Оставайтесь с ток-шоу «ПРАВ!ДА?». Ну, кажется, что ответ на вопрос «Кому в первую очередь нужен доступный спорт?» очевиден – молодежи. Давайте послушаем, что об этом говорит молодой футболист Матвей Першин. ВИДЕО Матвей Першин, нападающий молодежной футбольной команды «Локомотив»: С самого раннего детства родители прививали мне любовь к спорту. Я был очень активный и подвижный мальчик, поэтому мою энергию нужно было куда-то девать. Родители записывали меня в разные кружки. Я занимался плаванием, борьбой и даже играл в хоккей. Как-то раз я смотрел телевизор, и мне попался футбольный матч. После этого я сразу же захотел себя попробовать в этом деле. После первой же тренировки понял, что это мое, я нашел свой вид спорта. Я был невероятно счастлив и решил связать с ним свою жизнь, заняться им профессионально. Конечно же, все детские мечты и ожидания были очень большие. Я всегда хотел попасть на большой стадион и заниматься этим профессионально, сделать это своей профессией, связать с этим свою жизнь. Так и получается. Пока что я продолжаю, набираю ход. Мечтаю оказаться на большом стадионе, играть за свою любимую команду «Локомотив» и забивать голы. Анастасия Урнова: Ну, мы надеемся, что судьба Матвея действительно сложится хорошо и он станет спортивной звездой. Так или иначе, Ольга, я знаю, что опять же семья Матвея имела возможность довольно мало денег вкладывать в его спортивную карьеру. Но в целом эксперты говорят, что нужно платить где-то 3–5 тысяч рублей за ребенка, чтобы он регулярно каким-то спортом занимался. Если мы говорим про двух детей, то это уже 10 тысяч рублей. В общем-то, это довольно серьезная нагрузка на бюджет – с учетом того, что мы понимаем, что это все-таки не первоочередная трата. По вашим ощущениям, как все-таки с доступностью спорта для молодежи, для детей? Ольга Киселева: Вы знаете, трудно оценить на самом деле, потому что количество секций… Я могу оценить это со стороны коммерческой отрасли. Мы понимаем, что часть детей, которые приходят к нам, они приходят тренироваться за деньги. Но часть людей… часть детей, которые а нам не доходят, они тренируются в муниципальных секциях – они часто бесплатные, частично платные. Вы назвали цифру 3–5 тысяч рублей в месяц? Анастасия Урнова: Да. Ольга Киселева: Это сумма для того, чтобы заниматься спортом, мне кажется недостаточной. Поэтому для семейного бюджета, если два ребенка, мне кажется, эта сумма должна быть как минимум удвоена на ребенка. Анастасия Урнова: Почему? Ольга Киселева: Ну, потому что за 5 тысяч рублей в месяц тренироваться ребенку, наверное, в рамках нормальной спортивной подготовки, стандартной, которая ведет к каким-то результатам, если не 40 человек в группе, наверное, невозможно. Анастасия Урнова: Ну, мы сейчас говорим об оплате непосредственно тренера? Или это еще расходы на форму? В общем, все, что нужно для занятий спортом. Ольга Киселева: В том числе и расходы на форму, и оплата тренера, и оплата аренды помещения, в котором ребенок тренируется. Анастасия Урнова: Борис, тут очень интересная штука получается, потому что все-таки хочется понять, как так вышло, что Минспорт нам рассказал о том, что спортом занимаются не просто все подростки нашей страны, а аж на 194 тысячи человек больше. Как такие ошибки вообще закрадываются? Борис Пайкин: Ну, на самом деле у нас недавно был отчет Счетной палаты как раз по этому вопросу… Анастасия Урнова: Вот мы ровно по нему и идем. Борис Пайкин: Минспорт полностью согласился, во-первых, с выводами Счетной палаты. Они признали, что та методика расчета, которую они вели, она неправильная и ошибочная. Ну, к сожалению, это действительно происходит. Это не только в спорте происходит. Но здесь получилось так, что, в общем-то, во-первых, сосчитали подростков несколько раз, поэтому цифра получилась завышенная. Также получилась завышенная цифра и по занятиям на тех тренажерах и спортивных сооружениях, которые у нас существуют в стране. Если мы этот отчет посмотрим, то там получилось, что у нас 100 миллионов человек отзанималось. Ну, это просто невозможная цифра. Поэтому, не вдаваясь в подробности, отчет Счетной палаты действительно правильный. Методику расчета на сегодняшний день (и мы это как раз на комитете тоже обсудили) нужно менять. У нас есть определенные предложения, мы их как раз и в Счетную палату внесли, они с нами согласились. Я думаю, что сегодня по новой методике, по которой, надеюсь, со следующего года Минспорт будет производить подсчеты, какое количество людей у нас занимается спортом и какое количество людей у нас занимается в тех местах спортивных, где это возможно, они будут более правдоподобные. Это первое. Навскидку на самом деле хочется сказать, поскольку мы говорим о массовости. У нас было такое достаточно неплохое предложение. У нас много сегодня жилых комплексов, где существуют управляющие компании. Так вот, если в эту управляющую компанию ввести тренера-инструктора, то этот тренер-инструктор мало того что может заниматься, во-первых, спортом и вести тот же подсчет (и он будет более актуальным), кроме того это как раз создает это базовое ГЧП, о котором мы сегодня много говорим. Я думаю, мы потом к нему еще перейдем. Но изначально это государственно-частное партнерство как раз можно начать с многоквартирного дома. Это было бы правильно. Анастасия Урнова: Мы заговорили о том, как привлечь больше людей к спорту, потому что действительно хотелось бы, чтобы все подростки этим занимались, а не чем-то другим. Есть еще одна идея, давайте ее послушаем. ВИДЕО Катя Преображенская, сооснователь школы бега Marathonica: Чтобы больше людей занималось спортом, можно для начала создать необходимые условия. В частности, построить достаточное количество современных, чистых и приятных в эксплуатации спортивных объектов, ну и еще желательно доступных, с материальной точки зрения. И очень важно, чтобы в школах и университетах дети имели возможность заниматься спортом, создавались специальные команды детские и развивались межшкольные и межинститутские соревнования. Это действительно классное подспорье для того, чтобы уже с юных лет закладывать людям любовь к спорту. В том числе можно обратиться к западному примеру, где, получив стипендию именно со спортивной составляющей, по спортивной стезе, можно поступить в очень хороший университет. И, играя там за университетскую команду, ты всегда будешь знать, что ты останешься в этом университете, а тебя будут ценить как ценного студента. Извините за тавтологию. Елена Истягина-Елисеева: Вы знаете, чудесный комментарий, с которым я совершенно не согласна ни как преподаватель в сфере спорта, ни как специалист, который всю жизнь в этой самой сфере работает. Ну, во-первых, «давайте мы вначале построим много объектов, а потом уже люди туда как бы придут», – это, извините, совершенно тухлая мысль. Приведу пример. Есть чудесный вид спорта, например, городки. И люди не идут играть в городки. Федерация приходит и говорит: «Давайте мы построим везде городошные площадки, потому что это замечательный, исконно русский вид спорта. И тогда люди пойдут заниматься городками». Им говорят: «А давайте наоборот – вначале вы заинтересуете городками поголовно все население страны, а тогда стихийно площадки появятся сначала, а потом они уже перейдут, скажем так, на цивилизованную основу». Я не против того, чтобы строить много спортивной инфраструктуры, но все-таки желание заниматься – прежде всего в голове. Анастасия Урнова: Можно с другой стороны? Во дворах и в парках стали активно ставить площадки для воркаута. Казалось бы, не так много людей ходило в парки и занималось какой-то ходьбой, не знаю, приседали, делали упражнения на пресс и так далее. А здесь – раз! – и стоят эти площадки. И, как правило, там люди действительно занимаются. Елена Истягина-Елисеева: Действительно занимаются. Тем не менее мы говорим о строительстве инфраструктуры и параллельно очень большой идеологической и пропагандистской, мотивирующей работе. Потому что просто так понастроить и не работать с населением, а ждать, когда туда придут, – так не работает. И вторая часть этого самого комментария: «Давайте получим стипендию спортивную, чтобы, мол, человек играл в университете». Человек идет в университет все-таки учиться. Да, он может играть в спортивной команде. Да, он может показывать спортивные результаты. Но он идет учиться профессии, например, врача. И будет странно получить врача, который все время проиграл в баскетбол, но, по выражению нашего уважаемого эксперта, остался в университете. Анастасия Урнова: Я даже посмотрела. Если вы хотите поступить в МГУ на вычислительную математику и кибернетику, и у вас, например, есть золото Олимпиады или Чемпионата мира, то вы за это получите два дополнительных балла. Крайне небогато. Два. Елена Истягина-Елисеева: Два. Так же, например, как и за знак ГТО. Это такой стимулирующий элемент. Анастасия Урнова: Только золотая медаль ГТО. Елена Истягина-Елисеева: Тем не менее он не в приоритете. Это не значит, что можно прийти, все время играть в какой-нибудь замечательный вид спорта (в футбол, в хоккей и так далее), получить диплом и уйти счастливым во взрослую жизнь. Анастасия Урнова: Ну, хочется врача, а не баскетболиста, конечно. Виктор, вот вы сказали, что у вас полностью все бесплатно. А какова наполняемость? Все ли подростки у вас занимаются? Виктор Бугров: Я как раз и хотел сказать по строительству этих спортивных объектов. Действительно, их много не надо. Они не заполнены на 100%, эти спортивные объекты. Надо строить те спортобъекты, которые бы заполнялись. Допустим, есть какой-то вид спорта, который культивируется в этом районе, и видят способности у многих людей. Вот строить такой объект. Анастасия Урнова: Например, что это может быть? Виктор Бугров: У нас, допустим, культивируется самбо, культивируется футбол. Елена Истягина-Елисеева: Многофункциональные центры. Виктор Бугров: Да. Вот это культивировать и развивать, но, естественно, не забывая о других видах спорта. Анастасия Урнова: В вашем случае заполненность стопроцентная? Виктор Бугров: Нет конечно, нет конечно. Анастасия Урнова: Почему? Не все хотят заниматься самбо? Виктор Бугров: Да, не все. Анастасия Урнова: Ну посмотрите на них! Ольга Киселева: Вы знаете, я акцентировала бы внимание на чем? Вот мы говорим о том, что есть бюджет, есть возможность строить инфраструктуру. Давайте подойдем с другой стороны – то, о чем и Борис уже говорил. Давайте поймем. Есть же локации: город, поселок, я не знаю, регион. Понятно, какие люди живут. Понятно, как они потребляют услуги. Понятно, сколько денег они получают и сколько они готовы будут за какие типы услуг платить. Вот фитнес коммерческий же. Нам нужно построить фитнес-клуб и потом его окупить. То есть нам нельзя, чтобы ходило 30% от проектной мощности. Анастасия Урнова: То есть вы огромный стадион не строите просто так. Ольга Киселева: Зачем? Там 30 тысяч человек живет, а у меня на 15 тысяч квадратов фитнес-клуб, в котором есть что-то, а для девочек ничего нет, например. Мы делаем от другого – мы исходим из потребностей аудитории. И после этого делаем тот продукт за те деньги, за которые эта аудитория готова его потреблять. И поэтому они там с 90–100-процентной наполняемостью. Мне кажется, логика и государства, когда государство принимает решения о таких объектах, должна быть именно такой. Анастасия Урнова: Давайте тогда мы еще раз послушаем комментарий урбаниста, который как раз и говорит, кому в первую очередь нужен доступный спорт. ВИДЕО Артем Герасименко, урбанист, основатель центра «Здоровые города»: Очень сильно варьируется возраст, в котором люди наиболее заинтересованы в занятиях спортом. То есть первую часть жизни, в школьные годы и университетские, физическая культура и спорт как-то присутствуют у нас в учебных занятиях, в учебных планах. Затем идет, по статистике, огромный период, когда спорт очень сильно «проседает» – где-то с 20 до 45 лет. У людей просто нет на это времени: они заняты семьей, карьерой, делами, какими-то жизненными шагами и достижениями, просто не могут себе позволить уделять время на спорт. И затем, когда у кого-то начинаются проблемы со здоровьем, какое-то беспокойство по поводу внешней формы, лишнего веса, ближе к 40 и после люди начинают больше и активнее заниматься физической культурой. Анастасия Урнова: Ольга. Борис Пайкин: Можно? Ольга Киселева: Борис, давайте вы. Анастасия Урнова: Давайте. Борис Пайкин: У нас сегодня 50% нашего населения вообще не хочет заниматься спортом. То есть мы говорим о стратегической задаче к 2030 году привлечь к спорту 70% населения, а у нас сегодня 50% вообще не хотят заниматься спортом. И если мы… Анастасия Урнова: Слушайте, с другой стороны, 50% хотят. Это же каждый второй. Борис Пайкин: Да. Если мы посмотрим и начнем разговаривать… А почему? Во-первых, мало информации. А информации действительно мало. У нас мало информации, именно стимулирующей вообще занятия спортом. Далее уже идет инфраструктура. Дальше идут финансы. Мы понимаем, что необходимо сегодня определенное стимулирование. Государство уже начало над этим работать. Сегодня уже есть определенные стимулирующие меры, но их мало. Их должно быть больше. Безусловно, если они и дальше будут продолжаться… Например, у нас была встреча с Федерацией фитнеса как раз. Я считаю, что сегодня фитнесом занимаются 7 миллионов человек. А если реально мы сегодня эту фитнес-индустрию поддержим со стороны государства, то занимающихся может быть не 7 тысяч… ой, не 7 миллионов, а 15–20 миллионов. Ольга Киселева: Даже 25. Борис Пайкин: И это уже совершенно другие цифры. И еще благодаря тому, что не нужна новая инфраструктура, а уже на базе той инфраструктуры, которой сегодня фитнес-клубы обладают. Анастасия Урнова: Мы об этом обязательно поговорим чуть-чуть дальше. Как привлечь в спорт как можно больше людей – далее в ток-шоу «ПРАВ!ДА?». Ольга, действительно, опять же ссылаясь на Счетную палату, оказывается, что у нас у 70% граждан расходы на спорт такого размера, что очевидно, что заниматься им регулярно невозможно. Дальше – совсем страшные цифры. Заниматься с тренером в тренажерном зале не могут себе позволит 80% россиян. Просто пойти в фитнес-клуб – 60% россиян. 56% граждан не могут плавать в бассейне без тренера. Каким образом этот барьер может быть решен? Ольга Киселева: Вы знаете, это на самом деле очень важный вопрос – вопрос ценового сегмента, в котором фитнес сейчас в России находится. Я говорила про 3–4% людей из жителей страны, которые занимаются фитнесом в России. В Европе их порядка 15–20%, а в Америке – выше 30%. Почему это происходит? Потому что порог входа, возможность тренировки ограничивается во многом локацией и ценой. Есть у тебя рядом фитнес-клуб? Ты, наверное, туда пойдешь, если сможешь за него заплатить. Резонно, да? Поэтому сейчас основная задача в том, чтобы снять те барьеры, которые существуют у фитнеса как у отрасли, чтобы уменьшить цену членства. Мы очень часто и очень много говорим о том, что вся Европа работает на невозвратных клубных картах, на невозвратных абонементах. Анастасия Урнова: Ну, ты заплатил. В итоге пришел один раз, а еще 12 месяцев не ходишь. Ольга Киселева: Заплатил и не вернул. Но при этом ты заплатил очень мало денег. А если ты заплатил много денег, то тебе тут же вернули. Вы же летаете «Аэрофлотом»? У «Аэрофлота» можно купить невозвратный билет, очень дешевый. А можно купить чуть подороже, но тот, который тебе точно вернут. Вот аналогичная схема снимет этот барьер и увеличит количество занимающихся, как Борис сказал, с 7 миллионов до 15–20. Анастасия Урнова: Это было бы, конечно, здорово. Елена, но еще разные меры обсуждает Правительство. Здесь и налоговый вычет для работодателей, которые оплачивают, например, какие-то занятия и могут потом вернуть себе эти деньги. Но здесь Правительство неоднозначно комментирует такую идею. Елена Истягина-Елисеева: Я не очень верю в это. Анастасия Урнова: Есть налоговые вычеты просто для людей. Что может сработать? Елена Истягина-Елисеева: Вообще налоговые вычеты – это очень интересная идея. Не так давно в Государственную Думу налоговые вычеты на занятия детей обсуждали. Это действительно интересно. И мы все готовы и хотим сэкономить свою денежку. Но есть нюанс. По аналогии мы можем брать налоговый вычет в системе образования и здравоохранения, но там все учреждения, вне зависимости от ведомственной принадлежности, будь они коммерческие или бюджетные, все они имеют аккредитацию и лицензию. В системе спорта такого нет. Есть учреждения, подведомственные Министерству спорта. Есть учреждения, подведомственные Министерству просвещения – и тогда в них дети учатся и получают как раз дополнительную образовательную услугу. И есть частный сектор, который пока фактически никак не регулируется. И пока нет системы лицензирования учреждений и аккредитации программ, не очень понятно, откуда будет делаться этот самый вычет. Например, я пойду в спортивную школу, подведомственную Минспорту, и мне дадут вычет. Или ребенок Ольги пойдет в школу частную – и тогда вычета не дадут. В этом есть такая несостыковка, недоработка. Здесь необходимо привести, скажем так, к упорядоченным условиям законодательство о физической культуре и спорте. Анастасия Урнова: Виктор, я заметила, что мы очень много говорим о молодежи, о детях. Но, вообще-то, есть еще огромное количество людей, во-первых, взрослых, а во-вторых, просто пенсионного возраста. И мы понимаем, что это как раз тот период, когда спортом заниматься, возможно, даже важнее, чем когда ты молод. А есть ли какие-то программы, которые агитируют людей заниматься спортом, говорят им: «Нет, вы еще недостаточно стары. Надо, надо»? Да еще и деньги на это должны быть. Елена Истягина-Елисеева: «Приходите лет через десять». Виктор Бугров: Нет, главное – это здоровый образ жизни. Нужно рекламировать его. Анастасия Урнова: Потому что самбо – это, наверное, все-таки опять же не для пенсионера. Виктор Бугров: Ну, рекламировать именно здоровый образ жизни. А для пенсионеров у нас сейчас очень модная скандинавская ходьба. Анастасия Урнова: Занимаются? Виктор Бугров: Конечно, занимаются. Берут эти палочки – и пошли. У нас воздух свежий. Елена Истягина-Елисеева: И палочку можно прямо на дороге подобрать. Виктор Бугров: Да. Анастасия Урнова: Но это чистая самоорганизация? Или есть тренер, есть какой-то клуб, время, когда все вместе? Еще и пообщаться можно. Виктор Бугров: Вы знаете, даже у нас это самоорганизация. Наблюдаешь, видишь, поддерживаешь, стимулируешь. «Молодцы!» – похвалишь. И им приятно. Ольга Киселева: Вы знаете, количество людей 45–50 в нашей динамике увеличивается последние пять лет. Мы видим примерно 20–25% людей этого возраста в фитнес-клубах среднего и выше среднего сегмента. То есть люди стали задумываться о своем здоровье. Я с вашим колумнистом… Анастасия Урнова: Но у вас, наверное, довольно обеспеченные пожилые люди. Ольга Киселева: С одной стороны, да. Но если у вас 12 тысяч рублей годовая клубная карта стоит, то это, наверное, не очень высокий уровень обеспеченности, да? Я вот с колумнистом вашим не согласна… Анастасия Урнова: Урбанистом. Ольга Киселева: С урбанистом, прошу прощения. Не согласна. Он говорит о том, что спорт «провисает» в возрасте 25–40 лет. Анастасия Урнова: В среднем. Ольга Киселева: Это не так, потому что мы видим опять же в сегменте людей, которые занимаются коммерческим спортом, и людей от 25 до 45 – их большинство. Поэтому люди сейчас очень серьезно… Поменялась ментальность. Люди сейчас очень серьезно задумываются и в 30 лет о своем будущем – соответственно, и о своем здоровье. Анастасия Урнова: Борис, у меня есть фундаментальный вопрос. Мы тут вроде бы как все-таки пришли к выводу, что основная проблема – это не отсутствие инфраструктуры, а отсутствие финансовой возможности. И мы еще поняли, что есть некоторые сложности с тем, чтобы делать налоговые вычеты. Да и люди ими не особо пользуются. Так может быть, просто тратить деньги не на строительство, а на создание бесплатных секций или просто на какое-то субсидирование лично людям, которым это нужно? Борис Пайкин: Ну, на самом деле и вопрос достаточно правильный. Ситуация сегодня, честно говоря, на мой взгляд, она как раз напрашивается именно на помощь малообеспеченным семьям, именно в финансовом плане, на занятия спортом. Это первое. Второе – что касается инфраструктуры. Дело в том, что инфраструктуру, безусловно, строить нужно, но ее нужно строить доступно, ее нужно строить очень внимательно. На сегодняшний день не всегда нужны, во-первых, огромные сооружения. Во-вторых, я думаю, что любое строительство в любом муниципальном центре должно пройти общественные слушания, чтобы не было потом вопросов у населения: «Зачем вы нам построили такой объект? Он нам не нужен. У нас все хотят, большинство хочет заниматься другим видом спорта». И еще что здесь хотелось бы сказать? Все-таки сегодня есть достаточно большое количество и коммерческих организаций, которые действительно готовы финансировать занятия спортом своих сотрудников. Скажем, компенсировать им в налогообложении эти затраты вполне можно, потому что… Анастасия Урнова: Минфин с этим не соглашается. Борис Пайкин: Ну, Минфин с этим не соглашается. Минфин не соглашается ни с одной статьей, которая на сегодняшний день касается бюджета. Просто Минфин не хочет рассматривать другой аспект. Если, например, коммерческая организация покупает, скажем так, своим работникам членство в тех же фитнес-клубах, то фитнес-клубы заплатят налогов значительно больше. И на самом деле эта налоговая база компенсирует как раз те вычеты, которые будут сделаны этим компаниям. Анастасия Урнова: К сожалению, на этом вынуждена закончить наш разговор, время наше закончилось. Ну а вы, дорогие телезрители, если вдруг относитесь к тем 50%, которые спортом еще не занимаются, – начинайте! Это уникальная деятельность, в которой вы, тратя энергию, приобретаете гораздо больше. Правду вместе с вами искала Анастасия Урнова. Подписывайтесь на наши социальные сети и оставайтесь на Общественном телевидении России.