"Дети должны жить в мире красоты, игры, сказки, музыки, рисунка, фантазии, творчества". Василий Сухомлинский Анастасия Урнова: Здравствуйте! Вы смотрите Общественное телевидение России. Это программа "ПРАВ!ДА?". Меня зовут Анастасия Урнова. И вот тема нашей сегодняшней передачи: "Ликвидировать очереди в детские сады к 2016-му!" Такое поручение дал чиновникам Владимир Путин в 2010 году. На эти цели было выделено более 50 миллиардов рублей. Однако, как утверждают эксперты, сегодня дошкольные образовательные учреждения посещают лишь около 65% детей. При этом 35% дошколят вынуждены воспитываться дома либо ходить в частные садики. Анастасия Урнова: С 2010 года борьба с очередями в детские сады стала приоритетной задачей властей. За это время на решение проблемы были потрачены десятки, а то и сотни миллиардов рублей. Кирилл, вы, наверное, довольно-таки "близко к земле". Действительно ли всё, проблема очередности в детские сады больше не стоит? Кирилл Дружинин: К сожалению, нет. Хотя действительно эта проблема в большинстве регионов Российской Федерации была либо полностью решена, это касается именно детей старше трех лет… Анастасия Урнова: Четырех. Кирилл Дружинин: Старше трех лет, я бы сказал все-таки. Но тем не менее есть такие проблемы в ряде регионов. И, как ни странно, эта проблема очень остро стоит в городе Москве. Анастасия Урнова: Хорошо, спасибо большое. Виктор, по вашим данным точно так же – проблема все еще осталась, и больше не нужно записываться в очередь в детский сад с первых дней жизни младенца или, как советовали мне некоторые знакомые, постараться начать решать этот вопрос еще на этапе беременности? Виктор Панин: К сожалению, действительно нужно. И зачастую именно начинают на этапе беременности уже беспокоиться о том, чтобы ребенок попал в детский сад – причем даже не в ясельную группу, а как раз то, о чем говорил коллега, то есть срок от трех до пяти лет, от трех до семи лет. Вот эта категория детей на сегодняшний день более или менее… Я подчеркну – более или менее эта проблема решается во многих субъектах Российской Федерации, но не во всех и опять же не в полном объеме. Мы затронули здесь, речь пошла про город Москву, про столицу нашей Родины. Анастасия Урнова: Обязательно подробнее обсудим, да. Виктор Панин: Здесь тоже есть проблемы, в том числе для иногородних граждан, для людей с временной регистрацией, для тех, кто приезжает по службе сюда. Люди платят налоги в казну Российской Федерации и в казну города Москвы, но при этом не имеют возможности ребенка записать. Анастасия Урнова: Свое право реализовать не могут. Виктор Панин: Да. Кстати, электронные очереди так называемые, которые широко разрекламированы и в средствах массовой информации, они не во всех субъектах Российской Федерации имеют место быть. А те, что есть, они зачастую работают с серьезными нарушениями, потому что администраторами этих очередей выступают простые люди, естественно, чиновники. И нарушений там тоже более чем достаточно. Зачастую очередь движется не вперед, а в обратном направлении. Анастасия Урнова: Хорошо. Наталья, судя по открытым данным, на решение данной проблемы должно было быть потрачено уже порядка 250 миллиардов рублей. И партия власти, и Общероссийский народный фронт обещали, что будут очень жестко контролировать решение поставленных руководством страны задач. По-вашему, как – справились или нет? Наталья Тюрина: Ну, с одной стороны, наверное, справились – с точки зрения и отсматривания, и контроля. В этих вопросах Народный фронт действительно очень много этому внимания уделяет. При этом мы должны понимать, что… Еще раз – мы все на это обращаем внимание и говорим, что речь идет в первую очередь о решении проблемы доступности дошкольного образования для детей, начиная с трех лет. Сегодня мы делаем шаг дальше. То есть когда мы обсуждаем с вами… Вот статистика звучала, да? Это, в общем-то, все дети, начиная с двухлетнего возраста. Анастасия Урнова: Вместе с яслями, да? Наталья Тюрина: Да. Мы смотрим на охват в целом. К сожалению, ясельный возраст не попадает сюда сегодня. Это не только проблема временной регистрации или постоянной регистрации. У нас закрылись ясельные группы. И конечно, следующим шагом как раз в этой системе оценки контроля и общественного обсуждения должен стать младший дошкольный возраст и вся система вхождения как раз в дошкольное образование. Виктор Панин: Наташа, а давайте честно скажем, что как раз закрылись-то по той простой причине, что за счет вот этих ясельных групп увеличилось количество мест для детей с трех до пяти, до семи лет. Наталья Тюрина: Ну, безусловно. Виктор Панин: Собственно так чиновники и решали эту проблему. Наталья Тюрина: Потому что когда вот Анастасия называет нам цифры, финансовые их вложения, мы должны понимать, что они складываются, как бы в эти деньги входит несколько составляющих. Анастасия Урнова: А вот что? Я хочу как раз понять, насколько эффективно эти средства расходовались, потому что звучат-то, конечно, огромные цифры. Наталья Тюрина: Про эффективность – это, наверное, к губернаторам в данной ситуации, которые… Виктор Панин: К Счетной палате и Прокуратуре Российской Федерации – про эффективность. Наталья Тюрина: Да, и к Счетной палате. Это как бы отдельная тема. Если мы в целом посмотрим на структуру составляющей, то это деньги на переоборудование, это деньги на повышение квалификации педагогов и это деньги, в том числе сегодня, на огромную программу строительства новых дошкольных организаций, детских садов. И они абсолютно замечательные – те, которые строятся. Об этом тоже не нужно забывать. Анастасия Урнова: Тогда мы сейчас поговорим на более конкретных примерах. Ольга, вы руководитель нескольких детских садов и депутат Московской городской думы, поэтому хочется здесь конкретнее поговорить. И я не могу не вспомнить, что, например, в 2012 году объявляли о провале программы ввода дошкольных учреждений в эксплуатацию. Тогда говорилось о том, что из 300 садов сдали только 67. 14 миллиардов потратили. В 2013-м и 2014 году к проблеме подключалась и прокуратура. Сейчас еще три-четыре года прошло. Как, по вашим оценкам, дела? Ольга Ярославская: Все детские сады, которые внесены в адресную инвестиционную программу города Москвы, все построены и все сданы в срок. Вот это самое главное. Анастасия Урнова: Сегодня, да? Ольга Ярославская: Да. Это стоит на надзоре мэра. И это абсолютно точно полная конфигурация градостроительной политики и образовательной политики. Я абсолютно соглашусь с коллегами, что и в Москве тоже решалась проблема за счет ликвидации ясельных групп. И конечно, с трех до семи лет дети практически в Москве… По-моему, только два района не обеспечены до конца, в том числе и район, в котором находится мое образовательное учреждение. Виктор Панин: Куркино? Ольга Ярославская: Это Куркино, да. Но надо понимать, что это молодые районы, заселенные 15 лет назад. Это всегда пиковая ситуация. Если мы возьмем развитие районов, то это всегда так. Мы с этим работаем. Виктор Панин: Но 15 лет назад чиновники не думали про то, что они заселят этот дом, а там окажется такое количество детей. Ольга Ярославская: Простите, Виктор, дайте я договорю. Я хочу сказать вот о чем. Москва четко задумывается об эффективности использования площадей детских дошкольных учреждений. Вот о чем надо сейчас тоже… Если мы даже не можем построить и реально понимаем, что через 15 лет все равно эти огромные площади будут пустовать… Мы же говорим об эффективности? Мы обязаны говорить об эффективности. Анастасия Урнова: Конечно. Ольга Ярославская: Поэтому сейчас в Москве что еще реализуется? Например, сейчас разрабатываются проекты БНК – начальная школа плюс детский сад вместе, для того чтобы можно было реконструировать это учреждение очень быстро. И дальше – под начальную школу, под среднюю. Анастасия Урнова: Я вам сразу тогда задам вопрос. Мне знакомые рассказали, которые учатся в Москве в районе Аэропорта и Сокола, что там тоже территориальный образовательный комплекс. И вот директор этого комплекса получил такую задачу: нужно набрать восемь первых классов в новом году. Естественно, мест у нее на эту историю нет, поэтому она забирает здание у детского сада и направляет туда новых школьников. Насколько такая вообще ситуация может быть? Насколько это характерно? Ольга Ярославская: Смотрите, на самом деле, во-первых, сам посыл. Я не верю, что ей кто-то сказал. Анастасия Урнова: Или это чисто самодурство директора? Ольга Ярославская: Этого не может быть. Никто никому ничего не говорит. Решает управляющий совет, в который входит и директор, и родители, и, кстати, дети. Я хочу сказать, что данное мое личное учреждение… Ну, не личное, а государственное, которым я руковожу. У нас, например, действительно две с половиной смены, и мы набираем детей в первый класс только по микрорайону. И при этом в этом году – в 2016–2017-м – мы не уселись в здание школы. Всё! Мы заняли три класса в дошкольном учреждении. Анастасия Урнова: Давайте больше поговорим непосредственно о регионах. Екатерина, вы один из соавторов исследования, на которое мы ссылались. Недавно РАНХиГС представила исследование "Развитие поддержки материнства и детства в России". Насколько я знаю, по вашим данным вышло, что на 100 мест в детских садах сегодня претендуют 106 детей. Поправьте меня, если я не права. И вообще подробнее расскажите нам о ваших результатах. Екатерина Третьякова: Да, конечно. Давайте я начну как раз с наполняемости групп. Согласно результатам нашего исследования (а оно строилось на открытых данных Росстата), в большинстве регионов наблюдается переполненность групп, то есть количество посещающих детей детские дошкольные учреждения, больше, чем количество мест, на которые они рассчитаны. Наиболее сложная ситуация сложилась в регионах Северо-Кавказского федерального округа. Допустим, в Чеченской Республике 146 детей на 100 мест, в Республике Ингушетия – 129, в Республике Адыгея – 127. Но также есть и Краснодарский край… Анастасия Урнова: Извините, а сразу можно вам адресовать вопрос? Екатерина Третьякова: Да, конечно. Анастасия Урнова: А когда мы говорим о северокавказских республиках, то это связано с тем, что там просто нет инфраструктуры? Или это просто культурные особенности населения, которое, например, предпочитает воспитывать детей внутри семьи, а не отдавать в детский сад? Екатерина Третьякова: Смотрите, во-первых, да, это традиционный склад общества. И во-вторых, это обусловлено высокой рождаемостью в данных регионах. Инфраструктура просто не успевает за темпами увеличения количества детей. Анастасия Урнова: Хорошо, спасибо. Я перебила вас. Екатерина Третьякова: Но также, допустим, и Краснодарский край, и Тюменская область. В Тюменской области, допустим, тоже 121 ребенок на 100 мест. Тоже, естественно, мест не хватает. Анастасия Урнова: То есть на 20% он переполнен? Екатерина Третьякова: Практически да. И повышательный тренд по заполняемости мест наблюдется с 1998 года. В принципе, отметка 100 человек… То есть группы были заполнены только к 2007 году, до этого из-за спада рождаемости многие группы пустовали. Из-за этого как раз происходили слияния. Из-за этого власти пытались именно либо сокращать количество дошкольных образовательных учреждений, либо как-то их сливать. Анастасия Урнова: А где ситуация сложнее – в городах или в сельской местности? Екатерина Третьякова: В сельской местности охват гораздо ниже, чем в городской. В сельской местности охват составляет только 40%. У нас в среднем 65%. По городам более 70%, а в сельской местности только около 40%. И это обусловлено тем, что из-за слияний и реорганизаций дошкольных образовательных учреждений многие семьи оказались просто оторваны от тех мест, где их дети получали образование, и зачастую не в состоянии больше каждый день ехать за 10 километров, за 20 километров. Анастасия Урнова: Ну, ситуация средней степени оптимистичности. При этом мы все равно довольно часто сталкиваемся, что региональные власти с помпой рапортуют о том, что задание вышестоящего руководства с успехом реализовано. И у нас есть на связи Альбина Зуева, это жительница города Всеволожска Ленинградской области. Альбина, здравствуйте. Большое спасибо, что присоединились к нашему разговору. Альбина Зуева: Здравствуйте. Анастасия Урнова: Альбина, знаю, что у вас была сложная история с устройством ребенка в детский сад. Расскажите нам, пожалуйста, поподробнее. Альбина Зуева: Смотрите, мы три года подряд не могли попасть в садик. В нашем поселении Щегловском есть ясли. Соответственно, мы первый раз не смогли в ясли попасть. Второй раз мы не смогли в младшую группу попасть. И, соответственно, третий раз мы не смогли в среднюю группу попасть. Пришлось обратиться в суд. Анастасия Урнова: А на основании чего вам отказывали? Почему так происходило? Альбина Зуева: Очередь. Анастасия Урнова: Просто очередь? То есть в детском саду нет места? Альбина Зуева: У нас началась активная застройка в районе, многоэтажное строительство, причем так неожиданно. Виктор Панин: О чем я и говорил. Альбина Зуева: Соответственно, приехали люди, у которых были еще и льготы. У нас льгот не было, поэтому мы не попадали. Анастасия Урнова: И я так понимаю, что вам удалось выиграть суд? Альбина Зуева: Да. Анастасия Урнова: А на основании чего? Альбина Зуева: Нет, первый раз районный суд не получилось выиграть. Получилось подать апелляцию и выиграть в областном суде. Анастасия Урнова: Вот суд что решил? На основании чего вас все-таки должны были взять в сад? Альбина Зуева: На основании Конституции России, что мы имеем право на дошкольное бесплатное образование. Виктор Панин: И федеральный закон "Об образовании". Анастасия Урнова: И здесь произошла магия – и место в детском саду нашлось, если я правильно понимаю? Альбина Зуева: Совершенно верно. Виктор Панин: Но надо понимать, что огромное количество детей, которые не попали в этот детский сад и не имеют возможности. Даже если все иски суд удовлетворил бы, просто физически их невозможно было бы там разместить. Поэтому это исключение из правил просто. Ольга Ярославская: Попасть 45-м ребенком в группу – это тоже не счастье. Анастасия Урнова: Альбина, а я правильно понимаю, что проблема-то не только у вас, но и у других молодых родителей? Ну, я имею в виду родителей маленьких детей. Альбина Зуева: По Всеволожскому району проблема еще у 9 тысяч деток. Виктор Панин: Ну вот, пожалуйста. Анастасия Урнова: И они тоже обращаются в суды? Альбина Зуева: Нет. Кирилл Дружинин: Это старше трех лет. Анастасия Урнова: А вы знаете, может быть, кого-то, кто тоже апеллировал к суду? И насколько удачно это было? Я просто хочу понять, на чью сторону чаще всего встает суд и насколько это эффективный метод. Потому что все-таки понятно, что очень трудозатратный и финансово затратный, конечно. Альбина Зуева: Смотрите, финансово затратным здесь вряд ли это можно назвать, потому что все-таки госпошлиной такие дела не облагаются. Виктор Панин: А время? Анастасия Урнова: Конечно, вам, наверное, надо обратиться к адвокату – не все же могут сами составить заявление в суд. Альбина Зуева: Ну, вот это – да. Следующий момент, почему он все-таки не финансово затратный – потому что по Всеволожскому району в связи с нашей обстановочкой с садами коммерческие сады стоят приблизительно от 30 тысяч рублей. Анастасия Урнова: Серьезная сумма. Альбина Зуева: Да. Анастасия Урнова: А средние зарплаты по региону? Понимаете ли вы? Знаете ли вы среднюю зарплату по региону, чтобы мы сориентировались, насколько это много – 30 тысяч рублей? Или средняя зарплата, как по стране – 36? Альбина Зуева: Для сел это очень много. Анастасия Урнова: Очень много. Хорошо. Кирилл Дружинин: Там порядка 30 тысяч средняя зарплата. Анастасия Урнова: А люди, может быть, как-то самоорганизуются и какая-то одна мама берет к себе детей из всего подъезда? Альбина Зуева: Да, конечно. У нас были митинги, у нас были пикеты. К сожалению, все это никак не работает на нашу власть, потому что они физически не могут сразу сады, конечно, построить всем. Скажем так, построить новые, понимаете, они нам обещают, но они не строятся. Строятся новые дома, строятся новые кварталы, а сады и школы не строятся. Анастасия Урнова: А всякие коллективные обращения в прокуратуру, другие методы уже такие были? Альбина Зуева: Да, были. Анастасия Урнова: И к чему это привело? Ольга Ярославская: Надо смотреть инвестконтракт. Альбина Зуева: Было одно-единственное дело от прокуратуры, и оно почему-то закрылось, прокурор отозвал свой иск. Анастасия Урнова: Прекрасно, хорошо. Альбина, спасибо вам большое за то, что вы к нам подключились. Очень интересная история. Мы сейчас обязательно ее обсудим. Спасибо. Еще раз напомню, что с нами на связи со студией была Альбина Зуева, жительница города Всеволожска Ленинградской области. Всего доброго! Хочу теперь с вами обсудить. Насколько типичная эта ситуация? Ольга Ярославская: Настя, можно я скажу? Анастасия Урнова: Конечно. Ольга Ярославская: Вот эту ситуацию надо точно менять. Когда вырастают… Во-первых, есть планы развития территории. План развития территория по всей России – его утверждают местные муниципальные депутаты. И они должны иметь право и должны за этим следить, что когда инвесторов запускают на территорию, то первое, что они должны построить – не дома, а потом от их продажи… Анастасия Урнова: А инфраструктуру. Ольга Ярославская: А сначала построить инфраструктуру. У нас и в Москве есть такие. Возьмите район Молжаниново совершенно несчастный. Да, они догнали. Но вы не представляете, это пятилетка в три года была, когда строили огромному району отставников-офицеров вообще ночами, в пять смен работали, строили детский сад и строили школу. Москва не допустила, Москва дожала. Но это Москва все-таки. А регионы? Вот вам, пожалуйста. Инвестконтракт должен четко предусматривать: сначала инфраструктура детская, поликлиника, вся социалка. А потом, будьте любезны, стройте… Виктор Панин: Как правило, все это строится параллельно. Анастасия Урнова: Виктор, а разве нет никаких законодательных норм, что на такое-то количество жителей или в таком-то радиусе должно быть столько-то детских садов? Ольга Ярославская: Это есть. Виктор Панин: Увы… Ольга Ярославская: Нет, стоп. Эти нормы есть. Виктор Панин: Есть нормативы, но законодательные нормы, касающиеся того, что нормальное количество, скажем, мест в дошкольные образовательные учреждения на конкретной территории… Понимаете, все это очень легко обходится. И то, о чем сейчас говорит уважаемая Ольга, – это так называемые обременения для застройщика. Так вот, эти обременения решаются… Ольга Ярославская: По остаточному принципу. Виктор Панин: …действительно органами законодательной власти конкретной территории, то есть муниципальное законодательное собрание или законодательное собрание региона – в зависимости от того, кому принадлежит тот или иной земельный участок. Анастасия Урнова: Строй в обмен на разрешение на строительство. Виктор Панин: Совершенно верно. И строят, как правило, параллельно. Никто не строит вперед (за редким исключением) детские сады сначала, потом поликлиники. В противном случае наши так называемые предприниматели давно бы обанкротились уже, понимаете. Им нужно быстро продавать. Им нужно быстро и много строить для того, чтобы быстро продавать. Анастасия Урнова: Но, с другой стороны, поди продай, если там нет никакой инфраструктуры. Виктор Панин: "Поди продай"? Продают! Ольга Ярославская: Вопрос цены. Виктор Панин: Вы знаете, особенно в Москве только так, как пирожки, улетают эти квадратные метры. А потом начинают люди с головной болью метаться и искать, куда все-таки ребенка устроить. Сейчас термин такой, знаете, не "оформить где-то", "встать в очередь", а "устроить ребенка". К нам даже с жалобами обращаются: "Помогите устроить ребенка туда-то и туда-то". Кирилл Дружинин: У нас даже такой термин в законе "Об образовании", в любой статье. И еще один вопрос… Виктор Панин: В законе, да, "устроить". Анастасия Урнова: Вы знаете, при этом, насколько я понимаю, есть еще одна параллельная проблема. Наталья, может быть, вы об этом что-то слышали? Застройщик строит, но потом они жалуются на то, что они не могут передать муниципалитету на баланс построенный детский сад, потому что муниципалитет по той или иной причине здание обслуживать не может. Ольга Ярославская: Не заложил денег. Анастасия Урнова: Не заложил денег. В общем, еще какая-то причина. Виктор Панин: Или не отстегнули кому-то. Анастасия Урнова: И тогда застройщик говорит, девелопер: "Это становится нашей головной болью". В итоге они что-то придумывают, пытаются сделать коммерческий детский сад – цены колоссальные и так далее. Наталья Тюрина: На самом деле, вы знаете, ситуация происходит на каждой территории абсолютно по-разному. Иногда, например, застройщики решают вопрос строительства детского сада за счет регионального бюджета или за счет той же федеральной программы, которую мы с вами обсуждали, строительства детских садов. То есть очень часто те обязательства, о которых сейчас прозвучала речь… То есть по логике это должен построить все-таки застройщик за счет своих доходов, а реально собственно в это инвестирует регион или федерация по большой программе, которую сегодня курирует Министерство образования и науки Российской Федерации. Поэтому ситуация очень разная. Сказать, что муниципалитет намеренно препятствует? Ну, это очень сложная история, чтобы действительно пришел застройщик и сказал: "Я хочу. Вот я построю вам детский сад, заберите его", – а муниципалитет говорит: "Я его брать не буду". Ну, это… Анастасия Урнова: Редкость, да? Наталья Тюрина: Это абсолютно большая редкость. И это связано с какими-то личными абсолютно историями. Единственный момент… Вот смотрите, еще раз. Мы говорим "доступность", "доступность к детскому саду". Мы не говорим, что негосударственное дошкольное образование очень дорогое. Я сейчас бы хотела нашу дискуссию немножко, может быть, развернуть в другую сторону и поднять еще один аспект ее. Дело в том, что, мне кажется, здесь существует некоторое лукавство. Мы как эксперты… Анастасия Урнова: А в какой части? Наталья Тюрина: В том, что мы говорим, что государственное дошкольное образование – доступное, почти бесплатное и, собственно говоря, вот оно такое благо. Виктор Панин: Ну, оно не бесплатное, Наталья. Наталья Тюрина: Да, оно не бесплатное. Виктор Панин: Оно же нашими налогами оплачено уже, обеспечено. Наталья Тюрина: Нет, я сейчас даже не об этом говорю. Я говорю про родителей. Анастасия Урнова: Кроме того, насколько я знаю, в Москве нужно определенные деньги платить. Наталья Тюрина: Я говорю про родителей. Просто мы с такой радостью хотим попасть 45-м ребенком в детский сад. И возникает вопрос: что дальше с точки зрения тех расходов, которые возникают у семьи? Мы посчитали (я имею в виду – эксперты Народного фронта), сколько примерно стоят затраты семьи на пребывание ребенка непосредственно в государственном муниципальном детском саду. Анастасия Урнова: Это очень интересно. Наталья Тюрина: И посмотрели, сколько предложений с точки зрения рынка. Ощущение обманчивое. Это примерно одни и те же деньги. Анастасия Урнова: А сколько стоит пребывание ребенка в государственном саду? Наталья Тюрина: А вот давайте посмотрим с вами. Например, присмотр и уход. Мы возьмем статистику, например, Москвы. Понятно, что разная покупательская способность и разные регионы. Где-то 2–3 тысячи рублей. Дальше, соответственно, кружки и секции, которые, например, реализуются на базе дошкольной организации. Анастасия Урнова: Это за дополнительные деньги? Ольга Ярославская: Они реализуются только платно. Наталья Тюрина: Только платно. Каждый кружок… Я просто сегодня утром еще раз специально посмотрела, мы поговорили с родителями на эту тему. Где-то 2–3 тысячи рублей за каждый кружок. Анастасия Урнова: То есть это еще минимум пять получается, да? Я сейчас считаю сразу. Наталья Тюрина: Я думаю, что это минимум шесть, а то и девять. Потому что если взяли три кружка – соответственно, к 3 тысячам еще дополняется. Анастасия Урнова: А без кружков невозможно, правильно? Виктор Панин: Ну, три кружка – уже можно умереть. Ольга Ярославская: Наташа, я могу немножко поспорить. Ребята, подождите… Наталья Тюрина: Нет, подождите, давайте… Ольга Ярославская: Программа образования дошкольного, Наташа, предусматривает, например… Ну, опять давайте про Москву говорить. Анастасия Урнова: Давайте. Ольга Ярославская: Нужно говорить, что большая часть дошкольных учреждений даже бассейнами обеспечена. Виктор Панин: Абсолютно, да. Причем бесплатно. Анастасия Урнова: А это платно или бесплатно? Ольга Ярославская: Бесплатно, конечно. Виктор Панин: Нет, это бесплатно, бесплатно. Ольга Ярославская: Смотрите, музыкальные занятия проводятся, прикладное все проводится. Виктор Панин: Ритмика и прочее, все развивающие мероприятия. Ольга Ярославская: Ритмика, бассейн, физкультура – все есть. Но если родитель в три года хочет отдать ребенка на английский язык или на художественную гимнастику… Анастасия Урнова: То это за дополнительные деньги. Виктор Панин: Или на теннис, например. Ольга Ярославская: Или на теннис. Извините, конечно да. Анастасия Урнова: То есть все-таки обойтись можно 3 тысячами рублей? Виктор Панин: Можно. Ольга Ярославская: Можно обойтись. Наташа, ну можно! Наталья Тюрина: Только обратите внимание, что ребенок будет находиться в детском саду со всей этой программой, о которой сейчас коллеги говорили, до 4 часов. Ольга Ярославская: Неправда, Наташенька! Ну подождите! Анастасия Урнова: А до скольки? Виктор Панин: Неправда, да. Тут я тоже не соглашусь. Ольга Ярославская: Ребята, все сады московские – 12-часового пребывания. Анастасия Урнова: С 8 до 8, например, да? Ольга Ярославская: С 7 до 7. Наталья Тюрина: То есть вы хотите сказать, что занятия, которые идут в детском саду – ритмика, танцы, рисование – возникают после полдника? Ольга Ярославская: Нет, они возникают до полдника. Наталья Тюрина: То есть до 4 часов. Ольга Ярославская: Потому что, к сожалению, мы обременены какими-то, извините, не очень умными СанПиНами и требованиями к этому. Наталья Тюрина: То есть все-таки до 4 часов? Ольга Ярославская: Мне, например, как директору отвратительно! Виктор Панин: Браво! Ольга Ярославская: Я понимаю, что прекрасно, если ребенок вечером может заниматься, но мне это не разрешают. Анастасия Урнова: То есть ребенок с 4 до 7 может позволить себе наглость просто играть? Я правильно понимаю? Ольга Ярославская: Да, он играет и гуляет. После полдника он гуляет и играет. Виктор Панин: В поддержку "не очень умных" СанПиНов. Потому что даже то, о чем говорила коллега Екатерина, когда приводила цифры о превышении нормативных, кстати говоря, значений нахождения детей на конкретной площади, на конкретной территории… Они там – просто как селедка в бочке, понимаете? Ольга Ярославская: Согласна. Виктор Панин: Ведь все мы понимаем, что СанПиН этого не допускает. Есть нормативы, которые нельзя нарушать. Но чиновники осознанно идут на эти нарушения, закрывают глаза на это все контрольно-надзорные… Ольга Ярославская: Потому что мы не хотим судов с родителями. Потому что мы понимаем… Виктор Панин: Контрольно-надзорные органы тоже закрывают на это глаза, потому что все понимают… Анастасия Урнова: Екатерина, а вы знаете, на сколько примерно больше детей, чем положено по СанПиНу, ну, в среднем по группе? То есть мы понимаем, что должно быть 20 детей, а их обычно на 5 больше. Есть такое? Екатерина Третьякова: Смотрите. Нет, у нас есть общие показатели по России – у нас на 100 мест 105 детей. То есть вот отсюда и разница. Кирилл Дружинин: Вы знаете, ко мне обращаются родители как раз с временной регистрацией в Москве с просьбой помочь каким-то образом устроиться. Но тут получается только через суд, и то не всегда. Вы знаете, вот они постоянно… Анастасия Урнова: Сейчас, извините. А в Москве вообще примерно сколько человек в группе? Ну, чтобы сориентироваться. Ольга Ярославская: В зависимости от района. Кирилл Дружинин: Вы знаете, тут дело не в том, сколько человек в группе. Я хотел о другом сказать, хотя это к этому и относится. Виктор Панин: Больше 25 в основном. Кирилл Дружинин: Дело в том, что они практически все говорят о том, что они разговаривают с заведующими, и заведующие им говорят: "У нас группы ликвидируются". Понимаете? Анастасия Урнова: А почему? Кирилл Дружинин: Может быть, каким-то образом получается 106 человек на 100 мест в московских садах, не знаю, но практически везде, в очень многих садах ликвидируются группы. Кстати, вот пожалуйста, уважаемая Ольга пример привела… Виктор Панин: А у вас статистика же должна быть по Москве. Кирилл Дружинин: …что нашлись места для школьников в зданиях дошкольных учреждений – что совершенно ненормально вообще! Ольга Ярославская: Ненормально, однозначно ненормально. Кирилл Дружинин: Соответственно, здесь, в общем-то, несколько лукавые, наверное, все-таки цифры. Я имею в виду только Москву. Не хочу подвергать сомнениям ваши исследования. Екатерина Третьякова: По Москве как раз все еще даже лучше. Анастасия Урнова: И как по Москве? Екатерина Третьякова: Потому что, согласно официальной статистике, у нас 98 человек на 100 мест, то есть даже чуть-чуть меньше. Анастасия Урнова: То есть у нас даже недобор. Екатерина Третьякова: Да-да-да. Виктор Панин: А нам в суды приносят справки об отсутствии свободных мест. Ольга Ярославская: Коллеги, смотрите, Кирилла я подержу. Вот смотрите. Нельзя сказать, что чиновники сидят и ничего не делают. Все равно есть альтернатива. Да, ясельные группы практически ликвидированы. Практически. Все-таки в некоторых… У нас, например, Москва разделена на межрайоны, и мы предлагаем на межрайонном уровне… Ну, не знаю, надо ли углубляться, что такое межрайонный, можно посмотреть в интернете. На межрайонном уровне обязательно несколько ясельных групп для мам-одиночек, например… Опять нехороший термин. Для мам, которые одни воспитывают… Анастасия Урнова: Для свободных мам. Ольга Ярославская: Для свободных мам, которые одни воспитывают детей. Не хочу никого обидеть, извините. Там это предусмотрено, когда действительно… Ну, есть такие истории, когда надо выходить на работу. Это есть. Да, это локально, этого мало, это с огромной очередью. Я это понимаю. Что предлагает еще Москва? Анастасия Урнова: А вот у вас в садах есть… Ольга Ярославская: Подождите. Москва повсеместно предлагает и финансирует из бюджета – первое – семейные детские сады. О'кей, мы не можем обеспечить, но давайте… Вот есть многодетная семья. Там, между прочим, детский семейный сад открывается от трех детей. Есть три ребенка? Берите еще соседних семь. Например, в районе Куркино огромные квартиры – пожалуйста, открывайте, вы получите бюджет. Следующее – группы кратковременного пребывания. Панацея? Нет, не панацея. Понятно, что ребенок там находится пять часов и без питания горячего, то есть с каким-то перекусом, который принесет семья. Но мы не упустим… Виктор Панин: Я бы согласился, если бы группы кратковременного пребывания предоставляли бы по месту жительства, ну, по крайней мере по месту нахождения, но не на другом конце города, чтобы все это время… Ольга Ярославская: За этим надо следить, за этим надо следить. Виктор Панин: Вот именно. О чем и речь. Ольга Ярославская: Это предлагают. Анастасия Урнова: Кстати, СанПиНы про 500 метро доступности зданий соблюдаются? Ольга Ярославская: Подождите, я договорю, Настя. Третий вариант – это как раз для детей, которые, извините, от двух месяцев до полутора лет. Это центры игровой поддержки ребенка (ЦИПР), куда мама приходит… Да, это вообще не ясли. Но если мы говорим о развитии ребенка, то мама должна прийти, может прийти с ребенком и под наблюдением игротехника, дефектолога, логопеда, психолога – в зависимости от того, какое заключение у мамы – мама уже начинает помощь получать. И развитие ребенка начинается с двух месяцев. Это есть, но это платно. Это не бесплатная услуга, это платная. Кирилл Дружинин: Я хочу добавить очень важное такое добавление… Анастасия Урнова: Да, Кирилл, как раз хотела к вам обратиться. Кирилл Дружинин: Я хочу сказать, что эти все меры, которые сейчас уважаемая Ольга перечислила, они касаются исключительно детей жителей Москвы. Ольга Ярославская: Да, это так. Кирилл Дружинин: То есть – у которых есть московская прописка. Анастасия Урнова: Постоянная. Кирилл Дружинин: Да. Более того, когда была принята государственная программа развития образования в городе Москве "Столичное образование", то там сразу четко и ясно прописано, что эта программа принята в целях удовлетворения потребностей в дошкольном образовании именно детей жителей Москвы. На сегодняшний день никаких программ относительно детей с временной регистрацией в городе Москве не имеется. Правительство Москвы в этом деле абсолютно бездействует. И когда вообще эта стена будет проломлена – совершенно непонятно. Потому что у нас уже тысячи детей с временной регистрацией, находясь в очереди с 2012-го, с 2011-го, с 2010 года, места так и не получили в детском саду и пошли в первый класс без дошкольного образования. Анастасия Урнова: Виктор, а насколько это вообще законно? Виктор Панин: Незаконно, конечно. Кирилл Дружинин: Это абсолютно незаконно, это дискриминация. Виктор Панин: Это нарушение, прямое нарушение Конституции Российской Федерации, это прямой нарушение норм федерального закона "Об образовании", 279-го. Анастасия Урнова: То есть это "самодеятельность"? Виктор Панин: То есть тут огромное количество нарушений. Ольга Ярославская: 273-го. Виктор Панин: 273-го, пардон. Но вопрос-то в чем? Вот коллега правильно сказал, что стена непрошибаемая. И я солидарен в этом смысле, потому что решения судебной власти даже… То есть судебные инстанции демонстрируют вот такое равнодушное отношение, я бы так сказал, к этому вопросу. Кирилл Дружинин: Абсолютно, да. Виктор Панин: Более того – соглашательское отношение к этому вопросу. Мы с коллегой до эфира обменивались мнениями. Даже дошли до Верховного Суда, и там еще продолжают судиться по одному из дел. То есть даже Верховный Суд на сегодняшний день не может окончательного решения принять для того, чтобы все-таки создать прецедент. Кирилл Дружинин: Именно по Москве. Виктор Панин: Прецедент по Москве. Вот о чем речь идет. Анастасия Урнова: У нас есть сюжет о семье, которая как раз не может отправить своего ребенка в детский сад, в том числе из-за отсутствия постоянной прописки. Давайте посмотрим и обсудим. Гульнара Менглиева ведет домой из детского сада шестилетнюю Алексию. Детский садик частный, а плата – 35 тысяч рублей в месяц. И от дома далеко, несколько остановок на общественном транспорте. Но другой возможности научить ребенка как-то общаться со сверстниками у Гульнары нет. Пробовала нанимать няню, но отказалась – ребенок так совсем не развивается. А в государственные детские сады очередь, в которой они стоят уже четвертый год. Гульнара Менглиева: Мы пришли в местную ОСИП, зарегистрировались, получили номерок, собственно говоря. Думали, сразу же попадем в сад. С декабря месяца 2013 года у нас история эта длится. Думали, сразу же попадем в сад. Но не тут-то было. Очередь до них не дошла до сих пор. Гульнара обращалась во все инстанции в районе и в округе – результат везде был примерно одинаковый. Гульнара Менглиева: "Вам никто не отказывает, но у нас существует некий регламент, некий порядок распределения мест детишек: возрастная категория определенная, первоочередники, внеочередники". Письма я писала. Также писала на имя Медведева Дмитрия Анатольевича – тоже мне прислали ответ подобного характера. То есть напрямую чиновники Гульнаре и ее дочери в возможности посещать государственный детский сад не отказывают, но ссылаются на регламент. И в нем-то все и дело. Гульнара Менглиева: Чем они мотивируют не отказ, а отсрочку нашего зачисления? Они мотивируют это тем, что у нас нет постоянной регистрации в Москве. У нас была и, собственно говоря, сейчас есть временная регистрация в городе Москва. Возможность зарегистрироваться на постоянной основе есть, но поскольку я со своими родителями стою в очереди на улучшение жилищных условий, я не могу прописаться в Москве. Это и является основной загвоздкой. Согласно Конституции России, право на зачисление в дошкольные учреждения есть у каждого ребенка, независимо от места жительства и прописки. Но на деле все получается по-другому. При том, что в государственных детских садах, которых только в шаговой доступности от дома Гульнары и Алексии целых четыре, места, похоже, все-таки есть. Гульнара Менглиева: Сады и группы наполовину пустые. То есть среднее количество человек в группе должно быть примерно 20–25 человек, а в наших садах ориентировочно 15–20 человек. Ну, есть. Это, конечно, не официальные данные, это все словесно. "Обещанного три года ждут". Ждала и Гульнара, а в декабре прошлого года обратилась с исковым заявлением в суд, в котором пожаловалась на нарушение прав ее и ее дочери. Гульнара Менглиева: Суд у нас назначен на 15 мая. Надеюсь, что у нас какие-то продвижения будут, потому что на данный момент ребенок организован в частном детском саду. В случае если суд примет сторону молодой мамы, Алексия год перед школой сможет посещать детский сад около дома. Ну а Гульнара получит денежную компенсацию. Анастасия Урнова: Екатерина, есть ли у вас данные, насколько такая ситуация характерна? Жалуются ли на это люди? Екатерина Третьякова: В Москве доступность детского дошкольного образования для детей составляет 100%, то есть очередей нет в принципе. Виктор Панин: Хорошая статистика, замечательная! Екатерина Третьякова: То есть получается, что все те лица, у которых временная регистрация, они в принципе никак в статистике не учитываются. Анастасия Урнова: А они посчитаны? А, они не учитываются. Екатерина Третьякова: Они не учитываются. Кирилл Дружинин: Они не учтены абсолютно. Екатерина Третьякова: Поэтому на фоне других регионов Москва выглядит хорошо. И казалось бы – все прекрасно. Анастасия Урнова: Интересная штука. У меня есть знакомые, которые живут в Москве уже где-то четыре года. Семья, двое детей. Они снимают квартиру и категорически не могут устроить ребенка в детский сад вот именно по тем причинам, что у нас сейчас были в сюжете. В итоге, в общем, ребята думают брать ипотеку просто ради постоянной прописки. Кирилл, может быть, вы знаете, что делать в такой ситуации? Почему могут отказать в первую очередь? Какое основание для этого может быть, к которому действительно стоит серьезно прислушаться, либо говорить: "Ребята, вы нарушаете закон, берите моего ребенка"? Кирилл Дружинин: Вы знаете, родители при постановке ребенка в электронную очередь в Москве (да и в принципе везде, в большинстве других регионов), они указывают желаемую дату поступления ребенка в детский сад или желаемый год поступления. Как правило, они указывают либо при наступлении двухлетнего, либо трехлетнего возраста ребенка. До этого времени, пока эта желаемая дата зачисления в детских сад не наступила, они находятся в очереди. Это абсолютно законно. Очередь – это всего лишь способ распределения свободных мест. Анастасия Урнова: Ну, вот она наступила. Кирилл Дружинин: Но как только эта дата желаемого зачисления прошла и ребенок все еще находится в очереди – это уже нарушение права на дошкольное образование. Анастасия Урнова: А что говорят чиновники? Что они используют в качестве отказа в принятии ребенка в детский сад? Кирилл Дружинин: Вы знаете, они говорят о том, что якобы нет свободных мест, что ребенок находится в очереди, и если его якобы вне очереди в детский сад отправить, то нарушат права других детей. Но есть такая 4-я часть 67-й статьи федерального закона "Об образовании", где говорится, что "в приеме в образовательные учреждения может быть отказано только на основании отсутствия свободных мест", то есть очередь здесь уже никак не играет никакой роли. И дальше там же написано, что "в случае отсутствия свободных мест родители и законные представители ребенка обращаются в управление образования, – либо в Москве это Департамент образования города Москвы, – для решения вопроса устройства ребенка в другое образовательное учреждение". То есть имеется обязательность, обязанность устройства ребенка в другое образовательное учреждение, если очередь еще не наступила. Анастасия Урнова: А если предлагают в другое образовательное учреждение в 5 километрах? Ведь есть такие ситуации. Кирилл Дружинин: Да, я сейчас к этому дойду. Это очень интересная тема на самом деле. Но дело в том, что в городе Москве временные правила, которыми руководствуется Департамент образования, они в принципе не предполагают отсрочки какой-то. У них есть конкретные сроки устройства детей в образовательные учреждения. Да, там сначала дети жителей Москвы идут, а потом дети с временной регистрацией. Но перенести срок на следующий год устройства ребенка в детский сад можно только в одном случае – это если родители отказались от трех других предложенных вариантов. К сожалению, у нас суды почему-то это никак не учитывают. Ну, естественно, что не все читают эти временные правила, не все понимают как бы букву закона, поэтому, конечно же, возникают всякие сложные ситуации. Виктор Панин: Меня вообще умиляет сентенция "временные правила"! Кирилл Дружинин: Да, кстати. У нас государственная услуга – направление ребенка в образовательное учреждение. Департамент образования в течение уже четырех лет не может принять административный регламент, как это предусмотрено законом. Виктор Панин: Постоянный, да. Анастасия Урнова: Так, допустим, три раза должен отказаться родитель, чтобы на год перенесли зачисление в детский сад. Кирилл Дружинин: И только после этого. Три места ему предложили в других образовательных учреждениях – и только тогда. Анастасия Урнова: Хорошо, мне три раза предложили в 5 километрах от дома – я, конечно, отказалась. Кирилл Дружинин: Вот. У нас это предлагают не только в Москве. В Москве это происходит, как правило, в Новой Москве именно. Ну, здесь, конечно, можно попробовать посудиться, но здесь, наверное, вряд ли что-то получится. Анастасия Урнова: Почему? Кирилл Дружинин: Потому что у нас дети с временной регистрацией при очевидном нарушении права через суд не могут добиться пока что еще, надеюсь, места в детском саду. Здесь, по крайней мере, хотя бы можно принять это предложение и потом пытаться перевестись. Либо отказаться, да, и, может, на следующий год. Здесь очень сложно решать эту тему. Ольга Ярославская: Но… Кирилл Дружинин: Извините, Ольга. Можно я сейчас просто закончу? Ольга Ярославская: …рекордсмен по адресной инвестиционной программе по строительству детских садов. И правительство это понимает. Они рекордсмены. Кирилл Дружинин: Я это все понимаю. Но дело в том, что у нас 100 тысяч детей с временной регистрацией не могут дождаться места в детском саду. И из них половина – 50 тысяч – дети старше трех лет. Но у Москвы почему-то находятся деньги на… 1 миллиард 250 миллионов рублей за три года было потрачено, извините, на разгон облаков перед праздниками и во время праздников. Это открытые данные, госзакупки. Нашлось 300 миллионов рублей на какой-то "Фестиваль варенья". Нашлось 12 миллиардов рублей на парк "Зарядье"… Анастасия Урнова: Вы сейчас еще и программу "Мою улицу" вспомните. Кирилл Дружинин: Просто это то, что в первую очередь вспоминается, что в голове очень сильно отложилось. И на очень многие интересные вещи. Вот на эти деньги хотя бы уже можно было 14 тысяч мест ввести однозначно совершенно. У нас 5 километров – это что еще? У нас есть Одинцовский район, в котором место предлагают и за 50 километров от дома. Анастасия Урнова: 50? Кирилл Дружинин: Совершенно спокойно. И говорят: "Это же территория Одинцовского района. Вы живете в Одинцово? Вот вам место в Кубинке". Понимаете? Но там, слава богу, суды мы выигрываем по таким делам. Конечно, это не то. У нас есть закрепления за конкретными адресами, конкретными территориями, конкретные образовательные учреждения за ними закреплены. Это сделано именно для территориальной доступности дошкольного образования, что входит в понятие общей доступности. Соответственно, место должны предлагать именно на закрепленной территории. Анастасия Урнова: Хорошо. Ольга, вот ходили еще такие, прямо скажем, неприятные слухи, что было неформальное распоряжение Департамента образования, мол, в детские сады детей до трех лет не брать и детей без постоянной прописки, с временной регистрацией тоже не брать. Это грязные инсинуации, как говорится, или могло такое быть? Ольга Ярославская: Вы знаете, наверное, очень хорошо (и в этом плане, я думаю, все руководители комплексов сейчас меня поддержат), что сейчас распределениями и зачислениями в дошкольное отделение директора… Вообще никакого отношения мы к этому не имеем. У нас есть ОСИП… Кирилл Дружинин: Сейчас ОСИПы ликвидированы. Ольга Ярославская: Не ОСИП… Кирилл Дружинин: В школах и непосредственно Департамент образования направляет. Ольга Ярославская: Нет-нет-нет. У нас есть в Москве один центр, который ведет эту очередь по району. Это все в электронном виде проходит, через портал госуслуг забивается и так далее. Как? Это надо было, наверное, сюда пригласить еще представителя этого, чтобы поподробнее рассказать. Анастасия Урнова: Электронная очередь, да. Ольга Ярославская: Я потребитель в данном случае этой услуги, электронной очереди. Ко мне приходит письмо, где четко… Сначала я даю: у меня в этой группе есть 2 места, в этой группе есть 7 мест, а эти группы я новые набираю, и там у меня 90 мест. Анастасия Урнова: То есть вы видите, что это за ребенок, где он прописан, сколько ему лет и так далее? Ольга Ярославская: Конечно. У меня есть и контакты родителей, и так далее. Мне эта карточка приходит. Мы связываемся с родителями – и родители приносят просто документы. Анастасия Урнова: Виктор, все так прозрачно, по-вашему тоже? Ольга Ярославская: Ну, это так. Анастасия Урнова: Надо проверить. Виктор Панин: Ну, на самом деле это так, по логике вещей так. Ольга Ярославская: Но как попасть в эту очередь – вот вопрос. Виктор Панин: Увы, возникают вопросы. Анастасия Урнова: То есть проблема – встать в очередь? Ольга Ярославская: Конечно, регистрация. Я думаю, что когда забивают временную регистрацию… Извините, Витя, я перебью. Когда забивают временную регистрацию, просто не пускает система. Кирилл Дружинин: Там стоит фильтр на ней просто, и всё. Виктор Панин: Конечно, стоит фильтр. Кирилл Дружинин: Я хотел бы… Можно два слова буквально на счет прозрачности? Кстати, тоже насчет ребенка с временной регистрацией. Буквально сейчас мы идем в суд с мамой, ребенок из многодетной семьи. Дети из многодетных семей, из всех тех, кто находится в списке первоочередников… Виктор Панин: Льготные категории, да. Кирилл Дружинин: Они на первом месте стоят. Впереди них могут быть только внеочередники – дети судей, дети прокуроров, дети чернобыльцев и так далее. Ольга Ярославская: Военные. Кирилл Дружинин: Так вот, у нее буквально месяц назад очередь была 263-я в сад. Ребенку три года. Анастасия Урнова: Нужно долго ждать. Кирилл Дружинин: Через месяц она стала 163-й. Вот у меня такое ощущение, что либо в Северном Бутово, а конкретно на улице Ратной, проживают все судьи, у которых дети трехлетние, все прокуроры, у которых трехлетние дети, дети следователей и так далее, либо здесь что-то не так на самом деле. Потому что 100 человек трехлетнего возраста не могли быть направлены в этот месяц просто-напросто, потому что они все уже устроены, дети жителей Москвы. Анастасия Урнова: Она была сначала 163-я, а потом 263-я? Кирилл Дружинин: Дети жителей Москвы все устроены в этом возрасте. Что это за 100 человек? Откуда они взялись? Анастасия Урнова: Это "карусель", наверное, детская. Кирилл Дружинин: А 163 – кто такие? Мне очень интересно. Виктор Панин: О чем мы и говорили. Анастасия Урнова: Наталья, вы хотели с чем-то поспорить. Наталья Тюрина: Нет, я хотела поспорить. Я просто хотела обратить внимание на то, что мы видели сейчас в этой истории. Мне кажется, здесь, наверное, будет не очень правильно говорить о том, что есть права граждан и есть государство, которое их не обеспечивает. Мне кажется, здесь такая взаимная ответственность, в отношении граждан в том числе. Ведь мы должны разводить граждан, которые не могут войти в очередь по каким-то причинам. Ну, например, семья усыновила ребенка-инвалида, и она не могла это планировать пять лет назад. Анастасия Урнова: Ну, разумеется. Наталья Тюрина: И она сталкивается с проблемой входа в очередь. И в этой ситуации, кстати, Департамент идет навстречу и решает эти проблемы. И есть другая ситуация, когда мама говорит: "Я стою в очереди на улучшение. Я могу прописаться, но я прописываться не буду. Это тоже мои личные интересы, это моя личная ситуация". Ольга Ярославская: Есть такие истории. Анастасия Урнова: Ну, имеет право. Наталья Тюрина: Понимаете? Вот это как раз то, что мы сейчас смотрели. И это абсолютно другая история. Это ответственность родителя. Это ответственность в том числе с точки зрения выбора, который делает семья. История "я купил удобное для себя жилье здесь, а мне не построили детский сад" – это тоже почти такой патерналистский момент. "Я себе купил дешевле, мне так было удобнее…" Анастасия Урнова: Вы знаете, здесь на самом деле, мне кажется, очень спорный момент, потому что в Москве жилье купить… "Вот я здесь смогла купить. Я очень хочу жить". Наталья Тюрина: Нет, я понимаю. Кирилл Дружинин: Мы сами виноваты, да? Виктор Панин: Вот давайте будем относиться к этому таким образом? Анастасия Урнова: Люди же селятся в максимально комфортном для них районе. Наталья Тюрина: Нет, я говорила о том, что ответственность, понимаете, происходит в некоторой степени обоюдная. Я тоже переезжала в Москву семь лет назад, у меня тоже ребенок был в тот период школьного возраста. Мы переезжали и не имели прописки по определенным причинам. Тогда это было чуть-чуть попроще, чем сейчас. Кирилл Дружинин: Понимаете, просто в средствах массовой информации говорится, что в городе Москве проблем с устройством в детский сад нет, все дети устроены. Виктор Панин: Вот же вам статистику привели – 100%. Анастасия Урнова: То есть очередей нет. Ольга Ярославская: Вы знаете, я бы еще хотела и поддержать Наташу, и в то же время еще приоткрыть одну историю. Вот смотрите, что тоже происходит. У нас не учитывает система очередности, например, действительно потребность. Я объясню – почему. Потому что по факту вот сейчас у нас в Москве заработная плата воспитателя приравнивается к детодням. То есть когда выходит нормальное количество детодней (не буду вас грузить цифрами), тогда воспитатель получает очень приличную заработную плату. Как говорят чиновники? "Ну, если ты хороший педагог…" Анастасия Урнова: А приличная заработная плата, кстати, это сколько? Ольга Ярославская: От 50 до 65 в Москве воспитатели получают. Если ты хороший педагог – значит, соответственно, все к тебе бегут, и все отлично. Но, например, наш район, мы сталкиваемся… У меня 50% родителей, мам – неработающие! Давайте о социальной ответственности поговорим. Анастасия Урнова: А почему, кстати, они не работают? Кирилл Дружинин: Ну, это их выбор, наверное. Значит, мужья могут содержать. Ольга Ярославская: Нет, они их обеспечивают, они молодцы. Это отлично, это все здорово. Я рада! Я на самом деле рада, что кто-то может себе это позволить. Но если мы на одну планку весов берем маму, которая воспитывает ребенка одна, и вот так вот, а другая, которая: "Сегодня я приведу. А сегодня мы проспали. А завтра у нас встречный ветер", – и так далее, и так далее. Посмотрите, что получается. Ведь страдает конкретный человек, даже несколько. Анастасия Урнова: Я правильно понимаю, что проблему эту решить невозможно? Ольга Ярославская: Невозможно. Страдает человек, которому вот так нужен детский сад! Он туда не попадает. Это отсутствие социальной ответственности. Анастасия Урнова: Да, Наталья. Наталья Тюрина: Здесь на самом деле… Действительно, еще раз смотрите – мы должны понимать, что наша страна огромная, ситуации везде разные. Анастасия Урнова: Конечно. Наталья Тюрина: В том числе в Москве абсолютно разные. Помните, в прошлом году был такое большое обсуждение по поводу питания, в том числе в детских садах? Анастасия Урнова: Да. Ольга Ярославская: Мосгордума этим занималась. Виктор Панин: Она и продолжается. Наталья Тюрина: Она и продолжается. И мы тогда смотрели в рамках площадки Народного фронта, как бы считали, сколько… Ольга Ярославская: Мосгордума все это… Наталья Тюрина: Да-да-да. Очень интересная статистика на самом деле, которая вышла в результате этого обсуждения: ровно 50% родителей, которые хотят, чтобы было четырехразовое питание, но ровно 50%, которые хотят по-другому. Анастасия Урнова: Которые против. Наталья Тюрина: Это вопрос договоренности не только власти и населения… Анастасия Урнова: Но и населения между собой. Наталья Тюрина: И населения между собой. Поэтому вот здесь нужно быть… Я, в общем-то, за объективность всегда, объективность и взвешенность решений. Анастасия Урнова: Сможем ли мы подписать такой общественный договор, когда неработающие родители отдают приоритет, например, работающим? Ольга Ярославская: Есть же форма – группы кратковременного пребывания. Приходите, развивайте своих детей, пожалуйста. Кирилл Дружинин: Я хотел бы добавить… Анастасия Урнова: Но эти группы только до трех лет? Или нет? Ольга Ярославская: Нет! Что вы? Они до семи лет. Пожалуйста. Анастасия Урнова: Да, Кирилл. Кирилл Дружинин: Я хотел бы добавить к тому, что Ольга сказала. Это как раз к вопросу посещаемости групп, которые уже набраны. Насколько мне известно… В общем-то, эти наблюдения уже достаточно долго ведутся. Насколько мне известно, посещаемость групп далеко не 100-процентная. И это все прекрасно понимают. Ольга Ярославская: Конечно. Кирилл Дружинин: Если я не ошибаюсь, она колеблется от 50% в раннем возрасте до 75% в более позднем. Ольга Ярославская: Да, совершенно верно. Кирилл Дружинин: То есть у нас получается, что в любом случае свободные места имеются, но у нас наш СанПиН… У нас поначалу приняли правильный СанПиН на 2013 год, с 1 сентября 2013 года, где говорилось о том, что количество детей в группах должно быть таким-то, исходя из фактического посещения. Но потом одна мама из Санкт-Петербурга подала заявление о признании данного пункта незаконным в Верховный Суд, потому что как раз у них набрали 45 человек, и в один прекрасный день на празднование Нового года все 45 человек пришли. Соответственно, Верховный суд признал в части фактической наполняемости, что это незаконно. Соответственно, у нас сейчас такая ситуация, когда 25 человек в группе по списку имеются, а ходят из них 15, 10 или 20. Но тем не менее какие-то места все равно имеются, и 100-процентной посещаемости фактически никогда не бывает. И это надо решать каким-то образом. Ольга Ярославская: Можно я вам скажу, что такие места имеются. Кирилл, смотрите, что мы имеем. Ну, традиционно мы имеем групповую и имеем огромную спальню, где стоят кроватки в один ряд. Анастасия Урнова: На всех? Ольга Ярославская: И между прочим, я вам хочу сказать, что спальня по площади всегда больше групповой. Это парадокс! Спальней дети пользуются два часа в день. Сейчас Москва выделяет целевые субсидии на то, чтобы переоборудовать, перереконструировать, если можно, объединить помещения, раздвижные перегородки… Кирилл Дружинин: СанПиН это позволяет. Виктор Панин: Это СанПиН нужно изменить. Ольга Ярославская: Подождите. Мебель… Виктор Панин: СанПиН. Кирилл Дружинин: СанПиН позволяет. Ольга Ярославская: Сейчас СанПиН позволяет. Вы читайте. Виктор Панин: Это вы попробуйте Роспотребнадзору скажите, что позволяет. Ольга Ярославская: Ребята, ну подождите! Сады уже в Москве функционируют так. Для чего это делается? Да, конечно, увеличится количество детей в группе, безусловно. Но нам никто не говорит… А что такое увеличение количества детей в группе? Это увеличение финансирования. Пожалуйста, набирайте не одного воспитателя, а набирайте двух воспитателей, трех воспитателей, двух нянь. Это уже решают внутри учреждения в зависимости от финансирования. Поэтому – да. Возможно, это тоже путь. Возможно, это путь. Кирилл Дружинин: Это абсолютно правильный путь. Ольга Ярославская: Это правильный путь. Кирилл Дружинин: Тем более что СанПиН позволяет делать в групповой спальню. Ольга Ярославская: Ваша покорная слуга на два года подала, так как в Куркино очередь сохраняется, мы подали на целевую субсидию на переоборудование всех спален. Анастасия Урнова: То есть еще больше получите возможностей? Ольга Ярославская: Конечно. Анастасия Урнова: Вы знаете, у нас уже, к сожалению, финальный блок программы, поэтому я хочу под самый конец обсудить… Кирилл Дружинин: Я надеюсь, что с временной регистрацией вы пропустите туда детей. Ольга Ярославская: Вот это проблема, Кирилл. Анастасия Урнова: Проблемы остаются. И что же нужно в первую очередь делать? Уже столько времени на это потрачено, как минимум семь лет, деньги огромные. Екатерина, я знаю, что и в вашем докладе содержались определенные рекомендации. По-вашему, первоочередные меры для разрешения ситуации? Екатерина Третьякова: Мы увидели два подхода как бы очевидных. Первый – это государственно-частное партнерство. А второй – это в принципе развитие частного сектора. Потому что изначально ликвидация ясельных групп велась для того, чтобы стимулировать развитие частных детских садов, семейных детских садов. Для этого и СанПиН для них был существенно облегчен, и они начали развиваться. Анастасия Урнова: Виктор, у вас, наверное, тоже есть свое видение вариантов решения. Виктор Панин: Безусловно. Я считаю, что проблема должна решаться комплексно. Это, по-моему, никем под сомнение ставиться не будет, даже здесь, в студии. Речь еще о том, чтобы органы исполнительной власти – в частности губернаторы, руководители субъектов – несли персональную ответственность за решение этой проблемы. И такие индикаторы, ключевые показатели эффективности работы губернаторов введены, кстати, после обсуждения с Общенародным фронтом. Экспертный совет при Правительстве здесь тоже свою лепту вносил. Но, на мой взгляд, работа контрольно-надзорных органов, в том числе Прокуратуры, Счетной палаты, должна быть более активная, потому что эффективность расходования средств на решение всех этих вопросов оставляет желать лучшего. Ну а все остальное, в том числе государственно-частное партнерство, оно не исключает решения вопросов строительства и так далее, и выполнения нормативов. Анастасия Урнова: Наталья, вы тоже согласны, что оптимальный вариант решения – это частно-государственное партнерство, раз уж только у государства не получается? Но это куда ответственнее с обеих сторон. Наталья Тюрина: Я думаю – да. Но я вижу это несколько шире на самом деле, потому что мне представляется, что проблема лежит в поле чего? Смотрите, мы сегодня все время говорим: государство, общество, государство, общество… Очень жестко стоит граница. Эту границу нужно ликвидировать. И если, например… Вот смотрите, когда мы смотрим проблемы, например, связанные с информированием родителей, почему мы не понимаем, где детские сады еще находятся рядом к нам? Не знают. Очень многого не знают. Я вижу – у меня есть во дворе. И больше не вижу ничего. Вот с этим вопросом надо разбираться. Я абсолютно уверена, что исчерпаны не все организационные механизмы как в рамках системы, так и между системами. Если мы будем в рамках, не знаю, района, отдельной части города, город/село видеть эту историю как комплексную, где будет и муниципальный детский сад, и государственный, и частный, и семейный, и кратковременное пребывание, именно строить как систему в целом, то тогда мы эту проблему, безусловно, решим. Анастасия Урнова: Кирилл, ваше мнение. Кирилл Дружинин: На самом деле все, что сказано – это все правильно. И я считаю, что нужно еще ко всему сказанному активнее использовать новые возможности, которые дает СанПиН – это на первых этажах жилых зданий дошкольные учреждения предусматривать и все это проектировать. Анастасия Урнова: То есть в первую очередь просто увеличивать количество садов? Кирилл Дружинин: Да. А также, конечно, необходимо нормативно закрепить в обязательном порядке, во-первых, нормы территориальной доступности, которых сейчас в СанПиНе нет. Они раньше были – 300 метров в городах. Сейчас этого нет. И нормативы – сколько мест должно быть на определенное количество людей, жителей той или иной территории. Анастасия Урнова: Хорошо, спасибо большое. Ольга, и ваше уже финальное слово. Ольга Ярославская: Конечно, проблема существует. Проблема того, что Москва сейчас не может обеспечить детей ясельного возраста, конечно, она есть. Анастасия Урнова: Проблема большая. Ольга Ярославская: Да, это проблема, она есть. И это надо признать, хотим мы этого или не хотим. Ее можно решать несколькими путями. Во-первых, это повышение все равно уровня социальной ответственности самих граждан. Если мамочка может себе позволить, она сидит дома – ну, посиди ты дома пока! Но навряд ли. Это такое риторическое, наверное, все-таки заявление. Но мне очень нравится предложение о государственно-частном партнерстве. Более того, это может быть система грантовой поддержки. И тем более у нас президент говорит о поддержке малого и среднего бизнеса. Может быть, это некий такой… Анастасия Урнова: Пинок? Ольга Ярославская: Пинок, да. Не я это сказала. Для людей, которые достаточно инфантильные в решении даже своих собственных проблем: "Кто-то должен прийти и решить эту проблему. А почему не я?" Анастасия Урнова: Хорошо, спасибо большое. Три года назад в этой студии мы уже обсуждали проблему очередей как в детские сады, так и в ясли. С тех пор прошло время, миллиарды рублей потрачены, а мы все так же жарко обсуждаем, как решать проблемы. Почему так происходит? Выводы делайте сами. А мы будем и дальше следить за развитием ситуации. Правду вместе с вами искала Анастасия Урнова. Увидимся на Общественном телевидении России.