«Рука, качающая колыбель, правит миром». Уильям Уоллес Анастасия Урнова: Здравствуйте! Вы смотрите Общественное телевидение России. Это программа «ПРАВ!ДА?». Меня зовут Анастасия Урнова. Сегодня в преддверии праздника у нас будет довольно-таки нестандартная тема – мы будем говорить о детях, об их воспитании, о материнстве и всем, что с этим связано. Выбор темы, в общем-то, объясняется довольно-таки просто. Многие из вас могли заметить, что за последнее время я довольно-таки сильно прибавила в размерах. И дело не только в том, что нас здесь очень хорошо кормят, и в моей неуемной тяге к булочкам, но и в том, что в следующем году я тоже стану мамой. И, в общем, естественно, все, что связано с детьми, сразу вышло для меня на первый план. Ну а дальше убедить редакцию, что это очень важно для всех, было просто, потому что никто же не хочет спорить с беременной. Ну и сегодня у меня в гостях замечательные, яркие, умные, красивые и, конечно, успешные – не просто женщины, но матери. Будем говорить, я надеюсь, о наболевшем. Первый вопрос… Ну, я, естественно, знаете, очень много о чем сейчас думаю, очень много что тревожит. И одна из мыслей, которая вот меня прямо беспокоит. У нас следующий год – год Земляной Свиньи. Я понимаю, что мой ребенок будет Земляной Свиньей. Слушайте, как вообще с этим жить? Это же такой прекрасный подарок. У меня просто дедушка, уже будущий, знаете, такой настоящий интернет-тролль. Мне кажется, мы прямо для него старались. Оля, вы тоже оказываетесь в такой ситуации? Ольга Находка: Я, кстати, только сейчас об этом подумала. Анастасия Урнова: Поздравляю! Ольга Находка: Я думаю… По гороскопу я примерно понимаю. Но о том, что год Свиньи будет на самом деле… У меня, кстати, брат родился в год Свиньи, и замечательный прекрасный человек. Анастасия Урнова: Василина, вы как-то вообще заморачивались на эту тему? Или сразу бросить и не думать? Василина Дрогичинская: Я, честно говоря, сейчас даже пытаюсь вспомнить, какой уходящий у нас год. В год чего родилась моя дочь? Хотя подождите. Стоп! Она родилась даже не в этом году. Анастасия Урнова: Она же не в этом родилась, а в прошлом. Василина Дрогичинская: Ну, то есть вообще неважно. Абсолютно зеро. Анастасия Урнова: Оля, вы тоже? Ольга Пересветова: Нет, я вообще даже не в курсе. Честно говоря, и не пыталась быть в курсе. Анастасия Урнова: Слушайте, ну слава богу, вы меня успокоили. Потому что мы уже так смотрели с моими сестрами, что одна – Огненный Тигр, я – Змея, другая сестра – тоже Змея. Та, которая Тигр, уже родила Овцу. Значит, у меня будет Свинья. Нашей третьей мы даем шанс через два года на Крысу. В общем-то, пускай это поколение уже тусуется как-то сами собой. Наверное, еще что на самом деле, если более серьезно и важно. Такие, скажем, уже матери с опытом, как правило, говорят то, что все, что они представляли себе о том, каким будет их материнство, совершенно не соответствует действительности, и что подготовить себя к этому объективно невозможно. Оля, мне кажется, вы у нас самая опытная мать. Вот как вы себе это представляли и как это в итоге? Ольга Пересветова: Ну, начнем с того, что я сильно себе это не представляла – в том смысле, что было больше страхов, нежели представлений. Потому что первого своего ребенка я родила, когда мне было 19 лет. Анастасия Урнова: Фантастика! Ольга Пересветова: Ну, признаюсь честно, я его не планировала. Это был медовый месяц, жаркая пора. И вот как-то получился у нас сын. Представлений было много, много страхов. Но правда заключается в том, что главное: дети – это счастье. Да, счастье, которое сопровождается разными удивлениями, сюрпризами. Анастасия Урнова: Нет, слушайте, «дети – это счастье» – это мы можем прочитать на всяких сайтах. Но по факту-то на самом деле? Ольга Пересветова: Ну, мы же как бы вдохновляем людей сегодня. Анастасия Урнова: Вот мы тут с Олей как бы готовимся к жестокой реальности, поэтому… Ольга Пересветова: Ну, жестокая реальность для меня была – роды. Я, честно, не ожидала… Или не надо об этом? Василина Дрогичинская: А можно я про роды расскажу? Ольга Пересветова: Да? Ну давай. Василина Дрогичинская: Потому что у меня был прекрасный опыт с родами. Анастасия Урнова: Мы так все слушаем эту сторону. Ольга Пересветова: Тогда ты и рассказывай. Василина Дрогичинская: Слушайте, я подготовилась на самом деле. Я решила начать с дисклеймера. Вот знаете, как на лекарствах пишут, что «имеются противопоказания, проконсультируйтесь со специалистом». Вот это мой опыт и исключительно субъективное мнение. У меня были потрясающие роды. И я себя морально… Ну, я, в принципе, очень такой оптимистично настроенный и позитивный человек. Ну, вдруг вы не догадались. И я прямо себя как-то так безальтернативно настроила на то, что сейчас мы идем на праздник, вот мы готовимся к празднику с ребенком, с собой самой. И я пришла, ну, мы приехали, естественно. Ко мне подходит врач и говорит: «Ну, давайте, матушка пока еще не разродившаяся. Как проходила беременность?» Я говорю: «Прекрасно!» Он такой: «О, хорошее начало». Анастасия Урнова: «Лучше всех». Василина Дрогичинская: Ну и вообще все было как-то очень позитивно и оптимистично. Ну, я говорю, я себя прямо настраивала на это. И не то чтобы очень много читала. Мне, грубо говоря, выдали доверенные лица, доверенные подруги информацию, мол: «Вот это посмотри и вот это почитай». Дыхание, вот это все. Я не стала заморачиваться на лишнюю информацию, чтобы не нагнетать. Потому что очень много негатива есть в интернете, ты читаешь и думаешь: «О Господи! Все закончится очень печально». Поэтому… Анастасия Урнова: И я уже заранее плохая мать, судя по тому, что там пишут. Василина Дрогичинская: Да-да-да. И вот именно этот подход меня очень сильно выручил. Соответственно, все зависит… Анастасия Урнова: А потом? Вот вы получили свою прекрасную дочь на руки… Василина Дрогичинская: Да! Так счастье. Анастасия Урнова: И все? И счастье наступило? Я просто следила за Василиной в социальных сетях. Честно говоря, мы даже сталкивались в рабочей переписке, мне кажется, где-то через месяц, если не раньше, после родов. И это, конечно, меня впечатлило. Василина Дрогичинская: Ну, это тоже подход. Есть просто… Вы знаете как? Дети разные. Вот мамы тоже разные, не поверите. Ольга Находка: Да. Василина Дрогичинская: У меня подход человека-живчика. Мне скорее будет очень плохо, если я буду в четырех стенах закрыта и без коммуникации. Обязательно нужно общаться. И я фактически как бы в декрете, но я не работала день, когда я рожала. То есть я прямо помню, как мы в 11 часов вечера с мужем, типа: «Поехали! Пора». Я пишу письмо, заранее на самом деле подготовленное, с темой: «Понесла … сь». И отправляю девчонкам, типа завтра меня не будет. Я работала в роддоме, но… Анастасия Урнова: Я хочу перестать разговаривать с этой половиной стола, честное слово. Василина Дрогичинская: Нет-нет. Вопрос не в том, что я такая карьеристка, мне это нужно. Мне эмоционально это было… Мне было от этого весело, мне было интересно, мне было здорово. То есть это просто мой подход. Мне от этого хорошо. Анастасия Урнова: Слушайте, ну раз заговорили про работу, давайте тогда… Мне кажется, просто для многих это насущное. Оля, вот вы, например, сейчас уже тоже на довольно серьезном сроке, как я могу предположить. Работаете? И какие планы на дальше? Ольга Находка: Да, у меня также есть официальный декрет, все, подписаны документы, но я продолжаю работать. И я буду работать до последнего. Мне кажется, единственный день… Анастасия Урнова: А вот важный вопрос: почему, зачем? Ольга Находка: Вот я такая же активистка. Я всю жизнь вот такая. Анастасия Урнова: Просто хочется? Ольга Находка: Да, я не могу… Если я один день нахожусь дома, у меня просто уже едет крыша. Мне нужно куда-нибудь хотя бы просто в магазин съездить с мужем, просто прогуляться. Я даже звоню и ему говорю: «Выгуляй меня хотя бы, пожалуйста. Пойдем и погуляем, хорошая погода». Все, мне достаточно. Причем я, конечно, уже физически не могу столько работы выполнять, сколько я до беременности выполняла, но два часа мне нужно хотя бы что-то делать. Я очень много делаю работы, то есть занимаюсь организацией мероприятий. Да, я сейчас не веду эти мероприятия, но я занимаюсь ими, продолжаю. Также я снимаюсь. Я умудрилась, будучи уже беременной, сняться в прекрасном детском шоу, пока животик, это все дело можно было прикрыть. То есть я продолжаю работать. Потому что я считаю, что мы – люди, которые особенно такой творческой профессии, – мы должны быть всегда в тонусе. То есть сами понимаете, что если два месяца ты пропускаешь – все, ты возвращаешься и с начала идешь. Поэтому я всегда… Анастасия Урнова: Но нет ощущения, что все-таки, во-первых, это важный этап в жизни любого человека, женщины уж тем более? Не нужно ли уделить этому максимум внимания? Не нужно ли посвятить себя ребенку? Я понимаю, что в беременности главное, чтобы тебе было хорошо. Если хорошо себя чувствуешь… Я как бы сама работаю, и мне еще работать и работать. Ну, как бы что делать? Но потом-то все-таки… Кстати, Оля, вы как с этим? Ольга Пересветова: Ну, мне кажется, что здесь, наверное, у каждого индивидуальный подход должен быть, потому что сейчас нельзя как-то шаблонно подходить. Кому-то нужно это время провести дома со своим малышом, и вот это нужно. Для кого-то – нет. Кто-то активный, и он будет… Но знаете как? Если смотреть со стороны ребенка, то ребенку нужна мама. И мамы нужно много. Мамы много не бывает. Например, у меня сейчас дети уже выросли, дочка в первый класс пошла, сын в четвертом классе. И чем больше они растут… Мне казалось, что чем больше они растут, тем самостоятельнее они становятся. Но на самом деле это неправда. Чем больше они растут, тем больше любовь для них – это значит время, это значит общение, это значит часы, проведенные вместе. Поэтому… Ну, «часы» – может быть, громко сказано. Час, проведенный вместе, 30 минут, но именно вместе только, увлеченно, со своим ребенком. Мне кажется, неважно, в каком ребенок возрасте. Для него невероятно важна близость с мамой. Да и с папой тоже, но папа – все-таки все равно это немного история. Анастасия Урнова: Просто почему, мне кажется, еще я стала много об этом думать? Потому что живешь и думаешь: «Ну, я не завишу от тех норм, которые нам навязывает общество, социальные сети». Но, вообще-то, тебе так замечательно, комфортно, ты весь такой независимый – до тех пор, пока в целом твоя жизнь соответствует тому, что считается правильным. Ты молодая, успешная, красивая, ты много работаешь, ты финансово независимая. А если ты еще и замужем, то вообще никаких претензий к тебе общество предъявить не может. Ну конечно, ты от его оценок как бы не зависишь. А дальше, как мне кажется, мы сталкиваемся с тем, что потом от нас требуют две довольно взаимоисключающие вещи. С одной стороны: «Ты же мать, давай рожай. Ты женщина. У нас демографические проблемы, как говорится», – и вот это все. А с другой стороны, ты в том числе должна продолжать работать. И в идеале, по крайней мере социальные сети воспевают идеал женщины, которая только родила, она прекрасно выглядит, она внешне не изменилась. Про фигуру я молчу – конечно же, она осталась такой же прекрасной. Она также успевает работать. А еще она абсолютно филигранна и справляется со своими материнскими обязанностями. И вот как бы ты в свою очень загруженную жизнь вписал ребенка – и со всех сторон молодец. Василина Дрогичинская: Вписал в комплекс. Анастасия Урнова: Да. Слушайте, это вообще возможно? И нужно ли следовать вот за теми требованиями, которые нам выставляет, в общем-то, какое-то мифическое общество? А если не нужно, то как от этого защититься? Василина Дрогичинская: Ну, мне вообще не очень близка вот этот подход, мол, «общество нам что-то навязывает». Я живу так, как мне комфортно. Ну, не без комплексов, естественно. Но тем не менее как мне, моей семье комфортно, как видят меня мои самые близкие люди – вот это для меня важно. А что там говорит общество… Анастасия Урнова: Но при этом вы как раз вписываетесь в эту идеальную картинку. Василина Дрогичинская: Ну, видимо, нехотя, потому что никаких целенаправленных действий под это не совершается. Насчет вот этого инстаграм-флера – ну, об этом сказала… Возможно, наши телезрители многоуважаемые знают Анну Быкову, это такой психолог, которая как раз написала серию книг про Ленивую Маму так называемую. Она как раз говорила об этом очень здорово – о том, что, листая ленту инстаграма, создается действительно такое розовое впечатление о том, что… «Боже, она и торт гигантский приготовила! Она и спортом занимается! Господи, у нее свой благотворительный фонд! И вообще выглядит…» Анастасия Урнова: «И трое детей». Василина Дрогичинская: «И трое детей, – естественно. – И выглядит она – ну просто супермодель! А муж вообще, наверное, там просто верещит от восторга». Не будем… Это, наверное, в другой программе обсуждают. Анастасия Урнова: Да, пожалуйста. Василина Дрогичинская: Хорошо. Так вот, это ложное впечатление, которое действительно создается благодаря тому, что мы действительно пролистываем ленту. Это, во-первых, много разных женщин, которые показывают ту сторону вопроса, которая близка им. Или, например, это их так называемое ресурсное занятие, то есть: «Я вроде родила ребенка, я занимаюсь им, но, например, мне гигантский кайф доставляют занятия спортом, поэтому я неистово фотографию себя в спортивном зале, потому что я от этого получаю удовлетворение», – или «пеку пироги» и так далее. Либо, как это часто бывает: «Я раз в полгода испекла торт. Ну естественно, я его сфотографирую!» Анастасия Урнова: Я сделаю много фотографий и буду выкладывать их еще полгода. Василина Дрогичинская: Безусловно. С разных ракурсов и так далее. Ну, это, естественно, ложная история. И ни в коем случае зависеть от того, что ты видишь в инстаграме… Я, честно говоря, мне кажется, даже меньше инстаграм стала листать после того, как родила ребенка, потому что, ну, типа: «Тебе же есть на что посмотреть. У тебя дома инстаграм ходячий». Анастасия Урнова: И вообще психическое здоровье дороже. А как по-вашему? Потому что… То, с чего я начала. Я тоже была уверена, что я живу, и мне совершенно наплевать на те какие-то социальные нормы, которые перед нами строятся. А потом я поняла, что, вообще-то, наверное, все-таки нет. Просто мне комфортно, пока я в мейнстриме, а дальше надо что-то решать. Ольга Находка: Всегда за кадром где-то, мне кажется, есть бабушка, либо бабушка, либо няня, потому что… Василина Дрогичинская: И гример. Ольга Находка: И гример, да. Не может все так быть идеально. Все-таки кто-то должен помогать. К сожалению, да, я знаю девчонок, у которых родители живут далеко, и нет возможности, чтобы кто-то помогал. Но у нас есть муж, который прекрасно также может посидеть с ребенком несколько часов, не полениться, а ты можешь съездить в спортзал. Но про общество… Анастасия Урнова: А муж у меня приходит с работы в 10 вечера. Ну, я хожу в спортзал после этого. Ольга Находка: А выходные? Анастасия Урнова: Да, выходные есть. Ольга Находка: Вот! Выходные. То есть можно рассмотреть выходные. У меня также есть девочки, у которых есть по двое детей, они и спортзал посещают, и работают иногда на дому, не на дому. Причем они еще официально в декретном отпуске. Муж спокойно сидит в детьми. То есть это как договориться уже в семье. А что касается именно общественного мнения. Вот меня все сейчас уже предупреждают о страха: «Ты вообще представляешь? Двое детей – это же все, у тебя жизнь будет другая». Я настраиваю себя… Анастасия Урнова: Ольга ждет двойню. Это важно, да. Ольга Находка: Я настраиваю себя исключительно на позитив. Это не проблема. Это, да, дополнение, счастье, которое пришло в нашу жизнь. И я по секрету всему свету расскажу, что мы с мужем планируем уже через два месяца после родов поехать путешествовать, посетить его родной город, через полгода посетить мой родной город. Конечно, кто-нибудь скажет, какая-нибудь другая мама скажет: «Да вы что, с ума сошли? Я только через два года ребенка повезла на самолете». А мы не боимся даже девятичасового перелета, меня это не пугает. Я так же, как и Василина, настроена на позитив. Василина Дрогичинская: Я вам могу сказать, что когда Вере было пять с половиной месяцев, мы поехал на месяц путешествовать по Европе – на машине, не на самолете. И это было лучшее, что можно было себе вообще организовать и представить. Это было действительно очень здорово. И то, о чем как раз нас предупреждали родственники: «Что? Они молодые дураки!» – и так далее – это все было настолько неправдой. Анастасия Урнова: В общем, главное – не заморачиваться? Василина Дрогичинская: Да-да. И это, естественно, нас очень многому научило – в плане того, что… Ну, мы, наверное, будем сегодня так или иначе касаться темы… Мыть ребенка я могу в любой позе, как угодно, и надеть подгузник, мне кажется, хоть с закрытыми глазами сзади. Анастасия Урнова: Ну прекрасно! Нет, я просто тоже так к этому отношусь. Я уже планирую следующее путешествие. Я уже думаю: «Так, что надо купить для этого? Как мы классно туда поедем! И желательно бы два раза успеть». Ну, в общем, не знаю. Посмотрим, как пойдет. Оля, вы с нами, нет? Ольга Находка: Давайте вы скажете. Ольга Пересветова: Я с вами, я вас слушаю. Честно говоря, я не очень помню… Вот вы так говорите про это время. Василина Дрогичинская: По-другому? Ольга Пересветова: Да, у меня немного все уже по-другому. Но вот по поводу общественного мнения. Мне кажется, здесь это неважно. Здесь вопрос в том, что об этом думаешь ты, вопрос в том, что об этом думает твой муж, и благополучие твоих детей, ты думаешь, как для них будет лучше. Вот это имеет значение. И об этом надо думать, об этом надо советоваться, проводить семейные советы. Я не знаю, как это у вас заведено. Но, мне кажется, здесь вообще какая разница, кто и как думает. Здесь вопрос, как лучше тебе. Я согласна и с Василиной, и с Олей, что как тебе комфортнее – так и делай. Какая разница, кто и что? В инстаграме – это вообще отдельная история. Анастасия Урнова: Когда мы говорим про инстаграм, да и не только каких-то звезд, но я даже смотрю на своих подруг… Сейчас время, когда постоянно у кого-то появляются дети – первые, вторые, даже иногда третьи. И я говорю: «Девочки, мы сами себе роем яму». Вот вспомните, как было раньше. «Нет, ну конечно, она толстая в 30 лет – у нее же дети». «Нет, ну конечно, у нее халат не стиранный в 25 – у нее же дети». Сейчас вышла с гримером из роддома, сфотографировалась. Через неделю свой пресс с кубиками выложила. Потом, значит, показывает… Василина Дрогичинская: «Дрянь». Анастасия Урнова: «Дрянь», абсолютно верно. Ничего хорошего про этого человека не думаешь. Ну и так далее. Ольга Пересветова: Это просто приложение в инстаграме, «фотошоп» называется. Анастасия Урнова: Ну, знаете, как говорится, это же эскалация конфликта. И вот эту рамку, ну, планку мы сами себе все задираем и задираем. Женщины, зачем нам это надо? Вот нет у вас такого ощущения, только у меня? Я просто ленивая ужасно. Ольга Пересветова: Мне кажется, женщины друг с другом всегда, в любую эпоху соревновались. Мы же как бы не команда, мы же как бы соперницы. Анастасия Урнова: Да. Ольга Пересветова: Наверное, в этом мы сами себе и роем яму. Потому что когда мы друг друга переплевываем, мы одновременно с этим завышаем планку, которую нам потом тоже придется переплевывать. Поэтому надо нам… Василина Дрогичинская: Слушайте, а если на это смотреть с другой стороны? У меня есть стандартная история. Если чувствую, что что-то с моим телом, ну вот не нравится мне мое отражение, я такая думаю: «Так, какой там хештег набрать, чтобы посмотреть вот это «до и после» и так далее?» Обалденная мотивация, просто очень здоровская! У меня просто недавно была очередная волна, и это реально работает. Так что пусть постят, пусть вдохновляют нас эти девушки прекрасные. Анастасия Урнова: Это правда. Но на самом деле, я говорю, все-таки негатив сегодня будет на мне. Я тогда буду выкладывать все стереотипы, которые я вижу вокруг. Мне кажется, это будет важно и нашим телезрителям. Еще одна проблема такой жизни, которую мы видим в социальных сетях, не только в инстаграме, как мне кажется, – это то, что у многих мужчин и мужей… Потому что все-таки в России все еще не принята ситуация, в которой муж, отец активно вовлекается в воспитание ребенка. И он же тоже листает все эти социальные сети и видит то, что, в общем-то, декрет и воспитание нового человека – это довольно несложный процесс, у женщины масса свободного времени. Она проснулась, поспала, походила, еще поспала. И вообще непонятно, почему она дома, на самом деле в реальном доме несчастная, возможно, с неуложенной головой и очень усталая, и пытается сказать: «Дорогой, я спала четыре часа последние четыре месяца». Ведь это же тоже проблема, и как-то ее тоже надо решать. Ольга Пересветова: Надо мужа оставить с ребенком. Ольга Находка: Хотя бы на денек. Василина Дрогичинская: Кстати, да. Ольга Пересветова: На самом деле, мне кажется, это намного… Я извиняюсь. Ольга Находка: Нет, это я перебила. Ольга Пересветова: Намного сложнее иногда… Может быть, это мое субъективное мнение, но я тоже веду достаточно активный образ жизни. И иногда мне хочется сбежать куда-то в те проекты, которыми я занимаюсь, потому что быть мамой – это гораздо сложнее, чем строить карьеру. И иногда карьера – это то место, где ты отдыхаешь. А потом ты приходишь и берешь настоящую ответственность за жизнь, сидя с ребенком, воспитывая его. Поэтому, мне кажется, мужьям было бы неплохо побыть в нашей шкуре хотя бы… Ну, сутки они еще выдержат. Ну, хотя бы, может быть, двое суток. Конечно, наверное, не в том формате, когда ребенок еще маленький. Василина Дрогичинская: Быстрее обычно понимают на самом деле. Ольга Пересветова: Ну, просто для самых стойких – так, чтобы на долгое время хватило. Вот так вот. Анастасия Урнова: Оля, вы хотели тоже добавить? Ольга Находка: Да. Ну, у меня муж уже готовится мысленно ко всему этому процессу. Он, наоборот, говорит о том, что: «Оля, ну все же рожают, ну миллиарды людей на планете. Что, мы не справимся?» Я говорю: «Конечно, справимся. Только давай договоримся так…» Анастасия Урнова: «Не мы, а я», – да? Ольга Находка: Да, я справлюсь. Я уже так себе думаю: так, сто процентов, я проведу эксперимент: вот я прямо на целый день куда-нибудь уеду, в институт… Я найду, чем себя занять. И вот пусть он с двумя малышами. Он считает себя отцом-героем, я в это верю очень. И я думаю, что он справится. На самом деле я в него, конечно же, верю. Анастасия Урнова: Слушайте, а как, по-вашему, относиться? Ну, просто у нас тут с вами получается нерепрезентативная выборка, все такие активные. Но я знаю много людей, и у меня есть подруга… Она узнала о том, что она беременна. Она говорит… А после этого, как известно, нужно работать еще семь с лишним месяцев. Она говорит: «Я ходила на работу месяц максимум. Все. У меня уже были больничные, отпуска, что-то еще. Я поняла, что мне все надоело, меня это не интересует». Сейчас ее ребенку три года, она поняла, что надо выходить на работу. Решила, что это не для нее. Она беременна вторым. В общем, я таких историй знаю не одну. И они говорят: «Слушайте, ну я поняла, что эта моя офисная работа – она ни о чем. Я нашла себя в материнстве». Как, например, вы к этому относитесь? Это личный выбор, и любой на него способен? Или все-таки что же потом делать женщине, когда у нее дети подросли, а она, так скажем… Ну, это не мои слова, но они часто встречаются: «Ну, ты же просто мать. Господи, у тебя мозги, в общем-то, ссыхаются». Как вот с этим быть? Можно ли так? Василина Дрогичинская: Говорить так не нужно. Анастасия Урнова: Нет, опять же я повторяю: это не мои слова. Просто я много времени иногда провожу в интернете, и там, в общем, много чего пишут про… Я даже не знаю, можно ли вообще эти слова использовать. Ну, давайте так: «яжемать». Пролактиновый… пролактановый… Как это называется? Василина Дрогичинская: Пролактиновое счастье. Анастасия Урнова: Пролактиновый мозг, пролактиновое счастье, вот это все. Да? Ну, хочется развеять эти мифы. Василина Дрогичинская: Слушайте, тут же, мягко говоря, не то чтобы совсем юными девушками обычно становимся матерями. Анастасия Урнова: За это нас старшее поколение тоже ругает. Василина Дрогичинская: Да. «Поздновато!» Не знаю, я за это себя даже уважаю, потому что все как-то как раз случилось, с точки зрения включенного мозга, когда ты понимаешь: «Ага, вот это действие за собой ведет такие последствия, а это действие – следующие последствия». Анастасия Урнова: Дело не в аистах, это правда. Василина Дрогичинская: Ну, мы-то знаем не понаслышке об этом. И здесь, соответственно, точно так же – женщина решает для себя, чего она хочет. Она хочет какого «продолжения банкета»? Она прекрасно понимает те последствия, которые ей предстоят. Если она действительно… ну, просто настолько ей классно быть мамой – так это прекрасно! Я даже немножко завидую таким женщинам, которые, будучи дома с детьми, себя чувствуют невероятно счастливыми. Это же круто! Просто мы в самом начале… Оля как раз говорила о том, что здорово быть с ребенком. И важно быть с ребенком, да? Я очень много времени… Ну, я 24/7 практически провожу с ребенком. Просто спасибо большое тем, кто придумал интернет (а еще до этого – электричество), за то, что можно работать из дома. И это позволяет… Анастасия Урнова: Переключаться, да? Василина Дрогичинская: И переключаться, и в то же время (то, о чем вы говорили) продолжать быть на связи, продолжать быть как бы в индустрии. Естественно, ты в индустрии не на 100%, как ты была раньше. Но вот эти 5–10% твоей включенности все равно оставляют за тобой тот легкий след и шлейф: «Ага, я в курсе, я знаю». Ольга Пересветова: Дверка чуть-чуть приоткрыта. Василина Дрогичинская: Чуть-чуть, да-да-да. И там немножко света. Анастасия Урнова: Вы знаете, я разговаривала недавно с одним профессором Высшей школы экономики, заговорили про феминизм. В том числе он довольно негативно к этому относится. В общем-то, мне кажется, у человека довольно старые представления о том, что такое феминизм. Ну, неважно. Мне кажется, то, что сейчас относится к теме нашего с вами разговора – это то, что в нашу современность быть матерью – это социально непрестижная роль. Вот быть крутой бизнесвумен – да. Быть звездой и селебрити – да. А когда женщина говорит: «Я мать, у меня трое детей», – ей говорит: «Хорошо. А дальше что? А еще?» По-вашему, эта проблема есть? Вы как-то с ней сталкиваетесь, планируете столкнуться? Ольга Находка: Она есть. Я опять же вернусь к своему супругу, который мне говорит: «Оля, давай, рожаешь, максимально приводишь себя в форму и продолжаешь работать». То есть он уже привык ко мне, к моему образу жизни, и для него нет понятия: «Давай, любимая, ты годик посидишь вот с детьми». Нет, он мне: «Давай-давай-давай! Двигайся вперед». Анастасия Урнова: Мне нравится «привела себя в форму». Ольга Находка: Да, «привела себя в форму». Это очень важно, чтобы все было при параде. И все, и дальше продолжаем идти к своей цели. То есть у меня такой: цель, цель, цель! Мне нравится его позиция, потому что он привык к этой позицией, моей же. Но также у меня есть девочки, которые, кстати, были очень такими творческими, снимали клипы, пели песни, то есть они прямо вкладывали в свою карьеру. И сейчас, когда они стали… Например, одна девочка стала мамой уже двоих детей. Я даже читала пост, в котором она пишет: «Вот для меня истинное счастье – материнство». Что-то кардинально у нее там щелкнуло, все. Ну, она ведет инстаграм, что-то пишет – уже не про творчество, не про сцену, когда она хотела стать суперзвездой. Для нее вселенское счастье – это быть мамой. Также у меня есть подруга, которая говорит о том, что… Ну, какое-то первое время я ее осуждала: «Ну как так? Давай! Ты уже год сидишь дома. Что-то нужно делать. Двигайся!» Я – локомотив. Она мне просто и спокойно ответила: «Оля, дети так быстро растут. И я получаю сумасшедшее удовольствие от того, что я каждый день со своей дочкой, я вижу, как все это. Потому что все это быстро закончится». Я, с одной стороны, думаю: «Ну, она права. Я не имею права ее судить. Я другая, а она вот такая». И вот она, да, получает от этого восторг. Она целыми днями с ней, везде за ней. Анастасия Урнова: У меня тоже есть подруга, она уже пять лет в декрете. И она мне как-то сказала, даже несколько раз (почему я на это и обратила внимание), такую фразу: «Настя, если ты думаешь, что я сижу дома – это я стою на месте и деградирую, то это не так. Материнство – на самом деле это источник потрясающего личностного развития». И мне кажется, что она несколько раз мне это сказала, потому что, наверное, сталкивается с некоторым отношением к ее текущему выбору, потому что она до этого тоже была такой карьеристкой: «Ну, она забила, она села дома. И вообще не о чем с ней разговаривать». Оля, у вас как? Как вы на это смотрите? Ольга Пересветова: Вы знаете, наверное, у меня какой-то более консервативный будет взгляд, потому что я согласна с тем… И вообще, наверное, когда в твою жизнь приходит новый человек, то это в какой-то степени становится главной ответственностью жизни – воспитать из него здоровую, успешную (ну, успешная – это уже его), по крайней мере, самодостаточную и счастливую личность. И это наша главная обязанность как матерей (я, честно говоря, здесь не разделяю), так и отцов, неважно. Ты новую жизнь родил. Но просто закрыться именно в материнстве – это можно сделать. Но дети вырастут. И когда они вырастут, с чем ты останешься? Они уйдут. Анастасия Урнова: Как говорят: «Комплексы-шмомплексы. Главное, чтобы мамочку любил». Ольга Пересветова: Еще я знаю очень много таких ситуаций, когда женщина отпускает детей в жизнь, а потом еще на них обижается, потому что они ее жизнь… ее жизнь ушла. То есть они занимаются, они строят свою жизнь, они любят своих родителей, но они не живут своими родителями. И для матерей это огромный стресс. Поэтому я считаю, что все равно… Ну, конечно же, материнство – это здорово. И мы должны быть на сто процентов мамами. Но и не надо забывать, что также у нас есть, простите меня за банальное слово, у нас есть что дать этому миру. И в конечно счете, когда дети вырастут, мы останемся с этим. Да, у нас будут внуки. Да, мы будем наблюдать за тем, как они растут, кем они становятся. Но мы должны остаться не просто родителями, мы должны подавать им пример развития, мы должны подавать пример того, как ты ставишь цель, ты достигаешь ее. Потому что когда ребенок вырастет, он же хочет… он же на тебя будет смотреть. Когда мама сидит дома и требует, чтобы ребенок не сидел дома, ну… Анастасия Урнова: Ну, возникают понятные вопросы. Ольга Пересветова: Да. Скорее всего, он женится и потом будет лежать на диване. Анастасия Урнова: Вы заговорили о важном – о воспитании. И вот встает вопрос: в воспитании детей чем все-таки в первую очередь руководствоваться? Теориями? Книгами известных психологов? Или просто следовать по своему наитию? Или вспоминать, как вас мама воспитывала? Вы вот как решили для себя этот вопрос? Василина Дрогичинская: У меня есть совершенно потрясающая свекровь, которую я очень люблю и уважаю. И она часто повторяет, что моего мужа она воспитывала исключительно с точки зрения собственной интуиции. И даже несмотря на то, что был очень популярен Спок в свое время… Анастасия Урнова: Из Star Trek, да? Василина Дрогичинская: Это не из Star Trek. Анастасия Урнова: Прошу прощения. Психолог. Василина Дрогичинская: Да. Анастасия, это вам предстоит узнать. Это американский психолог, который был очень популярен как раз, если я не ошибаюсь, в 70–80-е годы. Здесь могу чуть-чуть напутать. Ну, тем не менее у него такая позиция, мол, надо быть… проорется. Анастасия Урнова: Если ребенок плачет – не подходите. Василина Дрогичинская: Ну, что-то в этом духе, да. Честно, я могу сейчас очень вульгарно это презентовать, потому что я не читала Спока и скорее рассказываю о том, как моя свекровь к этому подходит. И она очень любит это повторять: «У меня всегда включалась моя женская интуиция». И надо признать, она включилась очень здорово, потому что иначе я бы сейчас не была замужем за моим прекрасным мужем. Так вот, и тогда действительно, например, в 80-е годы, когда банально доступ к каким-то книгам был практически нулевой, и ничего, кроме книги «Здоровье ребенка», где он такой симпатичный, вообще не было. Сейчас, мне кажется, обратная сторона медали, когда ты открываешь очередную вкладку интернета, и… Анастасия Урнова: Сто пятьдесят теорий падают на тебя. Василина Дрогичинская: И у тебя просто мозг вот так сворачивается в узел, ты не понимаешь вообще, а кому верить. Анастасия Урнова: Ну как лавировать между всем этим потоком информации? Ольга Находка: Я вот сейчас себе заметочки, у меня два человека рождаться будут, и как-то их синхронизировать надо. И чтобы один другого не ущемлял. И кстати, очень интересные картинки нахожу, когда нельзя говорить так: «Ванечка, ты плохо плаваешь, а Сашенька плавает лучше!» Конечно, у меня нет ни у кого из родственников опыта в воспитании двойни, поэтому я, конечно, все это черпаю из интернета, смотрю не книжки, оттуда беру. Но также из опыта я анализирую всегда, вижу: так, у меня подружки вот так с детьми, я так не буду – или буду. То есть я для себя какие-то корректировки делаю. Именно про двойню – конечно, я все это беру из интернета, потому что там есть свои нюансы интересные, тонкости. Анастасия Урнова: Оля, а вы уже понимаете, может быть, что где-то совершили какие-то ошибки, или пока нет? Можно ли без ошибок вообще пройти этот путь? Ольга Пересветова: Знаете, наверное, без ошибок пройти этот путь нельзя. Но мне невероятно повезло с мужем – я так поняла, всем у нас тут повезло с мужьями. Анастасия Урнова: Что все такие счастливые сидят. Ольга Пересветова: Да, все счастливые. В том смысле, что мы изначально, когда мы забеременели, притом что мне было тогда 19 лет, но тем не менее у меня не было в принципе никакого подхода, у меня больше было: «О боже, а что будет?» – в то время мы сели с ним, и он сказал: «Оля, мы будем действовать вот таким образом. Мы будем вот так-то, так-то, вот этого мы делать не будем, вот это мы будем делать». И так как мне было 19 лет, и, слава богу, у меня не было знаний, поэтому я с ним не спорила, я сказала: «Ну хорошо». И оказалось, это действительно, о чем я говорю – я об этом уже сказала. Мне кажется, да, много есть книг, много методик: девочке говори «умница», мальчику говори «молодец», много-много всего. Но здесь я опять повторюсь, если ты его или ее воспитываешь и говоришь: «Вот так живи», – а сама так не живешь, то это двойные стандарты. И ребенок будет жить так, как живешь ты. Если ты ему говоришь, пытаешься научить его держать слово, а сама его не держишь, ребенок будет жить так, как живешь ты. И что бы ты ему ни говорила, какими бы умными фразами, как бы ты ни искала к нему подход, книжки какие-то читала, но если ты сама по сути не являешься тем, кем ты хочешь сделать его – то у тебя ничего не получится. Поэтому, мне кажется, воспитание прежде всего зависит от воспитания тебя как личности, развития тебя как личности, самосовершенствования тебя как личности. И это будет передаваться твоему ребенку. Анастасия Урнова: Вот смотрите, есть такой активно обсуждаемый подход, насколько я понимаю, он пришел к нам из Японии, что до пяти лет ребенку позволяют все, что угодно. Потом в период с пяти до 15 лет как раз резко он живет в ситуации очень жестких ограничений, и после 15 лет с ним начинают общаться как с равным. Причем я знаю отзывы, одна моя знакомая, например, до трех лет это практиковала с ребенком, и говорит, что, в общем-то, довольна результатами. Как по-вашему, стоит ли так делать, или все-таки изначально нужно выстраивать какие-то партнерские отношения? Какую позицию, модель отношений с ребенком стоит выбирать? Василина Дрогичинская: Мне кажется, японцы – одна из самых психически нездоровых наций, если честно. Если мы начнем копать чуть-чуть глубже, чем вот эти красивые истории, мы там наткнемся на кошмар. Анастасия Урнова: Ну хорошо, сейчас очень много пишут: «Если ваш ребенок закатил истерику, не кричите на него, не выходите из себя, разговаривайте с ним». Василина Дрогичинская: Слушайте, просто об этом очень много кто говорит в последнее время, это такая затертая фраза, что действительно рукоприкладство и крики – это, мягко говоря, не подход. Вообще так очень легко об этом говорить, когда моей дочке год и три, нормально. Поэтому я буду об этом говорить легко. Но повторюсь – мне очень нравится позиция моей свекрови, которая говорит следующее: «Для меня всегда было важно, чтобы мой сын со мной общался, дружил, меня уважал не только сейчас, когда он маленький, но и когда ему будет 15 лет, 20, 25 и так далее. И надо признать, эта стратегия сработала, потому что у нас нет вопросов, приглашать ли на дружескую вечеринку, например, даже до того, как у нас была дочь, мы приглашали его маму на вечеринки, тусовались с ней вместе. Ну, это громко, наверное, назвать тусовками, рейвами, но тем не менее мы вместе проводили эти праздники, и для нас не возникало вопроса, что как-то там некомфортно с мамой, ничего подобного. Вот, мне кажется, это очень здоровское такое качество, которое бы хотелось, чтобы у ребенка потихонечку развивалось – общаться с родителем не совсем, знаете, по-дружески, немножко панибратски, а скорее с уважением, но постоянно с желанием что-то черпать новое. Вот то, о чем Оля как раз говорила, чтобы родитель, будь то мама, папа, или кстати, даже бабушки-дедушки были таким примером для подражания в самом хорошем смысле этого слова. А для этого нужно начинать именно с себя. Здесь вообще это, наверное, самое главное правило. Анастасия Урнова: При этом не знаю, я смотрю, например, иногда на одну из своих племянниц, ей три года, и я смотрю на ее друзей, плюс-минус возрастная категория, думаю – боже мой, я не справлюсь. То есть иногда они же так бесят! Василина Дрогичинская: Очень. Анастасия Урнова: Давайте посмотрим правде в глаза, это же не только сплошное счастье. Вот это буду – не буду, хочу – не хочу, упала на пол, заплакала – ну это нормально в этом возрасте. И ты должен сохранять спокойствие и не думать в общем о каких-то нехороших мыслях. Вот это реально вообще? Как с этим справляться? Ольга Находка: Я, честно, пока не знаю, потому что я так же вижу переходный возраст у мальчиков, я сама лично своими ушами слышала, когда он говорит: «Ну мам!» И мне страшно становится. И я не хочу допустить такого момента, когда ты его всего – лю-лю-лю, а потом он тебе такой: «Мам, не надо меня целовать!» – это же рано или поздно произойдет. «Не вози меня в школу, не встречай меня, не надо мне ничего». Все, вот он… И я знаю таких мальчиков. Причем мама продолжает… Анастасия Урнова: И девочки такие тоже есть. Ольга Находка: И девочки такие, к сожалению, есть, у меня одноклассницы такие были. Может быть, и я такая же была, наверняка. Ну я не знаю, я вот не хочу, чтобы у меня вот такой был момент, вот ты как раз рассказываешь. Как этот нюанс не упустить в каком-то возрасте, когда вот он – хочу, и все, и ты не объяснишь же никак? Анастасия Урнова: Но с другой стороны, вот эта самостоятельность – это же хорошо, что она проявляется, она вообще заложена в нас биологически, что мы отрываемся от родителей. Почему мы делаем наперекор? Ну, как мне психологи объясняли – чтобы упростить этот процесс, разорвать связь родителей и детей. Просто родителям, естественно, в этой ситуации тяжелее. Я знаете еще о чем часто думаю? Вот мы планируем детей и думаем, как нам с ними будет классно, как мы будем с ними куда-то ходить, заниматься нашими любимыми делами, будем разговаривать и вести задушевные разговоры, делиться секретиками. А потом нам достается человек, который на нас вообще не похож. И у нас очень мало чего общего. И вообще становится понятно, что если бы не близкие родственные отношения, то возможно, вы бы с этим человеком даже в жизни бы не общались. Как с этим справляться? Ольга Пересветова: Как раз у меня очень хороший пример, это мой сын. Я не знаю, будет он смотреть, не будет – Женюша, я про тебя. Ему сейчас 11 лет. И вы знаете, для меня пример мужчины – это мой муж. И когда я родила сына, конечно же, сразу я хотела, чтобы он был похож на его отца, то есть что вот такой. А он у меня такой общительный, харизматичный. Анастасия Урнова: Муж? Ольга Пересветова: Да, муж. И я ожидала этого от сына. Вначале у меня был первый стресс, когда он не заговорил тогда, когда заговорил мой муж, не в том возрасте. Потому что он у нас поздно заговорил. И он у нас вообще очень интересно, он не говорил так, как все дети, он сразу заговорил предложениями, и сразу заговорил вот так очень лирически, как-то так по-пушкински. Анастасия Урнова: Витиевато? Ольга Пересветова: Да, витиевато: «А вам известно, что…» И конечно, когда это началось, я успокоилась. Но до этого момента я думала – боже мой, что-то не так. Я его и к логопеду водила, мне говорили: «Боже мой, успокойтесь, мамочка, ну какой логопед в таком возрасте, нет». Но мой образ, кем я хотела его сделать, он мне очень помешал в то время. Но в какой-то момент, когда я заметила, что он развивается, в принципе действительно все врачи говорят, все говорят, что все нормально. Но он просто не такой, как мой муж. Анастасия Урнова: Он просто не соответствовал модели развития? Ольга Пересветова: Нет, не модели развития. Анастасия Урнова: А как личность, скажем так. Ольга Пересветова: Модели развития он соответствовал. Да, он был другого темперамента. И когда это начало проявляться, сейчас я просто кайфую от моего сына. Мне с ним интересно, это действительно здорово – с ним общаться. Он в 11 лет очень такой глубокий, и в каких-то моментах даже глубже меня, хотя я его старше. Но тогда, я помню, для меня вот именно несостыковка моего представления о том, кем я хочу, чтобы он был, с ним – она произвела такую как бы панику во мне, что же мне сделать, как ему помочь. А здесь не надо было помогать, здесь надо было просто принять и просто посмотреть, что из этого получится. Потому что я все-таки убеждена, что там уже человек с характером. Когда даже рождается ребенок, это же совершенно, каждый ребенок уникален, каждый ребенок ведет себя по-разному. Хотя вроде бы – боже мой, ну что ты можешь в таком периоде своей жизни? Но каждый не похож на предыдущего. Анастасия Урнова: Ваши ожидания – это ваши ожидания, а ваши дети – это ваши дети. Ольга Пересветова: Да. И очень важно не надевать свой образ на своего ребенка. Он должен вырасти тем, кем… Анастасия Урнова: Это отдельный человек. Ольга Пересветова: Да. Ты должна помочь развить ему то, что в нем уже есть, а не попытаться переделать его под то, что ты видела, где-то у кого-то прочитала, а у этой мамы вот так, а у этого вот так, а у мамы моего мужа вообще вот так было. Анастасия Урнова: Просто, как говорится, теперь осталось самое простое – взять и по-настоящему это принять. Потому что, как жалуется моя подруга, у нее сыну 11 лет, говорит: «Он мыслит вообще по-другому, у него совершенно другой темперамент, у него совершенно другие интересы. Я его не понимаю». Я смотрю на свою старшую сестру, которая с моей мамой вообще, абсолютно критически разные люди, да и я с ней, честно говоря. Если бы я не была уверена, я бы начала подозревать, что возможно, какая-то другая женщина – ну, моя мама, я имею в виду. Просто мы прямо совсем разные. И я понимаю, что мне-то это нормально, а как вот маме в этой ситуации? А еще и с дочками, они же, знаете – вынашиваешь, рожаешь, кормишь, воспитываешь, а потом она кого любит? Папочку. Как жить с этой несправедливостью? Василина Дрогичинская: Или металлиста. Анастасия Урнова: Или металлиста. Смотрите, на самом деле, мне кажется, есть еще сейчас проблема, которая в обществе такой немножко разлом приводит, оттуда еще стало очень известно прямо такое имя нарицательное «яжмать». И вот эта тонкая грань в воспитании, когда с одной стороны мы должны понимать то, что это дети, они шумят, они бегают, они еще что-то делает, а с другой стороны, все-таки есть нормы приличия. И в кафе ребенок не должен ходить на голове, и он не должен орать – я имею в виду, не грудной ребенок, а уже взрослый. Десять часов полета в самолете, например, вот как выглядит эта здоровая грань, и что делать, если вы сталкиваетесь с человеком, который, с вашей точки зрения, ее не соблюдает? Василина Дрогичинская: Тоже говорю про год и три, повторюсь. То есть у меня нет такого опыта, как у Оли, потому что дети постарше – это совершенно другая история, абсолютно. Во-первых, как только у меня начинали возникать вопросы по поводу, например, трехлетних детей – есть же этот кризис трехлетки, негативизма и так далее, – я этого времени, раньше особенно, боялась как огня. Хотя несмотря на то, что еще моя дочь не в этом возрасте. Я прочитала вообще, почему это происходит, и собственно психологи объясняют причины, и так далее. Я поняла, что сейчас про каждый кризис, то, чего я боюсь – я сейчас почитаю, почему это происходит. В настоящий момент есть миллион объяснений и с точки зрения эволюции, истории и так далее, почему дети себя ведут определенным образом. Это сильно снимает волнение мамы в момент, когда это происходит. А волнение мамы – равно волнение ребенка. Например, ребенок начинает истерить, ты начинаешь в свою очередь напрягаться и говорить: «Жора, не надо так себя вести!» – и так далее. В свою очередь, если мама понимает: ага, он сейчас перебегал, он переволновался, у него то-то происходит, и попробовать проанализировать – так, а что я могу с этим сделать? Когда мама спокойно на это реагирует по возможности… Я понимаю, я говорю сейчас такую ситуацию в вакууме, естественно, все, мягко говоря, не железные, и у всех эти ситуации могут накаляться донельзя. Но тем не менее попробовать взять себя в руки. И так или иначе зачастую мы своих детей знаем лучше, чем кто бы то ни было другой. Как я люблю повторять, знаете, есть чудесная фраза: «Ты же мать, ты же будешь чувствовать интуитивно своего ребенка». Я хоть и тоже барышня с интуицией, но все равно я в эту всю чепуху, извините, не верю. У тебя просто каждый день идет A/B тестирование: работает – не работает. Так, это сработало – все, инструмент. Анастасия Урнова: Запомним это. Оля, я думаю, что помимо вот таких сознательных матерей, есть же еще часто ситуации, когда: «Я мать, и это мой ребенок, и мне все должны. Он орет – он орет, слушайте, это ваши проблемы». Я просто хочу сказать, что не надо так себя вести. И что делать, если с таким сталкиваетесь? Ольга Находка: Я думаю, многие сталкивались с ситуацией, например в магазине, когда стоит, плачет ребенок, и мама говорит: «Все, я ухожу!» – и уходит. И я ни разу не видела ни одной ситуации, чтобы ребенок успокоился. Это продолжается истерика еще громче. Но для меня всегда была дикость, однажды я сделала замечание, просто как так можно – меня, конечно, послали, мягко говоря. Василина Дрогичинская: На кассу. Ольга Находка: Да. К сожалению, есть такие мамы, которые… Я не знаю, откуда они берут эту ситуацию. Для меня это дико. Мне всегда мама моя говорит, что нужно с детьми разговаривать, говорить с ними. Может быть, сейчас в процессе разговора мне пришла мысль о том, что дабы не допустить, чтобы твой сын однажды тебе сказал: «Все, до свидания», – или дочка, нужно постоянно с ними разговаривать. Ненавязчиво как-то это тоже должно быть, то есть не постоянно лезть в жизнь своих детей, это все как-то должно быть в рамках. И возможно, именно эти разговоры, эти беседы: «Что тебя беспокоит?» Может быть, я пока еще не опытная мама, поэтому я буду пробовать, методом исключения. Получится именно такой вариант: «Что тебя беспокоит, почему ты так плачешь?» Может быть, ребенка правда что-то беспокоит, и я ему пихаю соску, а ему эта соска и не нужна, например. Василина Дрогичинская: Есть небольшая сложность, Оля. В восемь месяцев, например, вряд ли он скажет: «Мать, ты знаешь…» Ольга Находка: «Ну что у тебя болит?» Дал таблеточку – не помогло, пробуй следующую. Василина Дрогичинская: Есть еще один прекрасный метод. Я на самом деле вообще всецело поддерживаю Олин вариант – разговаривать с ребенком. И есть как раз от обратного. Анастасия Урнова: Я должна сказать, не только в восемь месяцев, они и в два с половиной, и в три не очень хорошо отвечают на вопрос, что не так. Василина Дрогичинская: Правда? Анастасия Урнова: Да. Василина Дрогичинская: Я запишу себе. Начинать с обратного. Да, тебе сейчас больно, у тебя болит живот, потому что ты еще формируешься, и так далее. Это может сейчас показаться таким… Анастасия Урнова: Нет, проговаривать эмоции ребенка. Василина Дрогичинская: Но тем не менее потихоньку-потихоньку на самом деле, кроме шуток, реально дети очень… Пусть они даже будут слышать твой голос, уверенный по возможности – хотя как может быть девушка, у которой двухдневная, например, девочка на руках, скажет: «Ты понимаешь, тут такое дело, я уверена на сто процентов». А у тебя у самой – как вообще, что происходит? Анастасия Урнова: У нас, к сожалению, осталось мало времени, поэтому сейчас будет два не связанных между собой вопроса, но тем не менее, мне кажется, важные. Оля, надо ли стараться создать ребенку идеальные условия жизни? Сейчас тоже, мне кажется, очень распространено: пусть у тебя будет все, и ты не будешь знать о материальных проблемах, еще о каких-то. Или наоборот – вредно? Вот по вашему опыту. Ольга Пересветова: Я так понимаю, мы здесь говорим о том, возможно ли избаловать ребенка, наверное? Анастасия Урнова: Да не только избаловать, в принципе если ребенок не знает, что, например, чтобы купить ему игрушку, родители отказывают себе в покупке какой-то еды или чего-то еще. Должен ли он знать, что это игрушка дорогая, и мы не можем ее купить? Ольга Пересветова: Скажу по своему опыту. Я детям всегда говорю о том, сколько это стоит, о том, какой труд за этим стоит, сколько часов работы это стоит, что пришлось делать папе, что приходится сделать родителям. И дети, например, у меня ни разу не было истерики, для меня это очень, я честно, невероятно ее боялась, думаю – ну придет такой момент, когда это начнется. Меня все время это пугало. Но сейчас это пугает моих детей. Они когда это видят, они: «Ну мама, кто это, что это вообще происходит?» То есть мы сразу, в принципе с детства… Конечно же, у них нет в детстве чувства меры. Им надо все, дай. Не даешь – ну в смысле? Но если ты с ребенком – вот я очень согласна – разговариваешь, общаешься, а еще это, конечно, искусство – научиться с ним общаться на его языке, чтобы ему было понятно, на кубиках объясни, ну как-нибудь… Анастасия Урнова: В общем, найти его язык и уважительное отношение. Ольга Пересветова: Да. И вообще лично мне кажется, что границы нужно прививать с детства. В том смысле, что наша жизнь же… Да, свобода – это не безграничность, свобода – это когда ты понимаешь, что есть границы в жизни. Например, свободный человек не убивает другого человека. Почему? У него есть граница. А вот эти свободные, которые позволяют себе переступать какие-то границы, они сидят в местах лишения свободы. Анастасия Урнова: На этой либеральной ноте я, к сожалению, вынуждена вас прервать. У меня, конечно, к вам еще миллион вопросов, но у нас просто закончилось время. Мы сегодня говорили о детях, об их воспитании. Хочется пожелать вам всем гармонии в вашей семье, прекрасных отношений с вашими детьми, да и со всеми остальными родственниками. А правду вместе с вами искала Анастасия Урнова. С наступающим вас! И оставайтесь на Общественном телевидении России.