Леонид Млечин: «Русское национальное чувство было уязвлено глубоким поражением, разделом, падением России и, не желая взять на себя ответственность, не имея мужества покаяния, стало искать виновников вне себя – на Западе», – так православный философ Георгий Петрович Федотов описывал настроение общества после Первой мировой, революции и Гражданской войны. Советская Россия противостояла тогда всему миру, ненависть к Западу была и важнейшим мобилизующим лозунгом, и элементом самозащиты, чтобы туда не ездили и не сравнивали уровень жизни. «Вот, товарищи, зарубите себе на носу, что пролетарии Советского Союза находятся в осаждённой крепости, – говорил в ноябре 34-го член политбюро и формальный глава государства Михаил Иванович Калинин. – А в соответствии с этим и режим Советского Союза должен соответствовать крепостному режиму». ПЕРВЫЙ НАРКОМ. РЕВОЛЮЦИИ НЕ НУЖНА ДИПЛОМАТИЯ Леонид Млечин: 3 ноября 1917 Петроградский военно-революционный комитет отправил комиссару пограничной станции Торнео на финляндско-шведской границе, в условиях мировой войны это был единственный безопасный путь из России в Европу, короткую телеграмму: «Граница временно закрыта, без особого распоряжения военно-революционного комитета никто пропущен быть не может». Позже последовало разъяснение: иностранным дипломатам дозволялся проезд в обе стороны, уезжать из России имели право только обладатели специальных разрешений военно-революционного комитета, а беспрепятственно возвращаться в Россию могли политэмигранты, веем остальным после Октябрьской революции въезд и выезд из страны был закрыт. Вот когда впервые опустился железный занавес, и советская Россия отгородилась от всего мира. А первым министром иностранных дел в советской России стал Троцкий. В студенческие годы я участвовал в научной конференции в Московском институте международных отношений на тему «Первый нарком иностранных дел Чичерин». Будущим советским дипломатам не следовало знать, что первым нарком был Троцкий, и не потому, что он занимал эту должность очень короткое время – меньше 5 месяцев с ноября 17-го по март 18-го, а потому, что Троцкий, пожалуй, самая ненавидимая личность в истории. Но в 17-м году всё было иначе. «Не будь меня в 1917 году в Петербурге, – записывал Лев Троцкий в дневнике, уже находясь в изгнании, – Октябрьская революция произошла бы – при условии наличности и руководства Ленина. Если б в Петербурге не было ни Ленина, ни меня, не было бы и Октябрьской революции: руководство большевистской партии помешало бы ей совершиться. В этом для меня нет ни малейшего сомнения». Троцкий – при всём своём самомнении – не преувеличивал свои заслуги. 25 октября 17-го большевики взяли власть в столице под руководством председателя Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов Льва Давидовича Троцкого. В революционный год он оказался одной из самых заметных фигур в бурлящем Петрограде. Он отсидел в царских тюрьмах 4 года, ещё 2 года был в ссылке, дважды бежал из Сибири. В эмиграции в Вене издавал газету «Правда», в Россию её доставляли контрабандой, потом жил в Париже. Осенью 1916-го по настоянию царского министерства иностранных дел французские власти выслали его в Испанию. В Мадриде его сразу арестовали и посадили в тюрьму, а затем с женой и двумя детьми выслали в Соединённые Штаты. Ни одна европейская страна в Первую мировую не соглашалась принять русского революционера. В Соединённых Штатах он пробыл всего 2 месяца, в основном работал в нью-йоркской публичной библиотеке. Троцкий прозорливо говорил: «Европа разоряется, Америка обогащается. И, глядя с завистью на Нью-Йорк, я, ещё не переставший чувствовать себя европейцем, с тревогой спрашиваю себя: выдержит ли Европа? Не превратится ли она в кладбище? И не перенесётся ли центр экономической и культурной тяжести мира сюда, в Америку?». При первых сообщениях о Февральской революции России эмигрантский Нью-Йорк пришёл в волнение. Лев Давидович твёрдо говорил, что скоро власть в России возьмёт партия пролетариата, и сразу заторопился домой. Но дорога оказалась долгой и трудной. В Канаде его сняли с парохода и посадили в тюрьму. Временное правительство хотело, чтобы он как можно дольше оставался за пределами России, но вступился Петроградский Совет. Его освободили и посадили на датский пароход, который шёл в Европу. ПОД РУКОВОДСТВОМ ТОВ. ТРОЦКОГО Леонид Млечин: «Троцкий в истории нашей партии явился несколько неожиданно и сразу с блеском, – вспоминал первый нарком просвещения советской России Анатолий Васильевич Луначарский. – Я считаю Троцкого едва ли не самым крупным оратором нашего времени. Эффектная наружность, красивая широкая жестикуляция, могучий ритм речи, громкий, совершенно не устающий голос, замечательная складность, литературность фразы, богатство образов, жгучая ирония, парящий пафос, совершенно исключительная, поистине железная по своей ясности логика – вот достоинства речи Троцкого. Я видел Троцкого говорящим по 2,5-3 часа перед совершенно безмолвной, стоящей притом же на ногах аудиторией, которая как зачарованная слушала этот огромный политический трактат». Но Троцкий блистал не только на митингах, у него был организаторский дар. В 17-м году Ленин, боясь ареста, скрывался в Финляндии, Троцкий оказался в Петрограде на главных ролях. Председатель Петросовета методично привлёк на сторону большевиков весь столичный гарнизон. В первую годовщину Октябрьской революции Сталин писал в «Правде»: «Вся работа по практической организации восстания проходила под непосредственным руководством председателя Петроградского совета Троцкого. Можно с уверенностью сказать, что быстрым переходом гарнизона на сторону совета и умелой постановкой работы Военно-революционного комитета партия обязана прежде всего и главным образом тов. Троцкому». 24 октября глава Временного правительства Александр Фёдорович Керенский выступал в Совете республики, он назвал действия партии Ленина предательством и изменой и произнёс, ставшие знаменитыми слова о взбунтовавшихся рабах: «Неужели русское свободное государство есть государство взбунтовавшихся рабов? Я жалею, что не умер 2 месяца назад: я бы умер с великой мечтой, что мы умеем без хлыста и палки уважать друг друга и управлять своим государством». Он не смог преодолеть себя и залить страну кровью ради удержания власти, а его противники могли. 25 октября, пока в Зимнем брали власть, в Смольном собрался съезд Советов. На трибуну поднялся Троцкий: «От имени Военно-революционного комитета сообщаю, что Временное правительство низложено (в зале овация). Нам говорили, что революция – это погром, нам говорили, что революция – это кровь, но пока что всё обошлось бескровно, – сказал Троцкий, – обыватель даже не заметил, что одна власть сменила другую». И тут он увидел в зале Ленина стриженого и бритого, и говорит, что «товарищи, рядом с нами находится товарищ Ленин, который в силу определённых обстоятельств должен был скрываться», и он предоставил слово Ленину. Французский военно-морской атташе телеграфировал в Париж: «Большевистское движение руководимое неким Троцким, председателем Совета, кажется, достигло успеха. Правительство Керенского не является более хозяином положения. Говорят, что Керенский арестован. Министерство еще не образовано. Перестрелки на улицах Петрограда». II Всероссийский съезд Советов образовал первое советское правительство, в Декрете оно названо «Временным рабочим и крестьянским правительством» до созыва учредительного собрания. Но уже через несколько дней слово «временное» забыли, большевики взяли власть и не собирались её отдавать. ЦК партии большевиков собрался на первом этаже Смольного: «Ну что, – сказал член ЦК Лев Борисович Каменев, – раз совершили такую глупость и взяли власть, надо формировать правительство». «А как называть-то будем правительство? – спросил кто-то. Министрами?». «Нет, – поморщился Ленин, – «министры» – затрёпанное отвратительное слово». «Может быть, назовём комиссарами?» – предложил Троцкий, – народными комиссарами». «Ну что ж, – сказал Ленин, – неплохое слово. А как правительство в целом». Каменев предложил: «Давайте назовём „Совет народных комиссаров“». Ленин с удовольствием сказал: «Прекрасно! Пахнет революцией!». Он хотел, чтобы Троцкий взял пост министра внутренних дел и боролся с контрреволюцией. Троцкий отказался, охотнее всего он продолжил бы занятие журналистикой. Это я его понимаю. Назначить Троцкого министром иностранных дел – это была идея секретаря ЦК партии большевиков Якова Михайловича Свердлова. «Льва Давидовича нужно противопоставить Европе, – сказал Свердлов. – Пусть берёт иностранные дела». Владимир Ильич Ленин, как и все большевики, ожидавший в самое ближайшее время мировой революции, недоуменно пожал плечами: «Какие у нас теперь будут иностранные дела?». МЫ НЕ ПРИЗНАЁМ ПЕТРОГРАДСКОЙ ВЛАСТИ Леонид Млечин: 11 ноября 1917 года в «Известях» Петросовета был опубликован приказ наркома по иностранным делам Троцкого: «Чиновники министерства иностранных дел, которые не приступят к работе до утра 13 ноября, будут уволены без права на пенсию». Нарком исполнил своё обещание. 14 ноября в газете появился длинный список бывших сотрудников министра, которые за отказ от подчинения совнаркома увольняются от должности без права на пенсию. 22 ноября наркомат разослал циркулярную телеграмму дипломатическим представительствам России за границей с одним вопросом: согласны ли они служить новой власти? 26 ноября 28 глав российских миссий были уволены со службы за неполучением ответа. Троцкий исходил из того, что дипломатия – не ахти какая сложная наука, и если чиновники не хотят подчиняться новой власти, то наркомат обойдется без них. В дипломаты брали рабочих и солдат, шифровальщиков нашли в Главном морском штабе, из мидовских сотрудников остались курьеры и прислуга. Но очень скоро бывшие дипломаты увидели, что у них нет иного выбора, кроме как проситься назад – на государственную службу. Никакой иной работы в советской России не осталось, потому что частный бизнес был уничтожен. Дипломатия считалась в Смольном бранным словом, а тайная дипломатия, безусловно, осуждалась. Более того, ожидание мировой революции делало дипломатию ненужной. Ленин недаром говорил: «Наше дело – есть дело всемирной пролетарской революции, дело создания всемирной Советской Республики». А если во всём мире победит революция, то какая может быть дипломатия между революционерами? Но пока перед Троцким стояла одна практическая задача – вывести Россию из Первой мировой войны, в которой с лета 1914-го государствам Четверного союза – это Германия, Австро-Венгрия, Болгария и Оттоманская империя – противостояли страны Антанты. В неё входили: Россия, Англия, Франция и многие другие. Кроме того, быстро выяснилось, что революционная власть, взявшись управлять государством, всё же должна исполнять определённые обязанности, по крайней мере, до наступления мировой революции. Троцкий предложил всем воюющим государствам заключить мир. Страны Антанты – Англия, Франция, Америка и другие – наотрез отказались вести переговоры. Государства Четверного союза согласились, они терпели поражение и хотели заключать сепаратный мир на Востоке, чтобы продолжить войну на Западе. 22 ноября подписали соглашение о перемирии на всей линии русского фронта – от Балтийского моря до Чёрного. Приехала германо-австрийская делегация вести переговоры о судьбе военнопленных. Возглавил её граф Вильгельм Мирбах, который скоро приедет в роли немецкого посла и будет убит в июле 18-го. Для стран Антанты, воевавших вместе с Россией, предложение о перемирии было неприемлемо. Они намеревались добить Германскую империю. Главы союзных миссий в Петрограде договорились не принимать предложение советской власти. В Лондоне сформулировали позицию правительства Его Величества: «Правительство готово поддерживать любой ответственный орган власти в России, который активно выступит против большевиков, и будет финансировать в разумных пределах готовность таких органов помочь делу союзных держав». 7 января 1918 года британский посол покинул Россию. 16 января британский министр иностранных дел лорд Артур Бальфур заявил: «Мы не признали петроградские власти как правительство России де-юре и де-факто, но мы ведём дела неофициально с помощью агента, действующего по инструкцям нашего посольства в Петрограде». Пока в марте 1918 года большевики не подписали сепаратный мир с немцами, иностранные дипломаты в Петрограде поддерживали какие-то отношения с советской властью. Приходили в наркомат к Троцкому и говорили: «Во-первых, не подписывайте мир с немцами. Во-вторых, не национализируйте иностранную собственность в России. И, в третьих, не отказывайтесь от своих обязательств по займам, сделанным в Европе». ФИНЛЯНДИЯ ПОТЕРЯНА Леонид Млечин: Хельсинки, особенно центр, и сейчас напоминает Санкт-Петербург. Когда ходишь по городу, поневоле задумываешься над тем, что сегодняшняя Финляндия – нереализованный вариант развития Российской империи. Финляндия стала частью империи в результате успешной для России войны со Швецией в начале XIX века. Император Александр I объявил себя «Великим князем финляндским». Столетие назад Финляндия вовсе не была самой развитой частью империи, но после революции финны создали себе политическую и экономическую систему, которая позволила им добиться завидных успехов. В 1917 году сторонником полной независимости Финляндии была член ЦК партии большевиков Александра Михайловна Коллонтай, она любила финнов и Финляндию. 25 ноября Коллонтай и Сталин как нарком по делам национальностей приехали на съезд социал-демократов в Финляндии, они представляли новое правительство России. И Сталин призвал финских социал-демократов действовать: «В атмосфере войны и разрухи, в атмосфере разгорающегося революционного движения на Западе и нарастающих побед рабочей революции в России может удержаться и победить только одна власть, власть социалистическая. В такой атмосфере пригодна только одна тактика, тактика Дантона: смелость, смелость и ещё раз смелость! И если вам понадобится наша помощь, мы дадим её вам, братски протягивая вам руку. В этом вы можете быть уверены!». 6 декабря сейм Финляндии провозгласил независимость и сформировал правительство. Теперь всё зависело от позиции советской России: признают или не признают? 29 декабря новое правительство обратилось к Совету народных комиссаров: «Финляндия рассчитывает на признание со стороны России, от имени которой неоднократно провозглашено, что свобода – неотъемлемое право каждого народа». 31 декабря, в последний день революционного года, советская власть признала независимость Финляндии. Однако российские большевики вовсе не собирались отпускать Финляндию, рассчитывали, что и там победит революция. 8 января 1918 года финские красногвардейцы заняли особняк генерал-губернатора в Гельсингфорсе, ныне это Хельсинки. 29 января сообщили в Петроград: «Буржуазное правительство свергнуто революционным движением рабочего класса». Вспыхнула война между красными и белыми финнами. Казалось, мировая революция шагает по Европе. 1 марта 1918 года Россия и Финляндская Социалистическая Рабочая Республика заключили в Петрограде договор. С советской стороны его подписали Ленин, нарком по иностранным делам Троцкий, нарком по вопросам национальностей Сталин, нарком почты и телеграфа левый эсер Прош Перчевич Прошьян. Советское правительство широким жестом отдало красным финнам немалую территорию в надежде, что скоро произойдёт воссоединение красной России и красной Финляндии. Советская Россия помогала красным финнам. Но параллельно шли переговоры с Германией и Америкой, а Берлин потребовал вывести Красную армию с территории Финляндии. 7 марта правительство Финляндии заключило договор с Германией. Немецкие солдаты пришли на помощь войскам будущего маршала Карла Густава Маннергейма. 13 апреля взяли столицу страны и в начале мая раздавили красных финнов. Вернуть назад территории, отданные финнам, уже было невозможно. ПОЧЕМУ ОН УЕХАЛ ИЗ БРЕСТА? Леонид Млечин: Из всех мировых руководителей более всего симпатизировал русской революции президент Соединённых Штатов Вудро Вильсон, решительно поддержавший свержение монархии. У Вильсона не было предубеждений против русской революции, потому что Соединённые Штаты тоже были созданы в результате своего рода революции. Американское правительство первым признало Временное правительство в России. Но президент Вильсон был готов помогать России лишь в том случае, если она продолжит войну против Германии. До ноября 1917 года Временному правительству выделили кредитов на 325 миллионов долларов. В Петрограде успели израсходовать 187 миллионов. Глава американской военной миссии и военный атташе посольства – бригадный генерал Уильям Джадсон – обращал внимание на то, что даже после революции и фактического развала армии Россия всё ещё сдерживает 126 немецких дивизий, поэтому ей необходимо помогать. Но после Октября 17-го Соединённые Штаты не знали, как относиться к большевикам. Вудро Вильсон повторял: «Пусть русский народ выберет такое правительство, которое ему нравится, это правительство Соединённые Штаты и признают». Внешнеполитическая программа большевиков соответствовала его идеям: мир без аннексий и контрибуции, равноправие всех стран и самоопределение всех народов. Но сначала надо разгромить Германию! 8 января 1918 года, выступая перед членами Конгресса, президент Вудро Вильсон огласил свои знаменитые «Четырнадцать пунктов» – программу переустройства мира после войны. Он неожиданно поддержал мирные переговоры в Брест-Литовске. Вильсон говорил, что Россия вправе принять независимое решение относительно её собственного политического развития и её национальной политики. Владимир Ильич Ленин высоко оценил речь Вильсона: «Это огромный шаг к миру во всём мире!». Большевикам речь американского президента очень понравилась, она была опубликована в газете «Известия» – официальном органе советской власти. Редакция «Известий» отмечала: «Условия, выдвинутые президентом Вильсоном, представляют собой огромную победу в великой борьбе за демократический мир, и мы можем надеяться на то, что найдём в американском народе верного союзника в этой борьбе». Президент Вильсон приветствовал IV чрезвычайный Всероссийский съезд Советов. Он говорил: «Народ Соединённых Штатов всем сердцем с народом России, стремящимся навсегда освободиться от власти самодержавия и стать хозяином собственной жизни». Большая часть короткой дипломатической карьеры Троцкого пришлась на самое сложное – переговоры с военными противниками о заключении мира. Большинство руководителей партии большевиков требовали воевать с немцами. Темпераментный председатель ВЧК Феликс Эдмундович Дзержинский заявил, что подписание мира – это полная капитуляция. Григорий Евсеевич Зиновьев – будущий председатель исполкома Коминтерна – считал, что мир ослабит революционное движение на Западе и приведёт к гибели социалистической республики в России. Председатель петроградской ЧК Моисей Соломонович Урицкий сказал, что у него «рука не поднимется подписать похабный мир с немцами». Многие партийные организации возражали против заключения мира, требовали формировать Красную армию и вести революционную войну в надежде на помощь поднимающегося в Европе пролетариата. Почему Троцкий не подписал мир с кайзеровской Германией? Принять грабительские требования немцев он считал немыслимым для себя и позором для России. Первый нарком по иностранным делам заявил: «Мы не можем поставить подписи русской революции под условиями, которые несут с собой гнёт, горе и несчастье миллионам человеческих существ. Правительства Германии и Австро-Венгрии хотят владеть землями и народами по праву военного захвата». Но Ленин доказывал: «Никакие потери не имеют значение, можно отказаться от Польши, Финляндии, Прибалтики, признать независимость Украины – лишь бы сохранить власть!». И под его давлением члены ЦК согласились подписать мир с немцами. Троцкий сказал Ленину: «Я думаю, мне целесообразно будет подать в отставку». «Зачем? – возмутился Ленин. – Нам эти парламентские приёмы не нужны». «Нет, – сказал Троцкий, – есть смысл мне уйти в отставку, это будет сигналом немцам, что мы действительно хотим подписать мир». И он подал в отставку. В следующий раз советский министр иностранных дел захочет сам уйти в отставку только через 70 лет, в конце 90-го года. 13 марта 18-го Совет народных комиссаров постановил: «Товарища Троцкого согласно его ходатайства освободить от должности наркома по иностранным делам. Временным заместителем наркома по иностранным делам назначить товарища Чичерина».