Леонид Млечин: Поздним вечером 6 марта 1978-го взлетевший над палаточным лагерем ливийского вождя Муаммара Каддафи вертолёт внезапно вошёл в штопор, ударился о землю и взорвался. Погибли пилоты и все пассажиры – ливийские высокопоставленные чиновники и гости из Германской Демократической Республики. Среди них был член политбюро и секретарь ЦК Социалистической единой партии Германии Вернер Ламберц. Он прибыл в Ливию с особой миссией – предложить Муаммару Каддафи оружие и получить за неё столь необходимую ГДР валюту. Трагическая история повлекла за собой большие политические последствия. Как бы сложилась судьба всей Европы, если бы на сломе эпох руководителем Восточной Германии стал бы Вернер Ламберц, жёсткий, твёрдый и абсолютно уверенный в себе? Рухнула бы при нём Берлинская стена и состоялось бы объединение Германии? ВЕРНЕР ЛАМБЕРЦ. СМЕРТЬ КРОНПРИНЦА И СУДЬБА ГЕРМАНИИ Леонид Млечин: Ливийские власти сообщили, что вертолёт поднялся примерно на 30 метров и вдруг камнем упал на землю, и взорвался. Вину возложили на пилотов – при плохой видимости не сориентировались ситуации. Говорили, что на этом вертолёте должен был лететь и сам Муаммар Каддафи. Возникло подозрение: так, может быть, Вернер Ламберц стал жертвой теракта, который, на самом деле, был направлен против Каддафи? Сразу же после падения вертолёта лидер Ливийской революции сменил командование военно-воздушных сил и распорядился: немцев до расследования не допускать. В Триполи прилетела группа экспертов из ГДР, им не позволили даже осмотреть место катастрофы. Но создалось впечатление, будто и Восточный Берлин не особенно заинтересован в точных ответах. Обгоревшие останки немцев – жертв аварии – подвергли вскрытию в университетской клинике в Шарите, но тело Вернера Ламберца врачи не видели, его останки найти так и не удалось. Вот после этого и поползли слухи о том, что, на самом деле, Ламберца устранили, слишком популярен он стал в стране. Вскоре дело сдадут в архив, а после объединения Германии оно практически полностью исчезнет. В те годы, хорошо это помню, приезжавшие из Восточного Берлина немцы называли Вернера Ламберца «кронпринцем». Имелось в виду, что он сменит на посту руководителя партии и государства тогдашнего руководителя Эриха Хонеккера. Если бы не тот мартовский день, когда взорвался вертолёт в далёкой ливийской пустыне, то в решающие дни осени 1989 года Вернер Ламберц находился бы во главе ГДР. И что тогда бы происходило? Может быть, Германия бы не объединилась и на политической карте так и остались бы две Германии – Западная и Восточная? Вернер Ламберц был самым молодым из руководителей ГДР.В системе, где вверх продвигались очень медленно, где высших должностей добивались десятилетиями терпеливой аппаратной службы, он взлетел стремительно. Как ему удалось сделать такую блестящую карьеру? Ламберцу было 4 года, когда нацисты пришли к власти, и его отец-коммунист сразу оказался в концлагере. Мать хотела спасти мальчика, и он в 10 лет вступил в «Юнгфольк» – детскую нацистскую организацию, затем – в «Гитлерюгенд». А в 12 лет его приняли в элитарную спецшколу, где воспитывали будущих лидеров нацистской Германии. «Национальный социализм, – говорил Адольф Гитлер, – это больше, чем религия, это стремление к формированию нового человека». Старшеклассникам вручали кинжал с назидательной гравировкой «Быть, а не казаться». Выпускники спецшкол воспринимались как будущий руководящий слой режима: «Сегодня вы правите Германией, а завтра – всем миром». Но в 45-м, когда Вернеру Ламберцу исполнилось 16,Третий рейх был разгромлен. Германию поделили на зоны военной оккупации. Вернер оказался в зоне, которая управлялась французским военным командованием. Но его мать умерла, и он перебрался к отцу, в советскую зону. Вернер Ламберц учился на слесаря и вступил в немецкий комсомол – Союз свободной немецкой молодёжи, который весной 46-го создал будущий руководитель ГДР Эрих Хонеккер. Ламберца отправляют в Москву учиться в Центральной комсомольской школе. После возвращения домой он быстро поднимается по карьерной лестнице. Понравился Эриху Хонеккеру, который стал вторым человеком в стране. ЭРИХ ХОНЕККЕР. ПУТЬ К ВЛАСТИ Леонид Млечин: Эрих Хонеккер, который в юности осваивал ремесло кровельщика, рано присоединился к коммунистической партии. Когда Гитлер взял власть, бежал во Францию, но в августе 35-го по заданию партии нелегально вернулся, чтобы вести подпольную работу. В декабре 35-го попал в гестапо, прокурор потребовал расстрела. Суд приговорил Хонеккера к 10 годам заключения. Весной 45-го, когда город постоянно бомбили, тюремное начальство поставило Хонеккера во главе группы заключённых и поручило ему очистить двор от обломков. Во время бомбардировки, когда тюремщики попрятались, он убежал, нашёл приют в квартире тюремной надзирательницы. Через несколько дней она уговорила его вернуться в тюрьму, обещав, что гестапо ничего не узнает. Эта история ему дорого обошлась. После войны товарищи по партии затеяли расследование: достойно ли вёл себя в заключении коммунист Хонеккер? Почему ему позволили бежать, и зачем он вернулся в тюрьму? Но он быстро становится одним из руководителей страны, и уже никто не решается задавать опасные вопросы, а Эрих Хонеккер формирует вокруг себя надёжную команду. Ему нужны люди, на которых он может положиться. И в 67-м году он делает Вернера Ламберца секретарём ЦК, который отвечал за агитацию и пропаганду. На снимках тех лет Ламберц рядом с Хонеккером. Создатель социалистической Восточной Германии Вальтер Ульбрихт был уже в возрасте, его физическое состояние заметно ухудшилось, он постепенно выпустил из рук все рычаги управления. Заместитель министра иностранных дел СССР Владимир Семёнович Семёнов пометил в дневнике: «Вальтер Ульбрихт произвёл на меня впечатление усталого и больного человека. Он, кажется, уходит от руководства, хотя и не хочет признавать этого». За право стать наследником конкурировали двое: глава правительства ГДР Вилли Штоф и второй человек в партии Эрих Хонеккер. Москве предстояло решить, кого поддержать – Штофа или Хонеккера. Вилли Штоф неизменно демонстрировал волю и решимость, но ему мешало то, что он не был на партийной работе. По этой же причине в Советском Союзе председатель Совета министров Алексей Николаевич Косыгин не мог стать руководителем страны. Партийные секретари, составлявшие большинство в ЦК, считали, что во главе партии должен стоять профессиональный партработник. После приёма в советском посольстве несколько членов политбюро, включая Вилли Штофа и Эриха Хонеккера, задержались. Советский посол Пётр Андреевич Абрасимов провёл их в курительную комнату. Начался очень откровенный разговор, в том числе говорили о том, что Вальтер Ульбрихт не может больше руководить страной. И тогда Абрасимов вдруг обратился к Вилли Штофу– председателю Совета министров: «А как вы думаете, кто бы мог занять этот пост?». Но Штоф же не мог сказать, что он сам мог стать руководителем государства. Сделав над собой усилие, он произнёс: «Я думаю, товарищ Хоннекер».Но в Москве не все хотели перемен. Излишняя активность советского посла в Восточном Берлине даже смущала. Эрих Хонеккер приложил немало сил, чтобы завоевать поддержку советского политбюро. Считается, что важнейшую роль сыграл Вернер Ламберц, доказывавший советским товарищам, что Хонеккера поддерживают все молодые руководители ГДР, а это завтрашний день страны. Когда Хоннекер занимался устранением Ульбрихта, его доверенные лица летали в Москву на военных самолётах группы советских войск в Германии. В конце концов он добился своего. Оставлять у власти Ульбрихта в Москве сочли делом бессмысленным. Говорят, что именно Вернер Ламберц с его организационными и пропагандистскими талантами подготовил всю непростую хореографию устранения Вальтера Ульбрихта от власти в 71-м году. «Решающая схватка между Ульбрихтом и Хонеккером, – вспоминал начальник внешней разведки ГДР генерал-полковник Маркус Вольф, – произошла во время беседы с глазу на глаз в летней резиденции Генерального секретаря. Хоннекер приказал охране сопровождать его. Сотрудников главного управления охраны удивил необычный приказ – навстречу друзей взять с собой не только обычное оружие, но и автоматы». Прибыв в резиденцию, Хоннекер вызвал начальника охраны и, сославшись на свои полномочия секретаря ЦК, отвечающего за вопросы безопасности, приказал перекрыть все входы и выходы и отключить связь. Разговор у них был тяжёлый. Хоннекер, похоже, был готов даже арестовать Ульбрихта, лишь бы избавиться от него. Но Вальтер Ульбрихт, почувствовав, что он брошен всеми, что ни Москва, ни члены политбюро его больше не поддерживают, капитулировал и написал заявление с просьбой отправить его на пенсию. А что что же министр госбезопасности Эрих Мильке? Считалось, что министр предан Ульбрихту. Пока Ульбрихт был руководителем партии, Эрих Мильке второму секретарю ЦК Хонеккеру ничего не докладывал. Министр скептически относился к Хонеккеру, а его жену просто ненавидел. С первого дня работы в Министерстве госбезопасности Мильке собирал материалы на всех членов политбюро, исподволь старался выяснить, при каких обстоятельствах арестованный нацистами Хоннекер умудрился бежать из тюрьмы, не был ли побег инсценированным, и не согласился ли молодой Эрих Хонеккер стать осведомителем гестапо в обмен на свободу. Но всё изменилось, когда Хоннекер возглавил партию. Даже если бы Мильке что-то нарыл на него, чтобы он мог сделать с этими документами: дать интервью иностранным журналистам, выступить в парламенте с разоблачительной речью? Вся власть в стране принадлежала первому секретарю. Максимум, что Мильке мог сделать, выступить на закрытом пленуме ЦК, но это была бы попытка дворцового переворота. А Эрих Мильке был верным служакой, который служил хозяину, пока хозяин не менялся. ЖИЗНЬ НА ОЛИМПЕ Леонид Млечин: Москва неизменно шла навстречу просьбам и пожеланиям Восточного Берлина. В Советском Союзе очень дорожили Восточной Германией, которая находилась на передовой холодной войны. Национальная народная армия ГДР считалась в организации Варшавского договора самой боеспособной после Советской и занимала первую линию обороны против Запада. Принимая присягу, солдаты Национальной народной армии ГДР клялись: «Всегда быть готовыми вместе с советской армией и армиями наших союзников – социалистических стран – защищать социализма от любых врагов и отдать свою жизнь во имя победы. Если же я приступлю данную мной клятву, то пусть меня постигнет суровое наказание по законам нашей республики и презрение трудового народа». «Мы, как марксисты-ленинцы, – говорил Эрих Хоннекер, – всегда начеку. Мы держим порох сухим и заботимся о том, чтобы военное превосходство стран Варшавского договора над классовым врагом было надёжно закреплено». На восьмом съезде Социалистической Единой партии Германии в июне 71-го Эриха Хонеккера избрали Генеральным секретарём, и он сделал Вернера Ламберца членом политбюро. Особые отношения с Хонеккером превратили его в одного из тех, кто определял жизнь страны. 23 семьи высших руководителей Социалистической ГДР обосновались в дачном посёлке Вандлиц за бетонной стеной. В посёлке построили клуб, магазин, бассейн, сауны, кинотеатр, ресторан, тир, спортивную площадку и теннисный корт. Безопасность обеспечивал охранный полк Министерства госбезопасности имени Феликса Дзержинского. Каждую виллу обслуживали две домработницы. Они тоже состояли на службе в МГБ ГДР. Обитатели Вандлице заказывали западные товары по каталогу. Заказы выполняла созданная для этого рабочая группа в аппарате Министерства госбезопасности. Четыре её сотрудника регулярно ездили в Западный Берлин за покупками. Две женщины отвечали за одежду. Их коллеги-мужчины специализировались на электронике – от музыкальной аппаратуры до компьютеров. Для Эриха Хонеккера в Западном Берлине заказывали костюмы, американские фильмы и внедорожники, на которых он ездил охотиться. «Никто на Западе не знает, как живут советские люди, – говорил Хонеккер своим помощникам, – и всем наплевать, как они живут. А мы на виду, на стыке социализма и капитализма, поэтому СССР обязан нам помогать». К Леониду Ильичу Брежневу и его соратникам новый Генеральный секретарь ЦК СЕПГ относился без всякого пиетета, он поставил своей целью улучшить жизненный уровень ГДР за счёт денег, получаемых от Западной Германии. Причём советские представители заметили, что о контактах с Западом их ставят в известность постфактум. Пока Брежнев был жив, руководители социалистических стран летом собирали в Крыму. Многие первые секретари жаждали пообщаться с советскими вождями ради поднятия авторитета. Разговоры сводились к просьбам о помощи. Но хозяин Восточной Германии, которого селили на даче номер 5 в Форосе в 10 минутах езды от Брежнева, считал себя политиком более крупного уровня. В своём кругу тщеславный Хоннекер презрительно замечал: «Зачем мне ездить в Крым, где я должен выслушивать какие-то лекции?». С годами Хоннекер, окружённый подхалимами, становился всё более самоуверенным. Ему докладывали о потрясающих успехах экономики ГДР, ему хотелось в них верить, и он верил. «Отказавшись от рыночных механизмов, мы всецело отдали себя во власть централизованной плановой системе, подорвали свою экономику, а вместе с ней и всю систему», – считал видный партийный работник Ханс Модров. Согласно официальной статистике, ГДР добивалась чудо-успехов в экономической области. Механизация и автоматизация были лозунгом дня, и число внедрённых в производства роботов непрерывно росло. В итоге ГДР достигло мирового уровня, благодаря тому смешному обстоятельству, что к разряду роботов были отнесены и доильные аппараты. Ханс Модров, как и Вернер Ламберц, привлекал к себе внимание. В частности, у него были очень хорошие отношения с Советским Союзом, что крайне не нравилось руководству ГДР, поэтому за Модровым присматривали, за ним следили сотрудники госбезопасности, чтобы он не общался с советскими дипломатами. Тогдашний советник-посланник нашего посольства в Восточном Берлине Всеволод Иванович Совва рассказывал мне, как он доставлял Модрова в посольство на своей машине с дипломатическими номерами. Модров не мог просто так прийти в наше посольство. Он отпускал машину где-то в центре Берлина и ждал, пока появится Совва, садился к нему, въезжал в посольство, там его вели в баню и там велись самые откровенные разговоры. Хансу Модрову предсказывали большое будущее. И он станет последним председателем Совета министров ГДР. Он говорил: «У меня был только один друг в политбюро – Вернер Ламберц». ПРОЛЕТАРИАТ ОСТАЛСЯ БЕЗ КОФЕ? Леонид Млечин: После объединения Германии одна из берлинских газет вышла с шапкой: «Хоннекер убил Вернера Ламберца?».Видные аппаратчики рассказывали, что для Хонеккера Ламберц стал опасным соперником. Неужели Хоннекер побаивался своего молодого соратника? В ГДР знали, что именно Вернер Ламберц преодолел кофейный кризис, вернул страну к нормальной жизни. Когда в 77-м году мировые цены на кофе резко выросли, Восточная Германия, страдавшая от недостатка иностранной валюты, не могла позволить себе покупать кофе. Немцы остались без любимого напитка. И тогда Ламберцу удалось договориться с Эфиопией о сделке кофе в обмен на оружие. Экономика ГДР находилась в трудном положении, и надо было любыми путями добывать валюту. Важный канал получения валюты – тайная продажа оружия. Главные покупатели в Африке. Но переговоры с каждым из местных властителей требуют особого таланта. А у Вернера Ламберца получается. Он едет в Анголу, Конго, Нигерию, Замбию, Южный Йемен, Эфиопию и добивается успеха. Особые усилия тратятся на Ливию, у которой накопилось огромное количество нефтедолларов. Для Восточной Германии Ливия – привлекательный рынок. Ливийский лидер опасался нападения со стороны Египта. Соотношение сил не в пользу Ливии, население которой составляло чуть более двух миллионов человек, а в Египте – 40 миллионов. Муаммар Каддафи и Вернер Ламберц симпатизируют друг другу и заключают большую сделку. Вернер Ламберц заметно выделялся в высшем партийном эшелоне, он был значительно моложе большинства партийных секретарей и современнее. Хорошо образованный, внешне привлекательный, уверенный в себе, он совсем не был похож на коллег по политбюро. Свободно выступал, поддерживал хорошие отношения со многими деятелями культуры. Он не считал людей винтиками, говорил, что успешную социалистическую политику можно проводить, только вдохновляя людей, нужен их энтузиазм, ненавидел Потёмкинские деревни. И когда приезжал на предприятие, то говорил: «Прежде чем рассказывать об успехах, покажите мне самое тяжёлое и грязное место работы». Он становится самой популярной фигурой в стране, и очень многие люди связывают с ним надежды на коренные перемены в государстве. Возможно, они напрасно связывали с ним эти надежды, потому что те, кто его хорошо знал, исходили из того, что Вернер Ламберц не был реформатором. Он хотел улучшений, но только форм и методов. Кто-то питал надежды на воссоединение двух Германий, но не Ламберц. Вернер Ламберц твёрдо говорит: «Германская Демократическая Республика навсегда и бесповоротно связана союзническими отношениями с Советским Союзом, так сказано в нашей Конституции, и мы решительно заявляем: немецкого вопроса больше не существует». КРЕНЦ ВМЕСТО ЛАМБЕРЦА Леонид Млечин: Когда член политбюро и секретарь ЦК Вернер Ламберц, которого называли кронпринцем, погиб, Хоннекер сделал вторым секретарём ЦК Эгона Кренца, тоже в прошлом руководителя Союза свободной немецкой молодёжи. Престарелый Эрих Хоннекер утратил представление о том, что происходит, и группа членов политбюро сговорилась убрать Генсека, как в своё время сам Хоннекер избавился от своего предшественника Вальтера Ульбрихта. Казалось, история повторяется. 18 октября 89-го года политбюро ЦК СЕПГ проголосовало за смещение Хонеккера. Кренц сменил Хонеккера. Он и не предполагал, что в этой роли ему уготован совсем краткий срок. Аппаратная работа научила его искусству лавировать, но не принимать решения, от которых зависит судьба страны. В трудные минуты ему не хватало смелости и уверенности в себе, он терялся. 9 ноября 89-го вечером член политбюро и первый секретарь столичного окружкома партии Гюнтер Шабовски дал пресс-конференцию, которая в прямом эфире транслировалась по телевидению. Он рассказал: «Отныне граждане ГДР смогут легко получать визы, чтобы посетить Западный Берлин и Федеративную Республику». Итальянский журналист уточнил: «А когда вступает в силу закон о свободе передвижения?». Первый секретарь окружкома ответил, что закон уже действует. Он и предположить не мог, что его слова воспримут как руководство к действию. Сотни тысяч восточных немцев двинулись к контрольно-пропускным пунктам, разделявшим город. Министр госбезопасности Эрих Мильке позвонил Эгону Кренцу и сказал, что ситуация становится взрывоопасной. «Что ты предлагаешь?» – спросил Кренц. «Ты Генеральный секретарь, тебе и решать», – ответил Мильке. Кренц приказал поднять шлагбаум, толпа хлынула на Запад, Берлин перестал быть разделённым. В тот момент ещё никто не понял, что социалистическая система рухнула и ГДР скоро исчезнет с политической карты мира. Меньше чем через месяц, 6 декабря 89-го, Кренц подал в отставку. Он работал посудомойщиком, санитаром в больнице, дворником и сборщиком мусора. В 97-м его приговорили к 6,5 годам тюремного заключения за убийство людей, пытавшихся бежать из Восточной Германии. Ему также были предъявлены обвинения в фальсификации результатов выборов. Эгон Кренц описал свой приговор как «правосудие победителя»: победившая держава мстит представителям побеждённой державы. А многие из тех, кто хорошо знал внутреннюю жизнь ГДР, вновь и вновь задавались вопросом: как бы на его месте в те решающие дни действовал бы абсолютно уверенный в себе и очень умелый Вернер Ламберц? И если бы он руководил ГДР, может быть, Берлинская стена осталась бы на месте, Федеративная Республика так и не стала бы единой и Восточная Германия осталась на политической карте? Выходит, взрыв вертолёта в далёкой ливийской пустыне тёмной мартовской ночью изменил судьбу Европы.