Леонид Млечин: 3 апреля 1922 года генеральным секретарём ЦК партии большевиков избрали Сталина. На следующий день, 4 апреля, председатель совнаркома Владимир Ильич Ленин поехал в подмосковные Горки отдыхать. А 25 мая у него случился удар – частичный паралич правой руки и правой ноги, расстройство речи. Казалось, он не выживет. Говорят, что в узком кругу Сталин хладнокровно констатировал: «Ленину капут». Поторопился, это был лишь первый период ленинской болезни, параличи кратковременные, но частые. После первого удара Владимир Ильич оправился, но к полноценной работе уже не вернулся. Его болезнь проходила на фоне острейшей борьбы за власть, которая, вспыхнув в большевистской верхушке, едва стало понятно, что вождь слёг. ТОВАРИЩ ГЕНЕРАЛЬНЫЙ СЕКРЕТАРЬ Леонид Млечин: Сталин начинал свою жизнь со вполне идеалистическими представлениями о мире. Как минимум, мы можем судить об этом по его стихам вполне искренним. Жизнь его изменила, не могла не изменить, подполье было циничной и аморальной средой, мы просто никогда об этом не думали, потому что нас учили восхищаться подпольщиками. Исследователи отмечают, что у него не было друзей. Почему? В юности были, а потом исчезли, потому что в подполье все друг друга подозревали в предательстве, в работе на полицию. Он привык, никому нельзя доверять. Какие ещё жизненные уроки, помимо презрения к закону и моральным нормам преподнесло ему подполье? В Баку его сдал полиции рабочий, ради которого Сталин раздувал пожар революции. Эта история научила его не только необходимости соблюдать конспирацию, но и ждать предательства от самых близких людей. О каком доверии может идти речь? Это понятие исчезло из его жизни, он привык к среде, гле постоянно врут и обманывают. А как ещё могли себя вести подпольщики-революционеры, фанатики, морально неразборчивые? И он привык не верить даже самым близки соратникам, знал их как облупленных. Наверное, он от рождения не был рубахой-парнем, но если бы выбрал иной путь, в нём проявились бы другие качества. Одно можно сказать точно: жизнь Сталина до революции рисует совсем иного человека. А в октябре 1917 года он становится министром огромной страны в один день совершенно неожиданно для себя. Всего полгода назад он был бесправным ссыльным, зависевшим от благорасположения местного жандарма. Освобождённый Февральской революцией, в длинном драповом пальто, в полосатом шарфе и валенках, которые странно смотрелись в Петрограде, он приехал к тем людям, которых знал, – к Аллилуевым, на младшей дочери которых потом женится. Он был поражён их четырёхкомнатной квартирой и особенно ванной с тёплой водой. Большевики-революционеры представляли собой группу, не имевшую опыта созидательной работы, они привыкли только разрушать и ломать. Почти никто из них, включая Сталина, никогда не работал, большинство не имело организационных навыков. Сталин, как и Яков Свердлов, принадлежал к числу немногих дельных людей. И он, что важно, обладал очень хорошей памятью, помнил всех, с кем когда-то встречался. Никто из подпольщиков до 17-го года не предполагал, что в один прекрасный день они внезапно окажутся у руля государства и будут определять судьбу России. Войдя в первое советское правительство, Сталин обретает все приятные атрибуты власти. К его услугам: машины, помощники, секретари, аппарат, готовый исполнить его указания, квартира в Кремле, охрана и ни с чем не сравнимое ощущение власти над людьми. Просыпается, видимо, дремавшая в нём тяга повелевать, точнее, быть повелителем. ДОЛГАЯ ДОРОГА К ВЛАСТИ Леонид Млечин: Но борьба за власть продолжалась не один год, дорога к власти не была простой и ничто не было предопределено. «При жизни Ленина, – вспоминал современник, – пленумы ЦК, заседания политбюро и Совнаркома проходили в Кремле, где был Владимир Ильич, а вот работа партийных органов – оргбюро ЦК, секретариата ЦК – проходила на Воздвиженке, где хозяином был Сталин, это было его хозяйство». Уверенный в себе и немелочный Владимир Ильич Ленин до определённого момента на особенности сталинского характера внимания не обращал. В чём-то Сталин ему даже нравился: твёрдый, решительный, последовательный. Поэтому и поставил его на пост генерального секретаря, когда в апреле 1922 года пленум ЦК учредил эту должность. Сталин быстро овладел основными механизмами управления, но, даже став генеральным секретарём, Сталин не был первым человеком в партии. При Ленине в чиновничьей иерархии он занимал третье место после Ленина и Троцкого. Об этом свидетельствует рассылка партийных и правительственных документов. Скажем, на секретных материалах Главлита – это цензура – значилось: «Настоящий бюллетень разослан следующим товарищам: 1. Тов. Ленину. 2. Тов. Троцкому. 3. Тов. Сталину». Политическая система страны сложилась не сразу. Когда в январе 1917 года по приказу Ленина разогнали Учредительное собрание, страна лишилась парламента. Путь к представительной демократии для России был закрыт. В следующий раз свободно избранный парламент соберётся в России не скоро. Формально высшим органом государственной власти Советской России стал съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. На съезд Советов выбирали примерно 1500 делегатов, и съезд проходил всего несколько дней, поэтому работать над законами не мог, это был, скорее, большой митинг. Съезды Советов по Конституции должны были собираться дважды в год. В 1918 году провели два съезда, а в 1919 и 1920 годах уже только по одному. Из числа делегатов выбирали Всероссийский центральный исполнительный комитет – ВЦИК. Но и исполком не стал парламентом. В Конституцию РСФСР в ноябре 1918 года внесли поправку, в соответствии с которой ВЦИК перестал работать на постоянной основе и должен был собираться всего лишь раз в 2 месяца. Функции ВЦИК перешли к президиуму, который состоял из 80 человек, но реальная власть постепенно сосредоточилась в руках партийного аппарата. Вольница первых послеоктябрьских дней сменилась жёстким бюрократизмом. Новой власти нужна была хорошо организованная государственная машина. Законы и ключевые кадровые решения принимались партийным руководством. Сталин очень заботливо относился к аппарату, создавал ему комфортную по тем временам жизнь, раздавал привилегии, и, разумеется, молодые люди, которые делали карьеру, стремились ко всему этому и были ему благодарны. От революционного лозунга равенства ничего не осталось. Очень недолго вожди испытывали те же трудности, что и народ, революционный аскетизм растаял просто на глазах. СТАРАЯ ГВАРДИЯ УХОДИТ Леонид Млечин: Сталин в царские годы не был в эмиграции, в отличие от Ленина, Троцкого, Зиновьева и других, и оказался своим для партийной массы, которая поспешила присоединиться к правящей партии, не зная ни её истории, ни существа споров внутри руководства. Сталин завоевал сердца провинциальных партийных чиновников своей программой – поставить партию над государством, всю власть в стране передать партийному аппарату. Старые большевики почувствовали себя неуютно. Сохранилось любопытнейшее письмо Владимира Ильича Ленина, адресованное Григорию Шкловскому, члену партии с 1898 года. Они вместе были в эмиграции, сблизились. Владимир Ильич доверял Григорию Львовичу, человеку интеллигентному и спокойному. После революции его отправили работать в Германию. Шкловскому в июне 1921 года Ленин жаловался на то, что новое поколение партийцев не очень к нему прислушивается: «Тут интрига сложная. Используют, что умерли Свердлов, Загорский и другие. Есть и предубеждение, и упорная оппозиция, и сугубое недоверие ко мне... Это мне крайне больно. Но это факт... “Новые” пришли, стариков не знают. Рекомендуешь – не доверяют. Повторяешь рекомендацию – усугубляется недоверие, рождается упорство: “А мы не хотим!!!”. Ничего не остается: сначала, боем, завоевать новую молодежь на свою сторону». И если уже Ленин сетовал на то, что к нему не прислушиваются, то каково пришлось другим старым революционерам? Новые члены партии были недовольны Лениным, им не нравилась его кадровая политика. Владимир Ильич на всех крупных должностях держал тех, кого он хорошо знал. «Он срабатывался с людьми и не очень любил без крайней необходимости менять их», – свидетельствовала его сестра Мария Ильинична. Сталин возмущался тем, что «старики» мешают новым кадрам продвигаться, и ловко подталкивал новых членов партии против своих политических соперников, против оппозиции, которая была представлена старыми партийцами ещё с подпольным стажем. Сталин расширил состав ЦК за счёт своих сторонников – тех людей, которых он привёл на высокие должности. Это был его главный лозунг: «Руководящие посты – партийному молодняку!». И люди получали высокие посты не потому, что у них был большой партийный стаж или какие-то серьёзные заслуги, а просто потому, что их приметил Сталин, они его за это боготворили. В ходе внутрирайонной борьбы из политики, из общественной жизни выставляли наиболее образованных и думающих большевиков, потому что среди них меньше всего было поклонников Сталина. Владимир Ильич как человек здравомыслящий с отвращением наблюдал за разбуханием бюрократии и появлением высокомерной и чванливой советской аристократии. «Не нам принадлежит этот аппарат, а мы принадлежим ему», – констатировал Ленин. Но это было творение его рук. Ленин сам заложил основы системы, возглавлять которую мог только человек, сам внушающий страх. Он и должен был стать полновластным сатрапом, который регулярно рубит головы своим подданным. Но по-человечески не захотел принять эту роль, поэтому аппарат подчинился тому, кто захотел. ПИСЬМО К СЪЕЗДУ Леонид Млечин: Владимир Ильич Ленин потерял власть над страной и партией раньше, чем закончился его земной путь. Он ещё был главой правительства, а члены политбюро не хотели публиковать его статьи. Да ещё секретно предупреждали секретарей губкомов: вождь болен и статьи не отражают мнение политбюро. Словом, не принимайте в расчёт ленинские слова. В ночь на 23 декабря 1922 года у Ленина наступил паралич правой руки и правой ноги. Осознавая своё состояние, он потребовал стенографистку и начал диктовать «Письмо к съезду». Он диктовал несколько дней, искал максимально точные формулировки, передиктовывал, обсуждал текст с Надеждой Константиновной Крупской. Этот документ считают «политическим завещанием», но Ленин не писал завещание. «Письмо к съезду», где речь шла о важнейших кадровых делах, о Сталине и Троцком, он адресовал очередному – XIII съезду партии, который состоялся при его жизни. Как и всякий человек, он не верил в скорую смерть, надеялся выздороветь и вернуться к работе. Первая, более общая, часть письма касалась необходимости увеличить состав ЦК и «придать законодательный характер на известных условиях решениям Госплана, идя навстречу требованиям тов. Троцкого». Затем Ленин продиктовал главную часть, где охарактеризовал главных лидеров партии – Сталина, Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина, Пятакова. Все характеристики очень жёсткие, разоблачительные. Современный читатель, наверное, удивится: отчего же Ленин работал с такими людьми, зачем держал их в политбюро и правительстве? Он перечислил недостатки руководителей партии, чтобы показать: ни одних из них не годится в приемники. Главное в ленинском письме – взаимоотношения между Троцким и Сталиным, Ленин назвал их «выдающимися вождями партии», но предположил, что их столкновение погубит партию: «Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью. Тов. Троцкий – отличается не только выдающимися способностями. Лично он, пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК, но и чрезмерно хвастающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела». 4 января 1923 года Владимир Ильич, чуть оправившись, продиктовал важнейшее добавление к письму: «Сталин слишком груб. Этот недостаток становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д. Это обстоятельство может показаться ничтожной мелочью. Но я думаю, что с точки зрения предохранения от раскола и с точки зрения написанного мною выше о взаимоотношении Сталина и Троцкого, это не мелочь, или это такая мелочь, которая может получить решающее значение». «Письмо к съезду», как его ни толкуй, содержит только одно прямое указание: снять Сталина с должности генсека. Остальных менять не надо. Но получилось совсем не так, как желал Владимир Ильич. Сталин – единственный, кто остался на своём месте. 25 января газета «Правда» поместила одну из последних статей Ленина «Как нам реорганизовать Рабкрин». Создатель партии большевиков, руководитель российских коммунистов хотел создать инструмент контроля над партийным аппаратом, над вертикалью власти партийных секретарей. Политбюро печатать статью не хотело. Председатель Центральной контрольной комиссии Валерьян Владимирович Куйбышев предложил отпечатать газету специально для Ленина в единственном экземпляре, чтобы его успокоить. Троцкий потребовал печатать, и немедленно. Опубликовали. Но из текста ленинской статьи вычеркнули важнейшие слова: «…чтобы ничей авторитет, ни генсека, ни кого-либо из других членов ЦК, не мог помешать им сделать запрос». Иосиф Виссарионович понял, что его судьба висит на волоске. Каменев предупредил генсека, что на очередном съезде Ильич «готовит для него бомбу». Узнав о резком ленинском письме, Сталин предложил членам политбюро перенести съезд партии, на котором Ленин намеревался сместить его с поста генсека, на более поздний срок – в отчаянной надежде выиграть время, бедственное состояние здоровья Владимира Ильича ему было известно лучше, чем кому бы то ни было другому. Политбюро согласилось. XII съезд партии, проходивший с 17 по 25 апреля 1923 года приветствовал отсутствовавшего Ленина. На политбюро Троцкому предложили вместо Ленина произнести на съезде главный, политический доклад – отчёт о работе ЦК. Лев Давидович отказался: «Попытка заменить Ленина только усугубит угнетённое настроение партии, вызванное болезнью Владимира Ильича. Сталин сделал всё, чтобы обращение Ленина не дошло до делегатов XII съезда, которые – при жизни Владимира Ильича – могли бы и потребовать исполнения ленинских указаний. Появление на съезде Троцкого было встречено такой бурной овацией. Будущий нарком обороны Клемент Ефремович Ворошилов недовольно сказал, что «подобные овации просто неприличны, так можно встречать только Ленина». Делегации, которые приходили приветствовать съезд, провозглашали: «Да здравствуют наши вожди Ленин и Троцкий!». Сталин и другие твёрдо решили, что от Троцкого нужно избавиться. ПОЧЕМУ ЛЕНИНА СМЕНИЛ СТАЛИН? Леонид Млечин: Крупская знакомила мужа с материалами XIII Всероссийской партийной конференции. По её словам, Ленин стал «волноваться». Но смертельно больной Владимир Ильич не мог промолвить ни слова. Атаки на Троцкого усиливались по мере того, как становилось ясно, что Ленин уже не вернётся к работе. Партконференция осудила высказывания Троцкого, его обвиняли в том, что он создаёт в партии оппозицию, представляющую опасность для государства, поскольку в поддержку председателя Реввоенсовета высказались партийные организации в вооруженных силах и молодежь. Судя по всему, решения партконференции, разносящие Троцкого в пух и прах, доконали Ленина. Возможно, его страдания были усугублены тем, что в периоды просветления он видел, что потерпел поражение. На следующий день, 21 января 1924 года, в понедельник, Ленину стало плохо. Вечером он ушёл в мир иной. Почему именно Иосиф Виссарионович Сталин оказался во главе страны? Не стоит забывать о том, что после 1917 года очень многие яркие политики оказались в проигравшем лагере. Они либо погибли в Гражданскую войну, либо покинули Россию. Среди большевиков было только 3 настоящих лидера: Ленин, Троцкий и Сталин. Остальные были митинговыми ораторами, литературными работниками или хозяйственными руководителями. Сталин, который 100 лет назад стал генеральным секретарём, несомненно был одарённым человеком. В юности пел, писал стихи, рисовал, обладал завидной памятью, умением быстро схватывать суть дела, ясно и доходчиво формулировал свои мысли. Академик Алексей Дмитриевич Сперанский восхищённо писал о Сталине: «Он не боится повторений. Мало того, он ищет их. Они у него на службе. Он, как гвоздём, прибивает к сознанию то, что является формулой поведения». Сталинский стиль узнаешь сразу. Сталин быстро овладел основными механизмами управления. Он умел много работать, находил толковых исполнителей, которые преданно ему служили. Преобразил партийный аппарат, превратив его в машину власти. Помощник генсека Амаяк Назаретян 14 июля 1922 года писал общему другу Серго Орджоникидзе, делясь впечатлениями о работе со Сталиным: «Ладим ли мы? Ладим, не могу обижаться. У него можно многому поучиться. Узнав его близко, я проникнулся к нему необыкновенным уважением. У него характер, которому можно завидовать. Его строгость покрывается вниманием к сотрудникам. ЦК приводим в порядок. Аппарат заработал хоть куда». Сталин не любил, когда помощники задавали ему вопрос: «Что делать?». Неизменно отвечал: «А вы как думаете?» Все это хорошо знали и уж второй раз не попадались. Если идёшь к генсеку, то неси готовое решение. Он мог и не согласиться, предложить свое, но не смотрел на помощника исподлобья. Дорога к власти не была простой. В 20-е годы члены политбюро чувствовали себя уверенно и самостоятельно, спорили со Сталиным, и он должен был принимать во внимание их замечания, пожелания, взгляды. Вот потом он переменился и стал вождём. Речь товарища Сталина: «Товарищи, признаться, я не имел намерения выступать. Но наш уважаемый Никита Сергеевич силком притащил меня сюда, на собрание: скажи, говорит, хорошую речь. О чём сказать, какую именно речь? Всё, что нужно было сказать перед выборами, уже сказано и пересказано, в речах наших руководящих товарищей: Калинина, Молотова, Ворошилова, Когановича, Ежова и многих других ответственных товарищей. Что ещё прибавить к этим речам? Требуется, говорят, разъяснения по некоторым вопросам избирательной кампании. Какие разъяснения, по каким вопросам? Все, что нужно было разъяснить, уже разъяснено и переразъяснено в известных обращениях партии большевиков, комсомола, Центрального совета профессиональных союзов рабочих, Осоавиахима, комитета по делам физкультуры. Что ещё можно прибавить к этим разъяснениям? Конечно, можно было бы сказать этакую лёгкую речь обо всём и ни о чем. Возможно, что такая речь позабавила бы публику. Говорят, что мастера по таким речам имеются не только там, в капиталистических странах, но и у нас, в Советской стране (аплодисменты). Но, во-первых, я не мастер по таким речам. Во-вторых, стоит ли нам заниматься делами забавы теперь, когда у всех у нас, у большевиков, как говорится, “от работ полон рот”. Я думаю, что не стоит. Ясно, что при таких условиях хорошей речи не скажешь. И всё же, коль скоро я вышел на трибуну, конечно, приходится так или иначе сказать хотя бы кое-что (аплодисменты). Прежде всего я хотел бы принести благодарность (аплодисменты) избирателям за доверие, которое они оказали (аплодисменты). Можете рассчитывать на то, что товарищ Сталин сумеет выполнить свой долг перед народом (аплодисменты), перед рабочим классом (аплодисменты), перед крестьянством (аплодисменты), перед интеллигенцией (аплодисменты)».