Леонид Млечин: 100 лет назад в городе Брест-Литовск был подписан договор, который позволил советской России выйти из Первой мировой, а кайзеровской Германии дал последний шанс избежать поражения в затянувшейся войне. Брест-Литовский мирный договор спровоцировал интервенцию, то есть вооруженное вмешательство недавних союзников (стран Антанты) в революционные события в нашей стране. В занятом наступавшими немецкими войсками Брест-Литовске с конца 1916 года находилась ставка командующего восточным фронтом генерал-фельдмаршала принца Баварского Леопольда и его начальника штаба генерала… Они сменили получивших повышение генерал-фельдмаршала Пауля фон Гинденбурга и генерала пехоты Эриха фон Людендорфа, начинавших Первую мировую на восточном фронте. Оба генерала вошли в историю, но не военными победами. После Первой мировой генерал Людендорф поддержит молодого националиста Адольфа Гитлера в борьбе за власть. Гитлер будет счастлив, что рядом с ним герой Первой мировой войны. Офицеры молились на Людендорфа, как на бога. Людендорф считал себя человеком, который должен взять на себя управление послевоенной Германией, а Гитлера – своим помощником. Генерал сильно промахнулся. Эрих фон Людендорф баллотировался в президенты. Но избрали его недавнего начальника Пауля фон Гинденбурга, которого многие немцы считали выдающимся полководцем и главным патриотом Германии. Хотя по существу именно Гинденбург проиграл войну, бывшие фронтовики только что не молились на него. Отставные военные, националисты, правые превозносили его как героя. Отставной генерал-фельдмаршал Пауль фон Гинденбург стал президентом Германии 26 апреля 1925 года, после смерти его предшественника, первого президента страны, социал-демократа Фридриха Эберта. Он сильно не любил республику, президентом которой его избрали. Леонид Млечин: Гинденбург в денежных делах был еще менее удачлив, чем в военных. Залез в долги и лишился родового поместья, о чем крайне сожалел. Но когда его избрали президентом, тут же нашлись люди, желающие сделать ему приятное. Крупные землевладельцы и промышленники скинулись и выкупили поместье, и преподнесли президенту. А записали на сына президента – полковника Оскара фон Гинденбурга, который служил у отца военным адъютантом. А потом выяснилось, что собранных денег не хватило и залезли в казну. Был такой фонд… созданный для помощи Восточной Пруссии, которая была в ту пору самым малоразвитым немецким регионом. Скандал вокруг президентской недвижимости был в полном разгаре, когда Гинденбург в январе 1933 года поручил лидеру национал-социалистической рабочей партии Адольфу Гитлеру сформировать правительство. Он привел к власти фюрера и тем самым едва не погубил свою страну. Леонид Млечин: Но мы забежали вперед. В 1916 году Гинденбург принял должность начальника генерального штаба, Людендорф – первого генерал-квартирмейстера, то есть начальника оперативного управления. Два генерала стали влиятельнее самого кайзера. Они руководили воюющей Германией. Через несколько дней после того, как большевики взяли власть в Петрограде 11 ноября 1917 года, Людендорф и его штабисты засели за план наступления, которое должно было переломить ход уже почти проигранной войны в пользу Германии. Решительное наступление наметили на март 1918 года. Германия намеревалась сосредоточить на Западе 193 дивизии против 156 дивизий союзников. Эти дивизии предстояло перебросить с восточного фронта. Ведь большевики обещали немедленно покончить с войной. Вот уже 100 лет очень многие уверены, что лидеры большевиков, начиная с самого Ленина – платные агенты германского генштаба. Оттого и согласились на позорные условия Брестского мира. Леонид Млечин: Объявляя всеобщую мобилизацию в 1914 году, Германия боялась вести войну на два фронта. Поэтому начальник германского генерального штаба граф Альфред фон Шлиффен разработал план, который, казалось, гарантировал страну от необходимости сражаться со всеми врагами одновременно. Сначала быстрая победа на Западе. Граф Шлиффен исходил из того, что огромные просторы России, помноженные на неразвитость железных дорог, затянут процесс мобилизации русской армии на 6 недель. Поэтому в начале войны на востоке достаточно держать небольшие силы прикрытия, сосредоточившись на сокрушении Франции. По расчетам немецких генштабистов, на полный разгром Франции должно было уйти 43 дня. После этого Германия может заняться Россией. Как все замечательные планы, план графа фон Шлиффена не выдержал столкновения с реальностью. Германии все равно пришлось воевать на два фронта. В августе 1914 года русские войска перешли границу и развернули наступление на восточную Пруссию. Это заставило немецкое командование изменить свои планы и бросить против русских войск дополнительные силы. Леонид Млечин: Но командование двух русских армий, вступивших в Пруссию, действовало неумело, чем воспользовался противник. Расквартированную там 8-ю немецкую армию возглавил Пауль фон Гинденбург. Начальником штаба к нему прибыл Эрих фон Людендорф. Им отводилась второстепенная роль в войне. Они должны были всего лишь сковать русские силы, пока основная часть кайзеровской армии сокрушит Францию. Но именно здесь, в Пруссии, взошла их военная звезда. Чтобы не попасть в окружение, первая русская армия генерала Павла Ренненкампфа отошла. Вторая армия генерала Александра Самсонова потерпела поражение. Два корпуса были окружены. Многие солдаты и офицеры попали в плен. При выходе из окружения генерал Самсонов погиб. Считается, что покончил с собой. Начальник штаба 8-ой германской армии генерал Людендорф высокомерно заметил: "Русские солдаты сражаются, как медведи". Его заместитель и будущий сменщик полковник Макс Гофман столь же презрительно добавил: "Но этих медведей ведут ослы". Леонид Млечин: Своими успехами немецкие генералы были обязаны в первую очередь только-только появившейся тогда радиоразведке. Конечно, армейские переговоры шифровались, но самым примитивным образом. Русский военный агент во Франции генерал и граф Алексей Игнатьев сокрушался, что пользовались тогда легкомысленно простыми шифрами, что даже ребенок мог в них разобраться, не говоря уже о немцах. Он писал, что неудачи армии Самсонова в первый период войны – это результат того, что немцы перехватили русскую радиограмму. "По дороге в Танненберг, - с удовольствием вспоминал генерал Эрих фон Людендорф, - нам была вручена перехваченная русская радиограмма, которая дала нам ясную картину неприятельских мероприятий на ближайшие дни". Леонид Млечин: "Русская радиостанция, - вспоминал полковник Макс Гофман, - передала приказ в незашифрованном виде, и мы его перехватили. И это был лишь первый приказ, который русские передавали сначала в незашифрованном виде, а потом – в шифрованном. Мы их перехватывали. Это невероятно облегчило нам ведение войны на Востоке". Немцы назвали это сражение Битвой при Танненберге. Это в 100 км от Кенигсберга (ныне – Калининграда). После Первой мировой войны в 1927 году там воздвигли помпезный мемориал в честь победы над русскими войсками в 1914 году. На открытие приехали президент страны Гинденбург и генерал Людендорф. Здесь же 7 августа 1934 года похоронили Гинденбурга. А в январе 1945 года, отступая под нажимом Красной армии, немецкие саперы взорвали мемориал. Останки бывшего президента увезли в Германию. Ныне это польская территория. Леонид Млечин: Потери русской армии в первый год войны были значительными. Но стратегически Гинденбург и Людендорф ничего не добились. Хотя в начале сентября 1914 года им казалось, что война выиграна. Немецкие войска стояли уже у ворот Парижа. Но германскому командованию пришлось ослабить нажим на Францию и перебросить войска с западного на восточный фронт. И так всю войну. Гинденбург и Людендорф выигрывали одну битву за другой, а войну проиграли. После войны генерал Эрих фон Людендорф уверенно утверждал, что лидер большевиков Владимир Ильич Ленин был германским агентом и объяснял: "Наше правительство, посылая в Россию Ленина, приняло на себя тем самым большую ответственность. Это путешествие Ленина оправдывалось с военной точки зрения. Нужно было, чтобы Россия была повержена". Леонид Млечин: Если Людендорф писал все это всерьез, значит немецкие разведчики нагло надули своего генерала, уверяя, будто заагентурили вождя большевиковэ. Цену себе набивали. Версия документами не подтверждается. Большевики стремились выйти из войны и в марте 1918-го подписали Брест-Литовский мирный договор, который сами же назвали "похабным" совершенно по другой причине. С лета 2014-го по осень 2017 года вооруженные силы мобилизовали примерно 17 млн человек. Из них 13, подавляющее большинство, были крестьянами, которые на карте едва ли могли найти Сербию, из-за которой разгорелась Первая мировая. Они просто не понимали, за что они воюют. Сразу после отречения императора Николая II весной 1917 года начался саботаж войны. Миллионы людей в серых шинелях жаждали мира любой ценой. Комиссары, назначенные Временным правительством, уговаривали солдат продолжать войну - "победа не за горами". Но уговоры не действовали. Армия не хотела воевать. Леонид Млечин: Ленин понял: если что-то и может привлечь солдат на сторону большевиков, то только обещание закончить войну, демобилизовать армию и отпустить одетых в серые шинели крестьян домой к семьям и земле. Он оказался прав. Движущая сила революционных событий – солдаты запасных батальонов. Они пытались избежать отправки на фронт. В Петрограде скопилось около полумиллиона запасных. Они и помогли большевикам свергнуть Временное правительство и взять власть в октябре 1917-го. Первым наркомом по иностранным делам сделали Льва Троцкого. Для него самого назначение оказалось неожиданным. Он принял министерский портфель, подчиняясь партийной дисциплине, хотя говорил, что по профессии он журналист и хотел бы работать в газетном деле. Никакой нормальной дипломатической работы в эти месяцы не велось, потому что ни одна страна не признала Совет народных комиссаров. Леонид Млечин: Но пока большевики не подписали мирный договор с немцами, иностранные дипломатические миссии в Петрограде пытались поддерживать какие-то отношения с новой властью. Приходили в наркомат по иностранным делам и уговаривали первых советских дипломатов не отказываться от взятых на себя Россией обязательств и продолжать участвовать в Первой мировой войне. Но напрасно. Нарком по иностранным делам Троцкий, выполняя решение ЦК партии большевиков и съезда советов, по радио телеграфа обратился ко всем воюющим державам с предложением немедленно заключить мир без аннексий и контрибуций, то есть отказаться от всех взаимных претензий и просто вернуться к границам 1914 года. Союзники России, страны сердечного согласия, то есть Антанты, отказались вести переговоры. Они уже почти выиграли войну. Они твердо намеревались добить германскую империю и ее союзников, развязавших мировую войну. И выразили протест: правительство большевиков нарушает взятые на себя в 1914 году Россией обязательство не заключать сепаратного мира. Леонид Млечин: А для врагов, то есть стран Четверного союза (Германии, Австро-Венгрии, Турции и Болгарии) предложение большевиков было спасением. Они же терпели поражение и хотели заключить мир на востоке, чтобы продолжить войну на Западе. Первая мировая перевела продовольственный вопрос в разряд политических. Наступая, немецкие солдаты на оккупированных территориях реквизировали и грабили все, что могли. Когда наступление кайзеровской армии выдохлось, началась долгая позиционная война. И выяснилось, что экономика Германии не может существовать без импортных поставок. Немецкие крестьяне не в состоянии были накормить страну. А французские и британские флоты ввели блокаду Германии. Британцы решили: блокада обескровит Германию, следовательно, надо запечатать Северное море. И Северное море превратилось в мертвое. Антанта требовало от нейтральных стран ничего не поставлять Германии. Суда останавливали в море и проверяли, какой груз везут и кому. Лишить немцев всего необходимого старались и другие страны Антанты. Блокада разрушила немецкую экономику. Торговля практически прекратилась. Немецкие корабли в декабре 1914 года пытались вырваться из Северного моря. Но после боя вынуждены были вернуться на свои базы. Еще одна попытка в мае 1916 года тоже не увенчалась успехом. Немецкие корабли так и не смогли прорвать блокаду. Выяснилось, что от надводного флота, в который вложили столько денег, толку мало: главная война развернулась под водой. В 1914-ом в распоряжении кайзера было только 28 подлодок – ничто по сравнению с огромным флотом Антанты. В Берлине не предполагали, насколько полезной окажется эта новинка. Но немецкий флот изменил стратегию и начал в отместку топить не военные корабли, а британские торговые суда. Леонид Млечин: После войны подсчитают: в Первую мировую от голода и болезни умерло около полумиллиона немцев. Страх остаться без продовольствия будет потом преследовать немецких националистов: собственное сельское хозяйство должно производить все, что необходимо государству, иначе враги задушат Германию. Когда стало очевидно, что сельское хозяйство Германии в то время не в состоянии обеспечить страну продовольствием, это станет аргументом в пользу захватнической политики нацистов. Австро-Венгрии пришлось еще хуже. Боевой дух ее армии окончательно пал летом 1914 года. Император Карл попытался заключить сепаратный мир и вывести страну из войны, вступил в тайне переговоры с Антантой в Берне, куда прибыл будущий директор ЦРУ Аллен Даллес. Но Антанта не хотела сепаратного мира. Предложение отвергли. А империя голодала. Ежедневно в Вене 250 000 человек выстраивались в очереди в надежде что-нибудь купить, 54 000 рассчитывали хотя бы на миску бесплатного сума. Министр иностранных дел Австро-Венгрии граф Оттокар Чернин телеграфировал императору: "Я боюсь, что уже поздно предотвратить катастрофу в сфере продовольствия. Нам не хватает по крайней мере 30 000 вагонов зерна, без которых мы просто погибнем. Через несколько дней остановится наша военная промышленность и железные дороги. Снабжение армии станет невозможным. Армию ждет катастрофа". И тут счастливая весть из Петрограда. Леонид Млечин: О перемирии большевики с немцами договорились быстро. Боевые действия остановились по всей линии восточного фронта – от Балтийского до Черного моря. И тогда уже начались собственно переговоры о мире. Российская делегация встретилась с представителями Германии, Австро-Венгрии, Турции и Болгарии в Брест-Литовске – ставке главнокомандующего германским восточным фронтом. Для советской России переговоры в Брест-Литовске – первый дипломатический опыт. Делегацию (28 человек) составили представители большевиков и левых эсеров. Конечно же, выделялась Анастасия Биценко, представлявшая партию левых эсеров. Она была террористкой – убила царского военного министра. А еще в делегацию включили представителя от рабочих, от крестьян, от солдат и от матросов. Немецкие и австрийские офицеры с большим интересом взирали на эту пеструю компанию. Австрийские и немецкие дипломаты согласились с предложением большевиков заключить мир без аннексии и контрибуций. Но их немедленно поправили военные. К концу войны кайзер Вильгельм II утратил контроль над страной, который перешел к военному командованию. Вильгельм II рисовал, писал стихи, ставил спектакли в придворном театре и даже дирижировал оркестром. При этом обожал армию, но мало что понимал в военных делах. Говорили, что он не смог бы командовать и ротой. Последние 2 года войны первый генерал-квартирмейстер, генерал пехоты Эрих фон Людендорф, который вместе с генерал-фельдмаршалом Паулем фон Гинденбургом руководил военными действиями, превратился фактически в диктатора Германии. Власть кайзера была чисто символической, а генерал-фельдмаршал Гинденбург полностью доверял Людендорфу. Генерала Людендорфа возмутила позиция собственных дипломатов: "Создается впечатление, что не мы, а Россия является диктующей стороной. Я должен выразить свой решительный протест против того, что мы отказались от насильственного присоединения территорий и репараций. Не мы, а Россия нуждается в мире". "Людендорф мало похож на свои портреты, - вспоминал видный большевик Леонид Красин, будущий нарком внешней торговли. – У него нет придаваемого ему демонического вида. Просто жирное немецкое лицо со стальным, не мрачным, а скорее злым взглядом, кричащий голос, несколько более высокий, чем должно было бы быть по объему телу. Выслушал меня, не прерывая, лишь время от времени мимикой, покачиванием головы, легкой усмешкой выражая свое отношение к содержанию той или иной части речи". Вот теперь большевикам представили карту, на которой была отмечена российская территория, остающаяся под германской оккупацией до конца войны – Польша, Литва, значительная часть Латвии, Эстонии и Белоруссии. Советские вожди возмутились: договаривались же совсем о другом. Подписывается мир – и воюющие стороны возвращаются к границам 1914 года. "Моя рука не поднимется подписать похабный мир", - решительно сказал председатель Петроградской ЧК Моисей Урицкий на заседании ЦК большевиков. Леонид Млечин: Ленин нашел выход, который устроил решительно всех: надо затягивать переговоры в ожидании грядущей революции в самой Германии. Но для затягивания переговоров, - сказал Владимир Ильич, - нужно затягивать их. И в Брест-Литовск отправился сам наркоман по иностранным делам Лев Давидович Троцкий. Он вспоминал, что германский штаб, где, собственно, и проходили переговоры, был окружен изгородью из колючей проволоки, а на столбах висело объявление: "Всякий застигнутый здесь русский будет расстрелян". "И вот, - вспоминал Троцкий, - мы гуляли и думали, относится к нам или нет. Мы ведь в сущности были наполовину в плену". Начальник германского генштаба генерал-фельдмаршал Гинденбург приказал: "Если русские будут затягивать переговоры, возобновим военные действия. Это приведет к падению большевистского правительства. А те, кто придет к власти после него, вынуждены будут заключить мир". В Брест-Литовске Троцкому предъявили ультиматум: либо он принимает немецкие условия, либо возобновляются военные действия. Лев Давидович отказался подписывать документ, который отрезал от России немалую территорию. "Мы не поставим подписи русской революции под условиями, которые несут гнет и несчастья миллионам людей. Мы выходим из войны и ждем, что другие народы последуют нашему примеру". Леонид Млечин: И тут немецкие войска перешли в наступление. 3 марта немецкая авиация совершила налет на Петроград. В Петрограде ожидали прихода немецких войск. Возникла паника. Одна немецкая бомба разорвалась неподалеку от Таврического сада. Советское правительство немедленно переехало в Москву, которую сделали столицей. Но отнюдь не всех пугало в России появление немецких войск. "Большевизм, - записывал в дневнике замечательный историк, профессор Московского университета Юрий Готье, - настолько дик, что даже немецкий бронированный кулак кажется менее опасным. Ужасно, если придут немцы. Ужасно, если останутся большевики". Многие партийные организации требовали формировать Красную армию и вести революционную войну в надежде на помощь поднимающегося германского пролетариата. Но Ленин поставил вопрос о немедленном предложении мира немцев. 7 голосов против, 6 за. Тогда Ленин бросил на весы истории всю силу своего убеждения. "Никакие потери не имеют значения. Можно отказаться от Польши, Финляндии, Прибалтики, признать независимость Украины, лишь бы сохранить власть". Троцкий не был с ним согласен, но, понимая опасность ситуации, воздержался при голосовании. Ленинская точка зрения была принята. Никто не хотел позориться и ехать в Брест-Литовск. Уговорили члена ЦК партии Григория Сокольникова, будущего наркома финансов, Георгия Чичерина, будущего наркома иностранных дел, и Григория Петровского, наркома внутренних дел. 3 марта 1918 года мирный договор был подписан. Новые немецкие условия были хуже прежних: Россия теряла Прибалтику и часть Белоруссии. Города Карс, Батум и Ардаган надо было отдать Турции. Немедленно демобилизовать армию и признать независимость Украины. В договоре говорилось: "Территория Украины незамедлительно очищается от русских войск и русской красной гвардии". Правительство Ленина утратило территории с населением в 56 млн человек, четверть всех железных дорог, три четверти черной металлургии, 90% добычи каменного угля, треть текстильной промышленности. 27 августа 1918 года подписали с немцами дополнительное секретное соглашение к Брест-Литовскому договору: Россия обязалась еще и выплатить Германии контрибуцию 6 млрд марок золотом. Леонид Млечин: Но главное последствие Брестского мира – это массовое возмущение. В первую очередь, среди кадрового офицерства, которое восприняло мир с главным врагом, с Германией, как позор и предательство, и восстало против большевиков. Мир породил войну. Началась Гражданская война, которая была, с моей точки зрения, самым страшным бедствием, которое обрушилось на Россию в XX столетии.