Леонид Млечин: «Храброе у вас правительство, раз оно решается во время войны судить за измену военного министра», – удивлённо сказал российским коллегам британский министр иностранных дел лорд Эдуард Грей, узнав об аресте в Петрограде генерала Сухомлинова. В чём только ни обвиняли тогда военного министра царской России: не подготовил армию к Первой мировой, развалил военную промышленность, брал взятки, помогал немецким агентам, да ещё и сам шпионил на кайзеровскую Германию. Генерал Сухомлинов получил пожизненный срок. Слыша эти разоблачения, страна бушевала. Поле ареста военного министра уже кого угодно можно было заподозрить в предательстве. Через год обвинения в измене предъявят царской семье, правительству и генералитету в целом. И империя рухнет. ДЕЛО ВОЕННОГО МИНИСТРА, ИЛИ СУДЬБА ГЕНЕРАЛА СУХОМЛИНОВА Леонид Млечин: Наверное, всё началось с дела жандармского полковника Сергея Николаевича Мясоедова. В конце 1924-го в Россию вернулся попавший в плен в самом начале войны подпоручик Яков Павлович Колаковский. Он признался, что немцы отпустили его в обмен на обещание убить Верховного главнокомандующего – великого князя Николая Николаевича. И сказали, что поможет ему в этом полковник Мясоедов. Потом Колаковский признается, что никто ему ничего не поручал. А Мясоедов откуда взялся? В газетах фамилию прочитал. Но тогда Мясоедова арестовали. Дело его рассматривал военно-полевой суд, но никаких доказательств вины не было, и Мясоедова отпустили. Голос за кадром: Через три десятилетия, в 1945-м, бывшего полковника Вальтера Николаи, который в Первую мировую служил начальником разведотдела Генерального штаба кайзеровской армии, допросили. На вопрос о сотрудничестве Мясоедова с немецкой разведкой он ответил: «В Германии об этом ничего неизвестно». Один из руководителей австрийской разведки вспоминал: «Русское шпионоискательство принимало своеобразные формы. Лица, которые ими были арестованы и осуждены, как, например, жандармский полковник Мясоедов или военный министр Сухомлинов, не имели связи ни с нашей, ни с германской разведывательной службой». Когда началась Первая мировая, Верховным главнокомандующим был назначен великий князь Николай Николаевич-младший – дядя императора. Он стал самой заметной в стране фигурой, даже император оказался в тени. Леонид Млечин: Верховный главнокомандующий приказал повторно предать полковника Мясоедова суду. И новый состав суда в марте 1915-го признал его виновным. После вынесения смертного приговора его через два часа повесили. Дело Мясоедова обсуждала вся страна. Заговорили о том, что немецкому шпиону покровительствовал военный министр генерал от кавалерии Владимир Александрович Сухомлинов. И глаза раскрылись: так вот кто виновник всех неудач на фронте! ПЕРВЫЙ ГОД ВОЙНЫ Голос за кадром: Владимир Александрович Сухомлинов окончил Первую военную гимназию в Петербурге, Николаевское кавалерийское училище и Академию Генерального штаба. Академию, где впоследствии преподавал, окончил по первому разряду. Леонид Млечин: Поступить в Академию Генштаба было непросто, принимали лучших. Выпускники получали прекрасное образование и занимали высшие посты в Вооружённых силах. Сухомлинов участвовал в войне с Турцией, командовал войсками Киевского военного округа, был начальником Генерального штаба и в 1909-м году стал военным министром. Чем характеризовалось его министерство? Теперь мы знаем, как накануне Первой мировой начальник немецкого Генерального штаба генерал Хельмут фон Мольтке-младший оценивал развитие Вооружённых сил России. Он признавался статс-секретарю Министерства иностранных дел Готлибу фон Ягову. Голос за кадром: «Перспективы приводят в уныние. Через 2-3 года Россия закончит перевооружение. После этого военная мощь наших противников станет слишком большой. По моему мнению, не остаётся ничего иного, как вести превентивную войну, чтобы ослабить противников, пока Германия ещё может выстоять в этой борьбе». Принято считать, что в Первую мировую русская армия терпела одно поражение за другим. Но это не так. В августе 1914 года русские войска перешли границу и начали наступление на Восточную Пруссию. Это заставило немецкое командование изменить свои планы и бросить против русских войск дополнительные силы. «Вторжение в Восточную Пруссию было не только нашей обязанностью, но и диктовалось нам инстинктом самосохранения», – писал выдающийся военный теоретик, генерал царской армии Александр Андреевич Свечин. – Германия поворачивалась к нам с началом войны спиной. Мы должны были напрячь свои силы, чтобы больно её укусить, и помнить при этом, что чем больнее наш укус, тем скорее её руки выпустят схваченную за горло Францию, и кулаки её обрушатся на нас». Но судьба вступивших в Пруссию войск сложилась крайне неудачно. Противостоявшую им 8-ю немецкую армию возглавил Пауль фон Гинденбург. Начальником штаба к нему прибыл Эрих фон Людендорф. Они были, говоря современным языком, мастерами саморекламы, неустанно рассказывали о своих успехах. И здесь, в Пруссии, взошла их военная звезда. Леонид Млечин: К концу Первой мировой начальник Генерального штаба генерал-фельдмаршал Пауль фон Гинденбург и первый генерал-квартирмейстер, то есть начальник оперативного управления, генерал-пехоты Эрих фон Людендорф вдвоём руководили боевыми действиями кайзеровской армии и фактически установили в Германии военную диктатуру. Власть кайзера была чисто символической. А после войны Гинденбург и Людендорф помогут Гитлеру взять власть. Голос за кадром: Потери русской армии в первый год войны были значительными. Но стратегически немцы ничего не добились. Им пришлось ослабить нажим на Францию и перебросить войска с Западного на Восточный фронт, чтобы ещё и поддержать терпевшего неудачи австрийского союзника. В 1914-м развернулась битва за Галицию. Юго-Западный фронт под командованием генерала Николая Иудовича Иванова сломил сопротивление австрийцев, которые, понеся большие потери, отступили. Фактически австро-венгерская армия была обескровлена. Немцам пришлось перебросить свои части на австрийский фронт. Леонид Млечин: Сегодня историки называют Сухомлинова успешным реформатором и считают, что благодаря ему русская армия была готова к проведению крупных наступательных операций. Голос за кадром: В начале 1915 года русская армия успешно сражалась и в Восточной Пруссии, и в Карпатах. В марте русские войска взяли австрийскую крепость Перемышль. Но в конце весны, сосредоточив большие силы, германская армия перешла в наступление. Русские войска оставили Галицию, германские генералы выиграли несколько сражений подряд, но опять же стратегической цели не добились. Россия не была разгромлена и не собиралась просить о мире. 23 мая 1915 года Италия присоединилась к Антанте и объявила войну Австро-Венгрии. Но на поле боя итальянские войска переживали поражение за поражением. Союзникам пришлось спасать Италию. Николай II телеграфировал королю Виктору Эммануилу: «Российская армия раньше времени переходит в наступление с целью помочь храбрым итальянцам». Леонид Млечин: Русская армия остро ощущала нехватку снарядов и патронов. Предвоенные нормы расхода боеприпасов оказались далеки от реальности великой войны. Но в Первую мировую все воюющие страны жаловались, что промышленность не в состоянии бесперебойно снабжать армию средствами уничтожения. В 1914-м никто не ожидал столь продолжительных боевых действий. Думали, что за полгода всё закончится. Место мужчин у станка занимали женщины по обе стороны линии фронта. Но рабочих рук не хватало. Петроград договорился с правительством Китая об использовании китайской рабочей силы на строительстве российских военных объектов. И к 17-му году на территории нашей страны трудилось 150 тысяч китайцев. После революции домой вернулся только каждый четвертый. Многие остались, многие присоединились к большевикам, создавались целые китайские интернациональные отряды. И китайцы сражались в знаменитой 25-й стрелковой дивизии Василия Ивановича Чапаева. А в Петрограде все неуспехи на фронте переживали весьма болезненно. Великий князь Николай Николаевич был крайне самолюбив и самоуверен, обвинений в неудачах не принимал и перевёл стрелки на военного министра. Голос за кадром: Сухомлинов удивлялся: «Не понимаю, что делает Ставка. Запрещено говорить о военных делах, чтобы не попадали к противникам наши сведения, которые могут быть ему полезны. И вдруг из штаба самого Верховного главнокомандующего широкую волною покатил слух, что у нас нет снарядов, патронов и ружей. Все об этом кричат». Императрица Александра Фёдоровна писала Николаю II: «Ярость офицеров против Сухомлинова безмерна. Они ненавидят самое его имя и жаждут, чтобы его прогнали. Говорят, что это его вина, что нет снарядов». Леонид Млечин: О своём увольнении военный министр Сухомлинов узнал из письма императора, доставленного фельдъегерем 12 июня 1915-го. Голос за кадром: «Я пришёл к заключению, что интересы России и армии требуют в настоящую минуту вашего ухода. Имев сейчас разговор с великим князем Николаем Николаевичем, я окончательно убедился в этом. Благодарю вас сердечно за всю вашу работу и за те силы, которые вы положили на пользу и устройство родной армии. Беспристрастная история вынесет свой приговор, более снисходительный, нежели осуждение современников. Господь с вами». Император повелел учредить Верховную комиссию для всестороннего расследования обстоятельств, послуживших причиной несвоевременного и недостаточного пополнения запасов военного снаряжения. Леонид Млечин: Комиссию возглавил известный учёный, академик, генерал и член Государственного Совета Николай Павлович Петров. Но комиссия стала трибуной для депутатов Государственной Думы, которые мечтали сами управлять страной и пытались сокрушить правительство и трон. Голос за кадром: Один из членов комиссии вспоминал громовые выступления перед комиссией, важного по осанке и грузного по объёму председателя Государственной думы Михаила Владимировича Родзянко, когда он, стуча кулаком по столу, своим зычным голосом требовал всех и вся предать суду. Леонид Млечин: Сухомлинова обвиняли не только в том, что он плохо армию подготовил к войне, но и в прямой государственной измене. Начальник департамента полиции Васильев вспоминал, как разговаривал с судьей, который вёл дело Сухомлинова: «Судья показывает мне письмо, отправленное жене Сухомлиновой из Германии. Человек из Карлсбада писал, что погода ужасная, дожди, дороги плохие. Ну и в чём же здесь доказательство вины?» – спросил Васильев. «А как же! – сказал судья. – Письмо-то шифровано, грязь и дожди, это о чём-то другом». Голос за кадром: Но общественному мнению и не надо было ничего доказывать. Бывшего министра и его жену в апреле 1916 года арестовали и посадили в Петропавловскую крепость. А вслед за военным министром жертвой шпиономании стала и сама российская императрица Александра Фёдоровна, Аликс, урождённая Алиса Гессен-Дармштадтская, прибывшая из Германии. «Молва все неудачи приписывает государыне, – писала современница. – Волосы дыбом встают: в чём только её не обвиняют. Каждый слой общества со своей точки зрения. Но общий дружный порыв – нелюбовь и недоверие. НОВЫЙ ГЛАВКОМ Голос за кадром: Генерал Сухомлинов обречённо записал в дневнике: «В моём лице великим князем Николаем Николаевичем козёл отпущения найден. Стратегические эксперименты великого князя стоили нам трех армий, но всё объяснили недостатком боевого снабжения. Этого обвинения было достаточно для того, чтобы убедить государя в необходимости меня уволить. Но боевую славу великого князя спасти этим не удалось». Леонид Млечин: В августе 1915-го император отправил Николая Николаевича на Кавказ и принял на себя обязанности Верховного главнокомандующего. Голос за кадром: Двоюродный брат императора великий князь Андрей Владимирович вспоминал: «К счастью, государь сам вступит в командование армией. Государь уже давно этого хотел, но долго колебался и, наконец, решился. Николай Николаевич осенил себя крестным знамением и сказал: “Слава Богу”». Леонид Млечин: В реальности Николай Николаевич сильно обиделся на императора. Полагал, что руководил бы армии, а может быть, и всем государством лучше, чем его племянник Николай II. После революции он эмигрировал. Голос за кадром: Императрица в своём кругу объясняла, почему с ним расстались: «Дальше терпеть было невозможно. Ники, то есть Николай II, ничего не знал, что делается на войне. Великий князь ему ничего не писал, не говорил. Со всех сторон рвали у Ники власть». Император принял на себе обязанности Верховного главнокомандующего, хотя многие министры считали это опасным шагом. Член Государственного Совета и министр земледелия Александр Васильевич Кривошеин скептически заметил: «Народ ещё со времён Ходынки и японской кампании считает его царём несчастливым и незадачливым». Леонид Млечин: На самом деле, полагают сегодня историки, причина недовольства была иной: политический истеблишмент боялся укрепления власти императора. Голос за кадром: Николай любил армию. Отец, Александр III, произвести его в генералы не успел. Николай, став императором, не счёл возможным сделать себя генералом. Так и остался полковником. Амбициозных генералов это раздражало. Почему они должны подчиняться полковнику Романову? При Верховном главнокомандующем Николае II немцы не только что до Москвы и Питера, но и до Киева и Минска не дошли. Кто-то скажет: «Да, в Первую мировую не те были темпы наступления». Но к Парижу немецкая армия в 1914-м прорвалась столь же стремительно, как и в 1940-м. Леонид Млечин: Император отправил в отставку и начальника штаба Верховного главнокомандующего, генерала от инфантерии Николая Николаевича Янушкевича. Генерал Самойлов вспоминал, как Янушкевич прощался с офицерами штаба. Янушкевич откровенно признал свою вину в неудачах первого года войны. Голос за кадром: Янушкевича заменил генерал от инфантерии Михаил Васильевич Алексеев. Николай им восторгался: «Я не могу вам сказать, как я доволен Алексеевым. Какой он сознательный, умный и скромный человек, и какой он работник». Алексеев был талантливым офицером, но не скромным. Он видел, что немецкому генералу Гинденбургу подчиняется вся страна, а его полномочия ограничены. На каждый шаг он должен испрашивать у императора дозволение, хотя в реальности сам Алексеев располагал огромной властью. «Расходы на войну производились из так называемого военного фонда, – вспоминал генерал Антон Иванович Деникин. – В Ставке расходование его находилось в полном и бесконтрольном видении начальника штаба Верховного главнокомандующего». УПУЩЕННЫЕ ПОБЕДЫ Голос за кадром: Центр жизни страны переместился в Могилёв, где располагалась Ставка. И в отсутствие самодержца в петроградских салонах заговорили о любовном треугольнике: Николай, Александра и Григорий Ефимович Распутин. Высшему обществу это казалось вполне реальным. Русская императрица из немецких принцесс увлеклась занятным русским мужиком. Император в Ставке Верховного главнокомандования в Могилёве, а императрица устраивает себе тайные свидания в домике своей доверенной фрейлины Анны Вырубовой в Царском селе. Леонид Млечин: Императрица всю жизнь любила лишь одного человека – своего мужа. Но реальность никого не интересовала. Хуже того, в разгар войны все вспомнили, что императрица – немка, ей немецкая кровь дороже русской. Всё это было своего рода помешательством. Голос за кадром: «Царица никому не нравилась и тогда, давно, когда была юной невестой наследника, – писала ядовитая на язык писательница Зинаида Николаевна Гиппиус. – Не нравилось её острое лицо, красивое, но злое и унылое, с тонкими поджатыми губами. Не нравилась немецкая угловатая рослость». Леонид Млечин: Политический истеблишмент считал, что ему не достаёт власти. Император мешает. И вину за все неудачи на фронтах и в тылу, в том числе собственные, рождённые нераспорядительностью и неумелостью, переваливали на Николая и Александру. Дело Сухомлинова оказалось очень кстати. Голос за кадром: А в реальности новые люди в Ставке изменили военную ситуацию. Летом 1916 года Юго-Западный фронт начал успешную операцию, которая позволила нанести серьёзный удар по австрийским и немецким войскам. Знаменитый Луцкий прорыв осуществил генерал Каледин. Алексей Максимович Каледин с юности избрал военную стезю. Окончил Николаевскую академию генерального штаба. Первую мировую войну начал в роли командующего 12-й кавалерийской дивизии. Он был ранен, награждён. Принял под командование корпус, а весной 1916 года – 8-ю армию. Тогда, в 1916 году, Каледин добился большого успеха. Получил погоны генерала от кавалерии. Леонид Млечин: Со временем операцию стали именовать Брусиловским прорывом, потому что фронтом командовал генерал от кавалерии Алексей Алексеевич Брусилов. Он перешёл на сторону советской власти. А Каледин, избранный атаманом войска Донского, напротив, выступил против большевиков. Голос за кадром: Но тогда Брусилов телеграфировал Каледину: «Слава и честь 8-й армии с вами во главе. Не нахожу слов благодарности за беспримерную, быструю, решительную боевую работу. Низко кланяюсь славным частям 8-й армии». На Кавказском фронте, которым умело командовал генерал Николай Николаевич Юденич, русские войска взяли города Эрзурум и Трапезунд. В 1916 году Россия согласилась ещё и напрямую помочь изнемогающей Франции. Из Парижа прибыли министр юстиции Рене Вивиани и министр вооружений Альбер Тома. В Могилёве они подписали соглашение об отправке русских войск во Францию. Россия отправила во Францию 40 тысяч солдат – четыре бригады. Российских солдат французы принимали с почётом и уважением. Благодарили и награждали. Леонид Млечин: А как обстояло дело со снабжением армии? Все считали, что министр Сухомлинов оставил армию без патронов и снарядов. Голос за кадром: Обеспечение Вооружённых сил всем необходимым оказалось труднейшей задачей. Необходимость снабжать и вооружать большую армию истощили казну всех воюющих стран. В России на помощь пришёл частный капитал. Леонид Млечин: Россия быстро нарастила производство оружия. В 1916-м войска получали патронов втрое больше, чем до войны, винтовок – в четыре раза больше, чем до войны, пулемётов – в 13 раз, артиллерийских орудий – в 10 раз, снарядов – в 30. Голос за кадром: 2 декабря 1916 года в Государственной Думе выступал новый министр иностранных дел Николай Николаевич Покровский: «Германия предлагает начать мирные переговоры. В своём непонимании истинного духа, одушевляющего Россию, наши враги льстят себя тщетной надеждой, что у нас найдутся малодушные люди, которые хоть на минуту дадут себя обмануть лживыми предложениями. Этому не бывать. Сердце не дрогнет ни у одного русского. Напротив, с ещё большим единением соберётся вся Русь и станет стеной кругом своего верховного вождя, с начала войны провозгласившего, что он не заключит мира до тех пор, пока последний неприятельский воин не уйдёт с земли нашей». Леонид Млечин: Через три месяца и армия, и страна отвернутся от своего верховного вождя. Дело Сухомлинова помогло лишить императора трона и сокрушить империю. Да, Первая мировая война затянулась, но император нисколько не сомневался в победе России и её союзников по Антанте над державами Четверного союза – Германией, Австро-Венгрией, Османской империей и Болгарией. Голос за кадром: Николай II уверенно говорил в январе 1917 года: «В военном отношении мы сильнее, чем когда-либо. Скоро, весною, будет новое наступление, и я верю, что Бог даст нам победу. А тогда изменится и настроение в стране». Леонид Млечин: Если бы императора не свергли, он вошёл бы в русскую историю как победитель в мировой войне. Голос за кадром: Как сложилась судьба бывшего военного министра? В августе 1917 года генерала Сухомлинова и его жену, которую тоже обвиняли в измене, отдали под суд. Защищали супругов видные столичные юристы во главе с Михаилом Григорьевичем Казариновым. После прихода большевиков к власти и обвиняемые, и их защитники, и судьи покинут Россию. Обвинителем был обер-прокурор уголовного кассационного департамента Сената Владимир Павлович Носович. Председательствовал на процессе глава Петроградской судебной палаты сенатор Николай Николаевич Таганцев. Судебные процедуры строго соблюдались. Судьбу бывшего военного министра, которому грозило лишение свободы на большой срок, решала коллегия присяжных заседателей для тех подсудимых. Жену бывшего министра оправдали. Сухомлинова в 1917 году приговорили к бессрочной каторге. Но ему повезло. 1 мая 1918 года большевики его амнистировали, поскольку ему исполнилось 70 лет. Он тайно перебрался в Финляндию, оттуда в Германию, где умер в нищете в 1926 году. Леонид Млечин: Генерал Владимир Николаевич Воейков, который был дворцовым комендантом у императора Николая II, вспоминал, что когда тело Сухомлинова было предано земле, нашёлся один симпатичный соотечественник, который не упустил случая сказать несколько грубых слов в адрес генерала. И Воейков говорит: «Как много людей так охотно с чужих слов повторяют то, о чём не имеют ни малейшего понятия и в чём совершенно не хотят разбираться».