Двойное убийство в Минске

Леонид Млечин: Почему одни вожди остаются при должности до смерти, а другим это не удается? Вождь сохраняет власть, пока в состоянии облагодетельствовать свое окружение. Это высокопоставленные военные, сотрудники спецслужб, высшие чиновники. Главная их задача – держать страну под контролем, безжалостно подавлять любую оппозицию. И они готовы служить, когда их хорошо вознаграждают. Поэтому властитель заботится не о народе, а о своей команде, об аппарате, о подручных. Пока команда уверена в своих привилегиях, режим неприступен. Если вождь слабеет, болеет, теряет интерес к власти, окружение чувствует, что больше не может рассчитывать на высокие должности и завидные привилегии. Из могилы он их точно не вознаградит за преданность. Вот почему вождю так важно до последнего не показывать свою слабость.

После войны стареющий Сталин не мог примириться с тем, что силы ему изменяют, что он все чаще болеет. Когда он себя плохо чувствовал, то никого к себе не допускал, даже самых близких соратников.

Он не нуждался в чисто человеческом сочувствии. Не хотел, чтобы кто-то проведал о его недугах и видел больным, тем более – лежащим в постели. Анализы, которые у него брали, выписывались на имя офицера главного управления охраны министерства госбезопасности, который их приносил. Его болезни были государственной тайной. Все должны были считать, что вождь полон сил и работает.

После войны Сталин ежегодно проводил на юге 3-4 месяца. В Москву возвращался обыкновенно ко дню рождения – 21 декабря. В 1951 году он уехал на озеро Рица и отдыхал 5 месяцев. Там, на юге, подальше от людей, его и лечили.

Но иностранные корреспонденты писали, что Сталин стар, болен и, возможно, скоро покинет Кремль. Для Сталина эти статьи были невыносимы. Читая обзоры иностранной прессы, он выходил из себя и требовал, чтобы чекисты выяснили, от кого американцы получают эти сведения.

Леонид Млечин: Едва ли корреспонденты в Москве нашли какой-то особый источник информации. Контакты с иностранцами были опасны. Даже советские дипломаты избегали встреч с корреспондентами. На приемы в посольства ходили по приказу начальства.

Что касается здоровья Сталина, то видно было что стареющий вождь выглядит плохо, подолгу отсутствует в Москве и мало кого принимает. Но в Министерстве государственной безопасности придумали вариант, который явно устроил Сталина. Сведения о великом вожде распространяет семья Аллилуева – родственники его покойной второй жены.

Большевики Сергей Яковлевич и Ольга Евгеньевна Аллилуевы с дореволюционной поры дружили со Сталиным, помогали ему, когда он отбывал ссылку в Туруханске, приютили, когда он весной 1917-го приехал в Петроград. В 1918-ом Сталин женился на младшей дочери Аллилуевых – Надежде. Но родственников он, мягко говоря, недолюбливал.

Старшая сестра Надежды, Анна Сергеевна, в 1946 году выпустила мемуары. Описала молодого Сталина. Думала, что сделает вождю приятное. И промахнулась. Сталин пришел в крайнее раздражение. Для всех советских людей он уже был богом. А свояченица позволила себе описать его живым человеческом с не очень симпатичными чертами.

Анну Аллилуеву арестовали. Особое совещание Министерства госбезопасности приговорила ее к 5 годам тюремного заключения. А через 4 года, чтобы не выпускать, пересмотрели ее дело и увеличили срок до 10 лет. Если бы не смерть Сталина, она бы на свободу и не вышла. Стали сажать и других Аллилуевых. Обвиняли их в том, что они собирали сведения о жизни вождя, чтобы передать американцам. А как информация от Аллилуевых попадала за границу? И на этот вопрос чекисты нашли ответ.

Через созданный в годы войны Еврейский антифашистский комитет, который сыграл немалую роль в мобилизации мирового общественного мнения против Нацистской Германии и который по решению ЦК партии снабжал мировую печать статьями о счастливой жизни в Советском Союзе.

На допросе Евгения Аллилуева призналась, что о жизни вождя ее расспрашивал сотрудник Института экономики Академии наук СССР Исаак Гольдштейн. Сталин растолковал чекистам: Гольдштейн интересовался личной жизнью руководителя советского правительства не по собственной инициативе: за его спиной стоит иностранная разведка.

Арестованного Гольдштейна избивали 8 раз, пока он не подписал показания, что повышенный интерес к личной жизни главы советского правительства в Кремле проявлял Михоэлс. Вот и преступная цепочка.

Леонид Млечин: 27 декабря 1947 года министр госбезопасности Виктор Абакумов и его первый заместитель Сергей Огольцов были вызваны к Сталину.

Во время беседы, - рассказывал впоследствии Огольцов, - товарищем Сталиным была названа фамилия Михоэлса. И в конце беседы было им дано указание Абакумову о необходимости проведения специального предприятия в отношении Михоэлса. И что для этой цели устроить автомобильную катастрофу.

Леонид Млечин: Народный артист СССР Соломон Михоэлс был художественным руководителем Государственного еврейского театра и председателем Еврейского антифашистского комитета, гениальным актером и замечательным человеком с большим сердцем, бесконечно обаятельным, открытым, готовым помочь и помогавшим людям.

Как выяснится позднее, Михоэлс много лет находился под постоянным агентурным наблюдением.

7 января 1948 года Соломон Михоэлс уезжал в Минск, чтобы отобрать в белорусских театрах несколько спектаклей, достойных выдвижения на Сталинскую премию. Вместе с ним велено было отправить театрального критика Владимира Голубова-Потапова.

Владимир Ильич Голубов (псевдоним В. Потапов) писал о балете. Автор книги о ведущей балерине Большого театра Галине Сергеевне Улановой, удостоенной к тому времени трех сталинских премий, защитил о ней диссертацию. Он вырос в Минске и, как выяснилось позднее, был тайным осведомителем Министерства госбезопасности. Голубов ехать не хотел, но ему приказали.

Леонид Млечин: Хозяин Лубянки, генерал-полковник Абакумов, позвонил в Минск министру госбезопасности Белоруссии Лаврентию Фомичу Цанаве. Но и по аппарату правительственной ВЧ-связи не решился на откровенность. Только спросил: "Имеются ли в МГБ Белорусской ССР возможности для выполнения личного указания товарища Сталина?". Цанава ответил утвердительно. Абакумов его предупредил: для выполнения личного указания товарища Сталина в Минск выезжает Огольцов с группой работников, а вам надлежит оказать ему содействие.

Боевая группа МГБ выехала в Минск на двух машинах и разместилась на даче Цанавы в пригороде Минска – поселке Слепянка. Генерал-лейтенант Цанава поинтересовался, почему избран такой сложный метод.

"Арестовывать Михоэлса нецелесообразно. Он широко известен за границей", - объяснил Огольцов. Боевая группа предпринимала меры к убийству Михоэлса еще в Москве, но сделать это не удалось, так как Михоэлс ходил по Москве в окружении многих женщин.

Приезд выдающегося артиста стал большим событием для театрального Минска. Боевая группа МГБ следовала за Михоэлсом, но его окружало множество актеров, режиссеров и просто поклонников. Огольцов позвонил Абакумову: "Ничего не получается".

"О ходе подготовки и проведении операции, - рассказывал Огольцов, - мною дважды или трижды докладывалось Абакумову по ВЧ. А он, не кладя трубки, по АТС Кремля докладывал в инстанцию". "Инстанция" на языке тех лет – это Сталин.

Абакумов потребовал выполнить приказ вождя любыми средствами и разрешил использовать секретного агента второго главного управления МГБ, который сопровождал Михоэлса. Этим агентом был театровед Владимир Голубов-Потапов.

"Мне было поручено связаться с агентом и с его помощью вывезти Михоэлса на дачу, где он должен быть ликвидирован, - рассказывал полковник Федор Шубников, который во втором главном управлении МГБ руководил отделом, ведавшим интеллигенцией. – На явке я заявил агенту, что имеется необходимость в частной обстановке встретиться с Михоэлсом и просил агента организовать эту встречу".

Вечером 12 января Михоэлс и Голубов-Потапов сели в машину к полковнику Шубникову, выдававшим себя за инженера Сергеева. За рулем находился старший лейтенант Борис Круглов. Специальность – диверсии на транспорте. Когда машина въехала в ворота дачи Цанавы, Огольцов по ВЧ связался с Абакумовым.

Леонид Млечин: Министр госбезопасности по "вертушке" позвонил Сталину. Вождь был еще на даче. В тот вечер он приедет в Кремль поздно. Заседание Политбюро начнется в половине двенадцатого ночи. Вождь подтвердил свой приказ. Абакумов велел действовать.

"С тем, чтобы создать впечатление, что Михоэлс и агент попали под машину в пьяном виде, их заставили выпить по стакану водки, - хладнокровно рассказывал полковник Шубников. – Затем они по одному (вначале агент, а затем Михоэлс) были убиты – раздавлены грузовой машиной. Убедившись, что Михоэлс и агент мертвы, наша группа вывезла тела в город и выбросила их на дорогу одной из улиц, расположенных недалеко от гостиницы. Причем, трупы были расположены так, что создавалось впечатление, что Михоэлс и агент были сбиты автомашиной".

Когда Михоэлс был ликвидирован и об этом было доложено Сталину (это уже потом рассказал на допросе Абакумов, которого самого вскоре арестовали), он высоко оценил это мероприятие и велел наградить орденами. Всех участников мерзкого двойного убийства тайно наградили. Абакумов, Огольцов и Цанава получили ордена Красного знамени. Шубников и еще два офицера – ордена Отечественной войны I степени. Остальные – ордена Красной звезды.

Леонид Млечин: Смерть Соломона Михоэлса стала страшным ударом для советских евреев, которые им искренне гордились. Его знали не только в нашей стране. В годы войны Михоэлса командировали в Соединенные Штаты. Тысячи американцев приходили его послушать. В Соединенных Штатах политику государства определяет общественное мнение. И призыв американских евреев поддержать советский народ с нацизмом привел к увеличению военной помощи нашей стране по ленд-лизу и в конце концов приблизил открытие второго фронта в Европе.

24 мая 1948 года устроили вечер памяти Михоэлса. Выступал известный писатель Илья Эренбург: "На сегодняшнем вечере, посвященном памяти большого актера и большого человека Соломона Михайловича Михоэлса, я хочу еще раз напомнить: бессмертная жажда – это сухие губы народа, который издавна мечтал о справедливости, который, запертый в душных гетто, добивался правды, за других пел и для других бунтовал".

Леонид Млечин: Поразительным образом именно в эти месяцы Сталин сделал все, чтобы в Палестине появилось еврейское государство. За неделю до этого вечера, когда поминали Михоэлса, Израиль был создан. По указанию Сталина Советский Союз первым признал еврейское государство в полном объеме, де-юре. Илья Эренбург говорил о событиях на Ближнем Востоке, где соседние арабские государства пытались уничтожить Израиль.

"Сейчас, когда мы вспоминаем большого советского трагика Соломона Михоэлса, где-то далеко рвутся бомбы и снаряды. То евреи молодого государства защищают свои города и села от английских наемников. Справедливость еще раз столкнулась с жадностью. Кровь людей льется из-за нефти. Я никогда не разделял идеи сионизма, но сейчас речь идет не об идеях, а о живых людях. Я убежден, что в старом квартале Иерусалима, в катакомбах, где сейчас идут бои, образ большого советского гражданина, большого художника, большого человека вдохновляет людей на подвиги".

Уничтожить всех европейских евреев Гитлер не успел. Выжившие не знали, что им делать и куда деваться. После войны в лагерях для перемещенных лиц на территории Германии, Австрии и Италии скопилось больше 200 000 евреев. Примерно 75 000 после разгрома нацистов вернулись было в Польшу, но вновь бежали оттуда. Они не смогли оставаться среди ненавидевших их людей. Особенно после того, как летом 1946-го при погроме в польском городке Кельце местные жители уже без помощи нацистов убили 41 еврея.

Леонид Млечин: Сразу после войны судьба европейских евреев волновала только их самих. Все страны приходили в себя после кровавой бойни. У всех были свои заботы. Палестина управлялась из Лондона. После войны англичане установили квоту: в Палестину могут приезжать не более 1500 евреев в месяц. Это вызвало возмущение: куда деваться чудом выжившим европейским евреям? Великобритания вышла из Второй мировой истощенной и ослабленной. Палестина становилась непосильной обузой. В феврале 1947-го английское правительство передало вопрос о Палестине на усмотрение ООН. Поскольку британские политики, что называется, умыли руки, судьба Палестины зависела от двух великих держав – Соединенных Штатов и Советского Союза.

Гарри Трумэн стал президентом Соединенных Штатов в апреле 1945, после смерти Франклина Рузвельта, и столкнулся со множеством новых и трудных для него проблем в международных отношениях. Американские дипломаты напоминали своему президенту, что важнее всего обеспечить бесперебойные поставки ближневосточной нефти. Они пришли к выводу, что от создания еврейского государства Соединенным Штатам никакого проку не будет. Это только помешает американским нефтяным компаниям вести дела с арабскими странами. Поэтому американская дипломатия до последнего возражала против появления Израиля на политической карте мира.

Трумэн не мог ничего сделать. По существу весь американский государственный аппарат (Белый дом, Пентагон и государственный департамент) действовал против сионистов. Это был момент, когда политическое будущее самого Трумэна рисовалось в мрачных тонах. По опросам общественного мнения, он неминуемо проигрывал будущие выборы. Его влияние упало даже в собственной администрации. Ему было не до палестинских евреев. Как решит ООН, так и будет. Иначе говоря, решающее слово оставалось за Сталиным.

Леонид Млечин: К полнейшему изумлению сионистов, Советский Союз пришел к ним на выручку, и еще как: не просто выразил симпатию, а потребовал создания в Палестине еврейского государства. Эта миссия была поручена Андрею Андреевичу Громыко, которого в апреле 1946-го Сталин освободил от должности посла в Вашингтоне и утвердил постоянным представителем в ООН. А для повышения статуса сделал заместителем министра иностранных дел.

Обычно Громыко поручалось говорить "нет ". На сей раз, выполняя указания Москвы со всей своей жесткостью, Андрей Андреевич сказал "да". И идея создания еврейского государства обрела черты реальности.

"Еврейский народ перенес в последней войне исключительные бедствия и страдания, - говорил Громыко с трибуны ООН. – Эти бедствия и страдания без преувеличения не поддаются описанию. Общее число погибшего от рук фашистских палачей еврейского населения определяется приблизительно в 6 млн человек. Только около 1.5 млн евреев в Западной Европе пережили войну. Но эти цифры, давая представления о жертвах, которые понес еврейский народ от фашистских агрессоров, не дают представления о том тяжелом положении, в котором очутились большие массы еврейского населения после войны. Огромное количество уцелевшего еврейского населения Европы оказалось лишенным родины, крова и средств существования. Сотни тысяч евреев бродят по разным странам Европы в поисках средств существования в поисках убежища. То обстоятельство, что ни одно западноевропейское государство не оказалось в состоянии обеспечить защиту элементарных прав еврейского народа и оградить его от насилий со стороны фашистских палачей, объясняет стремление евреев к созданию своего государства. Было бы несправедливо не считаться с этим и отрицать право еврейского народа на осуществление такого стремления".

Пожалуй, никто лучше Громыко не обосновывал права евреев на создание своего государства в Палестине. Арабские делегации выразили недовольство такой позицией Советского Союза. Громыко им ответил: "Раздел Палестины на два самостоятельных государства соответствует коренным интересам не только евреев, но и арабов. Представители арабских стран указывают на то, будто бы раздел Палестины является исторической несправедливостью. Но с этой точкой зрения нельзя согласиться хотя бы уже потому, что еврейский народ был связан с Палестиной на протяжении длительного исторического периода времени".

Леонид Млечин: Директивы для советской делегации в ООН утверждал лично Сталин. Ориентация на поддержку евреев была однозначной. Громыко было приказано согласовывать свою позицию с сионистами и голосовать в их пользу. Чем более открыто Советский Союз поддерживал сионистов, тем отчаяннее американская администрация сопротивлялась идее создания еврейского государства в Палестине.

Самыми влиятельными противниками сионистов были в Вашингтоне два человека, от которых, собственно, и зависела позиция Соединенных Штатов: государственный секретарь Джордж Маршалл и министр обороны Джеймс Форрестол. Они опасались, что арабские страны качнутся в сторону России и в результате Америка останется без ближневосточной нефти.

Джордж Маршалл всю жизнь провел на военной службе. После нападения японцев на американскую военно-морскую базу Перл-Харбор 7 декабря 1941 года президент Рузвельт сделал его своим военным советником. Именно Маршалл рекомендовал Трумэну применить атомную бомбу против японцев в 1945-ом. Джорджа Маршалла Сталин распорядился наградить полководческим орденом Суворова. После войны Маршалл ушел в отставку, и Трумэн назначил его государственным секретарем. Маршалл, герой войны, был автором знаменитого плана подъема европейской экономики.

Джеймс Форрестол до войны очень успешно занимался бизнесом. У него были крупные интересы в сфере добычи ближневосточной нефти. Поэтому он был яростным сторонником тесного сотрудничества с арабами. Появление еврейского государства его не устраивала. Форрестол доказывал, что ближневосточная нефть важнее всего остального. И задача американской внешней политики – обеспечить вооруженные силы нефтью.

"Вы просто не понимаете, что 40 млн арабов, - убеждал министр обороны коллег по правительству, - столкнут 400 000 евреев в море, и все. Лучше подумайте о нефти. Мы должны быть на стороне нефти".

Если бы Сталин распорядился проголосовать против, Израиль бы не появился на политической карте мира. Позиция Москвы имела определяющее значение для судьбы Израиля. Она повлияла и на американцев. Президент Гарри Трумэн принял окончательное решение: раз уж Сталин твердо решил стать евреям свое государство, глупо было бы Соединенным Штатам сопротивляться.

Через несколько часов после появления Израиля арабские силы вторглись на территорию еврейского государства. Единственной страной, оказавшей Израилю практическую помощь, был Советский Союз. Сталин санкционировал поставки оружия палестинским евреям, разрешил евреям из Польши и других восточно-европейских стран эмигрировать в Палестину и сражаться за историческую родину. Но почему Сталин так быстро разочаровался в Израиле?

Леонид Млечин: Сталин поддержал создание европейского государства не только для того, чтобы подорвать влияние Англии на Ближнем Востоке. Он хотел повторить в Израиле предвоенный испанский опыт, когда интернациональные бригады, отправленные в республиканскую Испанию, вместе с советскими военными советниками и многочисленным представительством НКВД фактически управляли страной. Они определяли ход боевых действий, они навязывали испанскому правительству политические решения, они решали, кому жить, а кому умирать. Если бы в конце 1930-х республиканцы одержали победу, Испания превратилась бы в советскую республику.

Сталин разрешил отпустить в Израиль евреев из восточно-европейских стран и снабдил их оружием, считая, что выходцы из разных стран, говорящие на разных языках, объединятся в такие же интернациональные бригады и будут прислушиваться к голосу Москвы. Но добравшиеся до Палестины евреи из разных стран чувствовали себя иначе, чем русские, немцы и французы, приехавшие в 1936-ом воевать в Испанию.

Леонид Млечин: И еще больше Сталину не понравился искренний интерес советских евреев к Израилю, их готовность помогать еврейскому государству.

Офицеры-евреи, ветераны войны, недавно снявшие погоны, изъявляли готовность отправиться в Палестину, чтобы помочь Израилю. Они приходили в Еврейский антифашистский комитет и просили отправить их добровольцами в Палестину воевать на стороне Израиля против арабских реакционеров, наемников мирового империализма. Списки передавали в министерство госбезопасности для принятия мер, потому что Сталин решил, что все евреи – американские шпионы, и работают на заокеанских хозяев.

Через несколько месяцев после убийства Соломона Михоэлса в документах Министерства госбезопасности великого артиста назовут агентом сионизма. Михоэлса задним числом подверстали к создаваемому на Лубянке "еврейскому заговору".

После смерти вождя Лаврентий Павлович Берия, став министром внутренних дел, начал пересмотр громких дел, заведенных в ту пору, когда он не имел отношения к госбезопасности. 3 апреля 1953 года арестовали генералов Огольцова и Цанаву. Оказавшись на нарах, Огольцов подробно описал, как он руководил убийством Михоэлса. Его показания подтвердил Шубников. Берия отдал бы их под суд, но его самого вскоре арестовали.

И опять все изменилось. Убийцы теперь называли себя невинными жертвами Лаврентия Павловича. Огольцова освободили. Правда, отобрали орден, полученный за убийство Михоэлса, лишили генеральского звания. Цанава числился соратником Берии, его не выпустили. Он умер за решеткой.

Леонид Млечин: Прокуратура обязана была возбудить дело об убийстве Михоэлса и Голубова-Потапова и посадить убийц на скамью подсудимых. Но в Кремле не позволили предать гласности эту позорную историю, как и многие другие. Не могли признать, что глава партии и государства сам превратился в уголовного преступника и своих подручных сделал обычными уголовниками.

Об убийстве Соломона Михоэлса