Леонид Млечин: Недавний министр обороны Соединенных Штатов Уильям Перри предложил участникам Международного Люксембургского форума по предотвращению ядерной катастрофы начать работу с просмотра снятого им анимационного фильма. И на участников форума, созданного десять лет назад Вячеславом Кантором, видной фигурой в общественной жизни Европы, фильм произвел сильнейшее впечатление. А это люди далеко не сентиментальные – к работе Люксембургского форума Вячеслав Кантор привлек бывших министров обороны и иностранных дел, генералов и академиков. Этим экспертам нет равных в области нераспространения ядерного оружия и ограничения вооружений. Так что зрителям программы "Вспомнить всё" тоже есть смысл посмотреть этот короткий фильм, с личного разрешения министра Перри. В ноябре 2008 года террористы, пробравшиеся из территории Пакистана, напали на Тадж-Махал и другие объекты в индийском городе Мумбаи. В результате терактов погибли 168 человек, сотни получили ранения. Эта чудовищная трагедия на протяжении четырех дней разыгрывалась на глазах многомиллионной всемирной аудитории. Несложно было предположить, что в теракты были вовлечены и пакистанские военные, но та ситуация не превратилась в военный конфликт. Но что, если нечто подобное произойдет вновь? Не могу удержаться от предположения, что результат окажется куда более мрачным. Сейчас я продемонстрирую вам развитие событий, которые приведут к южно-азиатскому ядерному кошмару. День 1. Ранним утром 26 января во время праздничного парада, проводимого в столице Индии Дели по случаю Дня Республики, члены некой пакистанской террористической группы организуют теракт. В результате гибнут больше 300 человек, число раненых огромное. Все боевики и исполнители теракта погибают, кроме одного. В ходе допросов арестованного террориста удается установить место, где скрывается боевая группа. Информация передается руководителям страны. Незамедлительно начинается операция "Холодный запуск". День 3. Граница между Индией и Пакистаном. Подразделение индийской армии получает приказ провести операцию возмездия против боевиков. Для этого им необходимо пересечь границу между двумя государствами и проникнуть на территорию Пакистана из провинции Пенджаб. Ожидая подобные действия со стороны Индии, пакистанские власти принимают решение выдвинуть в приграничный район мобильную тактическую ракетную систему с ядерными боеголовками. В ООН созывается экстренное заседание Совета Безопасности, который призывает обе стороны проявить сдержанность. Буквально перед рассветом индийские военные стремительно проводят успешную операцию по захвату лагеря боевиков, однако большинство террористов уже успело отойти вглубь территории Пакистана. Пока индийские военные просчитывают свои дальнейшие действия, пакистанская ракетная система приближается к границе с Индией. Зная, что военная доктрина Пакистана предполагает применение ядерного оружия в случае вторжения любых иностранных сил на территорию страны, индийское руководство воспринимает перемещение ракетной системы как непосредственную угрозу. После долгих консультаций правительство Индии принимает решение нанести воздушный удар по ядерным силам противника. Несмотря на то, что для нанесения удара используются обычные боеприпасы, в результате взрыва одной из ракет класса "воздух – земля" происходит детонация ядерной боеголовки. Ядерный взрыв вызывает массовые разрушения в пригородах города Лахора. Число жертв военных и гражданских с обеих сторон границы составляет десятки тысяч. День 4. Где-то на пакистанской территории. Не имея возможности установить, как именно произошел взрыв ядерного боеприпаса, Пакистан приходит к выводу, что Индия первой применила оружие массового уничтожения. И тогда Пакистан обрушивает ядерное оружие на десятки гражданских и военных объектов на территории Индии. Буквально через несколько минут власти Индии отдают приказ об ответном ядерном ударе. 27 крупнейших городов полностью разрушены. Число жертв измеряется десятками миллионов человек. Правительства обеих стран прекратили свою деятельность, власть перешла к военным. День 48. Радиоактивные осадки достигли даже Австралии. День 80. Сохраняется высокий уровень радиации. Заражены источники пресной воды в десятках стран, в том числе в Китае. Из-за высокой концентрации дыма и пыли в атмосфере снижается температура воздуха во всем азиатском регионе. День 240. Из-за неурожаев продовольствия катастрофически не хватает во всем мире. Начинается массовый голод. Миллиарды человеческих жизней под угрозой. День 365. Ни один политический лидер не может желать, чтобы нечто подобное произошло с его народом, но фатальная случайность способна привести нас к войне, в результате которой будет уничтожено население обеих воюющих стран, а весь мир многие десятилетия будет страдать от голода и лишений. Вот такие ядерные кошмары мне снятся. Конечно, с трудом можно представить себе настолько катастрофическое развитие событий, но мы должны понимать: это возможно. Описанный здесь гипотетический сценарий исходит из предположения, что развернутые сейчас в Пакистане ядерные боезаряды не соответствуют современным стандартам безопасности и могут сдетонировать при взрыве обычного боеприпаса. ГОНКА ВООРУЖЕНИЙ НАЧИНАЕТСЯ Леонид Млечин: Ни одно ядерное государство не собирается отказываться от оружия массового уничтожения, полагая, что именно этот арсенал сохраняет за ним статус великой державы. Президент Люксембургского форума Вячеслав Кантор отметил пугающее отсутствие прогресса в переговорах между Россией и Соединенными Штатами по сокращению ядерных вооружений. Обе страны выходят из договорного поля, чего не было несколько десятилетий. Конфликт России и Соединенных Штатов носит фундаментальный характер. Дело не в разногласия по отдельным вопросам. Противостояние, как и в прошлую холодную войну, порождено острым геополитическим соперничеством и несовпадением политических систем и морально-нравственных ориентиров, поэтому нет условий для доверительного диалога для сокращения вооружений и ядерного разоружения. Хуже того – возникают все новые причины для взаимного недовольства. Россия и Америка подозревают друг друга в нарушении подписанного Михаилом Горбачевым и президентом Рейганом Договора о ликвидации ракет малой и средней дальности, и генералы готовы от него отказаться. Алексей Арбатов, академик: Отношение к договору, на мой взгляд, определяется прежде всего политическими и идеологическими моментами. Этот договор неразрывно связан с такими личностями, как Горбачев и Шеварднадзе, с новым политическим мышлением, а это сейчас все в России подвергается жесточайшей критике и считается чуть ли не исторической ошибкой. Поэтому для решения договора, для спасения договора, мне кажется, нужно убедить президентов США и России в том, что политические возражения или претензии к договору совершенно не оправданы. Этот договор сейчас нужен прежде всего России, но также и США, гораздо больше чем 30 лет назад, если исходить из стратегических реальностей. Гонка вооружений только начинается. Президент Дональд Трамп недоволен сокращением ядерных арсеналов Соединенных Штатов и пытается их восстановить. Он верит, что ядерная война неминуема и может произойти в ближайшем будущем. Программа модернизации ядерных арсеналов США в течение ближайших 30 лет обойдется в 1 триллион 200 миллиардов долларов. Большая часть средств уйдет на закупку новых видов вооружений – 100 новых бомбардировщиков В-21, способных нести ядерное оружие и новые баллистические ракеты. Ядерный арсенал США составляет 4 000 боеголовок. Еще 2 500 как устаревшие будут разобраны. Много это или мало? И половины достаточно для того, чтобы уничтожить всех потенциальных врагов. Роберт Макнамара, министр обороны США при президенте Кеннеди, подсчитал, что гарантированное уничтожение – это уничтожение четверти населения страны. Так вот, американские специалисты уверены, что для уничтожения Ливии понадобится 10 боеголовок, Сирии – 11, Ирака – 24, Северной Кореи – 32, Ирана – 90, для уничтожения России понадобится 147 боеголовок, для уничтожения Китая – 789 боеголовок, и это убьет 320 миллионов человек. А сколько нужно, чтобы покончить с самими Соединенными Штатами? По американским же подсчетам, всего 124 боеголовки. Российский ядерный арсенал, по американским данным, составляет 4 300 боеголовок, и еще 2 700 устаревающих боеприпасов ждут разборки. Игорь Иванов, министр иностранных дел России в 1998–2004 гг.: Многие говорят о том, что наши отношения между Соединенными Штатами и Россией сегодня откатились на уровень холодной войны. С моей точки зрения, ситуация хуже, чем в период холодной войны. В период холодной войны у нас были проблемы, но отношения были более предсказуемые. Сегодня теряется эта предсказуемость, а отсюда и возрастают угрозы ядерной катастрофы. Чрезвычайно важно, обсуждая многие другие проблемы, уделить внимание российско-американскому диалогу по всему комплексу ядерной проблематики. Я не пытаюсь возвращаться к периоду биполярного мироустройства, но считаю, что без возобновления диалога между Вашингтоном и Москвой по ядерной проблематике все другие проблемы будет решить крайне сложно. ВАМ МОЖНО, А НАМ НЕЛЬЗЯ? В Ядерный клуб никого не приглашают. Все сами занимают места, наперекор воле остальным членов клуба. Сейчас главная проблема – ядерные амбиции Северной Кореи. Леонид Млечин: Ким Чен Ына называют маньяком и лунатиком. Но Ким не сумасшедший. Он хочет, чтобы его боялись. Иметь ядерную бомбу – очень рационально. И если у тебя есть оружие массового уничтожения, никто не посмеет тебя свергнуть. Из-за ядерных и ракетных провокаций Ким Чен Ына мир движется к войне. Алексей Арбатов: Моя дочь как раз в эти дни кризиса девять дней была в служебной командировке в Южной Корее. И каждое утро я вставал и беспокоился. Я не беспокоился по поводу Ким Чем Ына, ни по поводу любого другого лидера в мире. Я со страхом ожидал, что сделает президент Трамп. Именно от этого зависела ситуация в Корее и, соответственно, судьба моей семьи. В глобальном плане этот кризис был необычный, потому что лидер Северной Кореи, как у нас говорят, выиграл его вчистую, а американский президент вчистую его проиграл. Все угрозы США оказались разговорами. По понятным причинам Соединенные Штаты не могли применить силу. Но самое плохое, что президент США впервые в истории опустился до уровня корейского лидера по стилю и скандальным формам ругани – тем самым, в общем, удовлетворив давнюю мечту северокорейского руководства о том, чтобы вести диалог с США на равных. В успехи северокорейских физиков и ракетчиков долго не верили, но 9 октября 2006 года Северная Корея сообщила о первом успешном испытании ядерного оружия, а два последние года интенсифицировала свою ядерную программу. Чем Пхеньян располагает сегодня? Генерал-полковник Виктор Есин, бывший первый заместитель главкома ракетных войск стратегического назначения, рассказал на Люксембургском форуме. Виктор Есин, генерал-полковник, первый заместитель главнокомандующего РВСН в 1994–1996 гг.: К настоящему времени в КНДР создана полноценная научно-испытательная и производственная база для создания ядерного оружия. Ядерный оружейный комплекс КНДР способен производить в год до семи ядерных боезарядов. Что касается ракетной программы КНДР, то за последние годы ее прогресс очевиден: проведено два успешных тестовых испытания двухступенчатой жидкостной баллистической ракеты "Хвасон-14", относящейся к классу межконтинентальных. Эти пуски проводились по крутой навесной траектории. Для завершения отработки этой ракеты и принятия ее на вооружение потребуется 3–4 года. Для начала в Пхеньяне намерены обрести возможность нанести удар по американским базам и американским союзникам – Южной Корее и Японии. В ближайшие два года эта задача будет решена. Виктор Есин: Вторая задача состоит в том, чтобы обрести способность пусть и к минимальному, но прямому сдерживанию США через угрозы осуществления ракетно-ядерной атаки крупных городов, расположенных на континентальной территории этой страны. Для решения этой задачи Пхеньяну потребуется 4–5 лет, но первые шаги на этом пути Пхеньяном уже сделаны. В Пхеньяне исходят из того, что расщепленный атом – гарантия сохранения власти и лучшее средство шантажа; напугав, добиться уступок, получить экономическую помощь и убедить американцев признать КНДР. "Прежде всего Америка и Китай должны договориться о будущем Корейского полуострова, – считает Тони Бэр, – и роль России крайне важна". Тони Бэр, премьер-министр Великобритании в 1997–2007 гг.: Понимаю, что многостороння дипломатия нынче не в доме, но здесь необходимо согласование позиций России, Соединенных Штатов, Европы и Китая. Но это и не представляется возможным. Конечно, политика Ким Чен Ына злит китайцев, но Пекин не позволит, чтобы режим в Пхеньяне рухнул и две Кореи объединились. США одержит в Азии 100 тысяч солдат и офицеров – почти столько же, сколько в Европе. И это порождает в китайцах древний страх перед враждебным окружением. Военные союзы Америки с Южной Кореей и Японией воспринимаются как антикитайская ось. "Что касается нашей позиции, то нас северокорейское ядерное оружие не пугает. Это "бомба друзей". Враг – не Пхеньян, а Вашингтон". Академика Александра Дынкина удивляет, что Запад вводит санкции против России и одновременно просит Москву участвовать в совместных усилиях по ядерному разоружению Северной Кореи. Александр Дынкин, президент Института мировой экономики и международных отношений РАН: Или это какой-то чудовищный, с моей точки зрения, дефект политического планирования, или это наивность, или это цинизм. Ну, как бы или одно – или другое. Если Россия включена в эту группировку стран, зачем ее просить заниматься блокадой Северной Кореи? Я думаю, что вот этот последний шаг Конгресса, который ввел эти санкции, подталкивает весь мировой порядок к ситуации новой биполярности, когда с одной стороны это будут Россия, Китай, я не знаю, Иран, может быть, Северная Корея, а с другой стороны – Соединенные Штаты и страны НАТО. И это, конечно, достаточно тревожная реальность. СЧАСТЬЕ С БОМБОЙ В РУКАХ Алексей Арбатов: Северная Корея – это единственное государство, которое в 85-м году присоединилось к Договору о нераспространении ядерного оружия, получило в соответствии со своими правами как участник договора ядерные материалы и технологии, а затем вышло из договора и использовало эти материалы и технологии для создания ядерного оружия, и произвело уже пять ядерных испытаний. Больше таких государств нет. Может быть, будут, но нет. Леонид Млечин: Если атом начнут расщеплять по всему миру, рано или поздно может начаться самопроизвольная цепная реакция. Обладатели бомбы, особенно если речь идет о небольших странах, враждующих с соседями, в критической ситуации захотят пустить оружие в ход. Сергей Караганов, декан факультета мировой экономики и мировой политики Высшей школы экономики: У нас уже девять ядерных держав, а будет еще больше. Корея приобрела ядерное оружие. Надо думать о том, что будет, когда соседние державы – Южная Корея и Япония – тоже могут попытаться это сделать. Поэтому нам нужно, в принципе, мне кажется, начинать думать об изменении философии нашего подхода к ограничению ядерного оружия. Раньше мы считали, что ядерное оружие – безусловное зло, которым оно, с моральной точки зрения, абсолютно и является, и его нужно любыми способами ограничивать. Это правда. Но мы выпустили "ядерного джинна" из бутылки. И нам надо теперь, наверное, думать о том, как не допустить его использование, не допустить начало ядерной войны – ограниченной или неограниченной. Игорь Иванов: Кто работает с Кореей? Вот много обсуждений вокруг, но непосредственно с корейским лидером кто работает? В 99-м, в 2000-м, в 2001-м удалось добиться какого-то положительного движения, потому что с корейским лидером непосредственно работали. Я уже привел примеры: и президент Путин был с визитом, и Олбрайт была, европейские лидеры, представители Европейского союза, азиатских государств. Алексей Арбатов: Мы можем, конечно, не признать Северную Корею как ядерное государство. И формально этого и не нужно делать. Это уже вопрос юридических норм. Но мы понимаем, что Северная Корея – это ядерное государство. И требовать от них полностью отказаться от ядерного оружия просто нереалистично. Они не откажутся от него. И никакие дополнительные санкции на них не окажут воздействия, раз они уже в течение многих лет в прошлом не оказали на них воздействия. А принять меры полной блокады – на это не пойдет ни Китай, ни Россия, потому что крах северокорейского режима принесет с собой другие последствия – для Китая, например, гораздо худшие, чем программа ядерно-ракетная программа, которой, конечно, Китай тоже недоволен. Леонид Млечин: Попытки умиротворения агрессивных авторитарных режимов ни к чему хорошему не приводят. Так что же делать? Владимир Лукин, член Совета Федерации, профессор: Северокорейский режим – это режим, который мы, российские участники, чувствуем значительно лучше, чем не российские участники. Это режим совершенно особый. И действовать вне психологии этого режима было бы просто неточно и ошибочно. В своем блестящем выступлении генерал Есин очень компетентно изложил все параметры того, чем располагает Северная Корея. Но тут отсутствует, по-моему, очень серьезный один момент. Что сейчас-то происходит? Во-первых, такой режим, его главная и чуть ли не единственная задача – это борьба буквально нескольких, а иногда и одного человека за свою собственную шкуру. Александр Никитин, директор Центра евроатлантической безопасности МГИМО МИД России: Здесь я не согласен с тезисом, который выдвинул Тони Блэр, о том, что надо продолжать не признавать статус КНДР "в воспитательных целях". Если цель международного сообщества – навесить количественные и качественные ограничения на арсенал ядерных устройств и средства доставки в КНДР, то необходимо говорить о компромиссах, о том, чтобы предложить взамен географические ограничения, ограничения по масштабу на американские и южнокорейские военные действия в регионе, в том числе и обговаривать политические гарантии существования режима, в случае если он откажется от дальнейшего развития ядерного арсенала. Если мир согласится с тем, что Северная Корея имеет право владеть ядерным арсеналом, то возможно это лишь вопрос времени, когда и Южная Корея, и Япония тоже станут ядерными державами. Тогда на Дальнем Востоке возникнет сложная геометрическая фигура из шести государств, обладающих оружием массового уничтожения: Россия, США, Китай, Япония и две Кореи. Игорь Иванов: Мне кажется, было бы нелишним принять открытое обращение двум президентам – президентам России и Соединенных Штатов – с призывом возобновить диалог или дать поручение военным дипломатам возобновить диалог по всему комплексу ядерной проблематики. У меня внутреннее чувство такое, что президенты к этому готовы, но им мешают – мешают определенные силы в Америке и определенные силы в России. Так вот, мы должны помочь нашим президентам преодолеть эти помехи и дать соответствующие указания, чтобы этот диалог начался. Александр Дынкин: И о технологической стороне. Конечно, мы заключали эти договора, когда не было кибероружия. И сегодня много работ о том, что возможны ассиметричные кибервоздействия на традиционные инструменты, классические инструменты сохранения и поддержания стратегической стабильности. Много разговоров о том, что называется Prompt Global Strike, о ракетно-планирующих системах с переменной орбитой и так далее. То есть, с моей точки зрения, и политический климат, и новые технологии создают, конечно, абсолютно новую реальность. И как-то нам надо обсуждать, как жить в этой реальности. Я убежден в том, что Москва не будет обсуждать ни одну тему, касающуюся стратегических вооружений, до тех пор, пока действуют санкции. Сергей Караганов: Нынешние политические лидеры – люди, которым на 15, 20, 30 лет меньше, чем нам, – не воспитаны в той культуре, в которой воспитаны мы, которую мы искусственно прошлые годы создавали в годы холодной войны, вот этой атмосферы нетерпимости к ядерному оружию. Но теперь ситуация совершенно другая. Нужно хотя бы эту нетерпимость распространить на гораздо большую группу стран и на другие поколения, и наконец, придумать новые механизмы разговора о будущем ядерного оружия. Леонид Млечин: Беда в том, что согласия между великими державами нет и не предвидится – оттого не ограниченный в своих страстях и желаниях Ким Чен Ын преспокойно обзавелся оружием массового уничтожения. Пустить ли его в ход – решает он один. Но пока что северокорейские конструкторы не в силах совладать с системами наведения, и ракеты летят как бог на душу положит. Как не задуматься над тем, что их ракеты вполне могут взять курс не в сторону американского острова Гуам, а в направлении нашего Владивостока?