Леонид Млечин: Могила Неизвестного Солдата у Кремлёвской стены, где горит Вечный огонь – лучший памятник бойцам, павшим в боях и офицерам, кажется, существовала всегда. А она появилась лишь через два десятилетия после Победы усилиями одного человека – тогдашнего руководителя столицы Николая Григорьевича Егорычева, считавшего своим долгом воздать должное боевым товарищам, тем, с кем вместе сражался на передовой. Сам он ушёл на фронт добровольцем, так что это и ему памятник. КАК ЗАЖГЛИ ВЕЧНЫЙ ОГОНЬ Голос за кадром: Осенью 41-го года высшее техническое училище имени Баумана эвакуировалось в Ижевск. Студентам МВТУ дали так называемую бронь – освободили от воинской повинности и сказали: «Идите пешком до Владимира, там вас посадят на поезд и отправят в Ижевск». «Нет, ребята, – возразил студент 4-го курса бронетанкового факультета Егорычев, – я никуда не пойду, я – москвич и должен защищать свой дом!». Его зачислили в 3-ю Московскую коммунистическую дивизию, определили во взвод истребителей танков. «Обмундирование не дали, – вспоминал Егорычев, – как был я в зимнем пальто, костюме и спортивных ботинках, так и отправился на фронт, вооружили нас трофейными винтовками времён Первой мировой, гранатами и бутылками с зажигательной смесью. Взвод занял огневые позиции у моста через канал Москва-Волга в районе Химок, мост был заминирован, в его опоры заложили 3 тонны взрывчатки, и мы были готовы в любой момент поднять его в воздух». Москвичи были готовы отстаивать каждый квартал, каждую улицу, каждый дом, как это будет потом в Сталинграде, они сражались и умирали, и немцы просто не смогли их одолеть. В январе 1942 года в составе 371-го стрелкового полка Егорычева отправили на Северо-Западный фронт. В феврале полк перешёл в наступление. «Мы поднялись во весь рост, – вспоминал Николай Григорьевич, – и пошли в атаку, дружно и как-то исступлённо поддерживая себя криками “Ура!” и отборным русским матом. Немцы не выдержали – отошли. Мне не раз приходилось ходить в атаку и всегда было так. Это журналисты писали, что бойцы, когда шли в атаку, кричали: “За Сталина!” – этого я не слышал даже в нашей Московской коммунистической дивизии». Он форсировал Днепр, участвовал во взятии Киева, дважды был ранен, с орденом на груди вернулся в Бауманское училище, завершил учёбу и его сразу взяли на партийную работу. В 1962 году он возглавил Москву – один из самых молодых руководителей партии. ЧТО НАПИСАТЬ НА МЕМОРИАЛЕ? Голос за кадром: Битва под Москвой в 1941-м развернулась на пространстве, сравнимом с территорией Франции, с обеих сторон в ней участвовало примерно 7 миллионов человек. Однако же десятилетиями эта битва оставалась в тени сознательно, другие победы и сражения представлялись более значительными и достойными увековечивания. Егорычев мечтал воздвигнуть памятник погибшим за родной город, долго выбирал место, объездил весь центр, осмотрел стрелку Москвы-реки, Ленинские горы, архитекторы предложили Манежную площадь, он выбрал Александровский сад. По его просьбе московские архитекторы за ночь нарисовали эскиз, Егорычев показал его председателю Совета министров СССР Алексею Николаевичу Косыгину. Без согласований и обсуждений прямо на ступеньках здания Совмина в Кремле он утвердил эскиз и обещал помощь. А что написать на мемориале? Леонид Млечин: Егорычев пригласил известных писателей: Константина Симонова, Сергея Михалкова, Сергея Наровчатого, Сергея Смирнова. Много прозвучало интересных и точных фраз. Егорычев искал максимально короткую и выразительную фразу. Михалков предложил: «Имя его неизвестно, подвиг его бессмертен». Писатели довольные ушли, и Егорычев остался один, что-то ему не нравилось, он вновь и вновь перечитывал эти слова и представлял себе, как к Могиле придут люди, придут те, чьи родные погибли и неизвестно, где они похоронены. Что они скажут? «Спасибо тебе, солдат». И Егорычев исправил текст: «Имя твоё неизвестно, подвиг твой бессмертен». Голос за кадром: Возник другой вопрос: чьи останки будут захоронены? В Зеленограде обнаружили забытую братскую могилу неподалёку от станции Крюково. Роман Архипович Чистяков, в ту пору первый заместитель председателя Зеленоградского исполкома, занимался этим в декабре 1966 года. Роман Чистяков, первый заместитель председателя Зеленоградского горисполкома в 1967 году: В 41-м году страшные были морозы, земля была заморожена вся, могилы тяжело было копать. И поэтому похоронные команды, которые занимались этим делом, они хоронили в большие воронки от крупнокалиберных снарядов или авиабомб – выбрасывало землю взрывом, на это место клали погибших солдат и присыпали землёй, какое-то предчувствие было, что отсюда возьмут в Могилу Неизвестного Солдата, все, кто были похоронены, они были неизвестные солдаты. Леонид Млечин: Почему взяли останки красноармейца именно из Зеленограда? Роман Чистяков, первый заместитель председателя Зеленоградского горисполкома в 1967 году: Да, очень многие районы, где шли жестокие бои, просили, чтобы непосредственно разрешили взять останки из этих районов, но Егорычев довольно-таки чётко настоял, чтобы взяли останки неизвестного солдата из Зеленограда. Голос за кадром: Здесь осенью 41-го сражалась дивизия генерала Ивана Васильевича Панфилова. Война для генерала продолжалась всего один месяц. Но тот осенний месяц, когда его дивизия, вцепившись в подмосковную землю, не позволила немецким танкам прорваться к столице, решил судьбу города. Генерал Панфилов погиб на поле боя 18 ноября. Именно в этот день приказом наркомата обороны его 316-я стрелковая дивизия была переименована в 8-ю гвардейскую за беспримерное мужество, проявленное в боях за Москву. Дивизия Панфилова входила в 16-ю армию Константина Константиновича Рокоссовского. Между ними было нечто общее: они держались, когда другие в больших чинах, растерявшись, отступали, бросая своих солдат, а они чувствовали себя уверено на поле боя, солдатская честь не позволяла им воевать плохо. Командирам и политработникам Красной армии полагалось удостоверение личности, а рядовых бойцов перед войной лишили документов, взамен каждому красноармейцу должны были выдать медальон с пергаментным вкладышем, на котором: фамилия, имя и отчество, воинское звание, год и место рождения, адрес семьи. Но обеспечить всех медальонами не успели, если бойцы гибли, а рядом не оказывалось сослуживцев, способных их опознать, то хоронили убитых безымянно. Получалось, что красноармеец пропал без вести. Без вести пропавшими числились сотни тысяч. А в те времена это приравнивалось к плену и было гибельно для семьи. Егорычев хотел исправить эту несправедливость. 3 декабря 1966 года к 25-й годовщине разгрома фашистов под Москвой прах Неизвестного солдата захоронили у Кремлёвской стены. От станции Крюково, где нашли прах, до Кремля – 40 километров. Роман Чистяков, первый заместитель председателя Зеленоградского горисполкома в 1967 году: Был сделан гроб, красивый такой мощный, останки положили в этот гроб и здесь рядом у дороги сделали постамент, выставили его, днём делали всё и поставили. И потом он всю ночь простоял, этот гроб, освещение сделали. В почётном карауле стояли солдаты, а где-то в 10 часов стали собираться, его погрузили на катафалк и доехали до Белорусского вокзала. Мы вылезли на Белорусском вокзале из автобуса, гроб на лафет положили и двинулись пешком, и все по улице Горького шли пешком. Голос за кадром: Бронетранспортёр, хотели на лошадях, но тогда бы не успели, вёз специально изготовленный саркофаг на орудийном лафете по Ленинградскому шоссе. 100 венков, рота почётного караула, военный оркестр. На площади Белорусского вокзала перед въездом на улицу Горького процессия остановилась. Отсюда осенью 41-го солдаты уходили на фронт. «7 мая 1967 года, – вспоминал Николай Григорьевич, – в Ленинграде на Марсовом поле от Вечного огня зажгли факел и торжественно передали его посланцам столицы, его повезли на бронетранспортёре в сопровождении почётного эскорта. 8 мая на Манежной площади эстафету принял Герой Советского Союза лётчик Алексей Маресьев. Открывать мемориал и произнести короткую речь доверили мне, право зажечь “Вечный огонь славы” предоставили Брежневу». Леонид Млечин: Считали, что Егорычев вот-вот займёт ещё более высокое кресло, в нём видели будущего руководителя партии с его биографией, энергией, преданностью делу, умением работать с людьми. Чем отличался Егорычев? Не только молодостью, но и желанием реально изменить жизнь москвичей к лучшему. Егорычев был одним из тех, кто жаждал обновления и движения вперёд. Но страна погружалась в то, что позже назовут «застоем». Егорычев это чувствовал и переживал и с критической речью выступил не пленуме ЦК летом 67-го года. ВЕРНЫЙ ЗАЩИТНИК ГОРОДА Леонид Млечин: Других карьерная неудача ломала, но не Егорычева. Он мне в одном из разговоров сказал: «Я на фронте в штыковую атаку ходил, врукопашную схватывался, в окопах мёрз, у меня два тяжёлых ранения. Неужели я из-за кресла переживать стану? Ну освободили от должности и что? Есть специальность, есть работа, будем работать». Голос за кадром: Опального Егорычева назначили заместителем министра тракторного и сельскохозяйственного машиностроения, он чувствовал себя уверенно и спокойно. Он активно включился в работу, и люди это заметили, поэтому его поспешили отправить подальше от Москвы – послом в маленькую Данию. Для кого-то комфортная жизнь в уютной европейской стране – подарок судьбы, Егорычев рвался домой. Не разрешали – невъездной посол. Николай Егорычев, первый секретарь Московского горкома КПСС в 1962-1967 гг.: Я был первым секретарём горкома партии, вот смотрите – моя квартира. Что у меня здесь? У меня ничего нет. У меня была семья – пять человек. У меня ничего никогда не было лишнего, я поехал в Данию, ни у меня, ни у жены не было сберегательной книжки, нам нечего было класть на неё. Ни дачи, ни машины не было, мы жили вот так, потому что мы – поколение, которое прошло войну. У нас было другое отношение к ценностям. Для нас самая большая была ценность – это порядочность людская. Леонид Млечин: Он всегда был надёжным защитников нашего города. И осенью 41-го, когда добровольцем сражался на фронте, обороняя столицу, и когда стал хозяином Москвы. Николай Григорьевич ушёл из жизни незадолго до очередной годовщины Победы. А поставленный им памятник Неизвестному Солдату стоит, и горит зажжённый им Вечный огонь.