Леонид Млечин: Конечно же, разведка добывает множество информации. Вопрос в том, как она используется. Как именно политическая разведка влияет на принятие политических решений и влияет ли вообще? Десятилетиями не прекращаются споры о том, исполнила ли советская разведка свой долг перед страной в предвоенные годы, сумела ли предупредить руководство страны о готовящейся немецкой агрессии. Сегодня историки приходят к выводу, что разведка запуталась в огромном потоке сообщений, который буквально захлестывал европейские резидентуры и центральный аппарат, и не могла отличить реальную информацию от дезинформации. Поэтому сообщение о переброске частей Вермахта на Восток, агентурные сообщения о приближающейся войне воспринимались как попытка политического давления на Москву. Голос за кадром: Начальник военной разведки, генерал-лейтенант Филипп Голиков за 3 месяца до начала войны, 20 марта 1941-го, представил обширный документ, неопровержимо свидетельствующий о подготовке Германии к нападению на Советский Союз. Но сам же и пометил: «Большинство агентурных данных, касающихся возможностей войны СССР весной 1941 года исходят от англо-американских источников, задачей которых на сегодняшний день несомненно является стремление ухудшить отношения между СССР и Германией. Слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны против СССР необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, может быть, германской разведки. Леонид Млечин: Известный военный историк Виктор Анфилов через 20 лет спрашивал маршала Голикова: «Почему вы сделали вывод, который опровергал вами же собранные факты о готовящемся немецком нападении? Вы сами-то верили этим фактам?» А маршал Голиков вдруг задал ему вопрос: «Вы Сталина знали? Я видел его на Мавзолее». – «А я ему докладывал, - сказал бывший начальник военной разведки, - я ему докладывал и боялся его. У Сталина сложилось впечатление, что Гитлер, пока Англию не завоюет, на нас не нападет. И, зная характер Сталина, мы свои выводы подстраивали под его мнение». Сталин жил в особом мире. Оторванный от нормальной жизни, вне общения с нормальными людьми, и никому не верил. Предпочитал выводы делать сам и требовал, чтобы ему клали на стол подлинники агентурных сообщений. Только в 1943 году во внешней разведке появился информационный отдел, которому поручено было заниматься аналитикой. Сходные проблемы испытывали и в других столицах. Голос за кадром: Накануне нападения японцев на американскую военную базу в Перл-Харборе 6 декабря 1941 года президент Соединенных Штатов Франклин Делано Рузвельт отправил телеграмму в Токио императору Хирохито с просьбой вмешаться в ход событий, чтобы предотвратить дальнейшую гибель и разрушение в мире. Американская разведка доложила Рузвельту, что императорский флот направляется в сторону Таиланда. И президент хотел остановить японское вторжение в эту страну. Такого же мнения придерживалась и считавшаяся в ту пору лучшей в мире британская разведка. В Лондоне пришли к выводу, что Япония не решится вести войну с Соединенными Штатами. Леонид Млечин: Но пока Рузвельт писал письмо императору, флот адмирала Исороку Ямамото уже подходил к американской базе в Перл-Харборе. И на следующий день японские торпедоносцы обрушат свой груз на американские корабли. Голос за кадром: Позор Перл-Харбора разбирали 8 комиссий. Самую серьезную работу проделал после войны Конгресс США. Америка желала знать, как мог президент Рузвельт, получая такой объем информации, в том числе от разведки, допустить подобное. Даже возникло такое предположение: Рузвельт понимал, к чему идет дело, но специально позволил японцам нанести первый удар, чтобы получить желанный повод вступить во Вторую мировую войну. Ведь американцы читали переписку японского министерства иностранных дел с посольством в Вашингтоне. Леонид Млечин: В реальности в перехваченных материалах Перл-Харбор упоминался очень редко, и не было никаких оснований полагать, что удар будет нанесен именно здесь. Но главная беда была в другом. Американцы перехватывали огромное количество японских шифровок, но некому было их проанализировать, не существовало серьезной службы анализа получаемых разведданных. Разведотделы армии и флота вообще не сотрудничали между собой. Вот почему летом 1942 года президент Рузвельт создал новую службу – управление стратегических служб с задачей собирать и анализировать наиболее важную информацию. Неспособность или нежелание анализировать собранные сведения – это беда не только американских спецслужб. Военная промышленность Третьего Рейха вовсе не была эффективной. Экономические возможности противников нацистской Германии изначально подрывали ее надежды на победу в мировой войне. И немецкая разведка об этом знала. Голос за кадром: Накануне начала Второй мировой генерал-майор Георг Томас, начальник управления военной экономики и верховного командования Вермахта, представил командованию свои расчеты. Германия выделяет 23% национального дохода на нужды вооруженных сил, Англия – 12%, США – всего 2%. Иначе говоря, западные державы обладают огромными резервами для наращивания военных усилий, а Германия уже почти достигла предела в своих возможностях. В 1940 году Германия потратила на оружие 6 млрд долларов, а Великобритания почти вдвое меньше. При этом британская промышленность выпустила в 1.5 раза больше самолетов, в 12 раз больше бронированных автомобилей, больше боевых кораблей, танков и артиллерийских орудий. Леонид Млечин: Но вожди Третьего Рейха просто не желали читать разведывательные сводки о военном производстве союзников. Адольф Гитлер принципиально отказывался просматривать разведсводки. Немецкие спецслужбы не могли похвастаться особыми удачами и в предвоенные годы, и в годы войны. Но даже самые скромные успехи немецких разведчиков пропадали втуне. Голос за кадром: Один из агентов немецкого Абвера (военной разведки и контрразведки, которой руководил адмирал Вильгельм Канарис), прислал из Соединенных Штатов вырезку из газеты. В ней говорилось о том, что президент Франклин Рузвельт свободно беседует по телефону со своими послами в разных странах, потому что их переговоры кодируются. Телефонный кабель был проложен по дну Атлантического океана. Подразделение радиоразведки Абвера долго пыталось найти способ подслушивать президентские разговоры. Летом 1941 года глава немецкого почтового ведомства и его главный инженер нашли техническое решение. 7 сентября система кодирования и раскодирования телефонных переговоров заработала. В марте 1942 года на территории оккупированной Голландии приступили к строительству станции перехвата трансатлантических переговоров. Отныне высшее руководство нацистской Германии получало записи трансатлантических переговоров американского президента Рузвельта и британского премьер-министра Черчилля, а также их помощников и сотрудников. Записи переговоров немедленно расшифровывались и секретным телетайпом передавались в Берлин. Расшифрованные слова американского президента и британского премьера позволили Гитлеру загодя узнать о готовящемся переходе своей союзницы, фашистской Италии, напуганной грядущим поражением в войне, на сторону союзников. А в мае 1944 года немецкая радиоразведка перехватила переговоры Рузвельта и Черчилля о формировании единых сил для высадки в оккупированной немцами Нормандии. Но добытая разведка и суперсекретная информация все равно не помогла нацистской Германии. Гитлер был во власти своих представлений о мироздании, верил в собственное величие и считал, что не нуждается ни в чьих советах. Поэтому не смог помешать ни капитуляции Италии, ни успешному открытию второго фронта в Европе. Первое советское ядерное взрывное устройство испытали 29 августа 1949 года. Председателем комиссии Сталин назначил заместителя председателя Совета министров Берию. Когда бомба взорвалась, Лаврентий Павлович расцеловал руководителей атомного проекта профессоров Ивана Курчатова и Юлия Харитона, и вздохнул с облегчением: «Было бы большое несчастие, если бы не вышло». Все понимали, что он имеет в виду. Неудача могла окончиться судом, лагерем, может быть – расстрелом. Когда радостный Берия, надеясь услышать слова благодарности, позвонил в Москву, чтобы доложить об успехе, Сталин сонным голосом ответил: «Я уже знаю», - и повесил трубку. Разочарованный Берия долго потом пытался выяснить, кто же первым дозвонился до вождя. Леонид Млечин: Несколько послевоенных лет Соединенные Штаты чувствовали себя надежно за атомным щитом. С появлением советского ядерного оружия щит стал тоньше, баланс сил изменился. Это был крупный провал западных разведок. А годом позже, летом 1950-го, атака Северной Кореи на Южную тоже оказалась полным сюрпризом для Запада. Американцы даже сравнивали это со внезапным нападением на Перл-Харбор. Всю вину возложили на разведку. Президент Гарри Трумэн, разгневанный, потребовал объяснений от директора Центрального разведывательного управления. Тот разложил на столе различные сводки, составленные его подчиненными, но в конце концов признал, что точное время удара предугадать им не удалось. Центральное разведывательное управление оправдывалось тем, что оно утратило свою агентурную базу из-за того, что власть в континентальном Китае взяли коммунисты. Но президента эти объяснения не удовлетворили, и директор ЦРУ потерял свою должность. Точно так же американская разведка не смогла предвидеть ракетно-космические успехи Советского Союза. Голос за кадром: Первый искусственный спутник Земли был выведен в космос модификацией межконтинентальной баллистической ракеты Р-7 с измененной системой управления. Разработало ракету конструкторское бюро будущего академика Сергея Королева. Боевой вариант поступил на вооружение ракетных войск стратегического назначения. Первый спутник должен был стать летающей лабораторией. Но научное оборудование все не получалось. Королев решил все равно запустить спутник, чтобы обогнать американцев. Он опасался, что Соединенные Штаты его опередят, звонил в КГБ, спрашивал, нет ли у разведки данных о готовящемся запуске американского спутника. Руководители страны не сразу осознали, какое грандиозное событие произошло и как оно потрясло мир. Первый секретарь ЦК партии Никита Сергеевич Хрущев принял Сергея Павловича, поблагодарил и признался: «Когда вы нам писали о спутнике, мы вам не верили. Думали – фантазирует Королев. Но теперь другое дело». Запуск спутника стал болезненным ударом для Соединенных Штатов, где не ладилась ракетная программа. За первым советским спутником последовал второй 3 ноября 1957 года с собакой по кличке Лайка на борту. Так Королев откликнулся на просьбу Хрущева порадовать страну накануне 40-летия Великой октябрьской социалистической революции. Если Хрущев призывал догнать и перегнать Соединенные Штаты по производству молока и ямса, то в Америке били тревогу: нельзя отставать от Советского Союза в ракетостроении. Узнав о запуске спутника, Эдвард Теллер, отец американской водородной бомбы, заявил по телевидению: «Америка проиграла битву более важную, чем Перл-Харбор». 7 ноября 1957 года президент Соединенных Штатов Дуайт Эйзенхауэр получил секретный доклад об отставании от СССР. «Америке угрожает оснащенный ракетами Советский Союз, - говорилось в докладе. – Соединенные Штаты превращаются в державу второго сорта». Еще через месяц, в годовщину японского нападения на Перл-Харбор, в США попытались запустить свой спутник. Он приподнялся над мысом Канаверал и рухнул. Контраст между космическими успехами Советского Союза и провалом Соединенных Штатов не могут быть очевиднее. Но американцы взяли реванш в шпионской технике. Леонид Млечин: Никита Сергеевич Хрущев шпиономанией не страдал. Но ему тоже иногда казалось, что где-то в государственном аппарате засели американские шпионы. Он читал обзоры зарубежной прессы, которые ему составлялись, и с удивлением видел, что иностранные корреспонденты довольно хорошо представляют себе состояние дел в Советском Союзе, а особенно его поражали сведения о советской армии. И однажды он так возмущенно спросил министра обороны маршала Малиновского: «Слушай, может быть, их агенты сидят в нашем генеральном штабе? Откуда они так быстро узнают все новости о наших вооруженных силах?» Более флегматичный Родион Яковлевич Малиновский пожал плечами и сказал: «Тут, наверное, заслуга воздушной разведки и других технических средств». Голос за кадром: Он был прав. Техническая разведка, в первую очередь разведывательные самолеты U-2, позволяла узнать многое. Сменившему Эйзенхауэра новому президенту Джону Кеннеди доложили, что советского ядерного превосходства, о котором он говорил во время предвыборной кампании, не существует. Данные самолетов-разведчиков U-2 о ядерном арсенале СССР подтвердил полковник советской военной разведки Олег Пеньковский, завербованный англичанами и американцами. Во время Холодной войны разведка, конечно же, помогала политикам делать более точный выбор. Но спецслужбы были не только решением проблем, но и проблемой сами по себе. Внутри ЦРУ оказалось достаточное количество полковников и майоров с опытом боевой работы. Их тянуло к полувоенным операциям. Где спецслужбы, там нарушение закона. Спецслужбы практически были вне контроля и считали, что все средства хороши. Однажды директор ЦРУ пришел к президенту Трумэну, рассказал, что его подчиненные представили план спецоперации, которая нарушает все законы. Гарри Трумэн вытащил из письменного стола какой-то бланк, написал на нем несколько слов и отдал директору ЦРУ. Выйдя из Овального кабинета, Смит увидел, что это бланк президентского помилования, в котором значится его имя. Леонид Млечин: Соединенные Штаты считали необходимым вести непримиримую борьбу против коммунистической экспансии, в каких бы дальних уголках мира ни возникала коммунистическая угроза. Голос за кадром: 30 июня 1960 года правительство республики Конго, бывшей бельгийской колонии, провозгласило независимость. Правительство возглавил лидер национально-освободительного движения Патрис Лумумба. Он принял решение, предопределившее его гибель – поднял зарплату всем государственным служащим, кроме военных. Возмущенные солдаты взбунтовались. Моиз Чомбе, глава провинции Катанга, богатой медью, алмазами и урановой рудой, перестал подчиняться центральному правительству. Страна начала разваливаться. Бандитизм грозил перерасти в хаос. Бельгия вернула в Конго армейский контингент, чтобы эвакуировать своих соотечественников. Патрис Лумумба заявил, что готов пригласить в Конго советские войска, чтобы заставить бельгийцев уйти. Когда в Конго прибыла первая команда советских специалистов для помощи правительству, в Вашингтоне решили избавиться от Лумумбы. На заседании Совета национальной безопасности в Белом доме директор ЦРУ Аллен Даллес сказал, что Лумумба – это второй Фидель Кастро, если не хуже. Предупредил, что Соединенные Штаты должны быть готовы противодействовать советской военной интервенции в Конго. Он отправил шифровку резиденту в Леопольдвиле: «Если Лумумба останется на своем посту, то результатом в лучшем случае станет хаос, в худшем он позволит коммунистам взять власть в Конго. Поэтому мы пришли к заключению, что его устранение является первейшей и неотложной задачей». Но резиденту ЦРУ не пришлось ничего делать. Лумумбу сверг полковник Жозеф Мобуту, командующий конголезской армией. Бывшего премьер-министра арестовали. Но в ЦРУ по-прежнему считали его опасным. Лумумба очень популярен. Если он выйдет на свободу, народ его поддержит. Президент телеграфировал в Вашингтон: «Лумумба в оппозиции так же опасен, как и у власти». Пришел приказ отравить Лумумбу. В Конго отправили специалиста. Это был Сидни Готтлиб, который в ЦРУ занимался и ядами. В его багаже был яд, маска, шприцы, медицинские перчатки. Но яд не понадобился. В хаосе, последовавшем за отделением Катанги, Лумумба попал в руки другого племени. Пока в Совете безопасности ООН великие державы обсуждали судьбу Конго, Патриса Лумумбу 17 января 1961 года расстреляли. Руководили расстрелом оставшиеся в стране сотрудники бельгийской разведки. Леонид Млечин: «А что если я прикажу убить Фиделя Кастро?» - президент Джон Кеннеди доверительно спросил корреспондента «New York Times» Тэда Шульца, вернувшегося с Кубы. Шульц ответил, что устранение Кастро не изменит ситуацию на Кубе, и вообще Америке не стоит заниматься политическими убийствами. «Согласен с вами», - сказал президент Кеннеди, только что вступивший в должность, и объяснил, что советники на него давят и требуют избавиться от Кастро. Голос за кадром: Окружающие Кеннеди люди жаждали действий. Осторожные советники были не в чести. Атмосфера Холодной войны царила в Белом доме. Советская система противовоздушной обороны сбила над Свердловском американский самолет-разведчик U-2. Проамериканский глава Южной Кореи Ли Сын Ман был свергнут. Советское влияние в Египте и вообще в арабском мире росло. В Вашингтоне боялись, что Куба превратится в плацдарм для распространения безбожного коммунизма по всей Латинской Америке. Пока плацдарм существует, опасность сохраняется. Леонид Млечин: У Джона Кеннеди сложилось ощущение, что нужно браться за дело по-новому. Его предшественнику Дуайту Эйзенхауэру было 70. Кеннеди был на 26 лет его моложе. Не очень опытный, он верил в возможности, которые открывает государственная мощь. Ему хотелось ее показать и повернуть события в пользу Америки. Голос за кадром: Как только Джон Кеннеди стал президентом, он пожелал познакомиться с директором ЦРУ Алленом Даллесом. Кеннеди увлекался шпионскими романами Яна Флеминга и хотел увидеть американского Джеймса Бонда. Это многое говорило о природе администрации Кеннеди. Он ценил людей действия. Мальчики Кеннеди росли в особой атмосфере. Друг Джона вспоминал: «Если я задавал ему вопрос, в чем причина его побед над женщинами, он с очаровательным тактом отвечал: одним это дано, другим нет. Тебе не дано». Чем бы он ни занимался, главное было достичь победы, иногда – любыми средствами. Братья Кеннеди были воспитаны для борьбы, в которой обязаны одержать победу. Его мать рассказывала: «Мой муж – строгий отец. Он желал, чтобы мальчики побеждали во всех видах спорта и вообще во всем, за что они берутся. Если они не добивались успеха, он выяснял с ними причину неудачи. Но не терпел проигравших». Леонид Млечин: Джон Кеннеди приступил к государственным делам с той же энергией, напором и пренебрежением к правилам, с которыми играл в футбол в семейном поместье. Он ничем еще в жизни не управлял. Он стал президентом, считая, что управление есть просто трансформация идей в поступки. Голос за кадром: Джон Кеннеди любил быстрые решения и мгновенное исполнение его приказов. Директор ЦРУ Аллен Даллес и его заместитель по оперативной работе Ричард Биссел решили продемонстрировать новому президенту, что они способны реализовать любые его идеи. Биссел на вечеринке для новых сотрудников аппарата Белого дома на просьбу представиться ответил так: «Я ваша акула-людоед». После нескольких коктейлей всех это понравилось. Все антикастровские планы строились в последний президентства Дуайта Эйзенауэра. Таков был его военный стиль – тщательно разрабатывать множество планов, но вовсе не обязательно их исполнять. Планы убить конголезского лидера Патриса Лумумбу были разработаны, но не реализованы. Сначала на Кубу хотели отправить группу антикастровских партизан, чтобы они готовили восстание. Потом решили, что в условиях Кубы надо действовать иначе – отправить более значительные силы, которые сокрушат армию Кастро и сформируют новое правительство. Леонид Млечин: Перед тем как покинуть Белый дом 3 января 1961 года, Дуайт Эйзенхауэр разорвал дипломатические отношения с Кубой, чтобы открыть возможность для признания будущего антикастровского правительства. Для сменившего его Джона Кеннеди эта военная операция была чужой. Он дал на нее согласие необдуманно, но потом сожалел об этом. В отличие от Эйзенхауэра, профессионального военного, Кеннеди не понимал, что именно нужно для военной операции, но чувствовал, что это не должна быть чисто американская акция, и решил для себя, что Соединенные Штаты вступят в игру только после того, как на территории Кубы появится антикастровское правительство. Голос за кадром: В последний момент Кеннеди забеспокоился. Ему не хватило решимости отменить операцию, но он запретил оказывать поддержку с воздуха. Это поставило крест на операции. Бомбардировщики должны были уничтожить систему телефонной связи, мосты, железные дороги, чтобы помешать Кастро перебрасывать войска. 17 апреля 1961 года обученные ЦРУ кубинские мигранты высадились в Заливе свиней, чтобы свергнуть режим Фиделя Кастро, но операция ЦРУ провалилась. Армия и милиция Фиделя Кастро действовали быстро и умело. За 3 дня с повстанцами было покончено. 114 человек были убиты, 1100 взяли в плен. Неудачная акция сильно повредила репутации Джона Кеннеди. Леонид Млечин: Чтобы сбить накал критики, президент отправил в отставку и директора ЦРУ Аллена Даллеса, и его заместителя по оперативной работе Ричарда Биссела. Голос за кадром: Советские руководители провал в Заливе свиней восприняли как признак нерешительности молодого президента. Джон Кеннеди сильно переживал. Оставшись вдвоем с женой, не выдержал и расплакался. Корил себя за то, что слушал других, а не себя. Но его поразили результаты опроса общественного мнения. Его поддерживали 83% американцев. Он рассмеялся: «Чем хуже у меня получается, тем я популярнее». Президент извлек уроки. В Белом доме осознали, что ЦРУ запросто может втянуть администрацию в любую неприятность. Кеннеди сократил бюджет ЦРУ, уменьшил аппарат директората операций и передал полувоенные операции в введение Министерства обороны. После неудачной высадки в Заливе свиней Кеннеди обсуждал вопросы национальной безопасности более серьезно. Скептически относился к рекомендациям экспертов и задавал достаточно вопросов, чтобы хорошенько уяснить себе существо дела. Леонид Млечин: Но братьям Кеннеди понравился мир тайных операций. Младший из братьев Роберт Кеннеди влюбился в ЦРУ, а старший Джон Кеннеди говорил: «Мне нужна первоклассная информация». И они решили сами крутить эту мельницу. Братья Кеннеди не ценили сдержанность – главное наследство Дуайта Эйзенхауэра. А при нем Америка не вела никаких войн. Напротив, считали Эйзенхауэра стариком, который не понимал ни силу Америки, ни ее способности изменить мир. А вот это они и вознамерились сделать.