Леонид Млечин: Лосле Первой мировой войны бушевала не только Россия, а едва не вся Европа: революция за революцией. Если бы коммунисты взяли власть и в Германии, то красная Москва и красный Берлин бы объединились. И кто в разрушенной и обескровленной войной Европе мог им противостоять? Вся Европа стала бы коммунистической. Владимир Ильич Ленин поставил задачу: «Наше дело – есть дело всемирной пролетарской революции, дело создания всемирной Советской республики». Большевики, которые взяли власть в октябре 1917 года, жили в ожидании мировой революции, считали, что построение социализма возможно только одновременно со всей Европой. И союзники большевиков – левые эсеры – исходили из того, что без поддержки мировой революции в России подлинный социализм не построить. В Москве не только ждали, но и торопили мировую революцию. Прежде всего рассчитывали на победу коммунистов Германии. Сталин говорил на заседании политбюро 21 августа 1923 года: «Либо революция в Германии провалится и побьют нас, либо революция удастся, всё пойдет хорошо, и наше положение будет обеспечено. Другого выбора нет». Что же помешало? Убийство вождя немецких коммунистов Карла Либкнехта? КАРЛ ЛИБКНЕХТ И МИРОВАЯ РЕВОЛЮЦИЯ Леонид Млечин: Левых приводит к власти тяжёлая жизнь. Когда Первая мировая война подошла к концу, Германия и Австро-Венгрия восстали под красным знаменем, намереваясь последовать примеру России и свергнуть империалистические правительства. Финские красногвардейцы сообщали в Петроград: «Буржуазное правительство свергнуто революционным движением рабочего класса!». Казалось, мировая революция шагает по Европе. 9 ноября 1918 года победила революция в Германии, начавшаяся с восстания матросов в портовом городе Киль. К массовым демонстрациям присоединились солдаты кайзеровской армии. Утром имперский канцлер принц Макс Баденский обнародовал сообщение об отречении от трона кайзера Вильгельма II, в час дня объявил и о своей отставке. «День, которого Маркс и его друг Энгельс страстно ждали всю свою жизнь, – писал современник, – наступил. В столицу империи боевым строем вступает революция. Твёрдой, ритмической поступью рабочие батальоны из Шпандау и пролетарских окраин на севере и востоке Берлина движутся к центру города, твердыне императорской власти. За ними десятки тысяч. Они идут и идут». Рабочие пришли к Рейхстагу с требованием немедленного мира. С балкона к ним обратились лидеры социал-демократов Филипп Шейдеман и Фридрих Эберт, которые обещали немедленно выйти из войны и провозгласили Германскую республику. Берлинский совет рабочих и крестьянских депутатов передал власть Временному правительству, главой которого стал лидер германских социал-демократов Фридрих Эберт. А руководитель коммунистического Союза Спартака Карл Либкнехт провозгласил создание социалистической республики. Левые провозгласили Баварскую Советскую Республику и принялись создавать Красную армию по российскому образцу. В Венгрии создалось коммунистическое правительство, в Австрии пытались взять власть коммунисты, и французы громко бунтовали и строили грандиозные социальные планы. Французы исторически тяготеют к левизне: Великая французская революция, революция 1848 года, Парижская коммуна. Левые настроения распространились и в Англии. 200 тысяч британских солдат в разгар войны не посылали на фронт, где они были так нужны, а держали дома на случай мятежа, который мог перерасти в революцию. 2 марта 1919 года в Москве представители различных компартий учредили Коммунистический интернационал – объединение коммунистов, которые поклялись совершить мировую революцию и установить повсюду советскую власть. Попытка построить коммунизм в России уже обернулась голодом, поэтому глава советского правительства Ленин распорядился обеспечить борцов за мировую революцию всем необходимым: «Поручить Наркомату продовольствия устроить особую лавку (склад) для продажи продуктов (и других вещей) иностранцам и коминтерновским приезжим. В лавке покупать смогут лишь по личным заборным книжкам только приезжие из-за границы, имеющие особые личные удостоверения». В марте 1919 года прошло первое заседание исполкома Коминтерна, его возглавил член политбюро и хозяин Петрограда Григорий Евсеевич Зиновьев. Годы эмиграции он провёл вместе с Владимиром Ильичом Лениным и Надеждой Константиновной Крупской, более близкого человека у них не было. Партия большевиков считалась всего лишь одной из секций Коминтерна. Таким образом, Зиновьев формально оказался руководителем всего мирового коммунистического движения, которое просило помощи у Москвы. Ян Антонович Берзин – секретарь Исполнительного комитета Коммунистического интернационала – 28 августа 1919 года писал Зиновьеву: «Переговорив с Владимиром Ильичом, мы пришли к заключению, что 5 миллионов мало, что нужно увеличить отправляемую сумму до 20 миллионов франков (приблизительно – 1 миллион фунтов стерлингов). Скажем, половину нужно сохранить как запасной фонд, остальные – немедленно распределить между коммунистическими и левосоциалистическими группами Западной Европы и Америки, причём спартаковцам нужно дать сразу же крупную сумму, несколько миллионов – они давно просят». ШТАБ НЕ СПРАВИЛСЯ Леонид Млечин: В Москве мечтали о соединении русской и немецкой революций. Две крупнейшие континентальные державы определили бы судьбу всего континента. Вдохновлённый этой перспективой, Сталин написал открытое письмо главному редактору газеты коммунистов «Роте фане» Августу Талгеймеру. «Грядущая революция в Германии, – писал Сталин, – является самым важным мировым событием наших дней. Победа революции в Германии будет иметь для пролетариата Европы и Америки более существенное значение, чем победа русскойреволюции6 лет назад. Победа германского пролетариата, несомненно, переместит центр мировой революции из Москвы в Берлин». Но в Европе одна революция за другой были подавлены. В 1943 году Коминтерн распустили. Считается, что Сталин во время войны, разочаровавшись в идее интернационализма, сделал ставку на русскую патриотическую идею. Но из дневников генсека исполкома Коминтерна болгарского революционера Георгия Димитрова следует, что Сталин задумал это ещё до войны. Мировая революция не получалась, Коминтерн – штаб мировой революции – со своей задачей не справился и стал мешать. Исполком Коминтерна со временем превратился в Министерство по делам компартии с колоссальным документооборотом. В бывшем Центральном партийном архиве я пролистал десятки толстенных папок секретариата Коминтерна. Что там было? В основном – оценка обстановки на местах, просьбы принять партийных активистов на учёбу в Москве и, конечно же, просьбы помочь материально. А после Второй мировой Европа вновь голосовала за левые партии. В Англии победили лейбористы с социалистической программой, обещанием централизованной экономики и госконтролем. Во Франции численность коммунистической партии достигла в конце 1945 года девятисот тысяч человек, в Италии – больше полутора миллионов. Это были крупнейшие партии в своих странах, завоевавшие репутацию своим сопротивлением оккупантам. В конце ноября 1947 года лидер компартии Пальмиро Тольятти призвал свергнуть реакционное правительство. Казалось, ещё немного и начнётся революция. Вождь французских коммунистов Морис Торез на пресс-конференции в 1951 году обещал, что Красная армия «в один прекрасный день вступит на Елисейские Поля как армия освобождения». Соединённые Штаты приложили тогда огромные усилия, чтобы приглушить красную волну в Европе. Сталин же по-своему до конца жизни верил в победу мировой революции с помощью Советского Союза. Многие удивлялись, почему на склоне лет вождь заинтересовался языкознанием. «Не зря Сталин занялся вопросами языкознания, – объяснял его ближайший соратник Вячеслав Михайлович Молотов. – Он считал, что, когда победит мировая коммунистическая система, а он все дела к этому вёл, главным языком межнационального общения станет язык Пушкина и Ленина». На американцев гнетущее впечатление произвела победа китайских коммунистов. Страх витал в столице Соединённых Штатов, говорили, что коммунисты вот-вот захватят и Америку. Мао Цзэдун уверенно говорил о том, что во имя мировой революции не надо бояться ни атомной бомбы, ни ракетного оружия, социалистические страны всё равно победят. «Давайте прикинем, сколько людей может погибнуть, если разразится война, – рассуждал с трибуны Мао. – Погибнуть может одна треть или даже чуть больше, может, половина. Я бы сказал, даже принимая худший вариант: пусть половина погибнет, а половина останется в живых, но империализм будет стёрт с лица земли, и весь мир станет социалистическим». У себя дома на съезде партии 7 мая 1958 года Мао повторил: «Не раздувайте страхи насчёт мировой войны. Самое большее – умрёт сколько-то народу. Сгинет половина населения – такое уже происходило несколько раз в китайской истории. Это даже хорошо, если исчезнет половина населения, неплохо, даже если исчезнет одна треть». От слов Мао Цзэдуна содрогнулись даже испытанные товарищи по коммунистическому движению. В Кремле руководитель итальянских коммунистов Пальмиро Тольятти встретил Мао Цзэдуна и растерянно спросил: «Что же от Италии-то останется после такой войны?». На что Мао Цзэдун высокомерно ответил: «А кто сказал, что Италия вообще должна сохраниться? Останется 300 миллионов китайцев. Этого вполне достаточно для мировой революции». Возникло понятие «Страны социалистической ориентации». Москва помогала всем, кто обещал построить социализм, то есть приближала мировую революцию. Первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущёв вспоминал: «Мы хотели помочь перестроить албанское хозяйство на современном уровне, сделать из Албании как бы жемчужину, которая притягивала бы к ней мусульманский мир, особенно Ближний Восток и Африку, притягивала бы к коммунизму. Вот, собственно, каковы были наши намерения и какую политику мы там проводили». В благодарность за оружие и кредиты египетский президент Гамаль Абдель Насер пропагандировал социализм как закон справедливости, назвал свою партию Арабским социалистическим союзом, национализировал банки, страховые и торговые компании. Название правящей партии Ирака Баас удачно перевели на русский язык как «партия арабского социалистического возрождения». Это звучало вполне прогрессивно. Руководители обещали построить в стране арабский социализм и это даже записали в Конституции, принятой в сентябре 1968 года. В 70-е годы на политической карте мира страны социалистической ориентации закрашивались в красный цвет, и американцам становилось страшно. В Азии – Вьетнам и Камбоджа, на Ближнем Востоке – Сирия и Ирак, в Африке – Ангола и Мозамбик. В марте 79-го марксистский епископ Бишоп взял власть на карибском острове Гренада. В Никарагуа свергли режим военного диктатора Анастасио Самоса. И события в апреле 78-го года в Афганистане были восприняты как вожделенная революция, потому что офицеры, взявшие власть, говорили, что собираются строить в стране социализм по советскому образцу. Почему же левые не побеждали в Европе? Потом они сами признавались, что стали чертовски непривлекательны. Твердокаменные и воинственные, они раздражали обычную публику, они сами загнали себя в угол и оттуда брюзжали на весь белый свет. Они были в оппозиции, в оппозиции ко всему, им даже чувства юмора не хватало. Левые всерьёз рассуждали о том, что незачем разводить в городе цветы, надо все деньги тратить на строительство домов для трудящихся. Одна очень левая англичанка вспоминала, как её приятель решил, что улыбаться – это тоже привилегия правых, левых рано улыбаться. Дарить подарки на Рождество или покупать новую одежду казалось неприличным, пригласить девушку на танцы значило оскорбить её. Правда не все могли понять, почему желание сделать весь мир счастливее требует от них полного отказа от всех радостей жизни. Понемногу советский опыт перестал быть привлекательным для мирового коммунистического движения. Генеральный секретарь ЦК компартии Италии Энрико Берлингуэр выразился так: «Импульс Октябрьской революции иссяк». Однако братские компартии до самого конца советской власти тайно получали деньги от Москвы, поставившей перед собой цель добиться мировой революции. Прокуратура новой России обнаружила секретный депозит № 1 во Внешэкономбанке, там держали деньги так называемого Международного фонда помощи левым и рабочим партиям. В год через него проходило 20-25 миллионов долларов. Деньгами распоряжались: генеральный секретарь ЦК КПСС, секретарь ЦК по международным делам, заведующий Международным отделом ЦК. После августа 91-го большинство компартий благополучно скончалось. Но начиналось-то всё иначе. КТО ТАМ ШАГАЕТ ПРАВОЙ? ЛЕВОЙ! ЛЕВОЙ! Леонид Млечин: Начало XX века – время больших надежд. Социалисты, требовавшие радикального переустройства жизни, полагали, что они скоро окажутся у власти на благо всего человечества. Мой дедушка Владимир Михайлович Млечин взял в руки винтовку, когда ему было 16 лет. Осенью 1917 года он вступил в Красную гвардию. Он был из рабочей семьи, отец – плотник, неграмотный, жили тяжело. И он был абсолютно уверен, что он на стороне правого дела и сражается за социальную справедливость. Когда ему 18 исполнилось, вступил в Красную армию. Служил в 4-й армии, которую включили в состав Южного фронта. Его принял Михаил Васильевич Фрунзе, и под командованием Фрунзе мой дедушка осенью 1920 года брал Крым. И там, на фронте, он вступил в российскую коммунистическую партию большевиков. Идеи коммунизма вдохновляли в ту пору множество людей по всему миру. «Я вступил в коммунистическую партию, – вспоминал немецкий литературный критик Марсель Райх-Раницкий, – потому что я искал убежище, приют и нашёл его в этой всемирной общности единомышленников, в универсальной идеологии, обещавшей решить все мировые проблемы. Казалось, что уже виден край земли обетованной». Это было совершенно искренне. В дедушкиных записках для себя я нашёл слова, он писал: «Мы верили, как первые христиане. Никакие невзгоды не имели ни малейшего значения, потому что вот-вот должно было на Земле начаться царство социализма». Всё изменилось, когда началась коллективизация и раскулачивание, что стало уничтожением крестьянства. Мой дедушка в записках назвал раскулачивание катастрофой. Он писал: «Уж сколько лет прошло с 1929 года, а я могу забыть, как крестьянских детишек с нехитрым скарбом грузили на подводы и везли куда-то в грязь, в слякоть, в холод. Я не мог этого видеть, и я другими глазами посмотрел на происходящее и понял, что революционной целесообразностью прикрываются дела позорные и преступные». Но немногие могли это предвидеть. Карл Либкнехт, руководитель немецких коммунистов, сын Вильгельма Либкнехта – одного из основателей немецкой социал-демократии, крёстные отцы Карла – это Маркс и Энгельс, он тоже вступил в партию, стал депутатом. Ещё до Первой мировой социал-демократическая партия Германии образовала крупнейшую фракцию в Рейхстаге. С ним дружил будущий нарком иностранных дел советской России Георгий Васильевич Чичерин, для него Либкнехт стал идеалом революционера. Считается, что у него был роман с русской революционеркой Александрой Михайловной Коллонтай, которая в 1917 году станет министром в ленинском правительстве. Но такие, как он, составляли меньшинство. Александру Коллонтай возмущали бюрократизм немецкой социал-демократической партии, самомнение её руководителей. Она критиковала их выбор в пользу реформ и отказ от смелой революционности. Летом 1914 года в Германии ни одна сколько-нибудь влиятельная сила не возразила против начала Первой мировой. Депутаты Рейхстага от социал-демократической партии, которые ещё несколько дней назад устраивали антивоенные митинги, полностью поддержали кайзера и вместе с другими фракциями проголосовали за предоставление правительству военных кредитов. Имело значение то, что война началась с Россией, а царский режим в Европе устойчиво ассоциировался с подавлением рабочего движения. Слово предоставили представителю Социал-демократической партии, он с трибуны Рейхстага сказал: «Нам угрожает вражеское нашествие! Если победит царский деспотизм, то наша свободная страна лишится многого, если не всего, поэтому социал-демократы голосуют за выделение военных кредитов». Против войны протестовали немногие. Среди них Роза Люксембург – одна из видных деятелей социал-демократии. Последнее время её имя почти нигде не упоминается, но когда-то оно гремело, ею восхищались, ей подражали. Феликс Эдмундович Дзержинским писал: «Я в жизни своей лично любил только двух революционеров и вождей – Розу Люксембург и Владимира Ильича Ленина – никого больше». Протестовал против войны и Карл Либкнехт. Его коллеги-депутаты устроили скандал какого ещё не было. Либкнехта поносили как английского агента и требовали заткнуть ему рот. Карл Либкнехт был единственным немецким парламентарием, который публично осудил союзницу Германии Османскую империю за геноцид армян и жестокие действия в отношении других национальных меньшинств на территории нынешней Сирии и Ливана. Он был освобождён из тюрьмы 23 октября 1918 года, когда уже началась революция. Розу Люксембург выпустили 8 ноября. Они возглавили Союз Спартака – объединение крайне левых. И Либкнехт провозгласил создание социалистической республики. В Москве торжествовали, казалось, сбываются мечты на мировую революцию. Немецкие радикальные революционеры провели 30 декабря 1918 года съезд. 1 января 1919 года образовали коммунистическую партию Германии. 5 января по призыву коммунистической партии сотни тысяч берлинских рабочих вышли на улицы. Вечером они объявили социал-демократическое правительство низложенным. Красную армию должен был возглавить Карл Либкнехт. Правительство приняло решение подавить восстание. Войска под командованием военного министра Густава Носке 12 января пустили в ход артиллерию и овладели Берлином. Советы рабочих и солдатских депутатов не могли противостоять армии. По всему Берлину развесили плакаты с призывом: «Убейте Либкнехта!». Искали Розу Люксембург и Карла Либкнехта. ЕСЛИ БЫ КОММУНИСТЫ ПОБЕДИЛИ? Леонид Млечин: Вожди немецкой компартии были готовы сражаться и умереть за свои принципы. В название своей последней передовой статьи для партийной газеты Либкнехт вынес слова из письма Люксембург, написанного в тюремной камере: «Несмотря ни на что!». Вечером 15 января 1919 года их выследили и доставили в штаб гвардейской стрелковой дивизии. После короткого допроса им сказали, что отправят в тюрьму Моабит. Карла Либкнехта застрелили на улице, офицеры стреляли ему в спину. Тело сдали как неопознанный труп на станцию скорой помощи. Через несколько минут вывели Розу Люксембург. Солдат Отто Рунге ударил её прикладом. Потерявшую сознание женщину втащили в автомобиль и выстрелом в голову покончили с ней. Тело сбросили в канал. В официальном сообщении говорилось, что обоих пришлось застрелить «при попытке к бегству». Со временем это станет популярной формулой. Когда весть об убийстве Карла Либкнехта и Розы Люксембург пришла в Россию, на заседании Петроградского совета прощальное слово произнёс нарком по военным и морским делам Лев Давыдович Троцкий. «Восстание германского пролетариата ещё впереди, – говорил он. – Это была могучая рекогносцировка, глубокая разведка в лагерь противника. Несчастье в том, что в разведке пали два лучших военачальника. Это жестокий урон, но это не поражение». В реальности смерть двух пламенных политиков была тяжёлым ударом для только что созданной компартии Германии и концом восстания. Как выразился один знаменитый историк: «Это была первая удача нацистов». Карла Либкнехта и Розу Люксембург похоронили на берлинском кладбище, установили памятник. В 1935 году нацисты разорили могилы, а их останки бесследно исчезли. В 1962 году в Федеративной Республике пытались возбудить уголовное дело. И тогда руководивший убийством Либкнехта и Люксембург бывший гауптман кайзеровской армией Вальдемар Пабст заявил: «Немецкие идиоты должны были благодарить нас, стоя на коленях, ставить нам памятники и называть в честь нас улицы и площади. Мы спасли страну». Бюллетень правительства Федеративной Республики назвал ликвидацию двух коммунистов «законной казнью». Вдова Карла Либкнехта, она жила в Восточной Германии, пыталась возбудить в прокуратуре Бонна, который был тогда столицей Федеративной Республики, уголовное дело против Федерального ведомства печати за прославление убийства, но безуспешно. Уже после убийства Карла Либкнехта компартия Германии обзавелась собственным военным аппаратом. Среди коммунистов было немало вчерашних солдат. Создали Союз красных фронтовиков – прообраз будущей революционной армии – и другие боевые организации, которые охраняли партийные объекты и митинги. Если бы коммунисты сразу позаботились о своих лидерах, то Карл Либкнехт, вполне возможно, стал бы главой социалистической Германии и объединился бы с красной Москвой, и тогда вся Европа стала бы крайне левой. И что бы тогда помешало созданию Всеевропейского Союза Социалистических Республик? Другой вопрос, что бы из этого вышло? Одно можно сказать точно: Второй мировой войны удалось бы избежать, у нацистов не было бы ни единого шанса.