Леонид Млечин: Контрреволюция шагает по Европе. Контрреволюция новых крайне правых, новых националистов. Эта контрреволюция напоминает революцию левой молодежи ровно полвека назад. Парижские студенты в мае 1968 года сооружали баррикады, но не хватались за оружие и ни в кого не стреляли. Они предлагали остановиться и задуматься. И добились своей цели. Им не только разрешили слушать любую музыку, носить длинные прически и одеваться так, как кому заблагорассудится. Европа стала свободнее и комфортнее. Социально-экономическое устройство осталось прежним. Но изменился химический состав атмосферы, в котором живет общество. Это была революция духа. Ломая стену молчания, лжи и ханжества, взбунтовавшаяся молодежь помогла осознать ценность и достоинство человеческой жизни. Как и тогда молодые люди, сегодня новые национал-популисты намерены не только побеждать на выборах, завоевывать места в парламентах, становиться министрами, премьерами и президентами, а и изменить образ жизни и мысли сограждан и пересмотреть все, чего достигла Европа после революции 1968 года. Голос за кадром: Ключевой лозунг 1968 года - "равенство". Те, кто лишен богатства и власти, должны обрести те же права, что и сильные мира сего. А новые националисты, восставшие в XXI веке, отстаивают обратный принцип. Формальное равенство не отменяет того очевидного факта, что коренные народы имеют большие права, чем приезжие. Революционеры 1968-го отстаивали права меньшинств – этнических, религиозных, сексуальных. Популярный тогда лозунг - "Мы все - меньшинства". А сегодня националисты сражаются за права большинства. В 1968-ом речь шла о признании собственных грехов и извлечений уроков из трагического прошлого. Вот почему канцлер Западной Германии Вилли Брандт опустился на колени перед памятником жертвам Варшавского гетто. Сегодня лидеры националистов заняты приукрашиванием истории. Националистические партии жаждут власти, чтобы изменить прошлое, сделать его славным и героическим. Развитие экономики, системы социального обеспечения, налоги и пенсии – это их мало волнует. Главное – правильное восприятие прошлого и воспитание детей. Они должны восхищаться своей историей. Споры о мигрантах, заполонивших Европу – лишь вожделенный повод, для того чтобы определить, кто имеет право здесь жить. 60 000 молодых поляков триумфально прошли по Варшаве. Чего требовали участники марша? Сохранить чистоту крови и белую Европу. Эти идеи безумно симпатичны множеству людей, которые уверены в том, что они от природы лучше других. Вообще говоря, это напоминает лозунги фашистов, которые призывали не смешивать свою кровь с неполноценными расами. Но министр внутренних дел Польши, совершенно счастливый, назвал марш "прекрасным событием", государственное телевидение - "великим шествием патриотов". Протестовали в Варшаве против политики Европейского Союза, который пытается лишить страну суверенитета, засылая мигрантов-мусульман. Они насилуют польских женщин и привозят с собой неизлечимую заразу. В XVII веке польский король Ян Собеский сокрушил турецкие войска в битве за Вену, остановил продвижение Османской империи и спас христианскую Европу от исламского мира. Теперь глава правящей партии Ярослав Качиньский гордо говорит: "Историческая миссия современной Польши – спасти больную Европу от самой себя". Леонид Млечин: Участники Варшавского марша собирались у стати Романа Дмовского, лидера предвоенной Националистической и антисемитской партии. Дмовский был министром и идеологом злобного польского национализма. Голос за кадром: Он писал: "С расовой точки зрения поляки отличаются от русских. Евреи не могут быть частью польского общества, и нам надо избавиться от евреев. И вообще этнические меньшинства опасны". Дмовский даже создателя независимой Польши маршала Юзефа Пилсудского считал ставленником евреев. Его наследники и организовали марш в Варшаве, который показал, как сильна в стране ксенофобия, национализм, ненависть к чужим. Леонид Млечин: Только что в Польше принят уникальный закон, который, угрожая тюремным сроком, определяет, что можно говорить о прошлом, а что нельзя. Закон позволяет наказывать тех, кто обвинит поляков в пособничестве нацистам в годы Второй мировой войны, назовет соучастниками уничтожения евреев. Голос за кадром: Поляки мужественно сражались с немцами осенью 1939 года. Когда другие хотели дружить с Адольфом Гитлером, помогали ему и поздравляли со взятием Варшавы. В отличие от других оккупированных стран, не появилось польское коллаборационистское правительство, которое бы сотрудничало с немцами. Многие поляки уходили в сопротивление и партизанили. Но невозможно забыть и другое. В Польше в довоенное, военное и послевоенное время полыхал злобный антисемитизм. Не по этой ли причине практически все лагеря уничтожения, начиная с Аушвица (Освенцима) были устроены на территории Польши? Нацисты знали, что поляки возражать не станут. Нацисты решили покончить с еврейским народом именно на польской территории. Сюда свозили евреев со всей Европы. Сотни тысяч людей жили рядом с лагерями смерти. Они шли пешком на работу, вдыхая запах горящего человеческого мяса. Когда они смотрели в ту сторону, то видели нескончаемые клубы дыма, подымавшиеся в небеса. Дома их соседей опустели. Исчезли люди, которые жили рядом с ними. Они стояли и смотрели, как избивали евреев, как их штыками загоняли в вагоны, везли за сотни километров без воды и пищи, видели, как их заставляли полумертвых бежать в газовые камеры. Леонид Млечин: Что чувствовали эти свидетели террора? За малым исключением, они оставались равнодушными к происходившему, или даже были благодарны эсэсовцам. "Евреи сами во всем виноваты. Разве они не были богатыми? Разве они не контролировали весь капитал? Разве ни они не эксплуатировали нас?". Даже верующие, набожные люди увидели в нацистах инструмент, избавивший мир от народа, распявшего Христа. Вполголоса говорили друг друга: "После войны поставим памятник Адольфу за то, что он избавил нас от этих". Голос за кадром: В июле 1941 года в деревне Едвабне в Белостокской области поляки по собственной инициативе (без немцев) убили несколько сот евреев, сожгли заживо в овине. В 2001 году тогдашний президент Польши Александр Квасьневский извинился перед еврейским народом за это преступление. Если бы он сказал это сейчас, то по новому закону, принятому в Польше, его бы могли посадить. Леонид Млечин: Польша – не единственная страна, пытающаяся улучшить свою историю, из которой вычеркиваются самые мрачные страницы, связанные с эпохой нацизма. Немыслимо осознать, что твои родители, бабушки, дедушки, прабабушки и прадедушки могли соучаствовать в чем-то отвратительном. Историю хочется сделать более приятной. Знакомые и понятные нам мотивы. В Восточной Европе это привычное дело. При коммунистах историю переписывали постоянно. История десятилетиями определяла идеологию. Ныне пересмотр истории – это результат и следствие подъема национализма. И выплеснулась прежде скрываемая ненависть к меньшинствам. Голос за кадром: "Авторы закона хотят показать избирателям, что Польша поднимается с колен", - говорит Адам Михник, один из виднейших в прошлом деятелей "Солидарности", депутат сейма, самый известный польский публицист и редактор "Газеты Выборчей". "Но все это невероятно подстегнуло ненависть к евреям, какой я не припомню с 1968 года". После Второй мировой, когда немцев уже изгнали, поляки устраивали еврейские погромы по собственной инициативе. И польские евреи, уцелевшие в нацистских концлагерях, не смогли вернуться в родные места. В послевоенной Польше осталось совсем немного евреев, но и они раздражали. После 6-дневной войны 1967 года, когда Израиль разгромил арабские армии, польское руководство во главе с первым секретарем ЦК ПОРП Владиславом Гомулкой под предлогом борьбы с сионизмом выдавило из страны всех евреев – примерно 13000 человек. А ненависть осталась. В Польше существует антисемитизм без евреев. Леонид Млечин: Широкое распространение по всему европейскому континенту ультраправых настроений и пугающее количество людей, готовых голосовать за эти идеи – новая угроза. Два десятилетия назад началось возрождение неонацизма в виде скинхедов. Ныне маргинальное течение становится мейнстримом, как выражаются политики. Растущая популярность консервативно-националистических и праворадикальных партий заставляет и политиков других направлений сдвигаться в эту сторону. Меняется уже в целом политический пейзаж. Это движение вправо меняет духовный климат. Голос за кадром: Лагерь антисемитов и ксенофобов укрепился за счет видных политиков, которые требуют закрыть границы и выкинуть из страны чужих. За лидера "Национального фронта" Марин Ле Пен на президентских выборах проголосовала треть французов – вдвое больше, чем за ее отца 15 лет назад. "Национальный фронт" прежде вызывал презрение и насмешки: "Партия растерянных и озлобленных". Теперь фронту отдают свой голос люди, которые прежде постеснялись бы это делать. Заботясь о своей репутации, Марин Ле Пен взяла заместителем человека с нетрадиционной сексуальной ориентации. Но в ее партия мода на бритые затылки и нацистские татуировки. Французы голосуют за "Национальный фронт", даже понимая, что он не победит. Другие партии, видя популярность этих лозунгов, их перенимают. Растущая популярность ультраправых заставляет и политиков других направлений сдвигаться в этом направлении, меняется в целом политический пейзаж. Новые националисты на словах отвергают методы фашистов, но разделяют многие их идеи. Они набирают сторонников, обещая избавить европейцев от пугающей их волны мигрантов, носителей чужой культуры, религии, традиций. Звучат откровенно фашистские лозунги, еще недавно немыслимые на европейском пространстве, расцветает национализм крови и почвы. Политики вслух говорят: "Чужие дети не сохранят нашу цивилизацию". Леонид Млечин: Год назад вообще казалось, что с либерально-демократическими идеями покончено. Один из лидеров французского "Национального фронта" торжествовал: "Их мир рушится, наш создается!". Ультраправые популисты были уверены, что вот-вот похоронят всю эту мерзость – либерализм, мультикультурализм и глобализм. А вот и не угадали. Националисты проиграли на выборах в Нидерландах. Правые популисты дважды потерпели поражение во Франции. Как выразился один европейский политик, "благодаря избранию президентом Эмманюэля Макрона волки остались за дверью". Результаты выборов в Англии и во Франции остановили популистскую волну. Голос за кадром: В ноябре 2017 года жители Словакии выбирали глав регионов и депутатов местных парламентов. Президент страны Андрей Киска призвал сограждан воспользоваться своим правом голоса, чтобы современные фашисты не получили голоса и места. И лидер ультранационалистической партии Мариан Котлеба потерял пост главы Банска-Бистрицкого края, самого крупного региона страны. Леонид Млечин: Но это скорее лишь передышка, о чем свидетельствуют выборы в Австрии, где ультраправая "Партия свободы" с неонацистскими корнями прибавила вес в парламенте. Лидер партии Хайнц-Кристиан Штрахе в юности состоял в боевых неонацистских организациях, что не помешало ему в новом правительстве занять пост вице-канцлера. А победившая на выборах "Партия Центра" переняла многие лозунги ультраправых. Голос за кадром: Когда канцлер ФРГ Ангела Меркель призвала немцев принять попавших в беду иностранцев и помочь им, возмутились прежде всего сельские жители: "А что она делает для нас? О нас забыли? Нам пренебрегают". Деревня в кризисе. Молодые люди сидят без работы. Вокруг столицы пустеющие сельские районы, где закрываются супермаркеты и отменяют автобусные маршруты. Именно сельские районы требовали выхода Британии из Европейского Союза. "Национальный фронт" поддерживают французские деревни. Сельская Европа ополчилась на политическую элиту и вообще на всех, кто преуспел. Модернизация идет мучительно. Общество раскалывается. Одна часть перенимает и осваивает новое, другая, не в силах пережить распад привычной жизни, пытается изолировать себя от идущих перемен, остановить их, законсервировать ситуацию. Отставшие от стремительно уходящей вперед политической элиты здорово обижены. Многие уверены, что высшая власть захвачена невидимыми силами, угнетающими простой народ. Неважно, кто формально сидит в правительстве – все это служащие одних и тех же тайных сил. Многие политики охотно такие настроения разжигают. Верят ли во все это сами? Во всяком случае, умелые играют на этих чувствах и настроениях. Племянница лидер "Национального фронта" Марион Марешаль-Ле Пен, несмотря на юный возраст, охваченная паранойей и ксенофобией, говорит: "Франция утратила свою свободу. После 1500 существования мы должны сражаться за независимость". В Венгрии правительство открыло охоту на финансиста Джодрджа Сороса, по происхождению венгерского еврея, который обвиняется, ни много ни мало, уничтожить традиционные ценности и подорвать суверенитет Венгрии. Когда-то премьер-министр страны Виктор Орбан получил от Фонда Сороса стипендию, чтобы учиться в Оксфордском университете, а теперь называет знаменитого филантропа врагом государства. Британский премьер-министр Тереза Мей, представляющая Консервативную партию, тоже атакует космополитическую элиту: "Если ты считаешь себя гражданином мира, ты ничей гражданин". Ее слова – глобальное отступление от прежних идей британских консерваторов. Премьер-министр нарушила многие идеологические табу в надежде превратить недовольство избирателей в электоральный успех своей партии. Леонид Млечин: Прежний политический раскол на левых и правых в Европе исчез. Риторика новых прав в разных странах очень схожа. Они говорят о притеснении простых и честных работяг, выступают за традиционные ценности против массовой иммиграции и надгосударственных регулирующих институтов. Голос за кадром: Ультраправые позаимствовали у левых их риторику. Классовую борьбу, традиционное противостояние левых и правых сменило противостояние националистов и глобалистов. Во Франции регионы, которые 20 лет назад голосовали за коммунистов, отдают голоса "Национальному фронту". Марин Ле Пен обещает защитить рабочих, но только коренных французов – белых христиан. Общество жаждет излечения ран от растущего неравенства. Даже консерваторы учитывают мнения разгневанных избирателей. Происходит поворот чуть ли не коммунистическим лозунгам. Британский премьер-министр Тереза Мей говорит: "Власть правительства должна служить рабочим людям страны". Западноевропейские общества живут в культурно разнообразных обществах уже достаточно давно. Восточные европейцы не ожидали, что иностранцы поселятся рядом с ними. Бывшие граждане соцстран теперь могут ездить по всему миру. Это им нравится. А когда к ним приезжают и пытаются остаться, это вызывает глухую ненависть. Леонид Млечин: Националисты в Западной Европе хотят, чтобы национальное большинство определяло правила игры. А на Востоке мечтают об обществе без национальных меньшинств и заодно без политической оппозиции. Голос за кадром: Правый экстремизм существовал в социалистической ГДР. Только об этом умалчивали. "В антифашистском государстве не может быть нацистов". На Востоке Германии на территории бывшей ГДР расцвели ультраправые настроения. Выяснилось, что восточные немцы унаследовали от нацистов ненависть к полякам, а еще бывшие граждане социалистической ГДР ненавидят африканцев и вообще всех, кто выглядит иначе. Скинхеды, молодые отморозки, бесцельно кружат по улицам и ищут виноватых в их плохом настроении. Леонид Млечин: Бывшие граждане социалистического государства – избиратели правопопулистской партии "Альтернатива для Германии", которая осенью 2017 года сумела провести своих депутатов в Бундестаг. Лидеры этой партии впервые после 1945 года говорят о том, что немцы имеют право гордиться подвигами солдат Вермахта. Голос за кадром: Ненависть к чужим вспыхнула в Европе после терактов 11 сентября 2001 года, и особенно после того, как с Ближнего Востока хлынули беженцы. Ультраправые и националисты увидели в этом свой шанс и не упустили его. Внутри страны это принимает форму борьбы либералов и консерваторов, а внутри Европейского Союза это конфликт между Западом и Востоком, или, точнее, между двумя версиями национализма. Леонид Млечин: Западноевропейские националисты – наследники революции 1968 года. Они все-таки принимают важнейшие достижения той революции, которая изменила Запад за последние полвека. Скажем, право свободно выражать свое мнение и право быть другим. В Западной Европе активисты крайне правого движения запросто могут быть гомосексуалистами, и это никого не удивляет. В Восточной Европе националисты куда радикальнее. Откровеннее всех эти взгляды излагает премьер-министр Венгрии Виктор Орбан, который когда-то требовал, чтобы советские войска были выведены из страны. Голос за кадром: "Мы хотим сохранить" наш цвет кожи, наши традиции и нашу национальную культуру, - говорит Орбан. – Мы не хотим ни с кем смешиваться. Народ Венгрии не желает никаких мигрантов. Я считаю, что правительство не может противиться основополагающей воле народа. Речь идет о суверенитете и культурной идентичности страны. Мы должны сохранить за собой право решать, кто имеет право жить на территории Венгрии". На Западе националисты исходят из того, что недостаточно получить австрийский или германский паспорт, чтобы стать немцем или австрийцем: надо еще усвоить и принять доминирующую на этой территории культуру. На Востоке для националистов все проще: ты не станешь гражданином Венгрии, если ты не родился венгром. Принадлежность к большинству создает ощущение своего величия: "Только мы полноправные граждане страны. Меньшинства здесь гости. Мы голос нации. Оставшиеся в меньшинстве должны смириться. Безопасность большинства важнее прихоти меньшинства, а сильная нация важнее мультикультурности". Леонид Млечин: Подъем националистических настроений стал предвестием общего антидемократического поворота во внутренней политике Венгрии и Польши. Пугающий пример того, как авторитаризм возникает внутри формально демократической системы. Демократические институты, созданные для того, чтобы спасти граждан от всевластия начальства, перестают служить интересам граждан, хотя и сохраняется право голосовать. Голос за кадром: В 1990 году президент ФРГ Рихард фон Вайцзеккер прозорливо заметил: "Холодная война закончилась. Свобода и демократия скоро утвердятся во всех странах. Для народов Европы открывается новая глава их истории. Цель заключается в общеевропейском единении. Мы можем ее достичь. Мы можем и промахнуться. Перед нами альтернатива – объединить Европу или, согласно горестным историческим примерам, снова скатиться в болото национализма". После падения Берлинской стены и краха социалистических режимов восточные европейцы настойчиво стучались в двери Европейского Союза. Они хотели встроиться в успешно работающий экономический механизм, который обеспечивает стремительные темпы развития, высокие стандарты и завидный уровень жизни. Вступление в Европейский Союз гарантировало стремительное движение вперед. Казалось, эти страны быстро освободятся от тирании и присоединятся к клубу процветающих стран. Но все недооценили определяющую роль истории, культуры и ментальности. Восточноевропейские политики родились и выросли в однопартийных диктатурах, и это определяет их представления о жизни. Леонид Млечин: В Венгрии и Польше удивительным образом соединились католицизм и постсталинский патриотизм. Автократические вожди не только не верят в демократические принципы, но даже и не делают вида, что их ценят. Разве что когда приезжают в Брюссель за субсидиями и дотациями. Тот, кто использует пессимизм европейцев, их разочарование в действующих партиях и институтах, вычеркивает свое государство из общеевропейского пространства, загоняет страну в антиевропеизм, в изоляционизм. Особый путь, Зондервег – это ведь понятие из лексикона немецких нацистов. Невозможно не вспомнить, что немецкие национальные социалисты во главе с Адольфом Гитлером тоже выступали прежде всего в роли борцов против либерализма и демократии. Немцы тогда поверили в свое духовное превосходство над культурой лавочников в Англии и Америке. Можно было говорить, что немецкая душа несовместима с либерализмом и парламентской демократией, и страна должна идти особым путем. Закончилось это для Германии полной катастрофой. Голос за кадром: После Второй мировой войны в Европе столько лет торжественно провозглашали "никогда больше", но прошлое вернулось. Умберто Босси, лидер итальянской партии "Северная лига", человек с ксенофобскими взглядами, ненавидит всех чужаков и иностранцев. Его партия требует запретить африканцам, азиатам и арабам переселяться в Италию. Представитель партии, поклонник Бенито Муссолини и неофашист по взглядам, взялся претворять партийные лозунги в дела. Он открыл огонь по людям с темным цветом кожи и ранил шестерых африканцев. Европейцы, желая избежать новой войны, образовали Европейский Союз, согласившись на то, что важнейшие решения будут приниматься на наднациональном уровне на основе совместно разработанных правовых норм. Но глобализация и массовая иммиграция вызвали тоску по прежним национальным государствам. Ультраправые представляют себя спасителями традиционной Европы. Вновь кажется, что, только надежно отгородившись от чужих бед, можно зажить счастливо. Система, которая создалась после Второй мировой и которая должна предупреждать возникновение опасных ситуаций, не работает. Старый Свет возвращается на привычный путь экономического национализма, который в XX веке дважды приводил Европу к войнам.