Маршал Жуков. Один шаг до власти?

Леонид Млечин: Разговоры о неминуемом появлении «русского Бонапарта» не прекращаются вот уже столетие, внимание публики привлекал то одни, то другой жаждавший власти деятель бурной и кровавой эпохи, и по сей день многие уверены, что совершить военный переворот и взять власть собирался маршал Георгий Константинович Жуков будучи министром обороны, и что армия готова была его поддержать, и только в последний момент его остановил Хрущёв.

Голос за кадром: «Последние события выдвинули н первый план фигуру маршала Жукова, – записал в дневнике известный поэт, – в нем растет будущий диктатор России».

МАРШАЛ ЖУКОВ. ОДИН ШАГ ДО ВЛАСТИ?

Голос за кадром: «Члены президиума ЦК не раз высказывали мнение, что Жуков движется в направлении военного переворота, захвата им личной власти, – рассказывал сам Хрущёв, – ряд военных говорили о бонапартистских устремлениях Жукова, накопились факты, которые нельзя было игнорировать без опасения подвергнуть перевороту типа тех, которые совершаются в Латинской Америке. Мы вынуждены были пойти на отстранение Жукова от его постов. Мне это решение далось с трудом, но деваться было некуда».

Леонид Млечин: «В этом мире, – говаривал Наполеон, – есть только 2 возможности: или командовать или подчиняться». Георгий Константинович Жуков принадлежал к тем, кто с детства мечтает командовать другими, в нем было умение подчинять себе, он родился таким, такова его генетическая структура.

Голос за кадром: Жуков взлетел, как взлетали и другие отличившиеся начальники, Сталину претила обычная форма карьерного роста, понравившегося он сразу определял на высокий пост, а дальше как у кого. Георгий Константинович оказывался на всякой должности на месте, а многие другие лишались и должностей и жизни. Жуков не испытывал страха ни на поле боя, заваленном трупами, ни на кремлёвском паркете, натёртом до блеска, у него было мужество решимости, без которого немыслим военачальник-полководец и крепкие нервы.

Леонид Млечин: Маршал Жуков безостановочно продвигался вверх, не потому что ему кто-то ворожил, а потому что не продвигать его было невозможно, но вот другой вопрос: а политические амбиции у Жукова были? Что нам известно на сей счет?

Голос за кадром: Он принадлежал к когорте прирожденных военных, но собирался ли он носить форму до самой пенсии, пост военного министра – вершина карьеры или ступенька в восхождении на Олимп? Кем он сам видел себя в будущем? Иначе говоря, стоило ли товарищам по партии, коллегам по президиуму ЦК опасаться влиятельного и популярного военного министра, главного полководца Великой Отечественной?

Леонид Млечин: Человек самостоятельный, он мог помешать далеко идущим планам руководителей партии, его положение и авторитет позволяли ему претендовать на первые роли, конечно же, Хрущёв рассматривал его как вероятного политического соперника, жесткий характер маршала, его полнейшая самостоятельность пугали не только Хрущёва, но и Сталина.

НА ТОНКОЙ ВЕРЁВОЧКЕ

Леонид Млечин: После парада Победы в июне 45-го Жуков собрал у себя на даче близких ему генералов: счастливые военачальники пили за здоровье Георгия Константиновича, а разговоры на даче записывались и запись показали Сталину, он был страшно раздражен, ведь настоящим победителем он считал себя, а не Жукова.

Голос за кадром: Вождь иронически отзывался о маршале: «Вот все хвалят Жукова, а он этого не заслуживает, говорят, что Жуков на фронте перед какой-либо операцией поступал так: возьмет горсть земли, понюхает и потом говорит: «Можно, – мол, – начинать наступление». Или, наоборот: «Нельзя, – дескать, – проводить намеченную операцию».

В служебных документах Министерства государственной безопасности Жуков именовался так: «человек, претендующий на высокое положение». Вождю представили показания арестованных военачальников, из которых следовало, что маршал зазнался, политически неблагонадежен, враждебен к партии и Сталину.

«Я был арестован 24 января 1948 года в Ростове без предъявления ордера и доставлен в Москву во внутреннюю тюрьму МГБ, – вспоминал один из друзей Жукова генерал-лейтенант Телегин, – с меня содрали одежду, одели в рваное, вырвали золотые коронки вместе с зубами. Министр госбезопасности Абакумов обругал меня матом как врага Родины и партии и потребовал, чтобы я признался в своей преступной работе, оскорбляя и издеваясь, следователи и руководство МГБ требовали от меня показаний о заговоре, якобы возглавлявшимся Жуковым, дав понять, что он также арестован».

Жукова сняли с должности, лишили партийного звания, он писал Сталину: «Исключение из кандидатов в члены ЦК убило меня».

Леонид Млечин: Его боевых друзей брали одного за другим и выбивали из них показания на маршала. Когда сменился хозяин Лубянки, новый министр госбезопасности Игнатьев, принимая дела, спросил Сталина: «Что с ними делать?». По делу Жукова сидело около сотни генералов, он предложил: «Может быть, пропустить их через особое совещание и отправить в лагерь?». Вождь ответил: «Пусть еще посидят». Аресты среди окружения Жукова продолжались до самой смерти Сталина, и маршал осознавал, на какой тонкой ниточке он подвешен.

УБИТЬ ГЕНЕРАЛА!

Голос за кадром: «Сталин был невысокого мнения о способностях военных лиц в политике, – вспоминал Хрущёв, – его любимое слово «солдафон» означало тупость и ограниченность, такое мнение распространялось им не только на наших генералов, но и на генералов всех стран, включая де Голля».

Будущий президент Франции, молодой тогда Шарль де Голль, прибыл в Москву в декабре 1944 года, чтобы договориться о совместной борьбе против Германии. Сталин произвел на него пугающее впечатление.

Приученный жизнью полной заговоров скрывать подлинное выражение своего лица и свои душевные порывы, не поддаваться иллюзиям, жалости, искренности, приученный видеть в каждом человеке препятствие или опасность, он был весь недоверие и упрямство. Молчал Сталин или говорил, его глаза были опущены, и он непрестанно рисовал карандашом какие-то иероглифы.

Леонид Млечин: Между Жуковым и де Голлем было много общего: горделиво поднятая голова, самоуверенность, умение заставить других прислушаться к себе, оба вдохновляли соотечественников в трудные времена, обоих призывали на помощь, попав в беду, от обоих избавлялись, как только беда миновала.

Голос за кадром: Генерал де Голль возглавил временное правительство после освобождения Франции в 44-м, а в январе 46-го ушел в отставку, 12 лет он был вне политики, жил в поместье далеко от Парижа. В мае 1958 года его вновь призвали к власти, когда восстал Алжир – французская колония.

Французы не хотели расставаться с Алжиром: «Мы вложили туда слишком много денег, там живет миллион французов, мы не можем бросить их на произвол судьбы и вообще нельзя отдавать собственную территорию».

Но де Голль понял: алжирцы будут сражаться за свою свободу до бесконечности, а вот французы не могут до бесконечности умирать во имя империи, он обратился к французам и призвал дать Алжиру независимость.

Леонид Млечин: Шарль де Голль при всем цинизме профессионального политика дважды в своей жизни совершал поступки, изменившие судьбу его страны: в 40-м году, когда после капитуляции Франции заявил, что он продолжит сражаться против нацисткой Германии, и 20 лет спустя, когда дал независимость Алжиру. И если Франция и дальше бы пыталась сохранить за собой Алжир, сейчас выходцы из Северной Африки составляли бы больше половины населения страны, и чем дольше Алжир оставался бы частью Франции, тем больше Францию ненавидели бы сегодня исламисты.

Голос за кадром: Но тогда де Голля назвали предателем, офицеры, которые не хотели уходить из Алжира, подняли вооруженное восстание: они собирались высадить в Париже воздушный десант и установить военную диктатуру. Де Голль действовал жестко и уверенно, он ввёл чрезвычайное положение и подавил мятеж.

Ему пытались отомстить: 9 сентября 1961 года ночью в Париже мятежные офицеры попытались взорвать машину президента, но 10 килограммов пластической взрывчатки не взорвались. Через год новое покушение: 22 августа 1962 года машину де Голля обстреляли и опять, к счастью, никто не был даже ранен.

Леонид Млечин: Во Франции приняли новую Конституцию, и Шарль де Голль стал президентом с практически неограниченными полномочиями, его обвиняли в мании величия, а он хотел вернуть Франции утерянное ощущение собственной значимости, Франция понесла огромные потери в Первую мировую, фактически проиграла Вторую мировую, и французы очень плохо себя чувствовали: сколько разбитых вдребезги надежд. Шарль де Голль пытался компенсировать это агрессивно-величественной внешней политикой.

Голос за кадром: 13 февраля 1960 года на полигоне в Реггане в пустыне Сахара была испытана первая французская ядерная бомба, Шарль де Голль был невероятно доволен успешными испытаниями, рассказывают, что счастливый президент кричал: «Да здравствует Франция!».

Заполучив бомбу, Шарль де Голль исполнился уверенности в собственных силах: «Для нашей страны это единственное средство обеспечить такое положение, чтобы никто не мог попытаться уничтожить нас, не опасаясь погибнуть сам»

Леонид Млечин: Шарль де Голль остался в памяти сограждан великим государственным деятелем. Когда он ушел в мир иной, тогдашний глава государства обратился к согражданам по радио и телевидению: «Французы и француженки, умер генерал де Голль! Франция осиротела». Маршал Жуков не удостоился таких слов, генерала де Голля недавние боевые товарищи пытались уничтожить физически, маршала Жукова – политически.

РАКЕТЫ И СПУТНИК

Леонид Млечин: Когда Сталин умер, Георгия Константиновича немедленно вернули в Москву, не очень популярная и не очень уверенная в себе власть спешила опереться на его авторитет, он возглавил Министерство обороны. К сожалению, заслуги Жукова забыты, а он многое сделал для вооружённых сил.

Голос за кадром: Жуков неустанно модернизировал армию: создавал мобильные части, внедрял новую технику, наращивал воздушно-десантные войска, требовал изучать современную военную технику и передовую военную теорию, высшим офицерам объяснял, что надо серьёзное внимание уделять буржуазной военной науке, потому что армии империалистов, хотя они имеют другую классовую основу, используют то же вооружение, что и Советский Союз.

Осенью 1953 года 7 военачальников обратились в ЦК, они предупреждали, что США скоро развернут баллистические ракеты и нужно создавать противоракеты, Жуков их поддержал. 28 октября Совет министров СССР издал распоряжение «О возможности создания средств противоракетной обороны». На следующий год началось развертывание системы обороны Москвы от ракетного оружия.

При этом Жуков с Хрущёвым отказались от военно-морских баз в Китае, в Порт-Артуре и Дальнем, кто-то считает это ошибкой, но несложно представить себе, что творилось бы вокруг советских баз, когда отношения с Китаем стали враждебными, и бушевала культурная революция, схватка за базы могла привести к настоящей войне.

1 декабря 1956 года к 60-летию Жуков получил четвертую золотую звезду Героя Советского Союза. Летом 1957 года маршал спас Хрущёва, когда старая гвардия, Молотов, Маленков, Каганович и другие, попытались снять его с поста первого секретаря ЦК. Твердый голос министра обороны и мощь стоявшей за ним армии были лучшей поддержкой Хрущёву. Маршала сразу же избрали членом президиума ЦК, до власти один шаг, но этот шаг не будет уже сделан, взлёт маршала многих напугал.

4 октября 1957 года в Советском Союзе запустили первый искусственный спутник Земли, спутник вывела в космос межконтинентальная баллистическая ракета Р-7, разработанная конструкторским бюро Королёва он взлетела с Байконура. Именно Жуков доказал необходимость строительства главного испытательного полигона, он прислушался к мнению Королёва.

«Полигон должен быть максимально близок к экватору, чтобы эффективно использовать скорость вращения Земли».

Поэтому и построили космодром в тяжелейших условиях пустыни, где не было ни населения, ни дорог, ни коммуникаций, ни электроэнергии. В январе 1957 года Жуков добился принятия решения и о создании будущего космодрома «Плесецк», тогда это была боевая стартовая позиция объект «Ангара», там развернули первое ракетное соединение.

Когда запустили спутник, не только астрономы любители, но и просто многие люди во всем мире смотрели в небо и искали его глазами. Казавшимся фантастическим событие изменило представление мира о нашей стране – это был триумф советской науки, лавры достались всем кроме Жукова, сыгравшего ключевую роль в создании ракетной техники. Через 3 недели он перестал быть министром обороны.

ГЕНЕРАЛЫ В ПОЛИТИКЕ

Леонид Млечин: Дочери Жукова рассказывали, что маршалу звонили домой, уговаривали взять власть, навести в стране порядок, а разговоры-то прослушивались. Так что же, эти звонки – сознательная провокация? Желание проверить, как он отреагирует на такие разговоры? Маршала окружала аура властности и непобедимости, его облик и манеры свидетельствовали об апломбе и надменной победительности, рождаемой полной уверенностью в своей правоте, он наслаждался правом повелевать и приказывать, отчего же он не мог восприниматься как вождь, под знамёна которого спешат построиться молодые честолюбцы, чувствующие будущего победителя. Принято считать, что политических амбиций у маршала не было, и он не собирался возглавить страну.

Голос за кадром: «А, собственно говоря, почему у Жукова в глубине души не могло быть желания стать главой государства? – рассуждал хорошо его знавший писатель Константин Симонов, – Эйзенхауэр стал президентом США, а Жуков с полным основанием мог считать, что воевал лучше Эйзенхауэра и слава у него в своей стране была побольше».

Американский генерал Дуайт Эйзенхауэр стал главнокомандующим объединенными войсками союзников, которые открыли второй фронт в Западной Европе и вошел в историю, его восторженно встречали, когда он вернулся домой с победой. Жуков и Эйзенхауэр были похожи: оба – венные люди до мозга костей, оба – прямые до категоричности, оба – упрямо бескомпромиссные, оба – властные.

Леонид Млечин: Эйзенхауэра, как бывшего генерала, американские политики побаивались, хотя он любил говорить о себе: «Я крестьянский сын из Канзаса, – или, – я простой солдат». И каким же политиком оказался генерал?

Голос за кадром: За 8 лет президентства Эйзенхауэра в мир происходило множество кризисов, но ни один американский солдат не убит. Как человек военный, он редко паниковал, сохранял хладнокровие, он знал, как просто начать войну, но едва прозвучит первый выстрел, как события выходят из-под контроля, поэтому президент Эйзенхауэр не раз предупреждал министра обороны: «Доведите до сведения всех командиров: ни одного выстрела без моего приказа!».

Его пугали докладами о том, что советская экономика растет с невиданной скоростью, что советские ракетные технологии превосходят американские, настойчиво предлагали резко увеличить американский военный бюджет.

Эйзенхауэр отказался разрушать экономику неоправданными военными тратами, зато удвоил расходы на образование, благодаря чему со временем появился интернет. При Эйзенхауэре американская экономика процветала: в середине 50-х годов две трети американских семей обзавелись автомобилями, в 3 домах из 4 провели телефон, и американцы быстро раскупали телевизоры.

Леонид Млечин: Генерал Дуайт Эйзенхауэр подарил Америке 8 лет мира и процветания, так что полководцы вполне могут быть успешными президентами, но маршалу Жукову шанс проявить себя в политике не представился.

ОХОТА НА КРУПНУЮ ДИЧЬ

Леонид Млечин: Никита Сергеевич Хрущёв подчеркнуто демонстрировал свою дружбу с прославленным маршалом, никуда его от себя н отпускал, даже отдыхали они вместе, Жукову и в голову не приходило, что против него организован настоящий заговор.

Голос за кадром: «А Жуков раздражал Хрущёва, – рассказывал его зять – главный редактор газеты «Известия» Алексей Аджубей, – или, если сказать прямо: сильный человек с гипертрофированным самомнением внушал страх». Устранив основных политических соперников, Хрущёв опасался одного лишь Георгия Константиновича, думал: «А ну как маршал с его жестким характером и всенародной славой в какой-то момент захочет сам возглавить партию государство». Хрущёв не стал ждать, когда это произойдет.

4 октября 1957 года в день, когда запустили первый спутник, министр обороны вылетел в Севастополь, а оттуда на крейсере «Куйбышев» отправился с визитом в Югославию и Албанию, а Хрущёв, тепло попрощавшись с Жуковым, выехал в Киевский военный округ на учения, разговаривал с генералами, прощупывал настроения в войсках.

«Вы думаете я там охотился на оленей? – скажет потом Хрущёв на пленуме ЦК. – У меня там была политическая охота на крупную дичь».

Пока маршал находился за границей, президиум ЦК принял «антижуковское» постановление «Об улучшении партийной политической работы в советской армии и на флоте». В войсках проводили партийные собрания и, невиданное дело, резко критиковали министра обороны.

Жуков об этом не подозревал, а ведь ему доложили, что связь с Москвой внезапно прервалась, опытный человек мог бы сообразить, что это означает, министр обороны даже не понял, что он противопоставил себя всей партийной власти, уж очень он был уверен в себе, а они давно сговорились убрать его с политической арены.

Хрущёв, конечно же, рассматривал Жукова как вероятного политического соперника: жесткий характер маршала, его полнейшая самоуверенность пугали Никиту Сергеевича, но дело не только в личном противостоянии Хрущёва и Жукова.

Леонид Млечин: Министр обороны имел собственное представление о том, как нужно строить современную армию, неграмотные в военном деле партийные руководители ему мешали, партийные секретари удивлялись Жукову, они ему говорили: «Неужели ты не понимаешь, что армия – это инструмент партии и важнее всего удержать власть?». А Жуков считал, что задача армии – защищать государство от внешнего врага.

Голос за кадром: Георгий Константинович не позволял отвлекать армию от военных дел: секретарь ЦК Леонид Брежнев попросил министра обороны выделить для работы в народном хозяйстве 75000 автомашин, 150000 шофёров и 300000 солдат – Жуков ему отказал, а партийные секретари привыкли использовать бесплатную и бессловесную рабочую силу для уборки урожая.

Леонид Млечин: Задним числом маршала Жукова выставили самодуром, а он завоевал уважение офицерского корпуса тем, что поднял зарплаты, навел порядок, при этом он радикально сократил вооружённые силы, почти на полтора миллиона человек, столько не нужно было и накладно для страны.

Голос за кадром: Когда шло сокращение, Жуков старался сохранить побольше строевых командиров, увольнял тыловиков и политработников. В 1955 сократил должности заместителей командиров рот и батарей по политической части, на флоте сократил половину политработников, строевые офицеры целый день в поле на учениях, а политработники в клубе газеты читают, к лекции готовятся, Жуков считал их бездельниками.

Леонид Млечин: Жукову особо поставили в вину то, что в армии формируются специальные диверсионные части и школы диверсантов: «А зачем Жукову части особого назначения? Кремль штурмовать? И почему он действовал тайно в секрете от ЦК?».

Голос за кадром: Создать училище для подготовки диверсантов незаметно для КГБ и партийной власти было невозможно, особые отделы знали всё, что происходило в вооружённых силах, в разных округах по всей стране было разбросано 17 разведывательных рот, Жуков свёл их воедино и стал учить – вот и всё.

Жуков пытался опровергать обвинения, называл их дикими, но его судьба была решена заранее: маршала лишили всех должностей и с позором изгнали с Олимпа.

Леонид Млечин: Маршал знал толк в больших сражениях, но оказался младенцем в политических интригах, он принадлежал к породе авторитарных людей, которые исходят из того, что всё должно делаться по их воле, но он не был маньяком власти, который думает о ней каждую минуту своей жизни. Маршал Жуков не испытывал этого страстного желания взять в руки бразды правления страной, чтобы дать выход обуревающим его страстям и реализовать накопившиеся идеи, тем он и отличался от генерала Эйзенхауэра и генерала де Голля, а на поле боя маршал Жуков был значительно лучше, чем они.

БОЯЛИСЬ И ЗАВИДОВАЛИ

Голос за кадром: 27 октября 1957 года самым мелким шрифтом на последней полосе «Правда» сообщила, что Жуков освобожден от обязанностей министра обороны. Георгию Константиновичу обещали дать какую-нибудь работу, однако, даже не включили в группу генеральных инспекторов Минобороны, куда он как маршал автоматически попадал. Жил он на государственной даче № 5 в Сосновке по Рублёвскому шоссе, которая была ему подарена после битвы под Москвой.

Многие маршалы и генералы порадовались отставки Жукова, его вычеркнули из военной истории и можно было поделить его славу на всех, к тому же сослуживцы его побаивались, Георгий Константинович привык подавлять волю подчиненных, Жуков, отдавая приказы другим генералам, считал себя, и не без оснований, более талантливым военачальником.

Леонид Млечин: Жизнь в отставке была тоскливой: его изолировали от старых друзей и сослуживцев, на даче установили аппаратуру прослушивания и записывали даже его разговоры с женой в спальне, его исключили из политической и общественной жизни, да потому что в Кремле всё еще его боялись и завидовали его славе и всенародной любви, маршала никуда не приглашали, ни на парады, ни на торжественные собрания, его всячески унижали – вот так власть относилась к лучшим солдатам страны.