Леонид Млечин: Расширение Североатлантического блока на Восток – одна из самых болезненных тем для нашей страны. Запад обвиняют в обмане. Когда объединялась Германия, когда заканчивалась Холодная война, когда распускали Организацию Варшавского договора, вы поклялись не расширять НАТО на Восток, но свое обещание не сдержали. Голос за кадром: Советские дипломаты требовали все договоренности фиксировать на бумаге. Даже обещание присматривать за советскими военными кладбищами на территории Восточной Германии. Поразительно, что среди вороха подписанных тогда документов нет ни одного, в котором бы речь шла о нераспространении НАТО на Восток. Леонид Млечин: Почему? И что именно обещали Москве в 1990 году, когда рухнула Берлинская стена и объединение Германии совершенно неожиданно стало реальностью? Голос за кадром: «Михаил Сергеевич Горбачев и сегодня уверен: ему обещали не расширять. А бывший министр иностранных дел СССР Эдуард Шеварнадзе, недавно ушедший из жизни, считал, что таких обещаний Запад не давал». Такого же мнения придерживается и бывший государственный секретарь США Джеймс Бейкер. Но тогдашний американский посол Джон Мэтлок утверждает, что Москве дали недвусмысленное обещание. Леонид Млечин: Все хотят выглядеть хорошо. Горбачев не желает быть политиком, который не сумел вовремя захлопнуть двери НАТО перед недавними союзниками по Варшавскому договору. Бейкер и бывший европейский министр иностранных дел не желают признавать, что запросто решали судьбу восточных европейцев через их голову. А Шеварнадзе давным-давно пришел к выводу, что в расширении НАТО нет ничего страшного. Голос за кадром: 1990 год был годом большой дипломатии. После падения Берлинской стены объединение Германии стало неизбежным. Леонид Млечин: Объединение Германии, помимо самих немцев, никого не радовало и породило все старые страхи, причина которым – две мировые войны, развязанные Берлином в XX столетии. Немцам территория собственной страны казалась слишком маленькой. Соседям Германия неизменно представлялась слишком большой. Хотя западный мир поддерживал стремление немцев к единству, на самом деле, пока Германия была разделена, соседи чувствовали себя в большей безопасности. Голос за кадром: Помешать объединению пыталась премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер. Она первой из мировых политиков оценила Горбачева и говорила с ним откровенно. Во время переговоров Тэтчер попросила не вести запись и сказала: «Великобритания не заинтересована в объединении Германии. Это приведет к изменениям послевоенных границ. А мы не можем этого позволить, поскольку такое развитие событий подорвет стабильность всей международной ситуации и может угрожать нашей безопасности. Я могу сообщить вам, что это и позиция президента США». Такого же мнения придерживался французский президент Франсуа Миттеран. Когда в мае 1940 года Вермахт вторгся на территорию Франции, сержант Миттеран был ранен. Осколок снаряда попал ему в плечо. 1.5 года он провел в немецком плену. Президент прославился фразой «Я тогда люблю Германию, что был бы счастлив, если бы их осталось две». Леонид Млечин: Но говорить все это публично европейские политики не хотели. Зачем ссориться с немцами? Они надеялись, что Советский Союз возьмет на себя эту неблагодарную роль и помешает Германии объединиться. Голос за кадром: В начале 1990 года от Советского Союза, казалось, зависело все. На Востоке Германии была расквартирована мощная группировка советских войск – больше 330 000 солдат и офицеров. И власти ГДР ничего не делали без санкции советских товарищей. Но в Москве не знали, что предпринять. 26 января 1990 года в Кремле Политбюро обсуждало германскую проблему. Председатель КГБ Владимир Крючков доложил: «Социалистической единой партии Германии уже нет как таковой. Все государственные структуры в ГДР развалились. Это уже не настоящее государство». Горбачев не хотел верить мрачным оценкам: «Не может быть, чтобы из 2.5 миллионов членов партии не было никого, чтобы составить реальную силу». Леонид Млечин: Социализм в Восточной Европе умирал просто на глазах. Немцы в обеих частях Германии хотели объединения. Можно ли было его остановить? Только танками. Но это означало превратить всех немцев во врагов. Если объединение неизбежно, - решили в Москве, - тогда хоть единая Германия станет нейтральной. Голос за кадром: Политику Федеральной республики определяли двое – канцлер Гельмут Коль и министр иностранных дел Ханс Дитрих Геншер. Они обращались друг к другу на «ты» и при этом вели между собой затяжную войну. Геншер считал, что Коль не разбирается в мировых делах. Коль называл Геншера мастером саморекламы. Москва заявила, что согласится на объединение Германии, только если бывшая ГДР останется вне НАТО и будет нейтральной. Но канцлера Коля это не устраивало. Он уверенно заявлял, что существование НАТО без Германии невозможно. На это Горбачев ответил Колю: «НАТО развалится без ФРГ. Но ведь и Организации Варшавского договора придет конец без ГДР». В какой-то момент Москве это казалось перспективным решением: поскольку Холодная война завершилась и исчезло противостояние Запада и Востока, то логично, если НАТО и Варшавский договор отомрут. Но западные страны такую перспективу наотрез отвергли. Европейцы боялись единой Германии. И выход единственный – Германия остается в составе НАТО. Этот корсет будет сдерживать тевтонские амбиции, когда и если они вновь проснутся. «Я не считаю, что мы можем потерять Германию, - озабоченно говорила премьер-министр Маргарет Тэтчер президенту Соединенных Штатов Джорджу Бушу Старшему. – Думаю, что мы сможем удержать ее в НАТО и сохранить западные вооруженные силы на ее территории». Но 5 мая 1990 года на заседании Политбюро Горбачев сказал Шеварнадзе: «Не пускать Германию в НАТО, и все. Его помощник по международным делам Анатолий Черняев написал Горбачеву меморандум: «Михаил Сергеевич, ведь все равно Германия будет в НАТО. И вы опять будете догонять поезд». Леонид Млечин: Министр иностранных дел Ханс Дитрих Геншер считал, что этой неопределенности надо положить конец: Германии следует остаться в НАТО. Но как убедить советское руководство поддержать это решение? Голос за кадром: Ханс Дитрих Геншер в конце Второй мировой был призван в Вермахт и успел обзавестись членским билетом Национально-социалистической немецкой рабочей партии. Поэтому после разгрома Третьего Рейха его некоторое время держали в лагере для военнопленных. После разгрома Третьего Рейха Геншер оказался в советской зоне оккупации. Поначалу его это не смущало. В 1946 году он поступил в университет Халле, потом перевелся в Лейпцигский университет. Но политический темперамент заставил в 1952 году перебраться в Западную Германию. В 1965 году он стал депутатом Бундестага от Свободной демократической партии и сохранял мандат 30 с лишним лет. Леонид Млечин: Геншер – мастер тактики. Его политический стиль – это хитрость, маневр, умение балансировать. Если бы он занимался спортом, то, вероятно, предпочел бы дзюдо боксу. Он умел заставлять других делать то, что не решался сделать сам. Голос за кадром: Геншер помнил, что произошло во время венгерских событий 1956 года. Восставшие против социалистического режима венгры объявили, что намерены вступить в НАТО. Это дало советскому руководству оправдание для военной акции. В 1990 году Геншер хотел успокоить Горбачева: ему нечего бояться, Запад намерен сотрудничать с Москвой. 31 января 1990 года Геншер, выступая в баварском городке Тутцинг, обещал: «Не будет расширения НАТО на Восток. То есть Североатлантический блок не приблизится к границам Советского Союза». Это означало, что на территории бывшей ГДР не будут создаваться натовские военные объекты и двери блока останутся закрытыми для стран Восточной Европы. Леонид Млечин: Министра Геншера поддержал прагматичный государственный секретарь Джеймс Бейкер, техасец и старый друг президента Буша. Голос за кадром: Венгрия готовилась к первым свободным выборам. Геншер сказал: «Советский Союз не должен бояться, что в случае прихода к власти нового правительства страна присоединится к западному альянсу. И у русских должны быть какие-то гарантии насчет того, что если, например, польское правительство в один прекрасный день выйдет из Организации Варшавского договора, оно на следующий день не вступит в НАТО». 9 февраля 1990 года в Кремле госсекретарь Бейкер сказал, что если СССР соглашается на членство в НАТО единой Германии, то натовские войска не продвинутся на Восток ни на дюйм. На следующий день встретились два министра иностранных дел – Геншер и Шеварнадзе. «Мы понимаем, - сказал Геншер, - что членство объединенной Германии в НАТО рождает сложные вопросы. Для нас одна вещь ясна: НАТО не станет расширяться на Восток». Шеварнадзе ответил: «Я вам верю». Леонид Млечин: И много лет потом бывшего советского министра иностранных дел будут упрекать в легковерности, а то и в чем-то похуже, а западных политиков – в прямом обмане. Но было ли это обещанием на века? Речь шла о той исторической эпохе. О том, что если Польша и Венгрия выходят из Варшавского договора, они не присоединятся к НАТО на следующий день. Голос за кадром: Летом 1990 года Горбачева принял в Вашингтоне Джордж Буш Старший. Он не привык делать крупные ставки или оспаривать традиционные истины. Буш не любил эмоциональных и непредсказуемых политиков. Предпочитал солидных, надежных, с кем можно договариваться. Буш был в ладу с самим собой. Некоторые президенты занимаются самоедством, постоянно сомневаясь. Бушу это было чуждо. Когда в декабре 1941 года японцы напали на американскую военно-морскую базу в Перл-Харборе, Джордж Буш Старший пошел добровольцем в морскую авиацию. 10 месяцев он учился летать и стал самым молодым пилотом военно-морского флота. 2 сентября 1944 года японские зенитчики его подбили. Буш выпрыгнул из горящей машины над океаном. Часа через 2 его подобрала американская подводная лодка. Буш рассказывал, что когда он увидел всплывающую в океане подлодку, решил, что у него начался бред. «Добро пожаловать на борт, сэр», - приветствовал его один из подводников. – «Счастлив быть на борту», - ответил будущий президент. Буш летал до конца войны. Получил 4 боевых награды, вернулся домой героем. Как правило, он вставал в 5:30 утра. Просматривал газеты в постели и смотрел новостные программы по телевидению. Потом перебирался в Овальный кабинет. Час работал один. Читал, звонил помощникам, печатал на машинке указания своим помощникам и министрам. После 8 утра начинались встречи. Ему докладывали разведывательную сводку, обзор военных и международных дел, положение в стране. Если кто-то из советников с ним спорил, Буш иронически вопрошал: «Если такой умный, почему же ты не стал президентом Соединенных Штатов?». Горбачев дал согласие на вхождение единой Германии в НАТО. Признал, что любая страна имеет право сама выбирать себе союзников. А как тут возразишь? Пытаться помешать единой Германии оставаться в НАТО означало шантажировать ее, угрожать немцам. На шантаже и угрозах политику не построишь. Ничего из этого бы все равно не получилось. Но эта попытка наложила бы мрачный отпечаток на отношения двух стран, сделала бы их враждебными. Потом Горбачева будут попрекать, почему, когда он согласился на объединение Германии, не заставил Запад зафиксировать обещание не расширять НАТО на Восток. «В начале 1990 года Варшавский договор еще существовал, - напоминает Горбачев. – Само упоминание о возможности расширения НАТО казалось тогда абсурдом». Леонид Млечин: В августе 1990 года канцлер Гельмут Коль приехал к Горбачеву окончательно договариваться относительно объединения Германии. Голос за кадром: Гельмут Коль не принадлежал к числу тех, кому с юности пророчат великое будущее. Скорее, его недооценивали. Простоватые манеры канцлера, похожего на дубовый шкаф, мешали разглядеть стальную волю, упорство и умение выживать. Семья Коля состояла из искренних католиков и придерживалась прусских порядков. Будущий канцлер донашивал одежду за старшим братом, а его отец-чиновник ездил на службу на велосипеде не только в плохую погоду, позволял себе потратиться на трамвай. После войны Гельмут зарабатывал на жизнь тем, что доил коров, кормил свиней, пахал. В то голодное время родители хотели, чтобы он остался в деревне. Он познакомился со своей будущей женой Ханнелоре сразу после войны. Но поженились они только через 12 лет. Когда подруга спросила ее, почему она не выходит замуж за своего Гельмута, она ответила: «Я выйду за него, как только он сможет купить мне стиральную машину». Никто из немецких канцлеров не умел так быстро располагать к себе собеседника и устанавливать доверительные отношения, как это делал Гельмут Коль. Он убедил в своей правоте всех мировых лидеров и прежде всего советского президента Горбачева. 16 августа 1990 года Горбачев и Коль провели переговоры в Железноводске. Советский Союз согласился на объединение Германии и обещал вывести войска, находившиеся там с 1945 года. Германия подтвердила, что признает все послевоенные границы и взяла на себя определенные финансовые обязательства в отношении СССР. Гельмут Коль вошел в учебники истории как объединитель Германии. Это была, конечно же, историческая удача, невероятное везение, божий промысел. Но Коль не упустил своего шанса, поймал судьбу за хвост. Он оставался главой правительства 16 лет. Европейский Союз удостоил его звания почетного гражданина Европы. До него этой чести удостаивался только создатель Европейского Союза Жан Моне. Канцлер Коль, сторонник укрепления блока НАТО и нерушимого союза с американцами, одновременно старался ладить с Москвой. Это стало стратегией немецкой внешней политики – дружить с Россией, но сохранять на своей территории американские войска и ядерное оружие как гарантию безопасности. 31 августа 1990 года ФРГ и ГДР подписали договор об объединении Германии. 12 сентября в Москве страны-победительницы подписали с представителями ГДР и ФРГ договор об окончательном урегулировании в отношении Германии. 3 октября восточные земли вошли в состав Федеральной республики. Социалистическая Германская демократическая республика прекратила существование. Это был настоящий праздник. У стен Рейхстага устроили невероятный фейерверк. Леонид Млечин: Президент теперь уже единой Германии Рихард Вайцзеккер в ту ночь обещал: «Мы, немцы, сознаем свою ответственность и будем служить делу мира в объединенной Европе». Голос за кадром: После революционных событий в Восточной Европе в 1989 году существование организации Варшавского договора лишилось смысла. 25 февраля 1991 года упразднили военные структуры. 1 июля в Праге подписали протокол о полном прекращении действия договора. Горбачев в Прагу не поехал. От Советского Союза подпись поставил вице-президент Геннадий Янаев. Руководители стран НАТО в Лондоне в июле 1990 года заявили об окончании Холодной войны и приняли решение серьезно сократить обычные и ядерные вооружения в Европе. Государственный департамент США сформулировал стратегию Вашингтона: «В текущей обстановке предоставление восточноевропейским странам полного членства в НАТО и гарантии безопасности не в интересах НАТО и США». Прибалтика еще оставалась частью СССР. И ее вступление в НАТО вообще не обсуждалось. В Восточной Европе к власти приходили пацифисты вроде президента Чехословакии Вацлава Гавела, который, будь то на то его власть, распустил бы не только Варшавский договор, но и НАТО. Леонид Млечин: Но в конце 1991 года Советский Союз распался. А на следующий день вспыхнула война в разваливающейся на части Югославии. Соседи испугались. Возник стран кровавой балканизации всей Восточной Европы. Голос за кадром: Министр иностранных дел Великобритании Дуглас Херт констатировал: «Холодная война закончилась. Зато Европа получает возрождение национализма, который столь катастрофически проявил свою разрушительную силу в Первой и Второй мировых войнах». Вчерашние социалистические государства запросились в НАТО. Джордж Буш не прислушался к их пожеланиям. Сменивший его в Белом доме в 1993 году новый президент Билл Клинтон был более внимателен к восточноевропейским гостям. Но Пентагону жалко было тратить на это деньги. Американским дипломатам не хотелось гневить Москву. После нескольких месяцев размышления в Вашингтоне решили двигаться вперед, но медленно и осторожно. В январе 1994 года Билл Клинтон, выступая в Праге, объявил, что в принципе НАТО будет расширяться, но еще неясно, когда это произойдет. Восточноевропейские государства испытали большое разочарование. Были отвергнуты заявки всех, кто мечтал вступить в Североатлантический блок. Соединенные Штаты не хотели злить Россию. А Западная Европа не желала брать на себя обязанность охранять молодые демократии ин от России, ни друг от друга, и тем более вкладывать деньги в приведение восточноевропейских армий и их вооружений советского образца в соответствие с натовскими стандартами. Польше, Венгрии и Чехии предстояло в ближайшие 3 года изведать все муки ревности и оскорбленного национального достоинства. Они с горечью убедились в том, что ни для Западной Европы, ни для России, ни для Соединенных Штатов отношения с Восточной Европой не принадлежат к числу приоритетов. Главным партнером Запада оставалась Москва. Леонид Млечин: Но возникал главный вопрос. Если социалистический блок перестал существовать, если Организация Варшавского договора распалась, то зачем сохранять НАТО как систему коллективной безопасности западных стран? Еще в 1991 году лидеры НАТО признали: «Угроза полномасштабного нападения действительно исчезла». Некоторое время в штаб-квартире НАТО размышляли, чем же заняться. Голос за кадром: Выяснилось, что безопасность европейских государств не гарантирована. Существует опасность региональных, малых войн. Многие члены НАТО – это сравнительно небольшие страны, которые вне блока чувствовали бы себя уязвимыми. Североатлантический блок гарантирует то, что входящие в него страны не начнут воевать друг с другом и что ни одна из этих стран не рискнет без общего согласия на кого-то напасть. Турцию и Грецию, которые находятся в постоянном конфликте, от войны удерживает только их членство в Североатлантическом блоке. НАТО поставило перед собой задачу предотвращать конфликты и преодолевать возникающие кризисы. Маленькая Македония, видя, что пламя войны охватило остальные республики бывшей Югославии, попросила тогда разместить на своей территории 500 американских солдат. Этого количества оказалось достаточно для того, чтобы никто не покусился на территорию Македонии. Восточноевропейские страны руководствовались столь же предельно циничным расчетом: иметь на своей территории солдат НАТО, чтобы этим щитом отгородиться от всех будущих неприятностей. В Восточной и Центральной Европе не очень любят друг друга. После распада социалистической системы все эти чувства выплеснулись наружу и обернулись ненавистью к соседям, к тем, кто живет за рекой в соседнем доме. Вспомнились старые обиды. «С нами плохо обращались. Нас эксплуатировали, подавляли, обманывали, грабили, не считали нас за равных». Кровопролитие в Югославии было предвестьем других вооруженных конфликтов. Многие политики считали, что если эти страны не интегрируются в единую Европу, они одичают, варясь в своем этническом соку. И это рано или поздно выльется в отчаянное грубое насилие по отношению к соседям. В Москве предпочитали говорить, что НАТО расширяется. Но правда жизни состояло в том, что в НАТО буквально ломились восточноевропейские страны. Они требовали, чтобы их приняли. Ни у американцев, ни у европейцев не было оснований до бесконечности говорить им «нет». На встрече с Биллом Клинтоном президент Борис Ельцин настаивал, чтобы американцы обещали ему не принимать в НАТО бывшие советские республики. «Послушай, Борис, - объяснил ему Клинтон. – Я просто не могу этого сделать. У меня нет полномочий накладывать вето на вступление в альянс какой-нибудь страны». Леонид Млечин: Тогдашний министр обороны США Уильям Перри вспоминал: «Когда заместитель госсекретаря Ричард Холдбрук предложил немедленно принять в НАТО Польшу, Венгрию, Чехию и страны Балтии, я был против. Я считал правильным отложить это на 2-3 года, чтобы русские почувствовали себя комфортно относительно западной системы безопасности и не воспринимали ее как угрозу». В пользу расширения НАТО выступил вице-президент Ал Гор. Он считал, что все проблемы с русскими можно будет решить. Голос за кадром: Восточные европейцы мечтали попасть в НАТО и ЕС, как Золушка на бал. Считали, что это тот самый клуб, в который, если они попадут, то там своего принца и встретят. Для них членство в НАТО – самая надежная гарантия безопасности. А вхождение в ЕС – непременное условие успешного экономического развития. Для восточноевропейских стран это означало пересечь линию, отделяющую Западную Европу от Восточной. Эта незримая граница существовала. Она была не столько политическая, сколько экономическая. Стоило зайти в магазин, чтобы в этом убедиться. Различия, скажем, между Англией на Севере и Португалией на Юге Европы были незначительные. А между Востоком и Западом континента – очевидны. Подавшие заявку в НАТО и в ЕС хотели быть в лагере тех, кто преуспел, кто добился завидного успеха, кто мог помочь. Леонид Млечин: Расширение НАТО и Европейского Союза – самое важное событие после распада СССР. Стратегические последствия будут ощущаться еще долго. Расширение НАТО Министерство иностранных дел России называет обманом мирового масштаба и ударом по международной стабильности. В Москве считают, что это попытка отрезать и изолировать Россию. На самом деле континент в значительно большей степени разделен границами Европейского Союза, а не Североатлантического блока.