Леонид Млечин: В 1936 году и зимние, и летние Олимпийские игры проходили в Германии, где у власти уже 3 года находились национальные социалисты Адольфа Гитлера. Спортивные игры 36-го года нацисты использовали для масштабной пропагандистской кампании, и она оказалась успешной. Через 3 года Гитлер оккупировал Польшу, в 40-м нанёс удар по Западной Европе, в 41-м напал на Советский Союз. Почему мир с таким опозданием осознавал, что нацистской Германией руководит преступник? ОЛИМПИАДА ПОД ЗНАКОМ СВАСТИКИ Леонид Млечин: Международный Олимпийский Комитет выбрал Берлин в качестве столицы XI Олимпийских игр ещё до прихода нацистов к власти. Это был красивый жест – подвести черту под кровавой Первой мировой войной и приветствовать возвращение Германии в семью народов. Сам Гитлер спортом не занимался, даже, оказавшись у воды, не плавал – стеснялся своего тела и не хотел раздеваться, чтобы не показаться смешным. Но спорт был политически важен для нацистов. Первоначально аббревиатура SA расшифровывалась как Sturmabteilung, штурмовые отряды, а как Sportаbteilung, отдел спорта. Но Гитлера германистика мало интересовала, фюрер объяснял своим помощникам: «Физическая подготовка должна воспитать в немце чувство превосходства». Имперский министр народного просвещения и пропаганды Йозеф Геббельс объявил: «У немецкого спорта есть только одна задача – укрепить характер немецкого народа, его боевой дух и чувство товарищества, необходимые для сражения за будущее Германии». Фюрер понимал, что Олимпийские игры для него – редкостная удача, Олимпиада должна была свидетельствовать о респектабельности режима и одновременно доказать преимущество арийской расы, немцев над остальными народами. Во время зимних Олимпийских игр, которые проходили с 6 по 16 февраля, нацисты приняли экстраординарные меры безопасности: повсюду можно было видеть эсэсовцев в зловещих чёрных мундирах, на игры перебросили «Лейбштандарт Адольф Гитлер» – полк дворцовой охраны фюрера. В Берлине опасались покушения на Гитлера. Убийство в Марселе югославского короля Александра и французского министра иностранных дел Луи Барту 9 октября 34-го повергло охрану Гитлера в панику. Все местные начальники и полиции, и службы безопасности получили строгое указание в случае теракта не дать толпе линчевать террористов, а им самим не позволить совершить самоубийство, чтобы нацистские власти получили возможность их допросить и выяснять, кто устроил заговор. Берлин в 36-м был разукрашен свастиками и нацистскими знамёнами, открытие и закрытие Олимпиады сопровождались орудийным салютом, барабанной дробью и маршами, присутствовал Адольф Гитлер, охраны было много, некоторых эсэсовцев поставили на лыжи. Но на зимней Олимпиаде фюрер побывал всего несколько раз, зато игры летней Олимпиады, которая проходила в Берлине с 1 по 16 августа, Гитлер посещал практически ежедневно. На время Олимпиады нацисты пошли на некоторые послабления. Злобный антисемитских журнал «Der Stürmer» Юлиуса Штрейхера, после разгрома Третьего рейха его повесят по приговору Нюрнбергского трибунала, временно перестали продавать, с улиц убирали потенциальных противников режима, чтобы они ничего не рассказывали иностранцем. Полиция, гестапо, эсэсовская служба безопасности арестовали 11 с лишним тысяч человек, подозревавшихся в симпатиях к социализму и коммунизму. Но гости Олимпиады проявили редкостную деликатность и злокозненных вопросов не задавали. Иностранные журналисты писали, что нацисты в целом добились успеха. Гости старались не замечать преступного характера Третьего рейха. «Олимпиада отвратительна мне вдвойне, – записывал в дневнике дрезденский профессор-антифашист Виктор Клемперер. – Во-первых, как безумная переоценка спорта как такового. Честь народа тут зависит от того, прыгнет ли соотечественник на десять сантиметров выше, чем другие. Кстати, выше всех прыгнул негр из США. Мне ненавистна Олимпиада ещё и потому, что это вовсе не спортивное – я имею в виду у нас, но целиком и полностью политическое мероприятие, народу и иностранцам непрерывно внушается, что они видят здесь подъём, расцвет, новый патриотический дух, единство, крепость и величие Третьего рейха». Темнокожий американец Джесси Оуенс завоевал на берлинской Олимпиаде 4 золотых медали: 3 в беге и одну за прыжок. Гитлер, который надеялся, что игры в Берлине продемонстрируют физическое превосходство арийцев, был настолько раздражён, что на церемонии награждения отказался пожать американцу руку. Руководитель гитлерюгенда рейхсляйтер Бадьдур фон Ширах вспоминал: «Звездой Олимпиады стал спринтер Джесси Оуенс – цветной американец. Когда Гитлер приезжал на стадион, он сам поздравлял победителей, но когда Джесси Оуенс выиграл забег на 100 метров, Гитлер сказал: «Это позор для американцев, что они направляют негров выиграть им медали. Я этому негру руки не подам». И напрасно имперский руководитель спорта группенфюрер СА Ганс фон Чаммер унд Остен уговаривал фюрера всё-таки поздравить героя Олимпийских игр». РАСОВАЯ ПОЛИТИКА ПОТЕРПЕЛА ПОРАЖЕНИЕ Леонид Млечин: Гитлер был уверен, что настоящими спортсменами могут быть только арийцы, и в ведомстве спорта получили указание выставить стопроцентную арийскую команду. Легкоатлетка Гретель Бергманн считалась бесспорным кандидатом на медаль за прыжки в высоту, но её лишили возможности участвовать в Олимпиаде. За 2 недели до начала соревнований Бергманн сказали, что её не допустят, поскольку в её жилах течёт еврейская кровь. Однако некоторые выдающиеся спортсмены нужны были Германии позарез, ради того, чтобы их получить, нацисты шли на всё. Нацистские эксперты установили, что фехтовальщица Хелен Майер – полуеврейка. Её лишили гражданства, и она уехала в Соединённые Штаты. А накануне Олимпиады нацистам пришлось просить её выступить за немецкую команду. Хелен Майер ответила, что выступит только в том случае, если и ей, и её семье вернут немецкое гражданство. Хелен не собиралась возвращаться в нацистскую Германию, но это был вопрос принципа, и Гитлеру пришлось согласиться. Она завоевала серебряную медаль. После соревнований среди женщин по фехтованию Гитлер отказался поздравлять Хелен Майер, а также спортсменок, завоевавших золотую и бронзовую медали. Всех троих нацисты считали еврейками. Удар для Гитлера с его расовой теорией. Дабы воспеть Олимпиаду мобилизовали танцовщицу, актрису и режиссёра Лени Рефеншталь, которая восторгалась фюрером. Гитлер назначил премьеру снятого ею фильма «Олимпия» на свой день рождения и после показа первым поздравил Лени Рефеншталь: «Вы создали шедевр, за который вам благодарен весь мир». Осенью 38-го Лени Рефеншталь поехала в Америку со своим фильмом об Олимпиаде. Либеральные круги, церковь, профсоюзы воспринимали Лени Рефеншталь как пропагандиста Третьего рейха, американские газеты писали: «В Голливуде нет места Лени Рефеншталь». Но в Америке были и поклонники Адольфа Гитлера. Знаменитый автомобильный магнат Генри Форд принял её и сказал: «Если вам удастся увидеть фюрера, передайте ему моё восхищение, я очень надеюсь, то мы встретимся с ним на очередном партийном съезде». Нацистская Германия многим казалась идеальной моделью: безработица упала, экономика на подъёме, в стране порядок. На фоне агрессии фашисткой Италии в Африке, а императорской Японии в Китае иностранным дипломатам и политикам гитлеровское правительство представлялось вполне умеренным, потому что Гитлер говорил, что стремиться к миру. Гитлеру ничего не стоило соврать. А зачем говорить врагам правду? Безграничная ложь вождя распространялась государственной пропагандисткой машиной, которая использовала новейшие технологии того времени: радио, граммофонные пластинки кинофильмы. Гитлер настолько привык врать, что и сам перестал ощущать разницу между ложью и правдой. Но ему это помогало, потому что его партнёры на переговорах даже представить себе не могли, что глава государства способен врать во всём. Успеху Гитлера способствовали слепота и наивность европейских политиков, неспособных осознать его ненависть к окружающему миру, они до последнего верили, будто могут на него влиять, сдерживать и подталкивать к умеренности. Но Гитлера с его криминальным складом ума нельзя было приручить. Через 3 года после Олимпиады он начнёт Вторую мировую войну. «ЭТО НЕВОЗМОЖНО!» Леонид Млечин: Нацисты пришли к власти с программой, сердцевину которой составлял злобный антисемитизм. Гитлер вообще отрицал право евреев считаться людьми. Шаг за шагом евреи-граждане Германии вытеснялись из жизни. Нацисты приучали немцев к тому, что эти люди, которые живут рядом с ними, должны быть уничтожены, потому что у них другая кровь. В реальности немецкие евреи ничем не отличались от немцев: ни образом жизни, ни образом мыслей. Возможно, не было больших немецких патриотов, чем немецкие евреи. В Первую мировую 100 тысяч мужчин-евреев надели серый мундир немецкого рейха и отправились на фронт. Треть из них получила государственные награды. На фронте, защищая кайзеровскую Германию, погибло больше евреев, чем во всех войнах, которые вёл Израиль. А теперь немецкие евреи пребывали в отчаянии, нужно было бежать из Германии, а бежать было некуда, ни одно государство не соглашалось принять евреев. Гитлеровские войска присоединяли к Третьему рейху одну страну за другой, и число беженцев росло. По предложению американского президента Франклина Делано Рузвельта в городе Эвиане на берегу Женевского озера собралась международная конференция, чтобы помочь еврейским беженцам из Германии, но представители одной страны за другой объясняли, что политическая и экономическая ситуация не позволяют им принимать беженцев. Только представитель Доминиканской республики пригласил беженцев к себе, но Латинская Америка – это было так далеко. Евреев принимали и в Шанхае, потому что китайские власти приветствовали всех европейцев. Но в августе 39-го японские оккупационные власти, а Япония пыталась захватить весь Китай, запретила въезд евреев. Японцы не знали, кто такие евреи, но хотели сделать приятное стратегическому союзнику – нацистской Германии. Первоначально Гитлер намеревался заставить всех немецких евреев покинуть Германию, он опасался реакции Запада на откровенный антисемитизм, но Запад молчал, и Гитлер решил, что значительно лучше уничтожить этот народ целиком. 20 января 42-го на дачном объекте службы безопасности у берлинского озера Ванзее начальник главного управления имперской безопасности обергруппенфюрер СС Рейнхард Гейдрих объяснил высшим чиновникам, что задача партии и государства – убить всех евреев. Когда беженцы из нацисткой Германии пытались объяснить там происходящее американским бизнесменам, те не понимали, чего от них хотят. В 43-м году один бежавший из Германии человек попал на приём к члену Верховного суда Соединённых Штатов Феликсу Франкфуртеру, он рассказывал ему о концлагерях, о программе уничтожения евреев. Член Верховного суда слушал его недоверчиво и сказал: «Я понимаю, что вам кажется, что всё это правда, но я не могу в это поверить». В году войны мировая пресса пости не сообщала о массовых преступлениях, совершаемых немцами на оккупированных территориях, рассказы о концлагерях воспринимались как большое преувеличение: «Такого не может быть». Высокопоставленные западные политики, которые что-то знали, молчали. В результате ничего не было сделано для того, чтобы остановить преступления нацистов. Эти факты не использовались даже в антифашисткой пропаганде, которая, кстати, могла бы сыграть сдерживающую роль. Гитлер очень болезненно реагировал на сообщения иностранной прессы, а не игнорировал их, как можно было предположить. Равнодушие было осознанным и политически мотивированным. Гитлеровская пропаганда твердила: «Это война против евреев», – поэтому среди союзников существовала своего рода договорённость – помалкивать относительно судьбы евреев на оккупированных территориях. Возникла некая форма интеллектуального или эмоционального безразличия. Гитлер, возможно, не решился бы умертвить 6 миллионов, если бы британский премьер-министр Уинстон Черчилль и американский президент Франклин Делано Рузвельт твёрдо сказали немцам: «Вы жестоко поплатитесь за истребление невинных людей!». Гитлер опасался реакции Запада, о ничего не происходило, и фюрер пришёл к выводу, что никто ему не помашет. В августе 44-го оберштурмбанфюрер СС Адольф Эйхман доложил своему начальству, что 4 миллиона евреев уже уничтожены и ещё 2 миллиона находятся в руках немцев. Он без устали колесил по Европе, выискавшая неучтённых евреев, договариваясь с транспортным ведомством и местными властями о вывозе евреев в лагеря уничтожения. Адольф Эйхман служил в 4-м управлении, гестапо, главного управления имперской безопасности. Его звание, оберштурмбанфюрер СС, в армейской иерархии приравнивалось к подполковнику. Обидчивый Эйхман был уверен, что заслуживает более высокого звания. Когда после войны его нашли и посадили на скамью подсудимых в Иерусалиме, оно искренне жаловался следователю: «Я считал, что меня обходят и сказал себе: «Сейчас ты – оберштурмбанфюрер. Если пойдёшь на фронт, быстрей дадут штандартенфюрера, полковника. Но я так и просидел до мая 45-го оберштурмбанфюрером, потому что при моей должности начальника отдела это был кадровый потолок». Адольф Эйхман, возможно, остался бы безвестным функционером нацистского аппарата, если бы не итоги его деятельности. Имея всего несколько подчинённых, он привёл в действие гигантский механизм, который за несколько лет уничтожил 6 миллионов человек. И когда наконец попал на скамью подсудимых, то был приговорён к смертной казни. МОЛЧАНЕ ВАТИКАНА Леонид Млечин: В первые годы нацисты ещё не чувствовали себя уверено. Оглядываясь на общественное мнение, скажем, весьма дорожили хорошими отношениями с Ватиканом. Но с каждым шагом Берлин убеждался, что опасаться нечего. Руководство католической церкви демонстрировало расположение к вождям нацисткой Германии. Ещё 13 марта 33-го в Риме папа Пий XI высоко оценил Адольфа Гитлера, назвав его первым государственным деятелем, который выступил против коммунизма. Папа принял мюнхенского архиепископа – кардинала Михаэля фон Фаульхабера, который, вернувшись, объяснил католическим священнослужителям Германии: «Святой отец славит перед всем светом Адольфа Гитлера как государственного деятеля, который первым после Святого отца возвысил свой голос против большевизма». Кардинал Пачелли – министр иностранных дел Ватикана, а позднее папа Пий XII говорил представителям Третьего рейха: «Коммунизм заклеймён нами как ложная и революционная система, а другим политическим и мировоззренческим движениям лишь сделан упрёк в известных заблуждениях». Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер говорил, что нацизм нуждается в новой системе верований вместо католицизма и протестантизма. Христианство не устраивало нацистов потому, что колыбелью человечества считало Ближний Восток, а не Северную Европу, и вело происхождение человечества от израильских, а не от германских племен. «Это просто несчастье, – негодовал Гитлер, – что Библия, в частности, Ветхий Завет была переведена на немецкий язык, и все это еврейское шарлатанство стало доступным народу». Иисус не устраивал нацистов как еврей. Не устраивали и христианские ценности: сострадание и милосердие, готовность помочь. В аппарате партии и в СС говорили, что нужно вернуться к древнегерманским верованиям. Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер сказал: «После войны мы восстановим старых германских богов». Папа Пий XI скончался 10 февраля 39-го года. 2 марта на престол святого Петра вступил недавний статс-секретарь кардинал Пачелли – тот, самый, который руководил делегацией Ватикана на переговорах о заключении конкордата с нацистской Германией. Он принял имя Пия XII. Он служил папским нунцием в Германии с 16-го по 29-й год и считался откровенным германофилом. Через 2 дня после избрания новый папа принял германского посла при Ватикане. Пий XII просил передать имперскому канцлеру, Гитлеру, самую глубокую признательность и самые искренние пожелания счастья немецкому народу. Папа отпарил Гитлеру собственноручно написанное им по-немецки тёплое письмо с благословениями и пожеланиями добиться взаимопонимания. Папа попросил выходящую в Ватикане газету «L’Osservatore Romano» прекратить всякую критику нацистской Германии. Папа римский был одержим давней идеей сохранить немецкий католицизм как лучше всего организованный политический бастион против распространения большевизма. И возникает очевидный вопрос: «Сочувствовал ли высокомерный и расчётливый папа страданиям узников концлагерей? Не считал ли он в глубине души волей провидения истребление еврейского народа, к которому принадлежали пророки, Богоматерь и сам Христос?». Американский президент Франклин Рузвельт пытался повлиять на Ватикан. 3 сентября 41-го он отправил папе римскому личное послание: «Я полагаю, что советская диктатура менее опасна, чем немецкая. Я считаю, что существование советской России представляет меньшую опасность для религии и тем самым для церкви, чем немецкая форма диктатуры». Рузвельт пытался убедить папу римского не только не оказывать моральной поддержки нацисткой Германии, но и осудить её политику. Но безуспешно. Демократические страны были неприятно удивлены рождественским посланием папы в 42-м году. Из уст папы прозвучали такие слова: «Вы, осенённые крестом добровольцы, поднимайте знамя морального и христианского возрождения, объявляйте войну отрекшемуся от Бога миру мрака!» Это было воспринято как благословение войскам СС, которые сражались на Восточном фронте против Красной армии. ПОЧЕМУ ЕГО НЕ УБИЛИ? Леонид Млечин: «Были дни, – рассказывала Марлен Дитрих, – когда моя семья и все мои друзья советовались – не поехать ли мне в Германию и там убить Гитлера. Мы шутили по этому поводу, но это был «юмор висельника». Я бы поехала в Германию, если бы была уверена, что смогу это сделать, но я никогда не верила в свои силы, ни физические, ни умственные». Можно подумать, что эти слова принадлежат кому-то из боевых офицеров-участников антигитлеровского сопротивления, а не очаровательной актрисе Марлен Дитрих – секс-символу тех лет. Она, пожалуй, поскромничала насчёт своих физических и умственных сил – и того и другого ей было не занимать. В предвоенные, военные и послевоенные годы Марлен Дитрих, которая выросла в Германии и снималась в Америке, а жить предпочитала во Франции, была фантастически популярна. Марлен была неотразима, женщина-мечта, женщина-загадка. Она презирала нацистов и покинула Германию, а фронт – для нацистских вождей. Никого руководители Третьего рейха так не уговаривали вернуться в Берлин, как Марлен Дитрих. Ведавший кинематографом министр пропаганды Геббельс соблазнял ей чем мог: если она вернётся в Германию, то все её желания будут исполнены, она сама выбирает себе режиссёра, сценариста, оператора, деньги на съёмки даст государство. У Марлен Дитрих в немецком кинематографе была одна соперница – актриса и режиссёр Лени Рифеншталь, вот она не устояла перед таким искушением: сняла фильм о нацисткой партии, потом – о берлинской Олимпиаде, получила 2 государственные премии, стала гранд-дамой Третьего рейха. А вот Марлен Дитрих не польстилась на предложение нацистов. Не стеснявшаяся в выражениях, она недвусмысленно попросила передать министру Геббельсу, куда ему стоит засунуть сво1 предложение. Она не просто отказалась иметь дело с нацистами, она помогала антифашистам. В сентябре 45-го она прилетит в разрушенный войной Берлин. Увидев руины немецкой столицы, Марлен Дитрих скажет: «Германия заслужила то, что с ней произошло». Она считала, что и рядовые немцы виноваты в преступлениях нацистов, потому что они одобряли власть нацистских вождей. Немцам её слова сильно не нравились. Во время парада Адольф Гитлер не радовался этому зрелищу. Безумно боявшийся покушений, он думал о том, что в любую минуту может стать жертвой снайпера с телескопическим прицелом. Ведь он ехал по город в открытой машине и сидел на трибуне, видный множеству людей. Идея застрелить Гитлера действительно возникала и не один раз. Британский военный атташе в Берлине полковник Ноэль Мэйсон-Макфарлейн жил в квартире в доме № 1 на Софиенштрассе, из окон которой всегда был виден Гитлер, принимающий военный парад. Полковник, в отличие от британского посла в Германии Невила Гендерсона, считал, что политика умиротворения опасна: Гитлер идёт к войне, и диктатора следует остановить. Мэйсон-Макфарлейн предлагал объявить Германии войну как можно скорее, поскольку время работает против Запада, - вермахт с каждым днем становится сильнее, поскольку время работает против Запада – вермахт становится сильнее. Видя, что его начальство не понимает, с кем имеет дело, полковник Мэйсон-Макфарлейн отправился в Лондон и предложил руководству разведки убить Гитлера, он сказал, что это можно сделать с помощью снайперской винтовки с оптическим прицелом и глушителем. Он сказал: «Его можно будет застрелить из окна моей ванной, шум, грохот не позволят немецкой полиции понять, откуда стреляют». Но в Лондоне предложение полковника отвергли. Вечером 11 апреля 45-го 2 американских танка подошли к концлагерю Бухенвальд. Восставшие узники разоружили охранников и открыли ворота лагеря. Бухенвальд был первым концлагерем, где немцы, отступая, не успели уничтожить следы своих преступлений. 16 апреля американцы заставили жителей соседнего горда Веймара побывать в лагере и посмотреть, что там творилось, в чём они соучаствовали. По всему миру распространились фотографии узников, горы трупов, содранной с людей кожи, отрезанные головы узников – только тогда мир ужаснулся. И победители, и побеждённые повторяли: «Мы даже не могли себе это представить!». Они просто не хотели знать, отстранялись, закрывали глаза, не желали признавать реальность и позволили всему этому свершиться.