Леонид Млечин: Успешная операция специальных служб весной 41-го свергла правительство, готовое исполнять волю Третьего рейха, разрушила планы Адольфа Гитлера и заставила командование вермахта отложить нападение на Советский Союз. Кто организовал эту спецоперацию? Голос за кадром: Генерал Мильштейн, заместитель начальника военной разведки, был послан в Белград, чтобы оказать помощь в военном свержение прогерманского правительства. «Мы тоже участвовали в этой акции», – вспоминал генерал-лейтенант Павел Анатольевич Судоплатов, который до войны был заместителем начальника внешней разведки, а потом возглавил 4-е Управление НКВД (террор и диверсии в тылу противника). Леонид Млечин: Память подвела Судоплатова, в ту пору Михаил Мильштейн не был ни генералом, ни заместителем начальника военной разведки, и генеральские погоны и высокое звание – всё ещё было впереди, но тайная операция в Белграде была, хотя и через много лет после войны Михаил Мильштейн так и не рассказал, в чём он участвовал. Голос за кадром: «15 лет, – вспоминал генерал-лейтенант Михаил Абрамович Мильштейн, – я прослужил на ответственных должностях в военной разведке и всегда был воспитан на том, что о своей службе не только писать, он даже рассказывать никому нельзя, я никогда не вёл дневников, не делал записей, заметок о своих впечатлениях по ходу жизни, не публиковал воспоминаний». ОСОБАЯ МИССИЯ ГЕНЕРАЛА МИЛЬШТЕЙНА Леонид Млечин: В октябре 40-го кружным и запутанным путём Михаил Мильштейн с изготовленным для этого путешествия паспортом на другое имя добрался до Белграда, ему предстояла тайная встреча с Шандором Радо – руководителем резидентуры советской военной разведки в Швейцарии. Голос за кадром: «Группа Радо, – вспоминал Мильштейн, – испытывала серьёзные финансовые затруднения, пересылка денег через банки или другим путём могла навлечь подозрения, к тому же Шандор Радо нуждался в новых средствах тайнописи для почтовой переписки, в микро фотоаппаратуре и в других необходимых для разведчика аксессуарах. Центр принял решение доставить Радо необходимый материал и провести инструктаж». Леонид Млечин: С соблюдением всех правил конспирации Мильштейн передал ему немалую сумму денег и препараты, необходимые для тайнописи, а главное – инструктировал. «Шандор Радо, – вспоминал Михаил Мильштейн, – совершенно не был похож на разведчика, он был типичным учёным: очень вежливый и очень любезный, не очень заметный». Радо создал разведывательную сеть, которой могла бы гордиться любая спецслужба, он обзавёлся ценнейшей агентурой в нацистской Германии, Москва прислала ему несколько радистов и в войну Шандор Радо стал одним из самых знаменитых и успешных разведчиков. Голос за кадром: Отправленные Радо шифр-телеграммы включались в сводки разведуправления Красной армии, ложились на стол начальника Генерального штаба Красной армии и Сталина. Но встреча с Шандором Радо не была единственным заданием Мильштейна в столице Югославии. В начале 41-го ситуация вокруг нашей страны всё ухудшалась: 1 марта немецкие войска вошли в Болгарию, София присоединялась к Тройственному, между нацисткой Германией, фашисткой Италией и императорской Японией, пакту от 27 сентября 1940 года. Договор подписали и Венгрия и Румыния, которые тем самым становились союзниками Берлина. Немцы требовали и от Югославии присоединиться к Тройственному пакту, премьер-министр Драгиша Цветкович был готов пойти навстречу фюреру, против был генерал Душан Симович, который командовал военно-воздушными силами Югославии и был начальником Генерального штаба. 25 марта 1941 года нацистские дипломаты всё-таки вынудили правительство Югославии вступить в союз с Германией и Италией, но только на 2 дня. В ночь на 27 марта югославские офицеры совершили военный переворот. Принято считать, что восставших против пакта с Берлином югославских офицеров поддержала британская разведка. Англичане, уже находившиеся в состоянии войны с Германией, сделали, что могли, но не только англичане. 28 марта начальник разведывательного управления Генерального штаба Красной армии генерал-лейтенант Филипп Иванович Голиков доложил Сталину: «Цветкович и другие министры арестованы, новое правительство поручено сформировать армейскому генералу Симовичу. В столице с 7 часов 27 марта мимо полпредства начали проходить колонны демонстрантов с лозунгами: «За союз с СССР!», «Да, здравствует Сталин и Молотов!», «Долой Гитлера!». Леонид Млечин: Сталин согласился подписать с Югославией договор о дружбе и ненападении, тогда Гитлер отложил войну против Советского Союза, чтобы наказать непокорную Югославию. Голос за кадром: 6 апреля немецкие войска обрушились на Югославию – это произошло через несколько часов после подписания в Москве советско-югославского договора. Праздничный банкет отменили, ограничились шампанским. Югославы хотели включить в договор пункт о военной взаимопомощи, но Сталин отказал югославам. Когда Гитлер оккупировал и расчленил Югославию, Сталин не отозвал советского посла из Берлина, не прекратил сотрудничество с нацисткой Германией и не отправил Красную армию на помощь братьям-сербам. «Россия теперь держится в стороне, – записывал в дневнике имперский министр пропаганды Иозеф Геббельс, – никто не хочет попасть на линию нашего огня – так-то лучше! Как хорошо обладать силой. Сталин явно не хочет знакомиться с немецкими танками. Я провёл весь день в лихорадочном ощущении счастья». 17 апреля югославская армия капитулировала. «4 мая, – вспоминал адъютант Гитлера, – состоялось обычное после каждой успешной кампании выступление фюрера в Рейхстаге. Подчеркнув мощь и выдающие успехи вермахта Гитлера сказал: «41-му году суждено войти в историю как году нашего величайшего триумфа!». Леонид Млечин: Но военная операция в Югославии заставила Гитлера отложить нападении на Советский Союз на 4 недели, а командование вермахта спешило как можно скорее начать военную кампанию, чтобы закончить её до осенней распутицы, немцы потеряли месяц хорошей погоды, необходимой им для успешного наступления – это был месяц, выигранный для Красной армии. РЕЗИДЕНТ В НЬЮ-ЙОРКЕ Голос за кадром: Родился будущий генерал Мильштейн в Сибири, рано остался без родителей и скитался по стране, попал в приёмник для беспризорных в Замоскворечье, оттуда мальчика отправили в детский дом № 23 на Большой Полянке. Повезло, там прилично кормили, детдом опекала Американская администрация помощи, которую возглавлял будущий президент США Герберт Гувер. Потом его перевели в детдом № 47 имени товарища Троцкого, поступил в техникум имени Красного интернационала профсоюзов. Леонид Млечин: Будущего генерала Мильштейна в октябре 32-го призвали в Красную армию, действительную он проходил в 1-м полку связи Московского военного округа, а после демобилизации велели явиться в Большой Знаменский переулок, дом 19 и обратиться в бюро пропусков. Голос за кадром: «Разведывательное управление Красной армии, – вспоминали коллеги Мильштейна, – размещалось тогда в Большом Знаменском переулке недалеко от Арбатской площади в старинном четырёхэтажном здании, она было маловато, поэтому часть подразделений разведведомства занимали несколько больших особняков в ближайшей округе». Молодого человека отвели к самому Яну Карловичу Берзину, начальнику Главного разведывательного управления Красной армии, он руководил разведкой с 1924 года, с его именем связывают немалые успехи военных разведчиков, Берзин создал сильный коллектив в центре и мощные резидентуры за рубежом. Леонид Млечин: Первая загранкомандировка в Нью-Йорк: Мильштейну всего 24 года, только что установлены дипломатические отношения между Советским Союзом и Соединёнными Штатами, в Нью-Йорке открылось советское генеральное консульство, должность по прикрытию – секретарь генконсульства, а генеральным консулом был Леонид Михайлович Толоконский, он же – резидент военной разведки, так что дважды начальник Мильштейна. Голос за кадром: «В Нью-Йорке, – вспоминал генерал Мильштейн, – оформилось несколько нелегальных резидентур ГРУ, каждая имела своё предназначение: основной задачей сапожной мастерской было получение или изготовление паспортов по заданию центра, другая резидентура помогала нашим людям, приехавшим в США, устроиться на работу, приобрести своё дело, законно легализоваться в стране, а главная добывающая резидентура добывала информацию о советско-американских отношениях, перспективах их развития, о вооружённых силах США». Леонид Млечин: Это было время больших успехов советской военной разведки. Голос за кадром: «В главное разведуправление, – вспоминал генерал Мильштейн, – вместе с Берзиным пришли старые большевики-партийцы, они прекрасно владели иностранными языками, сохранили связи с некоторыми зарубежными деятелями, имевшими в своих странах широкие возможности – эти связи в той или иной мере использовались для создания разведывательной сети, но основным источником подбора кадров для советской разведки в то время была компартия». Леонид Млечин: Первый начальник Мильштейна Леонид Толоконский вернулся в Москву в 35-м году и был уничтожен в годы массовых репрессий, как и многие другие советские разведчики, тогда же совершили ещё одну ошибку – расформировали аналитический отдел ГРУ, не видя в нём большой нужды. Голос за кадром: «Я получил телеграмму от своего нового начальника, – вспоминал Мильштейн, – в телеграмме мне предписывалось занять должность резидента, назначение явилось для меня полной неожиданностью, ведь я ещё был очень молод и не имел достаточного опыта работы в разведке. В центре в результате непрерывных арестов просто не осталось опытных сотрудников, владевших ситуацией на нашем участке секретной работы. В 25 лет я стал резидентом советской военной разведки в Соединённых Штатах Америки, практически все наши нелегальные резиденты в США попали в подвалы Лубянки, от советской разведывательной сети в США не осталось и следа, многолетние усилия ГРУ по созданию разветвлённой сети тайных агентов пропали впустую». Леонид Млечин: Мильштейн получил из Москвы особое и совершенно неожиданное задание. Голос за кадром: «На моё имя в различные банковские учреждения Нью-Йорка вдруг пошли крупные суммы в валюте, исчисляемые сотнями тысяч долларов, такие переводы шли, в частности, в «Чейз нэшнл бэнк», «Нэшнл бэнк оф Нью-Йорк сити», «Роял бэнк оф Кенада», и только после очередной солидной порции денежных вливаний я получил из Москвы депешу, в которой говорилось, что на моё имя будут и в дальнейшем поступать переводы, о назначении которых мне сообщат дополнительно». «А деньги лились как из рога изобилия, на моих счетах в разных банках скопилось около 2 миллионов долларов, конечно, такие суммы не могли пройти незамеченными, и меня пригласил к себе директор одного из отделений «Чейз нэшнл бэнк». Леонид Млечин: Это было немалое испытание для молодого человека, нужно было вести себя так, чтобы не вызвать ни сомнений, ни подозрений, выручало то, что называют природной харизмой, умение ладить с людьми. «Решительность и твёрдость Мильштейна, – вспоминали его сослуживцы, – нисколько его не ослепляли, и сам он с большой иронией относился к твердолобым упрямцам». Голос за кадром: «Ещё через некоторое время пришли и указания из центра – закупить оружие, в том числе самолёты и танки для республиканской Испании, что же касается эмбарго, то мне предписывалось найти пути обхода этого самого эмбарго». В ночь на 18 июля 1936 года испанские военные подняли мятеж против левого правительства страны – в Испании началась гражданская война. В августе был создан Международный комитет по вопросам невмешательства в дела Испании с задачей помешать другими странам участвовать в этом конфликте и поставлять оружие. Но мятежников генерала Франко поддержали Германия и Италия. 25 августа 1936 года испанское правительство обратилось к Москве с просьбой продать оружие, но советские руководители искали способ поставлять правительству Испании оружие и боевую технику, не нарушая эмбарго, через третьи страны. Отдыхавший в Сочи Сталин отправил шифр-телеграмму в Москву: «Хорошо было бы продать Мексике 50 штук скоростных бомбардировщиков, чтобы Мексика немедля перепродала их Испании, можно было бы также подобрать человек 20 наших хороших лётчиков, чтобы они выполнял в Испании боевые функции и вместе с тем обучали испанских лётчиков. Обдумайте это дело побыстрее. Хорошо было бы тем же путём продать 20000 винтовок, 1000 пулемётов и миллионов 20 патрон, нужно только знать калибры». «Дело не только непростое, но и весьма рискованное, – вспоминал Мильштейн, – оружие, в том числе самолёты и танки закупалось какой-нибудь латиноамериканской страной якобы для своих нужд, затем за определённую плату или чаще всего просто за взятку высокому должностному лицу в этих странах оружие продавалось Испании». «В портах одной из антиамериканских стран фрахтовалось судно, которое отправлялось в путь без прямого указания пункта назначения, погрузка оружия происходила под покровом тайны, в пути маршрут судна менялся, и корабль, гружёный оружием, направлялся в Испанию. Такая операция требовала прежде всего больших денег, стоимость оружия резко возрастала, потому что приходилось давать большие взятки, к тому же она требовала тщательной организации, наконец, вся эта операция была невозможна без особой охраны». Задание было выполнено – оружие куплено. 22 октября в порты Испании вошли первые 5 судов, они доставили 50 танков с запасом горючего и боекомплектом, 30 скоростных бомбардировщиков, стрелковое оружие. Мильштейн получил орден Красной звезды, редкую в ту пору награду, за выполнение особых заданий Правительства СССР. «Всё получилось, – вспоминал генерал Мильштейн, – потому что тогда американцы ему не мешали. В Соединённых Штатах ещё не было хорошо поставленной, продуманной системы и по-настоящему организованной контрразведывательной службы». АРЕСТОВАН И РАССТРЕЛЯН Леонид Млечин: Домой Мильштейн вернулся в 38-м году, возглавил 6-е отделение, которое занималось разведкой в Соединённых Штатах и в Великобритании, и поступил на учёбу в только что созданную на базе спецфакультета Военную академию имени Фрунзе – высшую специальную школу разведывательного управления Генерального штаба. Это была эпоха массовых репрессий, он оказался в атмосфере всеобщей подозрительности, начальники менялись чуть ли не каждый день, расстреляли подряд 5 руководителей военной разведки. Голос за кадром: Армейский комиссар второго ранга Ян Карлович Берзин был снят с поста начальника разведуправления 1 августа 1937 года, в ноябре его арестовали, в июле 1938 расстреляли. Его заменял комдив Александр Матвеевич Никонов, который курировал третий информационно-статистически отдел и считался главным аналитиком разведуправления. Арестован и расстрелян. Во главе военной разведки поставили старшего майора госбезопасности Семёна Григорьевича Гендина, которого перевели из секретно-политического отдела НКВД. Через год арестовали и расстреляли. Его сменил недавний военный атташе в Германии и Венгрии комдив Александр Григорьевич Орлов. Через полгода арестован и расстрелян. Отличившийся в Испании Герой Советского Союза лётчик Иван Иосифович Проскуров в апреле 1939 года был назначен начальником военной разведки и заместителем наркома обороны, он продержался год с лишним. Арестован и расстрелян. Массовые репрессии привели к тому, что в мире сложилось дурное впечатление о боеспособности советских вооружённых сил, командование вермахта самонадеянно решило, что может не боятся Красной армии. 6 мая 1941 года работавший в Токио советский военный разведчик Рихард Зорге сообщал в центр: «Я беседовал с германским послом Оттом и морским атташе о взаимоотношениях о взаимоотношениях между Германией и СССР. Отт заявил мне, что Гитлер исполнен решимости разгромить СССР и получить европейкою часть Советского Союза в свои руки в качестве зерновой и сырьевой базы. Немецкие генералы оценивают боеспособность Красной армии настолько низко, что они полагают, что Красная армия будет разгромлена в течение нескольких недель». Последнюю фразу начальник разведуправления генерал-лейтенант Филипп Голиков вычеркнул своей рукой, написал резолюцию: «Дать в 5 адресов без вычеркнутого», – начальник военной разведки не хотел раздражать Сталина, Голиков знал судьбу пятерых своих предшественников. Леонид Млечин: Это был урок всем разведчикам – вождю нужно докладывать не то, что происходит на самом деле, а то, что он желает слышать. Привычка сообщать начальству только хорошие новости не исчезла и после начал войны. БУДЁННЫЙ И ЖУКОВ Леонид Млечин: На следующий день после начала Великой Отечественной Мильштейн был отправлен на фронт. Голос за кадром: «Директивой народного комиссара обороны 23 июня 1941 года была сформирована группа войск в составе 4 армий под командованием маршала Светского Союза Семёна Михайловича Будённого», – вспоминал Мильштейн, которому поручили руководить разведотделом группы войск. «Звонок, – вспоминал Мильштейн, – вызывает командующий – маршал Советского Союза Будённый. К докладу я попытался тщательно подготовиться, хотя сделать это было крайне сложно, воздушна разведка работала крайне нерегулярно, не было достаточных средств, и к тому же в воздухе господствовала немецкая авиация, неплохо работала лишь радиотехническая разведка за счёт подвижных средств центра, переданных нашему отделу, что же касается агентурной разведки, то здесь бедой было отсутствие надёжной радиосвязи». «Составить цельное впечатление об обстановке на фронте было очень трудно, конечно, я нанёс на карту маршруты движения танковых колонн противника, засечённые воздушно разведкой, сосредоточение войск на отдельных направлениях, и вот я предстал перед маршалом, разложил перед Будённым карту». «Каково же было моё удивление, когда он лишь бегло взглянул на карту и вдруг произнёс фразу, которую я впоследствии слышал от него несколько раз: «Ты меня своим Гитлером не пугай, не боюсь я твоего Гитлера!» – судя по всему обстановка на фронте маршал особенно не интересовался, да и вряд ли смог бы разобраться в этих сложных и запутанных событиях, честно говоря, моё мнение о Будённом резко изменилось в худшую сторону». «10 октября 1941 года Западный фронт возглавил генерал Георгий Константинович Жуков, – вспоминал Мильштейн, – докладывать ему было хоть и труднее, но интереснее. Обычно он сразу же требовал карту и в полном молчании долго рассматривал нанесённые на неё позиции противника, потом вслух рассуждал о группировке немцев, их возможных действиях и планах». «Если другие военачальники плохо помнили номера дивизий противника, районы их прежней дислокации и размещения резервов, то Георгий Константинович всё держал в голове и это, несмотря на то, что перед Западным фронтом стояло более 50 дивизий противника – прекрасная память, он не упускал даже мелочи, вопросы его были неожиданные, словно внезапный хлопок выстрела, и всегда трудные, именно те, к ответу на которые, признаюсь, я был не очень-то готов». Леонид Млечин: Обычно разведчик завершает доклад своими выводами, и когда Мильштейн по устоявшемуся порядку сказал: «Разрешите доложить выводы?» – Жуков бросил ему: «Я уж как-нибудь разберусь и без твоих выводов!». И Мильштейн вспоминал что обижаться на Жукова было совершенно невозможно, потому что по умению разобраться в ситуации, схватить суть вопроса, понять стратегическую обстановку и принять правильное решение равных ему не было. ЗАБРОСКА В ТЫЛ ВРАГА Леонид Млечин: Военные профессионалы исполняли свой долг, ценнее всего была информация о том, что происходит у противника. В первые месяцы войны совместными усилиями центрального аппарата разведки и фронтовой разведки забросили в тыл врага около 10000 агентов. Голос за кадром: «Засылку разведчиков в тыл врага лимитировали радисты. Без радиосвязи такие операции были бессмысленными, а подготовка радистов занимала до 6 месяцев и не хватало средств радиосвязи, – вспоминал будущий генерал Виталий Александрович Никольский, он служил в разведывательном отделе штаба Западного фронта, его начальником был полковник Михаил Мильштейн. 4 ноября 1941 года Мильштейн был награждён, в первые месяцы войны ордена давали крайне неохотно, в наградном листе написано: «Товарищ Мильштейн сумел хорошо организовать агентурную сеть в тылу противника, давшую хорошие результаты и ценные данные о противнике. Товарищ Мильштейн лично выезжал непосредственно на передовые боевые позиции и проводил ответственные операции по переброски частей Красной армии в тыл противника. Товарищ Мильштейн – энергичный и решительный командир, инициативный и смелый разведчик. Под руководством товарища Мильштейна была организована в тылу противника радифицированная сеть разведчиков, которые дают очень ценные данные о противнике». «Михаил Абрамович сумел завоевать расположение командующего, – писал академик Кокошин, – он пользовался доверием Жукова, который в начале 1942 года отправил его со специальной миссией – проверить правильность докладов командиров частей и соединений Западного фронта о реальных потерях у нас и у немцев и о действительных рубежах, занятых нашими войсками. Фактически Мильштейну поручено было проверить работу политорганов и грозных особистов – сотрудников Смерш». Леонид Млечин: Во второй половине 42-го Мильштейна внезапно отозвали в Москву и назначили начальником первого агентурного управления Главного разведывательного управления. Сталин поделил разведку на фронтовую и стратегическую, которую подчинил себе. Отныне полковник Мильштейн отвечал на агентурную работу по всему миру. Голос за кадром: Полковник Семён Кузьмич Старостин, резидент военной разведки в Швеции, вспоминал: «Мне удалось осуществить дерзкую и рискованную операцию – я завербовал шифровальщика шведского Генштаба. Подлинным творцом той операции был Михаил Абрамович Мильштейн, который специально приезжал в Стокгольм и руководил её проведением, и мы получали ежедневную оперативную сводку верховного командования вермахта по всему Восточному фронту». Леонид Млечин: Следующее задание – проникновение в тайны американского атомного проекта.