Василий Другов: Страшно на войне первые 7-10 дней лично для меня было. Прошла неделя, ко мне пришла идея в голову, что я на этой войне не погибну, и так я с этой идеей ходил до конца. Из 100 парней 1923-го года, которые ушли на фронт, после войны в живых остался только один человек – вот я, я живой, значит я счастливый человек, считаю сам себя, очень счастливый человек. Леонид Млечин: Василий Иванович Другов прошёл всю Великую Отечественную. После войны стал секретарём Вологодского обкома партии, потом его перевели в Москву первым заместителем заведующего отделом административных органов ЦК КПСС. Отдел курировал силовые структуры: Комитет Государственной Безопасности, вооружённые силы, прокуратуру, суд – вершил судьбами всех высокопоставленных силовиков. Но всё это будет потом, после Победы. А какой война была для тех, кто сражался на передовой? ПОЧЕМУ САПЁРЫ НЕ ОШИБАЮТСЯ Василий Другов: Мечта моя была – быть лётчиком, но мечта эта не случилась, хотя уже все документы перед войной были отправлены в Харьковское авиационное училище. Я туда ездил, прошёл комиссию, надо было приезжать, надо было приезжать на занятия и так далее к 1 сентября. Началась война – всё поломалось. Я поступил в Архангельское военное училище, окончил ускоренный курс этого училища, по приказу Сталина нам были присвоены звания младших лейтенантов, и мы были направлены на разные фронты. Я попал в Сталинградскую область, там формировалось новая инженерная бригада, где меня назначили командиром взвода – строить дороги, строить мосты, минировать поля, взрывать, делать командные пункты, разные огневые точки, проволочные заграждения и так далее и так далее. Леонид Млечин: Гитлер 22 июня 41-го обещал своим солдатам лёгкую прогулку, но вермахт натолкнулся на ожесточённое сопротивление Красной армии и нёс большие потери. Василий Другов: Рота или батальон, в котором я воевал, не только разминировали, но минировали наш передний край, чтобы его обезопасить от прохода тяжёлой техники, лёгкой техники и личного состава нашего противника. Против противника ставили малые противопехотные мины, эта мина весит 75 граммов, она обычно отрывает ступню ноги. Затем ставили более крупные мины весом 200 граммов, она отрывает у солдата противника полноги. А если поставишь 4-5 мин – это фугас, она обрывает у танка броню и так далее и приноси более крупные и сильные разрушения противнику. Часто приходилось, перед наступлением в особенности, проведя инженерную разведку, обнаружив минные поля противника, разминировать эти минные поля. Леонид Млечин: Что опаснее: ставить свои минные поля или разминировать вражеские? Василий Другов: Ставить проще, чем разминировать, потому что, когда ставишь, вы всегда знаете, какую мину ставишь и как с ней обращаться, а когда разминируешь, там разные мины, тем более у немцев, они же, вы знаете, пол-Европы завоевали, эти мины свезли из многих стран Европы, эти мины разные в разных странах и так далее, пока не узнаешь их секретов, конечно, сложно их разминировать, но потом, когда эти секреты распознавали, приспособились и так разминировали минные поля. И потом разные минные поля стали делать, я бы сказал, таким мешком, вот так его ставили: вот здесь мины, и здесь мины, и здесь мины, здесь мин нет. Допустим, танк идёт, на первую мину попадает, хлопнулся – гусеница слетела, а второй думает: «Раз этот уже хлопнулся, значит больше мин нет, иди прямо», – он этот танк станет обходить, а тут же вот так мины, он сюда, направо, только дал метра 2-3 – на следующую мину, третий танк направо ещё дал 2-3 метра – на третей мине взорвался и так далее в эти мешках, конечно, в этих мешках немцы много теряли своей техники. Леонид Млечин: Вот наградной лист гвардии лейтенанта Другова: «При выполнении боевых заданий проявил мужество и отвагу. Во время форсирования реки Протока проявил исключительное геройство: под огнём противника производил переправу на пехоты на левый берег. Будучи раненым, задачу выполнил». Василий Другов: Допустим из пушки дали залпы, выстрелы, летит снаряд, он свистит, есть свист, и слышно примерно, куда он летит. Как только свист услышал, ищи какое-то укрытие, окоп, щель и так далее, складку местности, кучу деревьев и сразу ложись или прячься в это укрытие – 80-90% обеспечено тебе , что ты не будешь ни убит, ни ранен. Конечно, если не будешь обращать внимание на вопросы безопасности на войне, тебя будут косить пули, как коса косит траву примерно. Леонид Млечин: Неужели никогда не было страшно? Василий Другов: Страшно особенно было один раз в 1943 году, когда наша дивизия, наши войска наступали на Кубани, мы получили приказ идти в наступление, наш дивизия и справа – кавалерийский корпус. Вышли мы на открытое поле, на открытую равнину, прошли так тихо-мирно всё это равнинное поле, стали подходить к трём населённым пунктам, которые все были в зелени, населённые пункты, и немцы пошли в контрнаступление – пошло примерно более сотни танков на нас. Наши передние части дрогнули и стали оступаться, танки пошли за нами, стали стрелять в нас из всех видов оружия которые были на этих танках, и во время отступления мой ординарец Николай Орлов говорит: «Командир в 200 метрах за нами идут 3 немецких танка, вот-вот они нас догонят и раздавят. Что будем делать?». Ещё метров 100 отступили назад, и я увидел вновь вырытый окоп глубиной примерно 2 метра, дал команду: «Всем бойцам – в этот окоп!». Подошли эти такни, из трёх два, прямо над окопом, где мы лежали, гусеницы развернули 3 раза на окопе, землей нас засыпало, мы думали конечно, что кишки наши вылезут, но танки прошли – ни кишки, ничего не вылезло, мы земли разгребли руками, остались все живые. У нас с собой были 12 бутылок с зажигательной жидкостью – забросали эти танки бутылками с зажигательной смесью, танки загорелись, когда танки загорелись, немцы люки открыли, и мы их всех порубали насмерть из автоматов. Вот страшно было, конечно, под танками лежать, ожидая смерть, – случай, счастье, повезло. В ТЫЛУ ВРАГА Леонид Млечин: Вермахт пятился и отступал, Гитлер категорически запретил отводить войска, требовал от солдат вермахта удерживать позиции, оказывая «фанатическое сопротивление». Приказ был продиктован отчаянием. Василий Другов: За полночь, где-то часа в 2, вызвал меня командир батальона, майор Турчевич, и говорит: «Товарищ старший лейтенант, берите самых лучших, орлов, из нашего батальона и идите в инженерную разведку – надо проверить передний край противника, послезавтра будет наступление». Я сказал: «Товарищ майор, ваша задача ясна, но никаких орлов из других рот мне не надо, у меня свои орлы хорошие», – я взял всех своих ребят, отделение разведки, взяли, соответственно, конечно, оружие – автоматы, взяли бутылки с зажигательной смесью, взяли связки из толовых шашек, по 2, по 3, по 4, самая большая связка была 6 килограммов, взяли гранаты и пошли ночью наступать по дороге, были канавы – то ползком, то по-пластунски, то пешим шагом. И где-то около 3 часов утра, ползли вы по-пластунски по канаве, одной дорогой справа и слева, я заметил справа, что с этой дороги уходит просёлочная дорога в поле, снял с себя бинокль, посмотрел: точно, недалеко виднеется ДОТ – это долговременная огневая немецкая точка. Я собрал ребят поближе к себе в кучу и сказал: «Я, ещё 2 солдата берём оружие, берём толовые шашки связанные и по лощине двигаемся прямо – на амбразуру ДОТа, ещё 3 человека обходят этот ДОТ справа, тоже с оружием, следующие 3 человека обходят ДОТ слева, и остальные ребята должны зайти в тыл, – спрашиваю, – согласны с этой операцией все?». Все говорят: «Согласны. Но как начинать операцию?». Я говорю: «У меня есть фонарик карманный, я нажму, свет будет, пожалуйста, идите сразу в боевое наступление проводить операцию, на которую вы все согласны». Мы пошли, вот эти 4 группы: первая группа, которая была со мной, побыстрей, удачнее, добралась почти на 5 метров к этому ДОТу, забросали мы связками толовых шашек амбразуру, справа и слева ребята бросили несколько толовых связок прямо на крышу а четвёртая группа, которая с тыла, забросала вход в этот ДОТ, толовыми шашками забросали, гранатами забросали, после этого сделали сильный обстрел з автоматов, я дал команду «Отбой!». Минут 10-15 мы присушивались, есть ли кто-либо живой из немцев в этом ДОТе – слухов никаких нет, движения в ДОТе нет, значит что-то хорошее мы сделали. Обошли ДОТ, расчистили вход в этот ДОТ, зашли в ДОТ, обнаружили двух живых – обер-лейтенанта, или старшего лейтенанта, и одного немца, и 7 человек немцев убитых. Двух живых, конечно, извлекли их этого ДОТа и привели двух пленных, и сдали нашему командиру батальона. Пленных сразу – в штаб дивизии, те выдали хорошие данные о численности войск, которые были со стороны немцев, о состоянии техники, о номерах тех дивизий, которые там стояли в обороне, которые противостояли нам, и после этого, через сутки примерно или через полтора суток, был дан приказ нашим войскам пойти в наступление, войска пошли в наступление и чётко линию обороны прорвали и покатили немцев под хутор Куйбышево дальше. И когда мы туда наступали, около хутора Куйбышево меня ранило сильно, и я вышел из строя. За время службы в 295-й трижды орденоносной дивизии, я там служил с половины 42-го года по август 43-го года, наше отделение разведки и отделение той роты, которой я командовал, привело 9 пленных, я за это получил Орден Отечественной войны II степени, солдаты все получили медали «За отвагу», а командир отделения разведки получил орден Красной Звезды. Леонид Млечин: Вот ещё один наградной лист уже гвардии старшего лейтенанта Другова: «Посланный командованием в инженерную разведку заграждения огневой системы противника, проник глубоко в тыл, завязал бой в глубине обороны противника. Выведав систему огня инженерных препятствий, захватил двух пленных и с боями пробился через линию фронта. При проделывании прохода в минных полях проволочных заграждениях был тяжело ранен». А как вы после такой операции расслаблялись, Василий Иванович? Василий Другов: Расслабляться очень просто – 150 граммов гвардейских, обычно перед ужином. Старшина роты привозил ужин в полевой кухне и привозил бидон или флягу водки. Перед ужином берут котелки или берут железные кружки, открывают крышку у фляги, как шарахнул 200 граммов, выпил, хорошо закусил, прекрасно выспался, утром встал – обратно в наступление. Леонид Млечин: Наступление Красной армии – неостановимое приближение советских войск к границам Германии вызвало в стране панику. В 43-м году немецкие суды выносили в неделю сотню смертных приговоров за пораженческие настроения. 18 августа 43-го генерал-полковник Ганс Ешоннек, начальник штаба военно-воздушных сил, отвечавший за ведение воздушной войны, пустил себе пулю в голову. Заместитель министра авиации генерал-фельдмаршал Эрхард Мильх потерял над собой контроль и сказал на совещании с участием гауляйтеров и министров: «Мы проиграли войну, определённо проиграли». Он был прав, нацистская Германия была разгромлена. Но Победа далась большой ценой. Василий Другов: В 42-м году лежали в госпитале мы, ночью начальник госпиталя объявил, что мужики, кто ходячий, вот вам истории болезней и двигайте своим ходом, утром в городе будут немцы. И мы пошли диким образом отступать, и мы добрались до города Новочеркасска, в городе Новочеркасске сходили в военкомат, дали нам сухой паёк, мы покушали, налетела во время обеда немецкая авиация, а мы в парке обедали, весь парк разбомбили, жертв там было полно – сотни убитых. Смотришь: на кронах деревьев обмотки висят – куски шинелей, куски брюк, кирзовые сапоги и так далее, но что делать? Уже дело к вечеру, и мы решили форсировать Дон и перебраться к вечеру в эту станицу. Перебрались в эту станицу, встречают нас на окраине станицы прекрасные казачки донские, встретили двух молодых лейтенантов красивых, пригласили, напоили, накормили ряженкой. Свининой, галушки хорошие сделали, поставили нам на стол по чарке самогона и так далее. Сидим мы кушаем, сидит одна девочка, я спросил: «Девочка, как вас звать?». «Леночка, Лена», – называет. «Сколько лет? В какой класс ходишь?». Она говорит: «Товарищ лейтенант, я хожу в 6 класс?». Я говорю: «Как настроение?». Она говорит: «Товарищ лейтенант, не отступайте вы больше, всё равно наш советский народ немцев победит!». Я говорю: «Уверена, что победит??». «Победит, потому что я ещё плохо историю знаю, но из рассказов деда, то, что мне рассказывал, русская армия – вообще непобедимая. И про Суховарова, и про Кутузова рассказывал, и про других полководцев, как воевали, наша армия всегда побеждала». Леонид Млечин: Войну выиграл советский солдат. Нацистская Германия вела войну на уничтожение, немцы намеревались стереть Россию с лица земли, поэтому сражались не за социализм и не за колхозы, за них умирать не хотели. Это была война за свой дом, за свою семью, за свою землю, за свою страну. Василий Другов: Сражаемся за Родину, за своё Отечество, сражаемся против того коварного фашизма, который, мы уже знали, столько наделал в мире бед, что его нужно обязательно побеждать и уничтожать, и уничтожать, как ты можешь, всеми своими силами и средствами. Была такая дружба между солдатами всех 100 национальностей, которые проживали в Советском Союзе, и товарищество. Если бы была такая дружба сейчас между нашими российскими людьми, мы бы – во жили! Во жили! А дружба ведь, вы знаете, дружба – это дороже, чем золото в 10 раз. Патриотизм был величайший. ПОБЕДА ИЛИ СМЕРТЬ Леонид Млечин: Советский Союз был многонациональным, официальный лозунг – «Интернационализм», а ведь это идеология обще-жития. И Великая Отечественная очень объединила – общие страдания сплачивают. Василий Другов: Я воевал и в 13-м гвардейском стрелковом корпусе, которым командовал Герой Советского Союза генерал-лейтенант Чанчибадзе, я воевал в 51-й армии Героя Советского Союза Крейзера, которая формировала известный перекоп с солёными запасами, я воевал во 2-й гвардейской дивизии. Во время формировок мы встречались с народом нашим русским, русским народом. Конечно, после освобождения настрой, дух был у всех, у всех был – Победа или смерть. Только Победа и только Победа! Я знаю, многие даже области, даже моя область, где я родился, Вологодская, там в плен почти никто не сдавался – вот какой был патриотизм, вот какая была любовь к своей малой родине! У человека две родины есть: есть малая родина – тот дом, та деревня, тот, допустим, посёлок, тот город, где ты родился, есть большая Родина – наше Отечество, наша Россия, тогда Советский Союз. Любовь, которая к Родине, была очень велика у всех. Леонид Млечин: А вот итог войны для Германии, которая 22 июня 1941 напала на нашу страну: 11 миллионов солдат вермахта, которые выжили, оказались в лагерях военнопленных, 9 миллионов немцев остались без крова, 14 миллионов немцев победители изгнали из Восточной Европы, при этом больше полутора миллионов погибли, уцелевшим негде было жить, в крупных городах бомбардировки и артиллерийские обстрелы разрушили половин жилого фонда, немцы умирали от холода и голода – в 45-м Германии больше не существовало. Василий Другов: Великая Отечественная война была самой страшной войной за всю историю человечества, но наше счастье, что мы эту страшную войну выиграли! А почему выиграли эту войну? Почему мы её выиграли? Первый источник, первое слагаемое – войну выиграли наши вооружённые силы, потому что победа на любой войне, на большой или малой, всё-таки происходит где? В окопе, на земле, в действующей армии, и наша армия, которая была после отступлений переформирована, которая была лучше вооружена, которая была укреплена кадрами, которая имела опыт военных действий и военный операций, воевала значительно лучше, чем армия немецкая, даже оружие в 43-им году те заводы, которые эвакуировали с запада на восток, выпускали больше в полтора раза, чем все предприятия в фашисткой Германии, так что всё было готово к тому, чтобы, в конце-то концов победить и победили! И не зря маршал Жуков День 9 мая назвал самым звёздным часом в жизни всего прогрессивного человечества мира.