Тридцать девятый. Страх порождает войну. Французы сделали всё, чтобы война началась - потому что они её боялись

Леонид Млечин: Вторая мировая война, которая так дорого обошлась человечеству, вспыхнула в сентябре 1939-го в немалой степени потому, что в Европе не могли забыть Первую мировую. И воспоминания эти были настолько ужасны, что в 1920-1930-е годы страх перед войной парализовал Европу: все, что угодно – лишь бы не война.

Голос за кадром: Начальник генерального штаба французской армии, создатель оборонительной линии Мажино генерал Морис Гамелен сокрушался: «Во Франции низкая рождаемость. Мы понесли тяжелые потери во время последней войны. Нового кровопролития мы не переживем».

Леонид Млечин: Западные европейцы понесли в Первую мировую самые большие потери за всю свою историю. И потому именно эту войну и по сей день именуют Великой. В Первую мировую погибло вдвое больше британцев, втрое больше бельгийцев и вчетверо больше французов, чем во Вторую мировую.

Голос за кадром: «Все французы опасались прихода Гитлера к власти. – вспоминал философ Раймон Арон. – С этого момента началась борьба: что делать, чтобы избежать войны? Тот, кто выступал за сопротивление Гитлеру, подозревался в том, что он хочет вовлечь Францию в войну. Обескровленная Первой мировой, Франция не могла выдержать второго кровопускания, даже если бы оно завершилось победой. Французы сделали все, чтобы война началась именно потому, что они ее страшились».

Леонид Млечин: На самом деле остановить войну можно было только твердой угрозой ее немедленно начать. В первые годы нацистская Германия была настолько уязвима, что Гитлер бы отступил, столкнувшись с реальной опасностью. Но отступали европейские державы. Их вялые угрозы не производили на Гитлера никакого впечатления. И с каждым шагом н ощущал себя все более уверенно. А западные державы шли на уступки.

Голос за кадром: Зная эти настроения, Адольф Гитлер исходил из того, что может действовать нагло и бесцеремонно. Париж и Лондон ни на что не решатся. После Первой мировой левый берег Рейна и полосу правого берега шириной в 50 км объявили демилитаризованной зоной. Это была предосторожность со стороны Франции, которая хотела, чтобы немецкие войска держались от нее подальше. Но через 3 года после прихода Гитлера к власти 7 марта 1936 года немецкие войска демонстративно вошли в демилитаризованную рейнскую зону.

Леонид Млечин: Германия нарушила подписанный ей мирный договор. Французская армия имела полное право вышвырнуть Рейхсвер из Рейнской области. И немецкие войска получили приказ не сопротивляться в случае столкновения с французами. Но в Париже не хотели конфликта. И этот день стал триумфальным для Гитлера. Англия с Францией воевать не хотели. А Гитлер хотел.

Голос за кадром: Гитлер с апломбом сказал послу Великобритании: «Я предпочитаю воевать в такую пору, когда нахожусь в расцвете сил. 50 лет, а не позднее». Он часто повторял: «Один я способен руководить этой войной».

В силу своей военной безграмотности он и в самом деле верил в победу. И весь мир полагал, что Германия готова к войне, что Вермахт обладает полным превосходством в силах, что накоплены огромные запасы оружия. Горючего и сырья. Но это была фикция. Для Германии вступление в войну было невероятной авантюрой. Гитлер импровизировал, своей самоуверенностью подавляя волю других политиков. Они просто не могли поверить, что он способен рискнуть своей страной.

Леонид Млечин: Большинство генералов, сознавая слабость Вермахта, опасались войны с Англией и Францией. Объективно оценивая состояние вооруженных сил и экономики страны, не хотели рисковать. А некоторые военные во главе с начальником генерального штаба сухопутных сил генерал-полковником Людвигом Беком возражали вообще против любых военных акций, задуманных Гитлером.

Но Гитлеру невероятно везло. Он вновь и вновь добивался успеха. В период между смертью президента Пауля фон Гинденбурга в августе 1934-го и до ввода войск в Австрию в Судеты в 1937-ом он получил все, что хотел. Противники Гитлера разводили руками: «Невозможно выступить против фюрера, чей успех признан всем миром».

Голос за кадром: Выход из Лиги Наций в 1933 году, возвращение Саарской области, отданной под управление Лиги Наций, введение всеобщей воинской службы и создание Вермахта в 1935-ом, ввод войск в Рурскую область в 1936-ом, присоединение Австрии к Германии в 1937 году воспринимались как национальные триумфы. Немцы вновь и вновь убеждались в слабости западных держав.

Леонид Млечин: Шагом к мировой войне стало требование Гитлера восстановить справедливость и вернуть родину немцам, которые после разгрома кайзеровской армии в Первую мировую оказались вне Германии.

Голос за кадром: После Первой мировой войны Австро-Венгерская империя развалилась. Огромная империя сжалась до маленькой Австрии, напоминавшей всеми брошенную сироту.

Австрия казалась незавидной родиной. Только что австрийцы были подданными великой империи, которую соседи боялись, и внезапно превратились в граждан государства, от которого ничего не зависит. Австрийцы исходили из того, что раз они родились немцами, то странно им жить вне Германии.

20 февраля 1938 года Адольф Гитлер выступал в Рейхстаге: «Германия не может оставаться безучастной к судьбе 10 миллионов немцев, живущих вне Германии. Германское правительство будет добиваться объединения всего немецкого народа».

Леонид Млечин: Австрии запретили объединяться с Германией без разрешения Лиги Наций. Это предшественница нынешней ООН. Но фюрера многие мирового сообщества не интересовало.

Голос за кадром: Когда Гитлер приготовился аннексировать Австрию, один из французских министров заявил в парламенте: «Не будем проявлять героизм ради Австрии. Лучше укроемся за нашей линией Мажино».

Лидер французских социалистов Леон Блюм обратился к депутатам от правых партий: «Вена будет оккупирована. Совершенно очевидно, что завтра немецкие войска войдут в Прагу, а затем, быть может, и в Париж. Объединимся же. Создадим правительство национального единения».

Правые депутаты злобно кричали: «Долой евреев! Блюм – это война». Европа предпочла умыть руки. Никто не вступился за самостоятельную Австрию.

12 марта 1938 года глава австрийских нацистов попросил Германию прислать в страну войска, чтобы предотвратить гражданскую войну. Его обращение нужно было для проформы. Ранним утром части Вермахта, встреченные ликующими австрийцами, пересекли границу Австрии.

Леонид Млечин: Гитлер включил Австрию в Великогерманский Рейх. Австрия исчезла с политической карты мира. Появилась восточная провинции Третьего Рейха – Остмарка. Адольф Гитлер самодовольно перечислял свои достижения в Рейхстаге 28 апреля 1939 года: «Я вернул провинции, отнятые у нас в 1919 году. Я привел миллионы глубоко несчастных немцев, оторванных от нас, на родину. Я восстановил тысячелетнее историческое единство германского жизненного пространства».

После унижений Первой мировой и трудных послевоенных лет большинство немцев жаждало национального успеха и восстановления роли Германии, соответствующей ее историческому величию и мощи. Внешняя политика Гитлера, начиная с отказа от Версальского договора и кончая присоединением Австрии, казалось, отвечала этим ожиданиям. Все давалось легко, без потерь и лишений. И беспокойство сменилось восторгом. Вернулось сладостное чувство имперского величия.

Большинство не понимало или не хотело понять, что для Гитлера это все было лишь прелюдией к большой войне.

Многие австрийцы вступили в партию и в СС и приняли участие в преступлениях Третьего Рейха. Надели форму Вермахта и отправились на войну.

Леонид Млечин: В известном фильме «Вспомнить все» героя Арнольда Шварценеггера всесильные спецслужбы заставляют забыть его прошлое. В реальной жизни Арнольд Шварценеггер сам многое хотел бы забыть из того, что происходило с ним и с его семьей.

Голос за кадром: Его отец, Густав Шварценеггер, подал заявление в нацистскую партию еще до присоединения Австрии к Великогерманскому Рейху и вступил в штурмовые отряды, боевой отряд партии. Когда началась война, отец будущей кинозвезды служил в полевой жандармерии в составе 4-й танковой группы генерал-полковника Эриха Хеппнера, наступавшей на Ленинград.

Хауптфельдфебель Шварценеггер занимался наведением порядка на временно оккупированных советских территориях, то есть боролся с партизанами и уничтожал мирное население.

Леонид Млечин: Теперь Гитлер заговорил о судьбе немцев, живущих в Чехословакии. В сентябре 1938-го он потребовал, чтобы Чехословакия отказалась от Судетской области, населенной немцами. В противном случае он грозил освободить судетских немцев с помощью Вермахта.

Голос за кадром: Понятие «Судетская область» достаточно неопределенное. Это те районы Богемии, Моравии, Судетской Силезии, где немцы составляли тогда большинство населения. В принципе их было немало и в других районах Чехословакии. Но именно в Судетах, по мнению исследователей, сформировалась какая-то особая немецкая этническая группа.

Гитлер презирал Чехословакию. Это была еще одна из фобий, возникших у него в юности, когда он жил в Вене – ненависть к славянам. Но судьба судетских немцев была для Гитлера лишь предлогом для вмешательства. Он хотел проглотить Чехословакию, чтобы получить заводы «Skoda» и другие военные предприятия.

Премьер-министр Великобритании Артур Невилл Чемберлен во внешней политике был дилетантом. Его раздражала медлительность министерства иностранных дел, которое слишком долго, по его мнению, вело переговоры. На Чемберлена, отмечают историки, производила сильное впечатление тактика диктаторов.

Чемберлен считал, что надо примириться с возвращением Германии в число ведущих мировых держав. Придется как-то компенсировать немцам тяготы Версальского мира. Скажем, вернуть Германии колонии в Африке или, может быть, даже какие-то территории в Европе. Дело того стоит. Немцы успокоятся и перестанут злиться на весь мир. В обмен Чемберлен желал получить от Германии гарантии того, что все спорные проблемы решены, и на большее немцы не замахиваются.

Противник политики умиротворения нацистов Энтони Иден ушел в отставку с поста министра иностранных дел.

Леонид Млечин: Один лишь Уинстон Черчилль тщетно убеждал соотечественников, что на Гитлера действуют не увещания, а мощь британского флота, что нужно обратиться к президенту Соединенных Штатов Франклину Рузвельту и убедить его действовать сообща против общей угрозы.

Голос за кадром: Премьер-министра Невилла Чемберлена не интересовала судьба Чехословакии. Он хотел обеспечить хорошее отношение Англии и Германии, и думал, что может сговориться с фюрером. Он прилетел к Гитлеру. Переговоры прошли в альпийской резиденции фюрера. Гитлер требовал прежде решить судетский вопрос.

«3 миллиона немцев оказались вне Рейха. Но им должна быть возвращена родина. Если потребуется, мы готовы пойти на риск мировой войны».

Леонид Млечин: Гитлер убедился, что Чемберлен отдаст все, лишь бы не начинать войну. А Чемберлен решил, будто бы Гитлер заинтересован в дружеских отношениях с Англией.

Голос за кадром: «Мое мнение таково, - заключил Чемберлен. – Что Гитлер не кривит душой. Подумайте, есть ли у нас оправдание для того, чтобы начать войну? Я думаю, нет. Этим утром я летел над Лондоном и с ужасом представил себе, что в нашем небе может появиться немецкий бомбардировщик. У нас нет выбора. Нам придется позволить Германии оккупировать Судеты, потому что у нас нет сил этому помешать».

Леонид Млечин: А Гитлер поднимал ставку. Он публично грозил войной президенту Чехословакии Эдуарду Бенешу. 26 сентября вечером Гитлер выступал во дворце спорта на Потсдамер-штрассе. Его речь транслировалась по радио. Гитлер вышел из себя. Он кричал.

Голос за кадром: «Чешское государство зародилось во лжи. Нет никакой чехословацкой нации. Есть чехи и есть словаки. И словаки не желали иметь ничего общего с чехами. Тогда чехи их просто аннексировали. А 3.5 немцев лишены права на самоопределение. Нам не нужны чехи, но нам нужна Судетская область. Если через 5 дней 1 октября господин Бенеш ее не отдаст, мы возьмем ее сами. Так что теперь решать Бенешу. Он должен сделать выбор – война или мир».

Леонид Млечин: В Праге ждали реакции Англии и Франции. Придут ли они на помощь?

Голос за кадром: «Как ужасно, - сокрушался в Лондоне Чемберлен, что мы должны рыть окопы из-за столкновений в далекой от нас стране между народами, о которых мы почти ничего не знаем. Сражаться надо по более важным причинам. Война – это кошмар для меня».

Леонид Млечин: В Мюнхене собрались руководители Англии, Франции, Италии и Германии. Чехословакию даже не пригласили. За столом переговоров Гитлер легко получил все, что требовал. Чехословакию лишили Судетской области, где чехи соорудили мощные оборонительные укрепления. Теперь страна была беззащитной.

Голос за кадром: Немецкие войска получили право войти в Судетскую область, которая отныне именовалась Судетенланд. Плебисцит (опрос граждан) предполагалось провести в районах, которые займет Вермахт, так что результат нетрудно было предугадать.

Невилл Чемберлен улетел домой. Возвращение его было триумфальным. Толпы собрались, чтобы приветствовать главу правительства. В резиденции премьер-министра на Даунинг-стрит Невилл Чемберлен подошел к окну и торжествующе потряс документом с подписью Гитлера: «Друзья мои, второй раз в нашей истории мы привозим из Германии почетный мир. Я верю, что это мир на многие годы».

А Гитлер с самого начала знал, что не удовлетворится Судетами. Что касается бумаги, которую он подписал по просьбе британского премьера, то фюрер ее и в грош не ставил. Началась оккупация всей Чехословакии. Гитлер объявил о создании протектората «Богемия и Моравия».

Леонид Млечин: Политика умиротворения нацистской Германии скоропостижно скончалась. И уже не оставалось ни времени, ни возможности провести вскрытие и выяснить причины смерти. Теперь Гитлер жаждал войны, которую твердо рассчитывал выиграть и доказать Германии и всему миру, как опасно ему противостоять.

Голос за кадром: Уинстон Черчилль констатировал: «Мы потерпели полное поражение. А Франции нанесен еще больший ущерб, чем нам». Он один в те дни предсказал трагическую судьбу Чехословакии и самой Англии. «Не думайте, что это конец. Это только начало. Это первый глоток горькой чаши, которую нам предстоит испить. Пока к нам не вернутся моральное здоровье и мужество, мы не восстанем за свободу, как в былые времена».

Уинстон Черчилль оказался прав. Проявив слабодушие и нерешительность, британские политики обрекли своих сограждан на смерть и страдания. Осенью 1938 года Франция и Англия могли успешно противостоять Вермахту. В мае 1940 года они потерпят полное поражение. Франция будет оккупирована. Британия останется один на один с Вермахтом. Бомбардировки британских городов продолжатся 5 лет. Погибнут 30 000 лондонцев. 100 000 домов будут разрушены до основания.

Леонид Млечин: Европа неостановимо двигалась к новой войне. Но лишь немногие сознавали опасность надвигающейся катастрофы. Известный писатель Илья Эренбург в одном из писем в начале 1930-х годов отмечал: «Я был в Берлине, в Чехии, в Швейцарии. Европа мрачна и непонятна. Ее жесты напоминают жесты тривиального самоубийцы».

Голос за кадром: После Мюнхенского сговора Гитлер говорил генералам: «В значительной степени все зависит от меня, от моего существования, от моих политических способностей. Ведь это факт, что такого доверия всего немецкого народа, каким пользуюсь я, не приобрести никому. В будущем наверняка не найдется никого, кто имел бы больший авторитет, чем я. Итак, мое существование является фактором огромного значения».

Леонид Млечин: Последний шаг к мировой войне Адольф Гитлер сделал, когда уверился, что располагает мощной военной машиной. А его противники, слабовольные и нерешительные, не смогут объединиться, чтобы ему противостоять.

Голос за кадром: 5 января 1939 года Гитлер принял польского министра иностранных дел полковника Юзефа Бека. Фюрер практически откровенно предложил ему военный союз против Москвы: «Каждая использованная против СССР польская дивизия означает экономию одной немецкой дивизии». Министр Бек отверг предложение фюрера.

Польские власти испытывали давнюю неприязнь к советскому руководству, боялись Сталина. Но ясно понимали, что Гитлер еще опаснее. В конце января 1939 года министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп поехал в Варшаву, чтобы предпринять последнюю попытку объединиться с Польшей против русских.

«Риббентроп пытался вовлечь нас в антирусскую комбинацию, - вспоминал польский министр Юзеф Бек. – В ответ ему было сказано, что мы, поляки, очень серьезно относимся к нашему договору о ненападении с Россией и рассматриваем его как долгосрочное решение».

Строго говоря, Вторая мировая война возникла из-за города Данцига (польское название – Гданьск). По условию Версальского мира Польша получила Верхнюю Силезию с ее угольными месторождениями. А порт Данциг, на который Польша тоже претендовала, превратили в особое государственное образование – Вольный город Данциг – под протекторатом Лиги Наций. Жители города избирали фолькстаг на 4 года. Тот назначал орган исполнительной власти – сенат. Специально назначенный верховный комиссар Лиги Наций улаживал спорные вопросы с польскими властями.

Что раздражало нацистов? Мало того, что Данциг стал самостоятельным. Из-за Данцига Восточная Пруссия оказалась отрезанной от остальной части Германии. Но ведь, скажем, Аляска тоже отделена от остальной части Соединенных Штатов. Но разве у США есть из-за этого какие-то проблемы с Канадой?

Леонид Млечин: Большинство немцев психологически не приняло реальность, сложившуюся после Первой мировой войны. Если бы немцы не культивировали в себе ненависть к Польше и полякам, никакой сложности бы не возникло. Да, Данциг объявили вольным городом. Но что мешало немцам приезжать туда, вкладывать деньги в город и пользоваться данцигским портом?

Во всем принято винить Версальский договор. Дескать, он привел Европу ко Второй мировой. Но мир, подписанный Версалем, лишь играл роль красной тряпки для немецких националистов. Гитлер начал бы войну, даже если бы не было Версальского договора. Он все равно хотел расчленить Польшу и Чехословакию. Он исполнял свою программу – завоевать жизненное пространство для немецкого народа.

Голос за кадром: 24 февраля 1934 года Германия и Польша подписали договор о ненападении. В нем говорилось: «Ни при каких обстоятельствах оба правительства не будут прибегать к силе для решения спорных вопросов». На самом деле Адольф Гитлер хотел все получить назад. Но до определенного времени принужден был молчать.

16 февраля 1937 года второй человек в Рейхе Герман Геринг сказал в Варшаве: «Со стороны Германии намерение лишить Польшу части территории вовсе нет. Германия вполне примирилась со своим теперешним территориальным положением. Германия не будет атаковать Польшу и не имеет намерения захватить польский коридор.

Леонид Млечин: После Мюнхена все изменилось. 24 октября 1938-го имперский министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп сказал польскому послу Юзефу Липски, что надо договариваться о включении Данцига в состав Рейха. Липски ответил, что это невозможно. Через месяц, 24 ноября, начальник штаба верховного главнокомандования Вермахта генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель распорядился: «Необходимо вести подготовку к внезапному захвату немецкими войсками свободного государства Данциг. Разработанные видами вооруженных сил решения представить мне к 10 января 1939 года».

Гитлер продолжал расширять пределы Третьего Рейха. Город Мемель (нынче Клайпеда) после Первой мировой Лига Наций передала Литве. Противостоять Нацистской Германии власти Литвы не смели.

Голос за кадром: 22 марта 1939 года Литва согласилась передать Третьему Рейху Мемель вместе с портом. В город вошли части Вермахта. На крейсере «Германия» в город прибыл Гитлер. Теперь он требовал, чтобы Варшава последовала примеру Литвы, вернула Данциг Германии и разрешила провести к городу экстерриториальную автостраду и железнодорожную линию через польскую территорию.

Польша чувствовала себя увереннее маленькой Литвы. 26 марта правительство в Варшаве отвергло ультиматум. Любое дальнейшее преследование целей германских планов, особенно касающихся возвращения Данцига, означает войну с Польшей.

Гитлер принял окончательное решение. Первый удар будет нанесен по Польше, раз она не желает исполнять требования Германии. 11 августа 1939 года Адольф Гитлер произнес перед Карлом Буркхардтом, верховным комиссаром Лиги Наций в вольном городе Данциге (ныне Гданьск) целый монолог: «Час пробил. Я брошу против поляков всю мощь новейшего оружия, о котором французы и англичане не имеют ни малейшего представления. В реальности все, что я делаю, направлено против Советского Союза. Если Запад слишком глуп и слеп, чтобы это понять, то мне придется наладить взаимопонимание с русскими, разгромить Запад и тогда бросить мою армию против Советского Союза. Мне нужна Украина, чтобы нас не уморили голодом, как они это делали в ту войну».

Леонид Млечин: Реакции Англии и Франции Адольф Гитлер не боялся. Пребывал в твердой уверенности, что западные демократы не решатся воевать. Когда Лондон и Париж, выполняя обещание защитить Польшу, все-таки решили в сентябре 1939-го объявить Берлину войну, они не собирались воевать по-настоящему.

Голос за кадром: Французы укрылись за линией укреплений протяженностью в тысячу километров. Но эта линия Мажино обеспечивала лишь психологическую, а не реальную безопасность, как стало ясно в мае 1940 года, когда немецкие танкисты прорвались к Парижу.

Причина стремительного разгрома заключается в том, что победившая в Первой мировой Франция смертельно боялась Германии. Это был парализующий страх. Враги Гитлера, пока у них была такая возможность, не находили в себе сил противостоять им.

Леонид Млечин: А вот как поступит Советский Союз – этого в Берлине не знали и тревожились. Если Красная армия окажет Польше военную поддержку, исход кампании становится неопределенным.