Леонид Млечин: «Как же я скучаю по Холодной войне!» - эту фразу совершенно искренне произносит глава британской разведки и начальница Джеймса Бонда в фильме «Казино-рояль». Не она одна. Холодная война явно вызывает ностальгию. Сегодня кажется, что тогда все было проще и понятнее, что существовали определенные правила и границы, за которые старались не переходить. Прежнее разделение Европы воспринимается как вполне безопасная политическая конструкция. Оба лагеря имели право хозяйничать у себя дома, каждый окучивал свою делянку. Это обеспечивало некоторую стабильность. Прошлое быстро забывается. Но в ту Холодную войну мир вовсе не был стабильным и безопасным. Совсем наоборот. При таком накале ненависти настоящая война могла разразиться в любую минуту. Голос за кадром: Холодная война в любой момент могла перерасти в горячую. Несколько раз мир стоял на грани ядерного конфликта. И расширение НАТО всегда воспринималось крайне болезненно. Когда премьер-министр Норвегии Эйнар Герхардсен принял решение о вступлении страны в Североатлантический блок, реакция Москвы была угрожающей. «Норвежскому народу пришлось бы дорого расплачиваться за свои базы, построенные в Норвегии, если бы планы стратегов НАТО нашли свое осуществление. В ответ на агрессивные действия против СССР мы были бы поставлены перед необходимостью принять самые энергичные меры, с тем чтобы нанести сокрушительный удар по агрессору, в том числе и по базам, расположенным вблизи наших границ». В Москве рассчитывали на антивоенное движение, надеялись настроить общественное мнение Западной Европы против Соединенных Штатов. Предупреждали, что в случае войны Советскому Союзу придется нанести удар по густонаселенной Европе, которая неразумно разрешает американцам размещать у себя новые ракеты. Но это только порождало всплеск антисоветских чувств и страха. Леонид Млечин: Настоящая битва между Западом и Востоком развернулась вокруг Германии. Сталин даже не спешил строить социализм в восточной части, рассчитывая сохранить решающий голос в определении судьбы всей Германии. 18 декабря 1948 года Сталин говорил коммунистическим руководителям Восточной Германии: «Путь к народной демократии еще преждевременен. Надо подождать. В Германии обстановка сложная. Надо идти к социализму не прямо, а зигзагами. В этом своеобразие задачи». Голос за кадром: Он согласился создать ГДР только 7 октября 1949 года – через 4.5 месяца после появления ФРГ. Возможно, все изменило принятие на вооружение ядерной бомбы. Если прежде единая Германия была нужна как часть пояса нейтральных государств, отделяющих Советский Союз от Запада, то теперь Сталин был заинтересован в том, чтобы максимально выдвинуть вперед советские войска. Леонид Млечин: И все равно казалось, что Сталин готов отказаться от ГДР в обмен на единую, но нейтральную Германию – лишь бы она не вступила в НАТО. Голос за кадром: Принимая руководителей ГДР 1 апреля 1952 года, Сталин вновь повторил: «Хотя созданы 2 немецких государств, не спешите кричать о социализме». 10 марта 1952 года советское правительство предложило США, Англии и Франции новый план. Германия восстанавливается как единое независимое демократическое нейтральное и миролюбивое государство. Все оккупационные войска выводятся. Германия даже получает право создать собственную армию, но с одним условием: Германия обязуется не вступать в какие-либо коалиции или военные союзы, направленные против любой державы, принимавшей участие своими вооруженными силами в войне против Германии. Леонид Млечин: Но было слишком поздно. Помешать Западной Германии вступить в НАТО Советский Союз уже не мог. В декабре 1945 года в Бад-Годесберге образовался Христианско-демократический Союз. Его постоянный партнер в Баварии называется несколько иначе – Христианско-Социальный Союз. На выборах обе партии, опиравшиеся на церковь, неизменно выступали вместе. Блок ХДС/ХСС находится у власти вот уже 70 лет. 15 сентября 1949 года первым канцлером Федеративной республики Германия стал председатель победившего на выборах Христианско-демократического союза Конрад Аденауэр. Ему было 73 года. Голос за кадром: В детстве он болел туберкулезом. Поэтому не служил в армии. Поднимаясь по ступенькам служебной лестницы, он стал в сентябре 1917 года обербургомистром Кельна. После прихода нацистов к власти в марте 1933 года ему пришлось покинуть свой пост. В 1934 году после расстрела вождя штурмовиков Эрнста Рема нацисты по всей стране расправлялись с явными или потенциальными противниками режима. Арестовали и Конрада Аденауэра, но отпустили. От участия в движении сопротивления он отказался. Но в 1944 году после покушения на Гитлера его вновь арестовало Гестапо. Хватали видных политиков донацистской эпохи. Начальник тюрьмы, увидев Аденауэра, попросил его не кончать жизнь самоубийством. А то у него будут неприятности. Аденауэр удивился: «Почему начальник тюрьмы считает, что он хотел бы уйти из жизни?» - «Вам уже почти 70, - объяснил тюремщик. – Вам нечего ждать от жизни». Леонид Млечин: После разгрома Третьего Рейха Конрад Аденауэр как человек, не запятнавший себя сотрудничеством с нацистами, с неожиданной энергией и страстью вернулся в политику. Как и многие немцы, он пытался понять, почему немецкий народ рухнул в пропасть. Голос за кадром: «Немецкий народ, - отвечал он сам себе, - неправильно понимает, что такое власть и какими должны быть отношения личности и государства. Немцы уверились во всесилие государства, в приоритете государства перед всем другим, в том числе перед вечными человеческими ценностями. Наш народ превратил государство в идола и принес в жертву этому идолу личность и ее достоинства». Западная Германия, где люди жили по карточкам, где самой ходовой валютой были американские сигареты, где полиция устраивала облавы на черном рынке, восстанавливались с поразительной быстротой. Уже в 1950 году реальная зарплата в ФРГ достигла предвоенного уровня. Настоящее процветание началось в 1955 году. Холодильники, телевизоры, стиральные машины перестали быть предметом роскоши. Немецкие семьи обзаводились машинами, ездили отдыхать за границу. За экономическими успехами последовали и политические. После создания ФРГ возник вопрос о создании немецкой армии. Но мало кому хотелось вновь видеть оружие в руках немцев. За неделю до начала войны в Корее американский верховный комиссар Германии Джон Макклой не разрешил Аденауэру сформировать полицейский корпус в 20 000 человек. А после начала войны Макклой сам предложил заняться вооружением Западной Германии. Голос за кадром: Война на Корейском полуострове продолжалась 3 года, 1 месяцев и 2 дня. Политические последствия Корейской войны трудно переоценить. Она ускорила милитаризацию Холодной войны и вывела ее из разряда европейского противостояния на глобальный уровень. Голос за кадром: В НАТО включили Турцию и Грецию. В момент начала Корейской войны силы НАТО состояли из 14 недоукомплектованных и плохо оснащенных дивизий. Среди них было всего 2 американских. А к концу войны в Европе находилось 6 американских дивизий. Войска Североатлантического блока были полностью укомплектованы и оснащены для ведения боевых действий. Леонид Млечин: Канцлер Аденауэр хотел вступить в НАТО. Аденауэр не без основания считал, что могучая, но одинокая Германия не только представляла угрозу для всех соседей, но была опасной и для самой себя. А западные страны колебались. Они боялись милитаризации ФРГ, но и нуждались в немцах. Голос за кадром: В октябре 1954 года в Париже министры иностранных дел западных держав подписали соглашение, которое разрешало ФРГ создавать свои вооруженные силы и состоять в НАТО. Западная Германия получила из рук союзников право определять свою внешнюю политику. Леонид Млечин: Советский Союз до последнего пытался помешать ФРГ вступить в НАТО. Никита Хрущев принимал редакторов западногерманских газет. Один из них спросил: «Сколько ракет нужно для полного уничтожения Федеративной Республики?» Хрущев снял трубку, позвонил компетентному человеку и ответил: «Всего 7 штук». Голос за кадром: Хрущев говорил об использовании ядерного оружия как о чем-то вполне реальным. Был только один способ вселить если не уважение, то страх – напугать Запад бомбой. Хрущев блефовал, рассказывая, что у него большее оружие, чем у него на самом деле. Но его слова производили впечатление. Канцлер Аденауэр объяснил французскому президенту Шарлю де Голлю, почему Западная Германия обязательно должна войти в НАТО: «Хрущев действительно уверен, что капитализм изжил себя и что коммунизм покорит весь мир. Я глубоко убежден, что оборона от Советского Союза на национальной основе больше невозможна, как и оборона одних европейских стран без Соединенных Штатов. Мы не смогли бы даже найти финансовых средств, чтобы догнать Советский Союз в ядерном вооружении». Хрущев, встретившись с французским президентом, пытался переманить его на свою сторону. Он убеждал Шарля де Голля: «Россия и Франция дважды в XX столетии вместе воевали против Германии. Сейчас Западная Германия угрожает России, а потом будет угрожать также Франции. Нельзя поэтому позволять Германии создавать собственную армию и возрождать свою мощь». Президент Шарль де Голль холодно ответил Хрущеву, что Западная Германия не угрожает ни Франции, ни России. Москва время от времени намекала, что согласится на объединение Германии, если она останется нейтральной. Но было поздно. Запад уже оценил преимущества Североатлантического блока. Леонид Млечин: Создание в Федеральной республике собственной армии (бундесвера) воспринималось в Советском Союзе как первый шаг к новой германской агрессии. Хотя в Бонне доказывали, что бундесвер строится на иных принципах, что это вооруженные силы демократического государства. Более того, руководители Федеративной республики хотели сразу же поставить немецкую национальную армию под общеевропейское или натовское командование, что они считали верной гарантией от возрождения германского милитаризма. Отношения между Бонном и Москвой оставались крайне неприязненными. Голос за кадром: «Советские руководители, с которыми я встречался, - вспоминал Конрад Аденауэр, - твердо верили, что капитализм обречен на гибель и что русский коммунизм добьется мирового господства. Хрущев снова и снова разъяснял мне все это. «Вы обречены на гибель, - пытался он внушить мне, - а мы завоюем мир». Кажется, он говорил это вполне серьезно». Будущий посол ФРГ в СССР, а тогда молодой дипломат Андреас Майер-Ландрут вспоминал: «В 1957 году я поселился в московской гостинице в вычурном высотном доме сталинской эпохи. Когда я попытался открыть кран с горячей водой, кран вместе со всей прочей арматурой оказался у меня в руках, и из трубы на меня хлынула струя кипятка. Времена были суровые, с продовольствием приходилось туго. Каков цинизм руководства, которое все заработанное народом тратит на вооружение, заставляя людей прозябать? Не забуду поездку по Московской области. Мы ехали под неотступной охраной милиции, увязая в грязи на деревенских дорогах. И во всех деревнях были развешаны транспаранты с лозунгом «Догоним и перегоним Америку»». 10 мая 1955 года в Варшаве собрались делегации Польши, Венгрии, Чехословакии, Болгарии, Румынии, Албании и ГДР. Они договорились о создании военного союза социалистических государств в противовес НАТО. Леонид Млечин: В качестве наблюдателя присутствовал министр обороны Китая маршал Пэн Дэ Хуай. В перерыве председатель Совета министров СССР Николай Булганин спросил маршала: «Сколько дивизий сможет выставить Китай?» Китайский маршал коротко ответил: «100 дивизий». Голос за кадром: Цифра впечатляла. 14 мая 1955 года был подписан Варшавский договор. С учетом возможностей Китая, военный потенциал социалистического блока казался особенно внушительным. Но Китай Варшавский договор не подписал и 100 дивизий в защиту общего дела не выставил. В Москве сильно заблуждались насчет намерений Пекина. Китай не подчиняет свои национальные интересы каким-то коалициям. Великому государству не пристало быть младшим партнером. А маршал Пэн Дэ Хуай стал жертвой Культурной революции. Пэн был против культа личности и, видя, как голодают крестьяне, считал правильным сократить расходы на военную промышленность. Мао Цзэдуну это не понравилось, и он не пожалел национального героя. На расширенном пленуме ЦК КПК министра обороны Пэн Дэ Хуая обвинили в антипартийных действиях и тайных сношениях с заграницей. Потом маршала арестовали. Его избивали палками, сломали ему ребра. Он умер в заключении. Леонид Млечин: Западный блок (НАТО) оказался благополучнее, богаче и надежнее восточного. Восточный блок (Организация Варшавского договора) разрушился, а западный сохранился. Голос за кадром: История знает немало военных союзов. Все они довольно быстро распадались. И только НАТО существует вот уже 70 лет, поставив исторический рекорд. Но было время, когда казалось, что блок развалится. Эти настроения возникли задолго до Дональда Трампа, который считает союзников нахлебниками, и требует, чтобы все члены НАТО раскошелились на собственную оборону. Когда президентом США избрали Джона Кеннеди, в его словах европейские лидеры услышали изоляционистские нотки и испугались, что у него нет интереса к мировой политике. Джон Кеннеди не так сильно дорожил Североатлантическим блоком, как его предшественник генерал Дуайт Эйзенхауэр, который был первым командующим объединенными войсками НАТО в Европе. Когда после смерти Сталина опасность войны уменьшилась, к НАТО на Западе стали относиться пренебрежительно. Американцы потребовали от союзников по НАТО больших расходов на совместную оборону. А у европейцев были свои основания для беспокойства: сознают ли американцы ту опасность, которая грозит Европе? Президент Шарль де Голль говорил канцлеру ФРГ Конраду Аденауэру: «НАТО – это филиал Америки на нашем континенте. Соединенным Штатам отданы все права по защите Европы, и при этом нет даже уверенности, захочет ли Америка защищать Европу. Когда народы уверены, что ответственность за оборону лежит на американском генерале, они равнодушны к обороне, а это плохо». «Чтобы вновь стать великой державой, - решил президент де Голль, - Франция не должна питать сомнений в своей способности обеспечить собственную оборону. Никто не может предсказать действия американцев в случае возникновения опасности. Действительно ли они готовы применить ядерное оружие для защиты Европы? Армия каждого государства должна чувствовать свою национальную ответственность, - считал де Голль. – Структура НАТО, при которой во главе организации всегда находится американец, не отвечает этому». Французы внушали союзникам, что американцам нельзя доверять. Очень скоро американцы вообще уйдут из Европы, оставив ее на произвол судьбы. Они то в безопасности под прикрытием межконтинентальных ракет. А Европе придется самой себя защищать. И американское ядерное оружие может быть применено лишь по приказу американского президента. Но каждые 4 года в Вашингтоне к власти приходит новый человек. Новый президент может не захотеть рисковать своей страной ради Европы. НАТО было создано в тот момент, когда все было просто. Америка имела ядерное оружие, и считалось, что американской сдерживающей мощи достаточно для защиты Европы. Вследствие этого все согласились, чтобы Америка командовала вооруженными силами НАТО. Ситуация изменилась, когда и у Советского Союза появился ядерный арсенал. Американцы говорили, что на них можно положиться, что они не бросят Европу в беде, и, возможно, сами в это верили. «Но в случае серьезных осложнений они испугаются, - говорил Шарль де Голль, - а войну с применением обычного оружия Европа проиграет». Поэтому де Голль создал собственное ядерное оружие как средство сдерживания. Тогда СССР будет знать, что Европа в любом случае сможет ответить ударом на удар, не дожидаясь реакции американцев. По той же причине создавали собственные ядерные силы англичане. И они сомневались в надежности американцев. Французов раздражала и американская монополия в политических и стратегических органах НАТО. Шарль де Голль требовал, чтобы европейские страны на равных правах с американцами участвовали в принятии стратегических решений. Зная настроение де Голля, канцлер ФРГ Конрад Аденауэр внушал американскому президенту Джону Кеннеди, что НАТО являет собой жалкое зрелище, парализовано и медленно умирает: «Члены Североатлантического блока не выполняют свои обязательства, консультаций мало. В НАТО нет жизни. Для поднятия духа необходимо, чтобы Вашингтон консультировался с союзниками по важнейшим вопросам обороны и безопасности. Для начала Соединенные Штаты должны понять, какое значение НАТО имеет для них самих». В марте 1966 года правительство Франции отправило памятные записки всем странам-членам НАТО, в которых сообщало, что с 1 июля 1967 года восстанавливает национальное командование над своими вооруженными силами. Для Москвы эти слова звучали как сладкая музыка. Французского президента пригласили в Советский Союз. Настало время американцев убеждать европейцев в необходимости вкладывать деньги в укрепление Североатлантического союза. НАТО состояло из различных армий без стандартизации оружия и норм снабжения. На самом деле европейские армии и не собирались всерьез воевать. Они надеялись на Америку. Американские войска были расквартированы в Европе просто в качестве заложников. Леонид Млечин: Европейцы хотели, чтобы Америка их защищала. Но надеялись вообще избежать боевых действий на своей территории. Тайное желание европейцев состояло в том, что если большая война разразится, то она бы проходила между американцами и русскими путем обмена ядерными ракетами, пролетающими над головами европейцев. Прошли годы, и президент Франсуа Миттеран вернул Францию в военную организацию Североатлантического договора. Почему блок сохранился? В Северной Америке и в Западной Европе уверены, что создание НАТО себя оправдало. После 1945 года на территории Европы ни одного военного конфликта. Запад и Восток ненавидели друг друга, но не воевали. Голос за кадром: В январе 1957 года президент Дуайт Эйзенхауэр объявил о намерении защищать весь свободный мир. Жизненно важные интересы Америки распространяются на весь земной шар, охватывая оба полушария и каждый из континентов. Но Соединенные Штаты ничего не сделали, когда танками подавили венгерское восстание в 1956 году. Запад не собирался воевать из-за Венгрии и даже не попытался воздействовать на Москву дипломатическими средствами. Америка наблюдала за происходящим со стороны, хотя советская пропаганда и утверждала, что НАТО готовятся к вторжению в Венгрию. Ни Запад, ни Восток не переходили за разграничительную линию. Всякий раз, когда возникала реальная угроза прямого военного конфликта, Сталин отступал. И его наследники, азартно играя в геополитические игры, тщательно избегали любых ситуаций, когда могла возникнуть военная конфронтация. Исключение – Кубинский кризис 1962 года. Да и то Хрущев просто плохо все подсчитал. Он же собирался договариваться с американцами. Во время Португальской революции 1974 года, когда казалось, что натовская страна вот-вот станет социалистической, европейцев поражало полное отсутствие советской помощи португальским коммунистам, которые вышли из подполья. А ведь это было своеобразным следствием противостояния великих держав. Запад не вмешивался, когда восстали восточные немцы, венгры, чехи. И Москва воздержалась от активных действий, когда Испания и Португалия расставались со своим фашистским прошлым. Леонид Млечин: Когда было принято знаменитое двойное решение о размещении новых натовских ракет средней дальности «Першинг» и «Томагавк», в Федеративной республике Германия опасались реакции Москвы, то есть настоящей войны. Но ничего не произошло. Голос за кадром: Западногерманский журнал «Шпигель» написал: «Солнце не зашло. Советский Союз не нанес превентивных ядерных ударов. Ледниковый период не наступил». Министру иностранных дел СССР Андрею Громыко явно показали перевод статьи. Во время званого обеда он сказал жене президента ФРГ и недавнего министра иностранных дел Милдред Шеель: «Сегодня перед сном передайте вашему супругу – ледниковый период еще наступит». Андрей Андреевич любил такие беседы с женами иностранных политиков. Но в редакции «Шпигеля» пришли к выводу, что советское руководство, как это ни странно, ощущало свою слабость и в Холодной войне находилось в обороне. На Ялтинской конференции в феврале 1945 года великие державы договорились о разделе сфер влияния. И советские вожди ни разу не вышли за определенные в Ялте границы, если не считать Афганистана. Но его судьбу в Ялте не обсуждали. Леонид Млечин: Руководство советской армии не сомневалось: американцы готовят войну. Все экономические возможности государства были мобилизованы для ответных военных усилий. Скажем, Юрий Андропов и будучи председателем КГБ, и генеральным секретарем ЦК КПСС, постоянно говорил о возможности внезапного нападения со стороны Соединенных Штатов и НАТО. И, похоже, сам в это верил. Голос за кадром: В феврале 1980 года в Москву прилетели товарищи из Берлина. Министр госбезопасности ГДР, генерал армии Эрих Мильке и его заместитель по разведке генерал-полковник Маркус Вольф. Андропов лежал в больнице, но принял гостей. «Никогда я еще не видел Андропова столь серьезным и подавленным, - рассказывал Вольф. – Он обрисовал очень мрачный сценарий, по которому атомная война представляет реальную угрозу». Леонид Млечин: В Москве считали, что американцы действуют нагло, самоуверенно и готовы пустить в ход ракетно-ядерное оружие. В Соединенных Штатах, напротив, ждали советского удара. Тогда жили на грани настоящей войны, пока при Горбачеве не закончилась война Холодная. Но она оказалась не последней.