Леонид Млечин: Когда был молодым человеком, на международной конференции у меня завязался роман с одной британской девушкой. Роман этот проходил по переписке. Но потом настал момент, и она приехала в Россию. Ее родители когда-то перебрались в Лондон с Багамских островов. Шелковистая кожа с шоколадным оттенком, грива волос, белозубая улыбка, яркое лицо – все это меня страшно волновало. Ну, куда? На Красную площадь? Мы сели в автобус. И эти несколько минут до первой остановки показались мне адом. Пассажиры, справедливо полагая, что она не понимает русского языка, откровенно обсуждали достоинства моей спутницы. "Обезьяна" – это было самое мягкое из определений, которые я услышал. Остальные я в этой студии не решаюсь повторять. На первой же остановке мы вышли, пошли пешком. С таким откровенным национализмом сталкиваешься не только в троллейбусе. Совсем недавно в компании дорогих и милых моему сердцу людей я услышал антицыганский выпад и счел своим долгом вступиться за цыган. И тут же все повернулись ко мне. "А ты хотел бы, чтобы твоим соседом был цыган?", "А тебя что, цыганки никогда не обманывали?", "А ты знаешь, на каких автомобилях ездят их мужья?". Я не знаю, на каких автомобилях ездят их мужья. Меня никто не обманывал. И я не знаю этническое происхождение своих соседей. Не имею такой привычки. С тех пор как тысячелетие назад цыгане покинули Северную Индию, они кочуют по Европе в поисках места, где им будут рады. И в хорошие времена этот народ прирожденных музыкантов и ремесленников встречают почти благодушно. А в дурные времена доведенные до истерики толпы требуют изгнать этих людей отовсюду, где они только находятся. Они кажутся безнадежно отставшими. Эти люди живут сегодняшним днем и почти никогда не думают о будущем. Это помогает им справиться с неудачами, но лишает перспективы. Как правило, они рано вступают в брак, рано рожают детей, молодые цыганки не получают образования и не могут вырваться из этого круга бесконечных беременностей, нищеты, безграмотности. А на них смотрят со всех сторон. До крушения железного занавеса абсолютное большинство пятнадцатимиллионного населения цыганского находилось в странах Восточной Европы. Поразительным образом побочным продуктом революций, которые произошли в Восточной Европе, стали антицыганские настроения. Хуже всего пришлось цыганам в Румынии, где их почти 2 млн. В Румынии осталось слишком мало евреев, поэтому националистически настроенные молодые люди взялись за цыган. Плохо пришлось в Венгрии, где молодые венгры требовали изгнать всех цыган из собственной страны. Цыганские погромы происходили в Чехии и Словакии, отовсюду их пытались изгнать. И цыгане потянулись в Западную Европу. Но и здесь им вовсе не были рады. Цыгане погибали при странных обстоятельствах в полицейских участках, им не разрешали нигде селиться, вывешивали таблички "цыганам вход запрещен". Хотя академические исследования, проведенные в Федеративной республике Германия, показали, что уровень преступности среди цыганского населения не выше, чем уровень преступности среди коренного населения. Но для окружающих они все равно остаются опасным и подозрительным народом. Они другие. Они даже более другие, чем другие другие. Потому что оливковый цвет кожи, прически, свой язык – это лишь малая часть того, что вызывало подозрения. Они еще и всегда селились отдельно, они не желали расставаться со своими привычками, со своими традициями. Все это вызывало подозрения и раздражение. В прежние времена, когда существовало деление Европы на западную и восточную, Западная Европа желала показать пример восточным братьям. И тогда культивировались либеральные идеи и старались не давать хода неонацистам и ультраправым. Теперь в этом нет необходимости. Европа едина. И вот, к чему это привело. На наших глазах в Европе сформировалась новая национально-правомыслящая интеллигенция. Это такие интеллектуалы, молодые, прагматичные, совершенно не интересующиеся прошлым. Они обещают избавить свой народ от всех пришлых, от всех чужаков, от всех тех, кто им не нужен. И они, это происходит сейчас в разных европейских странах, организуют депортации цыганского населения. А я позволю себе напомнить, что последняя депортация проходила в годы существования Третьего Рейха. И тогда нацисты убили в концлагерях 600 тысяч цыган. Это вовсе не означает, что преступника, пойманного на месте преступления, надо отпускать. Но это означает, что депортация, изгнание по этническому признаку – это преступление, которого допускать невозможно. Преступники есть в каждом народе. Но другие народы же не изгоняются из Европы. Понятно, почему это происходит с цыганами. Нет цыганской армии, которая защитила бы собственный народ. Нет земли, где их всегда бы ждали, нет правительства, которое бы их защитило. Просто некому вступиться за цыган. В этом их беда.