Леонид Млечин: До самого разгрома в мае 1945-го вожди Третьего рейха не оставляли надежду как-то договориться или с Москвой, или с западными союзниками. И многие журналисты и историки полагают, что мы еще не все знаем о тайнах дипломатии последних дней существования Третьего Рейха. Считается, что в конце войны в Стокгольме проходили тайные переговоры между советскими и немецкими дипломатами. Швеция оставалась нейтральной. И в Стокгольме были посольства и стран "оси", и стран антигитлеровской коалиции. Столица Швеции просто кишела дипломатами и разведчиками. Как тогда говорили, это маленький город, где плетутся большие интриги. Что известно совершенно точно, так это то, что в Стокгольме немецкие дипломаты в конце войны действительно пытались наладить контакты с союзниками. В Стокгольме работал агент Абвера, немецкой разведки, Эдгар Краус, женатый на шведке. Краус бодро докладывал в Берлин, что установил особо хорошие отношения с советской миссией. Он, конечно же, набивал себе цену – частое явление в специальных службах. Но какие-то контакты с советскими представителями у него точно были, потому что американские дипломаты поинтересовались у советских дипломатов, о чем это они разговаривают с немцами. И нарком иностранных дел Вячеслав Михайлович Молотов в Москве пригласил к себе британского и американского послов, чтобы внести ясность: он сказал им, что действительно был контакт с Эдгаром Краусом, но немцу было твердо заявлено, что ни о каких переговорах с фашистской Германией речи идти не может. А кто же беседовал с Эдгаром Краусом? Тогдашний советник нашего полпредства в Стокгольме Владимир Семенов полагает, что это был Александр Михайлович Александров. Это фигура историческая. Александр Михайлович Александров со временем станет помощником генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева по международным делам. А зачем же встречались? А почему бы и нет? Прощупать врага. Попытаться понять, о чем думают и говорят в Берлине, уже было важно. А если еще и убедиться в том, что немцы поняли, что проиграли, что они потерпели поражение, так это вдвойне было важно понимать. А немцы не оставляли надежды наладить контакт. На следующий год летом 1944-го уже британские дипломаты поинтересовались у советских: а о чем это вы там в Стокгольме разговариваете с немцами? Откуда у англичан такая информация? Шведская полиция сообщила, что на виллу советского дипломата Владимира Семенова приезжал Бруно Петер Кляйст, немецкий дипломат. Это известная личность. До войны Кляйст возглавлял восточный отдел в имперском министерстве иностранных дел, бывал в Москве. В конце войны он действительно приезжал в Стокгольм. И Семенов рассказывал, что его действительно просили прийти на переговоры с Бруно Петером Кляйстом. Советским полпредом в Стокгольме была знаменитая Александра Михайловна Коллонтай. И она сообщила, что не без улыбки американский посланник спросил: о чем это вы разговариваете с немцами? И Коллонтай ответила ему, что, разумеется, никаких переговоров не было и быть не могло. Но вот, что любопытно: заместитель наркома иностранных дел Андрей Януарьевич Вышинский отправил Коллонтай тут же шифровку с уточняющим вопросом: правильно ли я вас понял, что у вас совсем не было никаких контактов с Кляйстом? То есть такая возможность не исключалась. Коллонтай ответила, что, разумеется, без ваших санкций никаких переговоров быть не могло. Что все это означало? Имперский министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп тоже пытался спастись. Он настойчиво предлагал Гитлеру: я готов вместе с семьей немедленно вылететь в Москву и договариваться со Сталиным. До войны в 1939 году Риббентроп дважды вел переговоры в Москве со Сталиным и Молотовым, подписал два договора. В декабре 1940 года он принимал Молотова в Берлине и был уверен, что уж с ним-то точно советские руководители захотят говорить. Он сильно ошибался. Уже никто не хотел вести переговоры с Риббентропом. И после войны по приговору Нюрнбергского трибунала он будет казнен. Но детали тогдашних стокгольмских переговоров по-прежнему волнуют журналистов и историков. Александра Михайловна Коллонтай ушла из жизни раньше, чем журналисты могли бы ее попросить ответить на эти вопросы. Зато все вопросы адресовались Владимиру Семеновичу Семенову, тогдашнему советнику полпредства. Он стал заместителем министра иностранных дел, потом послом Федеративной республики Германия. В перестроечные годы вышел в отставку и остался в Кельне. Но Семенов отказывался отвечать на вопросы о Стокгольме даже тем, кого хорошо знал и кому доверял. Если эти переговоры и происходили, то знали об этом немногие. И историки полагают, что эти немногие унесли с собой в могилу тайны стокгольмских переговоров. И нам уже никогда не узнать всей правды. Впрочем, это всего лишь один из эпизодов тайной дипломатии конца Второй мировой войны.