Леонид Млечин: Самые громкие выстрелы звучат, когда происходят политические убийства. Некоторые из них меняют судьбы целых народов. Думаю, никто не удивится, если мы поговорим на эту тему. Такой громкий выстрел прозвучал в нашей стране в Москве в 1918 году. Событие давнее, поэтому я должен, наверное, все объяснить. Советская Россия и кайзеровская Германия заключили сепаратный мирный договор. После этого договора в Москву приехал первый германский посол граф Вильгельм Мирбах, а само посольство разместилось в Денежном переулке, в доме № 5. Поскольку первый глава советского правительства Владимир Ильич Ленин очень дорожил этим договором, то прислушивался к мнению Берлина, и потому посол граф Мирбах оказался очень влиятельным в Москве человеком. Это многим не нравилось. А летом, 4 июля 1918 года, в Москве открывается V Всероссийский съезд Советов – по тем временам высший орган государственной власти. Но настроения на съезде царят антиправительственные. Дело в том, что партнеры большевиков по правительственной коалиции, левые эсеры, мира с немцами не приняли. Левые эсеры считали, что Брестский мир помешал революции в Германии. Нет революции в Германии – нет мировой революции. А без мировой революции, считали левые эсеры, не построить социализма и в самой России. Об этом говорили лидер левых эсеров, знаменитая Мария Спиридонова, и ее товарищи. Один из членов ЦК партии эсеров и член ВЦИК Борис Камков с револьвером на поясе на съезде обрушился с бранью на немецкого посла и сказал, что "большевики на самом деле – это наемники германского империализма". И вот что из этого вышло. Через день, днем 6 июля, к германскому посольству подъехали два сотрудника ВЧК – Николай Андреев и Яков Блюмкин. У них был мандат, подписанный Дзержинским, и с печатью ВЧК. Подпись была поддельной, печать – подлинной. Они попросили о встрече с послом, и граф Мирбах принял их в малой гостиной. Один из двоих, Яков Блюмкин, потом рассказывал: "Я сидел напротив него, я говорил с ним и думал: вот сейчас я его убью". У него в портфеле среди бумаг лежал браунинг. Блюмкин сказал послу: "Вот бумаги, извольте получить". Вытащил браунинг – и выстрелил в Мирбаха. Но только ранил. Мирбах бросился из комнаты. Тогда Блюмкин достал гранату – и бросил ее на мраморный пол. Убийство германского посла было сигналом к вооруженному восстанию. У левых эсеров были собственные воинские части. Они вполне могли захватить власть в Москве и обратиться ко всей стране. А большинство населения в крестьянской России голосовало за эсеров. Председатель ВЧК Дзержинский узнал о происшедшем и сразу помчался туда, где, как он правильно полагал, скрылись убийцы посла Мирбаха. Это был кавалерийский отряд ВЧК, располагавшийся в Трехсвятительском переулке. Дзержинский приехал туда с тремя телохранителями – их сразу разоружили, и левые эсеры высказали ему все претензии: "Декреты советской власти на самом деле писались под диктовку Его сиятельства посла Мирбаха". Кавалерийский отряд ВЧК состоял из левых эсеров, и командовал ими бывший балтийский моряк, член ВЦИК Попов. Он не только не выдал Блюмкина и Андреева, но еще и арестовал самого председателя ВЧК. Левые эсеры захватили в Москве телеграф, телефонную станцию, отпечатали листовки, и с ними члены ЦК разъехались по промышленным предприятиям и воинским частям. Военные, которые примкнули к левым эсерам, предлагали немедленно штурмовать Кремль, у них были для этого возможности. Но вожди левых эсеров боялись прямой военной конфронтации с большевиками, чтобы не сделать приятное мировой буржуазии. Пока они размышляли, что делать, председатель Реввоенсовета республики Лев Давыдович Троцкий вызвал из-под Москвы два латышских полка, которые остались верными большевикам, подтянул броневики и из артиллерийских орудий обстрелял штаб эсеров в Трехсвятительском переулке. К концу 7 июля мятеж был подавлен. Это июльское восстание левых эсеров имело большие последствия. Большевики воспользовались им для того, чтобы полностью и окончательно изгнать левых эсеров из политики и из правительственного аппарата. Советская власть окончательно стала однопартийной и обрела еще один предлог для массовых репрессий. Бывших эсеров уничтожали методично. Последних расстреляли 11 сентября 1941 года под Орлом. Собственно говоря, это были уже старики и старухи, но Сталин их почему-то все еще боялся. Вызывали их по одному. Кляп в рот – выстрел в затылок – на грузовике отвезли в Медведевский лес – там и похоронили. Среди расстрелянных тогда левых эсеров была и легендарная Мария Спиридонова. В далеком 1906 году в городе Борисоглебске Мария Спиридонова, ученица седьмого класса гимназии, дворянка и одновременно член боевой дружины социалистов-революционеров, четыре раза выстрелила в присланного из Тамбова чиновника. Чиновник этот был известен тем, что жестоко подавлял крестьянские восстания (это время Первой русской революции). Спиридонову схватили, жандармы ее изнасиловали, суд отправил на каторгу. И она провела на каторге 11 лет. Ее освободила Февральская революция. И можно без преувеличения сказать, что в 1917 году Мария Спиридонова была самой знаменитой, самой влиятельной женщиной в России. С того момента, как она сделала свой первый выстрел, и до того момента, как ее расстреляли, на свободе она пробыла не больше двух лет. Практически всю свою взрослую жизнь она провела в тюрьме. Менялись режимы, власти, тюремщики, – но ее предпочитали держать за решеткой. В 1918 году Мария Спиридонова, лидер правительственной фракции, один из самых видных и знаменитых в ту пору революционеров, пожертвовала всем, включая свободу, потому что она возражала против слишком тесных отношений с Германией. А в 1941 ее расстреляли, боясь, что она присоединится к немцам. Какое, в сущности, безумие! Но надо сказать, что все политические убийства, так или иначе, прикрывались самыми безумными политическими обвинениями.