Кого расстреляли за убийство Сергея Кирова?
https://otr-online.ru/programmy/pyat-minut-dlya/ubiistvo-sergeya-kirova-14274.html Леонид
Млечин: Все последние годы убийство Сергея Мироновича
Кирова в Смольном 1 декабря 1934 года рассказывается как какой-то
скабрезно-авантюрный сюжет, который постоянно обрастает все новыми пикантными
подробностями.
Неудачливый муж,
потерявший работу мелкий партийный чиновник по имени Леонид Николаев застает
свою жену в момент супружеской измены и от отчаяния стреляет в счастливого
соперника. Соперником оказывается хозяин города, области и член Политбюро. Ну
что такого удивительного и необычного в этой истории? А необычное состоит в
том, что этот выстрел, прозвучавший в Смольном, стал трагедией для целого
народа. Именно с убийства Кирова начинается массовый террор. Вот как это
произошло.
Руководители
госбезопасности (а хозяином тогда был Генрих Григорьевич Ягода) хотели
назначить виновными белых эмигрантов, белогвардейцев, которые когда-то после
гражданской войны бежали из советской России. Но Сталина белые эмигранты не
устраивали, ведь они бежали из страны. Ему нужен был внутренний враг. Сталин
вызвал к себе секретаря ЦК, который ему очень нравился, Николая Ивановича
Ежова, и сказал ему: "Ищите зиновьевцев". Бог мой, сейчас даже никто
не вспомнит этого имени! Зиновьев и Каменев были соратниками Ленина, которых
Сталин выбросил из большой политики.
Чекисты не поняли
вовремя сталинского замысла, замешкались, и Сталин злобно сказал Ягоде:
"Морду набью". Не существовало никаких ни зиновьевцев, ни каменевцев.
Эти люди, выброшенные из политики, мечтали только о том, чтобы о них забыли. Но
не получилось. Всех арестовали – и расстреляли.
Но вот что мы должны
запомнить и понять: в этом самом громком политическом убийстве виновные были
названы еще до того, как началось следствие. Назначенный наркомом внутренних
дел, Николай Иванович Ежов доложил Сталину: "Стрелять придется порядочно.
Я думаю, никакие судебные процессы проводить не будем. Проведем все в
ускоренном порядке и даже без всяких судебных заседаний".
Отчего Николай Иванович
Ежов, этот карлик, так нравился Сталину? Оттого что Ежов не гнушался черновой
работы. Один из следователей Секретно-политического отдела Главного управления
госбезопасности НКВД рассказывал, как во время допроса к нему вошел нарком и
спросил: "Ну как, подследственный дает показания?" Следователь
говорит: "Нет, молчит". И тогда Ежов, размахнувшись, врезал кулаком
по арестованному и сказал: "Вот так надо их допрашивать".
В какой-то момент
Николай Иванович с Лубянки приехал на Старую площадь в ЦК, и один из членов
Политбюро, увидев на его гимнастерке темные пятна, сказал: "Что
случилось?" Ежов сказал: "Этими пятнами можно гордиться – это кровь
врагов народа".
Особенность Большого
террора состояла в его неизбирательности. В мясорубку попадали преданные слуги
режима – люди, которые искренне любили и почитали Сталина. Когда за ними
захлопывалась дверь тюремной камеры, они думали, что это ошибка, что скоро все
выяснится. И они пребывали в этой уверенности до того самого момента, когда им
в затылок вонзалась пуля.
Но вот главный вопрос:
зачем Сталину все это понадобилось? Такая система существует по определенным
законам. Бывают периоды умеренности, но они всегда кратки. Вождю нужно было
вселить страх, чтобы укрепить свою власть и сплотить народ. А террор – самое
надежное средство упрочения своей власти. Телевидения тогда не было, и вся
пропаганда проходила в основном на массовых собраниях и митингах. Градус эмоций
поднимался такой, что люди уже сами начинали требовать крови! И получалось, что
расстрелы – это просто воля народа.
Мы себе и представить
не можем, сколько людей – целые поколения! – воспитывалось в этих кампаниях
ненависти, поиска "пятой колонны" и внутреннего врага. Если
посчитать, то с семьями это, наверное, миллионы. Каково было потом их детям,
внукам, правнукам сознавать, что их отцы, деды, прадеды на самом деле были преступниками,
а многие другие помогали им убивать невинных людей? Осознать это сложно,
практически невозможно.
Поэтому проще исходить
из того, что во время Большого террора пострадал только тот, кто был в чем-то
виновен. И по этой причине общество не в состоянии признать, что все те, кто
были отправлены в лагерь или расстреляны по обвинению в соучастии в убийстве
Сергея Мироновича Кирова, не были виновны – помимо одного человека, странного и
экзальтированного, по имени Леонид Николаев.
Когда речь идет о
политических убийствах, не всегда удается установить, кто нажал на курок, кто
заказал это убийство. Но смысл – для чего это было сделано – всегда абсолютно
ясен.
Кого расстреляли за убийство Сергея Кирова?