Анатолий Торкунов: Здравствуйте, уважаемые телезрители! Я ректор МГИМО Анатолий Торкунов, и сегодня у нас очередной выпуск программы «Ректорат». Мне кажется, что сегодня у нас исключительно интересная тема. Мы поговорим о топливно-энергетическом комплексе, вообще об энергетическом комплексе и о том, как обстоит дело с подготовкой кадров для работы в этой отрасли. Вообще в этой отрасли работает сегодня 2,5 миллиона человек. В некоторых наших крупнейших компаниях, например, в «Роснефти» работает аж 300 тысяч человек. Но всё равно, как говорят специалисты, кадров не хватает, квалифицированных кадров, которые могли бы обеспечить поступательное движение, такое, я бы сказал, драматическое поступательное движение этой отрасли. А отрасль для нашего народного хозяйства играет исключительно большую роль, хотя значение несколько понижается, растёт значение других отраслей, в том числе машиностроения, но, тем не менее, Бог нам даровал такие запасы фантастические и газа и нефти, поэтому естественно, что топливно-энергетический комплекс будет и в обозримом будущем играть большую роль. Сегодня у нас замечательные гости, я хотел бы их представить. Это Леонид Сухих – ректор Томского политехнического института. Это Алексей Вараксин – заместитель академика-секретаря отделения энергетики, машиностроения и механики и процессов управления Российской академии наук, член-корреспондент. И Валерий Иванович Салыгин – директор Международного института энергетической политики и дипломатии, президент Международной академии топливно-энергетического комплекса. Я хотел бы обратиться к вам, Леонид Григорьевич, прежде всего, как человек, который готовит кадры, и ваш университет всем хорошо известен, готовит кадры много лет для этой отрасли. Вот в чём проблема, почему сегодня жалуются работодатели, что у них не хватает специалистов? Леонид Сухих: Специалистов в топливно-энергетическом комплексе сейчас не хватает по целому ряду причин. В первую очередь поменялась конъюнктура. И, если говорить про нефтегазодобычу, у нас ушли нефтесервисные компании, стали развиваться новые проекты и компании, оставшиеся в России: «Роснефть», «Газпромнефть», крупнейшие игроки ощущают существенный дефицит квалифицированных инженеров, которые могут использовать новые технологии, разрабатывать новые технологии и обеспечивать развитие отрасли. Потому что не секрет, что большинство критических вещей, которые раньше брали из-за рубежа, уже не доступны. И это вынуждает их искать новых людей, это вынуждает их изменять системы, развивать технологии, создавать, развивать в том числе сектор нефтехимии и нефтепереработки, в котором очень большое количество веществ и продуктов закупалось за рубежом. Отдельный вопрос, если говорить следующее, то это атомная энергетика. Атомная энергетика активно развивается и никто не снимает задач по доведению доли в генерации страны 25%, и планы Росатома по строительству блоков, запуску новых технологий, сопутствующих бизнесов предполагают увеличение численности занятости по некоторым оценкам до 100 тысяч человек дополнительно необходимых к 30-му году. При дальнейшей динамике строительства новых энергоблоков количество людей ещё больше требуется в этих направлениях. Причём эти специалисты, которые нужны, это специалисты новые, будущего. В Томской области реализуется проект «Прорыв» по замыканию ядерно-топливного цикла компании «Росатом». Планируется запуск реактора на свинцовом теплоносителе. Аналогов в мире не существует. Технологии, как это будет работать, всё просчитано, но специалистов нет. И одновременно со строительством этого реактора идёт подготовка операционного персонала. В нашем университете, в рамках передовой инженерной школы, в рамках нашего направления мы готовим специалистов под эту новую энергетику. То есть задачи, которые стали сейчас перед университетами, сложны в двух ипостасях: нужно увеличить количество, одновременно увеличить качество и одновременно изменить ту тематику, чему учим. Нельзя учить тому, что было раньше. То, что было 10 лет назад, 20 лет назад, уже не актуально. Нам уже нужны не только специалисты по эксплуатации, которых мы когда-то готовили и учили их, в том числе, западным технологиям. Нам нужны специалисты, которые будут закрывать потребности, создавать новые технологии, обеспечивать. И, наверное, даже не последовательное, а всё-таки экспоненциальное и рывковое развитие. Потому что только так мы добьёмся импорта независимости и технологического суверенитета. Анатолий Торкунов: Да, я понимаю. Значит, речь идёт не только о подготовке людей с высшим образованием, но и людей, которые, так сказать, имеют среднее специальное образование. Леонид Сухих: Да. Анатолий Торкунов: Вот когда вы говорите про 100 тысяч, это, видимо, и те, и другие, так? Леонид Сухих: Это те и другие, но в случае «Росатома», я считаю, что это примерно 50 на 50. Анатолий Торкунов: Но это всё равно задача огромная – подготовить 50 тысяч человек только для «Росатома». Вот я, Алексей Юрьевич, хотел у вас поинтересоваться. Вы помните, ещё совсем недавно были разговоры, в том числе прогнозы были американского геофизика Хабберта о том, что мировая добыча нефти выйдет на пик в 2000 году, потом начнёт снижаться и потребление нефти. В общем, эти прогнозы все, как мы понимаем, за уже почти четверть века XXI не оправдываются. И я так понимаю, что нефть по-прежнему и газ будут играть огромную роль. Но вместе с тем появляются новые технологии. Есть большая востребованность в специалистах по этим новым технологиями. Я совершенно согласен с Леонидом Григорьевичем, что это уже специалисты, которые не просто эксплуатируют технологии, но и создают эти новые технологии, в том числе новые технологии в зелёной энергетике. Вот как вы оцениваете перспективы, не только перспективы, а нынешнее состояние и готовность выпускников наших вузов работать над этими технологиями? И как видите перспективы, собственно, как в зелёной энергетике, так и обеспеченность специалистами для этой отрасли? Алексей Вараксин: Спасибо, Анатолий Васильевич. Действительно, энергетика, если её по процентам разложить, примерно, значит, это 100%, то тепловые электростанции, тепловая генерация, это примерно 60%, две трети, то есть получается 20%, грубо говоря, это гидрогенерация, и ещё 20% это атомные станции. Анатолий Торкунов: А ветряки? Алексей Вараксин: К сожалению, если говорить про установленную мощность Российской Федерации, это 240 гигаватт где-то, всего доля 1%. То есть 2 гигаватта составляет солнечная и ветровая энергетика в России. В других странах мы можем считать, что Турция до 45%. Анатолий Торкунов: Уже 45%? Алексей Вараксин: Да, такой перегиб, я считаю. Почему? Потому что, во-первых, мы должны ситуацию сегодняшнюю чувствовать, потому что в России есть газовая промышленность, хорошо известный «Газпром», есть нефтяная промышленность – «Роснефть», есть угольная промышленность. То есть мы страна, которая обладает самыми богатыми запасами газа – это 25% мировых запасов, это первое место. По углю второе место – 20%. По нефти разные оценки, тоже какие-то эксперты выводят нас даже на второе место по нефти. Учитывая это, когда говорят «конец газовой эры или конец нефтяной эры», для России это совершенно не актуально, потому что это актуально для тех, у кого газа не было или он заканчивается, или деньги заканчиваются, чтобы его приобретать, или ситуация геополитическая поменялась, или страны остались без газа и идут на какие-то технологии, которые приводят просто к гибели экономики этих стран соответствующих. Я имею здесь и СПГ, и сжатый, и сжиженный природный газ. Это сразу колоссально с точки зрения удорожания топлива. Что такое экономика, которая в 3-4 раза сразу? Вот поменялась конъюнктура политическая, и у тебя экономика страны просто ушла. Поэтому я считаю, что для Российской Федерации это не очень актуально, потому что запасов газа у нас хватит при тех темпах добычи и разведывания месторождений для России это 200-300 лет. Анатолий Торкунов: Это радует – 200-300 лет. Алексей Вараксин: Что касается угля, я сказал, что второе место. Уголь – это просто столетия. И когда мы говорим энергетический переход, попытки к этому энергетическому переходу, я к нему отношусь очень тяжело. Приводит к тому, что по статистике потребление именно угля в этом, 23-м году, будет рекордным. Это 8,5 миллиардов тонн. Предыдущий год был 83. Анатолий Торкунов: Это с учётом нашего экспорта? Алексей Вараксин: Это мировое употребление. Там львиная доля Китая, Индии. Мы это прекрасно понимаем. Но это наши коллеги, так сказать, БРИКС. А почему уголь? Потому что уголь является самым дешёвым, и запасов хватит на много столетий. Исходя из этого, получается, что очень аккуратно надо относиться ко всем попыткам. Потому что энергетика – это очень инертная отрасль, и что-то быстро сломать не получится, и перейти куда-то, и даже улучшить быстро не получится. Те технологии, которые внедряются в энергетику, это всё десятилетиями идёт. Поэтому энергетика объединяет в себе как физику. Это красивые физические законы, начиная от цикла Карно. Это мне близко, потому что я возглавляю кафедру газовых турбин в МГТУ имени Баумана. Это техника, что есть физика, но можно ли это в железе реализовать. Потом накладывается экономика, что это вдруг золотое всё получилось, с этим продуктом, технологией мы не сможем выйти на рынок, соответственно, это не жизнеспособно. И плюс прекрасным ещё получается четвёртая составляющая – политическая, зная сегодняшнюю ситуацию. Поэтому я призываю быть крайне осторожным, потому что когда звучат слова «водородная технология», то идут нарушения законов и основополагающих научных принципов. Потому что люди занимаются, не знающие этих законов, и схемки получаются такие, что потери идут в разы. Поэтому крайне надо быть осторожным. Анатолий Торкунов: А вот всё-таки с учётом такого высокого употребления угля, а как же борьба с углеродным следом и вообще борьба в рамках ESG за экологию? Алексей Вараксин: Всю жизнь основная цель науки была борьба за экологию, за минимизацию того ущерба. Анатолий Торкунов: Но не всю жизнь, это, мне кажется, только последние 10 лет. Алексей Вараксин: Нет, я имею в виду не это, я имею в виду, что совершенствовался КПД тепловых машин, допустим, от пароходов 200 лет назад с небольшим 2-5%, понимаете? То есть лучшие умы человечества – энергетики. Мы достигли уже сейчас КПД, это парогазовые турбины, это основа современной мировой энергетики – парогазовые установки. Значит, КПД, это электрический КПД, 65-68%. И парогазовые установки, там основы есть и газовая турбинная часть есть. Газовые турбины покорили авиацию, потом они ворвались в большую энергетику 30 лет назад. И они совершили революцию, хотя это слово по отношению к энергетике надо с осторожностью употреблять, потому что очень инертная область. И тем не менее, вот такой КПД, столько мы к этому шли, и поэтому что-то. Поэтому сознательная цель науки была – повышение КПД. И в этом колоссальные успехи. Тепловой, это электрический КПД, просто близок 100%. Притом это сложная цепочка преобразования энергии. Вот если у нас электрический чайник, там какая задача, допустим? Задача из электрической энергии получить тепловую. И КПД 90, почти 100%. Если мы говорим про парогазовые установки, там длительная цепочка преобразования энергии. Чтобы нам выйти на электрическую энергию через внутреннюю энергию топлива, приходится... И много десятилетий человечество, энергетики бились над тем, чтобы каждую эту цепочку, чтобы коэффициент преобразования энергии был большой. Потому что если сложная цепочка, то суммарная эффективность – это просто перемножение коэффициентов полезных действий вот этих звеньев. Мы занимаемся в Академии наук, очень много экспертизы приходится делать. Это чуть ли не основная теперь деятельность, которая зафиксирована уставом Российской Академии наук. И поэтому, когда люди не понимают вот этих вещей, понимаете, это сразу очень чётко видно. Вот, допустим, про тот же водород, если вспоминать. Анатолий Торкунов: Да, я сейчас задам Валерию Ивановичу вопрос про водород. Очень интересно. Я вернусь сейчас одним вопросом к вам попозже. Но я вам должен сказать, что всё-таки борьба за экологию, борьба за сокращение углеродного следа ведётся весьма интенсивно. Вот мы недавно с Валерием Ивановичем были на энергетическом форуме в Пекине, и я не был в Китае 10 лет, по-моему, или 11 лет, и я был потрясён, как изменился Пекин с точки зрения чистоты воздуха, экологии в этом городе. Видно голубое небо, и вообще дышится легко. И знаю, что наши китайские партнёры очень активно занимаются, в общем, в контексте ESG решением проблем экологических. Но на энергетическом форуме в том числе, конечно, обсуждалась и проблема водорода, водородной энергетики. Мы, как говорится, с коллегами над этой темой, вот институт, который возглавляет Валерий Иванович, тоже работаем. Как вы оцениваете вообще перспективы водородной энергетики с учётом того, что только что вы услышали? Валерий Салыгин: Спасибо, Анатолий Васильевич, спасибо за этот вопрос. Действительно, я хотел продолжить эту мысль, которую сказал Анатолий Васильевич по поводу нашего визита в ведущий университет Китая, университет Цинхуа, который достаточно активно занимается водородной энергетикой, причём не просто занимается теоретически, а уже очень много таких практических внедрений. Это достаточно большое количество автозаправочных станций в Китае на водороде, это двигатели на водороде, автомобильные двигатели, автомобили. Поэтому можно сказать, что перспективы, по крайней мере, водородной энергетики на примере Китая мы видели достаточно большие. В 2006 году я по приглашению президента Исландии побывал в этой стране. Они уже в эти годы практически весь свой автомобильный транспорт перевели на водород. В центре реки Авики стояла огромная автозаправочная станция, на которой крупными буквами было написано «водород». И они планировали после того, когда они перевели автомобильный транспорт, перевести… Анатолий Торкунов: Там автобусы, по-моему, на водороде ездят. Валерий Салыгин: Совершенно верно. Причём, Анатолий Васильевич, они в рекламных целях выхлопные трубы в автобусах сделали сверху. То есть ты видишь, как такового выхлопа нет, выбрасывается пар. То есть считается, что водород – это самое чистое топливо XXI века. Поэтому моё мнение, что водородная энергетика – это достаточно перспективное направление. Особенно я хотел поддержать Алексея Юрьевича в том, что у нас в России достаточно большие запасы угля. И если мы найдём достаточно эффективные технологии переработки угля в водород, то это очень перспективное направление. Анатолий Торкунов: Работы ведутся в этом направлении? Алексей Вараксин: По поводу водородных технологий? Анатолий Торкунов: Да, и по поводу переработки угля. Алексей Вараксин: Я бы вообще не говорил о понятии «водородная энергетика», потому что с точки зрения энергетиков такого понятия, словосочетания быть не должно. Есть понятие «водородные технологии». Почему не должно быть? Водород не является первичным энергоресурсом, каковым является газ, нефть, ветровая энергия. Это продукт, его надо получить. Для этого мы неизбежно затрачиваем электрическую энергию для получения водорода. Потом мы получаем водород. Потом мы его сжигаем. Потом сжигаем это, получаем только тепло. Потом нужно делать определённый цикл. Цепочка удлиняется, и в итоге мы начинаем цепочку с электрической энергии и её электрической энергией заканчиваем. Анатолий Торкунов: В общем, вы развенчали наши надежды. Друзья мои, у нас программа называется «Ректорат» и посвящена образованию. Вот я хотел у ректора поинтересоваться: мы готовим ребят к будущему в энергетике, в топливо-энергетическом комплексе к использованию этих новых технологий? Леонид Сухих: Готовим, готовим ребят к будущему. И сейчас, если говорить про водородные технологии, про которые мы говорили, я бы сказал, что они включены в программы подготовки, в программы переподготовки специалистов, которые к нам приезжают из разных университетов, и наших студентов в виде отдельных курсов, также, как и технологии, включены для всех энергетиков по возобновляемой энергии. Потому что, если мы говорим про водородную энергетику, сложно представить себе большую станцию, которая будет работать на водороде. Но можно представить, что в мегаполисе, как Москва, машины будут ездить на водороде, чтобы не загрязнять локально воздух. Да, это чуть дороже, это, может быть, не так выгодно. Анатолий Торкунов: Но в любом случае дороже, да? Леонид Сухих: Это будет в любом случае дороже. Алексей Вараксин: Не надо путать понятия всё-таки экология и… Леонид Сухих: И энергетика. Алексей Вараксин: И климат, я бы ещё сказал. Леонид Сухих: Да-да-да. Алексей Вараксин: Потому что то, что мы сейчас наблюдаем в Москве, электробус, да? Это электробус. Это всё хорошо, но это локальное решение такого мегаполиса, каковым является Москва. Вот то, что я услышал про Пекин, да. Я очень рад за китайцев, потому что у них работает вся энергетика на угле. И они до сих пор используют котельные, у которых очень низкий коэффициент полезного действия, поэтому выбросы очень большие. Если бы они занимались в последнее время... На ТЭЦ они переходят, наши технологии российские по использованию угля, потому что это много десятилетий, как правильно использовать уголь, чтобы меньше было выбросов. Эти технологии развиты, может быть, они не доведены до совершенства какого-то, но этим надо заниматься. Это сжигание в кипящем слое, в циркулирующим кипящим слое. Анатолий Торкунов: Похоже, китайцы этим занимаются. А вот насколько мы готовим наших ребят, чтобы они этим занимались и были озадачены, в том числе, и проблемами как климата, так и экологии? Леонид Сухих: Конечно, мы их полностью готовим. У нас есть даже программы по эффективному преобразованию энергоносителей, экологическому преобразованию. Реализуются программы, связанные с экоэнергетикой. И за счёт большого количества в том числе и научных исследований, которые проводят наши профессора и специалисты, студенты погружаются не только в изучение дисциплин, но и сами участвуют в экспериментах по разработке технологий, по повышению контроля, допустим, качества углеводной смеси, которая поступает, чтобы там правильно всё дробилось и правильный был фракционный состав по оптимизации, вещей по переработке, отходов, чтобы получить некоторое топливо, которое можно использовать более экологично, чтобы создать такие композиции, которые дадут меньше выбросов при их сжигании. То есть все эти работы идут, студенты в них погружаются, а базовые курсы, конечно, есть. Они знакомятся со всем спектром, потому что, опять же, мы как самая большая страна в мире в разных частях нашей страны будем и уже используем разные виды энергетики. Где-то, где много солнечных дней, как в Забайкалье, прекрасно работают фотоэлементы. Где-то, как на Камчатке, используются гейзеры, где-то используется гидроэнергетика. Анатолий Торкунов: Но всё равно это пока 1%, как я понял. Леонид Сухих: В масштабах страны 1%, а в масштабах конкретного региона это уже могут быть существенные очень большие вещи. Анатолий Торкунов: Как в Исландии. Леонид Сухих: Поэтому специалисты готовятся к работе во всех отраслях. Отдельно, если говорить про добычу нефти и про её переработку, то здесь большое внимание уделяется именно цифровым технологиям. Развитием технологий искусственного интеллекта. Они, в принципе, проникают потихоньку. Понятно, что это не станет панацеей. Но, например, геологи сейчас работают больше с неопределённостями и моделями искусственного интеллекта, чтобы предсказать, как правильно расположены слои на неограниченных данных, нефтеносные, как будет идти добыча, какие будут дебеты скважин. И повышение точности прогноза на 2-3 месяца экономят многие миллионы и миллиарды рублей добывающим компаниям, что они знают, как это всё будет идти. А электроэнергетики с помощью цифровых технологий разрабатывают методы управления перетоками мощности по всей системе, потому что компьютеры в этом случае работают быстрее, точнее, чем люди, позволяют сбалансировать системы, не допускать перегрузок и блекаутов и не допускать таких неправильных решений, которые могут приводить к крупным авариям в области электроэнергетики. Поэтому технологии проникают, специалисты молодые готовятся. И вот в первую очередь в отрасли как раз ощущается дефицит вот таких специалистов. С одной стороны, со знаниями, а с другой стороны, с горящими глазами, мотивированных молодых инженеров, которые будут приходить, доказывать и продвигать, внедрять эти новые технологии, потому что отрасль, действительно, консервативна. Анатолий Торкунов: А вот ребята, которые к вам сейчас приходят, и бауманские, и к вам, у них глаза горят, когда они приобщаются к этой специальности? Леонид Сухих: Когда они приходят и начинают, когда они сидят просто за партами слушают курсы базовой физики и математики, глаза у них немножко тухнут, но когда они приходят в лаборатории, когда они видят эти установки, когда они начинают работать рядом под руководством аспирантов, которые буквально на несколько лет старше их, и уже вовлекают их в эту работу, они загораются, они начинают понимать. Анатолий Торкунов: А конкурс хороший сейчас? Леонид Сухих: Конкурс хороший, да. То есть энергетические специальности у нас в лидерах. В этом году в лидеры вырвались вперёд атомные станции – проектирование, разработка, эксплуатация, инжиниринг. Рядышком стоит, в общем-то, ядерные технологии, нефтегазовое дело, теплоэлектроэнергетика. Анатолий Торкунов: А геологов готовите? Леонид Сухих: Да, готовим геологов. Анатолий Торкунов: Раньше такая была романтическая профессия, не было ни одного фильма хорошего, где не присутствовал геолог так или иначе. Я не говорю о песнях, которые не только геологи пели, но и мы тоже. Сейчас интерес есть к этой профессии? Леонид Сухих: Интерес к геологии есть. Анатолий Торкунов: Но в МВТУ нет геологии, по-моему. Алексей Вараксин: В МВТУ нет. Валерий Салыгин: В МВТУ нет, да. Леонид Сухих: Интерес очень большой к геологии идёт. В общем-то, по нашему университету он разный. Так как у нас нефтегазовый комплекс более, как говорится, романтизирован последними годами, я так скажу, в том числе и фильмами. Анатолий Торкунов: Но и зарплатами. Леонид Сухих: Фильмами, зарплатами – всем, ощущениями. Анатолий Торкунов: Это тоже очень важно для молодых специалистов. Леонид Сухих: Поэтому большая часть нацелена на нефтегазовую геологию. И вот для них мы доработали в текущем году наш полигон. У нас большой геологический полигон в Хакасии, в соседнем регионе. Соответственно, наши специалисты нашли там модель, полный аналог на поверхности геологического строения нефтегазоконденсатного месторождения. Анатолий Торкунов: Я, откровенно говоря, с огромным интересом и с известным даже удивлением от вас до начала передачи узнал, что у вас 25% студентов это студенты иностранные. Леонид Сухих: Да. Анатолий Торкунов: То есть, конечно, это свидетельство, во-первых, о высоком качестве подготовки, у вас интерес к этим профессиям, но у вас же не только эти профессии, в Политехе много чего есть сегодня. Валерий Иванович, мы понимаем, что энергетика – дело и международное в том числе. У нас есть взаимодействие довольно серьёзное с зарубежными странами, но где-то сегодня оно практически сведено к минимуму или сокращено, если говорить о западном направлении. Но мы развиваем активные связи и с Китаем, и не только с Китаем в этой области. И Институт ваш готовят специалистов-менеджеров, экономистов, юристов, которые призваны как раз реализовывать это международное сотрудничество. И я вижу, что важно, что наши крупные компании, достаточно назвать «Роснефть», «Транснефть», «Газпромбанк», если говорить о экономической стороне, большой интерес проявляют к подготовке таких специалистов. Более того, что очень важно, они участвуют, я думаю, я знаю точно, тут был ректор, рассказывал, что работодатели прямо включены в учебный процесс. И вот на этом направлении тоже. Скажите, пожалуйста, несколько слов. Валерий Салыгин: Спасибо, Анатолий Васильевич. Действительно, причиной появления нового направления подготовки кадров и открытия в университете МГИМО Международного института энергетической политики и дипломатии как раз связано с тем, что существенно выросло значение энергетического фактора и в мировой политике, и в международных отношениях. И сегодня, в связи с тем, что есть острая потребность специалистов в области аналитической дипломатии и геополитики, прежде всего у ключевых государственных структур, у крупных компаний, Анатолий Васильевич, которые вы уже назвали, естественно, и причём им не просто требуются специалисты. Это специалисты, которые хорошо бы знали не только в области аналитической дипломатии и геополитики, но хорошо знали бы международное право, правую экономику, финансы, менеджмент, маркетинг, связи с общественностью. Поэтому мы в университете МГИМО, Анатолий Васильевич, конечно, под вашим руководством открыли этот Институт, где мы готовим специалистов по пяти направлениям. Это направление в области международных отношений, в области международного права, мировой экономики, в области менеджмента и связям с общественностью. Причём я хотел бы подчеркнуть, что сегодня, особенно в условиях санкций, в связи со сложной геополитической ситуацией, специалисты в области энергетической дипломатии особенно востребованы. Наши специалисты, которых выпускает Международный институт энергетической политики и дипломатии, практически работают во всех государственных структурах, в органах законодательной и исполнительной власти, в профильных министерствах и, конечно, в наших крупнейших нефтегазовых и энергетических компаниях. Не только наши стратегические партнёры. Анатолий Васильевич сказал, что стратегические партнёры нашего института – это, прежде всего, компании «Роснефть», «Транснефть», «Норильский никель», «Газпромбанк». И, кроме того, конечно, мы тесно очень работаем с такими крупными структурами, как «Газпром», «Росатом», компанией «Российские сети». Анатолий Торкунов: Это важно. Сейчас мы вряд ли будем углубляться в эту тему. Ясно, что интерес большой компаний. Валерий Салыгин: Большой интерес. Анатолий Торкунов: И, конечно, здесь тоже, как и у вас, и в наших замечательных вузах, которые готовят инженерные кадры и готовят кадры, работающие над будущими технологиями. Важно нам тоже менять и подходы. И вообще я считаю, что будущее подготовки кадров во всех этих отраслях в синергии естественнонаучного, инженерного образования и социо-экономического, гуманитарного образования. Ни мы не обойдёмся без этого, ни вы не обойдётесь, поскольку здесь очень важно соединение. Но, конечно, очень важно ребят мотивировать идти в вузы. А мы вы все прекрасно понимаем, что сегодня не хватает инженерных кадров квалифицированных, прежде всего. В том числе и по таким простым причинам. У нас, положим, даже математику знает такое малое количество ребят, что часто с учётом требований, которые предъявляет вуз, конкурс кое-где не очень высокий из-за того, что очень мало людей знает математику. Вот я посмотрел статистику даже по выпускам ребят из университетов: кратно превышает количество выпускников-юристов и экономистов выпуск инженерных кадров. Мне кажется, что это совсем неправильно. И здесь важна профориентация школьная. Вот я хотел бы поинтересоваться, как вы школьников завлекаете на своей профессии в рамках вашего региона очень важного для страны и экономики страны? Леонид Сухих: Концентрация университетов в нашем регионе превышает концентрацию, наверное, во всех остальных регионах России, включая Москву, поэтому тех школьников, которые в Томской области оканчивают… Анатолий Торкунов: Москву не троньте! Леонид Сухих: Нет. Анатолий Торкунов: Я шучу. Леонид Сухих: Те школьники, которые у нас оканчивают, ими не укомплектуется даже один из университетов, из наших шести, которые в Томске располагаются. Поэтому мы все работаем в макрорегионе, со всеми регионами страны. В этом году поступили из 79 регионов первокурсники. Отдельно зарубежные страны по широкому диапазону представлены. В этом смысле мы уже работаем как такой нестоличный, но федеральный, как говорится, по своей сути объект университета. Профориентация в школах идёт у нас, чему я очень рад, практически совместно с компаниями. То есть дефицит кадров осознаём не только мы, недостатки знания физики, математики, то есть мы по количеству изучающих физику вообще страдаем очень сильно все – технические университеты, но и компании. Поэтому «Росэнергоатом» в городах присутствия проводит соответствующие кампании по профориентации с привлечением наших специалистов. Мы проводим в изучении физики, математики демонстраторы технологий, конструкторы из разряда «соберите роботов наших отечественных» для изучения. Сейчас разрабатывается конструктор, сегодня обсуждали с коллегами, макет ядерного реактора. Мы его опробовали на «Фиджитал-день», который проводили у себя в Томске на день рождения университета. Очередь стояла очень большая. То есть слушать про компании неинтересно, а вот руками что-то собирать школьникам очень интересно, и через это они заходят. То есть мы сейчас разрабатываем и совместно с администрацией области ищем варианты тиражировать, внедрять в школу эти вещи. С «Газпромом» работаем через «Газпром-классы». То есть это та система, когда в школах создаются специализированные классы, и уже представители компаний проводят будущую профориентацию, чтобы провести от школьной скамьи через университет, соответственно, в общество. И все крупные игроки, которых вы сказали, имеют такие программы, работают вместе с университетами, завлекают школьников, уже как бы прививая, пытаясь объяснить, что физика, математика, химия – это не сложные дисциплины, это интересные дисциплины, и что их изучение позволяет расширить систему. Анатолий Торкунов: Сейчас целая программа, как я понимаю, Министерство образования и Министерство просвещения реализуют, связанную с тем, чтобы увеличить число ребят, которые интересуются математикой, физикой, специальная программа. Я знаю, МФТИ занимается, активно Бауманский институт в этот процесс включён. А вот как вы оцениваете ребят, которые сейчас, собственно, по вашей кафедре занимаются, их уровень подготовки школьной и готовность посвятить себя будущей профессии, к которой вы их готовите? Алексей Вараксин: Последние два года, если говорить лично про ту кафедру, которую я возглавляю, есть позитивные, хорошие подвижки у нас. Это происходит благодаря новому руководству МГТУ имени Баумана и, прежде всего, лично ректору Михаилу Валерьевичу Гордину. Это связано с тем, что удалось этот контакт наладить с отраслевыми предприятиями. Вот этот интерес. У нас кафедра – это две основные специальности: газотурбинный двигатель и авиационный. Авиационный газотурбинный двигатель, кстати, конверсионный, используется для выработки электроэнергии и распределённый. Это маленькие мощности, 25 мегаватт. А второе направление, собственно говоря, стационарная энергетика, потому что у нас главное отставание связано с тем, что у нас нет отечественных газовых турбин большой мощности. И эта проблема решается. Плюс изменившаяся ситуация, то есть бросилось государства заниматься авиацией. Притом авиацией с креном на те направления, которых раньше не было. И газотурбинный двигатель – это совсем другие возможности. Одно дело на электричестве тот же беспилотник, допустим, а другое дело газотурбинный, там характеристики просто не имеют аналогов, и аспиранты, и студенты у нас очень многие сейчас работают в этих компаниях, которые занимаются решениями. И, в принципе, я говорю, МГТУ не так заточен на подготовке специалистов для топливно-энергетического комплекса. У нас крен всегда – готовят специалистов для принятия оборонно-промышленного комплекса. Но вот если брать наш факультет, он называется «энергетическое машиностроение». То есть энергетическое на первом месте стоит, потому что у нас специальности: и ракетные двигатели есть, но есть и атомная энергетика. Наша кафедра напрямую энергетическая, я считаю. Есть кафедра экологии, кстати, она возглавляется президентом, бывшим ректором нашим. То есть это всё близко, потому что энергетика и энергетическое машиностроение – одно без другого не может существовать, мы прекрасно представляем всё это. То есть должны быть высококвалифицированные рабочие специальности – токари, фрезеровщики, которых сейчас колоссально недостаточно, потому что та система профессионально-технических училищ, которую мы все застали и помним ещё в СССР, она же была разрушена за эти годы. И поэтому самая главная задача – это мотивировать студентов, чтобы они чувствовали, где они будут работать. Поэтому когда два-три года назад я говорил: «Поднимите руки, вы знаете, где будете работать?». И ситуация была просто удручающей. Сейчас другая ситуация. Потому что пошли целевики. Целевики – это по линии взаимодействия с ОДК, это объединённая двигательно-строительная корпорация, мощнейшая корпорация, которая входит в состав, в структуру «Ростеха». И поэтому мы сделали первый раз в этом году. Потребность есть по программе «Крылья Ростеха», Авиационный институт, допустим, это давно он делал. То есть мы 20 студентов набрали просто по программе «Крылья Ростеха» первый раз в этом году, потому что потребность сильно возрастает. Анатолий Торкунов: У нас по линии МИЭПа, которую Валерий Иванович возглавляет, такой же подход. У нас практически магистратуры, все основные магистратуры, они готовят целевым образом для наших компаний. Это, кстати говоря, конечно, серьёзно мотивирует ребят. И интересно, что компания непосредственно принимает участие в учебном процессе. Причём не просто компания, а руководители компании проводят и мастер-классы, и в университете, и в компаниях. Это, конечно, «Транснефть» и «Роснефть». Это совершенно, мне кажется, новый подход. Вообще соединение последние годы, которое идёт, работодателей и производства, реальной экономики и вузов, это исключительно важная тенденция. Её важно не просто сохранить, а серьёзно укрепить, там где нужно даже институировать самыми различными способами. Кстати, недавно было совещание ректоров, которое проводил министр Фольков, и это одна из самых серьёзных тем обсуждаемых была в ходе секции. Леонид Сухих: Если позвольте по институтуализации. Мы в рамках своей передовой инженерной школы, которая у нас называется «Интеллектуальные энергетические системы», решили сделать наблюдательный совет, который возглавляет её, так он большей частью состоит из представителей компаний и все решения принимает не директор школы, не директор университета. Анатолий Торкунов: Дорогие коллеги, друзья, я, во-первых, сердечно вас благодарю за участие в нашей программе. Мне кажется, что тема-то вообще безграничная, можно говорить очень долго и, собственно, об энергетическом секторе и нефтегазовом, и о подготовке кадров. Вообще, это очень интересная профессия, дорогие друзья, дорогие наши абитуриенты и этого, и последующих лет. Поэтому просьба к этому очень внимательно присмотреться. Это перспектива и нашей страны, и нашей экономики, и всех нас с вами. Так что я хочу, дорогие телезрители, поблагодарить вас за внимание, которое вы уделили сегодня нашей программе, и пожелать всем, конечно же, здоровья и благополучия. До свидания!