Анатолий Торкунов: Здравствуйте, уважаемые телезрители!Я ректор МГИМО Анатолий Торкунов, и сегодня в эфире у нас очередное заседание «Ректората». Вместе со мной руководители и ведущих вузов страны обсуждают насущные проблемы. Я хотел бы с огромным удовольствием представить гостей и заявить о том, что сегодня мы будем говорить о врачах, о подготовке врачей, о наших медицинских университетах. И вообще будем говорить о подготовке медиков и о том, насколько сегодня эта подготовка соответствует, как нам кажется, соответствует тем требованиям – высоким, я должен сказать, требованиям, – которые предъявляют наши граждане к отечественной медицине. Сегодня с нами вместе очень известные ученые и руководители учебных заведений, медицинских университетов. Я хотел бы представить прежде всего Елену Голухову, директораНационального медицинского исследовательского центра сердечно-сосудистой хирургии имени Бакулева. Представить Петра Глыбочко, ректора Первого медицинского государственного университета имени Сеченова. Олега Янушевича, ректора Московского государственного медико-стоматологического университета имени Евдокимова. Прежде чем мы начнем разговор, предлагаю взглянуть на кое-какие цифры. Количество медицинских вузов и студентов-медиков. СЮЖЕТ Анатолий Торкунов: Знаете, прежде чем перейдем к обсуждению этого сюжета, я предложил бы еще посмотреть одну вставку вдогонку. Цифры: что остается, кто остается, сколько среди нас действующих врачей. Такая статистика тоже подготовлена. СЮЖЕТ Анатолий Торкунов: Ну, как вы видите, цифра, в общем, внушает уважение – серьезная цифра. И я хотел бы, Елена, вас спросить, человека, который занимается практической медициной. Как вы считаете, это должное количество сегодня медицинских работников, которые работают, естественно, не только в таком крупном и важном центре, как ваш, а в целом по стране, которые трудятся в клиниках, в больницах, в медицинских пунктах? Елена Голухова: Очень важные, Анатолий Васильевич, очень важные цифры были озвучены. Это цифры, скажем, 50 тысяч, 51 тысяча выпускников – эта цифра относится, насколько я знаю, к 2024 году. Их было несколько меньше. Число обучающихся также, как мы планируем, будет увеличено к 2024 году, согласно решению Министерства здравоохранения. Это озвучено нашим министром, Михаилом Альбертовичем Мурашко. Но это число, как мы видим, немаленькое на душу населения, если так можно сказать. Но очень важно – первое – кто к нам приходит и кто остается в этой области. Это первое. Второе – как они распределяются в разных областях здравоохранения. В первичном звене, мне кажется, это особенно важно. Как они распределяются по специальностям. И третий важный вопрос – что это не только цифры, если говорить о здоровье наших граждан, но и о том, какого качества специалистов мы выпускаем. Мне кажется, что здесь три таких главных акцента, на которые мы всегда обращаем внимание. Для нас очень важен и уровень подготовки. Лучшая рекомендация – откуда выходит наш будущий абитуриент, ординатор, аспирант. Здесь есть и другая статистика о приверженности выбранному пути. Вот эти все моменты, они очень важны. Анатолий Торкунов: Ну, вообще-то, конечно, история подготовки врачей в России, она многовековая. Я тут готовился когда к передаче, посмотрел, что еще при первом Романове был создан Аптекарский приказ, на базе которого началась уже такая системная подготовка врачей. Первый медицинский факультет появился в Московском государственном университете в XVIII веке. Правда, он главным образом все-таки работал в научной сфере. А подготовка практических врачей велась на базе военно-медицинских академий или военно-медицинских училищ. Но, имея в виду, что Россия выдвинула в первые ряды медицины выдающихся совершенно деятелей, имена которых, как говорится, на слуху и у нас в стране, и за рубежом, надо понимать, что у нас очень большие традиции и опыт подготовки высококлассных специалистов-медиков. И я вот хотел Петра попросить рассказать о том, как ему видится сегодня ситуация с качеством подготовки специалистов в нашем ведущем университете – Первом университете имени Сеченова. Мы знаем, что этот университет сегодня имеет классную профессуру. Но вместе с тем мы знаем, что нередко слышим – не в отношении, конечно, тех, кто, собственно, готовится в сеченовском университете – но в целом слышим немало жалоб относительно и качества, и внимания врачей и так далее. Вот как вам кажется, в чем здесь основная проблема? Петр Глыбочко: Хочу отметить, что сегодня уровень и качество подготовки, если брать Сеченовский университет, он достаточно высок. Он высок, потому что реально мы за этот период времени внедрили современные технологии подготовки. Это и симуляционное образование, дистанционное образование, виртуальные технологии. Но самое главное, что мы сохранили – это подготовку у постели пациента или, как говорят, у постели больного. Так, скажем, сложилось у нас исторически. Кроме этого, мы слышали в допандемийный период, было отношение к врачу немножко другое. Сегодня, во время пандемии, и сейчас, в послепандемийный период, отношение к врачу изменилось. И к врачу стали относиться более уважительно, потому что реально мы действительно победили коронавирусную инфекцию, мы выстояли. И это говорит о том, что наши выпускники всех уровней: и врачи, и ординаторы, и аспиранты достаточно хорошо подготовлены. Кроме этого, во всех университетах нашей страны мы внедрили первичную аккредитацию выпускников. Эта первичная аккредитация проводится не профессорами, которые готовят студентов в течение пяти или шести лет, а принимают экзамены… это работодатели, это врачи скорой помощи, это заведующие отделениями, это ведущие ученые, это представители Национальной медицинской палаты. И сегодня уровень и качество подготовки выпускников медицинских университетов достаточно высок. Но соглашусь с вами с тем, что есть, конечно, претензии к врачам и, наверное, здесь нужно сказать о другом. Что врач должен учиться всю жизнь. И вот этот период времени послевузовский, конечно, так называемое непрерывное медицинское образование… есть вопросы. Мы их рассматриваем на Совете ректоров медицинских и фармацевтических вузов. И есть определенные претензии к тем, кто ведет подготовку, переподготовку. И вы знаете, что сегодня, согласно Закону об образовании, в принципе, любая организация, которая получает региональную образовательную лицензию, может проводить подготовку и переподготовку врачей. С чем мы в корне не согласны, потому что человек, который имеет лицензию, стол, компьютер, и ведет подготовку хирургов, кардиохирургов, акушеров-гинекологов и других специалистов… конечно, научить и подать то новое, что сегодня происходит в медицине в мире, конечно, достаточно сложно. Поэтому мы от Совета ректоров внесли предложение в Государственную Думу внести изменение в законодательство Российской Федерации, чтобы все-таки переподготовку проводили вузы, которые имеют федеральную лицензию, научно-медицинские центры, которые имеют федеральную лицензию на подготовку и переподготовку. Плюс научно-медицинские центры и клинические центры университетов, которые ведут лечение пациентов по высоким технологиям. Чтобы врач мог постоянно повышать свой уровень. И это достаточно очень важно для нас. И, я думаю, что Государственная Дума нас поддержит, и когда будут внесены эти изменения, уровень и качество подготовки врача изменится. Анатолий Торкунов: Ну, я должен сказать, что мы все прекрасно знаем, что и сегодня ведь подготовка врача, медицинского работника, она по времени гораздо более длительна, чем учеба в любом другом вузе. А для того чтобы получить уже окончательную квалификацию и выйти работать в клинику, человек должен провести в вузе семь-восемь лет как минимум. Ну, семь-то уж точно. Но я должен напомнить, кстати, коллеги, я тоже когда смотрел материалы к нашему заседанию, обратил внимание, что аж еще в Древней Греции обучение врачей велось по срокам не менее семи лет. Ну, видимо, в разных формах. Тем не менее, и такого рода традиция потом в Византии существовала, и в Центральной Азии, где, как известно, существовала хорезмская мощная школа очень, врачебная. Но мне вот лично представляется, что, конечно, годы, интенсивность учебы исключительно важны. Но не менее важна мотивация тех, кто приходит учиться в медицинские вузы. И вот статистика показывает, что все-таки где-то 60% только – ВЦИОМ-овская статистика – затем идут работать, собственно, по специальности. А 40% где-то, как говорится, исчезают, видимо, на других направлениях человеческой деятельности. Вот я хотел поинтересоваться у вас: как вы считаете, с точки зрения мотивации сегодня мы имеем, в основном хотя бы, студентов, которые действительно хотят себя посвятить медицинскому, очень непростому (все это прекрасно понимают) и тяжелому (потому что и физически тяжелому) делу. И что сделать необходимо сегодня и медицинским вузам, да и не только медицинским – вообще всей системе образования, начиная со школьной системы, для того чтоб ребят мотивировать идти в медицинские вузы, учиться там, посвятить себя этой замечательной профессии? Олег Янушевич: Я думаю, что для нас всех действительно на сегодняшний день очень важна сильная система здравоохранения, которая должна быть, прежде всего, основана на очень сильных кадрах. И государство последние годы делает очень много. И национальный проект «Здравоохранение» тому свидетельство. Но, конечно, система всегда… Поверьте мне, это не проблема России, это проблема общемировая – дисбаланс кадров. Я неоднократно, и как главный стоматолог, посещал своих коллег во Франции. Они говорили о тех же проблемах в небольших поселках, в деревнях. Что стоматологи все устремляются и едут в Лион, в Париж, и этот дисбаланс присутствует всегда. Я считаю, что очень много сделала целевая подготовка и целевой прием, которые есть и на сегодняшний день. И мы, по-моему, Петр Витальевич, до 80% в медицинских вузах у нас целевая подготовка. Конечно, не всегда это закрепляет специалиста, и, конечно, сегодня – вот отвечая на ваш вопрос – я подумаю. Если я поступил по целевому приему в медицинский вуз, способен ли я, не пойдя в систему первичного звена, компенсировать свое бюджетное обучение. Поэтому вот это очень сильно сейчас уже закрепляет ребят за этой историей. Но я, если вы позволите, вот в этот первый сюжет хотел внести некую правку в цифры. Анатолий Торкунов: Ага. Олег Янушевич: Понимаете, на сегодняшний день в Европе и в Америке стоматологи, например… Я, извините, что я к этой теме скатываюсь. Анатолий Торкунов: Это очень многих волнует, так что… Олег Янушевич: Да-да-да. Понимаете, на сегодняшний день только в России стоматологи относятся к врачам. В Европе и в Америке это дентисты. То есть это зубные врачи. И, честно говоря, вот в период еще доковидный, когда коллеги приезжали и говорили: «Как нам сделать так, чтоб в Европе нас считали такими же врачами, как и других специалистов?» Поэтому, конечно, эта цифра в Швейцарии и в других странах, она минус врачи-стоматологи. А у нас их готовится достаточно большое количество. Поэтому, конечно, ребята – и Петр Витальевич как уролог не даст сказать – что ребята после окончания вуза всегда выбирают те специальности, в которых они видят свою и социальную реализацию. Это урология, гинекология. И, конечно, те специальности, которые, может быть, и требуются – это первичное звено, это врачи первичного звена, скорой помощи – не всегда пользуются вот той популярностью, которая необходима для того, чтобы вот эту сеть мы насытили. И я могу сказать, Министерство здравоохранения за последние 3-4 года сделало большой рывок. И то предложение, которое внес Президент, и это уже после принятия всех решений по нацпроектам по первичному звену, которые сейчас реализуются, совершенно меняет картину. И я очень надеюсь, что задача закрепления ребят в первичном звене будет решена. Анатолий Торкунов: Хорошо. Но я хотел бы просто для телезрителей сказать, что университет, который возглавляет Олег Олегович, он не только дантистов и специалистов по зубным болезням готовит. Это большой медицинский очень известный университет, где классные, замечательные специалисты работают. Я просто некоторых из них лично знаю. Олег Янушевич:Академик Хатьков, академик Пушкарь, академик Адамян. Анатолий Торкунов: Так что у вас профиль-то такой очень широкий. Елена Зеликовна, вот хотел у вас спросить: вот сейчас, когда к вам приходят молодые… Я знаю, что вы очень тщательно отбираете людей на работу к себе в ведущий наш центр кардиологический. Но, в принципе, вы довольны уровнем и качеством подготовки или приходится очень много и долго доучивать? Елена Голухова: Вы знаете, ну, предела совершенству нет. И я, когда могла больше времени проводить, скажем, в своем отделении, я очень часто, как мне говорили, устраивала такие «политинформации». Информировала своих сотрудников, какие новые результаты новых исследований вышли. Это же бесконечно. Это является, с моей точки зрения, необыкновенным достоинством нашей специальности. Мы можем учиться всю жизнь и повышать свою квалификацию как ни в одном другом направлении, я так думаю. Если сравнить то, с чем, с каким багажом мы пришли в эту профессию и тот багаж, который сегодня несут те, кто к нам приходит – выпускники вузов, которые приходят к нам в ординатуру, в аспирантуру… Конечно, налицо разница. Дальше они понимают, что мы больше требуем на вступительных таких собеседованиях, экзаменах. И больше требуем в том числе с тех, кого мы относим к разряду «целевиков». И этот уровень, он действительно выше, я так могу сказать. К тому же современные молодые люди, они более четко знают, что они хотят, с каким багажом знаний они все-таки должны выйти, поскольку это большая жизнь и очень сложная, и более что ли жесткая. Это и знание современных цифровых технологий. Им это уже дано как бы от природы, не надо ничего вкладывать, для того чтобы… вернее, надо вкладывать, но меньше. Есть некий базисный уровень. Поэтому я могу сказать, что по моему опыту у нас в этом году прием в ординатуру и аспирантуру порядка 138 человек. Это много. И всего обучающихся 326. Мы же не учебный вуз. Могу сказать, что за последние годы у нас существенный такой тренд в сторону более образованных соискателей, которые прошли аккредитацию. Это очень много. И Петр Витальевич сказал, что это же независимая компания – ты не можешь повлиять на результат. И когда твой студент не проходит аккредитацию, ты делаешь работу надо ошибками: почему так происходит? Поэтому для нас для всех это все-таки мерило того уровня, с которым студент приходит к нам, вчерашний, и садится уже за нашу скамью. Ну, еще одно, если вы позволите, замечание я бы хотела все-таки себе позволить. Наши ординаторы, наши аспиранты, когда они приходят и почти 100% хотят стать врачами, а потом становится ими, как мы знаем по статистике, существенно меньше… Правда, по нашему направлению таких не так много, кто не приходит в медицину, в кардиохирургию, в кардиологию, в другие специальности. Но это вот такая правовая ответственность врача. Это очень важные вопросы. У нас, скажем, есть даже кафедра медицинского права для врачей. Вот этот наш период ковидный, он показал, насколько мы ответственны за то, что мы делаем. Это очень большая такая отдельная глава. И насколько наши выпускники, они готовы к этой ответственности, и насколько эта ответственность и вот это наступление правовых определенных отношений, оно оправданно в отношении врача. Поэтому здесь общество должно быть готово к тому, что предъявляя определенные требования к его образовательному цензу и практическим навыкам, тем не менее и врач должен быть защищен, когда к нему предъявляются соответствующие, так скажем, замечания, назовем это так. Анатолий Торкунов: Я думаю, что вы абсолютно правы. Я отметил для себя, что во многих университетах появляется подготовка специалистов, собственно, связанных с, условно назовем это, с медицинским правом. В частности, в Саратовской академии очень интересную они делают работу уже на сегодняшний день. Я думаю, что такого рода практика будет появляться во многих юридических вузах. Но мне представляется, что, конечно, и студентам, собственно, медицинских университетов необходимо иметь хотя бы общие специальные представления, связанные с медицинским правом. Это будет им помогать и чувствовать себя увереннее, но и отстаивать в тех случаях, когда такого рода необходимость будет возникать. Отстаивать свои права. Но это уже вопрос, который, видимо, вам в рамках вашей Ассоциации медицинских вузов обсуждать и понимать, насколько это действительно нужно. Я, знаете, хотел бы сейчас обратиться еще к одной теме. Есть проблема, о которой уже говорили. Это престижность профессии. Об этом немножко говорили, но и уровень, адекватность вознаграждения за работу преподавателей. Как я… вот мы отмечали уже, что Министерство здравоохранения многое сделало для того, чтобы повысить уровень оплаты в последние годы. Но все-таки я хотел бы на этот счет тоже сейчас немножко поговорить. Давайте мы посмотрим тогда, как складывается ситуация с зарплатами врачей сегодня. СЮЖЕТ Анатолий Торкунов:Ну, я хотел у вас, коллеги, попросить прокомментировать вот эту информацию, которую мы сейчас получили. Я понимаю, что средняя зарплата – это как средняя температура по больнице. Потому что понятно, что многие врачи высочайшей квалификации имеют зарплату гораздо более существенную, но тем не менее, конечно, цифры, которые мы услышали, они, прямо скажем, не впечатляют. Тяжелейшая работа, практически безлимитный рабочий день. Как здесь, какие перспективы рисуются, во всяком случае? Олег Янушевич: Ну, мне кажется, если оценивать вот этот график, я бы сказал, что сюда наложилисьи цифры, которые врачи получали в период борьбы с коронавирусной инфекцией. Я думаю, что вот эти два региона-лидера, они прежде всего из-за этого получили достаточно высокие цифры. Действительно, вот Москва где-то, наверно, сейчас находится на таком вот среднем показателе. И, конечно, надо разделять врачей, которые работают в первичном звене – то есть оказывают первичную медицинскую помощь – и врачей, которые работают нейрохирургами, которые работают на роботах в медицине, которые в рамках высокотехнологичной медицинской помощи имеют существенную прибавку к своей заработной плате. Поэтому, конечно, многие ребята и рвутся в ординатуру по таким эксклюзивным специальностям, как кардиохирургия, как урология, как нейрохирургия. Которые позволяют в дальнейшем действительно зарабатывать достаточно приличные деньги, работая. Конечно, вопросы первичного звена… Но я считаю, что вот те изменения, которые происходят: это прежде всего цифровизация, это уменьшение доли… я имею в виду вот именно контакта с пациентом и перевод пациента в соответствующее профильное учреждение, оно тоже позволит увеличить заработную плату врачей и в первичном звене. И, как мне кажется, за последние десять лет вот эта разница в заработной плате (потому что, извините, десять лет у нас было все, как в Северной Осетии и даже ниже)… А сейчас это скачок. При этом доллар у нас даже немножко уменьшился. Поэтому я думаю, что в этом направлении мы движемся, и будет в этом плане… Анатолий Торкунов: Ну, вот вы упомянули цифровизацию. А вообще, как вы оцениваете внедрение новых технологий, уровень внедрения новых технологий, самых современных? В том числе, кстати, хотел очень поинтересоваться, как вы оцениваете телемедицину, о которой последнее время довольно много говорят и которая позволяет использовать даже в отдаленных районах опыт уникальный, который складывается в ваших университетах, в наших исследовательских центрах? Думаю, что это многих интересует. Но особенно интересует, конечно, людей, которым недоступны сегодня московские клиники или какие-то центральные клиники в больших федеральных центрах. И какие перспективы всего этого, телемедицины, в частности, и внедрения новых технологий? Петр Глыбочко: Если говорить о новых технологиях, Анатолий Васильевич, действительно, они сегодня входят в нашу жизнь. И мы как вузы, которые готовят специалистов, мы сегодня это уже преподаем в университетах, мы готовим так называемого специалиста как «IT-врача». Мы внедряем нанотехнологии, мы учим наших студентов работать с большими базами данных. Что касается конкретно телемедицины, она себя очень хорошо показала в ковидный период, когда мы могли из Москвы консультировать наших пациентов, помогать нашим врачам, которые работали в красных зонах, в рамках телемедицины. И реально, конечно же, многим пациентам спасли жизнь и помогли в этом. Сегодня в стране реально готовится достаточно большое количество программного обеспечения, которое даст возможность улучшить работу врача на расстоянии. И в реанимациях, и в палатах интенсивной терапии. И сегодня, ни для кого не секрет, у нас есть дефицит врачей-морфологов. И, конечно, от правильности определения и постановки диагноза по морфологическим данным зависит уже в дальнейшем и тактика лечения пациентов и так далее и так далее. Поэтому цифровые технологии очень активно входят в нашу жизнь, и здесь, конечно, здравоохранение, наверное, такая отрасль, которая динамично развивается, очень быстро развивается. И цифровые технологии будут только хорошим помощником для врача. Анатолий Торкунов:Я понимаю, но физически и технологически мы сегодня к этой работе готовы? Или пока это все-таки такая начальная стадия? Елена Голухова: С телемедициной, наверно, в значительной степени, готовы. У нас же есть задание по телемедицине, и мы его намного-намного превышаем, и я думаю, что это не только наш, скажем, опыт. Это колоссальная польза для тех центров, для тех докторов. Это же контакт доктор-доктор, которые представляют на консультацию очень тяжелых больных. Читаешь и думаешь: как же мы до такого допустили? Очень тяжелые больные. Никто не просит обычных консультаций. Это неформальная история, когда ты обращаешься к телемедицинской помощи. Я думаю, что когда эта идея зарождалась, никто не представлял, насколько она будет востребована. Сегодня очень востребована. Это могут быть экстренные консультации, и ты в течение двух часов (неважно, это суббота или воскресенье, или ночь) должен это обеспечить. Есть плановые ситуации. И многие этим пользуются, и ты уже знаешь, что это за клиники, что это за врачи. Это же могут быть не такие крупные учреждения медицинские. Колоссальная помощь. И… Олег Янушевич: Да, и я бы добавил… Потому что, действительно, во-первых, телемедицина, она входит в нацпроект «Здравоохранение», на нее тратятся, я считаю, приличные достаточно деньги. Вузы, наши в том числе, и Первый и наш активно участвуют в реализации нацпроекта в рамках МНИЦа. И я думаю, что телемедицина – это будет реальной, скажем так, интернет-медицинской сетью, которая позволит охватить всю страну и приблизить уровень оказания помощи, как на Дальнем Востоке, так в Калининграде, к одному уровню. Анатолий Торкунов: А сохранились какие-то контакты с нашими зарубежными коллегами? Поскольку я знаю, что телемедицина использовала на каком-то этапе довольно активно взаимодействие с зарубежными коллегами при решении каких-то важных вопросов: диагностики, лечения. Сегодня такого рода контакты сохраняются? Олег Янушевич: Конечно, сохраняются. И, понимаете, мы понимаем прекрасно, что без вот этого соединения всех специалистов в единый пул… Система общая медицины – мы сейчас не говорим о системе здравоохранения России– общая медицина, научное сообщество никуда не денется. Петр Глыбочко: Сегодня телемедицина у нас стала как бы… она в нашу вошла обыденную жизнь. Если раньше для нас это было что-то новое и так далее, но вот это последнее время, последние годы практически каждый научно-медицинский исследовательский центр работает в рамках телемедицины и охватывает всю страну по направлениям. Это кардиохирургия, это и урология, это и гинекология и так далее. То есть это практически наша обыденная уже жизнь. То есть ничего сверхнового и так далее здесь для нас абсолютно нет. Еще раз повторюсь, во время ковида у нас был организован федеральный центр по консультациям всех пациентов страны. По тяжелым пациентам ковидным мы – Первый мед – с этой задачей справились, и справились достаточно достойно. И это стало хорошим помощником, и реально мы спасли очень много жизней тех людей, которые находились в реанимации. Поэтому обыденная жизнь сейчас уже. Анатолий Торкунов: Кажется, вообще медицина – это такая совершенно интернациональная отрасль. Олег Янушевич: Абсолютно, абсолютно. Анатолий Торкунов: Даже если посмотреть на историю медицины, даже иногда вызывает удивление, что, положим, в Центральной Азии, в Хорезме, знали какие-то методы, которые применяли в Древней Греции или в Римской империи. То есть обмен все равно какой-то шел информацией, даже в тогдашнем мире. А сейчас, когда, как говорится, мир так взаимосвязан, естественно, что такого рода взаимодействия имеют исключительно важное значение. Петр Глыбочко: Современные технологии. Олег Янушевич: Да, все по Гиппократу – во имя блага человека. Петр Глыбочко: Все по Гиппократу. Анатолий Торкунов: И, знаете, я еще хотел один вопрос обсудить. Поскольку мы сейчас вели речь в том числе и об интернационализации. Но дискуссии вроде уже… пафос их уже не столь высок в части, касающейся магистратуры и бакалавриата. Вот все-таки медицинские университеты, они какую форму будут предпочитать сейчас? Это подготовка специалистов или все-таки бакалавр, магистр, ординатура дальше? Какая позиция? Петр Глыбочко: Анатолий Васильевич, правильный вопрос вы подняли. Вы хотите сказать о Болонском процессе? Анатолий Торкунов: Ну, дело в том, что бакалавры и магистры были и до Болонского процесса. Петр Глыбочко: Да, все это, так скажем, обсуждалось. И на том этапе, когда наши вузы входили в Болонский процесс… надо отдать должное, что мы в тот момент приняли для себя решение, что мы будем идти по программе специалитета. И, в принципе, все специальности в медицинских университетах сегодня обучаются по программе специалитета. И сегодня время прошло, показало, что мы оказались все-таки достаточно правы. И специалитет сегодня настолько востребован, и уровень и качество подготовки наших выпускников очень высок. На какие можно сослаться, так скажем, здесь показатели или цифры и так далее? Даже по количеству иностранных студентов, которые у нас обучаются по специалитету, количество иностранных студентов у нас не уменьшилось, а увеличилось. То есть это говорит о том, что уровень подготовки в специалитете достаточно высокий, и он востребован не только у нас в стране, но и за рубежом. Поэтому реально мы идем по программе специалитета, мы обучаем два года в ординатуре, три года в аспирантуре, и считаем, что уровень подготовки по таким этапам, он достаточно хорош, и время показывает… Анатолий Торкунов: Специалитет – пять лет? Петр Глыбочко: Специалитет у нас есть пять лет и есть шесть лет. Два года ординатура, три года – аспирантура. Анатолий Торкунов: В общем, восемь лет. Олег Янушевич: Я хотел бы добавить, и Петр Витальевич правильно абсолютно сказал… Вот здесь ректорское сообщество, когда действительно обсуждался вопрос о переходе на бакалавров и магистров, медицинское сообщество стояло насмерть, чтобы не было этого. Потому что первое, что хотели сделать – стоматологию и фармацию ввести в бакалавриат. Вот это первое. Ну, здесь и ваш покорный слуга… Потому что я просто не давал опустить стоматологию ниже вот этого «плинтуса». И мы… Петр Глыбочко: Ну, дантисты были бы у вас. Олег Янушевич:Да-да-да. И я, честно говоря, благодарен, что мои коллеги все стояли, и мы отстояли… Анатолий Торкунов: Ну, медики вообще такая мощная корпорация. Кто с вами связываться-то будет? Мы все от вас зависим. Олег Янушевич: Конечно. Кто за зуб держит, кто за другое место. Ха-ха! Анатолий Торкунов: Абсолютно, абсолютно. Елена Зеликовна, вот хотел, знаете, еще вам задать вопрос, который связан с младшим медицинским персоналом. Мы понимаем, что может сделать хирург блестящую операцию, но потом важно, чтобы за ним, за этим больным, которому сделана операция, кто-то ухаживал, выхаживал его и так далее. Вот как вы сейчас оцениваете подготовку медицинского персонала среднего звена, младшего звена? Елена Голухова: Вы знаете, как это ни странно, я бы начала все-таки, наверно, с таких аспектов материальных. Это большая такая задача. Когда вы задавали такой вопрос и показывали нам соответствующие данные, мы умолчали о том, что у нас ведь есть определенные нормы, ниже которых средние зарплаты – будь то научные сотрудники, врачи, медсестры – не могут спуститься. И мы за все это время – и в ковидное время тем более, и в нековидное время – свято это дело соблюдаем. И даже с неким запасом. Второй момент – что да, действительно, это такая первая линия, первый рубеж, который выходит навстречу пациенту. Иногда настроение пациента, его удовлетворенность лечением зависит от этого уровня. И очень много мы прилагаем для того, чтобы этот уровень стал выше. Путем повышения квалификации и собственных дополнительных программ образовательных. Это очень актуальный вопрос, но могу сказать, что в отношении кадровых таких аспектов сейчас у нас существенно больше занятостьи степень занятости и среднего, и младшего медицинского персонала в нашей лечебной работе. Но, конечно, это то, что любой руководитель не может выпустить из своего такого внимания. И еще, если вы позволите, не совсем к этой теме, но хотела бы все-таки остановиться на этом. Что вот вопрос цифровизации медицины, может быть, он звучит угрожающе, и кто-то из наших пациентов думает, что его будет лечить компьютер. Это совершенно невозможно, мы это хорошо понимаем. Но эти новые технологии и технологии интегрированных медицинских информационных систем – все это создано для того, чтобы у нас были как можно более полные данные о больном. А больной-то сейчас становится более сложным, более возрастным. Увеличивается продолжительность жизни. Анатолий Торкунов: Мы больше узнать можем о больных благодаря этому. Елена Голухова: И мы больше можем узнать, больше инкорпорировать. И, конечно, наша мечта – чтобы и младший медицинский персонал к этому подтягивался. Несколько лет назад, будучи на стажировке в ряде стран, ты же видишь, как стоит определенный терминал у постели больного. Подходит сестра, все на одном уровне находятся. Поэтому вот эта сопряженность и врачей, и сестер – вот она должна обеспечить качество помощи. Анатолий Торкунов: Спасибобольшое, Леночка, вам! Спасибо, дорогие друзья! Я хочу вас сердечно поблагодарить, уважаемые академики, за то, что вы нашли время прийти в студию, ответить на вопросы, которые мы с вами друг другу здесь задавали. И хочу пожелать вам главным образом здоровья. Потому что от вашего здоровья зависит наше здоровье. Если вы будете здоровы, будете полны сил, для того чтоб заниматься своим профессиональным делом, то и нам поможете это здоровье сохранять и укреплять. Еще раз спасибо, всего самого доброго! Олег Янушевич: Спасибо вам! Петр Глыбочко: Спасибо! Елена Голухова: Спасибо! Анатолий Торкунов: Спасибо, уважаемые телезрители, за ваше внимание! До следующих встреч!