Анатолий Торкунов: Здравствуйте, уважаемые телезрители, я ректор МГИМО Анатолий Торкунов, и сегодня у нас очередная программа «Ректорат». Голос за кадром: Анатолий Торкунов – дипломат, историк и политолог, ректор одного из ведущих российских вузов – Московского государственного института международных отношений, профессор, член президиума Российской академии наук, член Совета при Президенте Российской Федерации по науке и образованию. Анатолий Торкунов: Сегодня поговорим на очень важную и интересную тему. Как говорится, летние эмоции, страдания и переживания вошли уже в историю, и был осуществлён очередной приём в высшие учебные заведения. И сегодня мы хотели поговорить, кого мы приняли, по каким специальностям мы будем готовить специалистов, что изменилось в целом в высшей школе. И сегодня у нас очень авторитетные участники этой программы. Прежде всего министр образования и науки – профессор Фольков Валерий Николаевич. Министр отвечает, как известно, за всё. Ректор Московского Физтеха, нашего знаменитого, очень уважаемого университета – профессор Ливанов Дмитрий Викторович. И чуть позже на связи с нами будет Эдуард Галажинский – ректор Томского государственного университета. Но, прежде чем мы начнём разговор, я предложил бы нам посмотреть на некоторые цифры итогов приёма этого года. ИНФОРМАЦИОННАЯ СПРАВКА В этом году на бесплатное обучение в российские вузы смогли поступить более 600 тысяч абитуриентов. Наибольшее количество бюджетных мест отдано инженерным и техническим специальностям – 245 тысяч, на втором месте – педагогические направления подготовки, на них выделено более 75 тысяч мест. В список наиболее вытребованных вошли также общественные и медицинские направления – 68 и 53 тысячи мест соответственно. Замыкают топ-5 математические и естественные науки – 48 тысяч мест. Анатолий Торкунов: Цифры впечатляющие, и я хочу, конечно, сказать телезрителям, что, помимо бюджетных мест, не меньшее количество мест было занято теми, кто заключал договоры на заключение на обучение в университетах. Как вы оцениваете в целом приём этого года? В чём его были особенности? И как с высот министра видится ситуация сегодня по первокурсникам? Валерий Фальков: Приём каждого года имеет свою специфику. Если в целом давать оценку приёму 2023 года, то он, безусловно, прошёл успешно. У нас были определённые опасения, и наверняка мы сегодня будем обсуждать, есть над чем подумать и что подкорректировать. Но так, если смотреть по-крупному, абсолютное большинство вузов, практически все ведущие вузы, без какого-либо дополнительного набора уже на девятое число практически полностью выполнили план приёма. То есть всё-таки есть такие традиции. Если задуматься, то в этом нет ничего плохого, что, допустим, на установленную дату не набирает вуз. К этому спокойно надо относиться. Это конкуренция, тем более есть дополнительный приём. Но всегда считается, что в данном случае на 9 августа важно, чтобы набрали. Большинство, так и сделали. А потом через дополнительный набор у нас набрали даже те, кто в прежние годы испытывал проблемы. Вот, например, я в этом году был в Петропавловске-Камчатском, и на момент, когда мы с ними не обсуждали, у них достаточно серьёзный был недобор. Там в принципе, чтобы мы понимали, проблемы всего Дальнего Востока – порядка 40% выпускников школ уезжают, а в Петропавловске-Камчатском и сам Камчатский край имеет специфику, там до 60% уезжает. Но тем не менее ряд решений, который был принят, и целенаправленная работа позволила полностью закрыть. И это важно не только для университета, и даже не столько, поскольку университет, учредитель – это одна линия отношений. Это важно в первую очередь для региона, потому что больше всего мест в таких региональных университетах по педагогическим специальностям и направлениям, и по специальностям в области общественных наук. Вторая особенность, я обо всех не буду говорить, конечно, мы видим, что абитуриенты университетов всё больше сдвигаются в цифру. Если ещё три года назад отчётливо, до пандемии, возьмём так, 2019 год – всё-таки основным способом подачи документов были в основном личный приход в университет и информационные системы вузов. Они разные, у кого-то получше, у кого-то похуже. Начиная с пандемии, мы пошли в единую централизованную систему. Это нелегко. Тут есть свой пласт проблем. И в этом году впервые на должном уровне, не без сложности, но на должном уровне, у нас единый суперсервис поступил с онлайн. Во-первых, заявлений было подано больше через этот электронный сервис. Во-вторых, он, скажем так, неплохо работает, что тоже важно, потому что он сокращает значительно путь от абитуриента к университету. Но от качества его работы зависит настроение и у абитуриентов, и у их родителей, и университетов и в конечном итоге зависит от возможности выбора. Так что, если в целом говорить, то произошло неплохо. Но я бы вам так сказал: радоваться этому результату можно только день, что мы сделали, когда подвели итоги, а дальше серьёзный напряжённый труд над тем, чтобы совершенствовать и правила приёма, и процедурные моменты и тут есть куда стремиться. Анатолий Торкунов: Да, согласен. Мы сейчас с Дмитрием Викторовичем накануне нашей программы обсуждали один очень мне кажется, животрепещущий вопрос о том, что слишком мало абитуриентов стали сдавать физику. Хотя мы поняли, что Физтех пользуется огромной популярностью, я с печалью констатирую, что уже 3 года по среднему баллу ЕГЭ Физтех нас опережает, но знаю, что там очень сильные ребята и прекрасная подготовка. Но вот я хотел бы у вас поинтересоваться, как вы оцениваете? И всё-таки вот эту тему, которая, мне кажется, действительно тревожит, что сегодня среди школьников, заканчивающих одиннадцатилетку, очень немногие, или колледжи, соответственно, очень немногие сдают физику. А всё-таки для инженерных специальностей, мне кажется, физика и математика – это очень важная основа. А математика-то и для гуманитарных специальностей тоже, между прочим. Дмитрий Ливанов: Вы абсолютно правы. И то, что в последние годы всё меньше и меньше выпускников одиннадцатых классов сдают физику, кстати, так же как и профильную математику, это очень тревожащий фактор. И, естественно, эту тревогу с нами разделяют ведущие инженерные естественно-научные университеты нашей страны. Могу привести цифры: за 5 лет число тех, кто сдавал физику, уменьшилось в два раза, а число тех, кто сдавал профильную математику – на треть. А мы при этом понимаем, что и физика, и математика, информатика – это науки, необходимые для подготовки инженерных кадров. А сегодня в нашей стране именно инженерные кадры наиболее востребованы индустрией. Есть дефицит инженерных кадров во всех ключевых отраслях экономики, и это означает, что эту ситуацию необходимо переломить, сделав так, чтобы всё больше и больше выпускников выбирали физику, выбирали математику. С информатикой проблем нет, и это хорошо, информатика тоже необходима. И в целом этот комплекс проблем, безусловно, требует внимания на сегодняшний день. И могу сказать, что с сентября этого года, то есть буквально в эти дни, стартовала большая федеральная программа, которую поддержало Министерство науки и высшего образования, Министерство просвещения и Рособрнадзор, которые как раз нацелены на решение этой проблемы. Она включает в себя целый ряд мероприятий. Это и повышение квалификации учителей математики, и поддержка тех школьников, которые занимаются в кружках физики и математике. Это включает и пересмотр подходов к формированию заданий Единого государственного экзамена по физике, и дело не в том, что их надо сделать более простыми. Этого не происходит. Их надо сделать более интересными и более жизненными, сами задачи, тогда у школьников будет возникать интерес к изучению физики и так далее. То есть целый ряд мероприятий запланирован, нацеленных на то, чтобы решить эту проблему уже в ближайшие годы. Мы считаем с нашими коллегами, что для подготовки инженера важна физика как наука, формирующая мышление, важна информатика как наука, которая даёт инструмент для работы в цифровом мире, и важна, конечно, математика, поскольку математика – это основа всех естественных и общественных наук. Анатолий Торкунов: Вот вы говорите, что проблема эта может быть решена в течение нескольких лет. Но что касается физики и требований по Единому государственному экзамену, то я не откладывал это в долгий ящик, потому что может эта проблема всё больше затягиваться и становиться малорешаемой, поэтому представляете, что решение по требованиям по физике можно было бы изменить уже и в этом году. В связи с этим вузы давно обсуждают тему, которая связана с изменением перечня ЕГЭ для поступления на ту или другую специальность. Я даже вносил предложение в части, касающейся политологии, международных отношений и общественных наук. Но выяснилось, что это не так просто сделать, поскольку есть обязательства, определённые соответствующими решениями до 25-го года, и поэтому изменить даже в отдельном вузе трудно, поскольку единая система компьютерная тогда не будет этих студентов, которые, положим, вместо обществознания будут сдавать, математику, не зарегистрирует. И, в общем, от этой идеи пришлось отказаться. Может быть, всё-таки пока ещё какое-то время есть нам попробовать эти изменения внести в перечень? Валерий Фальков: Эта идея, в том числе в отношении инженерно-технических направлений и специальностей в прошлом году была высказана Дмитрием Викторовичем, мы её принципиально поддержали, и в этом году мы постараемся, у нас пока ещё окно возможности есть, мы эти изменения постараемся в самое ближайшее время провести. Надо здесь понимать, что, как знаете, как я бы сказал, за каждой дисциплиной, которая преподаётся в школе, всегда есть в обществе определённое количество сторонников, которые искренне убеждены, и это правильно абсолютно. Поэтому найти разумный баланс между тем, чтобы, действительно, и общий уровень грамотности был высоким. Но в то же время нам на вызов времени отвечать и стимулировать каким-то определённым образом очень деликатно школьников через набор ЕГЭ, безусловно, надо. Поэтому в отношении инженерно-технических специальностей и направлений ключ кроется в том, чтобы дать сочетание физики и информатики, как мы говорили. По гуманитарным вы уже сказали, что есть своя специфика, поэтому эти изменения назрели, они, безусловно, будут, хотя с определённым отложенным лагом. Сейчас это весьма актуально в контексте как раз ещё и готовящихся достаточно серьёзных преобразований в части обновления системы высшего образования. Поэтому вообще жизнь не стоит на месте. Регулярно происходят изменения и специальностей, и направлений, и набора ЕГЭ году, поэтому в этом году такие изменения будут. Анатолий Торкунов: Это, мне кажется, очень правильно. Я могу такой простой пример привести: экология – интересное и очень перспективное направление и с точки зрения реализации всех планов по устойчивому развитию. Мне хотелось бы, чтобы на экологию могли поступать ребята, которые сдают биологию. А выяснилось, что только географию. А географию, знаете, очень мало людей сдают, оказывается, ЕГЭ. Поэтому хотя выбор дать: географию или биологию. Валерий Фальков: У нас сегодня есть такие примеры уже подходы, мы готовы и дальше дать. Другой разговор, что здесь надо помнить о том, что должно быть единство содержания, гарантированное стандартом, мы с вами понимаем, а входные данные по биологии по географии всё-таки разные, хотя это в отношении экологии не критично, поскольку сама экология, палитра специалистов внутри тоже достаточно большая, и там в зависимости от профилей вполне было бы логично дать вариативность. Анатолий Торкунов: Да. Ещё один вопрос к обоими нашими уважаемыми гостями, или участникам, скорее, даже. Система приоритета, которая в этом году применялась при зачислении в вузы. С одной стороны, мне кажется, что это разумная система. Но для некоторых вузов или для некоторых направлений подготовки, конечно, таким образом создавались проблемы. Вот как вам видится на перспективу эта система приоритетов, о которой должны заявлять абитуриенты при подаче документов? Валерий Фальков: Мне интересно, чтобы два разных университета, оба ведущие, высказали своё мнение. В целом по системе наше представление, что она очень хорошо пришлась к месту, она позволила, как это ни странно, это было предложение прошлого года, мы его долго обсуждали. Она позволила сгладить и сделать более комфортным поступление для абитуриентов, с одной стороны. С другой стороны, она упростила работу приёмных комиссий, поскольку им легче было сразу понимать. И следующий шаг, который анонсирован был в прошлом году, но не состоялся в этом году, мы ещё, конечно, пообсуждаем тем не менее, это система приоритетов не внутри одного университета, а уже в целом в системе высшего образования, чтобы придать ему другой масштаб для абитуриентов. Но если так посмотреть масштабно, то мы с помощью цифровизации, собственно, идём к тому, что у нас приёмная кампания фрагментирована на отдельные вузы, она собирается в одну большую приёмную кампанию, где всё больше идёт унификации. И, как ни странно, эта унификация ведёт к конкуренции и больше возможностей для талантливых абитуриентов поступить именно туда, куда бы они хотели, потому что расстояние до вуза, который им нужен, сокращается. Возможность, когда всё работает чётко, система приоритетов, электронные сервисы. В итоге оказывается, что он получает преимущество, и это такая более справедливая, как мы видим, система. Анатолий Торкунов: Здесь важно тоже, мне кажется, не переборщить. Потому что в разговорах с ректорами многие говорят, что понижается мотивация поступления именно в тот или иной вуз. Всё-таки мы помним хорошо, даже по своему опыту, что когда мы готовились к поступлению в вуз, мы готовились к поступлению в конкретный вуз и дополнительная литература и, что греха таить, занятия с репетиторами, поскольку экзамены были довольно сложные. И вот сегодня, когда идёт такая унификация, не означает ли это, что мы растеряем интерес абитуриентов к тому или иному вузу и к той или иной специальности, которую можно получить только в этом или ином вузе, но именно в вузе выбора соответствующего человека? Валерий Фальков: Моё мнение, что всегда будет авторитет, бренд университета определять интерес для мотивированных абитуриентов. Надо понимать, что в эпоху массового высшего образования всё-таки абитуриенты, да и со студентами потом это проявляется, самый большой вызов – это работа с их мотивацией. Часть абитуриентов чётко понимает, не только специальность, и целенаправленно идут, но и университет, а есть те, кто ориентирован, может быть, на моду, и таких немало. И в этом смысле для него важно в принципе получить высшее образование, ту или иную специальность. Но уж где попадёт. Тут в каком-то смысле возможности современной системы они предоставляют. Я бы по-другому сформулировал, что вот эта система суперсервиса и единая унификация, она ещё и обнажает как бы сущностные проблемы, которые в этой сфере существуют. А всё-таки проблема с мотивацией существует, ведь если задуматься, то не случайно же сегодня университеты очень много обсуждают вопрос, связанный с тем, что досамоопределиться – дать студентам после первого второго курса. Откуда у нас появилась знаменитая история про два плюс два, допустим, это же отсюда. О том, что взросление у нас позже осуществляется. Вот сейчас одно из последних исследований где-то публиковали, по-моему, на днях, связано с тем, что всё больше набирает практику, уходят на год для того, чтобы самоопределиться после школы и потом только поступают, особенно для девушек это характерно. Это всё связано с таким серьёзным с точки зрения психологии, особенно социальных всех процессов, очень серьёзными изменениями, которые характеризуют нынешних абитуриентов от их предшественников, скажем, 50-70-летней давности. И это всё в совокупности приводит к тому, чему вы говорите. Неважно, в какой вуз поступить, а главное учиться на экономике. Я условно говорю. Я сам представляю юриспруденцию, а у нас всегда последнее время принято ругать юристов и экономистов. Анатолий Торкунов: Мне кажется, что вузы-то в принципе способно обеспечивать такую мотивацию. Для этого надо со школами работать, со своими школами, создавать такие школы свои. Ваш, положим, лицей в Долгопрудном. Конечно, он обеспечивает приток ребят, которые уже, как говорится, готовы посвятить свою жизнь изучению соответствующих дисциплин и подготовки по тем направлениям, которые у вас обеспечивается. Но ведь целый ряд, я уж не буду рекламой заниматься. У нас Горчаковский лицей на это нацелен и получает, слава Богу. Поэтому когда с коллегами мы обсуждаем этот вопрос и начинают сетовать, что дескать эта унификация может привести к размыванию мотивации, я говорю: «Давайте мы подумаем, как со школами активнее работать, тем более что мы же знаем, что в школах много очень проблем, вообще в школьном образования много». Все это прекрасно понимают. И здесь как раз, мне кажется, подключение вузов имеет принципиальное значение, более деятельное подключение вузов к своим школам. Пусть это будет не одна школа, а какая-то сетевая программа, связанная с работой школ, в том числе с зарубежными школами, о чём в Министерстве, я знаю, думают и заботятся для русскоязычных школ, да и не только для русскоязычных, вообще с русской зарубежной школой за рубежом сегодня это очень важное направление, как мне представляется в нашей деятельности. Я знаю, ряд вузов уделяет большое этому внимание, мы тоже уделяем большое внимание. Но я хотел бы, знаете, Валерий Николаевич, поинтересоваться, поскольку много вопросов возникает сегодня в связи с экспериментом, который реализуется пятью или шестью вузами… Валерий Фальков: Шестью. Анатолий Торкунов: Шестью вузами реализуется. Вот первые итоги этого эксперимента, которые, конечно же, отразятся уже на первокурсниках. Они на старшекурсника вряд ли отразятся, но на первокурсниках точно отразится. Как вы их оцениваете и в чём вы видите суть сегодня этого эксперимента? Валерий Фальков: Суть эксперимента, знаете, не совершить, если посмотреть для чего предназначен эксперимент, пилотный проект, не совершить ошибок в целом по системе, потому что в образовании всегда есть такое сравнение, которое всем хорошо известно, кто работает в образовании, – большой лайнер и любые изменения надо продумывать. Они, во-первых, с определённым отложенным лагом происходят. Во-вторых, здесь шутки, что называется, плохи. Если что-то не додумано, оно потом неизбежно скажется. Поэтому пилот сам по себе направлен на то, чтобы отработать определённые технологии, и первый результат, как он ни казался бы кому-то банальным, но он небанальный. Это доверие либо недоверие к проводимым изменениям страны, абитуриентов и родителей, их семей. И, вы знаете, конкурс на уровне либо выше, средний балл ЕГЭ, здесь правда, надо со средствами оговорками. Почему? Потому что из шести только один университет – Санкт-Петербургский горный полностью зашёл в эту историю, то есть от начала до конца по всем программам для абитуриентов после школы, а все остальные – точечно. Поэтому я понимаю прекрасно, что тут есть возможности определённые для корректировки даже внутри приёмной компании и так далее. Но первые результаты по качеству приёма очень хорошие. Вот мои, допустим, у них значительный шаг вперёд, причём там же инженерное, самолётостроение, авиастроения, а у Горного сохранился средний балл ЕГЭ, у других вузов, причём там выборка из разных направлений. Там есть и юриспруденция, есть и психология, есть программная инженерия, есть и такая суровая инженерная подготовка. И вузы сами в начале приёмной кампании немножко ёжились, то есть не всё так было однозначно. Но итоги – зачислили и всё очень спокойно, очень хорошо. Первое. Второе: знаете какой важный момент? Нет такой дискуссии, когда вузы бы ни высказывали свои пожелания о том, чтобы они улучшили. Тут уникальная возможность: вот вам право, свои стандарты и свои программы. Предельная свобода академическая, которую ценят университеты и сущностной характеристикой любого университета является академическая свобода, то есть возможность делать одно, второе, третье, все мы это понимаем, в том числе возможность преподавания, творчества и создания программ. И вот сейчас мы анализируем. Это, наверное, в другом моём ответе, потому что я слишком тогда много времени займу, потому что шесть университетов, шесть разных направлений, и в этом сейчас преимущество, потому что всё-таки у них как повторения тотального друг у друга нет. У каждого свой взгляд. Эксперимент растягиваться не будет. Уже к концу этого года мы уже увидим, где достоинства, где нет. Анатолий Торкунов: Календарного? Валерий Фальков: Календарного, да. Ясно, что он будет в нескольких эшелонах идти, разные изменения, но принципиально мы уже многое понимаем, в том числе с точки зрения приёмной кампании. Анатолий Торкунов: Понятно. Дмитрий Викторович, ведь не участвует ваш Физтех в этом? Дмитрий Ливанов: Мы не участвуем, но мы… Анатолий Торкунов: Поддерживаем. Дмитрий Ливанов: Поддерживаем и наблюдаем с интересов. Анатолий Торкунов: Сейчас я хотел бы пригласить Эдуарда Галажинского, Томский госуниверситет, известный, очень хороший и уважаемый всеми университет. Может быть, вы продолжите тему, которую министр сейчас нам излагал, и расскажете, как на базе одного университета всё это реализуется сегодня и каковы результаты. Эдуард Галажинский: Я хотел буквально тогда, может быть, тезисно несколько обозначить ключевые моменты, которые связаны с централизацией эксперимента. Первый, действительно, базовый вопрос: что мы меняем? Чтобы ответить на этот вопрос, мы провели большое исследование по поручению Министерства. Валерий Николаевич лично был, так сказать, ключевым заказчиком этой истории, и мы, собственно, выработали большую программу исследований, которая касалась опросов работодателей, родителей, студентов, и стало понятно, конечно, что основные узкие места связанны прежде всего с востребованностью работодателями современного образования. Более 70%, по нашим данным, работодателей не удовлетворены современным состоянием дел. Второй момент, безусловно, касался свободы и вариативности: примерно 80% студентов ожидали выбора свободы траектории, 90 с лишним процентов родителей хотели бы видеть возможность получения дополнительных квалификации в процессе образования. Оказалось, что только 5% университетов привлекают, на самом деле, внешнюю систему оценки для определения уровня и качества образования. И вот, собственно, такая практика в том числе позволила нам сфокусироваться в эксперименте на нескольких ключевых линиях. Первая связана с вовлечением работодателей в проектирование, реализацию и оценку качества программ. Вторая линия связана с повышением вариативности и индивидуализации. И третья линия связана с выходом студентов на рынок труда. Сюда входит и независимая оценка, и некие специализированные мероприятия, позволяющие обеспечить бесшовный переход из вузов на рынок труда. И, кстати, второй вопрос, который тоже очень серьёзно обсуждался в сообществе: всё-таки кто будет определять сроки образования и с чем они будут связаны? Потому что если мы переходим принципиально на систему «базовое образование и специализированное», то вопрос, кто определит, 4, 5 или 6 лет, с чем связана длительность обучения. Методология, которую мы реализуем в нашем эксперименте, опирается на национальную рамку квалификации. Обсуждая с коллегами и с работодателями, с партнёрами, с вузами, мы пришли к однозначному мнению, что длительность и содержание обучения должно быть связано с тем уровнем квалификации, который присваивается после окончания обучения. Я обращаю внимание, что, собственно, Болонская система принесла понятие степени образовательной и принесла некоторую сумятицу в наш контекст, потому что традиционно для российской системы к диплому была привязана квалификация, а наличие образовательной степени без квалификации неправильный сигнал рынку туда определило, потому что работодатели не всегда понимали, кто только такой бакалавр и как его приладить к существующей системе квалификации. Например, юристы так и не приняли до конца бакалавриат. И, собственно, практически это привело к шестилетнему юридическому образованию, что все выпускники пошли в магистратуру. И отсюда первичная задача, которой мы сейчас занимаемся, это привести в соответствие позиции рынка труда с квалификациями национальной рамки, уровни бета 6, 6-1, 6-2, 7, 7-1, 7-2. Это, так сказать, внутренности, но есть более тонкая дифференциация, которая основывается на трёх критериях: сложность деятельности, наукоёмкость деятельности и уровень ответственности в этой деятельности. Анатолий Торкунов: Эдуард Владимирович, спасибо большое! И вот про индивидуальную траекторию. Я согласен, что это очень важно, но не может ли это привести к такому, я бы сказал, разброду и шатанию в университетах? Все будут, понимаете, по индивидуальной траектории учиться, а всё-таки мне представляется, что с учётом достаточно стремительного изменения требований к квалификации и к знаниям мы в вузах должны дать такие базовые и подвижные гибкие знания, которые приспособятся и к изменениям требований работодателя. И здесь я бы всё-таки исходил из потребности дать сначала твёрдые основательные здания, особенно на первых курсах, а потом уже идти дальше по индивидуальном траектории. И то, что студенты говорят, 80% по-моему, сказали, хотят, чтобы всё шло по индивидуальным траекториям, но, наверное, это понятно, желание каждого студента, каждый видит своё будущее иначе. Но иногда, кстати говоря, и не очень ещё видит на первом-втором курсе. А мы всё-таки, принимая их вуз, должны им дать базу, хорошую основу для того, чтобы потом нас и работодателей не ругали, что они не способны приспособиться, извините, за тавтологию, к новым ситуациям, которые складываются на рынке труда. Вы знаете, что статистика мировая показывает, как быстро меняются такого рода требования у работодателей. Новые технологии появляются, стремительно совершенно появляются новые подходы. Я уж не буду говорить об искусственном интеллекте и о других вещах, потому что слишком много о них говорили последнее время. Вот я хотел бы, Валерий Николаевич, вас как руководителя нашего образования спросить: как вы считаете всё-таки, вот такого рода подход – учёт в том числе и сомнений, и мнений студентов в части, касающиеся обустройства образования в Высшей школе, он в полной мере соответствует тем задачам, которые мы перед собой ставим – руководители вузов, руководители министерства? Валерий Фальков: Я разделяю ваши опасения. Хотя, вы знаете, кажется, современный этап будет характеризоваться чем? Вот такими диалектическими противоречиями: с одной стороны, жёстким ядром, которое должно быть обязательно, с другой стороны, возможностью выбора траектории. И это сочетается на самом деле. Другой разговор, что ядро отвечает, как вы сказали, за формирование базы, и, как правило, это, действительно, первые два курса, но по-разному. Но при этом всё-таки действующая реальность с очевидностью диктует запрос со стороны и общества, и государства, и работодателей, и студентов в первую очередь на индивидуализацию. Она всё равно должна быть. Скажем, 3-4 десятка лет назад об индивидуализации в университетах нельзя было говорить, кроме таких уникальных университетов, как, может быть, в МФТИ, хотя там уже зачатки были, наверное, с момента рождения, он специфический. Точно так же, как в второе диалектическое противоречие. Если мы послушаем экспертов ректоров, запрос – это фундаментальность и практикоориентированность. Ведь излишняя фундаментальность ведёт к тому, что человек оторван от рынка труда, а если запустить практикоориентированность, тогда не будет университетского образования, будет рабочая профессия, даже хорошая. И вот это сочетание опять же обеспечивает фундаментальность, обеспечивает ядро, определённое количество дисциплин, если их брать по направлениям деятельности или по направлениям наук. То есть у инженеров своё ядро, у естественников в определённой сфере своё, у гуманитариев своё при прочих равных. Мы понимаем, что гуманитарии, несмотря на различия, всё-таки для формирования ценностного мировоззренческого каркаса должны знать определённую совокупность дисциплин и, возможно, их последовательность. Вторая часть и критика, как сказал Эдуард Владимирович, за что в том числе критикуют или как в основном сегодня на всех площадках звучит со стороны работодателя: дайте больше практических навыков. Поэтому баланс между фундаментальной подготовкой и востребованностью на рынке труда, который, как вы сказали, динамично меняется. Наша-то задача как регулятора – дать механизм универсальный к тому, чтобы университеты с работодателем быстро могли это делать. Знаете, они единожды данную схему, поскольку количество дифференцируется видов деятельности, и мы не можем постоянно каждый год подписывать новый государственный стандарт, увеличивая количество. Анатолий Торкунов: Это понятно. Валерий Фальков: Поэтому, знаете, как XXI век – век серьёзных диалектичексих противоречий внутри системы высшего образования, где перекликаются хорошо наработанные практики и XIX, и XX века, и начала XXI между собой, и нельзя делать ставку на что-то только одно, ты однозначно проиграешь. Это вызов и сегодня вот эти тонкие развлечения как раз и формируют преимущества той или иной системы образования. Анатолий Торкунов: Да, согласен. Знаете, у нас была программа с Цискаридзе, он участвовал в программе, он сказал, что очень важно тем, кто поступает в балетное училище знать литературу, потому что без этого они не смогут стать хорошими солистами балета. Вот я, Дмитрий Викторович, хотел бы вас просить, вроде вуз технически такой, но я знаю, что в Физтехе много творчества очень и думаю, что, когда вы определяетесь даже с развитием, с будущим университета, вы это принимаете во внимание и поощряете эту внеаудиторную творческую деятельность, не только связанную с профессией. Дмитрий Ливанов: У Физтеха особая образовательная модель. Он изначально создавался 75 лет назад, и в этой модели существует до сих пор, которая совмещает фундаментальность и единство образования с возможностью вариативности и индивидуализации. Потому что первые 2-2,5 курса на Физтехе всегда была очень жёсткая, унифицированная, насыщенная, интенсивная образовательная программа, которая практически не отличалась между разными факультетами. Она включала в себя большой объём знаний по математике, физике, биологии, информационным технологиям. И это происходит и теперь. Но уже с третьего курса каждый студент уходил в так называемую базовую организацию. Это ведущий институт Академии наук, проектные бюро, инжиниринговые компании. Сейчас это IT-фирмы в том числе, и там уже происходила профессионализация, то есть человек, основываясь на этом фундаменте, на базовых знаниях естественных и точных наук, попадал сразу в производственную ситуацию, в реальную лабораторную ситуацию, в исследования, либо в проектировании, в инженерию, и там его уже учили люди, которые реально занимаются этими вещами, тому что они сами считают важным и актуальным именно сегодня. И, таким образом, фундаментальность совмещается здесь с индивидуализацией, и фактически на старших курсах это уже обучение, аналогичное тому, как в Средневековье происходило между мастером и подмастерьем. И сейчас эта модель полностью сохранилась, но, конечно, современные технологии дают нам возможность её улучшить, её развивать. В частности, мы сейчас предоставляем возможность студентам выбирать разные гуманитарные треки, поскольку гуманитарная часть образования всё равно есть, она будет и она очень важна. Но студенты могут выбрать разные возможности. Кому-то больше нравится история науки и технологий, кому-то больше нравится история искусства, например, и так далее. И у студентов есть возможность здесь выбрать то, что им наиболее интересно, потому что без интереса, без мотивации не будет и образовательного результата. А нам важно, чтобы студенты, действительно, были заинтересованы и отдавали своё время и работали для того, чтобы стать образованными людьми и профессионалами. Анатолий Торкунов: Согласен. Эдуард затронул ещё один важный вопрос. Это связано дополнительной квалификации во время обучения, так называемые майнеры. Сейчас с вашего благословения все занимаются активно этими майнерами и при вашей поддержке. Это, мне кажется, очень правильно. Эти майнеры часто требуют сетевого взаимодействия вуза, потому что один университет не может обладать всеми компетенциями. Я знаю, что в принципе Министерство очень поощряет такого рода сетевое взаимодействие и двойные дипломы, в том числе. В каких-то случаях это нужно, в каких-то не над, чтобы это был двойной диплом. Но указание в том числе в документе об окончании вуза этого майнера очень важно. Два слова, Валерий Николаевич, учитывая, что время у нас истекает, как вы относитесь? Валерий Фальков: Два тезиса. Первое – это ведёт к тому, что более востребованным становится студент на рынке труда. И второе, вы подсказали новый интересный ход: мы обычно сетевые программы развивали классически – одну программу высшего образования два вуза реализуют. Но вы правильно сказали, что тот набор майнеров, который может получить дополнительные квалификации, проще говоря русским языком, который может получить ни в одном вузе, а исходя из всего его взаимодействие, это то, над чем мы сейчас обстоятельно подумаем в рамках обновления, потому что надо дать возможность, тем более что они с помощью современных технологий могут быть и удалённо сформированы. Анатолий Торкунов: Спасибо! Но вы сами понимаете, что с такими людьми, как вы, можем часами разговаривать и всегда найдётся интересная тема. Я вас хочу сердечно поблагодарить за то, что вы нашли время прийти на эту программу. Уважаемых телезрителей поблагодарить за то, что они нашли время посмотреть эту программу, и всем пожелать здоровья и благополучия. Спасибо большое!