Ольга Арсланова: Ну давайте к российским событиям, продолжим их обсуждать. Пропагандировал наркотики в интернете, а? Петр Кузнецов: Пока еще нет. Ольга Арсланова: Сядешь на 10 лет. Правильно, не нужно. Петр Кузнецов: Депутаты предлагают ужесточить наказание. Законопроект уже внесли на рассмотрение парламента. Авторы законопроекта предложили изменить 230-ю статью Уголовного кодекса. Депутаты предлагают лишать свободы на срок от 5 до 10 лет за склонение к употреблению наркотиков в интернете, и на срок от 12 до 15 лет, если это привело к гибели двух или более человек. При обсуждении законопроекта было предложение еще и создавать фейковые сайты для продажи наркотиков, чтобы ловить наркопотребителей. В МВД инициативу пока не комментируют. Ольга Арсланова: Давайте обсудим ее прямо сейчас. Есть ли перспективы у этого законопроекта? Поможет ли это бороться с наркоторговлей в нашей стране? У нас на связи заместитель генерального директора благотворительного фонда «Гуманитарное действие» Алексей Лахов. Алексей, здравствуйте. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Скажите, пожалуйста… Алексей Лахов: Здравствуйте, коллеги. Петр Кузнецов: Давайте разберемся просто, что такое пропаганда наркотиков. У нас есть ли четкое определение? Или, по сути, вот то, что мы сейчас услышали, новые цифры ужесточения – это приравнивается к сбыту наркотиков? Ольга Арсланова: И не будет ли такого (я сразу добавлю), что какой-нибудь модный исполнитель за романтизацию образа наркотиков в своей песне может быть признан пропагандистом и сядет на 10 лет? Петр Кузнецов: Да, тонна курьезных случаев может быть. Алексей Лахов: Коллеги, спасибо за ваши вопросы, они действительно очень актуальные, потому что мы, честно говоря, сами не понимаем, что может быть приравнено конкретно к пропаганде наркотиков. К сожалению, текущая версия Административного кодекса и Уголовного кодекса не дает нам четких пониманий того, что является пропагандой, а что не является пропагандой. И, как вы верно отметили, например, за эту романтизацию наркопотребления в песнях рэп-исполнителей, например, или других музыкантов можно будет получить срок или нельзя? Или, например, за ту информацию, которую мы предоставляем на своем веб-сайте или, например, в наших социальных сетях по поводу того, как можно снизить вред, например, от употребления наркотиков, как получить помощь, если человек употребляет наркотики, – можно это будет рассматривать как пропаганду или нельзя? К сожалению, пока не будет какой-то пояснительной записки к законопроекту, пока не будет четко определено, что именно является пропагандой, а что не является, к сожалению, мы так и будем гадать и, наверное, возможно, даже излишне перестраховываться и несколько раз думать о том, какую-то все-таки информацию можно выпускать, а какую нельзя выпускать. Вот такая неопределенность, на мой взгляд, ничего хорошего не принесет. Собственно говоря, как и те сроки, которые заявлены, за эту самую пропаганду, потому что эти сроки вполне эквивалентны тем срокам, которые получают, например, наркоторговцы. Но опять же даже после ужесточения наказания за наркоторговлю мы увидели, что в тюрьму садятся в основном люди, которые являются, скажем так, мелкими сошками в наркоторговле, вот эти самые закладчики. Многие из них – это сами наркопотребители, которые на самом деле таким образом просто зарабатывают себе на очередную дозу. Петр Кузнецов: То есть – просто исполнители. Алексей Лахов: Да, это мелкие исполнители. А где новости о крупных дилерах, которые садятся за килограммы, за тонны наркотиков? Вот это большой вопрос. Петр Кузнецов: Скажите, пожалуйста… Предположим, даже если мы четко пропишем критерии пропаганды, поймем, юридически оформим, дадим юридическое определение, правильно ли начинать борьбу с пропагандой именно с интернета? Алексей Лахов: Хороший вопрос, потому что сейчас интернет действительно стал тем самым местом, где происходит больше всего продаж наркотиков или каких-то переговоров о продаже и покупке наркотиков. Но здесь надо говорить о том, что мы в первую очередь подразумеваем все-таки не интернет, открытый сегмент интернета, а именно даркнет, где, собственно говоря, и размещаются вот эти основные площадки по продаже наркотиков. И вот здесь конкретно на самом деле этот законопроект, на мой взгляд, лишен смысла, потому что даркнет вообще никак не контролируется. Петр Кузнецов: В даркнете законов нет. Алексей Лахов: Да, в даркнете законов нет. Ольга Арсланова: Слушайте, а если информацией в даркнете могут оперировать подростки, то почему же специально обученные люди не могут бороться с наркоторговлей там, если туда имеет доступ фактически любой человек? Алексей Лахов: Я думаю, что здесь многое зависит от технической оснащенности и от информационно-технологической продвинутости, скажем так, сотрудников правоохранительных органов. Сейчас, насколько я знаю, в этом году было создано специальное подразделение в рамках МВД, которое занимается непосредственно поиском наркоторговцев именно в сети «Интернет», в том числе в даркнете. Но, на минуточку, все эти сайты существуют уже, я не знаю, с 2012 года. Получается, что мы отстаем, ну я не знаю, буквально на семь лет от того момента, когда они впервые начали появляться. И здесь, конечно, большой вопрос. Почему это не было сделано раньше? И почему это происходит именно сейчас? И почему опять это происходит с позиции ужесточения законодательства, а какой-то, я не знаю… ну, не хочется говорить о либерализации, но именно с какого-то, может быть, смягчения, наоборот, существующих законов в отношении людей, которые… Ольга Арсланова: Возникает вопрос: не будут ли у нас по 10 лет сидеть люди, которые оставляют закладки, легкие наркотики, которыми молодежь развлекается, а крупные поставщики героина на высоком уровне ничего не получат? Алексей Лахов: Ровно те же самые опасения существуют и у нас. Поэтому хотелось бы все-таки, чтобы были, во-первых, прописаны четкие критерии того, что является пропагандой, а что не является, и четкие критерии того, что является склонением к потреблению, тем более повлекшим за собой смерть двух и более человек. То есть здесь как законодатели будут прописывать причинно-следственную связь, честно говоря, я не знаю. Ольга Арсланова: Ну да. Как установить причину смерти этих людей? Тоже не очень понятно. Петр Кузнецов: Спасибо, Алексей, за ваш комментарий. Ольга Арсланова: Спасибо, что вы с нами эти вопросы обсудили. Петр Кузнецов: О том, чем нужно дополнить законопроект, который мы продолжаем обсуждать, – еще один наш эксперт Дмитрий Мариничев, он сейчас на связи, интернет-омбудсмен. Дмитрий Николаевич, здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Дмитрий Мариничев: Добрый день. Ольга Арсланова: Расскажите для начала, а вообще в открытой части интернета действительно много пропаганды наркотиков, что нужен отдельный законопроект? Дмитрий Мариничев: Ну, не так много на сегодняшний день. Но у нас просто законодательство, которое позволяет трактовать даже страницы «Википедии» как пропаганду наркотиков. И это тоже такая головная боль по хранению и описанию информации как таковой. Но я думаю, что мы говорим немножечко о другом – мы говорим именно о пропаганде и сбыте наркотических средств. И это несколько иная статья. Она не находится в таком общедоступном интернете и не разбрасывает в сети всю информацию о наркотиках, методах их покупки или производства. Петр Кузнецов: По-вашему, все-таки возможно ли прописать четкие критерии пропаганды наркотиков в интернете? А именно об этом законопроект, напомним. Дмитрий Мариничев: Ну, наверное, мой ответ будет парадоксален. Я скажу: да. Но это не будет работать, это не будет эффективно. То есть описать вы, конечно, можете процедурно все что угодно, в том числе и, собственно говоря, что есть пропаганда, как она выглядит и где ее искать, но, согласитесь, это, в общем-то, как бы такая уже война с ветряными мельницами или со вчерашним днем. Это никак не будет помогать в борьбе с наркоторговлей или с распространением наркотиков, особенно в молодежной среде. То есть здесь нужно думать на шаг вперед, а не описывать то, что было вчера. Вот поэтому, на мой взгляд, законопроект как раз описывает то, что известно было уже вчера, но по сути своей не особенно актуально сегодня, а тем более не актуально в завтрашнем дне. А описать завтрашний день невозможно. Нужно подходить технологически. И нужно, соответственно, работать непосредственным инструментарием уполномоченных органов, специальными подразделениями, опять же информационными внедрениями. Ольга Арсланова: Скажите, Дмитрий, а вообще как вам кажется, ужесточение наказания за сбыт наркотиков, за пропаганду наркотиков, а то и, как в некоторых странах, за употребление – может ли это действительно помочь? И борьба с наркоманией таким образом становится эффективнее? Или тут вообще нет никакой связи? Дмитрий Мариничев: Связь, конечно, есть. Но я боюсь, что она базируется не только на простых и банальных вещах, на таком инструментарии применения, а ее нужно еще рассматривать в срезе непосредственно социальных отношений, экономических, опять же отношения общества к тому или иному виду наркотических средств. Согласитесь, в каких-то странах легкие наркотики являются абсолютно легальными, в каких-то за них жестко наказывают, а где-то вообще просто приравнивают к смертной казни. И везде все это относительно и все это по-разному. Технологическая среда интернета, как ни странно, объединяет в любом случае все эти социумы, страны, культуры. И просто так под одну гребенку причесать все невозможно. Поэтому здесь нужно подходить более разумно, и в первую очередь – с точки зрения применимости, повторюсь, технологий как таковых. А какой инструментарий избрать для того, чтобы бороться на конкретной территории, в конкретном социуме – это ровно то, о чем и необходимо думать, в том числе и законодателю. Хотя скорее даже не законодателю, а непосредственно исполнительной власти, потому что в ее руках находится исполнение законодательства. Петр Кузнецов: Спасибо за ваш комментарий. Дмитрий Мариничев. А мы переходим к еще одной теме.