Тамара Шорникова: Завтра, 27 февраля, Всемирный день НКО, некоммерческих организаций. Кто сегодня идет в волонтеры? Как благотворители отреагировали на коронакризис? И где взять деньги, чтобы вовремя помочь тем, кто не может ждать до лучших времен? Вот это будем обсуждать прямо сейчас. Александр Денисов: В начале года президент объявил о создании фонда помощи детям с орфанными, то есть редкими, заболеваниями, туда перечисляют повышенный подоходный налог, 15%-й, для тех, кто зарабатывает больше 5 миллионов в год. Уже за январь в фонд упало почти 2 миллиарда налогов, то есть немало тех, кто зарабатывает за 1 месяц больше 5 миллионов. О помощи государственной и общественной, чья весомее, где могут справиться волонтеры и НКО, а где только государство, сегодня и поговорим с Еленой Тополевой-Солдуновой, председателем Комиссии по развитию некоммерческого сектора и поддержке социально ориентированных НКО Общественной палаты Российской Федерации. Елена Андреевна, добрый вечер. Елена Тополева-Солдунова: Добрый вечер, здравствуйте. Тамара Шорникова: Да, здравствуйте. Елена Тополева-Солдунова: С наступающим праздником! Александр Денисов: Елена Андреевна, мы вас поздравляем. Ну, в этом году НКО получили беспрецедентную, точнее не в этом, в прошлом, в ушедшем, беспрецедентную помощь, 4,6 миллиарда рублей от государства, рекордная, можно сказать, Год НКО был для вас. Елена Тополева-Солдунова: Ну, на самом деле нет, действительно, конечно, я как раз сегодня вспоминала, что еще даже 10 лет назад, наверное, сложно было себе представить, что российские некоммерческие организации в таком объеме смогут получать поддержку от государства из бюджетных средств. Поэтому это, конечно, очень ценно. И особенно это было ценно вот в прошлом году, когда некоммерческие организации, с одной стороны, сразу в ответ на вызовы пандемии начали помогать людям, тем, кто столкнулся с проблемами, сложностями, а с другой стороны, многие из них сами оказались в очень трудной ситуации. Пострадал ведь не только бизнес, некоммерческие организации тоже пострадали, но они не могли позволить себе остановиться, не работать, им надо было действовать, так сказать, там, где их помощь нужна. Поэтому эти средства, безусловно, поддержали НКО, не просто позволили им выжить в этой трудной ситуации, но и главное, наверное, помогать тем, кому они помогли в итоге, вот. Тамара Шорникова: Да. Елена Андреевна, скажите, по-вашему все-таки, Год НКО, он так совпал с годом пандемии действительно во всем мире, по-вашему, этот год нас, в общем-то, разобщил или сплотил? Действительно, люди стали думать об экономии, в том числе экономии на благотворительности, или наоборот, вы заметили, что больше появилось тех же волонтеров, желающих помочь? Елена Тополева-Солдунова: Вы знаете, я думаю, что этот год вообще был такой противоречивый и сложный. С одной стороны, такая огромная беда обрушилась на все человечество, и многие ушли в изоляцию и люди, и компании, и организации, и НКО в том числе. Но при этом этот год был и годом солидарности, безусловно, и сплочения, потому что не только НКО, а многие наши граждане просто, да и бизнес тоже, мы все как бы объединились, чтобы помочь друг другу прежде всего. И наверное, самые лучшие человеческие качества, качества организации, как всегда в сложные периоды, они проявляются, и мы увидели, насколько все-таки наше общество в принципе сплоченное, наши люди готовы помогать друг другу. И в этом плане НКО, которые объединяют самых активных людей, мотивированных людей, тех, которые хотят работать, не только чтобы зарабатывать, но и чтобы делать какое-то важное дело, помогать кому-то, они, естественно, тут в стороне не остались. И кстати сказать, для них это тоже стало годом солидарности еще и друг с другом, потому что в это время создалось очень много альянсов, коалиций, НКО объединялись еще и друг с другом, для того чтобы вот помогать эффективнее. В каких-то регионах… Например, вот в Челябинской области создалась коалиция НКО для помощи бездомным людям; в Курской области НКО объединились, для того чтобы срочно восполнить запасы средств индивидуальной защиты, которых, помните, сначала нам никому не хватало. И кстати, очень многие НКО и волонтеры просто шили сами маски, доставляли средства индивидуальной защиты, помогали врачам, больницам и так далее. Что касается благотворительности, тут тоже опять же это было такое... Ну как бы однозначно даже трудно ответить на вопрос, люди стали меньше помогать или больше. Потому что в каком-то смысле меньше, потому что когда стало понятно, что у многих тоже их работа под вопросом, то объемы пожертвований у многих фондов сократились, и фонды об этом сами говорили. Но с другой стороны, когда вот были объявлены всякие такие общие тоже акции поддержки врачей, больниц, то многие фонды, наоборот, на эти темы, связанные с пандемией, и на проблемы, на помощь тем, кто пострадал от пандемии, собрали какие-то беспрецедентные, огромное количество средств, которые пожертвовали наши граждане. Александр Денисов: Вы знаете, да, очень интересный момент хороший. Вот ваше мнение хотел спросить, еще раз приведу статистику, 4,6 миллиарда рублей выделило государство, получили эти деньги почти 2,5 тысячи некоммерческих организаций. Валерий Панюшкин из Русфонда тут недавно опубликовал заметку «Оборотная сторона гранта», и он там высказал интересную мысль, даром что сам он представитель как раз армии НКО. Он говорит, что зачастую вот как раз интересы НКО входят в противоречие с интересами общества, то есть НКО заинтересованы в том, чтобы бороться с каким-то явлением, но не решать его глобально и не подталкивать государство к глобальному решению какой-то проблемы. Вот вы привели пример с бездомными, то есть каждый год НКО будет оформлять заявку на получение гранта, естественно, заинтересовано, чтобы его получать, вместо того чтобы государство заставить каким-то образом, ему объяснить и рассказать, что лучше раз и навсегда построить приюты для тех же бездомных в таких-то и таких-то городах, где больше всего людей как раз бездомных, известно, я думаю, наверняка вам их число. Вот что ответите на эту критику? То есть НКО в чем-то не заинтересованы, да не в чем-то, а, так сказать, заинтересованы в том, чтобы проблема решалась и не решалась одновременно и уж окончательно. Елена Тополева-Солдунова: Вы знаете, я не соглашусь с этой критикой, хотя Валерия Панюшкина прекрасно знаю и уважаю очень его как журналиста талантливого и тоже человека, который работает долгие годы с НКО и в НКО... Александр Денисов: Но разве тут нет, как говорится, сермяжной правды в его словах? Елена Тополева-Солдунова: Смотрите, наверное, может быть, если очень долго искать, то можно такие НКО найти, которые консервируют проблему, для того чтобы на ней, условно говоря, зарабатывать. Но я что-то таких не знаю, правда. Я уже почти 30 лет в этой сфере работаю, знаю множество НКО, и абсолютное большинство, наоборот, ровно действует противоположным образом. Когда работает с какой-то категорией людей, с какой-то проблемой и понимает очень быстро, что она так и будет все время вот в этом круге замкнутом искать деньги, чтобы помочь бездомным, которым государство не строит приюты, условно говоря, или помогать паллиативным больным, потому что у нас не хватает хосписов, или там, я не знаю, помогать детям-сиротам, потому что у нас не работает нормально система семейного устройства детей-сирот, абсолютное большинство НКО действуют ровно противоположным образом, чем то, что вы сейчас озвучили. Александр Денисов: Вы знаете, он еще приводит пример, что зачастую вот некоммерческие организации, я уж ни в коей мере не нападаю, просто привожу его примеры... Елена Тополева-Солдунова: Да-да. Александр Денисов: Он говорит, что ищут именно специалистов с опытом работы по добыванию грантов, то есть не каких-то там специалистов по уходу, как вы говорите, вместо хосписов и прочего, а именно людей, которые заточены, вот они грамотно составят заявку, чтобы эта заявка прокатила, говоря по-русски, говоря русским языком. Елена Тополева-Солдунова: Ну послушайте, на самом деле для того, чтобы некоммерческим организациям делать то, что они делают, вот, условно говоря, скажем, благодаря НКО, во многом благодаря фонду «Вера», другим организациям была система паллиативной помощи внедрена уже в государственную систему социальной политики и здравоохранения. Благодаря фонду, я не знаю, «Волонтеры в помощь детям-сиротам» была реформирована нормальная система учреждений для детей-сирот. Для того чтобы эти все организации и многие другие сотни тысяч работающих в нашей стране НКО выполняли свою миссию и меняли в том числе социальную политику, для того чтобы проблемы решались застарелые, им нужно иметь ресурсы. Для того чтобы эти ресурсы получать, нужно получать те же самые гранты и субсидии. За гранты очень большой конкурс; для того чтобы хорошо написать заявку, нужно действительно уметь это дело. Поэтому да, и такие специалисты нужны в НКО, но это абсолютно неправда, что именно больше всего таких и ищут. Я вижу совсем другую картину. Александр Денисов: Хорошо. Чтобы поставить точку в нашем разговоре и с этой темой, так сказать, развязаться, никогда у вас не проскальзывала мысль, что хорош выстраиваться за грантами, рано или поздно государство все-таки должно эту проблему решить и закрыть? Ну неужели не проскальзывало, сколько можно одно и то же каждый год делать и... ? Елена Тополева-Солдунова: Я же вам и говорю, что как раз-таки множество проблем или частично, или даже уже решено именно благодаря НКО. Условно говоря... Александр Денисов: То есть вы подтолкнули государство все-таки окончательное какое-то решение принять и заняться самому этой проблемой? Елена Тополева-Солдунова: Ну так и происходит. Вот смотрите, сколько лет помощь пожилым людям оказывал благотворительный фонд «Старость в радость», пока они не поняли, что нужно менять систему ухода за людьми, которые не могут сами себя обслуживать. Александр Денисов: Совершенно верно, да, и сейчас она реформируется как раз, эта система ухода, по всей стране. Спасибо большое, спасибо, отличный пример. Тамара Шорникова: Да. Елена Тополева-Солдунова, председатель Комиссии по развитию некоммерческого сектора и поддержке социально ориентированных НКО Общественной палаты.