Экологический налог. С 2020 года действующая плата за негативное воздействие на окружающую среду по инициативе Минфина возможно будет заменена на экологический налог. Бизнес, Минприроды и эксперты считают, что в текущем виде проект может лишить регионы поступлений, которые сейчас расходуются ими на компенсацию ущерба окружающей среде. Минфин, в свою очередь, указывает, что федеральный бюджет уже сейчас расходует на экопрограммы средства налогоплательщиков. Ситуацию с введением экологического налога разъясняет научный руководитель Института экономики природопользования и экологической политики ВШЭ Александр Багин. Ольга Арсланова: Платеж за негативное воздействие на окружающую среду. Появление нового налога не предполагает, как отмечают, увеличение ставок платежей, однако должно сильно ужесточить режим уплаты и, видимо, фактически сборы этого налога сделать более эффективными. Юрий Коваленко: Бизнес, Минприроды и эксперты считают, что в текущем виде проект может лишить регионы поступлений, которые сейчас расходуются ими же на компенсацию ущерба среде. Минфин в свою очередь указывает на то, что федеральный бюджет уже сейчас расходует на экопрограммы средства налогоплательщиков. Ольга Арсланова: Это мы с вами, на минуточку. В 2017 году экоплаты в консолидированный бюджет составили менее 14,5 млрд рублей. Более 11,5 млрд рублей запланировано на 2018 год. После анализа динамики поступлений в бюджет нынешних сборов Минфин признал этот механизм неэффективным, поскольку на решение экологических проблем все равно приходится выделять еще денег. Из-за этого ведомство предложило воспользоваться опытом других стран и ввести налоговый платеж. Если закон примут, он вступит в силу в январе 2020 года. Юрий Коваленко: Кому достанется возможность оплатить его? Объектами налогообложения являются выбросы в атмосферу, сбросы в воду и отходы производства и потребления от зарегистрированных в Росприроднадзоре источников таких сбросов. Фиксированные налоговые ставки, повышающие коэффициенты, а также объем вычетов из налоговой базы сохраняются. Ольга Арсланова: В Минприроды опасаются, что замена ряда экологических платежей единым налогом скажется отрицательно на создании отрасли по переработке отходов. Ведь цель налога, в отличие от целевого сбора – пополнение бюджета, фискальная функция. Не создание новой отрасли по переработке, необходимость которой всем экспертам сейчас очевидна. Юрий Коваленко: Сегодня в стране функционирует всего 78 предприятий по переработке пластика в 28 регионах. В 2019 году на средства экологического сбора планируют создать 39 объектов в 22 регионах. При этом постепенно растет количество обязательных переработке товаров. Перечень товаров, подлежащих утилизации, расширен в начале 2018 года с 36 до 54 групп. Ольга Арсланова: Давайте вместе разбираться, что изменится, вместе с нашим гостем. Приветствуем в студии научного руководителя Института экономики природопользования и экологической политики Высшей школы экономики Александра Багина. Александр Михайлович, здравствуйте. Александр Багин: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Знаете, неподготовленному человеку, не очень посвященному в этой теме кажется, что просто берут один и тот же платеж и начинают его по-разному называть. Что изменится с 2020 года, если эту идею одобрят, где нужно? Александр Багин: Во-первых, я хотел бы уточнить, что неправильно называть это инициативой Минфина. Дело в том, что это реализация поручения правительства об объединении так называемых квазиналоговых платежей и переходе их в администрирование в соответствии с налоговым кодексом. Существующая система платы за негативное воздействие окружающей среды, судя по тому проекту, с которым я ознакомился, сохраняется. И сохраняются полномочия Росприроднадзора и Минприроды по определению ставок. Речь идет о том, что администрирование этих платежей передается Федеральной налоговой службе. С одной стороны, я понимаю позицию Минприроды, Росприроднадзора, которые высказывают некоторые опасения. Но, с другой стороны, за последние годы Федеральная налоговая служба показала эффективность с точки зрения администрирования и сбора платежей в первую очередь за счет внедрения информационных систем, в том числе цифровых технологий. Нет ничего плохого в том, что Федеральная налоговая служба будет осуществлять эти платежи. Но существенные изменения заключаются в том, что в данном случае ответственность плательщиков возрастает кратно. Она возрастает, потому что, например, за неуплату платежей за негативное воздействие не предусмотрена уголовная ответственность. В данном случае Федеральная налоговая служба, конечно, ужесточает ответственность. Но я хочу сказать, что это абсолютно не противоречит мировой практике и мировому опыту. С 1 января 2018 года Китай отказался от существовавшей более 40 лет системы взимания плат, аналогичной нашей, и перешел к единому налогу. Его называют экологическим, а правильнее – «налог на охрану окружающей среды». То же самое. Отличие только, помимо выбросов в атмосферный воздух, сбросов загрязняющих веществ в водные объекты, еще объектом налогообложения является шумовое загрязнение. Ольга Арсланова: Давайте сразу разберемся. У нас зрители испугались: «Это что, с нас будут брать?». Разъясните, пожалуйста. Александр Багин: В законопроекте указано, что плательщиками налога являются юридические лица и предприниматели, то есть те, которые до этого платили ту же плату за негативное воздействие. Ольга Арсланова: Но давайте тоже разъясним. Они продолжат платить. С большей вероятностью будут вынуждены платить. Соответственно, не исключено, что эти расходы будут перекладываться в итоге в цену конечного товара. Александр Багин: Вы знаете, все-таки косвенно. Потому что это в основном деятельность предприятий, которые оказывают негативное воздействие на окружающую среду. И этот законопроект предусматривает сохранение существующей системы, переход на наилучшие доступные технологии, при которых крупнейшие загрязнители будут получать комплексные экологические разрешения и будут платить налоги, исходя из их реальных объемов загрязнений. При этом у них сохраняется возможность всевозможных налоговых вычетов, в том числе те расходы, которые они осуществляют в рамках экологической модернизации предприятий. Юрий Коваленко: А на что пойдут собранные деньги? И как можно будет проконтролировать их целевое расходование? Александр Багин: Вы знаете, целевого расходования средств, поступавших в счет платы за негативное воздействие на окружающую среду, его не было. И сейчас не будет. Потому что мы должны в данном случае ориентироваться на бюджетный кодекс, который не допускает создание внебюджетных фондов. Юрий Коваленко: Подождите. Вот живет город, и рядом с ним завод. Город дышит этими испарениями. А налог на вредное воздействие на окружающую среду уходит куда-то государству. Александр Багин: Смотрите, существующая система предусматривает, что плата за негативное воздействие зачисляется в федеральный бюджет только в рамках 5%. 95% поступают в региональный и местный бюджеты. Этот вопрос многократно дискутировался, в том числе в рамках предложения по восстановлению экологических фондов, которые в свое время сыграли очень позитивную роль. Но поскольку сейчас нет такого механизма, деньги не поступают в этот бюджет, соответственно, государство и региональные власти не освобождаются от необходимости планировать и финансировать природоохранную деятельность. У нас в федеральном бюджете порядка свыше 500 млрд рублей идет на природоохранные расходы. Юрий Коваленко: То есть жители города будут дышать бесплатно? Александр Багин: В данном случае региональные и местные власти должны в рамках этих поступлений на следующие периоды планировать финансирование мероприятий по снижению негативного воздействия. Ольга Арсланова: Давайте разберемся с претензией Минприроды. Там опасаются, что замена ряда экологических платежей единым налогом отрицательно скажется на создании отрасли по переработке отходов. Мы постоянно к этой теме просто возвращаемся в студии. И правда – у нас очень многие люди в разных регионах ждут, что эта отрасль будет наконец-то создана. Александр Багин: Создание отрасли, безусловно, важная задача, которую еще ставили на Совете безопасности в 2008 году, когда Владимир Владимирович и Дмитрий Анатольевич совместно проводили Совет безопасности. Там были прямые указания на создание индустрии этих отходов. Долгое время этот вопрос буксует, в первую очередь в связи с недостатком финансовых механизмов для финансирования. Скорее всего, речь идет об экологическом сборе, потому что, помимо платы за негативное воздействие, у нас существует экологический сбор, который введен в рамках расширенной ответственности производителя товаров, упаковки. И именно этот сбор планируется направлять на как раз создание индустрии отходов. С точки зрения возможности повышения доходов бюджета… Ведь посмотрите, плата за негативное воздействие на окружающую среду в физическом объеме падает уже несколько лет. То есть если в 2015 году собиралось где-то 26,8 млрд рублей, в 2016 – 22,2 млрд рублей. Вы сейчас приводили данные – 14,2. А в следующем году еще будет снижение до 11. То есть плата не увеличивается, а сокращается. Юрий Коваленко: Плата сокращается? Александр Багин: Вы сами приводили данные. Юрий Коваленко: Это понятно. А за счет чего? Александр Багин: Отчасти за счет того, что действуют механизмы зачета платы. Второе. Вы понимаете, те средства, которые сейчас поступают и планируются к поступлению, их физически не хватает для коренного изменения ситуации в стране. Потому что с учетом нашего состояния и плюс еще та огромная ответственность от так называемого прошлого экологического ущерба – затраты должны быть увеличены кратно. Кроме того, скорее всего, вопрос о финансировании природоохранных мероприятий на регионом уровне планируется решать в рамках национального проекта «Экология». Ольга Арсланова: О котором мы тоже обязательно поговорим. Давайте сначала послушаем нашу зрительницу из Московской области Валентину. Просто сейчас большая тема. К ней обязательно перейдем. Здравствуйте, Валентина. Вы в эфире. Зритель: Я звоню из Серпухова. Я звоню по поводу налога. У нас участки вдоль дороги. По этой дороге едут мусоровозы. И весь мусор с Москвы, с Подольска и с Чехова везут в Серпухов. Мы превратились в помойную яму здесь. У нас бывают такие дни, что дышать нечем. На бумажной фабрике люди окна не открывают все лето. Ольга Арсланова: Валентина, спасибо. Когда мы говорим об экологическом ущербе, вот сейчас самая актуальная горячая тема – это как раз полигоны, отходы. И что может помочь нашей зрительнице Валентине и сотням тысяч другим наших зрителей, которые от этого страдают? Им этот налог поможет? Или какие-то другие меры нужны? Александр Багин: Я думаю, что одним налогом и одними фискальными мерами здесь не обойтись. Дело в том, что проблема обращения с отходами, которая уже превратилась в глобальную. Уже все ведущие экономисты, которые занимаются экономикой и природопользованием, пришли к выводу, что невозможно решение этой проблемы в рамках так называемой линейной модели экономики, где существует традиционная цепочка: добыча сырья и материалов, переработка, потребление и потом прямым ходом на полигон. Поэтому сейчас основным трендом глобальной экономической теории в части природопользования является создание так называемой циркулярной, или максимально замкнутой модели экономики, когда продукты, которые образуются в процессе производства, возвращаются: повторное использование, рециклинг и так далее. Особенно с пищевыми отходами это превратилось в глобальную проблему, с ростом народонаселения. Более того, отсутствие системы переработки пищевых отходов, отходов сельского хозяйства является первым препятствием для раздельного сбора и утилизации других материалов, которые могли быть использованы. Китай с 1 января 2018 года практически привел в шок мировую экономику, введя запрет на импорт пластика. Точнее, не полный запрет. Они установили максимальный уровень загрязнений где-то порядка 3%. Он отказался от приема отходов из США и Европы, где была создана целая экономика по сбору утилизации, переработке и транспортировке в Китай этих отходов, которая вдруг в один прекрасный момент остановилась. И экспорт США упал на 40%. Те контейнеры, которые идут в США из Китая, раньше загружались этими отходами пластика, сейчас они пустые. Поэтому здесь нужен абсолютно комплексный подход создания индустрии переработки отходов. Раздельным сбором это не решить. Самое главное – у нас пока в политике отсутствует важнейший элемент этой иерархии отходов. Это предотвращение их образования. Мы не думаем и не занимаемся тем, что надо увеличивать эффективность и ресурсосбережение. Потому что любая деятельность связана с образованием отходов, которые в конце концов заканчивают свою жизнь на этих свалках. Ольга Арсланова: Еще один звонок. У нас Кемеровская область на связи. Анатолий, добрый вечер. Зритель: Добрый вечер. Нет ли тут противоречий? Региональные бюджеты не секрет, что мало пополняются. А штрафы от экологических сборов всегда пополняют бюджет региона или какого-то конкретного района. Поэтому чем грязнее в городе, в районе, тем бюджет пополняется больше. Вы не видите здесь противоречия? Александр Багин: Это противоречие объективно. Дело в том, что само появление платы за негативное воздействие – это реализация общепризнанного принципа «загрязнитель платит». Этот принцип в 1970-х годах сформулирован Организацией экономического сотрудничества и развития. Дело в том, что, помимо платы за негативное воздействие, еще одним общепризнанным принципом является возмещение вреда окружающей среде в полном объеме. Это очень сильный механизм, который дестимулирует предприятия осуществлять деятельность, связанную с возможным возмещением вреда, который может предъявлен в исковом порядке. Поэтому здесь нужно сочетать механизмы такого фискального характера, как взимание платы за негативное воздействие, с повышением ответственности за возмещение вреда. Кроме того, вы поймите, что у нас в рамках Конституции природопользование, охрана окружающей среды и обеспечение экологической опасности является предметом совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации. Более того законодательством предусмотрена прямая ответственность высших должностных лиц (то есть губернаторов, президента и других руководителей) за состояние экологической безопасности на своей территории. Сейчас во многих субъектах началась серьезная работа по оздоровлению экологической ситуации. В частности, я в мае был в Красноярске. Там по поручению президента разработан комплексный план оздоровления экологической ситуации. Тем более, в 2019 году будет Универсиада. Очевидно, что возможности субъектов Российской Федерации воздействия на основных загрязнителей, которые находятся в сфере действия федерального контроля, особенно градообразующие, системные предприятия, по отношению к которым в нынешних условиях еще действует команда «не кошмарить». И действительно у нас предприятия в сложном финансовом положении. Во всяком случае, очевидно, рассматривался комплексный план. Одно из предприятий, которое является одним из основных загрязнителей атмосферного воздуха, включает туда мероприятие – увеличить высоту трубы до 270 метров. То есть санитарно-защитная зона. Загрязняющие вещества будут выпадать не на какую-то конкретную... а немножко подальше. Но это не решение вопроса. Слава богу, что у нас в 2012 году был принят основной документ, который называется «основа государственной политики в области экологического развития». Это документ более высокого уровня, чем просто охрана окружающей среды и обеспечение экологической безопасности. Там были заложены очень правильные моменты. Но один аспект, который до сих пор не решен. Я неоднократно говорил, что невозможно и нецелесообразно возложить ответственность за решение экологических проблем исключительно на Министерство природных ресурсов и экологии. Дело в том, что здесь нужно вводить так называемое отраслевое экологическое регулирование. То есть чтобы ведомство, ответственное за те или иные виды экономической деятельности, озаботились решением отраслевых проблем. В сельском хозяйстве образуется значительное количество отходов, извините, отходов и жизнедеятельности крупного рогатого скота, птиц, свиней и так далее. Не может Минприроды за Минсельхоз регулировать эти вопросы. То же самое обрабатывающее производство. То же самое то, что у нас называют промышленностью. Хотя это более широкий… Это агропромышленный комплекс, который является основным источником. Еще раз говорю. Без того, чтобы экологические проблемы и политика не включалась в отраслевое регулирование, очень сложно решать эти задачи. Ольга Арсланова: Спасибо вам большое. К сожалению, у нас время закончилось. Давайте следить вместе за новыми идеями. Будем обсуждать все, что примут или не примут. Александр Багин: Во всяком случае, я считаю, сдвинулся поезд. Ольга Арсланова: Поэтому мы здесь с вами и собрались. Спасибо большое. Александр Багин, научный руководитель Института экономики природопользования и экологической политики Высшей школы экономики, был у нас в студии. Александр Багин: Спасибо огромное.