Петр Кузнецов: Мы продолжаем. Обсуждается по-прежнему эта история с Роналду против кока-колы, потому что за ним следом пошли другие игроки, которые также кока-колу со стола переставляли. Суть в чем? Там была пресс-конференция на Чемпионате Европы, по-моему, перед матчем или после, и вот Роналду демонстративно убрал со стола две бутылки с кока-колой, переставил их за кадр, куда-то отставил, и взял опять же демонстративно бутылку воды, причем это была не какая-то реклама, мы специально сейчас посмотрели этот ролик... Ксения Сакурова: Да, там не было никаких брендов... Петр Кузнецов: Абсолютно прозрачная такая бутылка, просто потряс ее и сказал, мол... Ксения Сакурова: ...пейте воду. Петр Кузнецов: ...пейте воду, выбирайте воду. Кока-кола через пару дней отреагировала, но сдержанно, о вкусах, мол, не спорят. Да, но почему тогда все эти бренды, в том числе кока-кола, нам эти вкусы все-таки продолжают навязывать? И почему люди продолжают вестись на эту рекламу? Ксения Сакурова: В общем, о том, как корпорации манипулируют людьми, сегодня мы будем говорить с профессором Московского финансово-юридического университета Александром Бузгалиным. Александр Владимирович, здравствуйте. Петр Кузнецов: Здравствуйте, Александр Владимирович. Александр Бузгалин: Здравствуйте. Петр Кузнецов: А вы знаете, вот интересная история, потому что тут получилось так, что не бренд манипулирует людьми, а человек брендом, потому что после этого все, ну не все, но игроки стали так же отодвигать эти бутылки, да и народ как-то подзадумался: «Да, я лучше все-таки выберу воду, чем вот эту газировку». Ксения Сакурова: Но это лидер мнений, это лидер мнений, да. Петр Кузнецов: Ну, с другой стороны, здесь, наверное, речь идет о том, что бренд выступил против бренда, попробуй еще предположи, кто из них крупнее, Криштиану Роналду или корпорация Coca-Cola. Александр Бузгалин: Ну, думаю, что Криштиану Роналду все-таки проиграет Coca-Cola, во всяком случае по экономическому могуществу... Петр Кузнецов: В суде. Александр Бузгалин: В суде зависит от того, кому что будет выгодно. Если серьезно, здесь люди выступили против одурачивания. Они не стали свой пиар, свою рекламу, свое манипулирование противопоставлять тому, что делает с ними корпорация. Они сказали: не надо из нас делать марионеток. Вы знаете, есть такие куколки, которыми кукольник может манипулировать как хочет, они на веревочках висят, да? Петр Кузнецов: Ага. Александр Бузгалин: К сожалению, в современной, XXI века рыночной экономике практически все мы становимся вот такими марионеточками, подвешенными за ниточки, которыми манипулируют. Раз уж вы произнесли имя этого производителя раствора ортофосфорной кислоты... Ксения Сакурова: Да, Пете за это не заплатили. Петр Кузнецов: Категорически против, я сам не употребляю и никому не советую. Александр Бузгалин: Вот. Я припомню знаменитую рекламу: «Что нужно для того, чтобы к тебе пришел праздник?» – ну конечно, выпить этот самый раствор этой самой кислоты. Помните: «Праздник к нам приходит, Праздник к нам приходит»? Петр Кузнецов: Да-да-да. Александр Бузгалин: Цистерна этой штуки и счастливый Новый год. Это все было бы смешно, если бы не трагедия. Трагедия связана с тем, что огромное количество человеческих ресурсов, интеллекта, таланта, материальных ресурсов тратится на то, чтобы навязывать людям то, что им не нужно. Вот, понимаете, производится то, что на языке науки называется симулякрами. Ну, слово немножко понятное, от «симулировать». Петр Кузнецов: Да. Александр Бузгалин: Человек может симулировать болезнь, симулировать здоровье, а тут симулируют пользу. И вот создается сначала некий знак, который ничего не обозначает. Вот если бы на этом пиджаке была этикетка какой-нибудь «Шмос», он бы, наверное, стоил тысячу или пять тысяч долларов; если там будет этикетка «Большевичка», он будет стоить в сто раз меньше, хотя качество, наверное, будет лучше... Петр Кузнецов: Материал тот же. Александр Бузгалин: ...материал тот же и так далее. За что люди платят? За знак. Как и почему люди платят за знак? Просто потому, что дураки? Нет, мы с вами не дураки, но против нас – я подчеркиваю, против нас – работает армия крутых, как сейчас модно говорить, профессионалов. Работают художники, работают психологи, работники компьютерщики, работают кинематографисты, дизайнеры – они все думают, как заставить человека купить то, что ему не нужно. Понимаете, это очень сложно, заставить людей покупать то, что им не нужно, и посвящать жизнь тому, чтобы заработать на то, что им не нужно. Петр Кузнецов: Александр Владимирович, я как раз хотел уточнить у вас. Вот по логике, чтобы манипулировать бедными, нужно думать как бедные, знать их хорошо, знать их проблемы, их болевые точки и наоборот. Вот способны ли богатые на это? Александр Бузгалин: Ну, прежде всего манипулируют... Петр Кузнецов: Мы же сейчас о манипуляции богатых? Александр Бузгалин: ...не самыми бедными в большинстве своем. Создается немного другая ситуация, когда самые бедные, а я напомню телезрителям, я какие-то цифры будут повторять, наверное, из раза в раз, да простите меня за это, но у нас половина людей получает меньше 30 тысяч рублей в месяц, ну чуть-чуть больше, чем 30 тысяч рублей в месяц, это медианная зарплата. Для этих людей создается другая картинка, для этих людей создается система изображений, где счастливы только те люди, у которых есть бренд, которые в тренде, ну и так далее. Причем даже из людей делают симулякры. Вот вы сказали про Рональду – возможно и скорее всего, он действительно хороший футболист, но он вообще не футболист, он знак футболиста, потому что реагируют даже не на игру, а реагируют на имя, на знак, на раскрутку, на все остальное. Ксения Сакурова: Но он уже бренд, как правильно Петя сказал. Александр Бузгалин: Да. Понимаете, вот точно так же делают из какой-нибудь звездочки, которая, возможно, и петь-то не умеет, «фанера», звук, свет и так далее, делают из кого угодно, из ученых делают бренды, из художников. И получается ситуация, когда человек, живущий вот на эти 30, 20, а то и на 12 тысяч рублей в месяц, для него единственный смысл жизни наконец когда-нибудь, хоть один раз купить вещь, которая стоит больше, чем его месячная зарплата. И купив эту вещь, он, особенно если это молодое поколение, чувствует, что он все-таки вот где-то приобщился... Петр Кузнецов: Ага. Александр Бузгалин: ...что он вот на полпроцента, но такой, как вот эта звездочка. Петр Кузнецов: Быть как, ага. Александр Бузгалин: Дальше работает на тех, кто получает 30, 40, 50 тысяч. У этих встает выбор: свободное время, творческое развитие, мысли, дети, родители или еще 4 часа плюс к 8, для того чтобы купить-таки вот ту штучку, которая имеет правильную этикетку. Сейчас не только девушки, сейчас и мужчины выбирают вещи, глядя прежде всего на подкладку, вот пришито там что-то или не пришито, понимаете. Ну и последняя политэкономическая фраза, прежде чем будет какой-то более понятный, наверное, диалог. Понимаете, каждый бренд содержит в себе вот такую пропорцию: немножко более высокого качества и «множко» лапши, которую вам повесили на уши. Но чтобы создать эту лапшу и потом навесить, надо потратить много сил очень больших профессионалов. И эта страшная, вредная работа к тому же гробит талантливых людей: художники, дизайнеры, кинематографисты, ученые идут работать вот в эту сферу, потому что там платят намного больше. Гробят талант, не создают того, что людям нужно по-настоящему. Возникает огромный пласт экономики, которую назвали мусорной, junk economy, экономики, которую назвали ложной, fake economy, экономики, которая вертится вокруг фанатов, fan economy. Экономика симулякров, экономика знаков. Кто хочет читать умные книжки, читайте Бодрийяра, а можете прочесть «Глобальный капитал» Бузгалина и Колганова, он бесплатно висит в интернете, поэтому могу совершенно спокойно про это сказать. Петр Кузнецов: Но все эти вами названные виды экономик входят все-таки в структуру рыночной экономики, она без этого невозможна. Александр Бузгалин: Сегодняшняя – да. И более того, в сегодняшней экономике самой выгодной сферой бизнеса является вот это вот вешание лапши на уши, это пиар, маркетинг, целая индустрия, которая создает бренды, тренды, целый образ жизни, который вокруг этого вертится. Вы знаете, его сформулировали при помощи очень хорошего афоризма, он даже по интернету гуляет под видом анекдота: потратить всю жизнь на то, чтобы ходить на работу, которую ты терпеть не можешь. Ты ходишь на работу, которую терпеть не можешь, для того чтобы купить вещи, которые тебе не нужны. Ты покупаешь вещи, которые тебе не нужны, для того чтобы тебе завидовали люди, которых ты не уважаешь. Ксения Сакурова: Александр Владимирович, а правы ли мы, демонизируя все это? Потому что у меня есть перед глазами примеры, когда да, человек, может быть, двигался за какими-то материальными целями, но это движение за материальными целями привело его сначала в хороший университет, потом на интересную работу, потому что он хотел получать хорошие деньги. Может быть, это не так и плохо, что есть какой-то двигатель? Ну хорошо, он такой, ну мы несовершенны, но как-то нас это по жизни ведет. Александр Бузгалин: Ну, вы знаете, несовершенные двигатели бывают разными. Вот крепостных крестьян, в том числе юных барышень, пороли на конюшнях в России вплоть до середины XIX века: «В воскресный день, часу в шестом, Я вышел на Сенную, Там били девушку кнутом...» Ксения Сакурова: Женщину. Александр Бузгалин: «...женщину кнутом, Крестьянку молодую». Петр Кузнецов: Так что еще один вопрос такой, Ксюш, и... Ксения Сакурова: Ха-ха-ха! Александр Бузгалин: Нет, ничего страшного не будет. Понимаете, это тоже был двигатель определенный, да, мотивации, чтобы девушки получше работали. Я привел страшный пример. Но здесь все тоже не так просто, потому что на самом деле, если ты ради бренда идешь в университет, то, скорее всего, ты будешь учиться на того, кто делает вот эту самую лапшу, и потом будешь работать, производя эту лапшу, то есть ты будешь воспроизводить экономику мусора. Ксения Сакурова: Но ты будешь работать на предприятии, которое создает рабочие места... Александр Бузгалин: Нет, ты будешь работать в пиар-компании, которая создает очень немного рабочих мест и проедает главное количество общественных ресурсов, потому что когда девушка вкалывает круглые сутки подчас, в две-три смены, продавщицей, официанткой (я привожу практически реальные примеры), для того чтобы купить, экономя 2 года, сумочку «Бумбон» (я специально не называю фирмы) за 220 тысяч рублей... Я вам расскажу маленькую историю, можно, очень коротко? Международный аэропорт, сумочка симпатичная и очень хорошенькая собачка. У меня жена умница, профессор, но обожает собачек и маленькие штучки. Я решил: ладно, куплю сумочку с собачкой. Подхожу. Дорогая сумочка, 40 евро. Ну, думаю, ладно, в конце концов, тогда еще евро стоил 40 рублей, 1 600 рублей, профессор, можно, подарок жене все-таки, лечу и так далее. Подхожу, говорю: «Вот у меня тут 40 евро, я хочу купить сумочку». Говорят: «Молодой человек, это брелок стоит 40 евро». Ксения Сакурова: Ха-ха. Александр Бузгалин: Ха-ха. Вот поэтому... На самом деле это трагедия, когда девушка или молодой человек гробит всю свою жизнь, для того чтобы найти этот символ и потом быть счастливой от символа, не оттого, что она красива, не оттого, что она может понять стихи, которые читает молодой человек, понимаете, или молодой человек, который прочтет стихи, а не будет кичиться тем, что у него правильная дырка на коленях джинсов. Понимаете, нужна правильная дырка, которая стоит 1,5–2 тысячи долларов, потому что если дырка неправильная, то джинсы будут стоить 15 долларов, надо уметь различить к тому же еще эту дырку. Ксения Сакурова: Александр Владимирович, но это такие крайние истории. Я вот все-таки хочу вернуться к вопросу про рабочие места. Крупные бренды, они в том числе создают и большие производства, там работают не только маркетологи, но и те люди, которые просто стоят на линии и получают за свою работу... Петр Кузнецов: Вешают этих собачек на сумку, ставят. Ксения Сакурова: Ну, например, да, за свои деньги, это определенный рынок труда, он существует, и, мне кажется, если сказать сейчас людям, которые работают на крупном предприятии крупного бренда, что нет, вот все, что вы делаете, никому не нужно, – «а я больше ничего не умею», скажет человек. Александр Бузгалин: Ну, прежде всего, здесь есть два очень разных вопроса. Один вопрос, как быть, когда надо закрыть производство, а человек ничего другого не умеет. А второй вопрос, как делать полезной продукцию, которая сегодня бесполезна. Понимаете, этот завод в большинстве случаев можно легко перепрофилировать на то, чтобы он делал вместо одной сумочки за 220 тысяч рублей, я не знаю, тысячу сумочек... Ну ладно, сто сумочек по 2 200 рублей, понимаете, красивых и хороших, потому что на самом деле они ничем не отличаются, а сократить только пиар и маркетинговую службу плюс еще, кстати, огромное количество финансовых спекулянтов, которые все это обслуживают. Вы спросите: а их куда деть? А вот их можно отправить куда угодно, в школы например. Это художники, это дизайнеры, это компьютерные специалисты, это ученые. Ребята, их не хватает. Пожалуйста. Петр Кузнецов: Но им платить будут там... Александр Бузгалин: ...меньше. Петр Кузнецов: Намного. Александр Бузгалин: А может быть, и ненамного. Петр Кузнецов: Вот как вы на сумочки разбили, примерно вот такая же сумма. Александр Бузгалин: Вот понимаете, а вот разница будет не в сто раз на самом деле, но при этом будет возможность общественной поддержки, потому что для творческого человека есть выбор, он внутренний, и сегодня он очень ограничен, выбор между интересной творческой работой, общественным признанием и уважением и большими деньгами. Они иногда совпадают, но редко, в большинстве случаев либо туда, либо сюда. Вот если ты даже на экономическом факультете университета, у тебя есть выбор, заниматься фундаментальной теорией и, скажем, разбираться с тем, как сделать сильными профсоюзы в России, экономика труда, а есть возможность заняться маркетингом и финансами. 90% студентов стремятся в маркетинг и финансы. Профсоюзы у нас в загоне, маркетинг и финансы очень даже ничего. Это все время вот такая дилемма. И о рабочих местах. Это очень на самом деле другой большой вопрос, о котором я хотел бы поговорить как-то специально. У нас мнение, либо поддерживать рабочие места, и любые рабочие места, лишь бы рабочие места, либо люди на улице и все плохо. Есть альтернатива, когда вы вместо пособия по безработице, которое даже в России есть, но вот такое, а может быть гораздо больше, если по-умному использовать деньги, вместо пособия по безработице вы даете стипендию тому, кто хорошо учится на новую специальность. Возьмем нашу собственную страну: у нас не хватает высококвалифицированных, 5–6 разряда, рабочих для промышленности современной, у нас не хватает работников в сфере культуры, вот в массовой культуре, не хватает сельских учителей, категорически не хватает. У нас семейный врач – это неосуществимая мечта, и все это вот так необходимо, и на самом деле ресурсы на все это можно выделить. То есть надо не выгонять людей, говорить: милый, через полгода вот эта шахта уже будет больше не нужна, вот этот завод по производству сумочек за 220 тысяч рублей, будет не нужен, но у тебя есть возможность стать учителем, квалифицированным рабочим, повысить твой уровень как инженера, из инженера превратиться в ученого, из ученого стать, я не знаю, творческим специалистом, по-настоящему высоким, не просто младшим научным сотрудником. Вот один маленький пример из опыта Германской Демократической Республики (кстати, многие немцы сейчас по ней ностальгируют). Там были крупные производственные и научно-производственные объединения, ну Zeiss и так далее, производившие на мировые рынки продукцию. И у них было правило: в бригаде тебе дают фонд денег, скажем, 100 тысяч марок, и тебе говорят: если вместо 10 человек будет работать 8, то у вас останется тот же фонд, 100 тысяч марок, но условие – увольнять лучших, не худших, а лучших. Петр Кузнецов: Так. Александр Бузгалин: Вот есть бригадир и отличный еще один специалист, им говорят: «Милый, научишь вот без тебя, без вас двоих работать так же, как с вами, мы вам дадим отличную работу в конструкторском бюро, там вот так необходимы люди, которые способны к творческой работе». Лифт, работающий только вверх: из подносчика сделать станочника, из станочника сделать лекальщика, из лекальщика сделать специалиста для конструкторского бюро, из специалиста для конструкторского бюро сделать ученого, из ученого сделать нобелевского лауреата, понимаете? А нобелевские лауреаты очень нужны, ха-ха. Ксения Сакурова: Давайте... Петр Кузнецов: Можно я сейчас как раз... Да, давайте Александра послушаем из Московской области, давно ждет. Здравствуйте. Ксения Сакурова: Александр, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте, ведущие и гость вашей программы Александр. Я вот вполне с ним согласен насчет вот этих сумочек по 220 тысяч и всего остального. Я вот был в Москва-Сити, ездил, вот, посмотрел на эту одежду, кроссовки вот были самомассирующие такие, значит, они там стоили в пределах 3200–3600. Точно такие же кроссовки, просто бренда нет, надписи, фирмы какой-то, стоят всего 500 рублей в Жуковском. Ксения Сакурова: Александр, а вы... Зритель: И вот эти вот все брендовые ваши вещи, вот я смотрю иногда, моду там показывают, – ну не идет, они идут, женщины, мужчины, я прямо смотрю... В общем, ничего не подходит им вот. И такие кто носит вот эти все вещи, вот наша мода выпускает эти вот, показывают? Ксения Сакурова: Александр, а вы помните, я вот все хочу вас спросить: вы помните те времена в 1980-е гг. Советского Союза, когда все носили одинаковое либо шили? Вы застали их? Зритель: Почему все одинаковое? Ксения Сакурова: Нет? Зритель: Не надо, мы шили брюки и все остальное, старались выделиться. Ксения Сакурова: Все-таки были варианты, да? Зритель: ...вещи, да, вот эти все там ихние блузки, кофточки, особенно, знаете, там все расшитое, я нигде не видел, чтобы кто-то носил. Ксения Сакурова: То есть не пользовалось спросом то, что в магазинах продавалось тогда? Александр Бузгалин: Понимаете, я... Или там Александр отвечает? А то я, видите, рвусь в бой все время. Зритель: ...заказывал в ателье. И еще вот одно хотел сказать. Был еще такой, как анекдот ходил. В Москве тоже магазин фирменный, галстук стоит, так сказать, 500 рублей, а за углом, в другом магазине купишь за 100 рублей. Александр Бузгалин: Этот анекдот был не такой. Встречаются два новых русских... Ксения Сакурова: Да, спасибо, Александр. Александр Бузгалин: Это старый анекдот 1990-х гг. Один говорит: «Посмотри, я купил галстук за 100 долларов». Другой говорит: «Идиот! За углом продают за 500», – ха-ха. Петр Кузнецов: Да-да-да. Александр Бузгалин: Понимаете? В этом есть определенный смысл. Вы знаете, я позволю себе прежде всего сказать огромное спасибо моему тезке. Но я воспользуюсь вот маленькой паузой, буквально на секунду, для того чтобы сказать огромное спасибо всем телезрителям, которые звонят, пишут, критикуют, поддерживают. Среди очень интересных, добрых слов в адрес всех тех, кто здесь работает, есть замечание: вы ностальгируете по Советскому Союзу. Знаете, есть ностальгия, а есть мышление, устремленное в будущее. Вот в период Ренессанса в Италии, в Северной Европе, да, вспоминали о том, что было в античном мире, в Греции, в Риме, тысячелетие назад. Это была ностальгия? – нет, это был Ренессанс, возвышение и движение вперед. Вернуться в СССР с дефицитом, с одинаковыми штанами? Да, это будет шаг назад, хотя, в общем, из сегодняшнего мира, может быть, и не назад, уж больно в тупик мы сейчас зашли. Но задача состоит не в том, чтобы вернуться туда, задача состоит в том, чтобы творчески, критически понять достижения и творчески, критически понять провалы. Вот с одинаковой одеждой, да, провал. Но, кстати, если вы пройдете по самому шикарному, а сейчас самое шикарное место в Москве – это Малая Бронная, знаете, такой парад, можно выпить чашечку кофе рублей за 500 всего... Кстати, там стоит очередь, не буду называть, какой-то «Шмуччи», значит, сумочки тоже за сколько-то безумных денег... Петр Кузнецов: Как вы умело маскируете все эти... Ксения Сакурова: Они не за сумочками стоят, они стоят за стаканчиками кофе. Александр Бузгалин: За стаканчиком кофе, чтобы потом сфотографироваться со стаканчиком кофе... Ксения Сакурова: Я вам больше скажу, их на Avito теперь продают, эти стаканчики, чтобы сфотографироваться, это к вопросу о брендах. Александр Бузгалин: Вот, понимаете, это вот то самое искажение, когда человеку навязывают фиктивную потребность и он бьется за ее удовлетворение. Вопрос стоит по-другому: возможна и необходима новая организация в том числе пространства вещей, вот мы сегодня о вещах говорим. Вы знаете, меня несколько лет назад парнишка, подросток спросил: «Александр Владимирович, а что такое социализм?» Такой очень непростой вопрос, причем времени было две минуты. Я говорю за одну минуту: когда работаешь с радостью и с радостью идешь на работу, тебе интересно работать, ты работать будешь, даже если тебе будут мало платить, интересно. Второе: на работе товарищи и рядом товарищи, а вещи индивидуальные, красивые и недорогие. Понимаете, самый парадокс состоит в том, что на самом деле сейчас опять вернулись к удивительной стандартизации. Вы посмотрите на брендовые автомобили. Я не автомобилист, но, если убрать вот эту наверточку, отличить один сногсшибательный драндулет от другого сногсшибательного драндулета (оба, вообще говоря, бессмысленно огромное количество человеческих ресурсов гробят) практически невозможно. Посмотрите на этих истеблишментских деятелей на Бронной или где-нибудь еще – они очень одинаковые. Вы не поверите, но они очень одинаковые. У них обязательно вечернее платье с кроссовками, у них джинсы обязательно с дыркой, и все равно джинсы. Разнообразных, тонких, индивидуально подобранных вещей мало, а, по идее, человек должен не к дизайнеру идти, чтобы ему подобрали, а сам быть дизайнером, сам быть тем, кто может создать себя красивым. Это трудно, для этого надо учиться, работать, с самим собой работать. Петр Кузнецов: Александр Владимирович, получается, бренды формируют запрос аудитории, а не бренды подстраиваются под изменяющиеся запросы общества? Александр Бузгалин: Вы сейчас сформулировали очень точное и очень важное открытие ученых-политэкономов, которое было сделано 100 лет назад, потом 50 лет назад, и сейчас его делают снова, потому что не все помнят. 100 лет назад это было сказано еще, не боюсь здесь упомянуть, Владимиром Ильичом Лениным в книге «Империализм как высшая стадия капитализма», очень злая книжка, но умная. Там было сказано, что монополии, корпорации не следуют спросу, а формируют спрос. Потом это было сказано Джоном Кеннетом Гэлбрейтом, американским великим ученым-экономистом, с одной стороны, институционалистом, с другой стороны одним из столпов кафедры политэкономии МГУ, экономического факультета, и моим учителем Николаем Александровичем Цаголовым и Николаем Владимировичем Хессиным, два профессора. Сейчас об этом пишут, читайте No Logo, тоже висит бесплатно в интернете, Наоми Кляйн. Вот это современный рынок. Понимаете, если раньше на рынке была абстрактная идея, что господствует потребитель, тот, кто покупает, тот заказывает музыку, покупатель всегда прав, главное приспособиться и так далее... Петр Кузнецов: И так далее, и так далее. Александр Бузгалин: Сейчас болвана делают из покупателя, из нас с вами, делают целенаправленно, умно и последовательно. И здесь есть очень фундаментальная проблема, потому что первая проблема – это вообще общество потребления, даже не общество потребления, общество покупок. Я покупаю, значит, я существую, и это первая трагедия. Вторая трагедия: я покупаю не вещь, я покупаю знак. И третья трагедия, когда из человека делают знак и каждый стремится превратиться в знак, в знак-этикетку, вот я могу купить тебе «Манель» платьице, или я могу купить тебе «Шмос». (Я специально не называю никаких фирм, чтобы кто-нибудь не обвинил.) Или я могу сесть в Rolls-Rayce... У меня есть еще две минуты рассказать историю про Rolls-Rayce? Ксения Сакурова: Ровно две. Александр Бузгалин: Ровно две? Ладно, тогда в следующий раз. Петр Кузнецов: Если уж вы про социализм за минуту рассказали, про Rolls-Rayce две минуты. Александр Бузгалин: Аспирант, я говорю, ваша мечта – «Rolls-Rayce». Я говорю: «Сидите за рулем Rolls-Rayce». Он говорит: «Да». – «И все вас считают шофером», – смеются в аудитории. Нет, говорит, я сяду на заднее сидение. Я говорю: хорошо, сидите на заднем сидении, едете с Рублевки к себе в офис на Моховую? – да. Я говорю: «Стоите в пробке на Кутузовском, потому что едет начальство». – «Ну, мало ли что». Петр Кузнецов: Бывает. Александр Бузгалин: Я говорю: «А народ в электричке едет, в электричке туалет есть, а у вас нет», – все опять смеются. Говорит: «Александр Владимирович, вы не понимаете!» Я говорю: «Я чего не понимаю!» – «Ну они же все мне завидуют!» Я говорю: «Скажите, вы уважаете людей, которым вы завидуете?» – «Я их ненавижу». – «Так и скажите, что ваша мечта, чтобы вас ненавидели». Вот для чего нужен бренд? – чтобы вам завидовали и вас ненавидели, да? Или для того, чтобы быть красивым? Ксения Сакурова: Мнение телезрителя из Мордовии: «Есть бренд LADA, и есть бренд Lexus, но это совершенно разные машины». Петр Кузнецов: Это почти как электричка и Rolls-Rayce. Александр Бузгалин: Понимаете, есть... Ну да, не знаю Rolls-Rayce, у меня друг сравнил Mercedes с европейской малолитражкой. Mercedes стоит, ну такой, 600–800, Maybach не знаю, так сказать, он стоит минимум в 10 раз, скорее всего, в 30 раз, в 50 раз дороже, чем европейская малолитражка. Скорость (заканчиваю) реальная одинаковая, разгоняется Mercedes на 2 секунды быстрее до 100 километров, ну и на 20 сантиметров больше пространство у заднего кресла, больше разницы никакой. Я ездил с моими друзьями по европейским автострадам на малолитражке, они обгоняли Mercedes без проблем, и мы там мило беседовали. Если вам нужно средство для передвижения, пользуйтесь малолитражкой, велосипедом и общественным транспортом, Mercedes для дураков. Ксения Сакурова: Спасибо. Петр Кузнецов: Спасибо. Ксения Сакурова: Александр Бузгалин, профессор Московского финансово-юридического университета, был с нами сегодня. Спасибо за его «Личное мнение». Мы с вами прощаемся до завтра, Петр Кузнецов, Ксения Сакурова. До новых встреч. Петр Кузнецов: До свидания.