Константин Чуриков: Ну а сейчас «Личное мнение» психиатра Александра Федоровича. Александр Михайлович, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Константин Чуриков: К вам все больше вопросов в последнее время. Оксана Галькевич: Наши телезрители, кстати, сейчас подумали: «Психиатр? Интересно, в связи с чем?» Александр Федорович: Ну а кто должен быть после фармацевта? Константин Чуриков: Подождите, мы будем обсуждать вполне себе мирные, повседневные темы. Они, кстати, я думаю, интересны человеку любой профессии, и вам тоже будет что сказать. Ну вот, например, свежее исследование: более четверти россиян планируют иметь одного ребенка, 27%, но самое интересное в этом исследовании, что почти каждый 10-й россиянин намерен сознательно остаться бездетным. Вот скажите, пожалуйста, как вам вот это? Как вы думаете, что руководит людьми, которые вот сознательно выбирают такой путь? Нисколько не осуждаю, но вот в принципе? Александр Федорович: Ну, мы ведь говорим о чем? О том, что это есть некая теоретизация. Природа, как правило, распоряжается самостоятельно, и, как правило, такие вещи происходят неожиданно по крайней мере для мужской части населения, женская-то часть как-то готовится. И здесь вот не прозвучало, этот каждый 10-й – это мужчина или женщина? Но мы можем предположить некую гендерность. Оксана Галькевич: Вы на меня посмотрели… Константин Чуриков: Это и мужчины, и женщины, кстати. Оксана Галькевич: Я могу сразу сказать: я знаю случаи, когда и для женщин это было неожиданно. Александр Федорович: Ха-ха. Я допускаю, но для мальчиков чаще. Константин Чуриков: Восемь процентов женщин хотят без детей и девять процентов мужчин, то есть примерно на равных. Александр Федорович: Ну понимаете как? Можно хотеть, но это, как правило, очень так очерчено во времени, потому что изначально хочется достичь какого-то уровня профессионального или образовательного, еще как-то развиваться, что-то в себя вложить, увидеть какие-то перспективы. Здесь ведь всегда баланс. Если, как нам рекомендуют системы по организации, по планированию семьи и так далее, вот вы сделайте это, сделайте это, а пока вы получаете удовольствие от жизни, вот тут всегда баланс, потому что вот эта грань немножко размыта, и можно настолько заиграться в удовольствие, что, когда приходит время начинать получать удовольствие и от детей тоже, уже немножко природа говорит: «Ребята, не все так гладко в вашей жизни». Константин Чуриков: А у нас не очень как-то вот назидательна среда вокруг нас, я имею в виду общество в целом? У каждого, грубо говоря, есть родители, бабушки и дедушки, какие-то знакомые, которые говорят: «Ой, вам уже вот пора пожениться, уже пора». Или: «Ой, уже вот деток пора, потом…» Александр Федорович: Более чем назидательная, причем это происходит прямо вот с младых ногтей, потому что вот: «Давай-давай, сейчас вот школу, потом надо скорее-скорее поступить в институт». Поступить в институт можно ведь не только для того, чтобы получить какое-то образование, но и для того, чтобы, есть такая формулировка замечательная, удачно выйти замуж, как-то вот обзавестись всем, всеми перспективами. Конечно, социум руководит всеми процессами и очень часто входит в противоречие с психотерапевтами… Константин Чуриков: Так. Оксана Галькевич: Ага. Александр Федорович: Ну потому что социум несет с собой такой элемент разрушительности именно в силу вот этого вот догматизма, что вот надо вот так, надо вот так, надо вот так, а когда переспрашиваешь, а почему, собственно? – вот тут начинаются сложности. Константин Чуриков: А, у психиатров глаза шире на этот взгляд, да? Александр Федорович: Ха-ха, ну в принципе по крайней мере пошире, чем у некоторых других медицинских специальностей. Константин Чуриков: Вот смотрите, что пишет зритель из Москвы: «Кому действительно дорог ребенок, трижды подумают о его будущем. А какое будущее в нашем государстве?» То есть ну вот такая позиция. Александр Федорович: Ну что называется «подумать о будущем»? Вот мне кажется, это мнение немножко утрированное, потому что, когда мы едем за границу провести время и потратить деньги, конечно, там все удовольствия к нашим ногам. Но я уверен, что любой человек, так или иначе столкнувшись с ситуацией вот так вот в реальности, ну то есть провести не несколько дней на побережье, а вот, например, неделю, месяц, два месяца, поехать в командировку, вот там меняется немножко мировоззрение. Потому что ты сталкиваешься именно с этой средой, а она далеко не всегда так дружелюбна, как в курортных местах. Константин Чуриков: Вы знаете, я думаю, сейчас мы можем уже постепенно переходить ко второй новости, которую мы приготовили, это тоже опрос о миграционных настроениях среди соотечественников наших, которые, следуя результатам опроса, растут. Пятая часть граждан России хочет уехать за границу, хотя вот у подавляющего большинства нет там ни знакомых, ни родственников. И очень много желающих это сделать среди людей от 18 до 24 лет, больше половины насчитали, 53%. Александр Федорович: Ну мы все время говорим о желаниях. Константин Чуриков: Да. Александр Федорович: Желание – это некая виртуальность, и она не всегда и даже, к счастью, не всегда совпадает с реальностью. Потому что спроси у любого, как ты хочешь жить, любой скажет: «Ну конечно, я хочу жить хорошо». А когда начинаем эту тему обсуждать, ну вот это, вот это, а как ты реализуешь свое желание? А вот эти желания все-таки виртуальны, или они могут нести какой-то характер реализации? Константин Чуриков: Мы завтра эту тему подробнее обсудим. Давайте сейчас просто зрителей спросим и молодых, и любых: вам где лучше, вы хотели бы уехать за границу? Если да, то почему, если нет, то тоже почему? Вот хочется на эту тему подробнее поговорить. Оксана Галькевич: Я думала, ты спросишь наших телезрителей: друзья, если у вас есть вопрос к психиатру, вы можете позвонить сейчас в прямой эфир… Константин Чуриков: Это тоже можно. Оксана Галькевич: …и прямо сейчас его задать. Но смотрите, тут ведь вопрос именно в том, что это молодые люди теперь установки дают. Это тоже влияние социума или? Александр Федорович: Это фантазии! Оксана Галькевич: Фантазии? Бурная молодая фантазия? Александр Федорович: Да, это некие проекции, некие иллюзии о том, что вот там так, а вот здесь эдак. А по мере того, как все развивается и реализуется, несколько иначе становится. Оксана Галькевич: Ну смотрите, вы сказали о том, что, когда мы спрашиваем людей, как жить, они говорят «жить хорошо», а когда мы спрашиваем, где жить хорошо, уехать или здесь остаться, многие говорят «уехать». Почему так? Александр Федорович: На самом деле везде хорошо жить, где хорошо жить. Оксана Галькевич: Хорошо жить еще лучше. Александр Федорович: Без сомнения, без сомнения. Я не вижу здесь никакой коллизии, ну потому что нас воспитывают на сказках, на разных историях, мы наполнены всякими образами кино, литературы и так далее. И в этом ничего дурного. Люди хотят, чтобы как-то это было красиво. Это вопрос реальности, понимаете? Вот если, например, 10% желают уехать, а сколько процентов, например, уже подали документы на миграцию? Я думаю, что там будут единицы. Константин Чуриков: Нам звонит сейчас Елена из Омской области, давайте ее послушаем. Елена, здравствуйте, говорите, пожалуйста. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Вы знаете, вообще как бы у меня такое впечатление, что мы живем сейчас в каком-то нездоровом, в не совсем здоровом обществе. Константин Чуриков: Так. Зритель: Ну, убираем те факторы, которые… Абсолютно лишены нормального общения, сейчас все через компьютеры. У нас очень много, понимаете, страхов сейчас перед вообще, ну рожать детей. Очень много, понимаете, против матерей сейчас какая-то такая идет тенденция. У нас, допустим, сейчас ювенальная юстиция очень хорошо «шуршит», работает не в тему вообще, то есть она не помогает, она, наоборот… Органы опеки изымают детей из семьи, причем нормальной семьи, что-то не понравилось. Вот как рожать вообще в этом? То ли нас государство специально вот в такие рамки загоняет, уже чтобы всего боялись, не рожайте, ничего не надо, сами справимся, то ли, понимаете, развейте мне этот миф, чтобы зрители услышали, что реально рожайте, не бойтесь. Вот, допустим, мне вот действительно сейчас как бы не надо, потому что, видя, как эти мамаши бедные то до школы, из школы забирают, то побитый ребенок, то боятся, что что-то в холодильнике не то будет, ребенка боятся отпустить, матери работать надо и дома сидеть, отец не помогает. Вы понимаете, больное общество растет, и сюда выпускать ребенка страшновато. Почему в Израиле не так? Почему там дети, у них попробуй забери ребенка, там поднимут такое, что мало не покажется ни опеке, ни… Константин Чуриков: Вопрос понятен, Елена, спасибо. Оксана Галькевич: Ребенка оставить там тоже, в общем, сложно, с ним кто-то тоже должен сидеть, все эти вопросы, забота о них точно так же… Александр Федорович: Это все о тех же иллюзиях мы говорим: «А вот там, я слышал, вот так», «А вот где-то в другом месте по-другому». И мы всегда смотрим и ищем то место, где хорошо, где нас нет. Поэтому мне кажется так. Оксана Галькевич: А может, это потому, что мы не создали место, где хорошо, где мы есть? Александр Федорович: Я думаю так, что Россия – это такой очень сложный конгломерат территориальный и вот понятийный, социальный. Я думаю, что мы сильно раньше, чем во времена Ивана Грозного, вошли в Смутную эпоху, в Смутное время и никак оттуда выйти не можем. И в этом ничего дурного нет, мы привыкли к этому, и люди рожали во время Гражданской войны, и Отечественной, и так далее, и голод, и разруха, и потом какое-то социалистическое прошлое позитивное и прочее, прочее. Я думаю, что здесь это вопрос природы, понимаете? И коль скоро люди так или иначе взаимодействуют между собой, природа отыгрывает свои возможные флуктуации, в том числе и демографические… Поэтому говорить о том, что где-то так, а где-то иначе, – ну так и должно быть. В Израиле так, а вот знает наша зрительница, как в Сомали, например, понимаете? Поэтому я думаю, что это все равно некий такой баланс. Константин Чуриков: Вы хотите сказать, что мы больше подготовлены к жизни вот в этих не всегда комфортных условиях, но мы уже приспособились… Александр Федорович: Генетически. Константин Чуриков: …и даже перенос в другую реальность, где все вообще шикарно, прекрасно, на самом деле с психологической точки зрения...? Александр Федорович: Я думаю, что мы и не только с психологической, но и с физиологической абсолютно адаптивны для любых совершенно условий. В нашей стране куча часовых поясов и климатических зон, и мы свободно в них перемещаемся, прекрасно себя в них чувствуем. Поэтому я думаю, что есть места, где лучше, по крайней мере мы так думаем, но есть места, где сильно хуже, о которых мы думать не хотим, но они есть. Константин Чуриков: Мы с вами в нашей итоговой программе «ОТРажение недели» в прошлый раз, разбирая разные чудовищные, уже криминальные абсолютно случаи, говорили о нормальности и ненормальности и закончили на том, что у нас все чаще такое, скажем так, толерантное, спокойное отношение к ненормальности, вот вообще как-то общество наше современное как-то больше готово даже к проявлениям ненормальности, чем нормальности, заурядности, кто-то говорит. Александр Федорович: Ну, на мой взгляд, это вопрос идеологии, не медицины, уж всяко не психиатрии, а скорее социума и некой, если таковая имеется, внутренней доктрины внутриполитической внутри страны. Поэтому быть иным нынче модно, это здорово. Мы примерно так растим детей, в том числе в инакомыслии. Повторюсь, я не вижу ничего такого прямо катастрофичного по крайней мере с точки зрения того, как происходит становление, как вот люди развиваются, как они живут. Мне трудно давать оценку какую-то политическую или экономическую в стране, для этого есть, я думаю, другие специалисты, несопоставимо более грамотные. Но вот с точки зрения того, что происходит в психологии человека, я каких-то кардинальных, разительных перемен не вижу. Даже скажу так: вот более старшее поколение, которое привыкло в рамках какого-то социалистического прошлого быть абсолютно уверенными в завтрашнем дне, оно уходит, а молодежь совершенно спокойно принимает это, то, что у старшего поколения вызывает беспокойство. Для молодежи нет. Оксана Галькевич: Вы знаете, Александр Михайлович, нам так, может быть, и не кажется. Мы не так давно обсуждали тему, хотите ли вы жить в СССР, нам очень много молодых людей звонило, тех, кто не просто родился 30 лет назад, 33, а вообще уже за 20… Константин Чуриков: Совсем молодежь. Оксана Галькевич: Совсем молодые. Они хотят, они тоже хотят этой уверенности, их пугает вот эта неопределенность, я не знаю, много чего хотят из советской жизни. Удивительное дело. Александр Федорович: Ничего удивительного абсолютно. Что такое молодой человек? Это подросший ребенок, да? Что такое ребенок? Это, как говорили древние на латыни, tabula rasa, то есть это абсолютная чистота и абсолютная пустота. И мы можем в эту пустоту, в этот некий сосуд, его можем наполнять, в него можем вкладывать все что угодно. И я очень даже допускаю, что есть семьи, которые ориентированы на такое восприятие социума, ничего дурного в этом не вижу, и молодой человек, ребенок, который растет в этой среде, впитывает ее, видя, когда ему указывают на те коллизии, которые происходят, например, за пределами его квартиры, за пределами его дома, двора и так далее, и нормально реагирует. В этом, может быть, даже есть любопытство определенное. Константин Чуриков: То есть работа с подрастающим поколением ведется не при помощи каких-то там организаций патриотических, не при помощи телевидения, а вот дома на кухне, в семейной среде? Александр Федорович: Исключительно, исключительно. Оксана Галькевич: Серьезно? Александр Федорович: Абсолютно, конечно, конечно. Оксана Галькевич: Подождите, а иногда они домой на кухню такое приносят из школы, я вам честно скажу… Александр Федорович: А я с вами согласен. Оксана Галькевич: «Где ты набрался?» Александр Федорович: Но принести из школы домой совсем не означает, что эта идеология принимается. Если семья здоровая, функциональная, если там соблюдаются определенные правила взаимодействия и так далее, она сильна, ее разрушить не представляется возможным. Это иллюзия, что вдруг слово может убить или исцелить, – нет, система настолько стабильна, что разрушить ее не то что одним словом, а целой тирадой не представляется возможным. Константин Чуриков: Еще о ненормальности. Нам рассказывают, что семье угрожает какая-то новая идеология, вообще институту семьи, что у нас вот его хотят разрушить… Оксана Галькевич: Костя, кто тебя так напугал? Александр Федорович: Это правда, это правда. Константин Чуриков: Новости смотрим. Александр Федорович: Правда-правда, есть такое веяние даже среди семейных психотерапевтов, нам рекомендуют идти на некую разрозненность семейную, то есть если пришла пара и вдруг один в паре говорит: «Да я чего-то не хочу…» Вот раньше, думаю, что и сейчас большинство семейных психотерапевтов все-таки выступает за укрепление пары, хотя такая вот доктрина с Запада идет уже очень давно именно на разделение. И здесь тоже ничего нет сверхъестественного, потому что это речь не о коммуникации и не о взаимодействии в паре, речь идет об экономике, сухой банальной экономике. Константин Чуриков: Так. Александр Федорович: Вот живет большая семья, например, 10 человек. Что у них, одна машина, один телевизор, один холодильник, один, один, один. А вот теперь разбавьте это все по единицам, и будет 10 машин, 10 холодильников, 10 квартир… Оксана Галькевич: Что, жизнь станет лучше, ругаться перестанут? Александр Федорович: Да жизнь не станет лучше, но экономически это интереснее. Оксана Галькевич: Ага. Александр Федорович: Вот и все, тут все элементарно совершенно. Оксана Галькевич: Нет, подождите, просто есть какие-то противоречия внутри семьи, которые можно разрешить и семью оставить… Александр Федорович: Конечно. Оксана Галькевич: …а есть ситуации, где, в общем, лечи не лечи, доктор… Александр Федорович: Да, да, и такое есть, и такое, и хорошо. Константин Чуриков: Нам звонит Елена из Карелии. Елена, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Да, пожалуйста, говорите. Зритель: Я бы хотела сказать вот о чем. Я, конечно, за то, чтобы рожали детей, потому что я сама родила двоих, но их, к сожалению, потеряла, так получилось. Я взяла приемного ребенка и сейчас его воспитываю. Ей уже 18 лет, девочка учится в пединституте в городе Петрозаводске. Я за то, что надо рожать и как можно больше, семьи от этого никогда не разрушатся. Разрушатся от другого, от пьянства, еще от чего-то, но только не от детей, потому что дети – по-моему, самое лучшее, что есть в нашей жизни. И конечно, я очень жалею, что я потеряла своих детей, я бы, наверное, вырастила их. Я обычная медсестра, и мой муж тоже обычный пожарный, у нас невеликие заработные платы, мы живем в маленьком-маленьком городочке. Но я считаю, что детей можно растить везде. Константин Чуриков: Елена, вот нам многие зрители пишут, даже не буду цитировать, что денег нет, как рожать, зачем плодить нищету. Что вы хотите сказать нашим зрителям? Зритель: Это глупости. Как говорится, есть поговорка хорошая: бог даст ребенка, даст и на ребенка. На ребенка всегда найдутся денежки. Рожали и в войну, извините, и везде, в любые годы. Мне, конечно, не 20 лет, а 56, и я жила и в советские годы, и сейчас живу. И если хочешь вырастить ребенка, то ты его обязательно вырастишь. Константин Чуриков: Спасибо, Елена, за ваш звонок и за ваше мнение. Оксана Галькевич: Вы знаете, это к тому, что, в общем, хочешь быть чайлдфри, всегда найдешь базу какую-то под свою идеологию… Александр Федорович: Абсолютно. Оксана Галькевич: Хочешь ребенка, вот даже в такой непростой жизненной ситуации, как у Елены, она прошла через очень сложные потери… Александр Федорович: Да, это ситуация трагическая, без сомнения. Оксана Галькевич: …всегда найдешь. Александр Федорович: Но это как раз перекликается с тем, что мы минуту назад обсуждали, что наши люди все равно сильны, мы как птицы-фениксы все равно поднимаемся, возрождаемся. А вот эта тенденция плодить нищету… Я, может быть, покажусь немножко негуманным в этом смысле, но если так, зачем тогда ты живешь сам, потребитель? Оксана Галькевич: А почему… Подождите, Александр Михайлович, давайте бороться со стереотипами. Александр Федорович: Давайте. Оксана Галькевич: Давайте подбивать другую теоретическую базу. Кто-то говорит плодить нищету, а мы будем плодить любовь. Александр Федорович: Ха-ха. Оксана Галькевич: А почему нищету? Денег нет, но есть другие какие-то ценности в этой жизни, правда? Александр Федорович: Это же вопрос… Без сомнения. Оксана Галькевич: Не телевизорами и машинами, про которые вы тут пальчики загибали, семья сильна. Александр Федорович: Без сомнения. Это вопрос неких притязаний, понимаете? И я думаю, что это скорее говорит о некой незрелости человека… Константин Чуриков: Вот. Александр Федорович: …который продвигает такие идеи, чем о его некой обеспокоенности об экономическом каком-то счастье. Константин Чуриков: Как раз по поводу зрелости хотел вас спросить. Каждый день мы обсуждаем в этой студии действительно сложные, очень такие неприятные темы: это бедность, это безденежье, это невозможность найти работу. Многие люди даже, кто-то с этим не сталкивается, но все равно он чувствует этот информационный фон, у человека опускаются руки. Вот что делать в нашей сложной стране в наше сложное время? Как вот не бояться преодолевать трудности? Когда должен пройти этот возраст какой-то вот, как вы говорите, незрелости, когда человек должен сказать, что ему все по плечу? Александр Федорович: Нет, вот это не про зрелость, это про навык достижения. И это процесс воспитательный. Зрелость – это скорее мудрость, это вот некая наполненность различными смыслами и так далее, а вот достижение – это навык. И когда мы воспитываем ребенка, прямо вот с самого-самого раннего возраста мы должны научить его волевой составляющей, мы должны научить его усидчивости, мы должны научить его правильному целеполаганию, стратегированию, то есть видению достижений и так далее. Это реально начинается прямо вот буквально с трех лет. И должна вот эта волевая составляющая прямо к 7–8 годам, то есть где-то к младшей школе, к начальной уже сформироваться. Поэтому если вот этот самый процесс воспитательный идет адекватно, идет правильно, идет последовательно, идет в рамках примера различных членов этой конкретной семьи, то тогда у нас не будет таких моментов, потому что человек, научаясь достигать, обретает уверенность. Ведь самые большие страхи и тревоги даже в рамках диагностики тревожного развития личности, панические атаки и так далее, тут ровно один-единственный маленький страх – это оказаться несостоятельным в рамках какой-то внешней ситуации. Константин Чуриков: Это же, кстати, необязательно детский страх, это страх и взрослого человека. Александр Федорович: Абсолютно, абсолютно. Поэтому я и говорю, мы научаем ребенка преодолению, достижению, навыку вот этого достижения, мы растим победителя, мы растим человека, способного к целеполаганию, и тогда не будет никаких проблем у него, не будет он бояться ни войны, ни каких-то там экономических переворотов, еще чего-то. Константин Чуриков: А не вырос такой вот уверенный человек из него, понимаете? Оксана Галькевич: Вот я тоже хотела спросить. Александр Федорович: Да. Оксана Галькевич: Дети-то все разные. Константин Чуриков: Вот живет в ситуации вот этих панических атак, информационный фон, все плохо… Александр Федорович: Да, да. Константин Чуриков: И что? Оксана Галькевич: Может, просто он не вырос победителем в том смысле, который вы вложили. Александр Федорович: Да, и пожалуйста к психотерапевту. Константин Чуриков: Все решаемо? Александр Федорович: В принципе да. Если человек полон опасений, но у него есть реальное желание от этого избавиться, то да, конечно, все решаемо абсолютно. Есть прекрасные техники у когнитивных, поведенческих психотерапевтов, которые позволяют избавиться и от страхов, и от тревог, и научиться взаимодействию со своими особенностями. Константин Чуриков: Я сейчас короткий вопрос задам и потом Александра из Керчи послушаем. То есть это вопрос даже не к власти? Александр Федорович: Нет, абсолютно. Константин Чуриков: Это вопрос действительно к людям? Серьезно? Александр Федорович: Абсолютно. Это глубокий личностный, если хотите, даже где-то архетипический вопрос, потому что это взращивание, это привитие навыков, это привитие мировоззрения, видения, оценки, привитие понимания собственной инсталляции, собственного положения, как Вернадский писал, в своей экологической нише. Константин Чуриков: А, нам нужно найти просто свою нишу? Александр Федорович: По-хорошему да. Оксана Галькевич: Подождите, так нам нужен психиатр в каждую семью просто. Александр Федорович: Конечно! И в каждую группу в детском саду, ну если не психиатр, может быть, сейчас нас осудят наши зрители, но по крайней мере психолог… Константин Чуриков: Может быть, в коллективы какие-то. Александр Федорович: По крайней мере психолог однозначно, я считаю, должен быть в каждой детской группе и вести как классный руководитель каждый класс от первого до последнего. Тогда у нас будут решаться практически все вопросы. Константин Чуриков: Нам звонит Александр из Керчи. Здравствуйте, Александр, спасибо за ожидание. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте, дорогие, любимые Оксаночка, Константин и Александр. Александр Федорович: Ох, я тоже. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Очень замечательную тему вы сегодня затронули. В начале своего спича Александр сказал, на мой взгляд, очень правильную вещь: к сожалению, наше общество подвержено колоссальным социальным догмам, настолько сильно… Приходится общаться с людьми, и даже удивляешься. В этом плане мне очень жалко, конечно, наших любимых женщин, они больше всего подвержены именно этим догмам. Женщина обязана, у нас просто это как постулат. Женщина обязана стать матерью, все, трава не расти. И вот это, мне иногда кажется, даже немножко затмевает женщинам разум. Вот я, к сожалению, на своем примере хочу вам рассказать, на своем трагическом примере. Вот мои родители, папа с мамой, когда покидали эту планету, они с огромным сожалением, можно сказать, они даже чувствовали себя виноватыми по отношению ко мне. Но вот я их успокаивал, в течение жизни мы периодически поднимали эту тему. И вот Оксана говорила сегодня о Советском Союзе, я им говорил: «Папа, мама, вы не виноваты. Вы жили в Советском Союзе, в стране, в которой вам говорили, что через какое-то время мы построим коммунистическое общество, мы будем жить прекрасно, все, дети, все будут счастливы. Вы были молодыми ребятами…» Несмотря на то, что маме было 24 года, папе 25, когда я появился на свет, они уже в принципе были здравомыслящими людьми, но они были, как правильно Александр сказал, колоссально подвержены этим социальным догмам. И поэтому они совершили то, что они совершили. Но в конце жизни, я еще раз подчеркиваю, они чувствовали себя виноватыми по отношению ко мне. Но я свое, как говорится… Я успокаивал их как мог, тут уж ничего не поделаешь, что сделано, то сделано. Поэтому вот… На эту тему, конечно, можно говорить и говорить, тут… Но тема очень сильная, классная, огромное вам спасибо. Оксана Галькевич: Да, спасибо, Александр. Константин Чуриков: Спасибо вам. Давайте сейчас вы прокомментируете этот звонок, и будет вопрос как раз по поводу… Александр Федорович: Ну, это вот как раз межпоколенческая связь, это вот то, о чем мы говорили, когда ребенок взращивается-взращивается в определенных традициях, когда ему прививается волевая составляющая, правильное видение. Замечательные слова. Константин Чуриков: Что, кстати, редко бывает, когда на такие темы родители и дети говорят, «а зачем вы меня завели?». Александр Федорович: А потому что существуют страхи, существуют страхи, и их очень много, они касаются религии, они касаются жизни и смерти. И даже речь идет не об обычных людях, но даже когда речь заходит среди специалистов, мы как-то вот от этого пытаемся дистанцироваться, говорим, что нет-нет, об этом не надо, об этом не надо. Это о страхе, который нам навязывают. Константин Чуриков: Но смотрите, о чем я подумал. Вот как раз и наш зритель вспомнил, и мы вот неделю назад говорили о национальной идее. Вот, действительно, советское время, все шли к светлому будущему, неважно, идея достижимая, недостижимая, но все, как говорится, задрав штаны побежали за комсомолом. Так, может быть, и нам нужна какая-то позитивная идея, которую мы сейчас не можем на государственном уровне сформулировать? Александр Федорович: Идея нужна всегда, потому что человек так или иначе должен верить в то, что у него есть некое предназначение, что он не барахтается в социальном вакууме, не зная, ни зачем он пришел в эту жизнь, ни к чему ему стремиться, ни как правильно оценивать то, что он достиг, или грустить о том, чего он не достиг. Конечно, без идеологической доктрины невозможно. Оксана Галькевич: Прямо вот идеологической в политическом таком смысле, да? Нужно обязательно строить социализм, я не знаю, капитализм, что-нибудь еще? Александр Федорович: Вы знаете, в самом широком смысле. Но какая-то идея, которая объединяет граждан государства, должна быть в обязательном порядке. Найти ее довольно сложно, их не так много, это патриотизм, это конфессия, это какие-то национальные идеи. Собственно, их можно перечислить буквально по пальцам одной руки. Константин Чуриков: Мы проводили вот как раз 2 недели назад опрос, и национальной идеей большинство наших зрителей назвали социальную справедливость. Александр Федорович: Ну социальная справедливость – это, ну как… Это, наверное, можно приклеить к национальной идее, но тут мы уже начинаем балансировать на грани закона. А социальная справедливость не может существовать в принципе, потому что идея государственности не предполагает справедливости никаким образом, потому что есть кто-то, кто-то управляет, и есть кто-то, кем управляют. Поэтому вопрос о социальной справедливости – это как раз вопрос о некоем эфемерном коммунистическом будущем. Оксана Галькевич: Ну почему эфемерном? Людей сейчас очень сильно расстраивает, скажем так, колоссальный разрыв, неравенство в нашем обществе. Александр Федорович: Да, да. Оксана Галькевич: Понятно, что он был всегда, в том числе и в советское время… Александр Федорович: Да, только он не был столь глубок. Оксана Галькевич: Да, он не был таким колоссальным. Константин Чуриков: У нас даже (извини, Оксана, перебью) на государственном уровне не могут добиться консенсуса, надо освободить малоимущих от налога подоходного или не надо, понимаете? Говорят: ой, нет, это все сложно, это надо подумать. Оксана Галькевич: У людей-то МРОТ всего-то, господи, 11 280. Александр Федорович: Ну, говорить и подумать, в общем, не совсем одно и то же. Мне кажется, что вопрос должен быть несколько глубже, потому что то, что должно людей объединить, должно так или иначе отозваться у каждого внутри. А постольку-поскольку на сегодняшний день основная идея, основная доктрина, по образному выражению Эриха Фромма, это общество потребления, то вот это и есть, нравится нам или не нравится, основная идеологическая схема: потребляешь, чтобы потреблять, надо зарабатывать, чтобы зарабатывать, нужно быть ловким, не очень даже имеет значение, как ты это заработал, но если у тебя есть много и ты потребитель, то ты молодец, ты вписываешься вот в эту схему идеологическую. Константин Чуриков: Хорошая схема? Нравится вам она? Александр Федорович: Ну она, на мой взгляд, чрезмерно материализована и по большей части обесценивает то, что мы можем назвать человеческими качествами. Оксана Галькевич: Ну подождите, может быть, она радикализована, эта формулировка? Все-таки в некотором смысле она какие-то эволюционные изменения претерпела, не все так сурово выглядит в нормальных обществах, где люди тоже и обеспечены всем, и хотят быть обеспеченными, и детей хотят обеспечить, и работают, и зарабатывают. Константин Чуриков: Но не говорят, что они что-то потребляют, да, Оксана? Оксана Галькевич: Говорят, почему, говорят. Константин Чуриков: Умалчивают об этом. Александр Федорович: Вот те, которые говорят… Оксана Галькевич: Капитализм с человеческим лицом же есть. Константин Чуриков: А, в этом смысле. Оксана Галькевич: В Португалии, например, Костя, как у них с этим, получше? Александр Федорович: Ха-ха. Константин Чуриков: У них там все сложно, Оксана. Оксана Галькевич: Сложно, да? Александр Федорович: Вот это, кстати, классическая формулировка, она очень забавно звучит и очень остро в социальных сетях, когда пишут про личную жизнь: «Все сложно». Константин Чуриков: Нам звонит Маргарита из Владимирской области, может быть, потому что все просто, а может, и нет. Маргарита, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Маргарита. Зритель: Здравствуйте. Вы знаете, мне 78 лет, я прожила в России всю жизнь, отец мой здесь погиб, ну много всего. И я пришла к горькому выводу, у меня много знакомых и родных, что из страны молодым нужно уезжать. Здесь ничего не будет, здесь бесполезно все. У меня дети уехали почти 20 лет, и никто не пожалел. Константин Чуриков: Куда уехали? Зритель: Конечно, мы жалеем, но делать нечего. Константин Чуриков: А куда уехали ваши дети, если не секрет? Зритель: Одна уехала во Францию, дочь, а вторая в Новую Зеландию. Они там закончили университеты, они получили образование, работают… Александр Федорович: Чего же они не взяли маму с собой? Зритель: …семьи у них, они там благополучно живут. Мы туда ездим в отпуск, мы смотрим, как там живут люди и какая у нас идет пропаганда, мы имеем возможность сравнить. Мы туда ездим каждый год и в этом году там были. Мы пенсионеры, если бы не… Пенсии нищие, я не представляю, как бы мы здесь жили. Константин Чуриков: Не знаю вашего отчества, какое у вас отчество, Маргарита? Зритель: Мы, конечно, никуда не уедем, нам поздно, и мы не собираемся, хотя дети нас бы приняли. Я считаю, у меня такое мнение, у меня очень много примеров, друзья, родственники… Оксана Галькевич: Маргарита, мы хотели вас спросить… Маргарита меня не слышит… Зритель: Да? Оксана Галькевич: Маргарита, а дети вас не хотят как бы забрать к себе поближе? Все-таки спокойнее, когда мама рядом. Зритель: Хотят, они хотят забрать, мы сами не хотим уезжать из России, потому что мы язык их знаем не в такой мере, ну можем объясниться на бытовом уровне. Мы не хотим уезжать, во всяком случае пока. Александр Федорович: Почему? Зритель: Зачем нам уезжать? Они нам помогают, мы туда ездим, нас пока все устраивает. Оксана Галькевич: Ну понятно. Зритель: Нам-то что? Нас все здесь уже устраивает. А когда мы были молодые, когда, начиная с моей бабушки, всякие репрессии были, раскулачивание и прочее, прочее, и гибель моего отца под Сталинградом, потом как мы тут в нищете жили, скитались, хотя я получила образование, я врач по профессии. Но я убедилась, что все бесполезно, жизни здесь не хватит, ждать нечего тут. Конечно, я не хочу сказать, что все плохо, кто-то и хорошо живет, устраивается, но, видимо, на всех, как говорится, пряников не хватает. Константин Чуриков: Это по результатам посещения Франции и Новой Зеландии. Зритель: Да, хотя бы это, и по результатам… книг, я очень много всегда читала, с детства. Нет, в Новую Зеландию я не ездила, это очень далеко, а во Францию я езжу часто. Дочь приезжает сюда, зять приезжает, я вижу, в каком они состоянии. Они, конечно, ничего здесь не ругают, они скучают, естественно, и я не ругаю, но, к сожалению, к глубокому сожалению… Константин Чуриков: …случилось то, что случилось. Оксана Галькевич: Понятно. Константин Чуриков: Да, спасибо за ваш звонок. Оксана Галькевич: Маргарита так считает. Вот она сказала, что, видимо, пряников на всех не хватает. Вот, кстати говоря, идея социальной справедливости, пряников надо как-то побольше, понимаете? А то 1% нашего населения держит в руках бо́льшую часть богатств, это неправильно же. Александр Федорович: Это правда. Но я думаю, что примерно так примерно везде. Но я не уловил самого главного: почему же при всем при том, что наша зрительница, вдруг так глубоко осознав всю разрушительность жизни в нашей стране, тем не менее говорит, что они что-то не поедут, они вот что-то для детей. Вот здесь для меня масса вопросов, потому что я здесь вижу некое противоречие. Константин Чуриков: У меня к вам последний вопрос, может, еще Оксана свой задаст. Смотрите, вот с точки зрения, может быть, уже такой нашей российской, русской ментальности нам вообще важно оставаться нацией, оставаться здесь, закрепляться как-то, барахтаться, бороться или нет? Вот какие сейчас вы видите сломы, может быть, в сознании? Александр Федорович: Я думаю, что это очень важно, очень важно, и я знаю огромное количество людей, которые уезжают за границу, которые там, в общем-то, находят себе партнеров, работают длительно и успешно, и они так или иначе через какое-то время возвращаются, порой даже претерпев некие трагедии, то есть расставаясь со своими партнерами, бросая там что-то. Я думаю, что это вопрос такой, знаете, некой специфической ментальности. Но я уверен, что наши люди все-таки все равно наши. Оксана Галькевич: Вы знаете, да ладно с этой заграницей, Костя, утомил ты своей заграницей, Европа от Лиссабона… Константин Чуриков: А что ты сразу на меня-то? Я тут, можно подумать… Александр Федорович: Ха-ха. Оксана Галькевич: Вот если говорить опять же, может быть, я как-то дополню твой вопрос немножко другой стороной, пассионарность у нас какая-то осталась? Александр Федорович: Да фантастическая, конечно! Оксана Галькевич: Вот смотрите, в свое время прошли от Центральной России до Дальнего Востока через тайгу, через, я не знаю, морозы, через какие-то сложности, болезни, прошли же, даже, флажки свои поставили? Пассионарность осталась у нас, для того чтобы страну обживать, делать ее лучше, поднимать? Александр Федорович: Я приверженец этой идеи Гумилева, она мне очень нравится. И я бы, наверное, несколько шире сказал: это не мы ходили и не только мы ходили, оттуда к нам тоже приходили через тайгу и через горы и так далее. Я думаю, что… Оксана Галькевич: Ну разное, да, но в последний раз мы туда. Александр Федорович: Ну и хорошо, мы дошли, и я считаю, что и молодцы, все правильно. Я убежден, что законы планетарные, такие вот глобальные законы развития все равно существуют, их никаким образом победить нельзя, уедем мы или наши дети во Францию, или в Новую Зеландию, или как-то еще, эти законы сохраняют вот эту вот стабильность, геоценоз, биогеоценоз. Константин Чуриков: Ага. Александр Федорович: Поэтому мне кажется, что все наши движения столь мелки, что никаким образом повлиять на процесс не могут. Но идея пассионарности мне близка, и я считаю, что пассионарии так или иначе случаются, возникают, и я убежден, что в нашей стране еще будут они и не раз. Оксана Галькевич: Всплески. Александр Федорович: Однозначно совершенно, конечно. Оксана Галькевич: Хорошо. Константин Чуриков: Нам пишет, значит, Ульяновск: «Капитализм – общество индивидуалистов и эгоистов, в этом корень проблемы. Это общество без будущего». Оксана, тут тебя просят еще раз процитировать, что вот действительно давайте плодить любовь, вот сколько можно вообще обсуждать… Александр Федорович: А где капитализм видят наши зрители? По мне, так у нас прямо глубоко феодальное общество. Константин Чуриков: Они в магазины приходят, зарплаты не хватает… Феодальное, да? Александр Федорович: Я думаю, что да. Оксана Галькевич: Вот. Заметьте, не мы это произнесли! Константин Чуриков: Спасибо. У нас в студии был Александр Федорович, врач-психиатр. Спасибо, Александр Михайлович. Александр Федорович: Спасибо. Оксана Галькевич: Спасибо. Ну а впереди, друзья, у нас большая тема. Мы будем говорить о мусорной реформе, что-то как-то она у нас все не идет и не идет. Константин Чуриков: Да, как вот наша страна, которую мы так вот уже освоили, такие пространства преодолели, в общем-то, сколько в ней мусора. Что с этим делать? Через 2 минуты. Оксана Галькевич: Проблем, которые можно и нужно решать. Константин Чуриков: Решим.