Оксана Галькевич: Ну, а сейчас еще одна наша рубрика. У нас прямо такой день, богатый на разные интересные рубрики, она называется "Профессии". И здесь у нас тоже интересная встреча, мы расскажем о профессии художника-технолога театра кукол. Вот интересно, как создаются эти образы замечательные, какие материалы используются, много вопросов, и все мы сейчас зададим нашему гостю. У нас в студии Александр Лигусов, художник-технолог Государственного академического Центрального театра кукол им. Сергея Образцова. Здравствуйте. Константин Чуриков: Александр Валерьевич, здравствуйте. Александр Лигусов: Здравствуйте. Константин Чуриков: Ну, я думаю, что, во-первых, немало тех, кто в детстве ходил в театр, кого водили в театр, кто сегодня ходит. Оксана Галькевич: А кто-то водит кого-то сейчас, детей или внуков. Константин Чуриков: Я давно не был. Но давайте просто сейчас посмотрим сюжет о вашей интересной работе творческой, и как раз будет много вопросов не только у нас, но и у наших зрителей. Кусок поролона, пружина, шнуровка – Александр колдует над новой куклой, хотя в институте изучал другие конструкции: закончил авиационный. Но вопреки известной песне, самолеты так и не стали первым делом в его жизни. Александр Лигусов: И в институте, и до института очень интересовался и прикладным искусством, и изобразительным искусством, и скульптурой, и много чего резал из дерева, лепил, что-то рисовал. И поэтому, после института отработав несколько лет по специальности, я все бросил и пришел сюда. И уже 20 лет здесь нахожусь, и мне совершенно не хочется отсюда уходить, потому что я понял, что это мое. За 20 лет в театре Александр кем только не был! Изготовителем кукол и реставратором, режиссером – спектакль в его постановке до сих пор идет на малой сцене. Сейчас работает художником-технологом, придумывает конструкцию кукол, то есть как и из чего их сделать. И, похоже, по совместительству врачом: принимает коллег со стандартным вопросом "На что жалуемся?". - Есть проблема с головой. - Ну что, тут просто надо подклеить это. В крохотной мастерской вся съемочная группа старается не дышать: страшно что-нибудь сломать или смахнуть со стола мелочевку – пуговицу или цветное стекло. Для большинства людей – мусор, для мастера кукол – сокровище, то, из чего можно сделать идеальный нос, бороду или парик. Александр Лигусов: Просто вот клетчатая рубашка, она разрезана на полосочки, а потом иголочкой вот так – фью, фью. Иголочкой все это растреплено, и получилась такая фактура, а я именно такую фактуру искал, потому что мне понравилась вот эта вот фотография. Корреспондент: А где вы научились шить? Александр Лигусов: Дома. Бабушка. Бабушка показала, а дальше все сам, сам. Дело в том, что было же время в Советском Союзе, когда… Корреспондент: Ничего не было. Александр Лигусов: …в магазинах не было приличной одежды. Особенно детской. И сначала я шил для себя, а потом для ребенка шил. И куртки шил ему, и пуховики, и брюки. Ну, рубашки не шил, а курточки всякие. И себе там штаны. Не мог я ходить в том, что предлагал Мосторг. Это было безобразие полное. Уроки шитья пригодились в работе: Александр и сам иногда кроит костюмы для кукол, и подсказывает коллегам в соседних мастерских, где работают по его эскизам, как сделать так, чтобы костюмчик сидел. Корреспондент: Александр, чем провинились эти куклы, кто из обезглавил. Александр Лигусов: Ну, это просто такой тип кукол, называется тантамарески, и работают они очень просто. Актер надевает на себя – вы можете попробовать. Корреспондент: Так, что нужно сделать? Александр Лигусов: Повернуться ко мне спиной. Вот я вам завязываю здесь – вы теперь настоящий актер театра кукол. Можете делать все, что захотите. Корреспондент: Мне кажется, нужно звать срочно тетушку фею: меня никто не пустит на бал в таком наряде. Все Золушки и прекрасные Принцы уже собрались в зале, ждут чуда, а этот зритель бОльшую часть спектакля проведет за кулисами: будет наблюдать за игрой и за реакцией публики. Волшебный алгоритм прост: если по ту сторону сцены смеются, значит чудо произошло. Деревянные тряпичные артисты – ожили. Оксана Галькевич: Александр, вот интересно: у вас совершенно другая специальность, ведь вы получили образование в авиационном вузе. Как же – первым делом самолеты? Александр Лигусов: Ну, еще в институте меня спрашивали, зачем я туда пришел. Но как-то так получилось, что я его закончил, но всю жизнь занимался какими-то поделками, интересовался искусством, вырезал, лепил, и поэтому прошли годы, и все-таки пришел в эту профессию, которая мне больше нравится, чем быть просто инженером. Оксана Галькевич: А вот скажите, бабушкины уроки… Вот в сюжете прозвучало, что бабушка вам первые уроки шитья преподавала, показала, вы запомнили, вам понравилось. А все-таки учеба в вузе авиационном она вам как-то пригодилась тоже вот в вашей нынешней работе? Художник-технолог театра кукол должен обладать широкими знаниям и материалов, и конструкций Александр Лигусов: В общем, да. В нынешней работе, конечно, помогает, потому что художник-технолог театра кукол должен, на мой взгляд, обладать широкими знаниям и материалов, и конструкций. Оксана Галькевич: Сопромат. Александр Лигусов: Сопромат и электроника, потому что сейчас сталкиваемся с тем, что нужны какие-то эффекты дополнительные, все время ищем что-то. И поэтому хорошо, когда человек разбирается в электронике, когда он может сам и цепь спаять, и придумать какие-то световые эффекты в театре. Константин Чуриков: То есть у вас уже такие электронные куклы появляются? Александр Лигусов: Ну, не электронные, но там, например, у нас было жар-птицевое перо в спектакле Ершова "Конек-Горбунок". Поэтому пришлось искать какие-то такие электронные вещи, сейчас появились диоды, которые сами меняют цвет. Но это все надо было найти, сообразить, как это сделать. Оксана Галькевич: Вас радует тот спектр возможностей, которые современные технологии предоставляет? Александр Лигусов: Конечно, радует, мы все время ищем что-то новое, надо зрителя удивлять. Театр кукол он как раз построен на том, чтобы удивить зрителя, особенно детского, чудо какое-то сотворить на сцене, чтобы дети смотрели это все… Действительно, сказка была. Константин Чуриков: У режиссера возникает замысел спектакля, вот у него родилось это в голове, он придумал, долго вынашивал эту идею, приходит к вам – и тут начинаются вот эти чудеса: сделайте мне вот это, чтобы тут все летало, чтобы тут все мигало. Как вы договариваетесь между собой и кто в конечном счете при производстве куклы прав? Александр Лигусов: Ну, там еще существует такая фигура, вот при работе над спектаклем – художник-постановщик. Они с режиссером придумывают вот этот мир, в котором существуют образы, а ко мне уже приходят, как раз чтобы обсудить, что возможно, что нельзя. Иногда приходится, что называется, крылышки подрезать, потому что они улетают в неимоверные дали – иногда это просто нереально. Константин Чуриков: А вы относитесь, извините, к этому как к творческому заданию или как к техническому задания? Вот эта аббревиатура ТЗ как у вас расшифровывается? Александр Лигусов: Как к творческому, потому что просто исполнять какие-то вещи, мысли неинтересно – интересно что-то придумать самому и что-то предложить. Иногда предлагаем и режиссерам, и художникам свои какие-то наработки, решения. Самое главное – творчество, самое интересное в этой работе. Оксана Галькевич: Мы посмотрели сюжет. Знаете, мне показалось, что один персонаж – Антон Павлович Чехов (мне он напомнил, по крайней мере, Антона Павловича Чехова, эта фигурка) – похож на вас. Александр Лигусов: Ну, вы знаете, не вы первая. В последнее время многие на это обращают внимание. Получается совершенно спонтанно, никто это не закладывает. Бывает человек-мастер делает куклу, и через некоторое время он понимает, что персонаж, эта кукла становится похожа на мастера, который ее делал. Как это объяснить, я не знаю, но такие случаи очень часто в театре кукол. Оксана Галькевич: То есть не специально, точно не специально? Александр Лигусов: Точно не специально, там нарисована вообще… Художник и не закладывал в этот образ такую схожесть. Оксана Галькевич: А много таких случайно знакомых, тем не менее, лиц в вашем кукольном окружении? Александр Лигусов: Ну, вы знаете, практически в каждом спектакле кто-то есть – один-два человека. Иногда… Мы тут недавно резвились на спектакле, делали Дон Кихота, и там несколько кукол было стражников. Вернее, не стражников, а каторжников. И один персонаж был просто… Когда его сделали, он оказался похож на сержанта. Если помните, фильм был старый "Фанфан-тюльпан". Вот на этого сержанта, который гонялся за Фанфаном, который пытался жениться на Аделине – вот просто копия. Мы там ходили, смеялись, издевались над ним по-хорошему. Константин Чуриков: Уважаемые зрители, мы говорим о профессии художника-технолога, о том человеке, который создает кукол. Если у вас есть вопросы, присоединяйтесь. 8 800 222 00 14, либо есть смс-портал – также к вашим услугам, все это бесплатно. А вот мне интересно, каким образом в той мелочевке, которую мы видели в вашем кабинете, как вы ориентируетесь, где что лежит, потому что запутаться, мне кажется, самое милое дело. Александр Лигусов: Ну, это сделано специально, потому что найти какую-то нужную вещь в ящиках, особенно глубоких, если все это свалить, то очень трудно. А так, когда они разложены по полочкам, ты знаешь, что где-то здесь она лежит, и так легче найти просто. Оксана Галькевич: То есть там разобраться в этом хозяйстве только вы можете, я правильно понимаю? Александр Лигусов: Ну, в общем, да. Оксана Галькевич: Скажите, вот тонкие места в конструкции фигур… Там прозвучало: с головой здесь, наверное, проблемы. Тонкие места, проблемные в конструкциях – это что, руки шарнирные, с чем чаще всего вам приходится иметь дело по поломкам? Александр Лигусов: Ну, по поломкам чаще всего приходится сталкиваться, когда уже кукла старенькая. Истлевает материал, сыромятины, на которых работают сочленения шарниров, тонкие места – это всегда хочется, чтобы кукла была максимально способной воплощать идею, заложенную… Которую хочет воплотить режиссер и актер, хотим всегда, пытаемся сделать так, чтобы актерам было удобно, чтобы кукла передавала тот образ и движения были именно те, которые нужны для создания спектакля. Константин Чуриков: Но удобно должно быть, наверное, и чисто физиологически, ведь если кукла большая, ты ее держись одной рукой. Даже накачать бицепсы. Оксана Галькевич: Облегченные материалы приходится использовать. Константин Чуриков: Бывает, что актеры вам приносят обратно куклу и говорят: "Ну, помоги, ну, сделай что-нибудь, ну, не могу я уже таскать". Оксана Галькевич: Ну, неподъемная. Александр Лигусов: Да, почти на каждом спектакле. Ну, придумываем какие-нибудь решения, бывают и пояса у актеров, для того чтобы ручку закрепить. Входим в положение, естественно, применяем уже в последние годы современные материалы, отказались давно от папье-маше, на корпусах делаем из изолона. Раньше были неподъемные, тяжеленные корпуса из папье-маше – сейчас мы делаем из изолона, они легкие, почти ничего не весят. Оксана Галькевич: Скажите, а старые куклы – что вы с ними делаете. Вот вы сказали, вдруг старенькая уже, поломка – подлежит, не подлежит ремонту. Выбрасываете? Александр Лигусов: Нет, у нас музей. Оксана Галькевич: Ну, прямо вот все-все-все идут в музей? Александр Лигусов: Нет, там выбирают. После того как… Оксана Галькевич: А тех, кто не проходит отбор? Александр Лигусов: Списываются, снимаются. Создается комиссия, которая отбирает наиболее ярких персонажей, которые представляют какую-то художественную ценность и историческую. И они у нас хранятся в музее, мы потом устраиваем выставки в театре и в других городах. И в других странах у нас много выставок бывает. Оксана Галькевич: Даже вот так вот?! Константин Чуриков: Герои бывают злыми, бывают добрыми. Каких кукол – злых или добрых – вам больше нравится делать? И какие здесь тонкости? Оксана Галькевич: Каких делать интересней? Александр Лигусов: Да, тут как-то трудно сказать. Бывает, что и доброго делали Дон Кихота, а он такой, конечно, к нему относились по-доброму, а бывают и вредные какие-то персонажи, но у них своя изюминка какая-то, которая тоже привлекает. Есть такое понятие "отрицательное обаяние" - это надо тоже закладывать. Константин Чуриков: Страшные, но симпатичные. Александр Лигусов: Да. Потому что детей нельзя пугать. Персонаж, даже отрицательный, должен нести в себе какую-то такую ауру, чтобы не испугать ребенка. Оксана Галькевич: Скажите, ведь иногда бывает так, что один и тот же персонаж – над ним приходится работать несколько раз. Вот Дон Кихот – разные спектакли, может быть спустя какое-то время, и вот, во-первых, что это за персонажи, которые многократно возвращались к вам в работу и вы снова делали куклу? И когда вы работаете, вы думаете: "Так, вот здесь я так сделаю, а следующий раз я по-другому сделаю, добавлю что-то в образ"? Или, может быть, сегодня другие материалы. Вот об этом расскажите. Александр Лигусов: Да, бывает так, что с первого раза кукла не получается, но мы стараемся не выбрасывать то, что уже было сделано, а как-то переделать так, чтобы это было уже пригодно для работы. Это еще связано с тем, что сроки сейчас сжатые, и выделяются сроки на спектакли достаточно жесткие, поэтому времени на то, чтобы устраивать поиски в конструкциях, экспериментировать, практически нет, поэтому мы стараемся как-то ужиматься в этом отношении. Оксана Галькевич: Даже так? Я понимаю, что вы вообще ничего не выбрасываете, даже какие-то неудачные модели. Александр Лигусов: Ну, в общем, да. Оксана Галькевич: А сколько тогда уходит времени на работу над тем или иным персонажем – от и до? Александр Лигусов: Ну, от начала надо что сделать – слепить голову, потом ее отмашировать, сделать уже корочку, потом собрать конструкцию. После того как собрали конструкцию, надо ее одеть. Ну, на все про все где-то, в зависимости от сложности куклы, уходит от полумесяца до месяца. Константин Чуриков: Зрители спрашивают, на смс-портале вопрос: "Что вы думаете о парижском представлении живых кукол на витринах магазинов?". Александр Лигусов: Ну, это как явление, как действо такое – оно очень красивое. К нам обращались несколько лет назад, лет 10 назад, тоже был один товарищ, который хотел сделать это в Москве. Мы даже ездили, присматривали помещение, но как-то не сложилось все это. Но это другое направление – это не театральная кукла. Это чисто механизмы. Оно как украшение витрин вполне смотрится очень красиво, и жаль, что в Москве этого нет. Несколько лет назад, лет 10 назад я делал таких кукол. Была еще гостиница "Минск", если помните. Константин Чуриков: Да, на Тверской. Александр Лигусов: Да. На первом этаже, на витрине гостиницы "Минск" были пять или шесть гномов, они там добывали алмазы, шлифовали их, руду просеивали. Но поскольку гостиницу снесли, эта витрина прожила недолго – год или полтора. А так было. Константин Чуриков: Еще вопрос с смс-портала, такой, интимный, я бы сказал. Верите ли вы в душу куклы? Оксана Галькевич: А вот, знаете, может быть, не только в душу кукол. Я подумала, мы в детстве. Константин Чуриков: Я не играл. Оксана Галькевич: Ну, у мальчиков же машинки – тоже есть какие-то солдатики, фигурки какие-то. Мишки, собачки, слоники. Константин Чуриков: Ну, мишки были, ладно. Оксана Галькевич: Мы в детстве верим, что они живые, что у них есть душа-не душа, но что-то такое движимое, что ночью они оживают и рядом с нами играют, передвигаются, а во что верят взрослые кукольники? Александр Лигусов: Ну, так если по-честному, то взрослые кукольники, конечно, верят, что кукла – это неживой предмет. Оксана Галькевич: Авиационный вуз все-таки дает о себе знать. Кукла оживает только тогда, когда ее берет в руки человек – будь то актер или ребенок Александр Лигусов: Ну, да. Кукла оживает только тогда, когда ее берет в руки человек – будь то актер или ребенок. Когда он начинает вдыхать в нее какую-то жизнь и ищет ее образ. То ли это будет доктор, который будет лечить всех остальных: мишек, зайчиков и все остальное. Но по сути, кукла оживает, когда ее берет в руки актер и вкладывает свое умение, свою душу. Оксана Галькевич: А вот, кстати, допустим, кукла, персонаж один и тот же, а руки разных людей – это разные, разный характер? Александр Лигусов: У нас есть спектакль очень хороший по новеллам Маркеса, и там пожилая, старая женщина рассказывает историю самого красивого утопленника. Там работают три актера – четвертый еще на подхвате. Один сидит в туловище куклы, работает руками. Второй работает головой. Третий еще помогает и произносит еще текст за нее. И настолько слаженная работа, что зритель не видит… Оксана Галькевич: Что это три человека управляют. Александр Лигусов: Да, что это три человека. На черном кабинете их не видно, и настолько чисто работают, что ощущение, что она живая. Причем работают разные люди. Константин Чуриков: У вас есть – еще раз вернемся к музею куклы – есть экскурсия в этот музей. Наверное, вам тоже любопытно, детям-то какие куклы больше нравятся? Александр Лигусов: Детям нравятся больше такие, конечно, куклы вредные, у которых какой-то негативчик присутствует. Оксана Галькевич: Злые волшебники, Кащей Бессмертный. Александр Лигусов: Кикиморы, да. Они любят, да, Бабки Ежки. Константин Чуриков: Скажите, какая… С одной стороны, все-таки рутинная работа: каждый день приходите, вам приносят одну куклу починить, что-то подправить… А где и как вы черпаете вдохновение для того, чтобы, как у нас сейчас говорят, разорвать шаблон, создать что-то принципиально новое? Вот до этого были такие куклы, такие подходы, такие одежды, а тут сейчас мы все сделаем по-новому. Александр Лигусов: Иногда что-то подглядываешь в других театрах, в драматических много интересного сейчас происходит, за рубежом тоже. Вот на Чеховском фестивале – стараемся ходить туда, потому что есть спектакли-открытия, там все передовое, что существует сейчас в театре. Иногда фильмы американские с какими-то спецэффектами, тоже от них иногда отталкиваемся, смотрим. Но все-таки театр – это совсем другое. Нельзя перегружать куклу механикой, потому что она становится механистична. И чем она проще… Оксана Галькевич: Становится роботом. Александр Лигусов: Да, и это все ломает. Сразу видно, что это механизм, и он работает не так, как живой человек. Все-таки очень много зависит от игры актера, от его профессионализма. Оксана Галькевич: А вы больше любите работать над персонажами для детских или взрослых спектаклей? Вот вы сказали про…  вспомнили Маркеса – явно совсем не детский спектакль. Вам интереснее образы для кого создавать – для взрослых или для детей? Александр Лигусов: Интересно даже не для кого – для детей или для взрослых, а интересен сам материал. Там был, например, я говорил про Маркеса… Оксана Галькевич: Материал какой – литературный? Александр Лигусов: Литературный. И что закладывает туда режиссер. Потому что вот у меня был спектакль "Ежики на лето", сейчас идет у нас, там по Козлову. И там надо было создать мир, в котором живут эти персонажи – вот это было интересно его создавать. Константин Чуриков: Ну, наверное, смотрите, вот в этой сложной цепочке художник-технолог, который делает кукол, художник-постановщик, актеры, есть такое звено, которое отвечает за свет. Потому что куклы можно сделать превосходные, очень интересные, но ее плохо осветить – и все. Александр Лигусов: Да, согласен. Оксана Галькевич: Это по аналогии с нашей работой? Константин Чуриков: Ну, у нас от света тоже многое зависит. Оксана Галькевич: Если не поставить здесь свет… Александр Лигусов: Еще звук есть, поэтому спектакль состоит… Каждый спектакль в театре кукол, наверное, до тысячи нюансов, в отличие от драматических, потому что сама кукла состоит, в ней очень много всего заложено и зависит от натяжения лески, от качества шарниров, и поэтому когда в общем спектакле… Ну, это неимоверное количество нюансов, которые надо учитывать и из которых он потом получается или не получается. Константин Чуриков: Наверняка бывает какое-то количество курьезов во время спектаклей. Самое такое запоминающееся? Александр Лигусов: Бывает, что и руки отрываются во время спектакля у куклы, однажды щука сломалась – рассказывают старики, я не застал. "По щучьему веленью", что они там пассатижами собирали. Оксана Галькевич: А как, кстати говоря, в такой ситуации, когда вдруг руки отрываются или голова. Резервный персонаж имеется где-то за кулисами? Александр Лигусов: Персонажей нет, есть у нас такая должность – дежурный художник. То есть человек приходит перед спектаклем, проверяет всех кукол, если что-то не так, он ремонтирует. И во время спектакля если что-то сломалось, то заканчивается если сцена, кукла уходит на время, он тут же ее должен пришить, отремонтировать, что-то подкрасить. Оксана Галькевич: Еще скорость реакции и скорость работы. Вы знаете, у нас в редакции обнаружились люди с опытом работы в театре кукол. И вот нам сказал такой вопрос: как вы реагируете, когда к вам приходят со сломанной, поломанной куклой? Не приходилось вам ругать: слушай, ну аккуратней надо, что ты делаешь. Нет? Александр Лигусов: Иногда бывают такие поломки, что удивляюсь вообще. И сразу вопрос первый – это что вы там с ней делаете вообще? Оксана Галькевич: Что вы там с ней делали, ни стыда, ни совести. Константин Чуриков: Нехороший человек. Александр Лигусов: Все это, знаете, заканчивается, когда… Если прийти на сцену и посмотреть, в каких условиях работают актеры. На том же спектакле по новеллам Маркеса. Там тоже были поломки – там ломали ноги, но когда я спустился на сцену, я понял, почему это происходит. Там темно. Там перемены, спектакль на черном кабинете, в полной темноте. И перемены все происходят в полной темноте, и актеры пока привыкают в первые моменты, где у него что лежит и куда можно наступить, а куда нельзя. Вот из-за этого еще бывают поломки. Оксана Галькевич: Давайте поясним еще раз – что такое "на темном кабинете"? Нашим зрителям, которые, может, пропустили сюжет. Александр Лигусов: Черный кабинет – это когда куклы работают в световом коридоре. Там создается коридор слева и справа, иногда сверху, и кукла работает внутри коридора. Все, что за ним, погружено во тьму, и актеров не видно, они в черных костюмах. Константин Чуриков: И напоследок от противного – людям, как вы считаете, с какими качествами противопоказана эта профессия? Художника-технолога. Александр Лигусов: Ну, я думаю, что людям равнодушным и не интересующимся ничем. Потому что профессия кукольника, да я думаю, что любой профессии можно научиться, если у человека есть желание. Константин Чуриков: Ну, еще все-таки мелкая моторика и вот это внимание. Александр Лигусов: Все это можно, у нас были примеры. Оксана Галькевич: Спасибо. Это была наша рубрика "Профессии", мы сегодня беседовали с мастером кукол. Александр Лигусов, художник-технолог Государственного Центрального театра кукол им. Сергея Образцова. Спасибо большое. Александр Лигусов: Спасибо.