Александр Денисов: Мы переходим к первой теме. Трагедия, подобная той, что случилась в Кемерово в прошлом году в торговом центре «Зимняя вишня», может повториться где угодно. К такому выводу пришел заместитель главы МЧС Александр Чуприян на коллегии министерства. Оксана Галькевич: Спустя 10 месяцев после трагедии первый замминистра МЧС сказал, что за это время сделано было не так много для предотвращения подобных трагедий, увы. Но вопросы не только к владельцам торговых развлекательных центров, которые даже после массовых проверок не стали безопаснее, но и к самим себе, то есть к спасательным службам. Александр Денисов: В ведомстве признают, что у них не хватает ни сил после многочисленных сокращений в службе, большой дефицит кадров, ни средств. Дефицит техники и специального оборудования составляет 90%. На сегодняшний день у них 7000 единиц единиц техники, а требуется 107 000. Чего конкретно не хватает спасателям? Средств инженерного вооружения, радиационной, химической, биологической защиты, медицинской техники. Кроме того, Чуприян заявил, что государственный пожарный надзор был лишен части полномочий и из надзорного органа стал наблюдающим. Оксана Галькевич: Итак, причины обозначены. Но все-таки остается вопрос – как же все-таки качественно менять ситуацию в этой сфере, в сфере безопасности, особенно в местах массового скопления людей. Таких много. Давайте разбираться сейчас вместе с вами, уважаемые телезрители, и нашим гостем в студии. К нам сегодня пришел Александр Михайлов, генерал-майор ФСБ в отставке. Александр Георгиевич, добрый вечер. Александр Денисов: Добрый вечер. Александр Михайлов: Добрый вечер. Оксана Галькевич: Мы приглашаем наших телезрителей тоже к разговору. Мы в прямом эфире, уважаемые друзья. Звоните нам или пишите в прямой эфир. Делитесь своими соображениями на этот счет. Давайте запустим прямо сейчас сразу вопрос. Хотим узнать у вас, как вы считаете, в торговых центрах спустя почти год (10 месяцев) стало ли безопаснее? Ваши ответы, да или нет, присылайте на наш смс-портал. В конце беседы подведем итог. Александр Денисов: Вот вас удивило заявление замглавы МЧС, что и не хватает им по-прежнему средств. Казалось бы, должны были сделать выводы. Первая бригада, которая приехала тогда в Кемерово, из 3 человек, включая водителя, что они там могли сделать? Александр Михайлов: Меня это не удивляет. Потому что у нас все время какая-то странная противофаза. Чем более сложная оперативная обстановка, тем большим реформам подвергаются ведомства. И на моей памяти в Федеральной службе безопасности было 7 реформ, в МВД было несколько реформ, по-моему, 3 или 4. Я всего год там был. В ФСКН у нас были постоянные реформы. Я вам должен заметить, что эта реформистская чесотка, которая связана с двумя вещами. Первая связана с тем, что действительно реально не хватает средств. А другая - попытка сократить расходы за счет сокращения людей. И в первую очередь всегда все сокращения начинаются с земли. Вот там, где люди работают, там и сокращается. Потому что те, кто сокращают, они как сидели в своих кабинетах, так они и сидят. И меня эта ситуация абсолютно не удивляет. Я даже на одной из программ сказал, что «кони все скачут и скачут, а избы горят и горят», потому что после трагедии в Кемерово, да и не после трагедии в Кемерово, а еще была «Хромая лошадь», у нас было много резонансных пожаров, у нас все время проводятся какие-то косметические ревизии, когда пытаются простыми средствами решить сложную задачу. Но для того, чтоб решать сложную задачу, нужно, естественно, включать мозги, которые, к сожалению, у нас в дефиците стали. Оксана Галькевич: Непростые решения. Но это опять реформа. Александр Михайлов: Нет, это не реформа. Выполнение прямых служебных обязанностей должностными лицами, которые отвечают за те или иные вещи. Оксана Галькевич: То есть вы считаете, что тех должностных обязанностей, которые уже сейчас прописаны в документах, их достаточно выполнять. Никаких реформ… Александр Михайлов: Абсолютно. Это по всем линиям. Я вам замечу – по всем линиям. Будь то это борьба с терроризмом, будь то борьба с коррупцией, будь то борьба с пожарами. У нас все прописано. В Советском Союзе не было такого количества законов, не было такого количества инструкций. Но по мере разрастания бюрократического аппарата, каких-то штабных подразделений с непонятными функциями, которые грузят людей, выполняющих свои прямые служебные обязанности, у нас возникает ситуация, когда люди просто перестают выполнять свои обязанности, потому что некогда им выполнять, они бумаги пишут. Александр Денисов: Давайте с конкретных вещей начнем. Допустим, выяснилось после этого пожара, что они не проводили пожарно-тактические учения. То есть у них была какая-то схема на доске, что-то они рисовали. Вот так они представляли торговый центр. Вместо того, чтобы ходить ногами, изучать, знать расположение, где что, потом выяснилось, что и схема уже не соответствует действительности, он уже давно перестроет, они не знали, куда там идти. Тем более – дым, этот жирный смог. Вот сейчас что поменялось? Александр Михайлов: Ничего не поменялось. Может быть, где-то добавили таблички, сделали осветительные вывески и выход. Я не думаю, что что-то поменялось. Александр Денисов: То есть эти пожарно-тактические учения они не проводят? Александр Михайлов: Здесь надо шире на эту проблему смотреть. Дело в том, что если мы с вами сегодня зайдем в любой торговый центр, мы увидим огромное количество жирных котов, которые сидят в форме «охрана», «security», которые отвечают за комплексную безопасность этого торгового центра. Причем, если раньше мы с вами, когда мы заходили в магазин, там не было вообще ни одного постороннего, кроме продавцов и кассиров. Сегодня в какой отдел ни зайдешь – там сидит обязательно какой-нибудь жирный котяра. Александр Денисов: Обычно возле входа он маячит. Александр Михайлов: Везде они сидят. Они сидят в ювелирных магазинах, в продовольственных около касс ходят. То есть с одной стороны мы создаем систему безопасности за счет негосударственных служб, частных охранных предприятий, а с другой стороны мы прекрасной понимаем, что вся эта нагрузка ложится на плечи налогоплательщиков, которые покупают товары, имеющие наценку в том числе и на эти службы. Александр Денисов: А давайте вспомним, как вели себя те же сотрудники охраны в том же торговом центре. Они побежали на выход. По-моему, за исключением одного человека, который пытался кого-то вывести. Сейчас их тренируют? Они проводят учения? Что они должны выводить по таким-то лестницам. Александр Михайлов: Теоретически… Давайте будем исходить из двух вещей. Я вообще скептически отношусь к этой службе охраны. Я прекрасно понимаю, что это люди охраняют чужое добро. Александр Денисов: Просто чтобы не украли. Александр Михайлов: Чужое добро. И рисковать своей жизнью ради чужого добра еще не всякий… Понятно, когда человек, офицер, солдат служит, он выполняет государственные функции. Когда человек в частном охранном предприятии, он охраняет чужое добро. Зачем ему нужно рисковать своей жизнью? Я всегда с улыбкой смотрю, когда какой-нибудь прыщ с большими деньгами в окружении охраны ходит, огромное количество охраны… Во-первых, начнем с того, что это задача для перворазрядника. Если говорить о снайпере. Если говорить о цели. А это просто от шпаны охраняет или от каких-то других. Так вот сегодня, мне кажется, мы действительно находимся в том положении, когда мы написали такое количество инструкций, которые до конца многие даже не прочитали. Но это инструкция на тот случай, что если что-то произойдет, то тогда можно поднять инструкцию и наказать стрелочника, который виноват за невыполнение какого-то пункта… Александр Денисов: Их сейчас и судят как раз в Кемерово. Они оказали… Оксана Галькевич: Давайте для начала по инструкциям. Служба охраны, безопасность, которая сидит в этих торговых центрах, везде, как вы говорите, у них в принципе в должностных обязанностях есть какая-то помощь посетителям в чрезвычайных ситуациях, организация экстренного выхода? Александр Михайлов: Знаете, когда человек посажен для охраны и выполняет комплексное обеспечение безопасности, для этого даже в инструкции вписывать не надо. Я думаю, что там есть это. Но даже вписывать не надо. Потому что люди должны обеспечить безопасность людей, которые находятся в его окружении. Александр Денисов: Это очевидно. Оксана Галькевич: В любой ситуации. Александр Михайлов: Это очевидно, да. Даже просто рядовой гражданин, оказавшийся в чрезвычайной ситуации, оказывает помощь пострадавшим людям. Оксана Галькевич: Это понятно, да. Это мы просто немножко в другую область. Не должностных обязанностей, а морали и других сфер. Давайте выслушаем Валентину из Нижнего Новгорода. Валентина, добрый вечер. Мы вас слушаем. Зритель: Здравствуйте. Я считаю, что любой торговый комплекс, как и любое большое предприятие, в своем штате должен иметь специалиста по охране труда, который одновременно и выполняет обязанности специалиста по пожарной безопасности, как правило. Вот он обязательно и должен. Его все указы, приказы должны выполняться беспрекословно. И он всегда должен быть на уровне заместителя руководителя, а не так, как сейчас – он на уровне, знаете, всегда к нему отношение как к бездельнику. Чем занимается, чего, на него смотрят так… Даже не знают, чем он занимается иногда. Потому что такое поведение у нас везде к специалистам по охране труда. А их авторитет нужно поднимать. И тогда действительно уже будут знать, где опасно, где неопасно и что нужно делать, чтобы предотвратить эту опасность. Оксана Галькевич: Да, спасибо. Александр Георгиевич, там в ситуации с «Зимней вишней» была еще такая проблема, как у одних ведомств одни инструкции, у других ведомств другие инструкции. Пожарные требуют держать выходы открытыми. ФСБ и прочие антитеррористические ведомства требуют держать их закрытыми. Вот этот вопрос, межведомственное взаимодействие, он ведь тоже, наверное, за эти 10 месяцев не был решен? Александр Михайлов: Конечно, не был решен. Оксана Галькевич: А они между собой вообще разговаривают, эти ведомства? Александр Михайлов: Я полагаю, разговаривают, когда что-то случится и тогда начинают друг у друга искать виноватых. Поэтому единственный пример, который на уровне правительства решен – это вопрос по проведению осуществления плана «Набат». Захват воздушного судна. Вот там очень четко расписаны все функции для каждого подразделения. И поэтому, естественно, сразу начальник территориального органа ФСБ является руководителем плана «Набат», беспрекословное выполнение его задач… Там есть и спецназ, который будет в случае необходимости штурмовать самолет. А все остальные имеют свои определенные функции в рамках прописанной инструкции. Как только вводится план «Набат», там уже никто не спорит – «мое, не мое». Там прописано. Этот план утвержден постановлением правительства. Во всех других ситуациях, конечно, мы иногда доводим все до полного абсурда. Вы знаете, однажды меня пригласили (правда, много лет назад, только не смейтесь) в одну школу, где перед калиткой были поставлены сваренные из уголка 50 на 50 противотанковые ежи. Александр Денисов: Зачем? Александр Михайлов: Представляете, такие из тонкого металла. Антитеррористическая безопасность. Оксана Галькевич: То есть им сказали – обеспечить безопасность. Они в силу своих способностей обеспечивают. Александр Михайлов: Они закрывают калитку при отсутствии забора. Но калитку закрывают на замок. А забора нет рядом. Вот эти вещи у нас иногда доводятся до полного абсурда. И мне кажется, конечно, когда мы с вами говорим о функционале людей, которые говорили про необходимость людей, отвечающих за охрану труда. Но охрана труда – предполагается, что это охрана тех людей, кто там работает. А когда м с вами говорим об этих вещах, то, конечно, мы должны с вами прекрасно понимать, что если на себя частное охранное предприятие берет комплексную безопасность, то эта комплексная безопасность проверяется не по инструкции, а в конкретных фактах. Оксана Галькевич: Александр Георгиевич, этому частному охранному агентству как в данной ситуации разорваться между этими двумя инструкциями? Приходят пожарные на проверку, говорят: «А, закрыли!» Александр Михайлов: Стоп. Во-первых, начнем с того, что частное охранное предприятие не отвечает… А хозяин оказывается в таком же положении. Оксана Галькевич: Приходит ФСБ, говорят: «Нет. Держать». Александр Михайлов: Держать. Более того, однажды меня пригласили в школу здесь в Москве уже. Собрали директоров школ на базе этой школы. Я посмотрел все, что они там якобы… проинструктировать по контртеррористическим функциям. И я когда посмотрел, я директорам сказал: «Мы с вами находимся в помещении, в котором мы все с вами вместе с учениками являемся уже покойниками, если туда попадают террористы». И вот нагромождение различного запоров, с одной стороны, создает условия «безопасности», а, с другой стороны, ограничивают эту безопасность, потому что никогда не найдешь ключ от этой запасной двери, никогда не найдешь ключ от этой решетки в критической ситуации, да? Все говорят: «Вот оно висит. Вот висит». Но он висит тогда, когда ничего не происходит. Александр Денисов: Александр Георгиевич, мне кажется, очень важную тему затронули. В принципе все эти торговые центры мы можем уже с полным правом назвать такими братскими могилами, если что там случится. Может быть, тут стоит уже заходить на уровни проекта и выставлять нормативы такие, чтоб их не строили из пластика, из горючих материалов. Потому что достаточно сделать 2-3 вдоха этих продуктов горения – и все, человек падает. Потому что очень дешевые материалы. Понятно, большой торговый центр, они стараются экономить. Но при горении это такой жирный густой дым, что он убивает просто все мгновенно. Вот с этим нужно разбираться? Даже еще раньше зайти. Александр Михайлов: Если раньше зайти, то мы, конечно, назад все это кино не открутим, мы не сможем переоборудовать все эти центры, заменить горючие на негорючие и так далее. В 1999 году у нас в Министерстве внутренних дел сгорело самарское управление. Я сейчас не помню количество людей, но, по-моему, не менее 29 человек погибло. Профессионалов, работающих в управлении по Самарской области. Профессионалов. Это не те случайные посетители, а те, кто работал, которые в принципе умеют действовать в боевой обстановке. Александр Денисов: Реагировать в стрессовых ситуациях. Александр Михайлов: Но они так же погибли, о чем вы говорите. Правда, там не было никаких химических веществ, потому что здание было давней постройки, там в основном деревянное. Но все равно человек 2 минуты – и все, на этом все заканчивается. Мне хотелось бы сказать еще вот о чем. Ведь дело в том, что у нас есть страны с повышенной опасностью. Вот Япония, например. В Японии в школе проводятся учения 2 раза в месяц. Оксана Галькевич: По землетрясениям вы имеете в виду? Александр Михайлов: И землетрясения, и другие. Оксана Галькевич: И другие опасности? Александр Михайлов: И другие опасности. У них каждый знает свой маневр. Школьники в случае опасности встают и покидают в установленном порядке. Оксана Галькевич: Так и у нас тревога тоже иногда звучит в школах. Александр Михайлов: Иногда звучит. А директора школ у меня спрашивают: «Детей одевать при тревоге?» Представляете школу с гардеробом. А еще там стоит эта вертушка с непонятными задачами. Александр Денисов: Вертушка с пропуском еще. Оксана Галькевич: Морозы. Дите так и заболеть может. Александр Михайлов: Да. Или погибнуть. Вот выбирай: или заболеть, или погибнуть. Оксана Галькевич: Давайте поднимем трубку. Виктор из Нижнего Новгорода у нас на проводе. Виктор, здравствуйте. Слушаем вас. Зритель: Добрый день. Оксана Галькевич: Добрый. Говорите, пожалуйста. Мы вас слушаем. Вы в прямом эфире. Зритель: Я хотел бы обратиться к товарищу Михайлову. Именно к товарищу Михайлову. Александр Денисов: К Александру Георгиевичу. Зритель: Я его глубоко уважаю как специалиста. Но он работал, вооруженный не только оружием, но и законом. А я как охранник в школе не имею абсолютно никаких прав. Александр Михайлов: Вот тема. Зритель: Родители всячески меня оскорбляли. Я вынужден был с ними разговаривать, беседовать, убеждать. Прикладывали руки, бывало. Александр Денисов: А по какому поводу они с вами спорили и скандалили? Расскажите. Ситуацию хоть одну приведите. Зритель: Во-первых, детям запрещено до 8 утра появляться в школе. Родители приходили: «На каком основании вы не пускаете их в школу? На улице мороз». Хорошо. У нас есть предбанник – отапливаемый, там тепло. Дети, пожалуйста, находитесь. Нет, приходили, меня за шиворот брали. Александр Михайлов: Это та самая система. Александр Денисов: А еще какие случаи были? Расскажите. Зритель: Любые случаи были. Все, что угодно. Угрожали. «Мы тебя встретим после того, как ты пойдешь с работы – ты получишь свое». Александр Денисов: Слушайте, это как-то странно. Оксана Галькевич: В экстренной ситуации вы как-то информированы, как действовать? От таких частно-бытовых к общим правилам. Как действовать в экстренной ситуации? Не дай бог пожар или что-то еще случилось в школе. Вы инструктированы, как действовать? У вас вообще подобное… Зритель: В нашей школе (это 58-я школа Автозавода, Нижний Новгород) были учения постоянно. Как правило, 2 раза за учебный год. Оксана Галькевич: Вы как охранник что должны делать? Вы можете сказать? Вы как охранник в этой школе что должны делать? Зритель: Немедленно открыть запасные выходы и обеспечить выход детей. Оксана Галькевич: Спасибо. Александр Михайлов: Вы знаете, дело в том, что это действительно правильно такая тема. Потому что он говорит, что и с родителями возникает. Автозаводский район – это непростой район в Нижнем Новгороде. Это пролетарский такой район. Но если такие проблемы возникают, наверное, дирекция должна переписать некий регламент. Если действительно человек идет на работу, он приводит ребенка побыстрее, потому что ему еще до работы доехать. Оксана Галькевич: Дирекция школы, наверное, тоже сверху из департамента образования по регламенту работает. Александр Михайлов: Вот мы с вами как раз о чем говорим. Понимаете, действуют по ситуации, а не по регламенту. И если действительно люди, которые должны быть уже, условно говоря, в 8:30 на работе, приводят своего ребенка, а его не пускают, конечно, нужно переписать этот регламент. Это же право у директора. Оксана Галькевич: Наверное, надо и с родителями проводить работу. Есть такое понятие, как агрессивное поведение, нарушение общественного порядка. Руки прикладывать к другому человеку мы не имеем права, правда? Александр Михайлов: Я же неслучайно сказал – пролетарский район. Человек в разном настроении встает утром, да? Когда в плохом настроении, когда в хорошем, когда с бодуна приводит ребенка. В этот момент, конечно, степень агрессии возрастает. Но мы не об этом сейчас говорим. Александр Денисов: Прерву вас. Я хотел вернуться к теме как раз строительства торговых центров. Опять же, вернемся к Кемерово, раз мы с него начинаем. Я слушал, на скамье оказался один из инженеров, который проектировал и делал как раз эту систему реагирования на дым, всю сигнализацию пожарную. И когда его спросили, есть ли у него профессиональное образование, он знаете, что ответил? Он ответил, что он повар. Я даже не поверил своим ушам. Я подумал: «Я, наверное, ослышался». Я спросил: «Что он сказал? Он повар?» Мне говорят: «Да, он повар». Что мы сделали с системой лицензирования? Как у нас повара проектируют систему безопасности, пожарную систему? Изначально готовят могильники. Александр Михайлов: Я бы так не сказал. Я с вами согласен, что каждый должен нести свой чемодан, каждый человек должен в рамках своей компетенции выполнять те обязанности, которые есть. Если ты инженер, ты строишь, как инженер. Если ты повар, ты тогда обучись на инженера дополнительно. Меня в большей степени волнует даже не этот вопрос. Меня волнует другой вопрос. Ведь когда здание сдавалось, его же кто-то принимал. Ведь не повар принимал это здание, правильно? Пришли инженеры, специалисты, они проверили все. Александр Денисов: И они должны были его спросить: «Парень, а есть у тебя образование?» Александр Михайлов: Они сначала должны были взять проект, потом они должны принять сам объект со всеми это самое. И если там есть недостатки, объект не принимать. Но у нас существует зеленый коридор: заплатили – и приняли. Оксана Галькевич: Мы сейчас говорим уже о более сложных ситуациях. Буквально волна экстренных эвакуаций в наших городах на днях показала, что даже без пожара мы действовать не можем. Людей элементарно вывести не могут из торгового центра, из какого-то помещения, где есть массовое скопление людей. Пожар не нужен. Слава богу, все живы остались. Так людей не могут вывести. Александр Михайлов: Я с вами согласен. Потому что вы меня пригласили как раз об этой волне поговорить. Но начали говорить о других вещах. Тем не менее, я должен заметить следующее. Конечно, с одной стороны, эти ложные анонимные звонки создают некий элемент «учений». Хороших или плохих. Тем не менее, и персонал начинает обучаться. Меня сейчас волнует другой момент. Дело в том, что мы сегодня находимся в состоянии постоянных агрессивных террористических атак со стороны наших противников. А все эти звонки, а вы помните, эти волны накатываются… Иногда по сотням этих звонков… Александр Денисов: Причем, организованно по всей стране. Александр Михайлов: Организованно по всей стране. Вот это очень серьезный вопрос. Все эти звонки идут в основном из-за рубежа в значительной степени. И через ip-телефонию, и другими средствами. И с этим нам очень тяжело бороться. Потому что мы не можем пропустить этот звонок, не среагировав. «А если?», «А вдруг?». Мы прекрасно понимаем, откуда эти звонки идут. Они идут из Украины, из Молдовы, и еще появились у нас звонки из Сирии. Как с этим бороться? Если бы у нас были нормальные отношения с Украиной, мы бы смогли использовать их возможности для ловли этих… Но если эти звонки организованы по линии «государственной», тогда как с этим бороться? Александр Денисов: А по линии МВД они с нами вообще отказываются работать. Вообще никак. Александр Михайлов: Понимаете, вот они нас обвиняют в терроризме. Они нас обвиняют в терроризме, хотя на территории Киева, Житомира или где-то ни один человек не погиб, и ни одного звонка такого со стороны России не было. А они ведут активную такую агрессивную, в общем-то, террористическую войну. Это же террористическая война. Поэтому, конечно, это нас достаточно серьезно тревожит. И я должен сказать, что, конечно, мы несем достаточно большие материальные убытки, упущенную выгоду, морально-нравственные потери. Люди с разной психикой по-разному реагируют. Один со смехой, а другого на каталке надо увозить оттуда с инфарктом. Это очень серьезная проблема. Но эта проблема мировая. И, к сожалению, мы эту проблему на сегодняшний день пока теми средствами не можем решить. Мы начали с чего? Мы начали с сокращения пожарных. У нас сокращаются сейчас питомники служебных собак, которые единственные, кто могут реагировать на взрывчатку объективно. Оксана Галькевич: Александр Георгиевич, давайте подведем итоги нашего опроса. Мы спрашивали людей, как они считают, в торговых центрах за эти 10 месяцев после трагедии в «Зимней вишне» стало ли безопаснее. Только 5% наших телезрителей считают, что да, ситуация как-то изменилась в лучшую сторону. 95% не уверены. То есть люди все равно ходят с неким внутренним страхом в эти торговые центры, в места большого скопления людей. Спасибо. Александр Георгиевич Михайлов, генерал-майор ФСБ в отставке, был у нас в студии. Но мы не прощаемся, друзья, продолжаем наш прямой эфир.