Наше законодательство предполагает возможность решения любых вопросов, дописывая в него ограничения, можно довести ситуацию до полного тупика
Константин Чуриков: Ну что? А жить становится все интереснее. В нашей стране буквально накануне прозвучало предложение – ужесточить закон о митингах. На самом деле – ну почему сразу ужесточить? Прописать специально отведенные единые места в каждом городе для протестных и любых митингов.
Это предложение сенатора Людмила Боковой. Она соавтор законов о суверенном интернете и неуважении к власти. По ее мнению, если все четко прописать, то не будет нарушения прав одних граждан на мирные митинги и прав других граждан, как она сказала, «которые в это время ведут своих детей в детские сады, школы, пытаются посетить лечебные учреждения».
Сейчас мы поговорим об этом. Как вы относитесь к этому вопросу? И давайте сразу проголосуем. Как вы думаете, надо ли прописать в законе специальные места для митингов? Пожалуйста, отвечайте «да» или «нет» – 5445. Скоро подведем итоги.
Оксана Галькевич: Ну а в студии у нас сегодня, уважаемые друзья, генерал-майор ФСБ в отставке, член Совета по внешней оборонной политике Александр Михайлов. Александр Георгиевич, здравствуйте.
Константин Чуриков: Здравствуйте, Александр Георгиевич.
Оксана Галькевич: Но для начала сразу выскажитесь, собственно говоря, по этой идее.
Александр Михайлов: Вы знаете, я так давно живу, что я уже проходил эти гайд-парки, которые были в Москве и в других городах. И мы прекрасно понимаем, что для людей, которые хотят митинговать санкционированно, им без разницы, есть такой гайд-парк или нет. А вот для тех, кто не желает именно протестовать, как у нас сейчас принято, то, конечно, никаким гайд-парком их не напугаешь.
В 89-м году у нас был такой гайд-парк, он был на парадной площадке в Лужниках. В общем, там собиралось огромное количество людей. Кстати говоря, с каждым днем все меньше и меньше, потому что все это представление начинало надоедать, потому что речи были одни и те же. Хотя «работал» он каждый день.
Но здесь надо заметить еще очень важный момент, когда мы говорили о гайд-парке, то есть о свободном волеизъявлении и желании высказать свою точку зрения. Там существовали некие модераторы, которые впускали людей только с определенной точкой зрения. С другой точкой зрения человек на трибуну не мог прийти.
Константин Чуриков: Нельзя.
Александр Михайлов: Но покричать можно было, так сказать, очень активно. В 91-м году, естественно, после известных событий, все это дело накрылось. В общем-то, наша демократия приобрела такой неуправляемый и, скажем, турбулентный характер, поэтому это все забыто.
Вот вчера я был на этом совещании… Ну, это не совещание, а это было заседание Комиссии по противодействию вмешательству во внутренние дела России иностранных государств. И вот Бокова предложила такую вещь.
Константин Чуриков: Именно в таком контексте рассматриваются эти митинги?
Александр Михайлов: Ну давайте мы будем рассматривать так. Мы с вами понимаем, что есть санкционированный митинг, который изначально обеспечивается всеми необходимыми атрибутами безопасности, и есть митинг несанкционированный, в котором возникают и столкновения, и противодействие, и, естественно, последующие задержания и аресты.
Поэтому когда было предложено провести создание таких мест, то, в принципе, это дело-то неплохое. Меня только одно смущает – что люди, которые сегодня осуществляют несанкционированные митинги, вряд ли они будут пользоваться этими услугами.
Оксана Галькевич: Подождите, Александр Георгиевич, а вас не смущает то, что у нас, допустим, статья 31-я Конституции, в общем, говорит о том, что мы имеем право собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги, демонстрации, шествия и пикетирования?
Александр Михайлов: Абсолютно.
Оксана Галькевич: И за последние годы эта 31-я статья Конституции обрастает бесконечными запятыми, запятыми, запятыми, какими-то поправочками.
Константин Чуриков: Ну, в подзаконных актах.
Оксана Галькевич: Да, в подзаконных. То есть мы имеем на это право, но в разрешенных местах, больше одного не собираться и так далее. В принципе, сейчас у нас «принимают» людей, простите, даже если один стоишь с плакатиком.
Александр Михайлов: Вы знаете, если честно, то я как бы сторонник того, что у нас в законе все есть. В принципе, наш закон предполагает ответственность за нарушение общественного порядка, за грубость, хамство, насилие. В законе все прописано. И люди, которые выходят на несанкционированные митинги, они должны понимать, что бывает ответственность за свои действия, а если ты организуешь этот митинг, то ты будешь отвечать за действия тех людей, которых ты привлек.
Оксана Галькевич: Александр Георгиевич, если они выходят даже на несанкционированный митинг, допустим, о’кей, хорошо, но они выходят мирно на несанкционированный митинг, не хамят, не грубят, не трогают даже росгвардейцев и полицейских – собственно говоря, в этом чего нужно опасаться человеку, который мирно идет, мирно выходит, в соответствии с 31-й статьей Конституции?
Александр Михайлов: Вы знаете…
Оксана Галькевич: Я молчу вообще, я не хамлю. А тебя выдергивают из этой мирной толпы.
Александр Михайлов: Вы совершенно правы, если учитывать исключительно такое лакированно-причесанное мероприятие. Ведь в чем смысл несанкционированного митинга? Он отличается от санкционированного тем, что там обеспечена система безопасности. А вот если мы имеем дело с таким стихийным митингом, то если, не дай бог, что-то произойдет, скажут: «А где власть была? А почему вы разрешили?»
Вы же понимаете, мы все живем по прецеденту: «А вот давайте сделаем так, чтобы все…» Да? Хотя, честно говоря, вы знаете, даже когда… Наличие Росгвардии на улицах, безусловно, является мощным раздражительным фактором. И тут мы с вами даже спорить не будем. Когда появляются дубинки и каски, то, соответственно, народ увеличивается сразу кратно, потому что все-таки начинается действо, «цирк с конями». Но здесь надо иметь в виду, что когда эта вся история начинается, то, в общем-то, надо сказать, что и Росгвардия ведет себя, в принципе, до поры до времени достойно.
Оксана Галькевич: То есть я правильно вас понимаю, что… Сейчас, Костя. Татарстан нам пишет: «Гайд-парк – это будет место, где не будут бить?» Да?
Александр Михайлов: Да нет. В принципе…
Оксана Галькевич: Это наш телезритель, пардон, не я придумала, друзья.
Александр Михайлов: В принципе, понимаете, и на улицах-то бить не должны. И мы с вами абсолютно с этим солидарны, наверное. То есть человек, который находится на улице, в какой бы форме он ни выходил, он не должен быть избит никем.
Хотя, вы знаете, многие очень так двусмысленно трактуют пребывание правоохранительных органов на улицах, потому что как только они появляются, появляется раздражительный фактор. А мы прекрасно понимаем, какое количество ненормальных людей различного рода, психически больных, да и просто маргинальных людей, в общем-то, которые приходят поразвлекаться, появляются сразу.
Но мы должны понимать, что люди, которые там стоят, может быть, они пока никого и не трогают – до тех пор, пока не начинается какая-нибудь заварушка. Соответственно, они тоже охраняются государством, как и рядовые граждане.
Когда я ехал сюда на эфир, я решил вспомнить наш устав гарнизонной караульной службы, где сформулированы… Ну, мы будем говорить, что не на службе, не будем говорить «гарнизонный» или «караульный». Давайте будем говорить, что люди стоят на службе. Так вот, в уставе гарнизонной караульной службы написано: «Часовой есть лицо неприкосновенное». А дальше слушайте внимательно: «Неприкосновенность часового заключается в особой охране законами Российской Федерации его прав и личного достоинства».
Оксана Галькевич: Слушайте, нам бы всем такую защиту, как этим караульным!
Константин Чуриков: Оксана, Оксана! Дай высказаться, например, Ленинградской области.
Оксана Галькевич: Давай, конечно.
Константин Чуриков: Зритель нам пишет: «У нас два вида митингов: на одни людей сгоняют, а на других разгоняют».
Вы знаете, мне еще хочется вас спросить (сначала коротко): а у нас обычно по каким дням санкционированно митингуют? Ну, вообще в принципе в какие дни обычно это происходит?
Александр Михайлов: Ой, вы знаете, я такой график не знаю…
Константин Чуриков: Ну, обычно выходные, правда?
Александр Михайлов: В общем-то, наверное, да.
Константин Чуриков: Да? Смотрите, просто…
Александр Михайлов: Но здесь есть одна особенность.
Константин Чуриков: Секунду, секунду! Вот Людмила Бокова считает, что как раз именно в выходные, видимо, люди ведут своих детей в детские сады, школы, пытаются посетить лечебные учреждения.
Александр Михайлов: Ну давайте мы оставим, так сказать, это просто… Как бы это сказать? Вот всегда, когда мы должны что-то гипертрофированно подать, мы всегда находим какие-то варианты, которые объясняют что-то.
Константин Чуриков: Ну да.
Александр Михайлов: Конечно, когда мы с вами говорим о таких гайд-парках или местах выделенных, то эти места, конечно, должны теоретически (я подчеркиваю – теоретически, потому что практически еще надо подумать) находиться вне зоны большого скопления людей в принципе. Где нет трасс, как мы понимаем. У нас сегодня беда и так на улицах, без митингов. Где нет возможности перекрывать дороги. То есть мы должны создать по замыслу… Ну, опять-таки по замыслу. Я все это проходил.
Константин Чуриков: По замыслу.
Оксана Галькевич: У нас просто мысль все развивается и развивается. Мы так скоро снова будем петь «Интернационал» на кухнях, в подполье, и так тихонечко.
Александр Михайлов: Вы знаете, в подполье, наверное, не надо петь. Хотя я, честно говоря, не очень люблю эту песню, потому что там: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…» Вот затем мы не построим ничего. Но, в принципе, конечно, мы должны исходить из двух вещей.
Первое. Если мы говорим о санкционированных митингах, то это совершенно понятно. Если мы говорим о несанкционированных митингах, то, даже если они проводятся организаторами, организаторы должны отвечать и за последствия, в том числе за срывы движения городского транспорта, оплачивать работу тех же самых гвардейцев. Вы понимаете, какое количество людей мы отвлекаем на эти митинги вместо того, чтобы они занимались, если говорить о полицейских, расследованиями уголовных дел, обеспечением порядка в других местах. А ведь иногда мы снимаем людей и даже из других городов привозим сюда.
Оксана Галькевич: Когда очень боимся? Или когда прямо посчитали, что людей придет очень много? Или когда есть еще какие-то причины?
Александр Михайлов: Вы знаете, всегда, конечно, расчет сил осуществляется с неким запасом. И понятно, что когда планируется митинг на 20 тысяч, соответственно, мы должны выставить энное количество людей, которые должны обеспечить именно 20 тысяч. Если там пришло 5 тысяч, то, соответственно, люди, которые сидят в автобусах, за них же тоже деньги платятся государством.
Константин Чуриков: Понятно, да. Давайте послушаем Татьяну из Рязани. Татьяна, здравствуйте.
Оксана Галькевич: Здравствуйте, Татьяна.
Зритель: Здравствуйте. Вот хочу вам рассказать, как в прошлом году КПРФ собирали митинг против пенсионной реформы, против повышения пенсионного возраста. Не разрешили в центре города – ни на площади Ленина, ни на площади Победы, а разрешили на окраине. И когда люди начали там собираться, оказалось, что власти туда прислали концерт и этим концертом заглушили весь митинг – вот кто кого перекричит.
Оксана Галькевич: Что исполняли? Какие песни звучали, Татьяна, на этом концерте?
Константин Чуриков: Популярные, наверное, песни.
Оксана Галькевич: Очень популярные.
Зритель: Различные, да-да-да. Баранов был…
Константин Чуриков: Да нет-нет, перечислять необязательно, лучше не знать. Спасибо, Татьяна, спасибо.
Оксана Галькевич: Александр Георгиевич, а действительно не получится ли так, как Татьяна говорит? Площадка, гайд-парк один в городе, да? Ну, не десятки же их, на выбор, правда? «Уважаемые жители, граждане, выбирайте, где вы хотите сегодня митинговать, шествовать, собираться мирно», – опять же согласно статье Конституции.
Не получится ли так, что все время будет занято, все время будут там, я не знаю, концерты, митинги в поддержку чего-нибудь или даже, может быть, против чего-то? Ну, все время люди, которые действительно этого хотят, не смогут пробиться на эти площадки, чтобы высказаться.
Александр Михайлов: Вы знаете, я улыбаюсь, потому что я много лет занимался этими вопросами еще в советское время в Комитете государственной безопасности. И я помню, какой изворотливый ум есть у чиновников. Мы все-таки должны договориться о каких-то правилах игры, потому что, действительно, если люди хотят выразить свою точку зрения по одному поводу, то, наверное, подобного рода параллельные мероприятия на этой площадке должны быть исключены. Мне так кажется. Может быть, я не очень большой демократ, но и не большой консерватор.
Оксана Галькевич: А как?
Александр Михайлов: Я всегда считаю, что все должно быть очень разумно и грамотно. Видимо, таким образом… Наша зрительница из Рязани показала же. Ведь этим мы тоже так стимулируем протесты. Как только мы создали…
Константин Чуриков: Это мы боремся за право задать вопрос.
Оксана Галькевич: Мы это делаем за кадром. Александр Георгиевич, скажите, а как мы, граждане, можем проконтролировать этот процесс? Понимаете, мы же подаем заявку в таком виде или отправляем электронное письмо, условно говоря. Люди же не знают, что там у чиновников в этот момент. Чиновники ведь… Люди не видят этого, правда?
Александр Михайлов: Конечно.
Оксана Галькевич: Я не знаю, как там… Запись, например, делается в поликлинику в электронном виде, ты пишешь. И вот это окошко занято, а вот это свободно.
Константин Чуриков: Кстати, хорошая идея, между прочим.
Оксана Галькевич: Вот! А тут ты подал – и люди сами придумывают, дать вам или нет право реализовывать свои конституционные права.
Александр Михайлов: А почему нет? А почему нет? Если мы сегодня даже в ГАИ по талончикам номера получаем, то почему не сделать так?
Константин Чуриков: Ой, давайте, кстати, это донесем выше…
Александр Михайлов: Ну, это не ко мне этот вопрос. Понимаете?
Константин Чуриков: Ну, вас позвали на это рабочее совещание.
Александр Михайлов: Как говорят: «Вопрос не по зарплате». Я считаю, что, конечно, эти вещи должны быть отрегулированы. Потому что в противном случае создание такого места и невозможность им воспользоваться приведет к еще большему протесту. Понимаете? То есть это будет тоже очень мощным провоцирующим поводом для того, чтобы уйти с этой площадки и выйти на городские улицы.
Но это все в порядке обсуждения. Я не думаю, что мы так действительно реально дойдем до этого гайд-парка. Хотя, в общем-то, я скажу, что на сегодняшний день ситуация такова, что, наверное, как-то эти вещи тоже надо регулировать. Здесь нормальные люди. Все кончили одни школы, одни институты. Когда мы вдруг начинаем дружить против кого-то – ну, наверное, это нехорошо, как с одной стороны, так и с другой стороны.
Константин Чуриков: Я сейчас процитирую, кстати, сообщение «Интерфакса»: «Рабочая группа Комиссии по защите госсуверенитета была собрана на заседание в экстренном порядке, сенаторов вызвали из отпусков». Это было плановое заседание или действительно как-то внезапно?
Александр Михайлов: Вы знаете, я не знаю, о чем там речь. У нас вчера было заседание Комиссии по противодействию вмешательству в суверенитет Российской Федерации, и там было из сенаторов, по-моему, всего четыре человека, если мне не изменяет память. Там был зампредседателя Комитета по международным делам, проводил это мероприятие Климов Андрей Аркадьевич. Была Бокова. И все.
Оксана Галькевич: Александр Георгиевич, а там правозащитники присутствовали, ну, юристы?
Александр Михайлов: Вы знаете, там были представители Общественной палаты. Понимаете, там широкий круг проблем, широкий круг вопросов обсуждался. Вопрос, который мы сейчас обсуждаем, он был очень локальный и, так сказать, через запятую. Поэтому, конечно, не обсуждалось вот так: «А давайте обсуждать гайд-парк». Конечно, никто не обсуждал. Обсуждали другие проблемы, тоже не менее важные, потому что, в принципе, действительно, когда мы говорим о вмешательстве во внутренние дела России, то мы должны заметить, что, к сожалению, мы констатируем это очень здорово. Хотя отставка американского посла свидетельствует о том, что, в общем-то, фактически они признали вмешательство во внутренние дела России.
Оксана Галькевич: Слушайте, так вроде и про Владимира Ильича Ленина же тоже что-то говорили такое, да?
Александр Михайлов: Это я говорил, это я говорил.
Константин Чуриков: Нам звонит…
Оксана Галькевич: Колыбель трех революций.
Константин Чуриков: Город трех революций.
Александр Михайлов: Нет, я говорил о другом. Я говорил о защите авторских прав Ленина на революцию.
Оксана Галькевич: Александр из Петербурга. Александр, здравствуйте.
Зритель: Добрый день. Спасибо, что поднимаете эту тему. Я вам скажу по Петербургу такую вещь. У нас пытались одно время несанкционированные митинги проводить на Марсовом поле, но петербуржцы сразу это дело пресекли. И правительство пошло навстречу и определило место – площадь Ленина у Финляндского вокзала.
Все организовано. Полиция корректно себя ведет, несмотря на то, что на митинге достаточно такие серьезные и критические выступления. Вот недавно был митинг в поддержку депутатов-муниципалов Москвы. Скорее всего, будет в ближайшее время там митинг, связанный с губернаторскими выборами, с муниципальными выборами в Петербурге. Нормальная доставка метро, люди спокойно себя ведут. Я повторяю, что высказывают достаточно серьезные выражения всякие.
Константин Чуриков: Александр, скажите, пожалуйста… Вот вы рассказали, что проводился митинг в поддержку незарегистрированных кандидатов в Мосгордуму. А почему вы, петербуржец, и другие петербуржцы, почему вас волнует именно эта история с Мосгордумой?
Зритель: Ну, волнует не столько петербуржцев всех, а сколько организаторов этого митинга. Они как раз, я так понял, однопартийцы этих ребят из Москвы.
Константин Чуриков: Я понял.
Зритель: Кстати, на этом митинге не дали слово Николаю… Как его фамилия? Который часто на федеральном канале выступает. Стариков, Стариков.
Оксана Галькевич: Александр, скажите, как вы считаете, а почему, допустим, не к Смольному? Тоже хорошая площадь с таким прекрасным названием – Пролетарской диктатуры. Там, кстати…
Александр Михайлов: Диктатуры. Еще раз говорю: диктатуры, не демократии пролетарской.
Оксана Галькевич: Да-да-да. Но, насколько я помню, там садиков и больниц тоже нет. Почему не там бы собираться?
Зритель: Во-первых, у Смольного нет такой большой площади. А потом, нет необходимости ходить туда. Там рядом, вы знаете, справа Правительство Ленинградской области. А здесь под Лениным, под броневичком, я думаю, что очень неплохо помитинговать.
Константин Чуриков: Историческое место, конечно.
Оксана Галькевич: Слушайте, правда, и то, и другое символично.
Константин Чуриков: Спасибо, Александр, за ваш звонок.
Александр Георгиевич, я понимаю, что задаю сложный вопрос – что касается санкционированных митингов, сейчас будем говорить о них. Какие рекомендации вы можете дать тем, кто хочет прийти, выразить свою гражданскую позицию, прийти на санкционированный митинг?
Александр Михайлов: Вы знаете, я бы не стал это формулировать именно как «прийти на митинг». Мы будем говорить, скажем так, о достаточно большом… о ситуации с большим количеством людей, о скоплении.
Константин Чуриков: Так, хорошо.
Александр Михайлов: Потому что мы можем с вами и без митинга попасть в очень сложную ситуацию. Я всегда говорю так: если мы с вами понимаем, что там будет большое количество людей, надо изначально определиться, надо туда идти или нет, потому что ситуация может развязываться по-разному.
Второй момент. Конечно, при себе надо иметь все документы, потому что это самый главный вопрос, с которого вообще начинается диалог с полицией.
Константин Чуриков: Не копию, а оригинал?
Александр Михайлов: Ну, паспорт, господи.
Константин Чуриков: Паспорт.
Александр Михайлов: Другие документы вообще лучше не брать. Потому что, знаете, когда начинают махать «корочками» «Единой России», то это вызывает еще большую ненависть, причем, кстати, среди правоохранительных органов, я заметил.
Конечно, при контактах с милицией, с полицией, в случае задержания человек должен не возмущаться, не упираться, не вызывать особых раздражений.
И третий момент. Конечно, не надо брать с собой ни оружия, ничего.
Оксана Галькевич: Ну, об этом, по-моему, вообще речи не идет.
Константин Чуриков: Про «корочки», чтобы я просто вас правильно понял. Имеется в виду, что у сотрудников полиции вызывает возмущение не «корочка» «Единой России», а просто «корочка», да? Ничего личного.
Александр Михайлов: Да. Когда человек начинает определять свою исключительность.
Константин Чуриков: Я понял.
Александр Михайлов: Поэтому, конечно, милиция реагирует. Кстати, милиция знает, нормально знает только единственный документ – паспорт.
Оксана Галькевич: Александр Георгиевич, вы знаете, вы вспомнили про устав. И мне вдруг подумалось: а не получится ли так, что, бесконечно внося некие уточнения в понимание этой основной, базовой статьи Конституции, мы скоро так будем жить по уставу просто – не по Конституции, а по уставу?
Александр Михайлов: Да нет. Конечно, жить надо по Конституции. Честно говоря, я уже много раз говорил и в вашей студии, когда мы другие темы обсуждали. Я сказал, что наше законодательство, в принципе, предполагает возможности решения любых вопросов. И когда мы начинаем придумывать очередные какие-то ограничения… Кстати говоря, я думаю, что еще рассматриваться будет вопрос отведения отдельных мест. Когда мы начинаем дописывать какие-то ограничения, мы с вами можем довести ситуацию до полного тупика.
Константин Чуриков: Нам звонит Ирина из Подмосковья. Ирина, здравствуйте.
Зритель: Здравствуйте. Вы знаете, я бы хотела сказать…
Константин Чуриков: Да, говорите, пожалуйста. Ирина?
Зритель: Алло. Здравствуйте, добрый вечер.
Константин Чуриков: Здравствуйте.
Оксана Галькевич: Говорите.
Зритель: Я бы хотела сказать о том, что мы с детьми как-то гуляли и совершенно случайно попали на митинг. Сдвигались эти массы народа, мы ничего не понимали. И конечно, мы хотели, чтобы нас кто-то защитил, как-то нас вывели, куда-то мы попали. Я считаю, что все-таки должно быть более организованно.
И еще мне хотелось бы пожелать, чтобы наши власти, хотя бы московские, больше выходили к нам в прямые эфиры, потому что у нас контакт потерян с ними совсем, только через интернет. Наверное, до них многое не доходит.
Константин Чуриков: Чтобы можно было сразу по-честному все вопросы задать и получить какие-то ответы.
Оксана Галькевич: Обратная связь.
Константин Чуриков: Да. Ирина, вы говорите… Вы были в Москве, да? То есть это недавние какие-то митинги, события, да?
Зритель: Да, недавние события. Только я не хочу говорить, где это было.
Константин Чуриков: Все понятно, да. Хорошо.
Ну смотрите, во-первых, наверное, Ирине надо следить за новостями, включать и смотреть новости. Хотя тут тоже палка о двух концах. Смотрите. Не все СМИ сообщают, где, например, не знаю, через какое-то время готовится несанкционированный митинг. Да и СМИ на самом деле рискуют, когда просто передают информацию, да? Как здесь быть с оповещением граждан?
Александр Михайлов: Вы знаете… А что значит «оповещение граждан»? Если проводится какое-то мероприятие, конечно, мы ограничиваем движение транспорта, об этом всегда предупреждается. Ну, кто читает, кто не читает – это уже второй вопрос.
С другой стороны, мы прекрасно понимаем, что за все, и за оповещение в том числе, должны отвечать сами организаторы. Организаторы создают неудобства для граждан, для пешеходов, для водителей. И естественно, они должны заранее предупредить, что будет проводиться. Кстати говоря, мы с вами очень сталкиваемся и с другими фактами, когда проводятся какие-то абсолютно неполитические мероприятия, но тоже перекрывается половина улиц – и человек ни на дачу не приедет, ни в аэропорт не попадет.
Оксана Галькевич: Слушайте, у нас половина улиц перекрываются, когда кто-нибудь когда-нибудь едет, понимаете, с мигалкой, рядом с какими-то важными трассами. Слушайте, сколько раз стояла в таких пробках. Это нельзя никак законом отрегулировать?
Александр Михайлов: Да наверное, это надо отрегулировать не законом, а надо…
Оксана Галькевич: А то «карета» едет, а мы стоим.
Александр Михайлов: Вы знаете, это надо регулировать не законом, а надо регулировать, скажем так, внутренним ощущением себя как человека во власти. Власть не должна раздражать людей, а люди не должны трогать власть руками.
Оксана Галькевич: Александр Георгиевич, получается как-то не совсем правильная, ну, нечестная какая-то история. То есть власть должна внутренним ощущением справедливости регулировать эти моменты, а мы должны четко следовать каким-то уставам, законам, которые…
Александр Михайлов: Вы знаете, у нас все это отрегулировано.
Оксана Галькевич: Как так?
Александр Михайлов: У нас есть закон «Об охране высших должностных лиц», если мы говорим о высших должностных лицах. Это закреплено законом. Но, к сожалению, мы с вами прекрасно понимаем, что иногда перестраховка такая бывает, что перекрывается на такое количество времени…
Оксана Галькевич: И охраняются не только высшие должностные лица, но и средние, и депутаты, и поддепутаты, и их помощники.
Константин Чуриков: И по всей вертикали вниз.
Александр Михайлов: У нас есть перечень лиц, которые охраняются, поэтому вплетать сюда мы с вами не должны ни депутатов, ни сенаторов.
Константин Чуриков: У меня последний вопрос к вам – не как к генерал-майору ФСБ в отставке, не к как к члену Совета по внешней оборонной политике, а как к гражданину. Как вам кажется, в каком состоянии сегодня находится наше общество по отношению к власти?
Александр Михайлов: Вы знаете, в очень возбужденном, в очень возбужденном. И то, что женщина из Рязани… Из Подмосковья она, да?
Оксана Галькевич: Да.
Александр Михайлов: Она совершенно справедливо говорит о том, что необходимо выходить на диалог, власть должна выходить на диалог с гражданами. У нас власть уже во многих вещах просто окуклилась. Либо выходит на диалог с белыми и пушистыми, как тот пьяный, который искал часы под фонарем, а потерял в кустах. Говорят про диалог с властью, а идут туда, где, в общем-то, диалог уже предопределен результатами этого диалога. Поэтому, конечно, это очень важный момент. И это один из очень мощных раздражающих фактов.
Оксана Галькевич: Вы знаете, а у меня еще есть к вам вопросы. Прости, Константин.
Константин Чуриков: Давай твой последний вопрос.
Оксана Галькевич: Александр Георгиевич, а вам не кажется, что власть таким образом… Вы температуру замерили, вы определили. Вам не кажется, что она не там ищет, как опять же тот пьяный, понимаете? То есть, запрещая и ужесточая правила (как там люди пишут: «Где бы нам выразиться?»), власть таким образом делает ошибку. Она не пытается найти новые формы диалога, какие-то площадки организовать для разговора, для обратной связи. Но вот как закрутить гаечки еще сильнее – это у нас тридцать пять гаечных ключей. Мы и этот попробовали, и этот попробовали…
Александр Михайлов: Абсолютно правильно вы говорите. Вы говорите абсолютно правильно. Потому что мы, сделав одну ошибку, совершаем сразу… с целью ее исправления делаем следующую. В нашей жизни, в нашей политике необходим разрыв шаблона. Потому что мы с вами вводим новые налоги, а потом добавляем тысячу в качестве компенсации, а потом следующий налог… И это бесконечно долго. Так и с властью.
Константин Чуриков: А для разрыв шаблона достаточно имеющейся власти? Или какая-то свежая кровь должна прийти, какие-то свежие идеи, как вы думаете?
Александр Михайлов: Мне сложно сказать. Вот Алексей Рыбников, известный наш композитор… Как-то много-много лет назад мы с ним разговаривали, так шапочно знакомы были. Он говорил: «Я хотел найти истоки развития музыки, вернувшись туда, где нет этих ответвлений». Растет дерево, веточка пошла – вот мы развиваемся таким образом. А ему хотелось найти тот момент, чтобы по другой траектории шло развитие.
И здесь, мне кажется, тоже очень важно. Я уже сказал: мы, совершив одну ошибку, начинаем совершать другую, считая, что мы исправляем. А потом начинаем все вместе исправлять. Поэтому я думаю, что, конечно, разрыв шаблона должен быть кардинальный.
Константин Чуриков: Хочется не совершить еще одну ошибку…
Оксана Галькевич: Маленькая ремарка, маленькая ремарка.
Константин Чуриков: Секунду.
Оксана Галькевич: И вот тогда, если, понимаете, этот разрыв шаблона не произойдет, мы вместо гайд-парков организуем гайд-паркинг. Это тоже от наших телезрителей.
Александр Михайлов: С эвакуацией.
Оксана Галькевич: Да.
Константин Чуриков: Главное – еще одну ошибку не совершить. Потому что наши зрители по итогам SMS-голосования считают, что не надо прописывают в законе специальные места для митингов. «Нет» – ответили 83%, «да» – ответили 17%.
Александр Михайлов: Я думаю, что вопрос не в законе федеральном как таковом. Я думаю, что все зависит от оперативной обстановки, от политической обстановки. И сама местная власть может определить такие места своим внутренним распоряжением.
Константин Чуриков: Чтобы крышка кастрюли все-таки приподнималась.
Оксана Галькевич: Проблема только в том, что мы не можем как бы с властью, понимаете, обсуждать взаимно какие-то вопросы. Власть принимает решение, а оно нам не нравится – и мы ничего не можем с этим сделать! Дадут нам не в Лужниках, понимаете, гайд-парк, а где-нибудь в другом месте.
Александр Михайлов: В Лужниках уже не дадут точно.
Константин Чуриков: Оксана говорит, что не хватает телепатии, да?
Оксана Галькевич: Взаимодействия, Константин.
Константин Чуриков: У нас был в студии Александр Михайлов, генерал-майор ФСБ в отставке, член Совета по внешней оборонной политике. Спасибо большое, Александр Георгиевич.
Оксана Галькевич: Спасибо.