Константин Чуриков: А вот и наша постоянная рубрика «Промышленная политика». Сегодня, увы, без Марины Калининой, которая приболела. Зато говорить будем, и все, кто в очках, и кто имеет обыкновение носить контактные линзы, поймут, о чем речь. Речь пойдет о производстве не простых, а корректирующих самых разных контактных линз. У нас в студии наши уважаемые гости. Александр Мягков, генеральный директор компании «OK Vision», и Юрий Слонимский, доктор медицинских наук, профессор кафедры офтальмологии Российской медицинской академии непрерывного профессионального образования Минздрава. Здравствуйте, уважаемые гости. Давайте, чтоб было всем понятнее, о чем мы сегодня говорим, как всегда посмотрим сюжет. СЮЖЕТ Константин Чуриков: Ну, готовьтесь. Сейчас будет много вопросов. Я уже слежу за нашим СМС-порталом. Сразу, пока далеко не ушли от темы. Рязанская область: «Почему сотрудник на видео в репортаже о линзах сам в очках?» Александр Мягков: Дело в том, что в лаборатории удобнее работать в очках. Это все же лаборатория, в которой присутствуют полимерные частицы, их необходимо удалять из воздуха. Хотя там стоит специальная система воздухоочистки, но, тем не менее, это с точки зрения техники безопасности. Константин Чуриков: В свободное от работы время тоже ношу линзы, но покупаю самые обычные, такие однодневные, очень простые. Многие, наверное, такие же приобретают. Я не понял, Александр Владимирович, чем отличаются те линзы, которые вы производите, от вот этих, более известных? Александр Мягков: Прекрасный вопрос. Действительно, и у врачей, и у офтальмологов возникает недопонимание. Вот есть готовый продукт, однодневные линзы. Очень часто считается, что однодневные линзы – это самый безопасный продукт. Это действительно может быть так. Но если стандартная роговица. То есть наш сотрудник волновался, вместо роговицы сказал «сетчатка». Я бы хотел это поправить. Потому что для специалистов это немножко резануло слух. Дело в том, что уникальная роговица у каждого пациента. Может быть больший диаметр, большая кривизна. Стандартная линза обычно подходит где-то, может быть, 60-65% населения в среднем. Все остальные люди имеют нестандартные параметры, так же как и средний рост мужчины, к примеру, 176, но есть и 200, и 150 см. Константин Чуриков: Мы все уникальны. Александр Мягков: Да, абсолютно. Константин Чуриков: Юрий Борисович, к вам как врачу вопрос. Что, правда, эта новелла о том, что линзы могут улучшать зрение, действительно она признана врачами и это уже общемировая практика? Юрий Слонимский: Безусловно. Давно уже известно. Первые линзы в мире сделали в 1887 году. Но это были несовершенные линзы. Сейчас за этот 131 год появились совершенно уникальные. Линзы, о которых говорит профессор Мягков – это индивидуальные линзы. Я очень многих пациентов отправляют в эту клинику «Кругозор», где работают сотрудники профессора Мягкова. Почему туда отправляю? Они делают все линзы, любые. Но последнее поколение – это склеральные контактные линзы. Они индивидуальные, большого размера, легко переносятся человеком, легко одеваются, легко снимаются. А самое главное – они могут корректировать зрение даже у людей, у которых жуткий астигматизм, например, кератоконус, на роговице всякие рубцы после травмы, после каких-то операций. Поэтому это уникальные линзы. И их преимущество в том, что они индивидуальные. Подбираются точно по кривизне роговицы данного глаза. Вот, в чем суть. Константин Чуриков: Уважаемые зрители, нам можно звонить, можно задавать вопросы. Уникальная возможность. Тем более, если у вас проблемы со зрением. Александр Владимирович, я об экономических показателях предприятия чуть позже. Тут все тоже очень интересно. Все-таки по поводу глаз. Нам многие люди пишут о том, что для них и очки – это серьезное потрясение для семейного бюджета. А вот эти линзы индивидуальные – на сколько их хватает и насколько это дорогое удовольствие? Наверное, консультация плюс изготовление. Порядок цифр. Александр Мягков: Вы знаете, это действительно недешевое удовольствие. Но здесь есть преимущества. Дело в том, что срок эксплуатации индивидуальных линз в жизни человека – это 1 год. Поэтому если мы разбиваем эту стоимость, как вы пользуетесь иногда однодневными линзами, то это стоит не дороже, чем упаковка однодневных линз на месяц. Юрий Слонимский: Даже больше года. Александр Мягков: Да, это уже врач может определить. Но среднестатистический срок ношения – это 12 месяцев. Это во-первых. Во-вторых, нужно учитывать, что тот пациент, который обращается за этими линзами, не может использовать другие линзы. Константин Чуриков: Это уже ваш пациент и клиент. Александр Мягков: Да, абсолютно. И клиент, и пациент. С какой точки зрения посмотреть. Если вам подходят прекрасно однодневные линзы, нет смысла вам обращаться к нам. Константин Чуриков: С какого возраста можно использовать эти линзы? Александр Мягков: С 3 месяцев. Константин Чуриков: С 3 месяцев? Александр Мягков: Да. К сожалению, бывают дети, у которых врожденная катаракта. Их оперируют в 3-4 месяца. И через неделю-две после операции мы одеваем эти линзы. Константин Чуриков: Извините, Юрий Борисович. Чисто технически 3 месяца, 3 годика… Юрий Слонимский: Мама или опекуны есть у ребенка. Константин Чуриков: Это же довольно сложная операция. Юрий Слонимский: Ребенок этим не занимается. Это одевает либо мама, либо какой-то опекун, няня. Константин Чуриков: Там же можно, извините, инфекцию занести. Это надо пальчики в растворе держать, нет? Юрий Слонимский: Нет, все нормально. Мыть руки, обрабатывать линзы, как положено. Когда так необходимо, то на это идут родители, естественно. Александр Мягков: Нужно думать о том, что если сейчас ребеночка пожалеть, не поставить ему эту линзу, впоследствии он просто не будет достаточно хорошо видеть. Будут проблемы, которые ничем не решатся. Константин Чуриков: Спасибо зрителю из Ленинградской области. Не дал нашему спикеру уйти от ответа: «Уникальные линзы стоят уникально?» Александр Мягков: Нет, не совсем уникально. К примеру, могу озвучить, сколько в рознице в клинике это стоит. Эта линза стоит 10 000 рублей. Линза на один глаз. И это делим на 12 месяцев. Это получается меньше 1000 рублей в месяц. Константин Чуриков: На один глаз. Александр Мягков: На один глаз, конечно. Константин Чуриков: То есть умножаем на два. Александр Мягков: Дело в том, что мы не всегда подбираем линзы на оба глаза. Юрий Борисович – специалист по кератоконусу. И кератоконус, заболевание роговицы, которое вызывает как раз изменение ее поверхности, бывает односторонний. Не обязательно пациент должен платить. Константин Чуриков: Понятно. Давайте послушаем нашу зрительницу. Это Кристина из Липецкой области. Добрый вечер, Кристина. Зритель: Здравствуйте. Хотела бы спросить и поговорить по поводу линз. Я линзы ношу около 8 лет. И заметила, что перестало зрение падать. То есть до этого падало, а линзы ношу – и перестало падать. Хотя покупаю в принципе обычные, недорогие, средней ценовой категории. У меня вопрос такой. Снимаю линзы, одеваю очки – и все, начинает болеть голова, глаза. То есть плохо себя начинаю чувствовать. Почему так? Александр Мягков: Спасибо большое за вопрос. Мне очень понравился ваш вопрос. Дело в том, что контактные линзы имеют огромные преимущества перед очками. Очки создают условно плоское изображение на сетчатке. Поэтому очки вызывают аберрации, искажения по периферии. Пациент в очках не может видеть справа-слева. У него снижено качество зрения на периферии. Когда вы надеваете контактную линзу, вы полностью покрываете всю роговицу этой контактной линзой. И в принципе в контактной линзе оптическая система глаза соответствует оптической системе глаза здорового человека, у которого нет этой проблемы. Естественно, качество зрения совершенно другое. Вы абсолютно правы. Отвечая на ваш первый вопрос, действительно применение контактных линз стабилизирует прогрессирование миопии. Может быть, не настолько выраженно. Кстати, хочется сказать, что в нашей академии была разработана уникальная контактная линза. Мы имеем патент на бифокальную мягкую контактную линзу для лечения прогрессирующей миопии, которую мы успешно применяем. Константин Чуриков: Юрий Борисович, я хочу, чтоб вы сейчас какие-то базовые вещи сказали в эфире. Хотя у нас не медицинская рубрика, а «Промышленная политика». Еще раз скажу, что мы о предприятии вашем поговорим отдельно. Все-таки у нас сейчас люди активно роняют свое зрение. Это касается и читающих, и нечитающих. Что нужно помнить, для того чтобы не стать пациентами, клиентами Александра Владимировича? Юрий Слонимский: Трудно сказать. От нас многое не зависит. Во всяком случае, совершенно банальные вещи: солнце вредно. На солнце нельзя быть людям, у которых какая-то глазная патология. Темные очки надо. Обязательно шляпу, сомбреро, кепарик с большим козырьком. И все сидят за компьютерами. Банальную вещь говорю. Ну, полчаса просидели за компьютером – встаньте, сделайте 30 или 50 приседаний. Кровообращение меняется, и глаза отдыхают в это время лучше, чем если бы вы лежали на диване. Константин Чуриков: И коллегам на это весело будет смотреть. Александр Мягков: Как раз хотел добавить. Когда мы сейчас пришли в вашу студию, Юрий Борисович проходит и говорит, глядя на ваших сотрудников, что все заняты… Он говорит: «Они знают, что им нужно через каждые 30 минут делать 50 приседаний, или нет?» Константин Чуриков: Теперь о предприятии. Смотрите, тут много чего удивляет. Удивляет, конечно, молодой возраст сотрудников. 35 лет в среднем – это хорошо для нашей страны. И средняя зарплата 70 000 рублей. Это тоже хорошо. Как удается обеспечивать такие показатели? Александр Мягков: Вы знаете, как раз я очень доволен своим коллективом. Потому что у нас ребята все абсолютно молодые. Юрий Слонимский: Вы недавно начали? Александр Мягков: Да, всего 4 года назад. Если мы говорим о лаборатории. Во-вторых, ребята все очень интересующиеся. Вы знаете, сейчас на рынке есть достойные ребята с хорошим образованием, которые ищут хорошую оплачиваемую работу и готовы работать. Это во-первых. Во-вторых, здесь еще и качество их работы зависит. Их зарплата зависит от того объема продукции и качества, которые есть. И, в-третьих, ребята являются разработчиками уникальных дизайнов. И за этот дизайн, который они разрабатывают, они получают достойную зарплату. Константин Чуриков: Но тот, кто этим занимается, он же должен быть, с одной стороны, врачом-офтальмологом, с другой стороны – дизайнером. То есть, получается, два образования должно быть? Александр Мягков: Нет, вы знаете, здесь в принципе важен симбиоз между врачом и инженером, который это разрабатывает. Поэтому мы имеем в своей структуре клинику, которая как раз производит апробацию этих линз. Мы примеряем на наших пациентов, иногда консультируемся с ними, комфорт, не комфорт. Видим те результаты, которые мы получаем с этим дизайном. Если нет, мы его дорабатываем и так далее. Это кропотливая работа. Это не значит, что создать дизайн, контактные линзы очень быстро. И нужно сказать, что в принципе наша компания единственная, которая производит линзы по собственному дизайну. У нас только склеральные линзы производятся по лицензии канадской… А так все остальные дизайны разработаны те ребятами, которых вы видели в сюжете. Константин Чуриков: Краснодарский край спрашивает: «Близорукость плюс бифокальная. В бифокальных очках невозможно ходить. Выход есть, или мучиться? 48 лет» Александр Мягков: Нет, я думаю, что мучиться совершенно не нужно. Ответ простой – нужно пойти к офтальмологу, найти того офтальмолога, который сможет вам помочь. Качественных офтальмологов очень много. Константин Чуриков: Очень много? Александр Мягков: Конечно. Абсолютно. Я уверен в этом. Константин Чуриков: Они все говорят разные вещи. Одни говорят: «Это у вас такая генетика». Другой говорит: «Нет. Вы походите, на аппарате посмотрите вдаль на всякие мультики и так далее». Третий говорит: «Берите линзы». Александр Мягков: Да, Константин. Совершенно с вами согласен. Вы знаете, это преимущество российского здравоохранения. У нас грамотные, думающие, умные врачи. Я всегда их буду защищать, потому что мы с Юрием Борисовичем врачи, и это здорово. У нас есть возможность в каждом конкретном случае посоветовать пациенту что-то, что может помочь этому пациенту. Уважаемый зритель, я думаю, что нужно попробовать поносить специальные прогрессивные очки, не бифокальные, а прогрессивные очки. Это более современный вариант бифокальных очков, который как раз в вашем возрасте позволит видеть достаточно хорошо вдаль и вблизи. Я думаю, что это будет выход. Константин Чуриков: «Юрий Борисович, можно ли носить линзы, если тебе уже за 60 лет?», - Вологодская область. Юрий Слонимский: Можно. Возраст тут ни при чем. Линзы имеют определенные показания. В особо сложных случаях я и мои коллеги направляют в клинику к профессору Мягкову. Особо сложные случаи, потому что они делают индивидуальные линзы. Вы сказали, что вы носите однодневные мягкие линзы. Это стандартные линзы. У вас, в общем, более-менее роговица стандартная. Но если имеются какие-то болезненные отклонения (кератоконус, неправильный астегматизм, рубцы на роговице после каких-то операций), тогда обычные линзы не подойдут. Подойдут только линзы, которые делают как раз у профессора Мягкова. В частности, склеральные индивидуальные. Мне они очень нравятся. Я просто даже в восторге. Я очень много направляю пациентов. Они ко мне возвращаются. Я вижу результат. И пациенты довольны. Вот это то новое, что в Москве, в России… Константин Чуриков: Во Владивостоке сейчас уже почти 2 часа ночи, а нам оттуда звонит Галина, не спит, смотрит нашу программу. Галина, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я часто смотрю вашу программу. Жаль, конечно, не очень удобное время просмотра. Но вы самая лучшая программа. А вопрос вот какой по сути. У меня миопия высокой степени и астигматизм. То есть если я смотрю на Луну, у меня 5-7 лун. А миопия один -13, другой -15 дптр. И Мягков не из Владивостока ли? Был ученым, занимался физикой. Нет? Константин Чуриков: Каждый хочет, чтоб такой доктор поближе к его дому жил. Спасибо, Галина. Александр Мягков: Спасибо большое. Я не из Владивостока. Я из Татарстана. Учился в Ижевском мединституте, за что очень благодарен тому городу. Вы знаете, я думаю, что вам нужно обратиться к офтальмохирургу. Судя по голосу, учитывая приблизительный ваш возраст и то состояние, которое есть, вам нужно обратиться к офтальмохирургу и посоветоваться по поводу замены хрусталика. Я думаю, что это, на мой взгляд, самый простейший вариант решения вашей проблемы. Константин Чуриков: Вы знаете, у нас страна, где бесплатная медицина все более и более платная. У меня такой вопрос. А государство каким-то образом участвует в вашей судьбе? Оно что-то делать, для того чтобы, например, человек мог по полису ОМС получить эту консультацию? Есть такая возможность? Юрий Слонимский: Прекрасный вопрос. Александр Мягков: Мы тоже его обсуждали. К сожалению, я не знаю таких случаев, когда бы полис ОМС мог оплатить эту услугу. Дело в том, что, к примеру, пациенты с кератоконусом – это пациенты молодого возраста. Это люди, которым 18-25 лет. Это совершенно работоспособные люди, которые не могут работать, они социально неактивны. И наш продукт позволяет этим пациентам видеть 100-120%. Они возвращаются к профессии. И в принципе это такая социально-экономическая проблема. И для страны. Дело в том, что эти пациенты могут быть инвалидами, им оплачивает государство, но при этом они могли бы работать. К сожалению, сегодня нет такой программы, которая могла бы обеспечить этих пациентов бесплатным продуктом. Но хочется сказать, что, к примеру, в западных странах, в США склеральные линзы – это продукт, который обеспечивается по полису страхования. Константин Чуриков: И понятно, что вам это было бы выгоднее, потому что вам все равно, принес ли вам клиент кэш или заплатило государство. Александр Мягков: Вы знаете, здесь даже выгода была бы не в том, что принес бы кэш или еще что-то. Дело в том, что себестоимость продукта, как в любом производстве, зависит от количества изготовленных продуктов. У нас есть ресурс. Мы можем изготавливать их больше и больше. Мы готовы развиваться. И если пациенты будут иметь возможность получить этот продукт бесплатно, то, конечно, количество пользователей увеличится значительно. Дело в том, что, Юрий Борисович, какое количество пациентов с кератоконусом в среднем? Юрий Слонимский: Сейчас, по последним данным, по крайней мере один на 2000 населения встречаемость. 2000 любых людей взять – и обязательно одного человека найдем с кератоконусом. Это достаточно частая болезнь. Константин Чуриков: У нас буквально полминуты. Поэтому в режиме блица. Скажите, а вы пробовали удешевить продукцию? Александр Мягков: Да, конечно, мы пробовали удешевить продукцию. И, к примеру, такой ответ. Минпромторг нам помог. Мы ввозим заготовки без НДС, ввозной пошлины. Это очень важно для нас. Это удешевляет сами заготовки. Во-вторых, мы пытаемся удешевить за счет уплотнения производства. То есть более рационально использовать то оборудование, которое есть, в более короткий промежуток времени. Константин Чуриков: Линзы российского производства делаются на российском оборудовании? Александр Мягков: Нет, к сожалению. На американском. Константин Чуриков: Его не существует в России? Александр Мягков: Его не существует. Знаете, даже в этом нет необходимости. Дело в том, что это оборудование, которое редко продается. Нет необходимости каждой лаборатории или каждой больнице иметь такую лабораторию. Поэтому, конечно, лучше покупать готовый станок. Константин Чуриков: И коротко. В сегодняшней сложной экономической ситуации ваша компания чувствует себя хорошо? Александр Мягков: Сложно, но успешно. Константин Чуриков: Это была рубрика «Промышленная политика». У нас в студии были Юрий Слонимский, доктор медицинских наук, профессор Российской медицинской академии непрерывного профессионального образования Минздрава, и Александр Мягков, генеральный директор компании «OK Vision». Короткая зарисовка о вашем предприятии напоследок.