Тамара Шорникова: Ну а сейчас действительно часто к страшным новостям. Без страха и стен. За незаконные перепланировки жилья в Омске расселили многоквартирный дом – посыпалась кирпичная кладка. Эксперты установили причину: в торце дома жильцы оборудовали душевые комнаты. Сырость и привела к таким последствиям. Юрий Коваленко: Кстати, душевые комнаты – это не самое-самое страшное. Очень часто люди совмещают комнаты друг с другом (например, кухню с гостиной), устраивают перестройку, делая из балкона дополнительную комнату, либо делают подвал на первом этаже, который уходит в общий подвал. Это все, естественно, вредит общей конструкции дома. Так вот, кто же устраивает перестройку? И что делать, если она происходит буквально у вас за стеной? Давайте выяснять. У нас в гостях Александр Толмачев, заместитель председателя Союза юристов Москвы, доктор юридических наук. Здравствуйте. Александр Толмачев: Добрый вечер. Тамара Шорникова: Здравствуйте. Но перед тем, как начать разговор, давайте посмотрим сюжет, наш корреспондент подготовил видеоматериал, чтобы уже на наглядном примере обсуждать. СЮЖЕТ Юрий Коваленко: Вот так одна незаконная перепланировка, а городу потом за это платить. И таких перепланировок… И это только явные, которые вызвали какие-то признаки будущей аварии. А ведь такие квартиры в каждом доме. Александр Толмачев: Давайте начнем с этого случая, потому что этот случай не типичный. Специально подчеркнули корреспонденты, что это было общежитие. Общежитие не относилось к жильцам, а оно относилось к местным властям, и поэтому разрешение изначально давали местные власти. А потом, когда уже стали переселять тех людей, которые приватизировали, они вынуждены были комнаты приватизировать в общагах. Хотя по-нормальному ну какая это приватизация? Это просто безобразие какое-то. Там же что сказала управляющая компания? Она сказала, что потом контингент сменился. Видимо, приехали люди из Средней Азии и даже не могли использовать то оборудование, которое было тогда разрешено и поставлено, в надлежащем состоянии. Кто виноват? В этом случае виноваты уже собственники, потому что власть здесь, извините, только долей отвечает. Поэтому там часть осталась муниципального жилья, поэтому город и говорил, что надо 8 миллионов заплатить. А частично будут пытаться взять с этого самого населения, с этих самых новых собственников. Но это не типичная история. Типичная история другая. Типичная история, когда мы переоборудуем балконы, делаем из них лоджии и делаем комнаты, пытаемся на них поставить отопление. Тамара Шорникова: Объединяем кухню с залом. Александр Толмачев: То, что кухня с залом – это не так страшно, потому что если я живу ниже тебя, а ты объединил кухню, то и наплевать. А когда ты унитаз поставила над моей кроватью, когда вместо санузла вдруг появляется комната, а вместо комнаты появляется санузел, и тогда я понимаю, что под твоим унитазом будет утечка на меня – вот это нехорошо. Вот именно эти вещи нашим телезрителям надо объяснить. Кто это делает? Что можно? Можно делать любые перепланировки, но закон говорит: ты обязан получить разрешение, которое выдает жилищная инспекция твоего города или твоего района – раз. Чтобы жилищная инспекция дала вам разрешение провести такие работы по перепланировке, требуется согласование. Нарисовать проект, как будет, как хочешь ты сделать. Этот проект согласовать у санэпидстанции (Роспотребнадзор), у пожарной службы (МЧС) и согласовать в органах местной архитектуры, что ты не меняешь, например, фасадную часть своего дома. Ну, например, ты не вырубаешь из окна в два метра четырехметровое окно. Если эти три разрешения у тебя есть и если никаких других особых сопротивлений нет (ну, например, дом не является историческим, с охраной памятников все в порядке), то разрешение обычно дают, если ты не хамишь. Когда человек выполняет разрешение, выполняет то, что ему предписано в проекте, и идет второй раз в жилищную инспекцию, то получает разрешение на ввод в эксплуатацию. Всего два раза ходишь. На самом деле промежуток между первым и вторым заходом занимает ни много ни мало – два-три месяца, в зависимости от сроков твоего ремонта. Так должно быть сделано. Но люди, зная, что они нарушают… Например, балкон нельзя присоединять к жилой площади дома, потому что это помещение не приспособлено никаким образом, потому что проект, который изначально был, по которому строился этот дом, говорил, что это все-таки балкон, а не комната. И поэтому, если ты вдруг решил соединить балкон и сделать из него полноценную комнату, то тебе не просто запретят это делать, а заставят разрушить и вернуть в исходное состояние. Вот люди боятся таких вариантов. И боятся вторых вариантов, когда идет переоборудование первых этажей в магазины, в офисы. Почему? Потому что там происходит обязательная работа – устройство отдельного входа. И когда вот это отдельный ход делается, тогда происходит безобразие, потому что там ломаются не только стены внутренние, но ломаются и стены внешние, несущие. И очень много запретов на переоборудование в такое нежилое помещение можно преодолеть просто элементарным согласием или несогласием собственников дома. Сегодня по нашему закону, если ты внедряешься, например, в общее имущество (а стена – это общее имущество, и чего ты ее меняешь, ломаешь, изменяешь), ты должен получить согласие 100% собственников своего дома. Юрий Коваленко: То есть получается, что все эти дома… Александр Толмачев: И вы думаете, кто-нибудь 100% получает? Никогда в жизни 100% не получают. Тамара Шорникова: Столько не соберешь просто в одно время. Юрий Коваленко: Все те дома, у которых на первом этаже магазины, то это получается, что все эти люди самоубийцы и давали согласие, да? Александр Толмачев: Да, чаще всего так. Да, чаще всего так. Почему? Потому что раньше, до приватизации, до 92–93-го года, разрешение выдавала только местная власть, потому что считалось, что имущество одного хозяина. А у нас один хозяин был – государство. И разрешает муниципальная власть. Но когда потом у нас появилась приватизация и это стало долевой собственностью, нужно было спрашивать разрешения и у властей, и у сособственников. Что делала городская власть? В пример приведу Москву. Москва плевала на эту долевую собственность и говорила: "А мы все равно будем давать разрешения". И на комиссиях в префектурах выдавали разрешения, не вникая в интересы, например, тех же самых жителей. Поэтому интересы бизнеса превалировали, бизнес развивался на первых этажах. На собственников, на соседей никто не смотрел. А потом появлялись проблемы. Юрий Коваленко: То есть за деньги, как мы понимаем, мы решаем эти вопросы? Александр Толмачев: Естественно, за деньги. Существует масса компаний, которые пишут: "Три, четыре, пять тысяч долларов – и мы вам сделаем в течение двух месяцев любое разрешение". Так было всегда. Юрий Коваленко: Превосходно! Но все же получается, что все вот эти дома с магазинами на первых этажах… Александр Толмачев: Их бы неплохо перепроверить. Юрий Коваленко: Мало того, что их неплохо бы перепроверить. Их надо перепроверить еще и людям из МЧС, потому что это все равно, что достать нижний горшок, как в известном фильме. Александр Толмачев: Верно. И МЧС, и санэпидемстанция, и органы архитектуры. Потому что вдруг выясняется, что этот отдельный вход с лестницы выходит на какую-нибудь поверхность, где внизу труба канализационная, которую проверить нельзя, подкопать нельзя. А кто дал разрешение? А непонятно кто. А где документы? А документы уже в архив сданы и сгорели, потому что в архиве они хранятся три года. Вот и все. Тамара Шорникова: В данном случае, как мы все знаем, спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Александр Толмачев: Что нужно делать жителям? Тамара Шорникова: Соседям. Александр Толмачев: Соседям. В первую очередь, без паники нужно обратиться в жилищную инспекцию. Если вы чувствуете, что кто-то за стенкой что-то творит, что-то делает, что-то долбит, – в жилинспекцию и спросить, вежливо спросить: "Не могли бы сказать, наш сосед случайно получил у вас или не получил разрешение на перепланировку?" Тамара Шорникова: "Санкционированно сверлит или нет?" Александр Толмачев: Да. Жилинспекция вынуждена отреагировать на ваше обращение в течение 10 дней. Они обычно присылают проверку. Они вначале письмо пишут: "Гражданин такой-то, – кто там делает ремонт, – мы к вам придем". А потом приходят и дают заключение: "Да, мы разрешали или не разрешали". А вот если разрешали, то жители, сособственники, должны задать второй вопрос: "Скажите, а подписи наших жителей, сособственников, есть на документах, которые приносили вам для разрешения, или нет?" И вот там возникают всегда очень неприятные физиономии у чиновников. Юрий Коваленко: Ну и дальше уже, я думаю, разбираться будут компетентные органы. Александр Толмачев: Да. Тамара Шорникова: Давайте разберемся со звонком, в прямой эфир он поступил, обязательно нужно ответить. Здравствуйте. Юрий Коваленко: Нам дозвонился Андрей из Ленинградской области. Александр Толмачев: Говорите. Тамара Шорникова: Слушаем вас. Зритель: Здравствуйте. Меня зовут Андрей, я из города Выборга. У меня какая проблема? На чердаке сделали соседи квартиру. Я живу на четвертом этаже, а за мной сделали квартиру. По потолку пошли трещины. Куда я ни обращался только – без толку все. Александр Толмачев: Еще раз: они над вами сделали квартиру или они крышу захватили и сделали квартиру? Юрий Коваленко: Это мансардное строительство. Зритель: Надо мной сделали квартиру. Там чердачное помещение было. Александр Толмачев: Все понятно, вопрос понятен. Давайте сразу ответим. Итак, когда дело касается чердаков, знайте, что чердак не является помещением Васи, Пети, Феди, а он является общим имуществом. Можно ли делать переоборудование чердака? Можно. Но при каких условиях? При стопроцентном согласии всех собственников дома, потому что вы внедряетесь в общее имущество. Наш Жилищный кодекс говорит, что если идет уменьшение общего имущества (чердак был 100 метров, половину оттяпали для будущей квартиры двухэтажной), в этом случае, извините, вы должны компенсировать всем собственникам дома их потерю. Закон говорит – стопроцентное согласие. Я сомневаюсь, что стопроцентное согласие в вашем городе Выборг кто-то когда-нибудь кому-то дал. Юрий Коваленко: Мансардное строительство в Петербурге и в Ленобласти вообще приобрело ужасающие масштабы. Тем более там каждый метр уже на построенном жилье стоит уже очень хороших денег. Александр Толмачев: Конечно. Юрий Коваленко: Но помимо компенсации жильцам, извините, а как на чердак можно провести дополнительно канализацию, воду, отопление? Александр Толмачев: О, классный вопрос! Потому что на сегодняшний день есть только одна технология, ее называют "берлинская технология". В Москве ее применяют, называется – дом реконструируется с надстройкой и обстройкой. Что такое обстройка? Это когда твой дом… Рядом строятся внешние стены, как бы новый дом, а твой дом остается внутри этого дома. И строится крыша, несколько, может быть, даже не один, а два этажа, которые опираются не на старые стены, а на новые. Каждый житель, каждый собственник, который живет на нижних этажах, получает себе приращение квадратных метров. Конечно, человек тогда доволен – он приращивает. И тогда они всегда стопроцентно дают согласие тому, кто хочет себе расширить чердак. Вот этот вариант реальный и возможный. Но для этого требуется: а) сформировать жилищный кооператив, жилищно-строительный кооператив; б) получить земельный участок в общедолевую собственность. Если ваш участок, например, в том же Выборге размежеван, мы можете это сделать элементарно – вызвать кадастрового инженера. И вы получаете земельный участок бесплатно, без конкурса в собственность, которая называется общедолевая собственность. Делается это в течение месяца. После этого обращается в архитектуру с проектом, и архитектура вам согласовывает. Никакой сложности нет. Такое строительство обстройкой и надстройкой занимает, если мы говорим про Москву, обычно 6–8 месяцев. Юрий Коваленко: Ну, в Выборге, как правило, просто занят чердак, который обшит утеплителем. Александр Толмачев: Это хамство. Это называется хамством. Юрий Коваленко: Я знаю в Петербурге несколько адресов, по которым суды идут несколько лет уже, уже больше пяти или шести лет, если мне не изменяет память. Александр Толмачев: Я думаю, это заинтересованы юристы, потому что чем дольше идет дело, тем выгоднее юристам. Людям вообще не выгодно. Тамара Шорникова: А вот не только в Петербурге, а Алтайский край пишет: "Соседка сломала стену. Я обратилась к технику-смотрителю. Она сказала: "Пусть эта соседка ко мне сама придет". Можно ли как-то мотивировать чиновника реагировать на обращения? Александр Толмачев: Итак, дорогие наши граждане Российской Федерации! У нас с 2006 года существует специальный орган, который называется жилищная инспекция. Вот у этой жилищной инспекции (это государственный орган) есть право входить в любую квартиру по жалобе любого человека, если связано с угрозой жизни, если ты просто подозреваешь, что там что-то делается не так. У них есть право проверить. Ни к кому другому обращаться не нужно – ни к соседям, ни к техникам-смотрителям. Это делает жилинспекция. Запомнили? Больше никто. Юрий Коваленко: А если я, допустим, не захочу пускать жилинспекцию к себе в квартиру? Ну, у меня там не убрано, у меня там бардак, и я не буду открывать дверь. Александр Толмачев: В этом случае тебе один раз предписание дадут, второй раз предписание, а на третий раз силой выломают дверь, если будет подозрение, что ты продолжаешь те работы, которые не получили разрешения И штрафы. И не только штрафы, а еще заставят восстановить и свое имущество, и то имущество, которое повлекло возможное потенциальное нарушение во всем доме. Ну, я могу сказать, что мало не покажется. Тамара Шорникова: Мотивирует, мне кажется. Юрий Коваленко: Ну да. Тамара Шорникова: Давайте подключим еще одного телезрителя к нашему разговору. Денис из Краснодара нам дозвонился. Добрый вечер. Юрий Коваленко: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Александр Толмачев: Здравствуйте. Зритель: Скажите, пожалуйста… У меня вот такая ситуация. У меня квартира на первом этаже. Я хочу открыть салон красоты. Александр Толмачев: Замечательно! Зритель: Окна выходят на фасад, не в дом, никому я не мешаю. Но соседи сами по себе люди такие, что не дадут мне разрешения. Александр Толмачев: Слушайте, ваш вопрос не просто понятен, а он ясен, просто прозрачен. Не вы первый, не вы последний. Все соседи – говнюки, если они не хотят давать вам разрешения. Ну, так вы их подкупите. Вы странный человек. Живете в России, в Краснодарском крае. За бесплатно вам дадут отказ, а за деньги дадут добро. Я бы дал добро. Юрий Коваленко: Вы сейчас научите. Тамара Шорникова: Стоп! Это прямой эфир федерального канала. Давайте осторожнее. Александр Толмачев: Надо разговаривать с людьми, с соседями. Это же ваши соседи. Если вы без соседей хотите что-то проломить и сделать отдельный вход и выход, они вам сделают гадость в десять раз дороже, чем сегодня вы можете просто "подогреть". Тамара Шорникова: Прямо какие-то вредные советы. Александр Толмачев: Советы юридически грамотные, потому что другого пути, как договориться с соседями, не существует. Юрий Коваленко: Опять же в Петербурге я видел несколько случаев, когда подобные магазины и какие-то фирмы могли выкупить первый этаж и заниматься там своей деятельностью, но они на добрососедских началах, скажем так, что-то делали для дома. То есть они благоустраивали территорию, они помогали сделать, ну, если не капремонт, то хотя бы детскую площадку, что-то еще. Александр Толмачев: Грамотные люди, грамотные люди. Юрий Коваленко: Это же не взятка. Это ведь хорошо. Александр Толмачев: Вы знаете, я, например, в Москве видел, что есть рестораны, которые находятся на первом этаже, которые по просьбе жителей не до 12 ночи работают, а до 10. Почему? Жители попросили. И вы знаете, мир и покой. Потому что умный управляющий понимает, что с соседями не надо ругаться – дороже обойдется. Юрий Коваленко: Так, а теперь посмотрим, как у нас дела обстоят в Магнитогорске, нам дозвонилась Наталья. Здравствуйте! Зритель: Здравствуйте. Александр Толмачев: Здрасте. Зритель: У меня вот такой вопрос. Я живу на втором этаже, а подо мной выкупили две квартиры и сделали офис. Все окна они залепили, то есть закрыли их тканью. И у меня сделали под балконом воздуховод, дыру, вентиляцию. Дыра – 15 на 10. И когда они включают, чтобы им было свежо, у меня в квартире стоит гул. Александр Толмачев: Я вас понял. Вопрос понятен, слушайте ответ. А ответ такой. Если вы обратитесь не к своим соседям, которые, может быть, вас не любят, а к жилинспекции своего города Магнитогорска и попросите разрешение на это самое строительство и перепланировку, что они сделали такой воздуховод, и второе – приложить к этому проект, то вы увидите, что там, скорее всего, было нарисовано, что они должны воздуховод сделать до самой крыши. Потому что разрешение обычно дается – с первого этажа до крыши, чтобы никому в окно потом не задувало из того ресторана или офиса. Вот и все. Их заставят просто сделать так, как нарисовано в проекте. Они решили сэкономить. Больше никакой причины здесь нет. Но обращайтесь только в жилинспекцию. Юрий Коваленко: У меня такое ощущение, что все проблемы сконцентрированы на первом этаже, втором этаже и на последнем. Александр Толмачев: И на чердаке, да. Юрий Коваленко: Поэтому квартиры там и достаточно дешевле, чем в остальных частях дома, да? Александр Толмачев: Потому что сегодня бизнес малый может только там попробовать что-то сделать – на первом этаже. Потому что прийти в какой-нибудь торговый центр и получить точку для торговли или в какой-нибудь офис-центр, бизнес-центр, то это сумасшедшие деньги! Поэтому люди, естественно, считают, что более выгодно купить старье на первом этаже и перевести в нежилой фонд. Тамара Шорникова: А вот проблема, которая для каждого этажа актуальная: "Соседи поставили две железные двери, одна закрывается вторая – на площадку, чем перекрывает нам выход". И что здесь делать? Александр Толмачев: Когда вы видите, что в документах… Скорее всего, так: в документах бюро технической инвентаризации вашего города есть план вот этих самых лестничных площадок. И вы посмотрите, относятся ли они к общему имуществу или относятся к той квартире, которая перекрыла. Ну, скорее всего, это общее имущество. Для того чтобы закрыть эту площадку, они должны получить разрешение, и не только у вас, соседа, но также у всех жителей, и не только подъезда, но и дома. Если такого разрешения нет (а его нет), то элементарно – пишете бумагу в жилинспекцию и просите, чтобы их: оштрафовали первый раз, второй раз, а на третий раз сломали все и возместили ущерб. Юрий Коваленко: И еще пожарная инспекция, я думаю, там предъявит что-то. Александр Толмачев: Пожарная инспекция, к сожалению, у нас работает… Нельзя говорить здесь "за взятку", "коррупция" и так далее, на вашем канале. Юрий Коваленко: Своеобразно. Александр Толмачев: Она работает специфическим образом. Поэтому лучше – жилинспекция. Пока не так испорчена. Тамара Шорникова: Ну и сразу такой блиц. "Что делать, если соседи перебили провода?" Александр Толмачев: Бывает такое. Выяснить – они специально сделали, чтобы вам нагадить, или случайно. Если они случайно, то вежливо и ласково попросите их восстановить все и компенсировать ваши моральные страдания, что вы страдали без телевизора, без матча по какому-то каналу. Если они с вами разговаривать не хотят, то кто у нас отвечает за это дело? Две организации. За жилищные проблемы – жилинспекция. За проблемы с энергетикой, с кабелем – это та организация, которая отвечает за эти сети. Например, в Москве у нас своя организация, а у вас какая-то своя. Юрий Коваленко: В 2013 году был проект о том, что даже косметический ремонт москвичи должны согласовывать со специальной комиссией. Александр Толмачев: Это неправда. Юрий Коваленко: После этого отказались от этой идеи. Александр Толмачев: Значит, так. Нет-нет-нет. Сумасшедшие идеи есть у всех, но просто есть понятие "косметический ремонт"… Вы знаете, что такое косметический ремонт? Это взял и побелил свою квартиру. Это покрасил, извините, свой подоконник. Тамара Шорникова: Обои новые, веселенькие. Александр Толмачев: А мы говорим о капитальном ремонте, который затрагивает общее имущество. При косметическом вы, извините, общее имущество особо-то не трогаете. Ну, подкрасили, побелили, помылили что-то. А капитальный ремонт – это когда вы меняете трубы, когда стояки канализационные меняете, крышу, когда что-то такое серьезное, касающееся всех. Вот из-за этого надо беспокоиться и волноваться. А когда мы говорим просто… ну, мы называем "косметический ремонт", а это обычный ремонт, называется "текущий", волноваться не нужно. Да, воруют на этом управляющие компании. Но это ерунда. Юрий Коваленко: Я просто хотел спросить: где граница между косметическим ремонтом и тем, который делать ну вообще никак нельзя без согласования всех – и жилинспекции, и соседей? Александр Толмачев: Для этого у нас существуют очень простые правила. Эти правила записаны, так называемые строительные нормы и правила – СНиПы. В интернет зайдете, посмотрите, они у нас с советских времен действуют, в каждом регионе еще свои приняты. Например, в Москве есть Московские городские строительные нормы и правила. Там написано: "Если ты меняешь трубу такого диаметра, то это будет то-то, а если такого – то-то". Все прописано. Я сам не строитель. Я просто обращаюсь в эти справочники и смотрю. Это вообще что? Это капитальный ремонт. А если сделать террасу? Капитальный ремонт. А если ты просто сделал, я не знаю, на балконе застекление? Это не капитальный ремонт. Понятно? Юрий Коваленко: Хорошо. Успеем взять еще один звонок – Юлия из Краснодарского края. Здравствуйте, Юлия. Буквально в двух словах. Александр Толмачев: Говорите. Зритель: Я являюсь собственником на первом этаже, две квартиры: одна жилая, другая нежилая. Квартиры смежные. Дом, серия дома… Александр Толмачев: Вы сразу скажите, что вы хотите? Сразу говорите. Зритель: Хотим объединить проемом. Тамара Шорникова: Понятно, спасибо. Юрий Коваленко: Спасибо. Хотят объединить. Буквально 30 секунд. Александр Толмачев: Нет проблем. Проблема только в том, что вам: а) лень дойти до архитектуры местной своей и заплатить там деньги за проект; б) согласовать у пожарных; в) согласовать у санэпидстанции и Роспотребнадзора. Все. Юрий Коваленко: И останется квартира жилой? Александр Толмачев: Никакой проблемы нет. В чем проблема-то? Нет проблемы. Тамара Шорникова: Предельно четко и ясно. Говорили о перепланировке, возможном и невозможном в этом деле, с Александром Толмачевым, заместителем председателя Союза юристов Москвы, доктором юридических наук. Спасибо. Юрий Коваленко: Спасибо большое. Александр Толмачев: Не за что.