Ольга Арсланова: Ну что же, давайте поговорим о ценах, тем более что Новый год их изменил. Новые цены у нас. Экономисты предупредили, а мы с вами уже, конечно же, заметили в магазинах, что цены на многие вещи в январе выросли. Петр Кузнецов: И в январе заметили, и в магазинах, и, я бы даже сказал, в предыдущей теме нашей. Ольга Арсланова: Каждый день. Петр Кузнецов: Причем на некоторые товары – значительно. Давайте посмотрим, что же подорожало и на сколько. Ольга Арсланова: Давайте мы примерно… Это, кстати, далеко не все, что подорожало, но то, что бросилось в глаза в первую очередь, то, что важно во время праздников. Например, рост цен на алкоголь. Выросли минимальные розничные цены на крепкий алкоголь, а также на вино и шампанское. Так что примерно плюс 11% в ближайшее время стоит ждать. Повышение НДС на пальмовое масло с 10 до 20% ведет к удорожанию кондитерских изделий на 5%. Ну, это если уже речь о закуске речь идет. Сотовая связь, по прогнозам экспертов, может подорожать из-за расходов на реализацию требований «пакета Яровой», причем рост составит до 20%. Ну а кто пользуется «МагаФоном», уже знает – этот оператор повысил стоимость некоторых тарифов. «ВымпелКом» планирует только это сделать в ближайшие дни. Петр Кузнецов: С 1 января Центральный банк начал брать с банков комиссию за каждый перевод в системе быстрых платежей. При этом комиссию платят и банк-отправитель, и банк-получатель. Соответственно, эти деньги взимаются с каждой суммы перевода. Билеты на поезда в плацкарте и электричке подорожали на 3,5%. Такой рост тарифа заложила Федеральная антимонопольная служба. Еще с 1 января подорожал проезд в общественном транспорте – рост тарифов отличается в зависимости от региона. Больше всего подорожал проезд в метро Петербурга – аж на 22%. Ольга Арсланова: Ну и тем, кто личным транспортом пользуется, тоже не стоит расслабляться, тут тоже рост цен. Выросли цены на автомобили из-за повышения утилизационного сбора. Хотя какие-то автомобили будут держаться или даже подешевеют. Например, цена на автомобили бренда Opel в России будет снижаться по мере добавления средних и базовых комплектаций, но это будет касаться, конечно, моделей локального производства. Руководство компании об этом сегодня заявило. Ну и наше любимое. С 1 июля, если мы переживем этот первый период повышения цен, то в июле нас ждет еще и ежегодное повышение тарифов ЖКХ – в среднем на 4%. Это то, к чему мы уже, увы, привыкли. Ничего не поделаешь. Петр Кузнецов: Давайте эту картину попробуем сейчас разобрать с нашим экспертом. Алексей Калачев, эксперт-аналитик группы компаний «Финам», у нас в студии. Здравствуйте, Алексей. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Алексей Калачев: Здравствуйте. Ольга Арсланова: И традиционный вопрос нашим зрителям. Повышение цен на какие товары для вас будет самым болезненным? Чего вы больше всего боитесь? Подорожание чего для вас просто фатально? Позвоните в прямой эфир, напишите нам. И задавайте вопросы нашему эксперту, если вас интересует, подорожает что-то или нет в ближайшее время. Петр Кузнецов: Вы знаете, Алексей, несмотря на то, что мы, казалось бы, в нашей инфографике попытались объяснить почему, цепочку выявить, «потому что»… Ольга Арсланова: В связи с чем. Причины. Петр Кузнецов: …но есть ощущение, что четкого экономического обоснования повышения цен, тем более в определенных категориях, ну нет. И отсюда возникают эти вопросы. А с какой стати? Ну почему? Ну как же? Дорожало совсем недавно. Сейчас-то почему? Алексей Калачев: Ну, что касается регулируемых тарифов, то они в плановом порядке поднимаются. Ольга Арсланова: Это мы говорим о ЖКХ, об общественном транспорте? Алексей Калачев: ЖКХ, совершенно верно. Они в плановом порядке повышаются примерно на величину инфляции, даже чуть-чуть больше. У них там получается «инфляция плюс». Потому что есть рост издержек. Потому что необходимо обновлять фонды. Потому что износ системы достаточно большой, и это надо кому-то финансировать каким-то образом. И так далее, и так далее. Куча причин. Плюс куча товаров подакцизных. Государство поднимает каждый год с 1 января акцизы. Ольга Арсланова: А почему поднимает? Петр Кузнецов: На алкоголь, например, акцизы. А акцизы почему? Алексей Калачев: Ну, очень просто. Во-первых, по алкоголю вообще подняли минимальную цену сначала. Мало того, что акцизы увеличились, но и еще… Ольга Арсланова: Но это в целях деалкоголизации, делается, да? Нет? Алексей Калачев: Скорее всего, основная цель – это все-таки пополнение бюджета. Ольга Арсланова: А, вот так? А мы думали, может быть, на благо нам. Алексей Калачев: Нет-нет-нет. Конечно, пополнение бюджета. Повышение акцизов на бензин – ежегодное. Оно заложено было в этом году на 3,8%. В следующем – на 4%. И еще в следующем – на 4%. То есть оно уже заложено в Налоговый кодекс. И это неизбежно, конечно, это традиция. А куда деваться? Потому что акцизы уже сейчас составляют в розничной цене порядка 20%. То есть государство 20% просто с каждого литра бензина забирает в бюджет, и это все идет на финансирование дорожного строительства и так далее, и так далее. То есть для разных целей деньги нужны, поэтому, конечно, они будут повышаться. Петр Кузнецов: Совершенно банальный вопрос сейчас задам. Почему это повышение происходит абсолютно без учета реальных располагаемых доходов, которые, как мы понимаем, мягко говоря, не растут? Как-то понимать-то надо, что где-то предел есть, должен быть. И эта разница только увеличивается. Алексей Калачев: Я думаю, что они это делают, потому что они это могут делать. А поднять зарплаты они не могут. Ольга Арсланова: Просто про тарифы вы говорите. Вот смотрите, пример. Самарская область пишет: «У нас транспорт – 32 рубля, – почти как в Москве, в Москве 35, плюс-минус. – А зарплата у большинства, у тех, кто ездит на общественном транспорте, при этом намного ниже, 15–18 тысяч рублей за вычетом НДФЛ, – это реальные зарплаты в Самарской области. – И так во всех сферах: цены как в столице, а то и выше. Не живем, а выживаем». Алексей Калачев: Ну, в столице, надо сказать, на самом деле выше. 35 – это по очень долгосрочным проездным билетам, а разовый проезд гораздо выше. Петр Кузнецов: 50. Алексей Калачев: Гораздо выше, во-первых. Это раз. Ольга Арсланова: Ну, по «Тройке» не 50. Алексей Калачев: Во-вторых, понимаете, на самом деле тарифы утверждаются тарифными комитетами на местах по представлению организаций, которые предоставляют услуги, на основе их предоставляемых расчетов. И там, естественно, идет торг: что-то снизить, что-то повысить. Но, поверьте, желания загнать цены ни у кого, конечно, нет, потому что все понимают, что с ценами напряженность есть. Но издержки-то растут у всех, поэтому и тарифы поднимают все регулярно. От этого сейчас просто никуда не деться. Да и я вообще не помню, честно говоря, чтобы что-то когда-то дешевело, кроме сезонной какой-то продукции. Петр Кузнецов: Ну, услуги ЖКХ – точно. Такого еще не было. Алексей Калачев: Есть сферы, где есть определенные кризисные ситуации. Ну как кризисные? Они не кризисные. Рост производства большой, а потребление не растет, избыток, и уже на грани рентабельности… Вот сахар, скорее всего, не будет дорожать, потому что у нас его… Петр Кузнецов: Нам писали целые полчаса, что сахар подешевел. Алексей Калачев: Вот! Потому что рост производства большой, а потребление не растет, избыток сейчас. Продукция промышленная, потребительская, непищевая, непродовольственная. Скажем, там, где меньшая составляющая импорта, многие на грани рентабельности – просто потому, что покупательная способность не растет, продать это невозможно. Это производится, лежит на складе. В общем, цена не растет. То есть по целому ряду категорий цена не растет. И тоже ничего хорошего в этом нет, кстати. Тут бы небольшая инфляция не помешала, чтобы хотя поддержать производителей. А потом же, инфляция сильно различается, официальная и… У нас даже шутка такая есть, что инфляция падает, а цены растут. Петр Кузнецов: Да-да-да. Алексей Калачев: Парадокс, да? Ольга Арсланова: Это российский парадокс ведь. Алексей Калачев: Ну, он не только российский, потому что, в общем, есть официальная инфляция, которая рассчитывается на основе определенного списка товаров, а есть цены, данные нам в ощущении. Вот я по себе чувствую. Я же не стал есть больше или больше потреблять, но я вижу, что мой чек вырос за год примерно, ну не знаю, процентов на десять как минимум. Ольга Арсланова: Вот эти ощущения почему-то всегда противоречат официальной статистике, которая нас убеждает, что это субъективно все, а объективно ситуация стабильная. Алексей Калачев: Ну, тут есть определенное статистическое лукавство, потому что есть определенная корзина, которая рассчитывается, но реальное потребление с этой корзиной может очень здорово не совпадать. Например, самый такой простейший пример – перелеты самолетом эконом-класса. Цена почти не растет, но попробуйте вы купить билеты по этой цене – они очень быстро заканчиваются. Вы все равно покупаете дороже. То есть фактически у вас затраты выросли, а статистически они не выросли. Да? Та же связь, интересный пример. Они же тоже интересно тарифы повышают, как бы не повышая. Вам предоставляют новый тариф, где, допустим, вместо 10 гигабайт интернета у вас будет 20 гигабайт интернета. И вы вроде бы за гигабайт платите ту же самую сумму, да? Но вам не нужны эти 20, вы потребляете 5. То есть в реальности вы фактически больше платите за потребленный гигабайт, тогда как статистически… Петр Кузнецов: Или те же самые пакеты SMS, которые на самом деле уже никто не использует. Алексей Калачев: За предоставленные цена не выросла, а за потребляемые – да. Ольга Арсланова: Смотрите, давайте с сотовой связью разберемся. Как раз я бывший пользователь «МегаФона». Просто в один день приходит SMS: «Теперь ваш тариф на 200 рублей дороже». Алексей Калачев: Даже мой любимый «Билайн», с которым я много-много лет, тоже теперь так уже стал поступать. И что делать? Ольга Арсланова: Что делать? Давайте разбираться. Это действительно оправданное повышение? Это действительно тот случай, когда «пакет Яровой» стоит денег? А кто оплатит? Только клиент оплатит. Алексей Калачев: Да, да, это действительно так. Ольга Арсланова: Или можно под шумок что-нибудь еще туда накинуть сверху? Никто все равно проверять не будет. Списать на «пакет Яровой» и прекрасно заработать. Петр Кузнецов: Представляете, сколько под «пакет Яровой» еще можно навязать? Ольга Арсланова: Особенно если все вместе поднимут тарифы. Алексей Калачев: Теоретически – да. Практически я в это не очень верю – просто по той простой причине, что есть конкуренция. Ну, есть ФАС, которая следит за сговором, а есть реальная конкуренция. Вот там, где есть реальная конкуренция, невыгодно в одиночку поднимать тарифы, потому что ты тут же начинаешь проигрывать, клиент начинает уходить. Поэтому это сдерживающий фактор. Ольга Арсланова: Хорошо. А договориться как-то? Ну, все-таки «большая тройка» есть «большая тройка». Алексей Калачев: Это очень серьезное нарушение, за которым будет следить ФАС. И это будут неприятности, это будут штрафы, это будут… Это может обойтись слишком дорого. Ольга Арсланова: То есть здесь повышение оправдано? Это важно проговорить. Алексей Калачев: Я не могу сказать, что оно оправдано, потому что сам «пакет Яровой» я не считаю оправданным. Понимаете? Ольга Арсланова: Понятно. Алексей Калачев: Это навязанное обременение, которое мы теперь вынуждены навязанно оплачивать. Смысла особенного я в нем не вижу. Петр Кузнецов: Смотрите. Государство пытается вообще как-то бороться с ростом цен? Алексей Калачев: Зачем? Петр Кузнецов: Ну как? Когда-то Генетическая прокуратура даже помогала, инициировала всероссийскую проверку ценообразования. Заморозка цен – вот об этом инструменте еще отдельно поговорим, то есть когда государство прибегает… Алексей Калачев: Несмотря на всю критику нашего экономического блока, тем не менее в том, что оно не пытается активно бороться с ценами, есть большой плюс, потому что там, где оно начинает активно бороться с ценами, возникают диспропорции. Тот же бензин, по которому цены замораживали. Понимаете, в чем дело? Как только вы начинаете замораживать административно цены, регулировать, так вам тут же придется регулировать все остальное, потому что все тащит одно за другим. Если вы установили жесткие цены, производитель начнет снижать объемы, если ему не выгодно производить по этим ценам. Понимаете? Тогда вы начинаете вводить обязательные объемы поставок. И неизбежно производитель… Петр Кузнецов: То есть это от категории товара не зависит? Неважно – бензин, конфеты? Алексей Калачев: Чтобы поднять свою эффективность, он начнет снижать качество. Значит, вам придется еще и контролировать качество на каждой заправке. Понимаете? Это если по бензину. То же самое… Что можно государству регулировать, с точки зрения социальной защиты? Ну, базовый набор продуктов. Петр Кузнецов: Потребительская корзина. Алексей Калачев: Потребительская корзина. Это еще как-то, худо-бедно контролировать можно. Но жизнь не ограничивается потребительской корзиной, да? Например, еще такой скрытый элемент инфляции… Я, наверное, за собой тоже это замечаю. Скажем, какой-то продукт – цена не него не изменилась, но качество упало. Ольга Арсланова: Понятно. Алексей Калачев: Состав его ухудшился. Ольга Арсланова: По большому счету, все равно произошло… Алексей Калачев: И я перехожу… Петр Кузнецов: Это так же, как с гигабайтами, да? Алексей Калачев: Да. Он рассчитывается нормально, но я уже перехожу на более дорогой – просто потому, что мне мое здоровье дороже. Поэтому тут есть много нюансов, которые в официальной корзине могут не учитываться, а в реальной жизни, конечно… А плюс весь «серый» сектор – там ведь тоже людям нужно зарабатывать. И вот эти наблюдаемые 8–9% или 10% реальной потребительской инфляции – они же отражаются и в «гаражной экономике», и в репетиторстве, и так далее. Ну а куда деваться? Ольга Арсланова: Нам пишут, что еще цены на одежду выросли. Чего боятся? «Боюсь повышения цен на макароны», – пишет наш зритель. Но пока большинство опасается серьезного роста цен на услуги ЖКХ, потому что сейчас уже недешево. И не платить нельзя. Алексей Калачев: Да. Это, к сожалению, так. Ольга Арсланова: Даже на макаронах можно сэкономить, а тут без вариантов. Алексей Калачев: Ну, насчет макарошек, кстати, не думаю, потому что урожай тоже хороший. Ольга Арсланова: Понятно. Алексей Калачев: Кроме роста издержек производителя, все остальное не говорит про то, что там будет цена расти. То есть с базовыми продуктами, я думаю, будет нормально. Ольга Арсланова: Ну, хоть что-то. Петр Кузнецов: Приветствуем Евгения из Самары. Здравствуйте, Евгений. Ольга Арсланова: Самара. Добрый день. Зритель: Добрый день. Евгений, Самара. Вы тут сказали про рост цен. Я бы хотел спросить у эксперта. Вот у нас в Самаре сделали проезд – 32 рубля. Но обычно бывало как? Сначала рост цен на топливо, на бензин в частности, а потом уже идет рост цен на проезд и так далее. Но сейчас как-то произошло не так. Я хотел бы спросить у эксперта: на сколько подорожает бензин, вы как думаете? А подорожает он обязательно. И у меня такая боязнь, честно говоря. Я думаю, что прилично. Вот хотел бы спросить у вас: на сколько он подорожает и когда в этом году? Спасибо. Алексей Калачев: Насчет бензина – кстати, я не жду большого подорожания. Я думаю, что до конца года все-таки удастся удержать рост цен на бензин в тех рамках, в которых сейчас удается удерживать – то есть в пределах инфляции плюс акцизы. Все! И это будет предел, если не произойдет снова диспропорция ценовая. Потому что вот тот ценовой скачок, который произошел недавно, мы помним, год назад… Ольга Арсланова: Вы имеете в виду – до того, как начали регулировать? Алексей Калачев: До того, как начали регулировать, да. Он произошел из-за стечения целого ряда очень мощных обстоятельств. Тут и налоговый маневр нефтяной отрасли. Тут и вступление в действие бюджетного правила, которое отвязало рубль от нефти. Если раньше для производителя бензина себестоимость сырья компенсировалась (нефть дорожает – рубль укрепляется; нефть дешевеет – рубль слабеет), она держалась примерно нормально, то тут он отвязался. И у нас получилось… Тут еще и санкции, одно на другое наложилось. У нас скакнула нефть в цене и обвалился рубль, то есть в обратную сторону. И себестоимость резко выросла. Им некуда было деваться, кроме как задирать цену. Пока наконец не придумали компенсирующий механизм. Сейчас это все работает. Если снова не будет ценовых диспропорций, то цены на нефть не должны скакнуть. Вот просто не вижу оснований для этого, потому что… Вот эти угрозы, типа: «Все, что здесь не будут покупать, мы будем на Запад продавать». Ну, наш бензин не нужен на Западе. Мы экспортируем бензина от силы 11–12%, а все остальное потребляется внутри страны. Производство его по объемам достаточно, даже слегка избыточно, а потребление его не особенно растет. Ольга Арсланова: То есть факторов для роста вроде бы нет. Алексей Калачев: Факторов для роста нет, если не будет ценовых диспропорций. Сейчас, кстати, мы наблюдаем что? Нефть выросла, а рубль, наоборот, укрепился. Все нормально, все опять заработало. Петр Кузнецов: Про крепкий рубль. Знаете, я о чем подумал? Вот Евгений звонил, и его больше всего сейчас беспокоит подорожание бензина. При этом наверняка есть человек, которого больше всего беспокоит подорожание еды. Интересно, это разные категории, когда один человек беспокоится прежде всего… Опасения самые главные, что еда подорожает? Алексей Калачев: Жизнь такая разнообразная, что может быть по-разному. Ольга Арсланова: А потом, если бензин подорожает, то и еда в итоге подорожает. Алексей Калачев: В итоге – да. Петр Кузнецов: То есть что здесь таким лакмусом выступает все-таки? Продукты? Еда? Алексей Калачев: Нет, конечно, топливо – это такой очень важный фактор. Конечно, его подорожание «размазывается» на всей экономике в той или иной степени, но не в такой заметной сфере… Если бензин подорожает на 10%, допустим, то до продуктов питания розничных доберется от силы, может быть, процент, полпроцента, вряд ли больше. Ольга Арсланова: Но – доберется. Алексей Калачев: Доберется, да. Петр Кузнецов: «Подорожания чего боитесь больше всего вы?» – с этим вопросом наши корреспонденты вышли на улицы разных городов. И вот какие ответы у нас получились. Давайте выявим картину. ОПРОС Петр Кузнецов: Это еще ничего, свинина и говядина. Ольга Арсланова: А некоторые уже давно ее не покупают. Алексей Калачев: Кстати сказать, по свинине и по птице, в принципе, эта программа импортозамещения сработала, и у нас его вполне достаточно, поэтому цены по свинине и по птице растут гораздо медленнее, чем та же говядина, которая в основном импортная. Петр Кузнецов: У нас отечественный производитель насколько зависим/независим от курса рубля? Алексей Калачев: Ну, все зависит от того, какую составляющую или комплектующую сырье составляет. Петр Кузнецов: Как правило, импортное все равно присутствует в том или ином виде. Алексей Калачев: Смотря в чем. В продовольствии – нет. Ну, в меньшей степени. В продовольствии все-таки в меньшей степени. В сложной технике – в значительной степени. Петр Кузнецов: Ну, с укрепляющимся рублем можем ли мы предположить, что сможет из категорий что-то ну хотя бы не дорожать? Не дорожает – это уже почти дешевеет. Алексей Калачев: Ну, много чего, много чего, в принципе, если там не будет расти акциз, который компенсирует… Ольга Арсланова: То есть любые импортные товары, по сути, должны быть… Алексей Калачев: По сути – да. Ольга Арсланова: Смотрите, у нас пишут: «Поднимают цены на налог с владельцев автомобилей, с лошадиных сил. Сколько можно «доить» владельцев транспортных средств?» – и так далее. Насколько я понимаю, налоги в 2020-м вроде бы должны остаться теми же. Алексей Калачев: Да вроде бы. Петр Кузнецов: Транспортный, да? Ольга Арсланова: Хоть что-то. Петр Кузнецов: По транспортному вроде бы не было изменений. Ольга Арсланова: Лошадиные силы, говорят, подорожают. Петр Кузнецов: Там и так разложили нормально. Ольга Арсланова: Уже и так достаточно. Петр Кузнецов: Да. Ольга Арсланова: Ну и опять же продолжают жаловаться на ЖКХ: «Это ужас! Тарифы завышают. Отопление едва теплится. На свои обязанности плюют. Ну, хотя бы уборка улиц…» – и так далее. «Кормушка по выкачиванию денег». Капремонт, мусор и так далее. Алексей Калачев: Там еще интересная ситуация с той же электроэнергией. Помните, как мы активно продвигали энергосбережение, заменяли лампы накаливания на светодиоды? Мы очень здорово научились экономить. При этом что делать энергетикам? Потребление на электроэнергию не растут, а им же надо тоже зарабатывать. Они повышают тарифы. В результате мы экономим, но платим дороже. И что делать? Ольга Арсланова: Да, интересно. То есть мы потребляем меньше, но платим больше. Алексей Калачев: Получается, что так. Ольга Арсланова: «Мусорная реформа» тоже ведь серьезно ударила сейчас по карманам, если мы говорим о ЖКХ. Алексей Калачев: Да. Ольга Арсланова: И пока не очень понятен результат. Что люди за эти деньги получат? Алексей Калачев: Да. Более того, если действительно всерьез решать эту проблему, то там будет еще рост, скорее всего, потому что… Ну вы представьте себе раздельный сбор мусор. А нормальная утилизация без раздельного сбора практически невозможной становится. Значит, опять только хоронить, хоронить и хоронить, пока мы всю Землю не закопаем мусором. А раздельный вывоз мусора, если вы на четыре фракции разделяете, то вам нужны четыре машины вместо одной вывозить. Соответственно, это издержки. И кто их будет оплачивать? Население не готово, потому что доходы не растут. Государство тоже не хочет на себя брать эти расходы. Ольга Арсланова: При этом и те, и другие заинтересованы в решении. Алексей Калачев: Ну да. Я думаю, что без дотаций бюджетных – региональных или федеральных – эту проблему решить невозможно. И по мере того, как этому будут сопротивляться, будет буксовать эта реформа. Придется дотировать. Петр Кузнецов: У нас 20 секунд. Вот здесь вопрос: что будет, если сейчас будем сдерживать рост цен на ЖКХ, на услуги ЖКХ? Предположим, будет искусственная заморозка. Не помню, было ли такое вообще или нет. Алексей Калачев: Ну, как минимум будет опять ряд банкротств управляющих компаний, поставщиков услуг. Они постоянно происходят. Петр Кузнецов: Грязные подъезды, заваленные дворы в итоге. Алексей Калачев: Возможно, да, возможно. Петр Кузнецов: Невывоз мусора. Алексей Калачев: Да, возможно. Возможно, проблемы с заменой труб где-то, где-то аварии и так далее, и так далее. К сожалению, да, надо это финансировать. И тут других источников у нас. В любой экономике источник – население через налоги или через тарифы. Ольга Арсланова: Сам не заплатишь – никто не заплатит. Петр Кузнецов: Да, это точно. Спасибо большое. Алексей Калачев, эксперт-аналитик группы компаний «Финам». Это дневное «Отражение». А вот какие темы наши коллеги будут вечером обсуждать.