Петр Кузнецов: Мы продолжаем. Судебным приставам разрешат выламывать двери наших квартир и домов. Наконец-то. Минюст предлагает внести поправки в закон «Об исполнительном производстве». Ольга Арсланова: Речь идет о том, чтобы разрешить вскрывать помещения приставам, которые проверяют законность перепланировки или установки газового оборудования – конечно, в том случае, если иначе никак в помещение попасть не удается и собственника неоднократно предупреждали. То есть не с первого раза придут и начнут выламывать, а сначала постучатся. Петр Кузнецов: Ну, может быть, даже не со второго. Предупредят, что-то пришлют, но вы будете игнорировать – и вот тогда… Ольга Арсланова: Если вы не откроете, будут иметь право. Петр Кузнецов: Приставы смогут разрушать и все другие конструкции, которые мешают им проникнуть в дом. Ольга Арсланова: Так что шкаф, прислоненный к двери, вряд ли вам поможет. Петр Кузнецов: Еще один дом может быть. Вообще проверяющие и сейчас могут производить необходимые действия по решению суда. Но в чем тут суть? Есть много спорных вопросов как раз с доступом к жилью. Ольга Арсланова: Тут мнения многих экспертов, как водится, расходятся. Например, автор закона о штрафах за незаконную перепланировку, член Комитета Госдумы по жилищной политике Илья Осипов считает, что предложение Минюста соответствует Конституции. Вот его мнение. Илья Осипов, депутат Государственной Думы РФ: «Предложение Минюста идет как раз в продолжение того закона, который Дума приняла некоторое время назад, чтобы пресечь незаконные перепланировки как в жилых, так и в нежилых помещениях многоквартирных домов. Это та история, которая, к сожалению, чревата последствиями, трагическими последствиями, обрушениями. Здесь важно все-таки отметить то, что неприкосновенное право человека на жилище, на неприкосновенность жилища должно быть защищено. И только по решению суда (о чем и говорит, к слову сказать, Минюст), во исполнение решения суда приставы могут прийти и потребовать допуска. Если человек или организация не допускают, то тогда следующий шаг – выписывается постановление о принудительном допуске. Я еще раз повторюсь, что это крайне важно, очень тонкая грань, потому что, с одной стороны, право человека на неприкосновенность жилища. А с другой стороны, оно может быть нарушено по нашей Конституции только в том случае, когда есть угроза жизни и здоровью других граждан. Важно, чтобы суд выносил решение, именно имея веские основания предполагать, что есть угроза жизни и здоровью. То есть перепланировка ведется, перепланировка не узаконена – соответственно, нужно эти факты проверить, убедиться и определить, есть ли угроза, нужно ли восстанавливать обратно все либо человек имеет право узаконить». Петр Кузнецов: Что сейчас можно, а что нельзя? Давайте пробежимся по правилам перепланировки квартир. Собственнику нельзя: сносить несущие стены; объединять кухню с газовой плитой с жилым помещением; присоединять к своей квартире чердаки и другие технические помещения; размещать в комнатах и на балконах водяное отопление; перекрывать каналы вентиляции. Это основное. Ольга Арсланова: Но есть некоторые ремонтные работы, которые относятся к реконструкции помещений, на которые можно получить разрешение. После согласования, например, можно класть теплые полы, в том числе и на балконе; можно кухню расширить, но только за счет коридора или кладовой; можно демонтировать ненесущие перегородки, остеклять балкон и устанавливать наружные кондиционеры. Какие-то перепланировки можно, точнее, нужно согласовывать заранее, а иногда, насколько я знаю по Москве, разрешают даже без согласования провести перепланировку, а потом постфактум просто о ней сообщить. Петр Кузнецов: Я подумал тут вдруг: ведь когда пристав ломает дверь – это тоже, по сути, перепланировка, ведь он нарушает конструкцию. Давайте все это обсудим. Алексей Кротов, руководитель персональной архитектурной мастерской, у нас в гостях. Алексей Владимирович, здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Алексей Кротов: Здравствуйте. Петр Кузнецов: По вашему опыту, по вашим наблюдениям, насколько это частое явление – перепланировка в коммунальной жизни России? Алексей Кротов: Как правило, это бывает всякий раз, когда меняются жильцы. Либо новый дом, люди приезжают и делают ремонт. Они хотят жить по-своему. Им многое не нравится, что есть. Во всяком случае, они хотят какой-то индивидуальности. Вот тут и возникает тема перепланировок. Чтобы понять, к чему это может привести, мы должны обратиться к безопасности. Надо сделать так, чтобы в многоквартирном доме любая перепланировка, сделанная соседями, не помешала жизнедеятельности этого дома. То есть если это… Петр Кузнецов: Извините. Что сейчас и учитывают при строительстве новых домов – правильно я понимаю? Алексей Кротов: Конечно. Петр Кузнецов: Это уже закладывается? Алексей Кротов: И вот теперь посмотрите. Есть устойчивость жилого дома, есть конструктивные особенности жилого дома. Есть типовые жилые дома, а есть нетиповые, индивидуальные. И вот тут возникает вопрос: а чьими силами и у кого будут спрашивать разрешения? Очень важно… Ольга Арсланова: Давайте только сразу уточним. Когда мы говорим о перепланировке, в первую очередь мы имеем в виду желание людей сделать свою жизнь более комфортной? Если мы говорим о советском жилом фонде, то там без перепланировок в XXI веке очень сложно себя чувствовать комфортно. Алексей Кротов: Потому что жилой фонд морально стареет. Ольга Арсланова: То есть крошечные кухни, вот эти раздельные санузлы, где вот так вот, не протиснешься. Алексей Кротов: То есть то, что было комфортным 50–60 лет назад, сейчас становится некомфортным. И вот тут мы вправе сделать что-то другое. И у нас есть такая возможность. Больше того, есть правила, по которым это все можно сделать. Важно, чтобы занимался перепланировкой и принимал принципиальные решения по перепланировке специалист. Вот это главное требование. То есть – чтобы все было сделано по уму. Потому что если сделать все по уму, то никому это не повредит. Петр Кузнецов: А специалист – это прежде всего архитектор? Кого мы называем специалистом? Алексей Кротов: Понимаете, тут есть уже особенности. Если я как архитектор хорошо знаю конструктивную часть своего дома, я могу некоторые вещи посоветовать или предложить, или переделать. Но чаще всего лучше привлекать, вообще к этой работе лучше привлекать конструктора. Потому что есть архитектор, а есть конструктор, который делает расчет конструктивной части жилого здания, если это индивидуальный проект. Опять же если требуется сделать проем в несущих стенах… А так тоже можно сделать, это по известным правилам можно сделать, но нужно выяснить, а есть ли у нас достаточный запас прочности, а что об этом скажет главный конструктор этого проекта, этого жилого дома. Если там все благополучно – пожалуйста, можно делать. Ольга Арсланова: А скажите, с какими чаще всего перепланировками вы сталкиваетесь? Вы говорите, что есть типовые дома, советские, например. А есть типовые перепланировки, к которым людям тяготеют больше всего? Алексей Кротов: Вы знаете, у нас в Москве сейчас большим спросом пользуется малоплотная, низкоплотная жилая застройка, это пятиэтажный жилой фонд. Казалось бы, убогие, старые, некомфортные… Ольга Арсланова: Хрущевки? Алексей Кротов: Хрущевки. Но, если подойти с умом, перепланировка старой части возможна, и она может быть комфортной, и можно ее довести до уровня современного комфорта и престижа. Ольга Арсланова: А как это можно сделать? Петр Кузнецов: Это называется «реновация». Ольга Арсланова: То есть снести и новый построить? Алексей Кротов: Нет, нет. Дело в том, что эти пятиэтажки с очень большим, колоссальным запасом прочности были построены. Если знать правила, то можно изменить… Ольга Арсланова: Что демонстрируют целые кварталы этих пятиэтажек в Восточном Берлине, например. Алексей Кротов: Конечно. Они отказались от сноса этих жилых домов, потому что считают, что в этих условиях тоже можно сделать достаточно… провести работу над ошибками и исправить, модернизировать, улучшить то, что уже было сделано многие годы назад. И это можно сделать с помощью индивидуального подхода. Какого? Приезжает туда новый жилец и говорит: «В трехкомнатной квартире жило пять-шесть человек, а нас только двое. Нам не нужны три комнаты. Нам нужна территория, которая раньше занимала 50 с лишним, 60 метров. Вот нам надо теперь сделать некое переустройство». И тогда возможна перепланировка так, чтобы объединить несколько комнат в одну. Ольга Арсланова: А что там можно сделать? Вот мы представляем себе трешку в хрущевке. Это кухня в пять с половиной метров, большая комната, из нее еще одна длинная комната с кладовкой и отдельно стоящая, изолированная крошечная комната и средних размеров коридор. Ну, естественно, крошечная ванна с санузлом. Что из этого можно сделать? Алексей Кротов: Можно объединить. Петр Кузнецов: Оля сейчас одновременно хочет сэкономить на эксперте. Ольга Арсланова: Многие зрители, я думаю, с удовольствием послушают. Алексей Кротов: Можно объединить коридор с гостиной. Можно сделать перетекающее пространство. Можно раскрыть кухню на гостиную, но – приняв некоторые меры предосторожности. Скажем, сделать там принудительную вытяжку, сделать там некоторые вещи, которые необходимы для безопасного функционирования той же газовой плиты. Ольга Арсланова: То, что разрешено? Алексей Кротов: То, что разрешено. Ольга Арсланова: То есть, например, вот эту крошечную кухню уже никак не объединишь с комнатой, нельзя. Алексей Кротов: Можно, можно. Ольга Арсланова: А там же газовая плита. Алексей Кротов: Ну и что? Можно сделать принудительную вытяжку. И мы можем компенсировать потери с помощью технических условий. Если мы это сделаем, то мы можем согласовать такой проект. Понимаете, есть вещи, которые нельзя делать. Но если мы компенсируем те потери, которые в результате возникают, мы можем это сделать. Ольга Арсланова: Как интересно! Алексей Кротов: Во всяком случае, надо по уму относиться ко всему тому, что запрещено. Мы можем сделать и в несущей стене проемы, мы тоже так можем сделать. Есть определенные правила, нужно их соблюдать. Петр Кузнецов: Алексей Владимирович, раз в нашем разговоре газовая плита появилась, давайте подключим к нашему диалогу Николая Хренкова, независимого эксперта в области энергетики. Николай Вальтерович, здравствуйте. Ольга Арсланова: Уже возникли вопросы. Николай Хренков: Добрый вечер. Петр Кузнецов: Вот эта норма, которую мы обсуждали, с которой мы начали, по выламыванию дверей, она связана, как тут написано отдельно, с установкой газового оборудования (видимо, с участившимися взрывами газового оборудования). Какая самая распространенная неправильная самовольная установка газового оборудования сейчас? И насколько остра проблема, по-вашему? Николай Хренков: Ну, проблема эта не сказать, что она остра, потому что газовое оборудование устанавливают соответствующие газовые организации. Вы покупаете квартиру, у вас там есть плита или есть выход к плите, вы покупаете сами плиту. Ну, можете, конечно, подключить сами и сэкономить на установке. Но большинство людей все-таки приглашают газовиков из облгаза, из газораспределительных организаций. С другой стороны, эта проблема, действительно, такая двузначная. Насколько я помню (возможно, я ошибаюсь), взрыв в Магнитогорске Челябинской области, который унес жизни многих людей, там вроде бы утечка газа как раз была в квартире, в которой никто не живет. Понимаете, в чем дело? То есть жильцов нет, а утечка газа есть. По каким она там причинам – не совсем понятно. Соответственно, что делать? Там никого нет. Безусловно, речь стоит о безопасности людей. При наличии газоанализаторов, установка которых в домах обсуждается уже многие годы, наверное, должны и газовые службы даже, не только судебные приставы, иметь возможность войти в квартиру, если не открывают дверь. Потому что, может быть, хозяин там пьяный, понимаете, лежит бездыханный, включил газовую плиту. Должна, наверное, служба газа 04 иметь право с помощью милиции, может быть, с приглашением милиции, объясняя ситуацию, открывать эту дверь, да, абсолютно, потому что речь идет о спасении жизни людей. Другая ситуация, очень часто распространенная: приходят газовики, они хотят осмотреть внутриквартирное газовое оборудование, а их не пускают или хозяева, или еще что-то. Тут тоже нужны некие меры. Может быть, необязательно взламывание квартиры. Может быть, с помощью опять же милиции, судебных приставов, то есть людей обязать, чтобы они позволили осмотреть у них газовое оборудование, которое у них есть. Если их нет, то через каких-то, я не знаю, родственников, знакомых. И опять же вопрос взлома двери. Ну, взломали дверь – и что? Ушли? Нет, наверное, есть специалисты… Ольга Арсланова: Понятно. Скажите, пожалуйста, а прийти приставы могут по какому поводу? Что ни в коем случае нельзя делать? Я не знаю, сейчас у нас очень часто люди делают ремонт и сами газовую плиту меняют или какие-то их наемные рабочие. Стены сносят между кухней и комнатой и живут там десятилетиями так. Вот после чего их могут взломать приставы? Николай Хренков: Я понял ваш вопрос, да. Вопрос по поводу перепланировок, как говорится, не ко мне. У вас уже эксперт достаточно грамотно все объяснил. Ольга Арсланова: Ну что опасно? Вы же можете нам объяснить как эксперт в области газового оборудования. Николай Хренков: Незаконная установка газового оборудования. Приведу другой пример: в Рязани взрыв в жилом доме, порядка десяти человек, по-моему, погибших и пострадавших. Это было несколько лет назад. Выясняли, разбирали. Выяснилось, что в связи с тем, что там было отключено отопление, в квартирах стало холодно. Незаконно человек сам установил себе газовый котел, установил его неграмотно. В результате – авария, взрыв. И пострадал не только он, а пострадали соседи, пострадали люди. Ольга Арсланова: Понятно. Николай Хренков: Вот такая незаконная установка – это, безусловно, повод, потому что от взрыва газового оборудования страдает не только хозяин квартиры, но и жители, живущие с ним в одном подъезде и даже в доме. Петр Кузнецов: Понятно. Спасибо вам большое за эту консультацию. Ольга Арсланова: Спасибо. Петр Кузнецов: Николай Хренков, независимый эксперт в области энергетики, был на связи. Тем не менее нам пишут: «Перестаньте брать деньги за проверку – тогда будут просто пускать». Любовь из Архангельской области к нам присоединяется. Здравствуйте, Любовь. Зритель: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Слушаем вас. Зритель: Скажите, пожалуйста… У меня такой вопрос. Я проживаю в панельном девятиэтажном доме на первом этаже. У нас четырехкомнатная квартира, муниципальная. У нас соседи по подъезду, по соседнему подъезду (то есть мы в одном подъезде, в третьем, а они в четвертом), они на кухне снесли стену, смежную к нам. То есть эти стены образуют температурный шов: с их стороны 8 сантиметров, 10 сантиметров пробел, пустота и с нашей стороны комната жилая, тоже 8 сантиметров. Ольга Арсланова: То есть вы теперь с соседями просто встречаетесь по утрам? Как это происходит? Зритель: Нет-нет-нет. Они снесли свою стену, которая у них. Осталась одна восьмисантиметровая стена. Я слышу их разговоры, они слышат мои разговоры. Можно ли сносить эти стены, которые образуют температурный шов? Потому что у нас же отопление, и у них отопление. У меня сейчас стена вся в грибке постоянно. Ольга Арсланова: То есть вы были бы не против, если бы к ним приставы пришли, взломали и наказали бы их за это? Петр Кузнецов: Тем более что вы будете слышать, как это все происходит. Зритель: Они получили разрешение после сноса этой стены. Они у частной фирмы получили разрешение на снос ее. Ольга Арсланова: Понятно. Петр Кузнецов: Алексей Владимирович, есть ваш емкий комментарий по звонку? Алексей Кротов: Конечно, такие вещи надо отслеживать. И то, что вредит соседям, причиняет им вред, конечно, надо восстанавливать. У меня был случай… Петр Кузнецов: Отслеживать? То есть, если слышит Любовью какие-то звуки ремонтных работ… Алексей Кротов: Конечно. Если они ухудшили звукоизоляцию, надо ее восстановить. Если они ухудшили теплоизоляцию, надо ее восстановить. У меня был случай. Я запроектировал индивидуальный жилой дом, он был индивидуальный и в конструктивной части – с нашим каркасом, который моя проектная группа запроектировала, запатентовала и так далее. Конечно, люди взялись делать перепланировку, и им что-то стало мешать. А там колоно-стержневая система, опорно-стержневая система… Ольга Арсланова: Все живы в итоге? Это главное. Алексей Кротов: Да. Задают вопрос, звонят в фирму, где была моя проектная группа, и спрашивают: «А мы можем такую-то стену, которая выходит на балкон, снести, подоконник убрать?» Я был очень занят, мне некогда было чертежи смотреть. Я говорю: «Надо выяснить, есть ли здесь диафрагма жесткости». – «А что это такое?» – он спрашивает. Я говорю: «Там может быть арматура». То есть это стена с окном. Она является диафрагмой жесткости в этом элементе. Ольга Арсланова: И что будет, если ее нарушить? Алексей Кротов: Если ее нарушить, то мы потеряем устойчивость здания, то есть какую-то степень устойчивости. Ольга Арсланова: То есть может просесть вот это все? Петр Кузнецов: Как спичку вытащить из какой-то, казалось бы, прочной конструкции. Алексей Кротов: Ну, не просесть, но ветровая нагрузка будет влиять. Ольга Арсланова: И чем все кончилось? Алексей Кротов: Это нарушение устойчивости здания. Здесь надо быть очень внимательным. Они говорят: «Арматуры там достаточно. Сосед внизу пилил три дня ее». Ну, мы тут же комиссию организовали и заставили его восстановить все то, что было утрачено. Вот это очень опасные моменты, за ними надо следить. Петр Кузнецов: И еще один звонок – Ирина, Башкирия. Здравствуйте. Ольга Арсланова: Добрый вечер. Зритель: Добрый вечер. Вы меня слышите? Петр Кузнецов: Да-да. Говорите, пожалуйста. Зритель: Знаете, мы живем на первом этаже, у нас пятиэтажный дом. Это еще было давным-давно. Мы на первом этаже, на втором этаже все стены переломали. На первом этаже много уже квартир, получается, сдали, ну, продали: кто-то под магазин, кто-то подо что-то еще, непонятно. У нас просто стены трескаются! Непонятно, как нам дальше жить. У нас на потолке такие трещины, представляете, на 7–8 сантиметров! Ольга Арсланова: Понятно. Петр Кузнецов: Понятно, да, спасибо большое. В большой теме как раз про первые этажи… Ты хотела что-то спросить? Ольга Арсланова: Да, я хотела спросить просто: есть какой-то алгоритм, куда жаловаться, чтобы действительно пришли и сразу наказали, заставили восстанавливать? Алексей Кротов: Ну, здесь вопрос к разрешениям. К сожалению, в наше время разрешения дают непрофессиональные люди, чаще всего администраторы – за деньги. Вот это основная проблема. Ольга Арсланова: То есть уже доказать ничего не получится? Петр Кузнецов: Если надо, то разрешат все что угодно. Алексей Кротов: Поэтому, понимаете, разрешать… Вот здесь очень важно присутствие профессионала в этом процессе, чтобы разрешал не чиновник, а чтобы было разрешение главного, кто знает эту проблему. И это конструктор. Это тот, кто выполнял проект. Ольга Арсланова: Хорошо, а если уже случилось, то жаловаться куда? В жилинспекцию? Алексей Кротов: Конечно, в первую очередь – в жилинспекцию, чтобы выяснили, а что же произошло. Тогда в этой комиссии будет присутствовать специалист, и он поставит правильный диагноз, что можно сделать и как надо сделать. Потому что если мы на первом этаже делаем слишком большие проемы, которые не учитывают конструктивных особенностей здания и дальнейшую его устойчивость, то это приведет к печальным последствиям. Возникнут такие трещины, поэтому дом уже работать будет иначе. А в конечном итоге это может привести к разрушениям. Петр Кузнецов: Да, понятно. Спасибо. Ольга Арсланова: Спасибо. Очень интересно. Петр Кузнецов: Еще раз хочется напомнить: о том, что происходит на наших первых этажах жилых домов, мы говорим сегодня в большой теме, не пропустите, после 9 вечера. Благодарим вас. Алексей Кротов, руководитель персональной архитектурной мастерской, был у нас в гостях. Спасибо. Ольга Арсланова: Спасибо.