Денис Чижов: Ну а сейчас у нас тяжелая артиллерия, обсудим международную повестку, здесь есть интересные темы. Накануне бывший президент США Барак Обама заявил, что Россия – это отнюдь не сверхдержава. По его мнению, для такого статуса у нашей страны недостаточно военных баз и недостаточно союзников. Ольга Арсланова: Ну, возможно, это что-то личное, может быть, Бараку Обаме не хочется, чтобы наша страна была супердержавой. Вообще что такое супердержава, еще большой вопрос. У нас принято давно было говорить «сверхдержава»... Денис Чижов: Сверхдержава, супердержава, по-разному. Ольга Арсланова: Мы хотим у вас узнать, считаете ли вы Россию супердержавой или сверхдержавой. Если нет, то чего нам не хватает? Вообще какую страну считаете? Нужно ли это нам? Знаете, вот есть страны, которые не стремятся быть ни супер-, ни сверхдержавой, а стремятся, например, обеспечить благосостояние своих граждан, это обычно маленькие страны. С большими странами бывает сложнее, у них задачи часто другие, история сложная. В общем, обо всем этом будем говорить и с вами в том числе в прямом эфире. Денис Чижов: А еще мы будем говорить в этой получасовке про армяно-азербайджанский конфликт и заключенное недавно перемирие. Ситуация в Нагорном Карабахе вроде бы стабилизировалась, но надолго ли, пока что непонятно. Ольга Арсланова: И кстати говоря, наше дипломатическое участие в этом конфликте может ли говорить о том, что Россия является сверхдержавой? Тоже большой вопрос. Денис Чижов: Но для начала давайте все-таки определимся, мы сверхдержава или все-таки нет? Узнаем «Личное мнение» Алексея Малашенко, независимого политолога, доктора исторических наук. Алексей Всеволодович, здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Алексей Малашенко: Здравствуйте, здравствуйте. Денис Чижов: Это уже не первое заявление Барака Обамы, он еще в 2014 году называл нас региональной державой, теперь вот говорит, что не сверхдержава. Вот эта вот перчатка в лицо, как мы на нее ответим? Алексей Малашенко: Вы знаете что? Во-первых, это сугубо личное мнение, сверхдержава, супердержава. У нас, если мы будем исходить из этого понятия, Северная Корея – это сверхдержава, Китая – это сверхдержава, Иран – это сверхдержава, ну и далее идем, так сказать, по... Денис Чижов: Так а термин-то какой? Вы дайте, пожалуйста, определение, сверхдержава, супердержава – это что? Алексей Малашенко: …поэтому это термин абсолютно пустой и никакого значения не имеет. Ну вот сейчас я вам буду давать данные по одной стране. Самая большая по площади, 9-я по населению, или 16-я, или 11-я по развитию экономики, как считать, 20-я по валовому продукту на душу населения и отстает от Соединенных Штатов по военному бюджету, там, по-моему, почти 720, кажется, миллиардов долларов, а вот об этом государстве, про которое я сейчас говорю, примерно 46–47 миллиардов. Вот это государство, которое на 15-м, 11-м и 20-м месте, – это что? Как его назвать? Ольга Арсланова: А что это за страна? Алексей Малашенко: Где-то там, знаете, Германия, по каким-то параметрам Бразилия, Мексика и так далее – это какое государство? Я его не называю, я вам просто говорю цифры, вот давайте исходить из этого. Да, у этого государства вторая по величине армия, безусловно, это ядерное государство, как Северная Корея, но там этого поменьше. Поэтому я считаю, что все разговоры бессмысленны на эту тему и они немножко инфантильны: ты больше, я больше... Весь вопрос, какое твое влияние в мире позитивное и как у тебя живут люди, по-моему, это самое главное. Если у тебя люди живут плохо и тенденции к тому, чтобы были качественные реформы и качественные изменения, то ты можешь претендовать на все что угодно. Но сначала подумай не о титре, не о том, как и кто, какой Обама тебя называет. Да бог с ним, с этим Обамой, ну и что? Вот как мы живем и отвечает ли уровень жизни, экономическое развитие, реформы и так далее статусу вот этой великой державы. Да, еще есть военные базы, ах, он нас упрекает, Обама, что у России мало военных баз, – да слава богу. За военные базы люди платят из своего кармана, толку от этого только что поднятие флага. Это не биполярный мир, простите, это совсем другое, это совсем другое. Поэтому сначала нужно думать о себе, любимом, любимых, и вот когда эти люди в этой стране, которую я до сих пор не назвал, будут жить не на 20-м месте в мире, но хотя бы на 10-м, вот тогда будут полные претензии на то, что это держава. А на сегодняшний день... Терпеть не могу, глобальная не глобальная... Вот смотрите, в этом Карабахе, конечно, глобальная, и слава богу, что так Россия поступила. Но это что такое, Кавказ? Это весь мир? Это регион? Это важнейший регион, где Россия себя очень правильно и решительно повела. Ну и есть еще кое-что, понимаете, та же Сирия. Это что, весь мир, что ли? Нет. Есть там национальные интересы России? Как кто понимает. Ну и так далее. Поэтому бессмысленный спор, и обижаться на Обаму, его критиковать несерьезно. Надо просто посмотреть и пойти дальше заниматься своими делами. Ольга Арсланова: Но, Алексей Всеволодович, не было бы нашего такого влияния на Азербайджан, на Армению в карабахском конфликте, не было бы успеха в Сирии, если бы у нас не было как раз вот этой военной мощи, о которой в том числе говорит Обама. То есть мы все равно понимаем, что побеждает тот, у кого лучше вооружение. Алексей Малашенко: Простите, а вы не слушайте Обаму. При чем тут атомное оружие и Карабах? Вот мы послали... Ольга Арсланова: Нет, я имею в виду вообще сильную оборонку. Алексей Малашенко: Мы послали наших бойцов, мы послали наших солдат, которые там делают, с моей точки зрения, великое дело, и сделали правильно. Но то же самое можно было бы сделать, и не имея эти атомные бомбы и все прочее. И не надо гордиться тем постоянно, что «а у нас атомное оружие», «а у нас ракеты», «а у нас то». Это, понимаете, какая-то компенсация за экономическое отставание. Да, мы этим гордимся, это все ясно, это было всегда, это было всегда. Причем я хорошо помню еще советские времена, когда по части вооружений и великого советского оружия несколько подвирали, ну очень много документов на этот счет, какие ракеты куда летали, долетали. Поэтому да, это замечательно, что есть эта армия, но она на что рассчитана? На то, что на нас нападут? И какой идиот, простите меня, будет на нас нападать? Ну не Обама же. Ну еще кто? Назовите мне нормальное государство, нормальную страну, которая полезет на Россию вот так вот масштабно. Я не говорю про эти локальные конфликты, они были, есть и будут всегда. Но когда постоянно идет какой-то фон «у нас полно оружия, у нас атомная, то-се», ну не будет на нас никто нападать. И что бы там пропаганда ни говорила, да, красиво, да, щит, безусловно, безусловно, я не спорю. Но сейчас, простите меня, не 1930-е, не 1940-е гг., и... кому бы то ни было войну на уничтожение, а это уничтожение, безусловно, ну не полезет никто, даже Трамп не полезет, я бы даже сказал, тем более Трамп не полезет. Ольга Арсланова: Почему «даже»? Вот Трамп, между прочим, несмотря на свою агрессивную риторику и эксцентричный образ, ни одной войны, если я не ошибаюсь, не развернул за время своего президентства. Алексей Малашенко: Правильно, правильно. А какой американский президент вообще пытался развернуть войну? Единственный конфликт, который был на нашей памяти, – это конфликт 1962 года, Карибский кризис. Ольга Арсланова: Ага. Алексей Малашенко: Но тогда кто был во главе, простите? Ольга Арсланова: Кеннеди. Алексей Малашенко: Тогда был Хрущев. Ольга Арсланова: А, вы имеете в виду Россию, у нас в СССР. Алексей Малашенко: И что тогда было? Как оба они напугались, оба, на это есть документы, и оба прекрасно понимали, что никакой войны быть не может. Да, можно нахамить, вот можно базы где угодно строить, но в итоге... И кстати говоря, вот в то время, в то время, может быть, да наверняка, ядерный фактор действительно какую-то роль сыграл, потому что это был первый раз за всю историю, когда вот такая возникла ситуация. И Карибский кризис очень многому научил до сих пор, и до сих пор, кстати говоря, его и вспоминают добрым тихим словом. Не будь его, могло бы быть когда-нибудь, в 1970-е гг., допустим, еще когда-то нечто подобное. Но это была такая прививка, жесточайшая прививка, после которой, конечно, можно размахивать любым оружием, это безусловно. Это приятно, это красиво устраивать парады, показывать все это по телевизору что там, что здесь, но воевать – только сумасшедший, да и сумасшедший-то не будет заниматься самоубийством. Денис Чижов: Алексей Всеволодович, вы вот привели такой фактор, как «позитивное влияние», ну для определения супердержавы, сверхдержавы. А у России какое позитивное влияние сейчас? Алексей Малашенко: А на кого? Денис Чижов: На мир. Алексей Малашенко: На мир, на весь мир позитивно влиять невозможно в принципе. Денис Чижов: Ну на часть мира, в регионе. Опять же если это сверхдержава, то речь идет о планете в целом. Алексей Малашенко: Давайте называть регионы. Вот мы только что говорили про Карабах, безусловно, это позитивное влияние, никто с этим не спорит, как бы кто к этому ни относился, но давайте говорить объективно. Идем дальше. Где нас очень много, это Сирия. Там не все так просто, понимаете. У нас очень любят говорить о цветных революциях, а я бы сказал, что в Сирии, то, что там Башар Асад, это я бы назвал цветной контрреволюцией, потому что не будь там России, там бы не было Башара Асада, это точно, и была бы совсем другая ситуация. То есть в чем-то Россия выигрывает для себя, а для себя она прежде всего выигрывает в том, что... Вот как раз то, о чем мы сейчас говорим, держава: вот наш флаг, вот наш порт, вот Хмеймим аэропорт, да, мы там присутствуем. Кому-то это нравится, вот Башару это нравится, его людям это нравится, кому-то это не нравится. Поэтому тут по части Сирии критерии разные, оценки разные. Я считаю, это мое личное мнение, что лучше Башар, чем тот кошмар, который там бы мог быть, но тем не менее есть и другая позиция. Ливия? Там все близко, вот мы конкретно вмешиваемся, как, говорить не буду, наверное, это военная тайна. Но наша позиция по Ливии ведь сейчас тоже меняется, потому что толком мы изначально не знали, что там делать. Мы поддерживали фельдмаршала Хафтара, а сейчас там что получается? Пока непонятно. Так, и еще мне назовите какое-то место, где Россия, как вы говорите, сыграла позитивную роль в конфликтах. Где? Ну что, еще одна база в Судане? Замечательно, давайте платить за базу в Судане. В Европе мы там где чего играем? Не знаю. Ольга Арсланова: Ага. Алексей Малашенко: Там очень большие проблемы. И вот сейчас будет Молдавия, вот это Приднестровье и так далее, вот у меня такое ощущение, может быть, тоже я ошибаюсь. Ольга Арсланова: Ну, постсоветская территория – это все-таки еще сфера влияния наша, безусловно. Алексей Малашенко: Да. И вот, наученные предыдущим опытом, я думаю, что Россия сферу влияния сохранит, но это нужно делать по-умному. У нас есть умные люди, в том числе в правительстве, с Думой посложнее, конечно, несколько. Но есть шанс без войны, без криков, без истерик там остаться; если это получится, это будет гигантский успех. Белоруссия... Во-первых, даже не хочу говорить... Ну сохранили Лукашенко, даже, можно сказать, на свою голову сохранили – это успех? С одной стороны, мы видим телевизор, там это все... А дальше-то что будет? Дальше-то что будет, понимаете? Поэтому, когда мы говорим о позитивном влиянии, где-то оно есть, а где-то лучше бы этого влияния, простите, не было. И последнее на эту тему. Постольку-поскольку мы говорим сейчас о России, мы как бы говорим о ее плюсах и минусах. А у кого, простите, плюсов и минусов нет? Нам привычно ругать Америку, да, и там есть плюсы, и там есть минусы, да еще какие, вы посмотрите хотя бы на Афганистан, это можно бесконечно говорить. Посмотрите на Ирак, куда они вляпались и годами оттуда пытаются с достоинством уйти. Поэтому ошибки совершают все, в том числе большие державы, и это совершенно нормально. И когда мы говорим о своей политике, надо и ошибочки временами признавать, чего мы никогда не делаем, а это плохо. Ольга Арсланова: Ага. Влияние, даже вот такое региональное, о котором вы тоже говорили, стоит больших денег и усилий. Постоянные опросы показывают, что в целом россияне одобряют международную политику России как сверхдержавы. При этом у многих складывается ощущение, что на внутреннюю политику и на благосостояние граждан сил и денег уже не всегда хватает. Вот нам пишут: «Сверхдержава – это страна, где выплачиваются достойные зарплаты, пенсии, пособия и так далее», «Уровень жизни, отношение к детям, экология – вот что важно». Если бы мы ранжировали сверхдержавы по вот этому показателю обстановки внутри страны, мы бы где были, как вам кажется? Алексей Малашенко: Я говорил, по разным данным, мы были на 6-м, 9-м, 11-м или 20-м месте. Кстати говоря, даже 20-е место не так уж плохо, только не надо, так сказать, это все раздувать. И вот тот зритель, который сейчас это написал, я с ним полностью согласен, это нормальный человек. Хорошо быть державой, но какой ценой? За все надо платить, за все нужно платить, и, повторяю, прежде всего надо думать о себе, любимом. Но пока не получается, потому что у нас, скажем, ну такая традиция, такая политическая культура, сакрализация власти, ну масса всего, это совершенно отдельная тема. Ну не получается как бы и во внутренней политике быть успешным, я имею в виду экономику, и в экономике быть успешным, и себя декларировать и демонстрировать как великую державу. Это очень непросто. Денис Чижов: Алексей Всеволодович, у нас вот 8 минуточек осталось, давайте уже перейдем к Нагорному Карабаху, к этому конфликту. На ваш взгляд, там действительно... На сколько надолго там стабилизировалась ситуация? Потому что этот конфликт уже сколько, больше сотни лет, даже еще больше... Алексей Малашенко: Какие там сто, больше тысячи лет. Денис Чижов: Я имею в виду обострение, да. Алексей Малашенко: Понимаете, какая вещь? Во-первых, никогда не люблю хвалить власть, но вчера у Путина было удивительно честное интервью, вы знаете, как-то было даже неожиданно, очень честное, очень такое искреннее. Я считаю, что Россия сделала очень много. Были ошибки? – были ошибки. Но в целом, в целом это действительно поступок. Какие минусы? Я не хочу сейчас детали обсуждать, даже не минусы. И кстати, ни Путин не знает, да и никто не знает, что будет дальше, понимаете? Вот есть такое ощущение, когда мы с кем-то разговариваем, кого-то слушаем, что конфликт почти исчерпан. Но кстати говоря, тот же Путин вчера сказал, что это не решение конфликта, это вот, слава богу, не гибнут люди, но все самые тяжелые вопросы остаются. И как минимум два вопроса. Все-таки вот после этой войны, военных действий как будут формироваться отношения между Арменией и Азербайджаном? Будет ли хоть частично, ну не скажу, что забыто то, что было, но каким-то образом отложено, что ли, в сторону? Или будут ли два народа относиться более спокойно и думать не о реанимации этого конфликта, а о том, чтобы все-таки вместе жить? Друг от друга никто никуда не денется. И как себя поведут внешние силы? На сегодняшний день, с моей точки зрения, тот Минский процесс и Минская группа, которая была, не скажу, что она себя исчерпала, там и с Макроном поговорить надо, и с американцами. Но вот в эти недели, в эти месяцы что сделала именно Минская группа? Ни-че-го. Делала Россия, и делала Турция. Таким образом, качественно новая ситуация: Минская группа – это практически наше славное прошлое, а турки – наше непредсказуемое настоящее и будущее. Посмотрите, в турецком парламенте уже пошли разговоры о посылке военнослужащих, это плохо, это плохо, это очень плохо, ну для всех плохо. Ольга Арсланова: А вы согласны с тем, что у Турции просто такие же амбиции, как и у России, на статус сверхдержавы, и в этом плане мы очень похожи, поэтому... ? Алексей Малашенко: Этот вопрос больше относится к первой части нашего разговора. Есть постсоветское пространство, есть постосманское пространство, и турки при Эрдогане себя действительно почувствовали великой державой. Насколько региональной, это тоже вопрос для дискуссии, но это не то, что там когда-то Советский Союз и какая-то Турция, нет, это фактически как минимум в регионе два равноценных государства, амбициозных и достаточно сильных для локальных войн. Как они себя поведут? Я не Эрдоган, я не его советник. Он может и проиграть на этой своей сверхактивности, а может добиться о-го-го. Поэтому на сегодняшний день забудем про Минскую группу, пусть она не обижается, но все решается в квадрате: Армения, Азербайджан, Турция и Россия. Как кто себя поведет, поживем – увидим. Денис Чижов: Алексей Всеволодович, ну вот все-таки война была, хоть и короткая, есть перемирие. Но тем не менее очень много идет дискуссий, кто же все-таки победил. На ваш взгляд, все равно кто больше плюсов получил в этом всем конфликте из 4 стран, Турция, Азербайджан, Армения и Россия? Алексей Малашенко: Я очень боюсь, что на меня мои армянские друзья обидятся... Ольга Арсланова: ...но тут все очевидно, да. Денис Чижов: Но объективно? Алексей Малашенко: ...но победил Азербайджан. Ну давайте говорить правду, он оказался сильнее. Ольга Арсланова: Да тут вопросов нет, да. Алексей Малашенко: Он больше, он богаче, он победил. И с этой точки зрения, конечно, его позиции предпочтительнее. И Никол Пашинян, кстати, его вчера очень хорошо характеризовал Путин, очень хорошо, ну просто молодец, он это понял. Он это, может быть, понял чуть-чуть с опозданием, а может быть, и даже был прав, потому что эти все разговоры «а надо было раньше заключать перемирие», тогда бы у Пашиняна была проблемы, потому что война не закончена, в армянском обществе непонятно, кто победит, а вдруг они, и вот тогда бы это была очень опасная для него уступка. А так я считаю, что Пашинян ну молодец, пусть на меня никто не обижается. Денис Чижов: Алексей Всеволодович, я вот просто слышал мнение, знаете, что в этой четверке победила Россия, вот есть такое мнение, что больше всего плюсов получила Россия. Алексей Малашенко: Значит, безусловно. Вы знаете, я вам больше скажу: Россия проиграла как мирный миротворец. Вот эти все переговоры, которые ни к чему не приводили годами, но она выиграла в самый решающий момент, вот она показала, на что она способна, она показала способность на риск, на очень большой риск. И в общем, этот риск, вот этот процесс, по-моему, был очень неплохо сделан. Так что здесь, конечно, победа России, что бы опять же ни говорил. Но поставьте себя на место Эрдогана, он тоже победил, да еще как. И вот опять же выяснение, а кто державнее там, на Кавказе, Россия или Турция. Без Турции, без ее позиции можно было решить? Если и можно, то намного все было бы труднее, а про Россию и говорить нечего, там же войска ее стоят. Ольга Арсланова: Повлияет ли эта история в лучшую сторону на имидж России в мире? Просто говорят, что на Западе у нас репутация не очень. Денис Чижов: Так себе. Алексей Малашенко: Ну, во-первых, есть за что. А во-вторых, я думаю, что повлиять... Ольга Арсланова: За что? Алексей Малашенко: ...что должно повлиять позитивно. Во всяком случае вот то, что произошло в последние дни, от этого выиграли люди, понимаете? Вот там все говорят, гибнут тысячи и так далее, – вот сейчас никто не гибнет. Более того, если действительно есть у России такой настрой, а я верю, что он есть, чтобы каким-то образом создать условия для совместного проживания. Это безумно тяжело, и, кстати, я вас уверяю, будут провокации со стороны тех, кто сейчас живет в Карабахе, там какие-то уличные драки, это практически неизбежно. Но Россия – гарант этого мира, вот тут себя Россия показала как серьезное, ответственное государство. И я думаю, что в данной ситуации ругать Москву не за что. Денис Чижов: Ну а на ваш взгляд, все-таки стабилизация надолго ли? Потому что есть мнение, что просто вот в Армении следующие выборы когда будут, опять поменяется повестка и будет опять новое обострение в Карабахе. Алексей Малашенко: Это я не знаю, это я не знаю, потому что много чего к этому времени поменяется. И самое главное, чтобы не было вот того, о чем я сейчас говорил, попросту драк на улицах, вот каких-то межчеловеческих конфликтов, которые провоцируют, кстати говоря, большие войны. Вот если удастся, и тут уже не только Россия должна за это отвечать, но сами армяне, сами азербайджанцы, там тем более Россия, попросту говоря, держать своих за шиворот, вот так вот если можно сказать. А потом разберемся с историей, чей был Карабах, когда, в каком тысячелетии. Но вот сейчас остановили эту бойню. Давайте будем взвешеннее, сдержаннее, а потом будем решать проблемы. Ольга Арсланова: Хочется все-таки к России вернуться. Мы когда с вами говорили о том, как изменится отношение к нашей стране после дипломатической победы России в этом конфликте, вы сказали, что улучшится наша репутация, но она у нас не очень хорошая и есть за что. Не могли бы вы пояснить свою мысль? За что нас не любят? И можно ли сказать, что это нелюбовь к сильным? Потому что у Соединенных Штатов Америки, спроси европейца, мало кто их тоже любит, но при этом признают, что это экономически самая сильная страна. Алексей Малашенко: Так они и есть экономически самая сильная страна. Ольга Арсланова: Да. Алексей Малашенко: Как же это не признавать? А потом понимаете, какая вещь? Вот вы говорите, за что любят, за что не любят. Вот в школе проходят географию, одна карта у России, а другая карта во всем мире, может быть, кроме я не знаю, кого, Южной Осетии, вот там другая карта, там другие границы, там другие территории. И почему-то, по странному совпадению меняются границы вокруг России, и, если говорить, что она к этому никакого отношения не имеет, что она впервые узнала о том, что в Абхазии что-то происходит или в Южной Осетии и так далее, это несерьезно. То есть Россия себя ведет... Я считаю, что надо было быть намного осторожнее, намного осторожнее, чтобы не попасться, Россия попалась. Кто признал Абхазию, Южную Осетию, ну и так далее, и так далее? Поэтому... Вы мне еще вот такие примеры назовите. Да, я прекрасно понимаю, что после распада Советского Союза огромное количество государств еще развалилось, и по-своему это, в общем-то, нормально, потому что вечных границ не существует. Но границы если и менять, то не таким образом. Поэтому, когда говорят о российском экспансионизме, да, он есть, и никто у нас этого слова не произносит, а может быть, это даже и хорошо для кого-то. Все не так просто, как кажется. А потом, когда мы вот на эту тему говорим, а вы поставьте себя на место европейцев. Вы живете по соседству с этим огромным государством с ядерным оружием, и все время вы видите то Крым, то Абхазию, то Осетию, то Приднестровье, то еще что-то, то помощь Лукашенко, дай бог ему здоровья, вот. Поэтому поставьте себя на место тех, кто нас и побаивается, и, в общем, от этого не очень любит. Ольга Арсланова: Но и, в общем, мы не очень, наверное, понятные, хоть и европейцы отчасти, но и азиаты тоже, не очень понятны мы Европе, вероятно. Алексей Всеволодович, вы с нами? Видимо, уже нет. Денис Чижов: Уже как раз у нас и время на эту тему закончилось, Алексей Всеволодович почувствовал. Ольга Арсланова: Ох, не успели попрощаться, очень жаль, но тем не менее было очень интересно. Алексей Малашенко, независимый политолог, доктор исторических наук, в рубрике «Личное мнение» был с нами.