Ольга Арсланова: Действительно, самое обсуждаемое событие сегодня – это аварийная посадка самолета в подмосковном поле. Об этом весь день говорят, наверное, все россияне. Петр Кузнецов: Пилота уже называют героем – он виртуозно посадил лайнер после попадания в него стаи птиц. Ольга Арсланова: Пострадали при этой посадке 77 человек. Сейчас в этом случае разбираются авиационные власти и Следственный комитет. Давайте узнаем все подробности этой истории у нашей коллеги Маргариты Твердовой. СЮЖЕТ Аэропорт Жуковский, 6 утра, Airbus А321 набирает высоту. Все идет как обычно, кто-то из пассажиров снимает видео. На этих кадрах видно, как в самолет врезается стая птиц. После у лайнера отказали оба двигателя. – Мы взлетали с Жуковского, и примерно через секунд пять после взлета самолет начало очень жестко трясти. После этого начали мигать лампы с правой стороны самолета и запахло гарью. Дальше самолет приземлился, все выбежали. Так что все нормально. Самолет приземлился на кукурузном поле в нескольких километрах от аэропорта. Лайнер с полными баками топлива посадил пилот Дамир Юсупов. Он же руководил и эвакуацией. – Идем правее на солнце вдоль рядов кукурузы. Самолет «Уральских авиалиний» летел из Жуковского в Симферополь. На борту – 226 пассажиров и семь членов экипажа. Выжили все. 74 человека обратились за медицинской помощью, один остается в больнице. Обстоятельства аварии выясняют работники Следственного управления на транспорте. Елена Марковская, старший помощник руководителя ММСУТ СК РФ: «По факту жесткой посадки пассажирского самолета, следовавшего рейсом Москва – Симферополь, возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного частью 1-й статьи 263-й Уголовного кодекса Российской Федерации, то есть «Нарушение правил безопасности при эксплуатации воздушного транспорта». На месте происшествия в настоящее время работает следственно-оперативная группа». Самолет эвакуируют с поля, когда разрешит комиссия, которая ведет расследование. Он получил серьезные повреждения и, скорее всего, будет списан. Airbus A-321 ввели в эксплуатацию в начале 94-го года. Это самый большой лайнер семейства триста двадцатых. Его длина – почти 45 метров, размах крыльев – 34 метра. Самолеты А321 «Уральских авиалиний» не раз оказывались в аварийных ситуациях: в двигатель попадали птицы, происходила разгерметизация при взлете и даже отказывала тормозная система. Но экипажу удавалось справиться, жертв не было. В пресс-службе авиакомпании заявили, что причина этой аварии – птицы. Вера Гасникова, пресс-секретарь ОАО АК «Уральские авиалинии»: «По предварительным данным, при взлете самолета, выполняющего рейс в Симферополь из Жуковского, произошло многочисленное попадание птиц в оба двигателя. Борт совершил вынужденную посадку вне аэродрома с неработающими силовыми установками. В салоне находилось 226 пассажиров и семь членов экипажа. При посадке никто не пострадал, но некоторые пассажиры получили ушибы и легкие травмы. Благодаря профессионализму экипажа и слаженным действиям посадка прошла без трагических последствий». Пассажиры вылетят в Крым сегодня тремя вечерними рейсами «Уральских авиалиний» из Жуковского и Домодедова. Но треть из них от поездки решили отказаться. Маргарита Твердова, Максим Волков, Московская область, ОТР. Ольга Арсланова: Какие обстоятельства привели к экстренной посадке? Свое мнение в нашем эфире высказал заслуженный военный летчик России Владимир Попов. Давайте послушаем. Владимир Попов, заместитель главного редактора журнала «Авиапанорама», заслуженный военный летчик РФ: «Птицы сегодня адаптированы к техногенным условиям эксплуатации аэродромов, аэропортов, заводов, фабрик, поэтому они не очень боятся. А для самолета вообще типа Airbus – и 319, и 320, и 321 – не потому, что у них карма такая, а это в принципе, когда есть массовое производство техники, то, соответственно, отказов получается больше». Петр Кузнецов: И высоко оценил профессионализм и действия экипажа заслуженный летчик-испытатель, Герой России Магомед Толбоев. Магомед Толбоев, почетный президент Международного авиационно-космического салона МАКС, Герой России, заслуженный летчик-испытатель: «Они были в дефиците времени. Я так считаю, примерно у них было 45 секунд максимум. И за это короткое время они приняли абсолютно правильные решения. Каждый последующий шаг у них был абсолютно правильный. Это говорит о морально-психологической устойчивости экипажа. Это не паникеры. Это мужчины». Ольга Арсланова: Ну что же, давайте обсудим эту историю, все ее детали, все подробности этого чуда, как его уже называют в прессе. До конца этого часа с нами вице-президент Профсоюза летного состава России, пилот, заслуженный работник транспорта России Альфред Малиновский. Альфред Августович, добрый вечер. Петр Кузнецов: Добрый вечер. Вот Оля сказала… Альфред Малиновский: На этот раз добрый. Петр Кузнецов: Да, это правда. Потому что уже говорят, что это ответ, наш ответ Гудзону. Давайте сразу разберемся: это чудо или просто отлаженные действия команды? Альфред Малиновский: Чудом я это не назову, но скажу… Когда меня спрашивают об оценке, то, если коротко говорить, оценка «отлично». Почему «отлично»? Объясню. Первое, о чем сказал и Толбоев, – дефицит времени и дефицит высоты. С этой высоты нужно было не только принять решение, а нужно было выбрать точку приземления, нужно было рассчитать траекторию подлета к этой точке, использовать механизацию или нет, притормозить, сбросить скорость и выполнить целый ряд процедур: выключить систему кондиционирования, выключить двигатели… Петр Кузнецов: То есть питание все выключить? Альфред Малиновский: Двигатели, чтобы прекратить разрушение и избежать пожара. Затем приземлить самолет. Дело в том, что когда пилот приземляет самолет на бетон, на асфальт, на полосу, мы, извините, задним местом чувствуем сантиметры. Здесь же – поле. Во-первых, это пахота. Во-вторых, это заросший кукурузой, высокий и плотный слой растительности. И подвести… Сантиметры эти ощущать экипаж не мог. В этом сложность. Ольга Арсланова: Простите, а такие ситуации моделируются во время обучения, ну, хотя бы что-то примерное? Или здесь действовать по ситуации? Альфред Малиновский: Ну, кукурузу не моделируют, а моделируют отказ двигателя. Что главное? Петр Кузнецов: Скажем так, неасфальтированные поверхности. Альфред Малиновский: Да, посадки идут относительно асфальтированной поверхности. Посадка вне полосы на современных лайнерах производится «на брюхо». Ну, старый термин – «на брюхо». Почему? Потому что при такой массе шасси проваливаются, и это 90% – катастрофа. Петр Кузнецов: Пробивает баки. Это то, что мы видели в мае в Шереметьеве, да? Альфред Малиновский: Даже не пробивая баки, а идет разрушение плоскостей, кувырки и так далее. Это самоубийство. Экипаж убирает шасси при взлете. Поэтому принимать решение о выпуске только у сумасшедшего будет. Пилоты никогда не примут такого решения, сажая самолет вне полосы. А теперь – что касается действий. Действия четкие, экипаж не потерял рассудок. Молодцы! Морально устойчивые, крепкая психика – что радует. И нужно было перейти на ручное управление – с чем они отлично справились. В чем повезло? Повезло в том, что это не была ночь. Мне скажут, что ночью птицы не летают. В сезоны перелета птицы летают огромными стаями ночью между облаками. Я их встречал на высоте 6 тысяч с лишним, между слоями, в облаках. Водоплавающие летают, у них осаленное перо, и они не обледеневают. Ольга Арсланова: А что было бы ночью? Чем ночью опасно? Альфред Малиновский: Ночью? Представьте – он не видит земли. Он здесь визуально садился. А ночью не видно, куда я сажусь: высоковольтные, строения и так далее, и так далее. Петр Кузнецов: Есть ли водоем на пути. Альфред Малиновский: Водоем, что угодно. Кроме того, в облаках. Слава богу, что не было облачности, это тоже усложнило бы. Ольга Арсланова: Скажите, пожалуйста, в этой ситуации можно ли говорить о том, что все-таки школа подготовка пилотов у нас сильная? Потому что мы, к сожалению, привыкли к тому, что как только слышим информацию об аварийной посадке, о какой-то аварии в воздухе, мы готовимся к худшему. Мы, к сожалению, привыкли к плохим исходам таких историй и, как правило, начинаем говорить о том, что пилоты недостаточно готовы к ситуации. Петр Кузнецов: Да-да-да, совершенно верно. На примере той самой печальной истории недавней в мае в Шереметьеве, когда… Ну, наверное, мы видим разницу в квалификации экипажей. Там и самолет прыгал, из-за чего загорелся, то есть пилот не смог справиться, и эвакуация была хаотичной. Мы видим по отзывам очевидцев, они отмечают и слаженные действия экипажа, и самого пилота по эвакуации самолета: и трап, и тут же он взял мегафон, рассказывал, в какую сторону идти. Ольга Арсланова: А готовят их вроде бы примерно в одно и то же время. Петр Кузнецов: Мы еще поговорим на самом деле о том, как немного налетал этот пилот. Это отдельная история. Альфред Малиновский: Как бы вы ни хотели сказать, что у нас подготовка пилотов хорошая… Никак не могу! Отвратительная подготовка! В училищах, в бедных и нищих училищах матчасть дырявая, оплата низкая. За прошлый, 2018 год 20 вынужденных посадок на этих самолетах – Diamond и так далее, и так далее. Слава богу, без жертв. Недавно опять была такая история. Поэтому здесь я отношу на заслугу конкретных пилотов, у которых выдержали нервы, не отказала психика. Они сделали все как надо. Но это хороший эксклюзив, не более. Ольга Арсланова: Давайте поговорим о том, что произошло. Стая чаек на взлете. Откуда они там взялись? Альфред Малиновский: Что такое чайка? Представьте себе. Чайка – это курица по весу, по массе. И вот удар на встречных скоростях, на скорости самолета – это нагрузка в тонны на ограниченное место. Скажу, что, летая на самолете Ан-2 в юности своей, в полете на авиахимработах я шел на 5 метрах, на бреющем полете, и за склоном я не видел, что там сидели чайки. И когда я вышел на них, вот эта стая взлетела – и в меня врубились сотни этих чаек. Они потом висели на расчалках, в двигателе и так далее. Ольга Арсланова: Что с самолетом в этот момент происходит? Альфред Малиновский: Я прошел это дело. Ольга Арсланова: То есть самолет в этот момент начинает… Что с ним происходит? Альфред Малиновский: Двигатель отказал, поскольку… Петр Кузнецов: Двигатель выходит из строя. Ольга Арсланова: И самолет падает? Альфред Малиновский: Вы вопрос задали, дайте ответить. Ольга Арсланова: Да-да-да. Альфред Малиновский: Двигатель отказал. Шасси у меня не убирались (на Ан-2 они не убираются), поэтому при посадке шасси воткнулись, самолет встал на нос. Ну, слава богу, остались все живы. Чайки пробили стекло лобовое, но мимо нас пролетели эти туши чаек, разорванные, с кишками и так далее. Но все обошлось. То есть такая встреча была. Это опасная штука. Вес курицы. Энергетика удара – тонны. Это одно. Причем часто ассоциируют, что чайки – это море и так далее. Чайки давно освоили мегаполисы, свалки, отстойники воды. Вот за кольцевой есть отстойники – там они плавают, выводят птенцов. Я это видел сам. Летят на эти помойки, на свалки, а затем возвращаются на эти водоемы, озера и так далее, и так далее. Вокруг мегаполисов их кругом полно. Петр Кузнецов: Непонятно, почему они гнездятся в таких местах, таких шумных, беспокойных, небезопасных для них, как аэропорты. Казалось бы, что может быть хуже. Альфред Малиновский: Для птиц это не опасность. Это одно. Во-вторых, человек вмешался в пищевую цепочку, и чайки нашли кормовую базу на этих свалках. Вот и все. Петр Кузнецов: А мы с уверенностью можем говорить о том, что это именно чайки? Потому что кто-то утверждает, что это просто вороны, какие-то птицы… Альфред Малиновский: Ничего подобного! Это чайки. Вот такими огромными стаями летают чайки. Могу сказать, что… Вот говорили, что это редчайший случай. Да, в большой авиации это редкий случай, но в малой авиации… А я прошел школу малой авиации на химработах и так далее. Мы рассеивали отравленное зерно в борьбе от сусликов, но птицы – гуси, журавли, лебеди – поедали это зерно и погибали. А беркуты, орлы, которые регулировали естественным путем суслика, пожирая эти тушки, отравлялись. И беркутов стало в степях в Казахстане меньше, а сусликов стало больше. Вот к чему это вело. Еще хочу сказать о поведении беркута в воздухе. Когда летишь (я имею в виду – на Ан-2, на Ил-14, на этой технике) и видишь парящего беркута – это значит, что сейчас тебя будет поднимать этот смерч. Молодой беркут, желторотый, выпускает лапы, складывает крылья и атакует самолет! Опытный, взрослый беркут уходит. Если на земле беркут опытный сидит, то он не взлетает, если ты идешь на 5 метрах, а желторотый взлетает. И журавли, остальные птицы, которые расклевывали эту приманку, они тоже взлетали и попадали в лобовые стекла. Ольга Арсланова: Беркуты, журавли, чайки… Петр Кузнецов: Вороны. Ольга Арсланова: Вороны. Неужели нельзя сделать так в XXI веке, чтобы их не было на аэродроме? Неужели недостаточно той орнитологической обработки, которая проводится и о которой, кстати, должен отчитываться аэропорт? Альфред Малиновский: Я уверен, что… Вот что касается чаек, то это самые многочисленные стаи. Можно избавиться только одним путем – убрать кормовую базу, вот эти свалки. Больше у них кормежки нигде нет, в городе не бывает чаек. Вороны – да, а чайки – нет. Ольга Арсланова: А отпугнуть их нельзя? Есть же разные способы. Альфред Малиновский: Отпугнуть? Имитация крика хищников и так далее – это они быстро распознают и привыкают. Петр Кузнецов: Судя по карте, в полутора километрах от Жуковского расположен мусорный полигон, на котором может жить большое количество чаек. Давайте все-таки… Здесь же пишут, напоминают, что практически там же пойма Москвы-реки, то есть местность болотистая. Там и река Пехорка, и Быковка. Что может и что не может находиться вблизи аэропорта, и на каком расстоянии? Раз мы говорим о таком объекте, как свалка. Вижу, что в Пулково, например, тоже это может быть проблемой, потому что тоже в 3 километрах находится свалка. Альфред Малиновский: Ну, это большая проблема там, где эти свалки есть. И сегодня все обещания быстро закрыть, ликвидировать свалки пока не решаются. А что касается расстояния… Петр Кузнецов: Ну, эта зона безопасности аэропорта. Альфред Малиновский: Это как минимум 10 километров в радиусе. Ну, не десять, а пусть будет пять, но и то проблема, и то проблема. Ольга Арсланова: Сейчас к нашей беседе присоединяется президент Шереметьевского профсоюза летного состава Игорь Дельдюжов. Игорь Владимирович, здравствуйте. Слышите ли вы нас? Игорь Дельдюжов: Добрый вечер. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Скажите, как вы оцениваете поведение командира экипажа в этой ситуации? Это действительно геройство или это протокол, так и должны себя вести летчики? Игорь Дельдюжов: Нет еще расшифровок ни параметрического, ни речевого самописцев, поэтому какие-то оценки сейчас делать рано, я считаю. Высота была небольшая, когда произошел, видимо, отказ двух двигателей, я так понимаю, потому что они сели перед собой. Им очень повезло, что попалось поле, а не какие-то препятствия (лес или строя), поле, засаженное высокой кукурузой, влажная почва, дожди шли последнее время. Поэтому, слава богу, пожара не случилось. Эвакуировали всех, все живы. Правильно сделали, потому что на малой высоте уже куда-то поворачивать нельзя. Поэтому то, что прямо перед собой садились – это правильно. Петр Кузнецов: Тут на самом деле один из самых популярных вопросов сейчас на SMS-портале, помимо благодарностей пилотам, которые продолжают поступать, но среди вопросов: «Почему так сильно разрушен самолет?» Игорь Дельдюжов: Естественно, он не рассчитан на такие нагрузки, на посадку без шасси на грунт. Двигатели низко расположены, они первыми касаются поверхности земли. На такой скорости и капоты слетают, и разрушаются. Дальше бьют по фюзеляжу эти осколки, по крылу. Наоборот, он целый. Понимаете? Вот то, что я видел на фотографиях, на видео – он гораздо лучше выглядит, чем Sukhoi в Шереметьеве. Ольга Арсланова: Скажите, способен ли этот самолет работать, даже если двигатели отказали? У некоторых есть такая возможность. Игорь Дельдюжов: Ну, они только как планеры могут планировать. Если высота достаточная, то экипаж опытный может рассчитать снижение свое, постараться зайти на аэродром и выполнить посадку. Такие случаи в истории авиации были, когда без двигателей выполняли безопасную посадку. Ольга Арсланова: И существует ли какая-то защита техническая от вероятности попадания птиц в двигатель сегодня в современных самолетах, раз это происходит время от времени? Игорь Дельдюжов: Нет, никаких решеток на гражданских самолетах на входные направляющие аппараты не ставят от птиц. Защитой от птиц является, правильно сказал Альфред Августович, уборка свалок с территорий Московской области, переработка мусора, а не захоронение его, и ликвидация пищевой базы чаек. Правильно, чайка – это такая птица, которая часто попадает. Вороны вообще не попадают практически в самолеты. Петр Кузнецов: Игорь Владимирович, а птицы около аэропорта – это чья ответственность? Это ответственность аэропорта или все-таки Росавиации? Игорь Дельдюжов: Мне кажется, это ответственность властей Московской области, правительства и губернатора. Ольга Арсланова: Спасибо вам, спасибо за ваш комментарий. Игорь Дельдюжов, президент Шереметьевского профсоюза летного состава. Тот же вопрос хотелось бы с вами обсудить. Чья это зона ответственности? Альфред Малиновский: Я бы сказал, что в данной ситуации это ответственность Господа Бога, потому что… Ну, я уже сказал: ликвидация вот этих свалок – это огромная проблема, к которой мы должны были обратиться десятки лет назад. А теперь догонять очень долго и очень-очень дорого. Петр Кузнецов: Ну что? К нашим героям тогда непосредственно. Назвали уже экипаж рейса Москва – Симферополь в Кремле героями. Дмитрий Песков сегодня сказал, что в кратчайшие сроки пилоты будут награждены. О тех, кто подарил пассажирам второе рождение, и о тех, кто переживал за них на земле, в еще одном нашем репортаже Анны Тарубаровой. СЮЖЕТ Командир воздушного судна – Дамир Юсупов, 41 год. Второй пилот – Георгий Мурзин, 23 года. Бортпроводник - Дмитрий Ивлицкий, 31 год. Эти имена сегодня узнала вся страна. В то время, когда по интернету разлетались кадры с кукурузного поля под Москвой, в Екатеринбурге Наталья Юсупова кормила детей завтраком. К вечеру ждала возвращения мужа из рейса. Получила эсэмэску, тон которой больше успокаивал, чем тревожил: «Любимая, привет. Все хорошо, все живы». И только потом увидела кадры с комментариями – «второе рождение». – Вы считаете мужа героем? – Я считаю его хорошим человеком и своими мужем. С будущим мужем Дамиром Юсуповым Наталья познакомилась в самолете. Тогда он уже работал пилотом, но в тот день был в кресле пассажира. Наталья Юсупова, жена пилота Дамира Юсупова: «У него папа – пилот. Он с детства рос в этой атмосфере, он с детства мечтал летать, грезил небом. Сначала у него не получилось, была другая профессия, а потом выучился». Дамир работал юристом в Сызрани, там живут его родители, но в 32 года решил воплотить детскую мечту – поступил в Бугурусланское летное училище гражданской авиации, окончил с отличием и продолжил оттачивать мастерство в Ульяновском институте гражданской авиации. Получил вторую специальность – «Аэронавигация». В «Уральских авиалиниях» он шесть лет. Несмотря на образование и опыт, каждый его рейс супруга отслеживает в онлайн-режиме. Сегодня впервые информации не было. Наталья Юсупова: «Конечно, ужас, паника, слезы. Маленький ребенок стал меня успокаивать: «Мама, не плачь!». В слезах и панике с утра мама старшего бортпроводника Дмитрия Ивлицкого. Попросила не беспокоить – сердце. Ее дочка и муж уже отошли от шока. Ольга Шелепова, сестра бортпроводника Дмитрия Ивлицкого: «Он позвонил, два слова сказал: «Успокой родителей. Все хорошо. Все. Говорить не могу». У нас Дима хороший, он стрессоустойчивый мальчик. За него всегда были спокойны, что в стрессовых ситуациях он всегда делает все правильно. Поэтому – молодец!» «С днем рождения, братан!», – так ответил на сообщения Дмитрия Ивлицкого его друг Антон. Антон Охотников, друг бортпроводника Дмитрия Ивлицкого: «Проснулся от сообщения, видео это он скинул. Я спросонья смотрю – и вот это вот все увидел. Думаю: ничего себе! «В кукурузном поле упали, все живы, все эвакуировались. Все хорошо». Бывшая жена бортпроводника уверена: дело не только в везении, а в качественной подготовке экипажа. Мария Ивлицкая, бывшая жена Дмитрия Ивлицкого: «Уральские авиалинии» на самом деле очень хорошо готовят экипажи. Они проходят миллионы экзаменов и постоянно совершенствуются. То есть можно сказать, что случаи есть, о которых мы не знаем, но практика показывает, что каждый раз эти инструкции обновляются, он постоянно учится». Сам же Дмитрий, как и командир воздушного судна, сегодня спокоен и немногословен. Бортпроводник Дмитрий Ивлицкий: «Ну как? Летели, летели, сели. Все эвакуировались. Все нормально». Однажды Дмитрий уже проявил себя в нештатной ситуации – награжден за помощь пассажирке, у которой роды начались прямо на борту. Как и Дамир Юсупов, он пришел в авиацию не сразу – работал менеджером по продажам, но тоже решил воплотить мечту детства. Анна Тарубарова, ОТР. Петр Кузнецов: Мы узнали, что Юсупов начал учиться на пилота после тридцати, а до этого (чтобы еще раз закрепить) был муниципальным юристом каким-то. Это совершенно не относится к ее основной деятельности сейчас. И налет, по данным авиакомпании, составляет около 3 тысяч часов. Это много или мало? Альфред Малиновский: Это немного. Если из данного налета вычесть визуальный налет (а сегодня летчик летает 5–7 минут, остальное время летает программа), то надо сказать, что опыт небольшой. Петр Кузнецов: При этом он показал… Альфред Малиновский: Героизмом не назову. Петр Кузнецов: …идеальный сценарий поведения во внештатной ситуации. Кто-то даже говорит, что это обязательно попадает потом в учебники. Альфред Малиновский: Да в учебники никуда это не попадает. Это ординарный, можно сказать, в особых случаях случай. «Если летчик идет в полет как на подвиг – это не летчик, это не профессионал». Это не я сказал. Не помню кто. Включая все возможные отказы. Отказ двигателя – это, в общем-то говоря, притча во языцех, и этому учат на тренажерах кругом. Так что героизмом я это не назову. Он действовал так, как положено. Слава богу, не растерялся. Вот в этом его отличие от других. Не буду вспоминать… Петр Кузнецов: Справиться с волнением – это в данном случае сколько процентов успеха? Альфред Малиновский: Это 90% успеха – овладеть собой, не впасть в панику, не делать судорожных движений. Это то, что мы наблюдали в Казани, в Сочи, в Шереметьеве и так далее – человеческий фактор. Вот здесь у этих парней человеческий фактор нормальный, нормальный. Ольга Арсланова: Вы говорите о том, что бывают неординарные случаи. Вот как раз о таких случаях нам сейчас расскажет наш коллега Денис Чижов, он присоединяется к нам. Денис, тебе слово. Денис Чижов: Здравствуйте, коллеги. Ну, я тоже хочу вместо «Несерьезных новостей» сегодня продолжить тему этой аварийной посадки. Пожалуй, самое известное удачное приземление самолета после столкновения с птицами – это посадка на Гудзон в 2009 году. Кстати, для любителей магии цифр отмечу, что это произошло 15-го числа – правда, в январе. Сегодня у нас тоже 15-е, но августа. Я решил сравнить эти два авиапроисшествия – их «Чудо на Гудзоне» и наше «Чудо на кукурузном поле». Из Нью-Йорка в 2009-м и из подмосковного Жуковского сегодня вылетали самолеты одного производителя. Airbus A320 принадлежал компании US Airways, а Airbus A321 принадлежит «Уральским авиалиниям». В принципе, самолеты схожей вместимости. На борту в Подмосковье находились 226 пассажиров и семеро членов экипажа. В Нью-Йорке – 155 человек, и из них пятеро – экипаж. Ну и самое главное – давайте сравним досье пилотов: 57-летнего на тот момент Чесли Салленбергера и 41-летнего Дамира Юсупова. Опыт у них совершенно разный. Американец к моменту ЧП налетал больше 19,5 тысяч часов, к тому же проходил службу в ВВС США, где пилотировал истребитель. Командир экипажа Уральских авиалиний закончил Санкт-Петербургский государственный университет гражданской авиации в 2013 году – правда, с отличием. Общий налет Юсупова чуть превысил 3 тысячи часов. Со вторыми пилотами ситуация схожая: 49-летний Джеффри Скайлз с опытом 23 года против 23-летнего Георгия Мурзина, который закончил вуз только два года назад. В Нью-Йорке борт стартовал в 15:24 по местному времени, то есть было светло. Спустя полторы минуты произошло столкновение с птицами – и оба двигателя стали терять мощность. К этому моменту Airbus успел набрать высоту почти километр. Пилоты приняли решение развернуть лайнер и планировать. В итоге борт приводнился на Гудзон, не разрушившись. Всего самолет пробыл в воздухе около семи минут. Сегодня в Подмосковье, согласно онлайн-табло аэропорта, Airbus вылетел в 06:05 и уже в 6:16 произвел посадку на кукурузное поле на удалении более километра от взлетно-посадочной полосы. Столкновение с птицами произошло также на первых минутах полета. Садились летчики с неработающими двигателями и убранными шасси. Итог такой. При посадке на Гудзоне 78 пассажиров получили повреждения различной степени тяжести, не представляющие опасности для жизни. Наиболее серьезная травма у одной из стюардесс. 24 пассажира и двое спасателей были госпитализированы в местные больницы, но большинство отпустили в тот же день. Сегодня в Подмосковье пострадали, по последним данным МЧС, 74 человека, шестеро были госпитализированы. Погибших тоже нет. Кстати, в США за потерянный багаж пассажиры потом получили компенсации – минимум 5 тысяч долларов. Кто-то отсудил больше. У нас этот вопрос пока открыт, но вроде бы багаж сильно не пострадал. А вот еще. Разные западные истории достаточно быстро экранизируют. Так в 2016 году на экраны вышел фильм с Томом Хэнксом в главной роли, он сыграл капитана воздушного судна Чесли Салленбергера. В российском прокате картину назвали «Чудо на Гудзоне». И вот теперь есть еще одна история, достойная экранизации, но российская. Как думаете, кто может сыграть пилота Дамира Юсупова? Сергей Безруков? Константин Хабенский? Или, может, Владимир Машков и Данила Козловский? Они, кстати, уже имеют опыт игры в паре пилотов гражданской авиации в фильме "Экипаж" 2016 года. У меня все. Ольга Арсланова: Спасибо Денису Чижову. Пишут наши зрители: «Теперь все поля вокруг аэродромов нужно засеять кукурузой». Она самая безопасная. Петр Кузнецов: Да. И не забыть объявить благодарность хозяину кукурузного поля. Неизвестно, правда, за что. Кстати, хозяин кукурузного поля нашелся, он комментирует эту историю. Он сказал: «Здорово, что так все получилось». Вот только все то, что росло на поле, в основном шло на корм коровам. И он сказал, практически дословно цитирую: «Жалко, что коровки теперь недополучат свое». В общем-то, главное – это люди. Ольга Арсланова: Достаточная цена. Давайте послушаем наших зрителей. У нас Алексей из Пензы на связи. Здравствуйте, Алексей. Петр Кузнецов: Здравствуйте, Алексей. Зритель: Здравствуйте, ведущие в студии и гость ваш. Получается, что я коллега, тоже пилот, но сейчас уже немножко меньше летаю. Я хотел бы по поводу этого случая сказать. Конечно, здесь пилоты однозначно молодцы, как сказал гость. Самое главное, что они не растерялись, не произошло никакой паники. Это и решило всю судьбу этого рейса в положительную сторону, никто не погиб, всех они спасли. Еще хочу отметить тот факт, смотря на картину, как по кукурузному полю проскользил на брюхе самолет. Все пассажиры и экипаж, наверное, были поцелованы Господом Богом. Посмотрите, какой большой и огромный ров там и река. Это чудо какое-то, что самолет не развалился на части. Посмотрите, что с правым двигателем. И не произошло пожара. Это действительно такое чудо. Тут, конечно, заслуга экипажа огромная. Ну и дело случая, конечно. Просто повезло. Это счастье, что все так обошлось, конечно. И хочу сказать еще, что все-таки и налет у командира вроде бы небольшой. 3 тысячи часов – это небольшой налет, конечно. Но молодец, что не растерялся. Самое главное, что не растерялся. Ольга Арсланова: Большое вам спасибо. Петр Кузнецов: Вы сказали, что чудо вообще, что самолет не развалился. Потому что у нас есть комментарий: «Особенно они молодцы, потому что сейчас приходится летать на дровах». Именно так выражаются наши телезрители. Ольга Арсланова: А что это значит? Петр Кузнецов: Людей при этом спасли. Ну, имеется в виду, что самолетный парк у нас не в лучшем состоянии. Ольга Арсланова: Или не стоит списывать на это? Альфред Малиновский: Я не могу сказать, что у нас самолетный парк – дрова. Дело в том, что понятие «старый самолет» – это обывательское понятие. Старый, не старый… Если у него ресурс всех заклепок, болтов и винтов определенный, то их меняют, вне зависимости от того, целые они или не целые. То есть самолеты, в общем-то говоря, пока в порядке. А вот что касается училищ, где эти так называемые Diamond пресловутые, которые не приспособлены летать на грунтовых аэродромах, то вот там печальная картина. Самолеты – старье. Ну и все остальное очень плохо в училищах. Зарплата летчиков нищенская. Летчики-инструкторы уходят, молодежь их замещает и так далее. Не хочется даже говорить об этом. Петр Кузнецов: Давайте подключим к нашему разговору Олега Смирнова, он председатель Комиссии по гражданской авиации Общественного совета Ространснадзора, заслуженный пилот СССР. Здравствуйте. Ольга Арсланова: Добрый вечер. Олег Смирнов: Здравствуйте, здравствуйте. Петр Кузнецов: Мы здесь в течение уже практически часа пытаемся все-таки определить, имеем ли мы дело с чудом или это все-таки отлаженные действия всей команды, к которым мы, увы, не привыкли, особенно в последнее время. Или это стечение обстоятельств? Олег Смирнов: У вас присутствуют там авиационные гиганты. Я думаю, они вам разъяснили ситуацию, ответили на ваш поставленный вопрос. Петр Кузнецов: А ваше мнение? Ольга Арсланова: Ваше мнение хотелось бы узнать. Петр Кузнецов: Олег Михайлович, а ваше мнение, ваша версия? Олег Смирнов: Мнение по какому вопросу? Петр Кузнецов: Чудо это или отлаженные действия экипажа? Как вам видится это со стороны, из всех данных, которые поступили к этой минуте? Ольга Арсланова: Олег Михайлович, как вы оцениваете? Олег Смирнов: Из тех данных, которые мы имеем сегодня, на эту минуту, вырисовывается явная картина, что экипаж во главе с командиром корабля сделал все возможное для того, чтобы сохранить жизни 300 с лишним человек, пассажиров. И они этой цели добились. Потому что ситуация была сложнейшая – отказ одного, а потом и второго двигателя. И командир корабля принял очень грамотное профессиональное решение – произвести посадку до ВПП, не ожидая, когда… Оставшийся в работе двигатель начал глючить, у него начали скакать обороты, давление. Ну, это по приборам определяется, это очень просто. И он принял решение – не ждать, пока этот двигатель откажет, последняя тяга, которой он располагает, и самолет упадет сразу же со всеми вытекающими отсюда последствиями, как камень. Он просто принял решение произвести посадку по курсу следования до ВПП. Для этой цели он еще себя чем обеспечил профессионально? Тем, что принял решение садиться без шасси. Потому что посадка с шасси способствует разрушению конструкции самолета и топливных баков, откуда выливается топливо. И возникает пожар, который мы все с вами наблюдали недавно в Шереметьеве. Петр Кузнецов: При этом посадка без шасси чем чревата? Олег Смирнов: Посадка без шасси чревата только… Самое худшее, что может быть, – это прекращение эксплуатации этого самолета. Петр Кузнецов: Что, в принципе, кажется, и произошло, потому что по тем данным, которые поступают, он уже восстановлению не подлежит. Олег Смирнов: Да бог с ним, с этим железом! Сейчас мы должны… Я лично радуюсь, что сохранены жизни трех с лишним сотен человек. Вы понимаете, вот что главное! В тяжелейшей ситуации… Петр Кузнецов: Безусловно, безусловно. Ольга Арсланова: Олег Михайлович, но эти жизни были под угрозой. Сейчас возбуждено уголовное дело. Понятно, что мы не можем делать выводов пока что. Но, по вашим наблюдениям, в чем может быть состав? Кто теоретически мог быть виновен? Петр Кузнецов: Смотрите. Подчеркнем, что уголовное дело о нарушении правил безопасности полетов. То есть что это значит? Вопросы к администрации аэропорта, к руководству аэропорта? Ольга Арсланова: Кому? Какому кругу людей? Олег Смирнов: Вот сейчас мы ждем как раз результатов работы комиссии и их рекомендаций. Потому что комиссия определять виновного не будет, а виновного будут определять компетентные органы, но на основании решения комиссии. Я думаю, что на этот раз не будет столь беспринципная комиссия, которая все валит на пилотов – вот пилоты виноваты, личностный фактор. И все аплодируют, в том числе аплодируют и виновники. Ольга Арсланова: Так часто бывает, да. Петр Кузнецов: Ну, наверное, в текущих обстоятельствах, когда уже Кремль предлагает наградить, я думаю, что здесь в данном случае у всех этих комиссий шансов нет на это – посягнуть на неквалификацию пилотов. Олег Смирнов: И слава богу. Вы знаете, это все из того ряда… Этих командиров считают национальным достоянием планеты. Это командир корабля, который произвел посадку на самолете Ту-124 на Неву в Петербурге. Американский командир корабля, который произвел посадку на свою реку в Нью-Йорке. И это третий такой же человек, который сотворил чудо. Это чудо, в общем-то. Его профессиональные действия – это чудо. Альфред Малиновский: Ту-154 в тайге. Олег Смирнов: И имеет конкретного автора это чудо – это командир корабля Юсупов, вся его команда. И это «Уральские авиалинии», авиакомпания, которая организовала подготовку пилота таким образом, что он при отказах всех взял управление на себя и вручную посадил самолет. Самолет не упал, он его посадил на брюхо – грамотно сделал. Петр Кузнецов: При всем при том, Юрий Михайлович… Олег Михайлович, простите, многие эксперты говорили, когда мы обсуждали очередную катастрофу, что гражданских пилотов у нас сейчас даже не учат выводить самолет из «штопора». По сути, это умеют делать только летчики-испытатели на сегодняшний день. Олег Смирнов: Это как раз из той серии подготовки. Вот здесь нашим регуляторам авиационным надо сделать вывод и изучить вопрос, как «Уральские авиалинии» готовят своих пилотов, почему этот молодой парнишка, командир корабля, молодой человек так блестяще справился с очень трудной и нестандартной ситуацией. Петр Кузнецов: И с таким налетом. Спасибо, спасибо большое. Ольга Арсланова: Спасибо вам. Председатель Комиссии по гражданской авиации Общественного совета Ространснадзора, заслуженный пилот СССР. Петр Кузнецов: Раз мы заговорили об Урале и о подготовке. Южно-Уральский государственный университет… Мы, по-моему, даже с вами обсуждали эту историю с сертификатами, да? Совсем недавно мы узнали, что летчики столкнулись с аннулированием свидетельств коммерческих и линейных пилотов. Это касается выпускников Южно-Уральского государственного университета, у которого, как выяснилось, не было сертификата. Альфред Малиновский: Ну, ситуация и остается. Наше управление эксплуатации самолетов, воздушных судов, отдел эксплуатации, которым руководит некто Костылев, – там левая рука не знает, что делает правая. Они принимали решение о легальности этих учебных заведений, программ и так далее. А сегодня вдруг признали даже тех пилотов, которые как бы там ни было, но уже налетали по несколько тысяч часов, остановили их пилотские и так далее, и так далее. Я не знаю, как это называть, но нормальным это не назовешь. И до сих пор никто не принял решения внятного провести какие-то тесты с этими пилотами. Потому что дефицит пилотов во всех компаниях. Оставшиеся пилоты… В каждой компании не хватает 20–30% летного состава. Ольга Арсланова: Если у нас даже иностранцев планируют привлекать. Альфред Малиновский: Да. И дело в том, что оставшиеся-то летают «за того парня». Значит, они переналетывают и недельные нормы часов, и дневные, и суточные, и годовые. По 100 суток – задолженность отпусков. И в этой ситуации останавливать эксплуатацию, допуски к полетам вот такого числа летчиков, почти полтысячи, которые налетали, уже прошли все, скажем так, уровни, – это абсурд. Когда этот абсурд будет решен? У всех вопрос, у всех вопрос. Все это упирается в Костылева? Тогда нужно спросить его. А когда его спросили: «А какие программы? Выдайте эти программы»… Ольга Арсланова: Это кто? Кто это? Альфред Малиновский: Он говорит: «Мы программы не составляем». Петр Кузнецов: Костылев – кто это? Напомните еще раз. Ольга Арсланова: Кто это? О ком вы говорите? Альфред Малиновский: Костылев, Максим Костылев – начальник отдела эксплуатации, летной эксплуатации. Человек, у которого у самого квалификация уровня второго пилота отечественной прошлой техники. Вот он руководит отделом летной эксплуатации – человек, у которого уровень второго пилота, повторяю, техники прошлых лет. Ольга Арсланова: Давайте сейчас свяжемся с нашим корреспондентом Максимом Волковым, который весь день на аэродроме, в этом районе собирает самые важные последние новости. Узнаем, что к этой минуте изменилось. Может быть, какие-то подробности этой истории уже известны Максиму. Максим, добрый вечер. Максим Волков: Да, добрый вечер, коллеги, добрый вечер. Сейчас мы находимся около отеля «Дружба», это самый центр города Жуковский. Сюда после осмотра врачей привезли экипаж. Он буквально с минуты на минуту должен подойти к прессе и рассказать, что произошло, как они себя чувствуют. Здесь же находятся и некоторые пассажиры, которые не улетели. В 16:40 семь человек все-таки улетели в Симферополь. В 20:25 авиакомпания «Уральские авиалинии» из соседнего аэропорта Домодедово отправит 69 человек. А остальные должны улететь завтра и послезавтра. Известно, что 57 человек категорически отказались лететь, попросили вернуть деньги. Служба аэропорта сейчас разбирается с багажом пассажиров. Некоторые должны улететь в Симферополь, а некоторых пассажиров отправят по месту жительства. Все это будет решаться индивидуально. Плюс часть багажа осталась на кукурузном поле. Сейчас эксперты их фотографируют и будут выкладывать на сайт и авиакомпании, и на сайт самой воздушной гавани, чтобы его можно было опознать. Также есть информация, что одна из пассажирок, девушка, которая летела в самолете, потеряла паспорт. Ей городские власти срочно сделали временное удостоверение, по которому она может перемещаться в России где угодно. Количество пострадавших, которые сейчас находятся в больнице, очень разнится. Известно нам о двух женщинах: одна из них получила повреждение лодыжки, а другая – сильный ушиб позвоночника. Администрация аэропорта заявила, что все пассажиры, которые летели на этом самолете, получат компенсацию – по 100 тысяч рублей. А те, кто получил травмы, с ними страховые компании будут индивидуально разбираться. Плюс жители города Жуковский рассказали нам о тех самых птицах, которые стали возможной причиной ЧП. Они говорят, что на Коммунальном проезде существует большой мусорный полигон, он буквально в километре от взлетно-посадочной полосы. Полигон формально закрыт, но жители говорят, что туда ежедневно приезжают полные мусоровозы, сбрасывают мусор – в общем, привозят новую еду и для чаек, или для голубей, и для ворон. Петр Кузнецов: В километре. Ольга Арсланова: Вот как «мусорная реформа» и эта история может аукнуться в неожиданных совершенно местах. Да, спасибо большое. Максим Волков, наш корреспондент. А кто вообще отвечает за расположение этой свалки? То есть к кому есть смысл обращаться, вменять, обвинять в этой истории ? Ну, наверняка ведь люди, которые работали и отвечают за работу аэродрома, знали о том, что есть эта свалка, и могли тоже как-то поспособствовать ее исчезновению и урегулировать этот вопрос. Петр Кузнецов: Даже учитывая, что она официально, как мы услышали, закрыта. Ольга Арсланова: Есть фактическое положение вещей, которое известно владельцам аэродрома. Альфред Малиновский: У нас много-много чего известно, но из соображений политкорректности мы не называем вещи своими именами. Вот у меня квартира в Москве, а живу я в деревне Никитское. Вот я сам видел и хватал за руку шофера, который мусор сваливал буквально в посадку, в лесопосадку ближайшую, молдаванин. Ну, буквально подошел к нему и говорю: «Что ты делаешь?» Он говорит: «А что мне делать? Не платят за это», – и так далее. Причем оплачивают сами жители. Вот и начинается этот человеческий фактор с самих жителей, которые знают, куда пойдет этот мусор. Мы гадим сами себе в кюветы, в опушки леса, где холодильники, старые кузова машин. У нас берега океанов засеяны затонувшими судами. Да нам нужно отмаливать наши грехи, начиная с наших подъездов, я не знаю, десятилетия! Вот это тот случай, когда нужно начинать себя и до самого, до самого верха. Петр Кузнецов: Кто знает, может быть, «мусорная реформа» как раз начнется именно сегодня. Давайте послушаем Леонида из Тулы, он летчик. Здравствуйте, Леонид. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Вы летчик, у вас есть свой профессиональный взгляд на сегодняшнюю историю, на ситуацию. Зритель: Я бывший военный летчик, подполковник запаса. Я полностью согласен с товарищем, который тоже летчик гражданский, что чудес не бывает. Никакого чуда нет, здесь есть профессионализм летчика. Я сам тоже летал инструктором много лет и знаю, что подготовленный летчик способен посадить самолет. И он действовал точно по инструкции. Петр Кузнецов: Простите, Леонид. Но мы видим, что дело далеко не в опыте и дело далеко не в налете, потому что всего 3 тысячи часов у командира. Зритель: Нет, они не каждый день сажают, здесь опыта никак не наберешься. Просто летчик обучен на тренажере, что первые действия при отказе двигателя – это нельзя садиться с выпущенными шасси, а нужно обязательно садиться на незнакомую полосу с убранными шасси. Альфред Малиновский: На брюхо. Зритель: На брюхо, да. Это и военные, и гражданские… Это просто аксиома, от этого никак не уйдешь. Ольга Арсланова: Спасибо вам. Зритель: Я считаю, что это профессионализм летчика, никакого чуда нет. Ольга Арсланова: Спасибо, Леонид. Мы видим, что много… Альфред Малиновский: Я добавлю, извините. Вот проблемы при отказавших двигателях посадить самолет, в общем, никакой нет. Это несложная операция. Сложность в том, что это сопровождают какие-то еще факторы: облака, ночь, птицы, отказ двигатель, соответственно. Любой самолет планируют, у него есть аэродинамические качества, которые позволяют определенное время с определенной высоты планировать. Чем больше высота, тем больше… Петр Кузнецов: И очень коротко… Альфред Малиновский: Но, повторяю, в данном случае никакого героизма. Пилоты молодцы, выполнили все как надо. Как надо. Это норма. Сохранили самообладание и так далее. Но есть и элементы чуда. Чудо, что не ночь. Чудо, что не было облачности. Вот и все. Петр Кузнецов: Понятно, да. Ольга Арсланова: Спасибо. Петр Кузнецов: Не успеваем задать вопрос, какие решения и изменения последуют. Ольга Арсланова: Будем следить. Петр Кузнецов: Будем следить и будем еще обсуждать, конечно, эту историю. Ольга Арсланова: Но действительно чудо – это то, что множество недоработок и ошибок человек один, по сути, смог прикрыть своим… Альфред Малиновский: Еще два слова. Ольга Арсланова: У нас нет времени. Спасибо. Извините. Петр Кузнецов: Это уже за кадром. С удовольствием выслушаем. Спасибо. Ольга Арсланова: Альфред Малиновский, вице-президент Профсоюза летного состава России, был у нас в гостях.