Петр Кузнецов: Мы вас спрашивали, навязывали ли вам услуги, а сейчас будем спрашивать: вы водитель? А дальше: не хронический ли вы алкоголик? Но это не через голосование. Но можете на СМС писать. Это проверят сначала полиция и Минздрав, а потом уже ваше мнение спросят. Это новое правило прохождения медкомиссии. Хронический алкоголик. Ольга Арсланова: Полиции и Минздраву, Петя, виднее. Будущих водителей ждет обязательный тест на (внимание!) карбогидратдефицитный трансферрин в нашей с вами крови. Он указывает на хронический алкоголизм. И если вдруг эту штуку у вас найдут, отправят в наркологический диспансер. Петр Кузнецов: И еще предложат сдать мочу на следы наркотиков. Наркологи, кстати, не исключают, если найдут – не только не дадут права, но и могут задержать на 15 суток, прямо в диспансере, наверное. Ольга Арсланова: Нам уже немного страшно. Поэтому хотим узнать все подробности у главного внештатного психиатра-нарколога Минздрава России Евгения Брюна. Евгений Алексеевич, здравствуйте. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Евгений Брюн: Добрый день. Петр Кузнецов: Не то что нам уже страшно. Наверное, хроническим алкоголикам. Ольга Арсланова: Страшно, потому что – а вдруг! Евгений Брюн: Из того, что я услышал, – ни слова правды. Ольга Арсланова: Так, хорошо. Давайте правду в прямом эфире. Сообщите, пожалуйста. Евгений Брюн: Да. Первое. Анализ на карбогидратдефицитный трансферрин не является диагностикой хронического алкоголизма. Петр Кузнецов: Это и был ваш вопрос? Евгений Брюн: Диагноз ставит только врач. По совокупности клинических проявлений. Второе. Исследование это делается в наркологическом учреждении, поэтому никуда направлять дополнительно человека не будут. Это в любом случае делается у нас в наркологии. И третье. Никто не ставит на учет, никто никого не арестовывает за положительный анализ на карбогидратдефицитный… Ольга Арсланова: Мы говорим об анализе на наркотики. Еще одно предложение. Петр Кузнецов: Но, понятно. Тем более, этим правда никто не занимается. Хочется выяснить все-таки сначала, где водитель и где хронический алкоголик. Считается что? Они чаще садятся за руль в нетрезвом виде? Евгений Брюн: Вы со мной хотите говорить? Или вы не хотите со мной говорить? Петр Кузнецов: Но мы просто недослушали, хорошо. Евгений Брюн: То, что вы говорите. это все вранье. Речь идет о злоупотреблении алкоголем. И речь идет о том, чтобы не допустить на дороге людей, которые злоупотребляют алкоголем. Чтобы они не были пьяными за рулем. Вот о чем идет речь. Ольга Арсланова: А вот эта штука со сложным названием, прошу прощения, она определяется у кого? Кто сейчас пьян, и это видно и так, и достаточно тех мер, которые есть? Евгений Брюн: У любого. Ольга Арсланова: Или у любого человека, который когда-то выпивал в своей жизни, или у него… Евгений Брюн: Как же с вами сложно разговаривать. Ольга Арсланова: Объясните, пожалуйста. Евгений Брюн: Вот человек приходит… Петр Кузнецов: А ведь это мы еще не хронические алкоголики. Евгений Брюн: Вот именно. Но у нас много других диагнозов. Петр Кузнецов: Поставите в конце нашей беседы. Евгений Брюн: Когда человек приходит получать права на медкомиссию, он в обязательном порядке будет сдавать кровь на CDT ̣(так, наверное, будет проще говорить). И если маркер злоупотребления алкоголем будет выше определенной нормы, то этому человеку предложат пройти определенные профилактические мероприятия. Беседы, дополнительные обследования. Если он захочет, добровольно. Повторяю, это абсолютно добровольно. Или просто воздержаться в течение месяца от употребления алкогольных напитков, тогда этот маркер придет в норму и человека допустят до руля. Но объяснив ему, почему пить нельзя. Данному конкретному человеку. Ни о каких учетах, ни о каких полицейских мерах речь в данном случае не идет. Идет речь только о допуске человека, который не должен быть злоупотребляющим алкоголем. Ольга Арсланова: Евгений Алексеевич, еще небольшое уточнение. А вот эти тесты дорогие на определение? Их же придется все делать теперь. Евгений Брюн: Там порядка тысячи рублей. Ольга Арсланова: Один тест? Евгений Брюн: Да. Но человек, который купил машину, я думаю, что он может себе позволить такие деньги. Ольга Арсланова: А, он еще и сам оплачивать будет, да? Евгений Брюн: Ну, конечно. Естественно. Ольга Арсланова: Спасибо. Петр Кузнецов: Спасибо. В отличие от вас, нам с вами было легко общаться. Евгений Брюн, главный внештатный психиатр-нарколог Минздрава России. Ольга Арсланова: Знаешь, о чем я подумала? Тысячу рублей за тест. А не проще ли сразу справочку купить, что у тебя нет ничего лишнего? Петр Кузнецов: Это раз. А у меня еще один вопрос все-таки, и я так и не нашел ответа. Ведь можно регулярно как бы употреблять алкоголь, но не быть при этом хроническим алкоголиком. И почему сконцентрировано именно на этом определении, я ответа не нашел. Ольга Арсланова: Опять же, Минздрава идеи. Петр Кузнецов: Но сейчас не то что именно по этому вопросу профильный специалист с нами, хотя… Ольга Арсланова: Кто знает. Петр Кузнецов: Петр Шкуматов, координатор движения «Общество синих ведерок» с нами на сайте. Петя, приветствуем. Ольга Арсланова: Добрый день. Петр Шкуматов: Привет всем. А я как раз профильный специалист. Петр Кузнецов: В какой ты категории? Петр Шкуматов: Я вообще химик по образованию, а диплом у меня по молекулярной биологии. Ольга Арсланова: О, это так удачно совпало, Петр! Петр Кузнецов: Как же они будут определять, хрон или не хрон перед ними? Даже по этому трансферрину? Петр Шкуматов: Да, есть этот самый фермент, количество его увеличивается, если человек просто регулярно употребляет алкоголь. Например, вы выпиваете вечером бокальчик вина. И с точки зрения биохимии вы уже не сможете пройти этот тест, потому что вы считаетесь хроническим алкоголиком. Равно как и, наверное, все жители южной части Европы, которые употребляют, допустим, пиво или вино за обедом. Вот они, видимо, по мнению главного нарколога тоже все хронические алкоголики. Ольга Арсланова: Это немножко похоже на всю ту истерию с кефиром и квасом, когда у нас отменяли промилле. Петр Шкуматов: Но ноль промилле когда отменили, в смысле, наоборот, ввели, – количество людей, которых лишили прав, резко увеличилось: на 300 тыс. человек в год. А в какой-то из годов даже было 400 тыс. Вот, делайте выводы. Т. е. почти полмиллиона человек лишались прав за эти незначительные, кефирные, так сказать, промилле, которые у них обнаруживали. Но как сейчас вернули 0,34 промилле, количество пойманных за рулем нетрезвых водителей уменьшилось до того уровня, который был до нуля промилле. Петр Кузнецов: А, картина все-таки меняется. Петр Шкуматов: Да. Но, вы слышали, я говорю о справедливости. Это очень важно. Петр Кузнецов: Петр, оставайтесь на связи. Виктор к нам присоединяется, наш телезритель. Виктор, здравствуйте. Ольга Арсланова: Да, здравствуйте. Зритель: День добрый, ведущие. Я сейчас расскажу историю. Мне пришлось пересдавать на права. Но прежде чем пересдавать, нужно пройти медкомиссию. Я прошел свою медкомиссию местную, потом меня послали в областной наркодиспансер. Заплатил за комиссию 800 рублей тому же наркологу, 200 рублей у нарколога стоит, и он меня отправил. Я говорю: «А почему?» – «Ну, вот такие правила. И вам не подпишет просто врач справку». Я поехал в областную наркологию. Очередь отличная, человек, наверное, 150 стоит. Ольга Арсланова: Так. И чем все закончилось? Зритель: Четыре с половиной тысячи заплатил, взяли у меня кровь, мочу и сказали: приходите завтра после обеда. Я о чем хочу сказать? У нас всего 2 таких пункта: в Новокузнецке и в Кемерово. И вот весь север едет. А у нас область длинная, все деревни… Петр Кузнецов: Да-да, мы знаем. Итог? Ольга Арсланова: Но пришлось заплатить в итоге? Зритель: Чтобы получить заключение. Петр Кузнецов: Сколько вам пришлось заплатить? Ольга Арсланова: В общей сложности. Зритель: Время теряется очень много. Петр Кузнецов: И у нас тоже. Петр Шкуматов возвращается к нам. Ольга Арсланова: Но смотрите, какая интересная штука. Главное, что везде нужно платить. Петр Кузнецов: Нам уже об этом пишут, что теперь члены врачебных ошибок повысят уровень благосостояния. Не ошибок, а комиссий. Петр Шкуматов: Естественно. На самом деле, я думаю, что единственное, к чему это приведет, – к тому, что те медицинские учреждения, которые сейчас выписывают справки экспресс-методом за 5 минут, после внесения 5 тыс. руб. в кассу, будут делать то же самое, только чуть дороже. Потому что им придется открыть, ну, такие фиктивные лаборатории, которые будут типа делать анализы на вот этот фермент. И просто цена справки возрастет, допустим, с 5 до 7 тыс. руб. А почему медики так возбудились? Потому что это же такая многоуровневая, многослойная система. Т. е. объем рынка – порядка 20 млрд. руб. в год за вот эти фиктивные, липовые справки. И я абсолютно уверен, что часть этих денег идет восходящим потоком к тем людям, которые пытаются лоббировать те или иные решения. Петр Кузнецов: Петр, последний вопрос. Этой мерой, видно, что они приравнивают водителей, претендующих на права, и тех, кто желает себе вернуть права по истечению срока лишения. Насколько в этом плане равнозначные категории? Ольга Арсланова: А он, может, успел за это время спиться. Петр Шкуматов: Я, честно говоря, не задумывался над этим. Мне кажется, что они просто хотят получить денег со всех. Т. е. чтобы все. Петр Кузнецов: А, там уже неважно, начинающий ты или тот, кого уже ловили. Спасибо большое. Ольга Арсланова: Спасибо. Петр Кузнецов: Петр Шкуматов, координатор движения «Общество синих ведерок». Переходим к еще одной теме.