Анастасия Лазибная и Александр Ветерков. Профессиональная переподготовка пожилых

Гости
Анастасия Лазибная
основатель проекта Baba-deda.ru (г. Санкт-Петербург)
Александр Ветерков
заместитель генерального директора сервиса «Работа.ру»

Перед пенсией - переподготовка. Министр финансов Антон Силуанов рассказал о планируемых мерах поддержки пожилых граждан. Им обещают переподготовку и увеличенное пособие по безработице в случае повышения пенсионного возраста. Это тема большого разговора с экспертами.

Ольга Арсланова: Ну что, уважаемые зрители, наступило время большой темы, большой дискуссии. 60 лет – самое время менять профессию, считает министр финансов Антон Силуанов. Он пообещал пожилым россиянам профессиональную переподготовку, которая будет крайне актуальной, если свершится повышение пенсионного возраста, законопроект о котором сейчас рассматривает Госдума.

Юрий Коваленко: Попросту говоря, всем нам пообещали долгих рабочих лет жизни и пособие по безработице в случае повышения пенсионного возраста. Первый вице-премьер, министр финансов рассказал о планируемых мерах поддержки этих пожилых граждан. По его словам, правительство разрабатывает специальные программы профобучения для этой категории, скажем, определенные программы фактически индивидуального подхода к каждому. Давайте посмотрим, кому это может пригодиться.

Ольга Арсланова: Кроме того, правительство изучает возможность увеличения выплат на случай увольнения, если переподготовить или трудоустроить не получится, но это все-таки отдельная тема.

Работать придется нам, если опять же законопроект примут, довольно долго, потому что и жить мы будем дольше. Давайте посмотрим на данные послания Федеральному собранию президента Российской Федерации, это ожидаемая продолжительность жизни. Посмотрите, в 1990-х гг. мы жили в среднем меньше 70 лет, 69 в 1990 году, в 2007 уже мы жили до 68 в среднем, далее средняя продолжительность жизни увеличивалась практически с каждым годом. В 2017 году средняя продолжительность жизни составила 73 года, к 2030-у (по крайней мере такие задачи поставлены, они поставлены на основании демографических исследований) средняя продолжительность жизни россиянина составит 80 лет и больше.

Юрий Коваленко: И вопреки негативным прогнозам, пессимистическим прогнозам, срок жизни пенсионеров после реформы тоже пойдет вверх.

Ольга Арсланова: Так по крайней мере считают исследователи Высшей школы экономики, это исключительно их предположение, но тем не менее.

Юрий Коваленко: Да. Мужчины пенсионного возраста после выхода на пенсию в 65 лет будут жить после 2028 года 14.5 лет; женщины после выхода на пенсию в 63 года после 2034 года будут жить еще 23 года. Опять же, добавлю, это данные Высшей школы экономики. Основаны они на господдержке, программах, финансировании и прочем, что позволит пенсионерам жить долго и комфортно.

Ольга Арсланова: Давайте посмотрим, во сколько выходят на пенсию в других странах. В основном везде пенсионный возраст выше, чем в России. Давайте посмотрим: в Австрии и в Грузии женщины отправляются на пенсию в 60 лет, мужчины в 65, в Армении 63 года общий возраст для всех, в Бельгии также общий возраст составляет 65 лет, в Германии женщины и мужчины выходят на пенсию в 67, а в Японии в 70, но там много долгожителей, в целом продолжительность жизни значительно больше, чем в России.

Но в любом случае людям придется работать дольше, возможно, даже придется не один раз в течение жизни менять профессию. Как это сделать, для того чтобы оставаться в трудовом строю? Поговорим сегодня с нашими гостями. Приветствуем в студии руководителя и основателя проекта для старшего поколения «Баба-Деда» Анастасию Лазибную, – здравствуйте.

Юрий Коваленко: Здравствуйте.

Анастасия Лазибная: Здравствуйте.

Ольга Арсланова: И генерального директора сервиса «Rabota.ru» Александра Ветеркова.

Александр Ветерков: Здравствуйте.

Ольга Арсланова: Добрый вечер.

Юрий Коваленко: Здравствуйте.

Ольга Арсланова: Скажите, пожалуйста, у нас многие зрители тут же стали писать возмущенные SMS: какая переподготовка для человека в предпенсионном возрасте, это фантастика. Это фантастика?

Анастасия Лазибная: Это не фантастика, так как предпенсионный возраст все-таки у нас с 45-50 лет… На самом деле вопрос, какой возраст имели в виду, когда выпускали релиз, какой возраст…

Ольга Арсланова: Давайте мы с вами определимся примерно, что можно считать сегодня предпенсионным возрастом. 50 с небольшим, наверное.

Анастасия Лазибная: 50 с небольшим, но мы знаем, что проблемы с трудоустройством начинаются уже с 43-45 в стране.

Ольга Арсланова: То есть есть смысл говорить о переподготовке с этого возраста?

Анастасия Лазибная: Реальный смысл есть, да. Я сомневаюсь, что программы будут включать именно переподготовку людей чуть старше 40, но давайте считать, что будет так вдруг. Потому что возрастная дискриминация во многих странах касается уже именно этого возраста. Мы знаем, что в Сингапуре, например, обучают работодателей не дискриминировать людей старше как раз 40 лет, вторая категория – старше 50 лет. Было бы логично, если бы у нас в стране появилось что-то подобное.

Ольга Арсланова: Ваше мнение?

Александр Ветерков: Ну при условии того, что все-таки пенсионный возраст у нас будет 60-65, я бы про 40-45-летних в настоящий момент не говорил, а больше говорил про переподготовку 50-50-летних граждан, и это наиболее приемлемо…

Ольга Арсланова: 45-летние просто станут молодежью.

Александр Ветерков: Да, у нас возраст молодежи… Все-таки молодежь считается до 60 лет теперь, все, что больше 60, уже не молодежь, поэтому все-таки 50-55, наверное, тот возраст, под который будут выделяться средства для переподготовки, вряд ли на более молодой.

Юрий Коваленко: А вот насколько быстро можно сделать эту переподготовку? Сколько потребуется времени? То есть, допустим, воспитать из бывшего слесаря, предположим, водителя или хирурга, – это очень разные категории. В кого превращать людей, в какие специальности и как быстро это можно сделать?

Александр Ветерков: Скорее, наверное, превращаться будут не из слесарей в водителей и хирургов, а в обратную сторону, хотя в медицине как раз профессии, где возраст ценится, производственные профессии – это та отрасль, где возрастные сотрудники высококвалифицированные достаточно ценятся. Скорее речь идет об офисном персонале, который будет выходить на рынок, сотрудников менеджеров продаж, IT-компаниях, вот этих людей нужно будет переобучать, в том числе производственные компании, которые будут становиться нерентабельными и выходить на рынок.

Переобучить достаточно несложно, поскольку, наверное, большинство программ уже существует и разработаны. Другое дело, что востребованность в профессиях, на которые нужно переобучаться, как раз скорее профессии массового подбора, то есть это будут продавцы, водители, офис-менеджеры, может быть, часть бухгалтерии, может быть, немного помощники юристов, это скорее невысококвалифицированные специалисты, обучение скорее должно идти знанию компьютера, Интернета, может быть, коммуникации, иностранных языков. То есть скорее не получение абсолютно новых профессий.

Ольга Арсланова: Подробно о том, какие профессии будут востребованы для этой возрастной категории, кого будут переучивать и на кого будут переучивать, я предлагаю об этом обо всем поговорить чуть позже, потому что у нас есть сюжеты из двух российских городов. Это истории как раз россиян, которые в предпенсионном возрасте сменили профессии. Давайте посмотрим.

СЮЖЕТ

Ольга Арсланова: Вот что пишут наши зрители. Санкт-Петербург: «В 50 лет в центре занятости прошла обучение на бухгалтера, работала в банке. На предприятие не взяли, сказали, нет опыта работы». «В последний раз работу меняла в 52 года без особых проблем, особенно если требования по зарплате выдвигать разумные», – это уже из Новосибирской области сообщение. Ну и крик души из Калужской области: «На кого вы в сельской местности, малых городах, провинции переобучите? Шваброй махать или метлой негде, здоровья нет для тяжелых работ». Таких сообщений очень много из разных регионов.

Юрий Коваленко: Вот еще одно позволю себе прочитать: «Мне 59 лет, я кандидат наук, доцент, ведущий геофизик, электронщик, программист. Стаж 30 лет, предприятие развалилось, биржа переучила на оператора котельной без гарантий трудоустройства. Отработал оператором 7 лет. На кого теперь еще переучиваться?»

Ольга Арсланова: Вопрос следующий. Мы понимаем, что эта история будет работать крайне ограниченно, скорее всего, то есть для очень узкой категории: не знаю, офисные работники одного типа станут офисными работниками другого типа. Давайте честно просто объясним нашим зрителям, кто может рассчитывать действительно на переобучение и на дальнейшее трудоустройство, а кому не стоит даже на это надеяться?

Юрий Коваленко: И что им делать?

Ольга Арсланова: Что им делать, уже следующий этап, да.

Анастасия Лазибная: Вопрос ко мне?

Ольга Арсланова: Да. Как вам кажется?

Анастасия Лазибная: Мы не можем сейчас говорить, кому не стоит даже иметь надежду. Это неправильно. Но мы можем говорить о том, что действительно вроде бы 5 миллиардов – это очень большая сумма, но если мы смотрим на количество людей в предпенсионном возрасте, допустим, старше 50 лет, то, конечно, только определенный процент его пройдет. Даже если мы разделим эту сумму на общее количество людей вот этого предпенсионного возраста, получится не так уж и много денег на каждого человека, который захочет пройти переобучение. И там еще много других вопросов: действительно, как будут разрабатываться эти программы, кем, на кого, в каких отраслях.

Но мы точно знаем, что есть новые секторы, которые могли бы людей вобрать в себя. Мы сейчас говорили только про рабочие профессии, и правильно говорили люди, уже сложно, когда у тебя есть определенные ограничения, идти работать на тяжелую работу. Но есть сфера IT, например, казалось бы, это космос, казалось бы, как люди старшего возраста пойдут в сферу IT. Но там есть определенная прослойка работ, которые они могли бы действительно выполнять, если бы переобучение и правда было построено таким образом, чтобы оно носило прикладной характер.

Ольга Арсланова: А например, что бы они могли делать в IT?

Анастасия Лазибная: Например, мы очень давно говорим о том, что тестирование программного обеспечения начального уровня – это то, что человек может делать практически в любом возрасте, потому что именно туда приходят студенты без опыта работы очень часто. Мы говорим о том, что есть асессоры поисковой выдачи, например, которые смотрят, тестируют поисковую выдачу, например, Яндекса.

Ольга Арсланова: То есть это чернорабочие от IT?

Анастасия Лазибная: Можно назвать это чернорабочими, но это на самом деле достаточно интеллектуальная работа, которая связана с внимательностью, с отсутствием страха перед монотонными, рутинными какими-то операциями и документацией. Это то, что люди старшего возраста могут и готовы делать, потому что они не страшатся этой работы. Молодые не любят, они как раз очень часто меняют работу, уходят в поисках лучшей доли, им неинтересно быть тестировщиком программного обеспечения начального уровня всю жизнь, они побудут год и уйдут.

Юрий Коваленко: Я вот готов поспорить, что если я сейчас зайду на SMS-портал, то первая SMS после вашего комментария будет о том, что «у меня очки толщиной с ваш монитор, как я это видеть буду, у меня пальцы не работают».

Анастасия Лазибная: Ну люди разные.

Ольга Арсланова: Тогда не пойдут туда.

Анастасия Лазибная: Тогда не пойдут. Но мы говорим о том, что есть и этот сектор, и действительно туда можно переобучать людей, он как раз развивается один из немногих у нас в стране, это не фантастика. Просто вопрос, кого будут привлекать к разработке программ переобучения.

Ольга Арсланова: Послушаем наших зрителей и обязательно тоже пообщаемся. Галина из Курска у нас на связи, здравствуйте.

Зритель: Добрый вечер. Вот слушаю передачу вашу, обожаю передачу, обожаю ведущих.

Ольга Арсланова: Спасибо.

Зритель: Да. Но вы знаете, ну такой сказки о пенсиях, вот сидит дама молодая рассказывает, будут они учить. Старый человек уже в то время, в советское время… Коммунисты не дураки были, определили возраст 55 и 60, то есть у человека уже притупляется ум. Как бы там он ни делал, какие бы он артишоки там не ел, мозг уже работает по-другому. И чему человека в 50 лет можно переучить? В 50 лет еще ладно, может, кто-то поумнее и потянет, а вот в 55 или в 60? Вот у меня муж ездит на работу в Москву, у нас Москва – это анклав, то есть государство в государстве. Мы сидим здесь в регионах без зарплаты, без работы, это еще не повышался пенсионный возраст. Вот мне 57 лет, я работаю адвокатом. Мне назначили пенсию, посчитали: 5 тысяч 602 рубля и не помню сколько копеек. Вот скажите, если я не буду работать… Вот они все говорят, потому что пенсионеры работают – как мне прожить на размер этой пенсии?

Вот теперь они опять говорят: «Каждый месяц будет повышаться пенсия пенсионерам по 1 тысяче рублей», – но это же вранье. Вот что с моей пенсией, какую я добавку получу? А я каждый год плачу пенсионные отчисления, в этом году 32 тысячи заплатила. И что я получила? Пенсию 60 тысяч получу? А пенсионных отчислений чуть ли не 40 отчислю. Кто это будет рассматривать? Понимаете, я считаю, что это такая пощечина нашим всем россиянам, нам это социальное обеспечение, люди десятилетиями зарабатывали, чтобы мы жили достойно. И вот так отнять все это… Это уже такой удар…

Ольга Арсланова: Галина, давайте, можно я вам еще один удар своим вопросом нанесу, извините? Вот представьте себе ситуацию: вам повысили вот этот вот пенсионный возраст, вам нужно еще работать и вам нужно сменить профессию. Вы вообще готовы были бы на это пойти, учиться чему-то?

Зритель: Вы знаете, а куда я пойду? Тряпкой где-то мыть что-то?

Ольга Арсланова: Ну что вы можете? Что вы, может быть, еще умеете, что любите делать?

Зритель: Зачем? Я со своей любимой работы, где я заработала себе пенсию, я должна куда-то уходить, нянькой к депутатам? Куда я пойду?

Ольга Арсланова: Спасибо за ваш ответ.

Зритель: Я бы еще, может быть, в библиотеку, если кто возьмет книжки переставлять, это еще нужно найти. У нас на бирже труда 800 рублей, у нас люди стоят…

Ольга Арсланова: Да у нас тоже.

Зритель: Это вообще позор.

Ольга Арсланова: Спасибо вам большое, Галина.

Юрий Коваленко: Спасибо.

Ольга Арсланова: Давайте еще Нину из Ростовской области послушаем и все это будем обсуждать. Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Из города Новочеркасска. Я тоже благодарна вашей программе, что она выходит, очень полезная программа.

Ольга Арсланова: Спасибо.

Зритель: Я хочу тоже сказать. В городе Новочеркасске я работала портной, я уже 3 года на пенсии, работала портной. У нас было 10 ателье в городе, сейчас ни одного. В доме быта осталось 2 человека под крышей, которая течет. Мои сослуживицы, которые проработали до 70, ходят горбатые, мы слепые, горбатые, с варикозами, спины болят (естественно, портной просидел и простоял). На кого еще можно нас переучить? Кому еще испортить что-нибудь, сшить что-нибудь не так? Да я запрещаю себе шить с 53 лет, потому что я не вижу, я себе шить не хочу, а вы хотите меня переквалифицировать? На кого? На уборщицу? В госпитале стены мыть, которые солдаты вытирают? Я это посчитала унижением для себя, понимаете? Я не могу. Я любила свою профессию и люблю, но как можно так подходить к народу? Спасибо большое вашей программе.

Ольга Арсланова: Спасибо, Нина, спасибо вам. Нина из Ростовской области.

Юрий Коваленко: Спасибо.

Ольга Арсланова: Видите, это реальность, и у нас сотни SMS такого же содержания. Как она соотносится с этими красивыми планами?

Александр Ветерков: Планы красивые, сумма 5 миллиардов кажется большой, мы, может быть, поговорим чуть позже, на самом деле сумма-то небольшая.

Ольга Арсланова: Ну да, если разбить.

Александр Ветерков: Да, если разбить и по сравнению с другими вложениями, которые делает государство в другие проекты, 5 миллиардов совсем небольшая сумма. Хотел дополнить по поводу IT-сегмента, где можно трудоустраиваться: блок модерации и поддержки пользователей очень большой, где требуется, собственно говоря, умение общаться с людьми и просто элементарное знание компьютера или компьютерных навыков.

И еще хотел бы добавить по профессиям, которые достаточно востребованы, но, безусловно, не любой человек любого возраста может на них пойти, но тем не менее. Например, мастер по ремонту и обслуживанию техники достаточно популярная сейчас профессия, на которую можно переучиваться. Наверное, для женщин более молодых мастер по маникюру или парикмахер, тоже очень востребованные профессии. Производственные профессии – слесарь, ремонтники, рабочие, что было в примерах, машинисты, экскаваторщики, водители – тоже все до сих пор востребовано. Профессии, связанные с учетом, логистикой (товароведы, менеджеры по логистике), куда могут переквалифицироваться бухгалтеры, нехватка кадров в больших количествах компаний. И, безусловно, продажи, умение общаться с клиентами по телефону.

Ольга Арсланова: Но тем не менее мы понимаем, что многие люди, которые теряют работу в пожилом возрасте, как раз из-за пожилого возраста и теряют. Где гарантия, что их на другую работу пускай с другой профессией с радостью возьмут?

Александр Ветерков: Гарантий нет никаких, безусловно, никаких гарантий нет.

Ольга Арсланова: Понятно.

Александр Ветерков: Но тем не менее шансы присутствуют, потому что мы попадаем сейчас в настоящий момент в демографическую яму, большая нехватка кадров в определенных отраслях, например, в розничной торговле или в той же группе модерации, в тестировании, технической поддержке, куда есть возможность устроиться. Но это, конечно, не для всех будет возможность это сделать.

Ольга Арсланова: Важный вопрос о качестве этой переподготовки. Предположим, найдут какие-то наиболее востребованные профессии, подберут особых предпенсионеров, которые имеют склонности к этим профессиям. Мы уже посчитали, что деньги не такие уж и большие, если размазать по всем нуждающимся. Насколько качественной будет переподготовка на эти деньги? Кто будет учить? Насколько это будет востребовано на рынке? Или это будут такие формальные знания? На бирже труда тоже ведь есть какая-то переподготовка, но всерьез не стоит ее воспринимать.

Анастасия Лазибная: Это хороший вопрос, очень правильный. Мы сейчас видим, что выходят пресс-релизы Министерства труда, мы видим крайне ограниченное количество информации, мы не видим ничего, кроме этой цифры в 5 миллиардов рублей. Есть большие опасения, что на эту цифру придут организации, среди которых она будет распределена, и работа не будет выполнена эффективным образом. Большое опасение есть особенно в нашей стране. Что будет конкретно, никто не знает; я даже думаю, что, может быть, и в министерстве тоже не знают. Кого будут привлекать, пока никто не знает. Какие программы и кто будет разрабатывать, не знает никто.

Ольга Арсланова: А расскажите о ваших программах. Вы чем занимаетесь?

Анастасия Лазибная: Мы IT-портал, Интернет-портал. Мы достаточно давно существуем, 7 лет, и мы очень хорошо понимаем аудиторию старшего возраста. Когда вот сейчас звонили слушательницы, я абсолютно с ними согласна. Мы очень хорошо понимаем проблему рынка труда в России. Россия – страна протяженная, очень большая, и ситуация, о которой я говорила, о возможности трудоустройства в IT, конечно, в основном для городов-миллионников существует. Очень сложно предположить, что будет с людьми в регионах, когда их выжимали достаточно долгое время и им правда уже очень сложно, они физически находятся в другом положении по сути, чем, например, люди крупных мегаполисов, которые там жили, жизнь там была намного легче. Поэтому для регионов, например, есть тоже возможности поставить заплатки, но это будут такие заплатки… Например, мы знаем, что социальный туризм, если бы он в стране развивался, он мог бы помочь регионам тоже подтянуться именно в этой ситуации, потому что люди пенсионного возраста, предпенсионного могли бы выступать такими людьми, которые принимают жителей крупных городов, которые хотели бы посетить другие города, посмотреть на местные достопримечательности, церкви, если бы была инфраструктура, потому что принимать-то…

Юрий Коваленко: У нас несколько десятков тысяч деревней Сидоровки, в которую, предположим, я утрировано назвал, явно не поедут из крупных миллионников, это хутор даже на 10-20 домов, в котором живет несколько таких человек.

Анастасия Лазибная: Да.

Юрий Коваленко: Чем им привлекать за несколько десятков тысяч километров людей из столиц или из мегаполисов?

Анастасия Лазибная: Вот это вопрос к правительству, потому что если бы эта программа была продумана и продумывалась комплексно, можно было бы говорить о том, что у нас есть операторы, например, такие как «РЖД», крупнейшая структура-монополист, которой, может быть, было бы интересно инвестировать в развитие этих малых городов и сел, чтобы люди действительно привлекали туристов. Но для этого нужно инвестировать в это деньги, нужно инвестировать в инфраструктуру.

Ольга Арсланова: Вы просто очень важную вещь, Анастасия, сказали. Вы сказали, что, в частности, ваш проект, я думаю, что многие возможности будут для жителей городов-миллионников, то есть тех мест, где, в общем-то, с работой и так нет проблем…

Анастасия Лазибная: Есть.

Ольга Арсланова: Ну потому что вся страна едет сюда. А вот там, где самые большие проблема, откуда наши зрители звонят, там, получается, и помогать не будут никому.

Анастасия Лазибная: Там будут, видимо, пытаться помочь, но опять же гарантий никто не может дать, и скорее всего, действительно у людей будут большие проблемы, мы этого не отрицаем, люди правильно звонят и выражают свое возмущение. Потому что вопрос, что рынок труда завязан на экономику страны, мы все знаем, в каком положении наша экономика. Если она не развивается, и рабочих мест не появляется.

Ольга Арсланова: Но вы сказали, что в миллионниках тоже есть проблемы.

Анастасия Лазибная: В миллионниках есть проблемы, конечно.

Ольга Арсланова: Но значительно меньше, иногда бы сюда все не ехали.

Анастасия Лазибная: Во-первых, в миллионниках другие ожидания. Допустим, у людей всегда были достаточно хорошие должности, они опытные, им тоже сложно поменять профессию, потому что очень часто они не хотят идти на какие-то рабочие специальности. Ну и у нас есть некая такая, знаете, культура, мы не все профессии считаем достойными, хотя помним детский стишок «Все профессии важны, Все профессии нужны», у нас этот стишок не всегда работает. Поэтому в миллионниках и возрастная дискриминация тоже есть, и не могут точно так же найти работу, просто шансов больше все равно.

Юрий Коваленко: Одну секунду, вот такой вопрос, продолжая стишок: «Я бы в слесари пошел, пусть меня научат». Может, снять все-таки часть нагрузки с пенсионеров и не пенсионеров учить, а чтобы пенсионеры передавали опыт поколений и учили подрастающее поколение каким-то профессиям? То есть какие-то курсы во время школы, какие-то школы после ПТУ, повышение квалификации. У нас без работы сидят действительно золотые руки, которые могут без линейки вычертить идеальную деталь, они 40 лет на заводе ее делали, они на глазок это знают, они могут научить молодое поколение. Почему этот шанс не был использован?

Александр Ветерков: Возможно, все-таки будет использован, потому что государство планирует создавать какие-то рабочие места, а тема учителей и наставничества как раз достаточно популярна. Поэтому есть вероятность, что для того чтобы нивелировать ситуацию негатива, как раз подобные рабочие места и будут создаваться там, где люди пожилого возраста будут делиться своим опытом. Вполне вероятно.

Ольга Арсланова: Как вам кажется, переподготовка – это всегда движение вниз, это всегда даунгрейд по зарплате, по престижности работы, то, о чем Анастасия говорила?

Александр Ветерков: В большинстве случаев да. То есть если мы говорим в массе, то в большинстве случаев переподготовка – это приобретение новой профессии, а это, как правило, начало работы с нуля на новой должности. И вот то, что в сюжете было, человек, соискатель, который получил новую профессию, ищет работу год, а год – это очень много, это прямо большой срок, то есть год находясь без работы либо работая на другой профессии, это достаточно существенный кризис для человека. Поэтому, безусловно, практически всегда это снижение своей позиции.

Но при этом для того чтобы этого снижения не произошло, нужно держать в голове то, что всю жизнь нужно учиться. Вы будете востребованным специалистом, если будете вкладывать максимальное количество своего времени и возможностей в получение новых знаний, которые будете применять в своей текущей работе, для того чтобы конкурировать, собственно говоря, с молодежью.

Ольга Арсланова: Вот, про конкуренцию. Смогут ли эти переподготовленные предпенсионеры (уж извините, что я их так называю) конкурировать с теми, кто обучался дольше, основательнее? Для них это по сути уже такая вторая, запасная профессия, обучение ускоренное, неизвестно еще, сколько потратят на него.

Александр Ветерков: Да. Именно поэтому, собственно говоря, это, как правило, снижение уровня жизни, снижение уровня заработной платы, потому что конкурировать можно будет только деньгами, что я приду на работу, если переобучился, на меньшие деньги. И собственно говоря, мы видим в текущий момент на сайте rabota.ru, что пенсионеры, которые ищут работу, размещают резюме с ожиданиями на 30-40% ниже, чем даже работодатели предлагают в настоящий момент, вот, собственно говоря, чем будет конкурировать будущий пенсионер, то есть собственным доходом, что, на самом деле, наверное, непозитивно отразится и на экономике, потому что часть их, наверное, возьмут на работу, но заработок будет ниже, покупательская способность населения будет снижаться, падать, и это будет приводить к снижению количества товаров, которые продаются. Собственно говоря, это направление не такое уж позитивное.

Юрий Коваленко: И работодатель будет сидеть и думать, кого ему взять: молодого, голодного, злого, но профессионального человека, который только что после ВУЗа, или предпенсионного возраста человека, который постоянно болеет, у него медицинская книжка толще, чем трудовая, начнем с этого. И вот сравнивать две несравнимые вещи для работодателя будет адский труд на самом деле. И опять же придется ужаться по зарплате как молодому специалисту, так и пожилому специалисту.

Александр Ветерков: Да.

Юрий Коваленко: То есть всех ждет еще и понижение зарплаты.

Александр Ветерков: Скорее всего, что совсем не позитивно. С одной стороны, конкуренция на рынке труда и вообще любая конкуренция должна развивать, но данная конкуренция на самом деле негативно отражается и на молодых сотрудниках, и на текущих, и на будущих пенсионерах.

Ольга Арсланова: Послушаем наших зрителей. Нижний Новгород с нами на связи, Андрей. Добрый вечер.

Зритель: Добрый вечер, уважаемые ведущие и телезрители.

Юрий Коваленко: Здравствуйте.

Зритель: Существует мнение, что пенсионеры душат экономику, поскольку предприниматели вынуждены отчислять существенные средства в Пенсионный фонд. Но давайте предположим, что все пенсионеры исчезнут и налоги в Пенсионный фонд отчисляться не будут. Вопросы: увеличится ли при этом покупательная способность населения? Ответ очевиден: нет. Но даже если потребление останется на прежнем уровне, то почему должны появиться новые рабочие места или уменьшится безработица? Почему произойдет экономический рост?

Далее: утверждается, что у нас произошло существенное увеличение возраста дожития. И это действительно так. Хотя статистические данные вещь такая… Например, продолжительность жизни у нас существенно увеличилась в связи с значительным снижением детской смертности. Но давайте посмотрим: в начале XX века в России пахали на лошадях и сохой; чтобы сделать корпус судна, листы… сверлили вручную, электродрелей не было, листы крепились к корпусу заклепками с помощью молотобойцев. Производительность труда возросла не то что в 10, а на несколько порядков.

Ольга Арсланова: Существенно, да.

Зритель: А продолжительность жизни возросла в 10 раз? Нет. Это говорит о том, что текущей производительности сил вполне достаточно, чтобы обеспечить достойную жизнь всех людей, включая пенсионеров.

Ольга Арсланова: Да, есть такие расчеты.

Зритель: Проблема не в пенсионерах, а в долговой экономике. Но что такое долговая экономика и как она работает? Это тема для отдельной передачи. К сожалению (я уже заканчиваю, извините), в обществе, включая оппозицию, экономистов, как правило, левого и правого толка, понимания причин болезни нет, лечение симптоматическое. Отсюда для них загадка, почему половина готовых, уже созданных рабочих мест простаивает, почему склады забиты готовой продукцией, а значительная часть населения, нуждающаяся именно в этой продукции, не может ее приобрести. Извините, я, в общем-то, придерживаюсь либеральных взглядов, меня особенно огорчает, что люди, называющие себя либералами, исповедуют идеи примитивного либерализма. Они часто говорят о лишних рабочих руках в экономике, не понимая, почему в долговой экономике не востребован труд. Для них люди для экономики, а не экономика для людей. Для них люди живут, чтобы работать, а не для того, чтобы жить. Спасибо.

Ольга Арсланова: Спасибо вам, Андрей, была очень интересна ваша точка зрения. Спасибо.

Юрий Коваленко: Спасибо.

Анастасия Лазибная: Я бы взяла на работу этого слушателя.

Ольга Арсланова: Да. Мы забыли у Андрея спросить, кем он работает, – Андрей, если вам несложно, пришлите SMS.

И давайте Анну послушаем, город Орел.

Зритель: Добрый день.

Ольга Арсланова: Да, здравствуйте, вам слово.

Юрий Коваленко: Здравствуйте.

Зритель: Добрый день, дорогие ведущие. Я хотела бы сказать по этой реформе, по переподготовке. Мне 62 года, в 50 лет я ушла на пенсию, я проработала бухгалтером. Чтобы как-то жить, я пошла работать уборщицей, представьте себе, да. Я проработала 9 лет и хочу сказать всей нашей стране и особенно правительству: как это тяжело – работать! Все болит, ноги болят, мы работаем по 12-14 часов, у нас очень плохие профсоюзы, которые отстаивают права наших граждан. Мы работаем «в темную», нами никто не занимается. Я приходила, у меня все болело, и я дальше бы работала, но у меня просто не было сил.

И я хочу сказать: как может женщина проработать до 65 лет? Я обращаюсь к нашему правительству, к этим богатым людям – ну подумайте, откуда вы черпаете? Мой отец лил кровь для чего? Защищал Сталинград, страну, чтобы сейчас был дорогой газ, чтобы я вот так существовала на 10 тысяч? Это очень унизительно. Я прошу правительство, как-то ведь тоже надо с богатыми разговаривать? Ну нельзя же всю жизнь шиковать, надо платить тоже хотя бы 50% и отдавать людям, которые им заработали в советское время заводы, ресурсы, все. Разве они не понимают, что люди этого не понимают? Люди все понимают.

И прошу: не доводите людей до крайности, пожалуйста, уважаемые богатые. И я хочу сказать, что это и есть наш рывок правительства, чтобы вот эту реформу предпринять? Не могут люди работать до 65 лет при такой нашей нищете! Мы же работаем на работе и бежим еще себе зарабатывать на кусок хлеба, выращиваем картошку.

Ольга Арсланова: Да, спасибо, Анна, спасибо большое.

Юрий Коваленко: Спасибо большое.

Ольга Арсланова: Знаете, понимаем, что существуют IT-технологии, существует новая сетевая экономика, есть люди, которые будут востребованы, то есть это XXI век, а есть вот это вот, это по сути еще XIX век, это до момента, когда рабочие смогли отстоять свои права в революционные годы. И вот эта реальность существует, вот реальность наших зрителей. Для кого эта программа? – это, наверное, главный вопрос, на который у нас сейчас вряд ли есть ответ.

Анастасия Лазибная: Для, как вы правильно сказали, ограниченного количества людей, которым действительно повезет пройти ее по хорошим программам и устроиться на работу, но не для всех, и мы это прекрасно понимаем. Более того, мы видим, что многие пишут: «Давайте нам право быть обычными бабушками и дедушками». Действительно, люди, с которыми никогда не говорили о том, что им придется работать дольше, им сложно сейчас понять, почему они должны переобучаться и куда-то пытаться устроиться, они просто уже хотят отдохнуть, это тоже понятно.

Юрий Коваленко: А вы примерно можете себе представить процент, сколько из всех людей могут трудоустроиться в предпенсионном возрасте?

Анастасия Лазибная: Нет, я не могу, это очень сложно.

Юрий Коваленко: И правительство, наверное, не сможет.

Ольга Арсланова: А у вас есть какая-то статистика? Наверняка вам ваши клиенты рассказывают, как им удалось устроиться, переучившись или на ту же работу.

Александр Ветерков: Да. Давайте про количество: в настоящий момент пенсионеров, которые ищут активно работу, на job-сайтах, на работных ресурсах порядка 3-3.5 миллионов человек в месяц.

Ольга Арсланова: А вот процент от всех?

Юрий Коваленко: Всего?

Александр Ветерков: Процент от всех ищущих работу – примерно 5-6%.

Ольга Арсланова: А, то есть не так много, понятно.

Александр Ветерков: Но при этом если мы берем процент людей, которые должны будут выйти на пенсию в ближайшие 2-3 года, то это уже становится в районе 12% от всех ищущих работу.

Юрий Коваленко: А если в миллионах количество человек?

Ольга Арсланова: 3-3.5 миллиона.

Александр Ветерков: Если в миллионах, то это получается людей, которые в настоящий момент ищут работу пенсионеры либо предпенсионного возраста, это в районе 10 миллионов человек. Это те, кто активно ищут работу, пенсионеров у нас в стране 42 миллиона, но вот среди них 5 миллионов ищут.

Теперь если мы предположим, что из этих 10 миллионов человек мы хотим переобучить, допустим, 10% людей, это 1 миллион человек. 5 миллиардов делим на 1 миллион человек, получаем сумму на одного человека 5 тысяч рублей.

Юрий Коваленко: На 5 тысяч многому научишь?

Александр Ветерков: Практически ничему. Я думаю, что более-менее хотя бы стартовая программа переподготовки, наверное, в районе 15 тысяч рублей и более.

Юрий Коваленко: В месяц.

Александр Ветерков: Да, но как правило переподготовка занимает 2-3 месяца, поэтому даже больше. Поэтому реальное количество людей, которые, наверное, на сумму в 5 миллиардов рублей могут быть переобучены, в районе 200 тысяч человек предельное количество, притом что их 10 миллионов. То есть в принципе такое немножко популистское заявление: с одной стороны кажется, что выделенная сумма существенная, но при этом…

Ольга Арсланова: Она всех впечатляет тут же, да.

Юрий Коваленко: На одного человека если.

Александр Ветерков: Она всех впечатляет, но при этом такое ощущение, что это отвлекающий маневр, для того чтобы прошла нормально, спокойно реформа, при этом на одного человека это очень-очень маленькая сумма, на которую переобучиться практически невозможно.

Ольга Арсланова: Вот вы рассказали о том, сколько пенсионеров, предпенсионеров ищут, а сколько находят? У вас есть какие-то интересные, удачные истории?

Александр Ветерков: Да, на самом деле…

Ольга Арсланова: Чтобы хоть какой-то оптимизм у нас появился.

Александр Ветерков: Реально находят… Каждый раз приходится немножко отдуваться за правительство и добавлять оптимизма. Реально находят работу много, то есть из примерно 10 миллионов человек, которые ищут за год работу, раз в полгода происходит обновление соискателей, то есть действительно поиск работы в районе 6 месяцев, получается в районе 4-5 миллионов человек пенсионного и предпенсионного возраста находят работу в течение полугода, то есть значения в принципе тоже немаленькие, значимые. Но нужно, безусловно, сказать, что они находят работу, как правило, 80% из них, на профессии, по которым они не хотели бы работать изначально.

Юрий Коваленко: Они не переучивались, они просто туда чудом устроились.

Александр Ветерков: Не переучивались, даже не чудом…

Ольга Арсланова: Или вынужденная мера.

Александр Ветерков: Вынужденная мера, может быть, даже не чудом устроились, но это существенное снижение своей позиции. Например, я не знаю, сотрудник, который хороший бухгалтер, он может пойти работать не бухгалтером, а кассиром в магазин розничной торговли.

Юрий Коваленко: А если сотрудник хороший бухгалтер, его могут оставить на работе и не пытаться выгнать?

Александр Ветерков: Да.

Ольга Арсланова: Тогда он не войдет в эту статистику.

Александр Ветерков: Да, это те люди, которые, безусловно, работают, существенный процент людей пенсионного возраста продолжает работать, особенно в производственной сфере, в той же бухгалтерии, в юридическом, в консалтинге, в адвокатуре, много где люди взрослые продолжают работать, но они просто не попадают в эти 10 миллионов, о которых я говорил.

Юрий Коваленко: То есть это шанс для людей продолжить работать и на своем рабочем месте, и, может быть, сменить сферу деятельности и каким-то образом найти себе работу полегче, предположим.

Александр Ветерков: Да.

Юрий Коваленко: Чуть-чуть менее оплачиваемую, но полегче.

Александр Ветерков: С одной стороны, она кажется полегче, она менее квалифицированная, нельзя сказать, что она полегче. То есть кассир в каком-либо розничном торговом магазине, нельзя сказать, что это легкая работа.

Ольга Арсланова: Это нелегкая работа.

Юрий Коваленко: Это финансовая ответственность.

Ольга Арсланова: Да, это и физически тяжело.

Александр Ветерков: Да, это и финансовая ответственность, и физически тяжело, иногда это работа стоя в некоторых магазинах. То есть это непростая работа. Нельзя сказать, что пенсионная работа достаточно простая. Гардеробщица, которая была всегда и в советские времена, и сейчас популярной профессией у бабушек, потаскать одежду очень физически сложная работа. Она, может быть, не требует быстроты мышления, не требует высокой квалификации, высоких знаний, но тем не менее физические работы, как правило, непростые.

Ольга Арсланова: А вот еще один поворот, Тульская область нам пишет: «Молодые девушки, родив ребенка, – вы где возьмете бабушек? Они же будут работать теперь до смерти».

Давайте послушаем еще один звонок, у нас на связи Саратовская область. Светлана, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Юрий Коваленко: Здравствуйте.

Зритель: Вот хотелось бы затронуть еще такой вопрос. Вот мне сейчас 54 года, и через год по идее я должна бы была выйти на пенсию. Мои подруги сейчас, кто-то на год старше, на два старше. Я уже смотрю, как они живут, они уже сейчас на пенсии. И вот у меня сейчас внучке 3 года. Если я не смогу выйти на пенсию, видя, как мои подруги, какая у них сейчас жизнь, обратила вот еще на что внимание. Рассматривают ли в Думе или в каких-то органах власти, каким образом смогут сохраниться спортивные школы, музыкальные школы? Потому что в данный момент в 3 года мама выходит на работу, а с 3-4 лет дети начинают ходить в разные секции, кружки, спортивные школы, то же фигурное катание, музыкальные школы, те же какие-то другие…

Ольга Арсланова: Понятно, да.

Зритель: И в результате я вижу, что водят в основном детей бабушки: бабушки привели, бабушки там сидят ждут, пока пройдут все занятия, бабушки забирают, потому что у них есть возможность посидеть подождать. То есть в результате того, что бабушки будут работать, произойдет огромный отток из вот этих учреждений детских. И в результате, я думаю, многие детские учреждения постепенно сойдут на нет. И где мы будем потом Чемпионат мира? Где мы будем брать спортсменов?

Ольга Арсланова: Интересный поворот, да.

Зритель: Где мы будем брать музыкантов через какой-то период времени? Потому что уже аналогичная ситуация была, когда упала рождаемость, у нас закрывались детские сады, ясли, вот как раз я попала в этот период, когда закрывались детские сады и ясли из-за того, что не было детей. Теперь это может повториться.

Ольга Арсланова: Спасибо большое, Светлана, за этот поворот.

Юрий Коваленко: Спасибо.

Ольга Арсланова: Тут если продолжать эту мысль, вообще, мне кажется, могут очень сильно измениться семейные отношения, вообще отношения между людьми из-за того, что люди будут работать практически всегда и все, бабушки и дедушки, молодые родители. Может быть, и детей тогда меньше станет, потому что ну а как, с кем оставить?

Анастасия Лазибная: Это вопрос не только с кем оставить детей, ведь у людей, которые будут работать, есть свои родители, которые уже совсем престарелые, и вопрос, что будет с ними. Это на самом деле очень комплексная проблема, она касается всего, и социальных льгот, останутся они у людей или нет. А если человек, который не вышел на пенсию, не сможет найти работу, останется у него право на бесплатные лекарства, которые и так сложно получить, или на средства реабилитации, которые он и так не всегда умеет выбить у государства, или нет? Пока ответ никто не знает и на этот вопрос.

Юрий Коваленко: Но у нас отсутствует сервис «бабушка на час», что ли, бабушкин кейтеринг…

Ольга Арсланова: О, вот мы и придумали, куда мы переучим наших пенсионеров.

Юрий Коваленко: Бабушкин трансферт – почему нет?

Анастасия Лазибная: На самом деле он появляется во многих городах. Мы, я думаю, с коллегами прекрасно знаем, что не только в Москве, но уже и в других городах достаточно отдаленных сервисы такие и правда есть. Действительно туда приходят очень интересные люди с хорошим образованием, которые любят детей, им уже хочется гибкого рабочего дня какого-то, они уже не хотят работать на тяжелой работе, они с детьми готовы заниматься. Просто опять же сколько людей туда пойдет и сколько людей действительно готовы заниматься чужими детьми?

Юрий Коваленко: А вот степень доверия чужому человеку пенсионного возраста, который готов работать за любую копейку, какая у молодой мамы? Есть какая-то статистика? Вы бы доверили своего ребенка?

Анастасия Лазибная: Это вопрос проверок как людей, так и семьи, в которую они приходят, потому что это может быть рискованная ситуация и для человека, который приходит в чью-то семью, ведь и с ним тоже может случиться какая-то беда, мы же не знаем, куда его отправят.

Ольга Арсланова: Просто семьи не очень любят пожилых нянь, нянь-пенсионерок, говорят: «Ну как? Ребенок маленький, как она за ним? Не успеет, не углядит, реакция уже не та», – вот такие вот вещи действительно часто бывают.

Юрий Коваленко: Некое недоверие.

Анастасия Лазибная: Слушайте, но нас доверяли нашим бабушкам и дедушкам.

Ольга Арсланова: Но то родные.

Юрий Коваленко: Своим бабашкам.

Ольга Арсланова: Тут уж выбора нет.

Анастасия Лазибная: Своим, да.

Александр Ветерков: Произойдет смена: как раз бабушки, которые сидели с нашими детьми, будут сидеть с чужими, а чужие бабушки будут сидеть с нашими.

Юрий Коваленко: Профессиональные бабушки.

Ольга Арсланова: Только уже за деньги. Может быть, это и неплохая схема, как вам кажется? Новая экономическая реальность.

Александр Ветерков: Экономическая реальность новая, она такая придуманная в настоящий момент ради смеха, вряд ли она позитивна в реале.

Юрий Коваленко: Бабушкам мы придумали, осталось дедушкам сообразить что-нибудь. С дедушками сложнее, наверное?

Александр Ветерков: С дедушками посложнее. Вообще активность людей в возрасте… Я должен сказать, что если в возрасте в районе 50 лет соотношение женщин и мужчин, которые ищут работу, женщины составляют 51%, мужчины 49%, то есть близкие значения, то в возрасте около 60 лет 63% женщин и 37% мужчин ищут работу.

Ольга Арсланова: Но не стоит забывать, что мы еще не достигли вот таких демографических показателей по продолжительности жизни.

Александр Ветерков: Да.

Ольга Арсланова: У нас по-прежнему низкая продолжительность жизни у мужчин.

Александр Ветерков: Безусловно. И если говорить в том числе в качестве примера о западном мире, где пенсия начинается в 70 лет (например, Япония), то надо не забывать, что в Японии пожизненный найм.

Ольга Арсланова: Не уволишь.

Александр Ветерков: Не увольняешь, тебе гарантировано трудоустройство точно так же, как во многих европейских странах существует субсидия на поддержку пожилых людей, которые продолжают работать, точно так же, как у нас сейчас у предприятий есть определенные льготы при наличии инвалидов либо детей на работе, точно так же, я думаю, будут субсидии для предприятий, для того чтобы брали пенсионеров на работу, и это нужно будет вырабатывать, все придумывать правительству. Но мера, безусловно, непопулярная и негативная.

Юрий Коваленко: Недоработанная, наверное, все-таки.

Александр Ветерков: Да.

Ольга Арсланова: Давайте послушаем Алексея из Мурманской области. Здравствуйте, Алексей.

Зритель: Здравствуйте, уважаемые ведущие. Я вот по поводу вашей темы «Перед пенсией – переподготовка». Мне 53 года, я отработал в море 25 лет, сейчас я на пенсии, очень рад, что льготная пенсия 50 лет.

Ольга Арсланова: Что вы успели.

Зритель: Попробуйте куда-нибудь устроиться. У меня кредит висел, я поэтому ушел с работы, потому что работы не было, иногда поваром ходил. Ну вот в итоге сейчас только сторожем, все, никуда не устроиться, до 40 лет – все, до свидания. Хотя губернатор у нас поет, что у нас средний по области 49. Ну правильно, возьмите военных, милицию, правильно? Про сельских жителей я вообще не говорю.

Ольга Арсланова: А вот скажите, ваши знакомые, не знаю, ваши ровесники как решают эту проблему? Кто-то, может быть, в другие города готов переехать, как-то двигаться?

Зритель: Нет, ну это бред, вы сами понимаете, зачем, смысл?

Ольга Арсланова: Чтобы работа была.

Зритель: Как говорится, с нажитого места срываться куда-то в никуда? И вот смотрите, предположим, я переучусь, а дальше что? Кто меня без опыта возьмет, во-первых…

Юрий Коваленко: А на кого вы бы могли переучиться?

Зритель: Ну вот вы как думаете, мне 53 года, на кого я могу? Мне еще здоровье позволяет. На кого, подскажите мне?

Ольга Арсланова: Не знаю. Может быть, подскажете?

Александр Ветерков: Ну давайте попробуем. Еще раз: вы кем работали?

Зритель: Поваром на ледоколах.

Ольга Арсланова: Поваром на ледоколах. Более 20 лет опыт у человека.

Александр Ветерков: На самом деле общепит, если мы говорим… Ну вот смотрите, вы достаточно коммуникабельный человек, дозвонились, ведете диалог, поэтому любая профессия, связанная с коммуникацией с внешним миром, для вас может подойти: общение по телефону, продажи, техподдержка. Это, безусловно, фантазии какие-то, потому что нужно смотреть конкретно на конъюнктуру вашего региона, вашего города, какие профессии востребованы, какие компании ищут сотрудников. То можно придумывать что-то гипотетически, нужно смотреть на конкретный город, на конкретный регион, на конкретный поселок и конкретные компании.

Ольга Арсланова: Понятно. Алексей, что у вас конкретно с местом, где вы живете? Что ответите?

Зритель: В смысле где я живу?

Ольга Арсланова: Ну да. Какая у вас там конъюнктура? Есть куда устроиться, например, в общепит?

Зритель: Ну я что хочу сказать? В общепит можно, но общепит – это копейки. Ресторанного образования у меня нет, то есть у нас общепит, ледокол – это общепит, скажем так. Вот и все.

Ольга Арсланова: Понятно, спасибо, Алексей.

Александр Ветерков: Безусловно, уровень дохода снизится, но тем не менее возможность есть. Пожелаем удачи.

Ольга Арсланова: Удачи, Алексей, вдруг получится, кто знает, вдруг вам повезет. Мы бы этого очень хотели.

И Татьяну из Челябинска давайте еще послушаем. Здравствуйте, Татьяна.

Зритель: Добрый вечер. Татьяна, Челябинск. Вы знаете, сейчас прослушала Алексея, я так понимаю, на сегодняшний день его примут только посудомойщиком, это точно. Ушла я на пенсию 5 лет назад, трудоустроиться я не смогла. Даже обращалась… Ну только не уборщиком, потому что я не могу перешагнуть через себя. На сегодняшний день для того чтобы узнать, как будет все развиваться и что у нас будет происходить в нашем государстве по поводу пенсии, необходимо проехать на государственном и общественном транспорте, в тех же маршрутках и услышать мнение людей. Они говорят все и говорят правду. Они говорят о том, что это невыносимо, невозможно, жить невозможно на те пенсии, которые на сегодняшний день есть у людей, какие цены – вы знаете, цены растут неимоверно у нас в Челябинске, в магазинах ежедневный рост, ЖКХ и вообще, а в магазинах что-то странное происходит: сегодня приходишь, хлеб на рубль подорожал, на следующий день он может на 2 рубля, так же и любые другие продукты.

А что касается по поводу переобучения, вы знаете, я работала на предприятии достаточно большом, были выделены деньги на переобучение людей, когда шло большое сокращение, там сумма была в пределах 20 миллионов рублей. Эти деньги не пошли на переобучение, они пошли на проведение техники безопасности, эти деньги ушли только чисто на лекции, которые читали высокопоставленные чиновники, товарищи, которые приходили и обучали людей. Поэтому оттого, что пойдет у нас на обучение, как мы думаем, рисуем, эти деньги пойдут так же толстосумам в карманы, вот и все. Поэтому в будущее такое нарисованное я не верю, и что в стране происходит на сегодняшний день, как работает правительство, тоже вы можете узнать в наших маршрутках, в наших автобусах.

Ольга Арсланова: Да, это проверенное место. Спасибо большое. Татьяна была с нами на связи.

Юрий Коваленко: Спасибо.

Ольга Арсланова: Наши корреспонденты в разных городах спрашивали россиян, готовы ли они пройти переподготовку и получить новую профессию. Давайте посмотрим.

ОПРОС

Ольга Арсланова: Анастасия, это очень важный момент: студенты хоть и маленькую, но получают стипендию, пока учатся. А вот люди, которые работали всю жизнь, а потом будут перепрофилироваться, на что жить-то будут, пока учатся?

Анастасия Лазибная: На самом деле мы говорили о том, что некоторые профессии начального уровня не требуют долгой подготовки. Там, например, 2-3 месяца интенсивного обучения ежедневно или хотя бы раз в 2 дня уже может дать человеку какие-то навыки…

Юрий Коваленко: Но 2-3 месяца надо что-то есть.

Анастасия Лазибная: 2-3 месяца нужно что-то есть, конечно, но это вопрос не к нам. Мы опять же возвращаемся к тому, что мы говорим о том, что мы не знаем, что готовит нам наше правительство, и не знает экспертное сообщество.

Ольга Арсланова: Понятно. Анастасия, а у вас в кругу ваших подопечных есть люди, которые сознательно на это идут, просто хотят изменить свою жизнь, как им кажется, к лучшему?

Анастасия Лазибная: На переобучение?

Ольга Арсланова: Да.

Анастасия Лазибная: Я знаю людей, которые готовы получать новую профессию, они хотят, они интересуются. Но опять же мы говорим с вами из Москвы, в Москве у нас абсолютно другой уровень и даже физического состояния людей, люди не настолько изношены, как люди в регионах. Мы уже на самом деле, прослушав несколько звонков, это поняли, это действительно так. И настроение у людей в Москве и в Петербурге более оптимистичное, то есть люди все-таки видят другую жизнь, которая по качеству выше, чем…

Ольга Арсланова: А страна одна.

Юрий Коваленко: Пока мы общаемся, я пролистал несколько сотен, если не тысяч сообщений, и это, кстати, вторая по популярности мысль о том, что давайте мы проведем эксперимент в Москве, а вся страна посмотрит на то, как Москва будет из этого выбираться. А первая по популярности SMS про то, что давайте мы все переучимся в депутатов и нам на один созыв хотя бы чуть-чуть дадут посидеть в Думе. То есть народ еще скептически смотрит на все это, но хочет какого-то эксперимента, как это будет работать. То есть планов конкретных нет, есть пока только теория?

Александр Ветерков: Да, планов нет, есть теория, и наверное, для того чтобы принимать этот закон, нужно более серьезное обоснование и объяснение населению…

Юрий Коваленко: Исследование, наверное.

Александр Ветерков: Исследование, эксперименты, может быть, действительно пробы переобучения и пробы трудоустройства людей с пенсионного возраста, сбор больших данных статистики, аналитики, что действительно происходит в стране, как люди работают и как они живут, для того чтобы принимать подобные решения. Безусловно, от работы депутатом никто бы не отказался.

Ольга Арсланова: Да, совершенно верно, я думаю, никто из сидящих в студии от зарплаты депутатов.

Юрий Коваленко: Но у нас ситуация такова, что мы под недостроенный паровоз подкладываем рельсы, когда он уже движется, и достраиваем паровоз. Вариант эксперимента вообще гипотетически возможен?

Анастасия Лазибная: Эксперимент?

Юрий Коваленко: Ну вот эксперимент – взять адресную группу и попробовать их выпустить в трудовой рынок переподготовиться и трудоустроиться.

Александр Ветерков: Подобный эксперимент возможен, но мне кажется, он будет не очень репрезентативным, потому что это будет малый объем группы, очень сильно будет зависеть от выборки, возраста, региона, физической подготовки людей, их ментальности, возможностей, желания переобучаться.

Ольга Арсланова: То есть мы ничего не получим.

Александр Ветерков: Да, реальный эксперимент, наверное, не даст результатов, потому что, безусловно, если взять людей подвижных, энергичных, готовых к переезду в другой регион, на релокацию, то, конечно, эксперимент будет удачным.

Юрий Коваленко: Куда репрезентативнее будет выглядеть эксперимент в размерах страны.

Александр Ветерков: Да.

Ольга Арсланова: Скажите, пожалуйста, вот вы для себя рассматриваете возможность после определенного возраста чему-то новому научиться и сменить профессию? Наверное, это будет последний у нас вопрос. Вот вы как? Вот представьте себе ситуацию.

Анастасия Лазибная: Вы знаете, я никогда не думала, что я стану экспертом по третьему возрасту, но это произошло, поэтому я для себя такую вероятность рассматриваю. Но вопрос другой, мне 35 лет, а людям 55-60, им сложнее свыкнуться с этой мыслью, к ней себя надо приучать.

Ольга Арсланова: Ну а представить себя в 65 вы сейчас не можете.

Анастасия Лазибная: Нет, я, наверное, могу…

Ольга Арсланова: Но это будет очень гипотетически.

Анастасия Лазибная: Да, но просто мне легче себя представить, я уже понимаю, на что я могу рассчитывать и могу не рассчитывать с нашим правительством, а люди этого не понимали. И они сейчас пришли к той точке, когда они привыкли надеяться на то, что все-таки что-то будет хорошо, но все надежды рушатся. Их никто никогда не учил, что надо по-другому, как говорили в сюжете.

Ольга Арсланова: Понятно. Александр, а вы?

Александр Ветерков: Идеальная новая профессия, наверное, связана с хобби и интересами.

Ольга Арсланова: Так.

Александр Ветерков: Если пофантазировать на тему лично меня, да, у меня есть какие-то хобби, какие-то интересы, которые я, наверное, могу представить, что в возрасте 65 лет я могу заниматься разведением собак, могу заниматься экскурсиями по городу Москва или по России, могу заниматься какими-то переводами, то есть чем-то, что интересно в жизни, наверное, можно применить на практике в будущем, хотя не хотелось бы.

Ольга Арсланова: Спасибо большое. Генеральный директор сервиса «Rabota.ru» Александр Ветерков, руководитель и основатель проекта для старшего поколения «Баба-Деда» Анастасия Лазибная.

Юрий Коваленко: Спасибо.

Анастасия Лазибная: Спасибо

Александр Ветерков: Спасибо вам.

Тема часа