Виталий Млечин: В нашей стране после объявления частичной мобилизации существенно вырос спрос на одежду и экипировку для военных. Подорожали спальные мешки, термобелье, удобная обувь, ряд медикаментов и другие товары. А где-то и вовсе закончились запасы. Тамара Шорникова: Депутаты уже потребовали от ФАС разобраться. Так почему это произошло? Хватит ли необходимых товаров на всех? И должны ли вообще мобилизованные покупать что-то за свой счет? Будем разбираться. Виталий Млечин: Да, давайте обсудим. Выскажите свое мнение, пожалуйста: напишите нам SMS-сообщение на короткий номер 5445 или позвоните в эфир по номеру 8-800-222-00-14, это бесплатно из любого российского региона. Прямо сейчас посмотрим небольшой сюжет, узнаем, какая обстановка в магазинах спецодежды и военторгах в Казани. СЮЖЕТ Виталий Млечин: Да, вот так вот это выглядит. Сейчас разберемся почему. С нами на прямой связи эксперт-социолог исследовательского холдинга «Ромир» Анастасия Сидорина. Тамара Шорникова: Пока будем говорить с экспертом, разумеется, ждем ваши SMS. Расскажите, если столкнулись с такой проблемой, сколько у вас что стоит, насколько подорожало, будем собирать информацию по стране. Виталий Млечин: И что пропало, да. Анастасия, здравствуйте. Анастасия Сидорина: Да, добрый день. Виталий Млечин: Скажите, пожалуйста, почему так произошло? Действительно, такой наплыв, получается, желающих купить, что в магазинах просто столько нет, таких запасов нет? Анастасия Сидорина: Спасибо за вопрос. Мы на регулярной основе анализируем именно спрос потребительский, поэтому буду отвечать исключительно за этот блок. Безусловно, когда мы видим, что возникает необходимость в товаре, в котором раньше не было в таком объеме и такой остроты необходимости, то возникает, соответственно, на него спрос. Изначально рынок, скажем так, российский с точки зрения предложения не был обеспечен необходимым и обмундированием, и, соответственно, какими-то аксессуарами. Поэтому, поскольку сейчас физически в этом возникает необходимость, то мы видим, да, активный спрос, идет рост с низкой базы, поэтому мы говорим о том, что рост достаточно активный с точки зрения потребления. Но важно понимать, что это касается определенного набора товарных позиций, безусловно, определенной доли российского населения. Поэтому да, мы не можем говорить об этом, о какой-то массовой истории среди всего российского населения полностью. Виталий Млечин: А вот, казалось бы, если увеличивается спрос, это же хорошо для продаж, для предпринимателей, которые, соответственно, смогут больше продавать. Почему еще и цены повышают? Анастасия Сидорина: Ну, вы знаете, здесь я, наверное, ценовую историю в меньшей степени буду комментировать, потому что физически нет таких данных под рукой, чтобы прокомментировать эту историю. Но однозначно могу прокомментировать, что действительно факт того, что спрос есть, и он есть активный, и рост с низкой, нулевой базы, поэтому рост очень активный, это реальность. Мы понимаем, что в условиях повышенного спроса ряд игроков могут повышать цены, такая реальность, да, безусловно, присутствует в российской действительности. Случилось ли так именно в рамках текущего набора товарных позиций, здесь не могу прокомментировать, потому что целенаправленно ценовую историю не смотрели. Но однозначно спрос есть, и он достаточно высокий. Ну, скажем так, против низкой базы он, безусловно, будет высоким. Виталий Млечин: А как вы считаете, сколько уйдет времени на то, чтобы вот, собственно, заполнить прилавки, что называется, перебороть этот дефицит? Это же все-таки такие узкоспециальные товары, они должны быть качественными и хорошо сделанными. Запас прочности у экономики какой в этой сфере? Анастасия Сидорина: Ну, с одной стороны да, а с другой стороны, здесь важно, даже когда подключали, я слышала некоторые комментарии относительно того, что есть определенные ограничения с точки зрения средств. Важно иметь в виду, что сейчас наш покупатель находится в режиме экономии. Вот эти затраты являются незапланированными затратами, поэтому расходовать какие-то критично высокие суммы население на это не будет, соответственно, будет искать на самом деле более оптимальные ценовые решения. Поэтому здесь нельзя говорить о том, что покупатель сразу же готов будет отдавать высокие траты, соответственно, это будет история высокого ценового сегмента, – нет, абсолютно нет, мы будем здесь наблюдать историю экономии. Но важно, что, конечно же, когда возникает очень активный спрос, то рынок будет искать возможности предложить релевантный товар. Поэтому я думаю, что игроки оперативно, поставщики смогут перестроиться, чтобы обеспечить должное предложение. Тамара Шорникова: Анастасия, и как раз по спросу и предложению... Анастасия Сидорина: Коллеги, не слышу вас. Тамара Шорникова: Сейчас есть звук? Виталий Млечин: Анастасия, слышите? Анастасия Сидорина: Коллеги, вас не слышно. Виталий Млечин: Не слышно... Какие-то у нас сложности сегодня со звуком. Тамара Шорникова: Давайте поблагодарим Анастасию. Анастасия Сидорина, эксперт-социолог исследовательского холдинга «Ромир». Виталий Млечин: Да, спасибо большое, Анастасия. Тамара Шорникова: Много SMS приходит к нам. «Почему государство не обеспечивает снаряжением мобилизованных?» – Ставропольский край. Будем тоже разбираться... Виталий Млечин: Этот вопрос мы зададим буквально через 15 минут, когда будем отвечать на ваши вопросы о частичной мобилизации. Тамара Шорникова: Башкортостан: «Это следствие рынка. Надо плановую экономику возвращать». Вот об этом поговорим сейчас в т. ч. с нашим экспертом. Виталий Млечин: Да, с экономистом, конечно. Профессор Московского финансово-юридического университета Александр Бузгалин с нами на прямой связи. Александр Владимирович, здравствуйте. Александр Бузгалин: Здравствуйте, коллеги. Виталий Млечин: Александр Владимирович, множество гневных сообщений: ну как же так, люди идут защищать Родину, рискуют своей жизнью, а им еще что-то за свой счет покупать. Согласны? Александр Бузгалин: К сожалению, согласен. «К сожалению» не потому, что люди говорят неправильно, а потому, что если мы проводим мобилизацию, то можно было заранее подумать о том, как обеспечить всех тех, кто действительно окажется в очень трудной ситуации, это первое. Второе. Даже если вдруг государство не закупило или не подумало, что надо закупить эти товары, если у нас вообще мобилизационный план не обеспечен даже формой, я уже не говорю о чем-то другом... Если это все так, то почему хотя бы сейчас не принять решения, которые не требуют долгих согласований, о том, что все покупки, которые осуществляются людьми с целью несения воинской службы во фронтовых условиях, должны быть, безусловно, компенсированы государством? Третье. Почему не обязать в данном случае частный бизнес реализовывать продукцию по фиксированным ценам? Виталий Млечин: А по фиксированным, извините, это по каким? На каком уровне надо их зафиксировать? Александр Бузгалин: На том, который был, как минимум на том, который был на начало бума на покупку формы, обмундирования, в целом необходимой экипировки и т. д. Виталий Млечин: То есть запретить повышать цены фактически? Александр Бузгалин: Да. Но вообще это абсолютно иррациональные вещи я сейчас говорю, потому что государство должно было закупить это все по фиксированным ценам. Если государство хочет еще и прибыль бизнесу обеспечить в этих экстремальных условиях, что, на мой взгляд, не обязательно, то можно было бы у бизнеса закупить по достаточно высоким ценам, людям передать бесплатно, один вариант. Второй вариант: продается по фиксированным ценам, разница компенсируется государством, людям выплачивается полностью компенсация за покупку всего, что требуется для несения воинской службы в экстремальных условиях фронтовых, ну и в обычных, наверное, тоже... Вообще для меня какой-то невообразимый вариант, я плохо себе представляю. Я проходил, скажем, сборы как офицер запаса, и чтобы мне сказали, что я должен закупить себе сапоги, берцы, портянки либо носки... Может, еще автомат купить, или, как в казацком войске, «приди с шашкой, конем и полным обмундированием»? Но казакам тогда государство выделяло очень приличные ресурсы, для того чтобы они могли этого коня обеспечить. И вообще, мы в какой системе находимся? Я, честно говоря, слов не нахожу в данном случае. Виталий Млечин: Кстати, объективности ради, когда я проходил военные сборы офицера запаса, мы тоже что-то покупали, явно не все, но частично по крайней мере. А вот скажите, пожалуйста, понятно, что компенсировать, но вот нам сейчас говорят, что у военнослужащих достаточно высокая зарплата, как минимум 200 тысяч рублей в месяц. Может быть, вот это достойная компенсация? Александр Бузгалин: Нет, понимаете, тогда скажите, что вот тебе 200 тысяч и ты идешь служить, все себе купи. Интересно, питание тоже надо будет покупать во время боевых действий? Что еще надо будет покупать? За что еще платить? Ну скажите сразу людям: да, ты идешь, но ты должен это все купить, у тебя вычтут это, это и вот это. Билет на поезд надо покупать, чтобы приехать для ведения фронтовых действий? Понимаете, коллеги, билет на фронт, да... Есть какие-то вещи, которые государство должно решать, если вы решили проводить такие вещи. Видимо, это не за один день все было придумано, я не думаю, что это решение было принято в течение 30 секунд. В данном случае, мне кажется, это очень неадекватный вариант решения проблемы обеспечения людей, которые оказываются в очень трудных условиях. Надо срочно изменить эту ситуацию, принять решение о компенсации можно очень быстро. Но если вы уже пообещали высокие денежные пособия, я не знаю, высокие денежные выплаты, наверное, правильнее сказать... Виталий Млечин: Денежное довольствие, да. Александр Бузгалин: Денежное довольствие людям, которые идут для ведения действий, где их могут ранить, убить, покалечить, ну давайте тогда сразу скажем, на каких условиях, четко определим, на сколько... Понимаете, с людьми надо говорить откровенно, надо говорить правду. Когда государство, власть, высшая власть не говорит все до конца, начинаются домыслы, слухи, страх. Это очень сильный удар по репутации, и единство народа в таких условиях по крайней мере под удар попадает. Это очень серьезная вещь. Тамара Шорникова: Александр Владимирович, вот такая фраза была произнесена: «Если нужно в данных условиях прибыль обеспечивать». А действительно, нужно ли? Ситуация экстраординарная, действительно, вполне возможно, что не все запасы для таких случаев существуют в обычной стране, которая живет своей обычной рутинной жизнью. Мне кажется, в каких-то случаях нормально пользоваться и услугами коммерческих предприятий. Но по каким ценам они должны это реализовывать, как должен вестись разговор с этими коммерческими предприятиями, которые должны в такой ситуации помочь дообеспечить граждан? Александр Бузгалин: Прежде всего, я напомню, что это не вдруг. Мы находимся в этой ситуации как минимум полгода, а по большому счету, с 2014 года, когда началась атака на Донбасс, мы должны были понимать, власть должна была понимать, какова ситуация. Это первое, т. е. подготовиться можно было и до́лжно было. Второе. Надо наконец решить, какой будет социально-экономическая система в этих условиях. Либо власть, высшая власть страны, правящая партия, руководство страны, правительство говорит: мы сохраняем все те правила экономики, которые были до 2022 года: бизнес работает ради прибыли, мы бизнес любим, у нас рыночная экономика, план носит характер исключительно прогнозов, которые не сбываются, ну и т. д. Либо, второе, мы вводим новые правила игры поэтапно или сразу. Какие правила игры? Мы гарантируем бизнесу, что он будет по-прежнему высокоприбыльным, сверхприбыльным или просто сколько-нибудь прибыльным, или нет? Или мы принимаем меры, в которых бизнес должен работать если не в убыток, то без прибылей? Виталий Млечин: Александр Владимирович, а он не перестанет просто работать в таком случае? Александр Бузгалин: А? Виталий Млечин: А он в таком случае, бизнес, не перестанет просто работать, не возникнет ли дефицит всего уже тогда? Александр Бузгалин: Во-первых, бизнес уже сейчас находится в сложных условиях... Виталий Млечин: Что-то сегодня связь нас подводит, к сожалению. Но ничего, сейчас за перерыв попробуем разобраться. Александр Бузгалин был с нами на прямой связи, профессор Московского финансово-юридического университета. Мы беседовали об экономической составляющей. Вот выясняется, что во многих военных магазинах выросли цены или даже чего-то не хватает. Тамара Шорникова: Да. Ну и вот одна SMS буквально под финал. Ивановская область, город Шуя, написала нам Ирина, пенсионерка: «Нужно взять под особый контроль все магазины и отделы, торгующие военной экипировкой, проверять строго по закупочным накладным, а государству установить лимит на такие покупки и компенсировать». Виталий Млечин: Сейчас прервемся, через три минуты «Простые вопросы в сложное время». Оставайтесь с нами.