Ольга Арсланова: Это программа "Отражение", мы продолжаем. Деньги и нервы: сегодня, безусловно, все внимание экономистов, да и не только их, приковано к валютным котировкам. Дело в том, что курс рубля к доллару и евро упал до минимума за 2 года. Так инвесторы реагируют на риски от американских санкций, ну а на фоне заявления американского президента о начале активных действий США в Сирии рубль продолжил свое снижение. Складывается ощущение, что российскую валюту буквально бьют со всех сторон, и честно говоря, отбивается она пока не очень эффективно. Юрий Коваленко: Вот как это было сегодня. В течение дня на торгах в Московской бирже курс евро превышал отметку в 80 рублей, а доллар уходил выше уровня 65. Это минимум для российской валюты за последние 2 года. Ближе к полудню национальная валюта начала немного отыгрывать позиции. Ольга Арсланова: А вот какой курс Банк России установил в итоге на четверг, 12 апреля: доллар подорожал на 1 рубль 69 копеек и стоит теперь 64 рубля 6 копеек, цена евро поднялась на 2 рубля 43 копейки – 79 рублей 28 копеек – это официальный курс. Впрочем, реакция на все это довольно неоднозначная. Глава Центробанка Эльвира Набиуллина заявила, что не видит пока рисков для финансовой стабильности и расценивает падение котировок как коррекцию. Процитирую: "Я уверена, что рынок и экономика к ним адаптируются", – это заявление госпожи Набиуллиной. Вот как реагирует рынок и адаптируются ли ко всему этому россияне, мы и будем выяснять в ближайший час. Юрий Коваленко: Вместе с гостями в нашей студии: у нас сегодня Андрей Маркович Марголин, проректор РАНХиГС, заслуженный экономист Российской Федерации, – здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Андрей Марголин: Добрый вечер. Юрий Коваленко: И Марсель Робертович Салихов, руководитель экономического департамента Института энергетики и финансов. Добрый вечер. Ольга Арсланова: Добрый вечер. Марсель Салихов: Добрый вечер. Ольга Арсланова: Мы понимаем, что падение рубля происходит уже третий день подряд, не так много валюты остается в тех же обменниках. Естественно, первый вопрос сегодня, который очень многих волнует, – это можно ли еще евро и доллары купить? Юрий Коваленко: Хватит ли всем. Ольга Арсланова: И если да, то за какую цену? Поэтому наша корреспондент, естественно, отправилась по обменникам московским. Давайте посмотрим, как москвичи восприняли все эти новости о котировках. СЮЖЕТ Ольга Арсланова: Ну что же… Юрий Коваленко: У нас никто не может дать. Ольга Арсланова: Предлагаю у наших зрителей спросить, следят ли они за курсом валюты. Прямо сейчас запускаем опрос в прямом эфире: "Следите ли вы за курсом валюты?" – отвечайте "да" или "нет" на короткий номер, ну и конечно, звоните, пишите, задавайте вопросы нашим гостям. Давайте поговорим о реакции россиян. Андрей Маркович, говорят, что россияне покупают уже на таком пике, когда это недопустимо и чревато. Вот сейчас что мы видим? Люди пока затаились и ждут этого пика, когда уже доллар потом только вниз пойдет? Андрей Марголин: Вы знаете, я посмотрел ваш сюжет с удовольствием. Ну какой же у нас мудрый народ! Я разделяю эту позицию, которую большинство опрашиваемых выразили, и мне кажется, что когда мы с вами, например, приходим к врачу, мы же не делаем на улице опроса, нужно ли нам с вами зуб вырывать, если такое случилось, мы доверяемся профессионалу. И с моей точки зрения, высказывание председателя Центрального банка здесь куда как более авторитетно, люди, наверное, это слышат и в общем сохраняют спокойствие. Потому что если, например, начнется коррекция обменного курса рубля в обратную сторону, они вдруг подумают, что не пора ли им эти доллары обратно поменять на рубли, но они же два раза… Ольга Арсланова: Тем самым раскачают рынок еще больше. Андрей Марголин: Нет, они два раза потеряют на конвертации, когда покупали и когда обратно пошли. Потом давайте вспомним ситуацию 2014 года. Я вот на всю жизнь запомнил покупки бытовой техники в сетевых магазинах всевозможных. А потом прошло некоторое время, и люди понесли обратно, ее хотели сдать. Мне кажется, что не нужно паниковать. Ольга Арсланова: Погорячились. Андрей Марголин: Макроэкономических предпосылок, для того чтобы рубль летел в тартарары, нет. Даже вот нефть немножко растет, которая всегда работает на укрепление. Поэтому мне кажется, что после того, как ситуация более-менее определится и стабилизируется, то все более-менее устаканится и будет более-менее. Юрий Коваленко: Кстати, да, по поводу нефти. Ольга Арсланова: Марсель, вот говорят, что макроэкономических показателей нет, но тем не менее геополитика сейчас зажала рубль в такие тиски, наверняка до этого еще были предпосылки для снижения. Мы увидели, что вторник еще чернее понедельника, среда чернее вторника, и честно говоря, оптимизма не так много. Марсель Салихов: Сегодня помог президент Трамп по своим Twitter, в 14 часов он разместил твит у себя по поводу ситуации с Сирией, что, дескать, у Америки умные и сильные ракеты, и после этого, собственно говоря, российский рынок резко отреагировал снижением курса рубля, то есть именно как раз после этого твита доллар дошел до 65, фондовый рынок сразу резко упал. Потом президент Трамп написал через час буквально следующий твит, в котором он написал, что, дескать, все не так плохо, мы должны помочь России и так далее, и после этого некоторый оптимизм на рынке снова восстановился. Поэтому сейчас президент Трамп является основным ньюсмейкером российского рынка. Юрий Коваленко: Новость последнего получаса: глава Пентагона Джеймс Мэттис признал, что все-таки объективных причин для атаки нет, фактически химического оружия нет, и по прогнозам на завтра, допустим, и доллар уже 62 рубля, евро 77 рублей, плюс нефть действительно до 73 дошла. Получается, что у рубля есть шанс? Марсель Салихов: Это очень сложно прогнозировать, по сути невозможно. Что произойдет завтра, мы узнаем завтра. Но действительно, кстати сказать, сейчас, видимо, происходит такой эффект, который называется overshooting, когда рыночный курс реагирует сильнее на поступление новой информации, на изменение фундаментальных факторов. То есть это происходит всегда, что рыночный курс отклоняется сильнее от какого-то равновесного уровня. Поэтому… Но когда весь этот негатив более-менее устаканится, когда все эти негативные новости, связанными с санкциями, будут уже реализованы в текущих ценах, тогда будет обратная реакция, когда рубль начнет дорожать. Но сказать, что завтра нас ожидает укрепление рубля или рубль снова может дойти до 67, сказать по сути невозможно. Юрий Коваленко: То есть получается, что не рубль падает, а рынок напряжен и очень сильно воспринимает эту информацию, очень остро пытается как-то реагировать, боясь предположить что-либо. Марсель Салихов: Сейчас просто наблюдается такая ситуация, что иностранные инвесторы пересматривают риски своих вложений в рублевые активы. То есть с точки зрения иностранного инвестора ситуация развивается по такому иранскому сценарию, когда санкции ужесточаются и на горизонте просматриваются даже такие совсем какие-то жесткие сценарии. До этого эта вероятность расценивалась как незначительная, сейчас, видимо, произошла резкая переоценка рисков, соответственно, так как иностранные инвесторы по сути владеют 50% рынка акций российских, и 35% рынка гособлигаций контролируются иностранцами. Соответственно, иностранцы продают свои рублевые активы и затем полученные рубли переводят в доллары, это приводит к снижению курса. Ольга Арсланова: Один из рынков, который, наверное, наиболее активно реагирует на такие колебания, это туристический рынок. Что рубль готовит туризму, узнаем прямо сейчас у генерального директора туристической фирмы "Анкор", руководителя регионального совета Российского союза туриндустрии Ольги Санаевой – Ольга, здравствуйте. Юрий Коваленко: Здравствуйте. Ольга Санаева: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Расскажите, пожалуйста, что произошло с ценами на билеты, на туры, естественно, в ответ со спросом на все это богатство? Ольга Санаева: Ну вы знаете, когда происходят такие всплески, ожидаемо как бы рынок немножко замирает, потому что потребитель как бы для себя взвешивает, покупать не покупать. Но если говорить о пиках сезона, майские праздники практически распроданы, распродаются какие-то последние туры. И здесь, конечно, туроператоры и турагенты, в особенности кооператоры, которые формируют турпродукт, выясняют, насколько соответствуют как бы те произведенные уже предоплаты тем доплатам, которые еще будут осуществляться. И кто-то добирает до тура какую-то незначительную сумму, и это нормально, это оправдано, а кто-то этого не делает. Но в любом случае, конечно, потребитель на какое-то мгновение в таких ситуациях замирает. Что будет дальше, будет известно дальше, это будет, конечно, развиваться в связи с дальнейшим развитием событий. Ольга Арсланова: Некоторые ваши коллеги говорят, что вот такого скачка цен не было с 2016 года и уже жалуются на то, что люди отказываются от путевок, что спрос падает. У нас какая обстановка сейчас? Ольга Санаева: Я не могу сказать, что спрос падает, потому что, еще раз говорю, продано на майские, потом внутреннего рынка это касается в меньшей степени, но тоже немного касается, потому что люди начинают переоценивать свои возможности, только и всего. А как это будет, продолжится и продлится это или это восстановится очень быстро, будет зависеть как бы от общей ситуации на рынке. Ольга Арсланова: Ольга, а по вашему опыту когда происходит такой обвал российского рубля, сильно возрастает спрос на внутренний туризм, на российские курорты? Ольга Санаева: Мы переживали и большие обвалы на протяжении лет. Но дело в том, что да, если это какая-то долгосрочная такая перспектива, конечно, внутренний туризм тогда повышается в спросе. Но еще раз подчеркиваю, когда это происходит более-менее внезапно, то проседают и те, и другие рынки, и внутренний, и выездной. Просто в долгосрочной перспективе, может быть, кто-то переориентируется с зарубежки на внутренний рынок, но это не самый такой большой процент. Ольга Арсланова: Спасибо большое. Генеральный директор туристической фирмы "Анкор", руководитель регионального совета Российского союза туриндустрии Ольга Санаева была в прямом эфире. Давайте поговорим о ценах. Чего боятся россияне? Заговорили о возможном росте цен на лекарства из-за падения курса рубля, хотя вот вице-премьер Голодец заявила, что сейчас будут все делать, чтобы этого не произошло. Цены на электронику, про которую вы уже сказали, возможно, будут пересчитывать сейчас стоимость товаров, поэтому мы тоже можем ожидать какого-то ажиотажного спроса. Вот в нашей повседневной жизни что может подорожать? Андрей Марголин: Если мы посмотрим на структуру цен, то в огромном количестве этих цен есть и импортная составляющая, и очевидным образом, если курс рубля снижается, эти цены будут иметь тенденцию к росту. Но непропорционально: условно говоря, если рубль упадет на 10% (я надеюсь, что эти проценты, вообще говоря, будут исчезающе малы все-таки в конечном счете), то цены вырастут на 3-5%. Собственно, этого все и боятся, потому что, естественно, через свой кошелек ощутить вот такие последствия санкций, снижение курса национальной валюты никому не хочется. Тем более что если посмотреть ретроспективу, то ведь реальные доходы населения в последние годы падали, и в общем только сейчас создались какие-то предпосылки, для того чтобы эту тенденцию переломить на фоне первых проблесков экономического роста, инвестиционной активности. Поэтому, конечно, будет все-таки зависеть от того, на каком уровне успокоится вот этот вот обменный курс. Если он отклонится от того, что было пару недель тому назад, то тогда какой-то непропорциональный рост цен будет, и это все можно ожидать. Но сейчас уже появились расчеты, свидетельствующие о том, что… Мы же инфляцию до 2.5% снизили, и пока речь идет о том, что в среднем инфляция должна уложиться в те самые 4%, о которых всегда говорят. Ольга Арсланова: Но сейчас ситуация может измениться. Андрей Марголин: Нет, она может измениться… Мы вообще живем, мы являемся современниками великого человека Нассима Николя Талеба с его теорией черных лебедей. Вот ровно это сейчас происходит. Ольга Арсланова: Тотальной неожиданности. Андрей Марголин: Ну конечно. Это такие неожиданные события, которых никто не предвидел, они и дают непредсказуемые последствия. Соответственно, учесть сейчас в цене эти последствия невозможно, этого не знает никто, даже выдающийся министр финансов Соединенных Штатов Америки, он не понимает, что будет происходить. Юрий Коваленко: А вот, кстати, на данный момент к этому часу уже автодилеры заявили о том, что европейские марки машин будут дорожать на 2% в конце апреля и в мае, то есть уже со следующей недели, техника от 5 до 10%. Каким образом на это могут отреагировать сопутствующие, соседние товары? Мы все прекрасно понимаем, что мы если говорим А, следовательно, придется говорить и Б. Что может следом за ними пойти не потому, что у них европейская составляющая или американская, а в целом по логике развития экономики? Андрей Марголин: Нет, давайте сначала про то, что вы сказали. Ольга Арсланова: Оно уже само по себе неприятно. Андрей Марголин: Оно неприятно, но люди меняют машины не каждый день. Для них более чувствительны цены на услуги ЖКХ, правда, на продукты первой необходимости в магазинах, то есть они просто возьмут и отложат покупку автомобиля еще на годик. Юрий Коваленко: Или возьмут что-то дешевле. Андрей Марголин: Или возьмут что-то дешевле. То есть на самом деле это прямо несмертельно, тем более на 2% – такие вот оценки действительно ничего сверхъестественного за собой не влекут. 10%, конечно, гораздо менее приятно, но опять же у большого количества людей такая техника есть, они тоже… Предметы длительного пользования, можно отложить во времени их покупку, это очевидная история. Вот лекарства – это гораздо более серьезная вещь, на самом деле, потому что мы действительно здесь от критического импорта зависим. И конечно, с точки зрения развития экономики нам нужно максимально идти на то, чтобы локализовать производство этих лекарств у себя и снижать вот эту вот зависимость от критического импорта, это будет одно из направлений. Собственно, сегодня на докладе председателя правительства в Думе эта тема очень широко затрагивалась. Ольга Арсланова: Хотя, насколько я понимаю, Голодец сейчас больше говорит о каком-то возможном государственном субсидировании. Андрей Марголин: Конечно. Ольга Арсланова: То есть в любом случае для нас для всех это бесплатным не будет, будут тратиться бюджетные деньги. Андрей Марголин: Но опять же, мы не можем допустить, чтобы малообеспеченные слои населения остались без защиты, бедность (сегодня тоже об этом много говорилось) является одной из критически важных проблем, которая до конца у нас не решена, дифференциация доходов и так далее. На самом деле это тема очень серьезная для разговора об экономике сегодня в целом. Юрий Коваленко: То есть все-таки единственным инструментом спасения всех получаются деньги налогоплательщиков? Это про эти инструменты говорила глава Центробанка, либо есть еще что-то, о чем мы не знаем? Ольга Арсланова: Что обычно делают в таких ситуациях? Что делает ЦБ? Какие-то интервенции, покупки? Чем можно эту ситуацию сгладить? Юрий Коваленко: Эмиссии? Марсель Салихов: Сейчас у нас интервенции осуществляет Минфин, Минфин осуществляет покупки валюты на рынке. Соответственно, министр Силуанов сказал, что Минфин не будет пересматривать программу, хотя они сейчас покупают примерно 11.5 миллиардов рублей, но тратят на покупку иностранной валюты. Соответственно, ЦБ опубликовал данные, в понедельник интервенции не осуществлялись, то есть временно Минфин ушел как бы с рынка. Но пока ситуация непонятна не только для нас, условно говоря, на каком курсе остановится, на каком значении снижение курса рубля остановится, она также непонятна и Силуанову, и Эльвире Набиуллиной, они тоже этого не знают. Ольга Арсланова: То есть таких быстрых решений не принято принимать? Марсель Салихов: На мой взгляд, то, что говорит Эльвира Набиуллина, не вполне правильно, когда она говорит о том, что все нормально, нет повода для беспокойства, все само собой рассосется. Юрий Коваленко: То есть инструменты есть, а как ими пользоваться и когда их включать, мы не знаем? Марсель Салихов: Все равно необходимо, на мой взгляд, условно говоря, обеспечивать… Регулятор должен давать спокойствие инвесторам. Условно говоря, регулятор в лице Эльвиры Набиуллиной может не говорить, что мы сейчас начнем интервенции, но она должна сказать, что у нас есть такие-то инструменты, они готовы, мы готовы их использовать при необходимости. То есть, условно говоря, такими вербальными интервенциями она внушает доверие как внутренним игрокам, так и иностранным игрокам. Когда… Была такая же ситуация в 2014 году, когда, собственно говоря, произошел резкий обвал валюты, который в принципе также не было обоснован какими-то фундаментальными факторами, но как раз из-за неопределенности, из-за того, что ЦБ не мог успокоить рынок, не мог принести какие-то адекватные меры, тогда и произошел просто катастрофический обвал в декабре и потребовал… Юрий Коваленко: То есть положительного опыта применения этих инструментов в данный момент у нас не так много? Марсель Салихов: Стандартный инструмент, который использовался тогда, – это повышение процентной ставки. Он в принципе остается. Потом может быть точечная работа с экспортерами, которые будут продавать валюту, для того чтобы обеспечить приток валюты на внутренний валютный рынок и так далее. То есть в принципе все эти инструменты есть, но необходимо, чтобы регулятор не только знал, что они есть, но и сообщал публике, сообщал инвесторам о том, что они готовы действовать. Потому что сейчас, на мой взгляд, таких ожиданий и таких настроений у инвесторов нет, им необходима уверенность, что есть регулятор, который готов действовать. А слова Эльвиры Набиуллиной скорее идут в противоречие с этим. Юрий Коваленко: То есть это не для нас слова, а для успокоения рынка? Ольга Арсланова: Это, мне кажется, и для нас слова. Андрей Марголин: Для всех. Ольга Арсланова: И кстати говоря, ведь не только же Эльвира Набиуллина нас успокаивает. Хочу вот привести реакцию пресс-секретаря президента Дмитрия Пескова, который заявил, что в Кремле реагируют на слухи как на эмоциональные, спекулятивные проявления, требуется спокойная оценка ситуации. Министр экономики Орешкин заявляет: "Ослабление рубля может повлиять на инфляцию в России только в том случае, если оно будет долгосрочным, а долгосрочным оно, скорее всего, не будет". Ну и о реакции Силуанова вы тоже уже сказали, она довольно спокойная. Выглядит, знаете, как такое утешение, которому у нас россияне привыкли немножко не доверять. Марсель Салихов: Скептически. Ольга Арсланова: Да, скептически к нему относятся. Марсель Салихов: Да. Поэтому, на мой взгляд, как раз такая реакция, что не стоит беспокоиться, все хорошо, когда люди видят постоянное снижение курса, которое происходит третий день подряд и так далее, требуется нечто большее, чем просто говорить, что все само по себе облагоразумится. Но просто реальными инструментами, реальными возможностями, для того чтобы что-то делать, обладают по сути Эльвира Набиуллина и Антон Силуанов, другие министры или какие-то государственные деятели, это их мнение, у них каких-либо реальных возможностей, для того чтобы что-то сделать, не так много. Ольга Арсланова: Поэтому слушаем, но к сведению, всерьез не принимаем. Андрей Марголин: Можно здесь все-таки одну реплику? Я бы все-таки не трактовал то, о чем говорит Эльвира Набиуллина, в терминах, что все спокойно и все само устаканится. Если уж прямую речь посмотреть, то она говорит, что у Центрального банка достаточно инструментов, чтобы повлиять, и она просто, наверное, будет их включать в тот момент, когда профессионально Центральный банк сочтет это целесообразным. А на пике турбулентности включать инструменты – это просто очень много денег потерять. Ольга Арсланова: К нашей беседе присоединяется генеральный директор исследовательской компании "MAR Consult" Дмитрий Шиманов. Дмитрий, здравствуйте. Дмитрий Шиманов: Добрый вечер. Юрий Коваленко: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Насколько мы понимаем, ваша компания занимается маркетинговыми исследованиями, поведением потребителей и ритейлеров в разных экономически сложных и простых ситуациях, да? Дмитрий Шиманов: Да, абсолютно верно. Ольга Арсланова: Вот расскажите, пожалуйста, как обычно себя ведут вот эти вот субъекты при падении рубля? Что обычно происходит? Дмитрий Шиманов: Хорошо. Ну смотрите, в общем-то, ритейл, сами торговцы обычно достаточно консервативно себя ведут и не спешат реагировать на такие мгновенные флуктуации. Это связано с тем, что как бы цикл закупок и появления товара на полках достаточно длинный. Если сегодня изменился курс, то никто не торопится менять цены на прилавках, никто не торопится делать новые закупки, вполне достаточно тех запасов, которые есть сейчас на складах. Скорее всего, ритейл просто смотрит и наблюдает за ситуацией, как она будет развиваться дальше. Что же касается потребителей, то, конечно, любые изменения курса вводят некую неопределенность, и человек в состоянии неопределенности испытывает страх, ничего хорошего из этого, конечно, не следует. Ольга Арсланова: "Ничего хорошего не следует" – это значит, он принимает необдуманные решения, покупает то, что ему не нужно, или наоборот, сворачивает свою потребительскую активность? Дмитрий Шиманов: Да, это может быть и то, и другое. То есть кто-то может в состоянии как бы паники идти и скупать технику, электронику или как-то пытаться зафиксировать те средства, которые у него есть. Кто-то считает, что это является таким инструментом накопления и обогащения себя, покупка какой-то электроники, хотя на самом деле ничего общего это не имеет. Кто-то на самом деле начинает переживать, больше есть и так далее. Но в любом случае любое состояние неопределенности и страха вызывает у человека негативные последствия, негативные реакции как с точки зрения потребительского поведения, так и с точки зрения здоровья, я думаю, это скажет любой врач. Юрий Коваленко: А какой вы совет дадите потребителям, покупателям, что делать? Не что покупать, а что делать в такой ситуации? Дмитрий Шиманов: Вы знаете, один из наших великих гроссмейстеров как-то сказал, что в состоянии неопределенности не надо делать обязывающих ходов. То есть другими словами, я бы сейчас не делал ровным счетом ничего. То есть, допустим, если вы планировали заранее покупку какого-то там предмета электроники, автомобиль, что угодно, реализуйте это сейчас. Если у вас не было каких-то конкретных планов или намерений, просто оставайтесь на том, что у вас есть, ведите себя спокойно, это однозначно окупится. Я бы точно не советовал никому делать каких-то резких шагов необдуманных, незапланированных. Вообще в принципе по жизни таких поступков делать не стоит. Ольга Арсланова: Спасибо большое. Дмитрий Шиманов, генеральный директор исследовательской компании "MAR Consult". Мы продолжаем спрашивать у наших зрителей, следят ли они за валютными котировками, принимайте участие в опросе, пишите "да" или "нет" на короткий номер и звоните в прямой эфир. Это сделал Николай из Коми. Николай, мы вас слушаем, здравствуйте. Зритель: Добрый день. Юрий Коваленко: Добрый вечер. Зритель: Вы знаете, вот сколько я заметил, мне уже 45 лет, у нас как начинает курс доллара расти или что-нибудь, у нас сразу начинается подъем цены на горюче-смазочный материал. Это всегда было и так и будет, а за счет этого потом снижать никто не намечает. У нас бензин уже, вот я заметил, за месяц уже подорожал на 20 копеек. Ольга Арсланова: Но он подорожал еще до того, как рубль начал падать, по-моему. Зритель: Да, до того, и сейчас до сих пор, сейчас начнут еще дальше и дальше. Насчет этого начнется дальше рост продуктов, рост всего. У нас вообще очень все дорого, я говорю про Усинск именно. Цены на бензин самые дорогие, хотя мы нефтяная столица Республики Коми. Ольга Арсланова: Спасибо большое. Смотрите, какая народная примета: рубль падает, ждите в Коми повышения цены на бензин. Юрий Коваленко: Или если бензин в Коми вырос, значит, рубль будет падать, он же месяц назад начал расти. Ольга Арсланова: Ростовская область на связи, давайте Игоря еще послушаем и потом обсудим поведение россиян в такие кризисные ситуации. Здравствуйте, Игорь. Зритель: Здравствуйте. Мне хочется вопрос задать ведущим и экспертам. А вообще Конституцию когда-нибудь читали хоть раз в жизни или Набиуллина, или Орешкин, или Силуанов? Вообще ее читали хоть когда-нибудь? Там же написано, что деятельность Центробанка поддерживать рубль. Почему никто не привлекает его к ответу? Кто должен заявление подать в Конституционный суд на нарушение Конституции? Ольга Арсланова: Ага. Написано такое в Конституции? Юрий Коваленко: Спасибо. Марсель Салихов: В законе о Банке России. Андрей Марголин: Да, не в Конституции, конечно. Марсель Салихов: Там написано, что ЦБ выполняет 3 функции: обеспечение экономического роста, ценовая стабильность и поддержка стабильного курса рубля. Юрий Коваленко: Никто не говорит, как он это должен делать. Марсель Салихов: Соответственно, в любом случае у него 3 цели, они зачастую друг другу противоречат. Поэтому это сложный вопрос. Ольга Арсланова: Уважаемые гости, давайте вернемся к стратегии поведения, выгодной для потребителя, для россиянина в такой ситуации. Что сейчас нужно покупать? – недвижимость, возможно, возможно, открывать какие-то валютные депозиты? Или ничего не делать? Андрей Марголин: Вы знаете, перед этим руководитель консалтинговой компании… Ольга Арсланова: …хорошо нас проконсультировал. Андрей Марголин: Да, он хорошо нас проконсультировал. Я, собственно, пытался говорить ровно о том же самом. Нам нужно обязательно сохранять спокойствие, вот как в старой песне про надежду, "Надо быть спокойным и упрямым, Чтоб порой от жизни получать Радости скупые телеграммы". То есть спокойствие – это не поддаваться панике, а упрямым нужно быть в проведении реформ, в создании новых рабочих мест, в создании, развитии социальной и производственной инфраструктуры, вот это нужно делать. И что касается потребителя, то правда не нужно покупать сейчас 10 телевизоров, это очень плохо скажется на этом самом конкретном человеке, он просто… А если люди изберут такую стратегию, что из своей зарплаты я сейчас начну больше сберегать, чем я это делал, тогда у нас под вопросом будет экономическое развитие, потому что совокупный срок есть один из источников экономического роста; если я кладу деньги под подушку, я не несу их на потребительский рынок, этот спрос тогда сжимается, и спираль эта закручивается. Потом мне снова кажется, что у меня падает зарплата, я и с оставшимися деньгами начинаю себя так же вести. Поэтому нужно все-таки сохранять спокойствие и пока не менять свои модели поведения, посмотреть, как будет развиваться дальше ситуация. Юрий Коваленко: Кстати, смотрю корреляцию скачков курса валют. Всегда говорили о том, что золото очень тонко чувствует по поводу того, во что вкладывать. Я сейчас смотрю динамику роста цены на золото, за последний день она на 200 пунктов поползла вверх. Может быть, в золото есть смысл вкладывать, в металлические счета какие-то? Марсель Салихов: Золото традиционно защитный актив, оно рассматривается инвесторами, когда происходит какая-то неопределенность, геополитическая напряженность и так далее, тогда инвесторы соответственно увеличивают свои вложения в золото, золото растет в цене. Но я думаю, что для обычного человека это не самый подходящий вариант, потому что золото по сути актив, который не приносит никакой доходности. То есть вы купили или слиток золота, или у вас есть металлический счет, вы не получаете на него ничего. Даже если у вас есть какой-нибудь депозит в "Сбербанке", он в любом случае вам принесет, не знаю, 5%. Юрий Коваленко: То есть лучше все-таки даже хотя бы депозит или облигации займа, которые сейчас так популярны? Марсель Салихов: Облигации федерального займа, да, депозиты, еще какие-то, не знаю, корпоративные облигации. Есть различные финансовые инструменты, которые гораздо более привлекательные в этом смысле, чем золото. Золото можно рассматривать, только если у вас уже есть какой-то инвестиционный портфель, вы его сформировали, соответственно, можно как актив, который не скоррелирован с другими финансовыми активами, вкладываться в золото. Но просто покупать слитки или все свои сбережения в металлический счет – нет, это невыгодная стратегия. Юрий Коваленко: То есть деньги должны работать? Марсель Салихов: Конечно. Юрий Коваленко: Вы бы посоветовали наверняка все-таки какие-то вклады либо что-то, чтобы сохранить деньги и приумножить их, либо сейчас подождать с этим опять же? Потому что вкладывать деньги… Ольга Арсланова: Выдержать театральную паузу. Юрий Коваленко: Вкладывать деньги в ценные бумаги всегда видно. Марсель Салихов: Нет, я согласен с коллегами, что не стоит таких решений… Ольга Арсланова: Только не в ценные бумаги, сказал коллега. Марсель Салихов: …эмоциональных, сиюминутных принимать под действием текущей ситуации. Андрей Марголин: Не акции. Ольга Арсланова: Сейчас поговорим. Марсель Салихов: Даже, допустим, в принципе целесообразно иметь валютные сбережения, сбережения в валюте, но необходимо это осуществлять планомерно, не покупать валюту… Вот сейчас она подорожала на 10%, ее покупать – нет. Если вы, допустим, считаете, что у вас есть траты в валюте, допустим, и вам необходимо иметь сбережения в валюте, вы должны осуществлять планомерные покупки валюты, условно говоря, как часть своего какого-то бюджета. Юрий Коваленко: То есть покупали, покупаете. Марсель Салихов: Покупаете и покупаете. Ольга Арсланова: Если собираетесь за границу. Юрий Коваленко: А если не собирались, не стоит и начинать. Марсель Салихов: Да. Ольга Арсланова: А вот что пишут наши зрители, иронизируют: "Картошку надо сажать, картошку!" А может быть, из-за того, что мы сейчас советуем нашим зрителям держать театральную паузу и не торопиться, еще в рынок ценных бумаг ни в коем случае не лезть, они не проявляют никакой экономической активности, тем самым ситуации никак не помогает, я уж не говорю о том, что и себе тоже не помогает. Андрей Марголин: Рынок ценных бумаг – это ведь и акции, и облигации. Я вот согласен с коллегой, когда он говорил об облигациях федерального займа, о надежных корпоративных облигациях. Что касается рынка акций, то в условиях также неопределенности, наверное, только профессиональные участники фондового рынка могут на этом заработать. Потому что если человек, условно говоря, работает преподавателем ВУЗа классным и зарабатывает там приличные деньги, он точно не разбирается, как работает этот фондовый рынок, зарабатывать нужно там, где ты профессионал. Юрий Коваленко: Если только он не преподает экономику. Андрей Марголин: Почему? Может зарабатывать преподаватель, который преподает экономику, но он необязательно разбирается, как работает фондовый рынок, это один из разделов экономики. Он, может быть, бухучет преподает, необязательно он это знает. Ольга Арсланова: А лучшим трейдером может быть, например, какой-нибудь программист, который робота поставил, и он ему скальпирует на мелких операциях и выигрывает. Андрей Марголин: Тот, кто имеет этот опыт подтвержденный, тот может там заработать, а все вот очертя голову сейчас покупать акции, надеясь выиграть что-то на котировках, честно говоря, я бы воздержался. Юрий Коваленко: Это как покупка лотереи, наверное. Андрей Марголин: Ну вот да. Ольга Арсланова: Спрашивают наши зрители, на самом деле действительно важный вопрос для разъяснения: "До каких пор мы будем привязаны к этим пустым зеленым фантикам? Не пора ли нам переводить все расчеты со всеми на наши родные рубли?" Есть ли у нас действительно какая-то возможность сейчас в современном мире ввести такую полезную изоляцию? Марсель Салихов: Я думаю, что объективно нет, потому что все-таки российская экономика менее 3% мировой экономики. Практически все расчеты, 80% расчетов финансовых и внешнеторговых осуществляются в долларах, поэтому даже если мы, условно говоря, полностью откажемся от расчетов в долларах США, все наши основные экспортные товары котируются в долларах США, и это будет просто означать, что российские компании-экспортеры будут нести дополнительные издержки при продаже своей продукции, а остальной мир особенно от этого не пострадает. Скорее всего, наши компании будут, условно говоря, продавать свою продукцию с дисконтом в 1-2% как раз на вот эту конвертацию, поэтому большого смысла в этом нет. Ольга Арсланова: То есть сейчас в принципе золотое время для тех, кто производит внутри рынка для внутреннего же потребления? Потому что конкуренция с дорожающим импортным товаром будет в их пользу? Марсель Салихов: У нас такая ситуация складывается уже довольно длительное время, и только отдельные отрасли, скорее всего, чувствуют себя достаточно хорошо: не знаю, пищевая промышленность, химическая промышленность – они получили такой сильный положительный стимул от девальвации. Но в целом нельзя сказать, что слабый рубль в целом для экономики является положительным фактором, потому что большое количество компаний, допустим, импортируют оборудование. Закупки инвестиционного оборудования, как правило, осуществляются из-за границы. Соответственно, снижение курса рубля означает, что импорт этого оборудования, которое необходимо, для того чтобы производить внутри какую-то продукцию, также станет дороже. Юрий Коваленко: То есть получается, что сейчас в выигрыше пока что экспортеры? Марсель Салихов: Естественно, от слабого курса выигрывают всегда экспортеры. Юрий Коваленко: А кто-нибудь на самом деле на рынок выбрасывает большое количество денег в таких условиях, когда дорожает валюта, или тоже все занимают выжидательную позицию? Марсель Салихов: Ну смотрите, представьте себя на месте экспортера, у которого в принципе есть валюта. Вы видите, что эта валюта дорожает. Вам особенно смысла сейчас, допустим, продавать валюту нет. Соответственно, экспортеры также занимают выжидательную позицию: валюта дорожает – подождем, валюта дорожает – подождем. Если необходимо осуществлять какие-то платежи обязательные рублевые – налоги, зарплату перечислять и так далее – тогда мы сколько нужно продадим валюты, купим рубли и осуществим все эти операции. Поэтому как раз в 2014 году осуществлялась такая точечная работа с экспортерами, когда их попросили не ждать. Но в целом в этом и заключается работа регулятора, работа, не знаю, министра финансов и так далее, правительства. Потому что по сути все наши крупнейшие экспортеры – это или госкомпании, или компании, которые прислушиваются к мнению со стороны правительства. Юрий Коваленко: А вот все же если все замерли, если замерли и покупатели, если замерли россияне, если замерли экспортеры и импортеры, все остальное, это может как-то негативно на экономике отразиться? Марсель Салихов: Естественно, как мы обсуждали, неопределенность сама по себе, когда непонятно, что происходит, непонятно, чего ждать, это вызывает отчасти такую животную реакцию оцепенения. Когда не знаешь, чего ждать, понятно, будут сберегать больше и тратить меньше, соответственно, естественно, если все начинают действовать таким образом, на таком макроэкономическом уровне это сказывается негативно. Поэтому как раз Центральный банк, правительство должны излучать определенный уровень оптимизма, который должен передаваться в целом дальше всем нам. Ольга Арсланова: Поговорим с нашими зрителями. У нас Брянск на связи, Дмитрий. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я хотел бы задать вопросы нашим уважаемым экспертам. Первый: скоро… Чемпионат мира по футболу, это огромной важности событие для всего мира. Взаимосвязь доллара и рубля, в плане если будет проводиться данное событие у нас и если рубль будет слабый, то это будет политическое поражение для России? Будет ли Россия удерживать рубль на плаву во время Чемпионата мира по футболу? Это первый вопрос. И второй вопрос, который хотелось бы задать, непосредственно по отношению к нефти. Нефть в последние годы все время падала, сейчас она растет небывалыми темпами. Но рубль ничего, что нефть растет по факту. То есть за последний год мы топчемся на одном месте, порог там от 65 до 55. Если резко начнет падать нефть в следующем году, например, то насколько, вы думаете, упадет рубль? Спасибо. Ольга Арсланова: Спасибо. Давайте с Чемпионата мира начнем. Как из школьного курса экономики: приедут иностранцы, привезут много иностранной валюты, значит, рубль может подрасти. Андрей Марголин: Скорее всего, они ее, конечно, потратят, будут смотреть здесь самые разные объекты, не только они пойдут на футбольные матчи. В конце концов, если в Москве, они, может быть, в Большой театр сходят, парки наши посетят, в рестораны зайдут и так далее. Ольга Арсланова: В общем, конвертируют свое в наше. Андрей Марголин: Ну конечно. То, что они с собой взяли, они, скорее всего, истратят. Соответственно, с точки зрения спроса это какой-то определенный толчок для развития экономики. Даже вот сейчас очень интересные данные о том, что больше всего болельщиков ожидается из Соединенных Штатов Америки несмотря ни на что, а это же правда любопытный факт. То есть довольно много людей, наверное, хотят все-таки посмотреть, что же это вот такая за страна. Ольга Арсланова: Как же живет этот страшный враг. Андрей Марголин: Да. На самом деле все, кто работают с Россией, убеждаются, что мы совершенно не страшные, это же нас демонизируют. Поэтому Чемпионат мира по футболу, несмотря на все те затраты, на которые мы пошли, такое очень важное и геополитическое мероприятие, потому что образ-то будет формироваться страна все же позитивный: люди приедут, увидят, что безопасно, принесут эту информацию, когда вернутся в свои страны, и потратят деньги. Поэтому хорошее событие, что. Ольга Арсланова: Что с нефтью? Нефть дорожает. Андрей Марголин: Здесь тоже очень интересная история. Был перед этим вопрос про бензин, это все такие вместе вопросы. Смотрите, если человек в компании занимается производством энергоносителей и может поставить их на экспорт, если доллар укрепляется относительно рубля, ему, конечно, выгодно продать туда, а не оставить на внутреннем рынке, что он и пытается делать. Чтобы компенсировать вот эту разницу между внутренними и внешними ценами, он подтягивает эту цену рублевую, поэтому она начинает расти. Кроме того, когда говорят, что у нас страна нефтяная, а цена высокая, мы должны все же понимать, что в отличие от многих зарубежных стран у нас нефть – это продукт переработки налогов и акцизов еще ко всему прочему, которых в цене, в общем-то, побольше. Значит, что нужно делать? Нужно развивать конкуренцию, не допускать вот такого на внутреннем рынке. Вообще-то у правительства есть важнейшая функция защиты конкуренции. Монополизация этих рынков – вещь страшная. Соответственно, примерно понятно, что нужно делать, потому что, как вот вы говорили, курс экономической теории, там инструменты антимонопольного регулирования все прописаны, студенты сдают неплохо экзамены, зачеты и даже на этом уровне все знают. Другое дело, что там лоббистские усилия очень сильные. Поэтому что касается той же самой нефти, не будет… Еще сколько-то она поднимется, огромное количество этих установок войдет, и тогда предложение на рынке увеличится. Адам Смит когда-то нас учил, что в экономике если ты научился говорить "спрос" и "предложение", ты получил квалифицированного экономиста. Соответственно, с ценой будут происходить понятные вещи. Ну и большого падения тоже я, честно говоря, не думаю, что оно уж прямо такое большое будет, в конце концов, американские нефтяные гиганты тоже хотят деньги зарабатывать. Поэтому 120 никогда уже не будет, но и 20 тоже, скорее всего, не будет. Ольга Арсланова: Вы согласны с прогнозом? Марсель Салихов: Прогноз от 20 до 120? Андрей Марголин: Конечно, согласен. Юрий Коваленко: В него попадет любая цена. Ольга Арсланова: То есть по крайней мере не будет этих экстремумов. Андрей Марголин: Нет, это гротеск, конечно. Ольга Арсланова: На самом деле мы уже будем сейчас постепенно заканчивать. Как будет развиваться ситуация скорее всего с точки зрения профессионалов? Марсель Салихов: Профессионал всегда будет очень осторожен в оценке и не будет говорить каких-то таких прогнозов, за которые потом его могут покарать, если прогнозы окажутся неправильными. Но я думаю, что да, видимо, какого-то сильного роста цен на нефть действительно не будет. Но я согласен с тем, что снижение цены на нефть, если оно у нас произойдет, то оно так же негативно отразится на курсе рубля, потому что в целом надо понимать, что существует, так как Россия такая все равно сырьевая экономика, большую часть экспорта составляют сырьевые товары (нефть, газ, металлы), то, соответственно, когда снижаются цены на сырье, это означает, что стоимость экспорта становится ниже, соответственно, это оказывает такое негативное воздействие на курс. Мы от этого до тех пор, пока структура экономики не изменится, когда не появится значимая доля неэнергетического экспорта, никуда не уйдем. Ольга Арсланова: Ну что же, подводим итоги нашего опроса. Мы спрашивали наших зрителей, следят ли они за курсом валют: "да" ответили 55%, чуть меньше, 45% никак этим не интересуются. Юрий Коваленко: Примерно поровну. Ольга Арсланова: Спасибо большое нашим гостям. У нас в студии были Андрей Марголин, проректор РАНХиГС, заслуженный экономист России, Марсель Салихов, руководитель экономического департамента Института энергетики и финансов. Мы вместе следили за самочувствием российского рубля. Спасибо. Юрий Коваленко: Спасибо. Марсель Салихов: Спасибо.