Тамара Шорникова: Кто из вас выбрасывает остатки еды на пол? Вот так с ходу в карьер. Поужинали – и под стол на кухне! Звучит дико, правда? А вот если на улице? Пустая бутылка без проблем летит мимо урны, а окурок – в открытое окно автомобиля на трассе. Почему мы следим за порядком дома, а за его пределами – нет? Иван Князев: Да потому, что нам, Тамара, все равно. Не чувствуем ответственности и за ситуацию в своем городе, и в своей стране. Вот опрос «Левады-Центра». Авторы спрашивали у людей, в какой сфере они больше всего чувствуют свою ответственность и влияние. Многие назвали дом, в котором они живут, и двор, с которым ежедневно взаимодействуют, назвали зоной своей ответственности. 43% решительно заявили: «Здесь мы можем что-то изменить». Тамара Шорникова: А вот район и город люди уже воспринимают по-другому – там все решают за них. Лишь 16% уверены, что могут в полной или значительной мере влиять на ситуацию в таком масштабе – района, улицы, города. Больше 80% считают себя слабо причастными или вообще не причастными к происходящему. А раз так, то город и район из своего дома превращается в чужой, и следить за порядком в нем, получается, необязательно. Иван Князев: В общем, почему среднестатистический россиянин считает, что зона его ответственности заканчивается за железной дверью его квартиры? Почему после пикника нам часто просто проще найти другое место для мангала, чем убрать за собой мусор, пакеты хотя бы унести? Дело в менталитете, в бесправности, в пассивности какой-то? Давайте разбираться. Тамара Шорникова: Звоните и пишите нам. Будем сравнивать, как у нас и как у них, что там в зарубежных странах. Андрей Леонидович Андреев, главный научный сотрудник Института социологии РАН, доктор философских наук, у нас в студии. Здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте, Андрей Леонидович. Андрей Андреев: Добрый вечер. Иван Князев: Вот то, что «Левада-Центр» спросил у людей: «На что вы можете повлиять в вашей стране? И можете ли вообще?» – как-то коррелирует с тем, почему мы иногда так загаживаем собственный двор? Андрей Андреев: Ну, я думаю, что это результат определенных культурно-исторических условий, в которых формировался наш менталитет. Не потому, что мы какие-то, так сказать, плохие, а потому, что проблемы долгое время, в течение столетий, решались сами собой. Огромная страна, большие пространства. Ну подумаешь, бросил, я не знаю, какой-нибудь… что-то выбросил. На самом деле это настолько все незаметно, природа все перерабатывает. Так что у нас просто длительное время не вырабатывалась, видимо, соответствующая какая-то такая психологическая настройка. Сейчас ситуация изменилась – люди живут более скученно. И конечно, это стало бросаться в глаза. И это стало, вообще говоря, сильно всех доставать. Я скажу по своему примеру. Летом отдыхаешь где-нибудь в Центральной России, в Подмосковье или в какой-нибудь другой области. Едешь на пруд и видишь, что туда вообще невозможно подойти, потому что это филиал местной свалки. Причем странно, люди все на машинах. Взял, упаковал, положил в багажник, потом выбросил. Это же не то, что раньше как-то надо было на себе носить. Нет, тем не менее все равно такого нет. Причем надо сказать, что, в общем, все ругаются, но все… Иван Князев: Все почему-то продолжают… Андрей Андреев: Да, тем не менее все себя извиняют. Иван Князев: Скажите, а можно все списать на то, что мы все по происхождению какие-нибудь скифы и гунны – кочевники, которым абсолютно все равно было? Они сегодня взяли и перекочевали дальше куда-нибудь. Знаете, наши телезрители пишут: «Русские, уехавшие на ПМЖ в другую страну, там ничего не выкидывают». Местная полиция быстренько приучает ко всему большими штрафами. Андрей Андреев: Да. Иван Князев: То есть это у нас наше скифское прошлое только здесь проявляется? Андрей Андреев: Не только в Европе, но и, допустим, в Сингапуре, мы знаем, что штрафы были огромные – и моментально перевоспитали людей. Ну, не моментально, но очень быстро перевоспитали. Вы знаете… Иван Князев: Там даже, говорят, жевательная резинка запрещена законом. Андрей Андреев: Ну, возможно. Но я что хочу сказать по этому поводу? Вы знаете, это все-таки некая форма репрессивного поддержания порядка. Да, она уже въелась в гены, уже выработался некий автоматизм. Ну давайте вспомним Средние века, европейский город Средних веков. Какой-нибудь д’Артаньяна идет в широкополой шляпе с пером – и ему на шляпу выливают ведро помоев! Это обычная практика, обычная ситуация, и никто не удивлялся. Мы знаем, что сейчас это не так. Но это, вообще говоря, даже не десятилетия, а столетия достаточно жесткого режима контроля. Я, кстати говоря, должен сказать, что то исследование, на которое вы ссылаетесь, оно на самом деле содержит в себе зерно оптимизма. Я понимаю, что оно могло шокировать вначале. Между прочим, исследователи признают, что ситуация немножко-то меняется все-таки. Например, еще несколько лет назад 58% считали, что они не могут повлиять на происходящее в России… Вернее, сейчас 58%. А еще в 2006 году это было 75%. Относительно ответственности. Людей, чувствующих ответственность за город и страну, стало больше. Ну, 13% ее чувствуют в полной мере. В общем, может показать, что это не так много. И я понимаю, что 13% – понятно, что это такая цифра, которая на захламленность мусором берегов наших прудов не сильно повлияет. Но все-таки еще несколько лет назад – ну, 10–12 лет назад – таких было 2%. Не признают своей ответственности за все, что выходит за пределы узкого круга, за пределы семьи, только 39%. Много. Согласен, много. Но ведь еще два-три года назад таких было без малого две трети. Так что ситуацию можно рассматривать по-разному. Иван Князев: То есть вы все-таки говорите, что доля оптимизма… Андрей Андреев: Динамику тоже надо принимать во внимание. Иван Князев: Доля тех, кому за державу обидно, все-таки становится больше. Тамара Шорникова: Андрей Леонидович, нам потрясающие SMS приходят, я хочу сейчас несколько прочитать. Зрители, позвоните нам и расскажите. Мы тут начали оптимизмом делиться. Вы поделитесь своим личным опытом. У вас каких соседей в вашем городе или селе больше – ответственных, тех, которые убирают за собой, тех, которые что-то пытаются изменить к лучшему в своем поселке или городе, или тех, кому плевать? Иван Князев: Которые плюют в подъездах. Тамара Шорникова: Действительно, урна в двух шагах, а он, соответственно, не донес. Вот какие эсэмэски. Что сейчас нам рассказывают люди? Марий Эл: «Каждое лето у подъезда сажаю цветы и ухаживаю». Ульяновская область: «Это психология. Когда вокруг одна грязь, ты не задумываешься и бросаешь мусор без задней мысли. На чистой, красивой, ухоженной улице всегда ищешь урну для мусора». Ленинградская область: «От подростков с семечками услышала, что родители не для того налоги платят, чтобы нельзя было плеваться». Вот тоже интересная позиция. Самарская: «Разруха в голове, недостаток воспитания. Лично мне в голову не приходит даже билетик на транспорт выбросить на тротуар, если нет урны. Рука не поднимется». Иван Князев: Ну а Владимир вообще категоричен: «Свинство на улице – это характерная черта россиян». Тамара Шорникова: Ленинградская: «Берем пример с вышестоящих чиновников, с их пикников. Им все можно. А мы хуже, что ли?» Давайте посмотрим сюжет – сравнили заграницу с нами, с нашей жизнью. Иван Князев: Если отъехать буквально на 10 километров, когда пересекаешь границу. Побывали в двух городах, поснимали мы там. Для сравнения – Россия и Финляндия. Репортаж Анны Тарубаровой. СЮЖЕТ Тамара Шорникова: Дорогие телезрители, у вас как? Как в Финляндии? Или все-таки больше на нашу территорию похоже, как везде? Иван Князев: Звоните и пишите нам, ждем ваших историй. Тамара Шорникова: И кто виноват в этом? Рассказывайте. Смотрите, Москва: «Хорошо говорить. Я как-то в центре одного подмосковного города три квартала искал урну, чтобы выбросить бумажку. А на МКАДе, кроме заправки, не найдешь туалета. Вот из пробки выскакивают люди, и туалет – обочина». Мало оборудованы наши города? Андрей Андреев: Вы знаете, здесь комплексная причина. На самом деле и определенная ментальность, определенные привычки. У нас нет этого в программе воспитания. Я, например, не знаю, учат ли этому в детских садах. Возможно, где-то и учат, но во многих и не обращают на это внимания. В школе этим точно не занимаются. Есть, скажем, предмет «Москвоведение», но я там такой экологической составляющей не помню. В вузах тоже на самом деле воспитывают какие-то совершенно другие качества. А на самом деле создание комфортной среды – это огромная государственная проблема. Но у нас, по привычке, все-таки большие и малые проблемы различаются несколько по иным критериям. Но здесь надо тоже увидеть большую проблему. Действительно, она есть. И что тут греха таить? Грешны, грешны, да. Но все-таки я по натуре оптимист… Иван Князев: Сказал Андрей Леонидович и покраснел немножко. Андрей Андреев: Динамика все-таки есть определенная. Например, около нашего дома недавно сделали раздельный сбор мусора. Раньше этого не было, это сделали буквально, я не знаю, несколько месяцев назад. Вы знаете, да, несут эти самые пластиковые бутылки, укладывают отдельно от другого мусора. То есть, в общем, на самом деле надо этим заниматься. Надо не просто сотрясать воздух и говорить: «Вот мы такие плохие», – а на самом деле должна быть комплексная программа, все должно быть в ней учтено: и воспитательный компонент, и штрафы, конечно, и пропаганда такого образа жизни. Потому что на самом деле наши с вами сограждане – это, в общем, достаточно ответственные люди. Я вам могу сказать, что по результатам социологических опросов… Вот такой вопрос: «Важно ли воспитывать в детях чувство ответственности?» Это исследование, которое проводилось, кстати, не нами, а это международная программа, очень известная, авторитетная и масштабная – World Values Survey («Обзор мировых ценностей»). Программа проводится в несколько волн, сейчас уже седьмая волна пойдет. И там рассматривают ценностные установки различных стран, там несколько десятков стран сопоставляются. «Важно ли воспитывать в детях чувство ответственности?» В России считают, что… В общем, 80% респондентов – то есть тех, кто ответил на этот вопрос – они согласны с тем, что чувство ответственности очень важно воспитывать. Это примерно на уровне Польши. Но в Великобритании, например, 60%, в Соединенных Штатах – 72%. Так что у нас есть… Немцы опережают нас немного. А в Китае – 67%. В Южной Корее – 90%. Иван Князев: Давайте сейчас немножко прервемся, у нас звонок. Тамара Шорникова: Да, давайте послушаем. К нам дозвонился Рафаэль, Татарстан. Слушаем вас. Иван Князев: Здравствуйте, здравствуйте, Рафаэль. А, подсказывают… Тамара Шорникова: Михаил обогнал Рафаэля. Иван Князев: Несколько линий у нас заведены, пытаемся с кем-нибудь соединиться. Тамара Шорникова: Московская область на связи в итоге. Слушаем. Зритель: Михаил ждет. Тамара Шорникова: Говорите, вы в эфире. Зритель: Можно? Тамара Шорникова: Можно. Нужно! Михаил, рассказывайте, как у вас в Московской области. Зритель: Вообще-то, я сейчас живу в Новой Москве, но раньше жил в городе Видное Московской области. Потом я переехал в город Московский, это Новая Москва, территория Москвы. В общем-то, в паспорте стоит штамп – Москва. Так вот, я вам что скажу? Основная причина переезда из города Видное у меня была в том, что без всякого согласия у меня под окном соорудили круглосуточную собачью площадку. Вы понимаете, что такое круглосуточная? То есть и ночью водят собачек. Собачек привязывают там, а сами уходят, некоторые женщины, когда к ним приходят мужчины. В общем, это было довольно интересно. Когда я обращался с жалобами, меня никто не слушал. Наоборот, говорили: «Многие люди просят собачью площадку. У вас сделали, а вы еще недовольны». Я говорю: «Так вы у меня спросили?» Я прошелся по домам, которые вокруг. Ни у кого не спрашивали, нужна ли им эта собачья площадка. Ну, основной контингент там – это, конечно, бабушки-пенсионерки. Естественно, они по ночам тоже не спят. Так вот, мне оказалось проще поменять квартиру и переехать в город Московский, чем ликвидировать эту собачью площадку. Тамара Шорникова: Понятно, да, от площадки избавились. А что с чистотой? Где приятнее гулять? Где чище? Зритель: По этому поводу я и хотел сказать. Никто же не интересуется мнением жителей… Тамара Шорникова: Михаил, понятно. В общем, обида есть какая-то. Иван Князев: Да-да-да. Несколько SMS. «В Питере мусорные контейнеры только в центре. А как идешь по Обуховской, ни одной мусорки нет». Тамара Шорникова: Еще рассказывают: «Поздно обратили на это внимание, – Москва пишет. – Бить рублем, и побольнее бить. Только так изживем эту мерзкую привычку. Алексей». Согласны с Алексеем? Андрей Андреев: Ну, отчасти да. Но – нужно создать условия. Контейнеры должны быть. Урны тоже должны быть, и они должны стоять достаточно удобно, чтобы человек не шел с мусором, зажатым в руке, я не знаю, 5 километров. На это следует обратить серьезное внимание. Просто, мне кажется, эту проблему у нас долгое время недооценивают на всех уровнях. Иван Князев: Вот смотрите. Знаете, Андрей Леонидович, наши телезрители пишут, и я соглашусь… Вот пишет Москва и Московская область: «В Белоруссии чисто. Молодцы белорусы!» Я совсем недавно был в Минске, у меня там живут знакомые. И знаете, как они говорят? «У нас бедненько, но чисто». Минск – прекрасный чистый город. И урн там не больше, чем у нас. И фактически точно такой же народ, как и мы. То же самое пишет Ленинградская область: «Украина – это наши братья. За городом возле трассы возле каждой автобусной остановки туалет еще со времен Союза». Ну, там-то, казалось бы, та же территория. Мы раньше были одной страной. Что поменялось в Белоруссии за последние – сколько там получается? – 30 лет? Тамара Шорникова: И чем наш менталитет так сильно отличается от соседей? Андрей Андреев: Белоруссия – все-таки маленькая такая страна. Иван Князев: Так люди те же. Андрей Андреев: Люди вроде бы те же, но не те же. Все-таки воспитание немножко другое. И надо сказать, что в Белоруссии это и в советское время было. Иван Князев: То есть там и в советское время чисто было? Андрей Андреев: И в советское время, конечно. Ну, например… Это, правда, не имеет отношения к мусору. Скажем, вежливость на дорогах. В Минске переходишь дорогу в советское время – и все притормаживают. В Москве же летели! Ты прямо отскакиваешь от этих машин! Сейчас этого уже нет, но это, естественно, результат репрессивной политики. Камеры, которые за всем следят. Водители постепенно к этому приучаются. Поэтому это как-то было там давно. Я думаю, это было связано все-таки с тем, что природные условия немножко другие. То есть все-таки Белоруссия – она компактная. И вот эта компактность территориальная, во-первых, привязывает человека к определенному небольшому участку земли, который он возделывает, который он лелеет. У нас это значительно слабее было. И вот результат. Но это не значит, что это фатальная проблема. Я думаю, что ее можно решать. Но этим, конечно, нужно заниматься. Тамара Шорникова: Успеем Веру послушать, Краснодарский край. Здравствуйте, Вера. Иван Князев: Здравствуйте, Вера. Тамара Шорникова: Если можно, прямо коротко, у нас очень мало времени. Зритель: Я хочу сказать, что все-таки зависит это от воспитания – и в семье, и в школе, и в обществе. Я сама педагог, проработала в школе, в детском саду. Помню, когда я еще была девочкой и училась в Благовещенске в педучилище, как-то уронили мы с девочками бумажку на улице. Сзади слышим – милиция едет и в рупор говорит: «Девочки, поднимите бумажку!» И мне это запомнилось на всю жизнь, потому что… Иван Князев: Да, понятно. Тамара Шорникова: Надо воспитывать с детства. Спасибо. Иван Князев: Да, спасибо, Вера. К сожалению, очень мало времени у нас. Тамара Шорникова: Спасибо за ваш звонок. В общем-то, и подытожили, мне кажется, тему с помощью звонка Веры: с детского сада. Иван Князев: Да, очень хорошая мысль была: начинать с семьи и с детского сада. Андрей Андреев: Маленькая картинка. Германия. Правда, это было довольно давно, в 80-е годы… Тамара Шорникова: 10 секунд. Иван Князев: Андрей Леонидович, 10 секунд у нас осталось. Андрей Андреев: Маленькие города – чистые, вылизанные. Мегаполис Мюнхен – уже в переходах какой-то мусор где-то в углах лежит. То есть здесь, конечно, определенная психология связи человека с территорией. Иван Князев: Понятно. Все. Спасибо большое. Тамара Шорникова: Спасибо большое. Иван Князев: Андрей Андреев был у нас в гостях, главный научный сотрудник Института социологии РАН. Спасибо большое. Тамара Шорникова: Спасибо.